Текст книги "Купи меня дорого (СИ)"

Автор книги: Роза Ветрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

Глава 20

– Пойдем, – он кивает Вике, прощаясь таким образом. Она недовольно поджимает губы, испепеляя меня взглядом.

Впрочем, ее чувство гордости не позволяет ей вставлять какие-либо реплики, поскольку они уже не уместны. Парень невежливо отвернулся от Виктории, не дожидаясь ее «пока», и открывает мне дверь авто.

– Мы можем поговорить здесь, снаружи, – я вдруг растеряла всю свою решительность. Даже уютный кожаный салон нисколечко не привлекает, а даже наоборот. Я не хочу никуда ехать с Истоминым.

– Садись. Я тебя ждал, – кувалдой бьют его слова, и, не смотря на мое явное нежелание, я испытываю облегчение, что он не послал меня куда подальше в присутствии Вики. И еще глупую девчачью удовлетворенность, что утерла неприятной девице нос.

Карельская, до этого медлившая и ковыряющая в своей сумке, раздраженно взмахнула своей пышной гривой и ушла, оставив нас наедине. Покосившись на Яна, вижу только то, что обычно: ему все равно.

Собравшись с духом, подхожу к нему ближе и встаю напротив, ощущая, как во мне все натягивается, а мир теряет свои краски. Темная аура Яна начинает неумолимо поглощать и давить.

– Я предлагаю забыть все, что между нами произошло. Больше никаких встреч и «пару раз». Я хочу вернуть тебе деньги. Триста тысяч обратно. Пятьдесят, извини, уже вернуть невозможно.

Выпалив свою тираду, я умолкаю, настороженно глядя на однокурсника.

– Забыть. – Истомин наклоняет голову на бок и всматривается в меня. Я стараюсь не дрожать и держаться ровно.

– Именно так. Я верну тебе деньги и буду свободна. Ничего тебе не должна. Нехватающую сумму, будем считать, «отработала». – Последние слова даются с трудом, голубые глаза горят недобрым пламенем, темнеют с каждой секундой, с каждым моим словом. Я не выдерживаю и опускаю взгляд, не в силах справиться со своим страхом.

– С чего ты решила, что сначала воруешь, а потом можешь вернуть все обратно и зажить прежней жизнью, как ни в чем не бывало? Я говорил, что ты можешь уйти? – от его слов по коже пробегает озноб. Тон ледяной и колючий, пробирающий до костей своими шипами. – Нет. Я тебя не отпускал. А деньги потратишь. Они твои.

– И чего ты хочешь? Чего ты, в итоге, хочешь? – я повышаю на него голос. – Унизить? Наказать? У тебя какой-то список того, что я должна сделать? Чего ты хочешь от меня?

– Для начала чтобы ты посадила свою строптивую задницу в машину, – сухо бросает парень. – И выполнила свою часть сделки. Может и список есть.

Усмехаюсь, глядя на него. Растягиваю губы в гадкой улыбочке. Меня ведет в сторону. Начинаю нести несусветную чушь.

– У тебя какие-то предпочтения? Как ты хочешь в последние разы? Раком? Боком? Сверху?

– Сядь в машину, – цедит парень, на его скулах играют желваки. Мне кажется, еще секунда, и он начнет меня душить прямо на этой гребаной парковке.

Обреченно понимаю, что просто так он меня не отпустит. С хладнокровием залезаю в машину. Ян выруливает на дорогу.

– Так что в списке? – стараясь прикрыть свое презрение, спрашиваю.

Ян поднимает бровь и долго над чем-то думает. Над пресловутым списком, наверное.

– Может хочешь чтобы я оделась горничной? Медсестрой или училкой? – говорю уже вполне серьезно, по крайне мере, сама начинаю в это верить.

Но этот мерзавец коротко смеется. Смотрит на меня с любопытством. В глазах озорной блеск.

– Ну, раз уж должен быть список, – заявляет он. – Стриптиз хочу.

– Чего? – опешив, поворачиваю к нему голову.

– Я знаю, что ты почти десять лет занималась танцами. Разными видами, – добавляет. – Мне интересно посмотреть, как ты будешь двигаться и все с себя снимать. Для меня.

Он больше не смеется, и я понимаю, что он это серьезно.

– Что ты еще интересного выяснил? – с прохладцей спрашиваю, но парень быстро спускает меня с небес на землю.

– Больше ничего, твоя жизнь до этого была довольно скучна.

Козел.

Мне было не скучно. Свои извращенные понятия о скуке, и как от нее избавиться, пусть оставит при себе.

Пожимаю плечами. Мне плевать на происходящие. Стриптиз, так стриптиз. После всего пережитого – это ерунда.

– Тогда купи мне кое-что, – равнодушным голосом прошу его. Невидяще смотрю в лобовое стекло, но краем глаза замечаю, как он бросает на меня быстрый взгляд.

– Хорошо, – спокойно заявляет. Мои губы дергаются, но улыбаться не выходит. Не получается.

– Ты даже не спрашиваешь что именно. Вдруг попрошу что-то жутко дорогое, – язвлю.

– Дорогие покупки бывают занимательными, – ровно парирует, намекая то, что происходит между нами. Но подхватывает мою игру. – Что ты хочешь?

– Останови у «ЦентрПлаза».

Выхожу осуществлять задуманное, все во мне горит и требует расправы над этим подонком. И свои деньги на эту чушь я не планирую тратить. У меня их и нет. Но игрушке необходима красивая упаковка.

Стриптиз. А намекает, что нет списка.

А то я не поняла, что у этого извращенца есть пара пунктиков. Судя по тому кроваво-красному белью, которое он на меня напялил в первый раз.

Целенаправленным шагом стучу низкими каблуками по блестящему кафелю. Во мне сыпется что-то сухое и острое, как стекольная крошка, царапая нутро. Но ярость это хорошо. Это просто великолепно. Она поможет мне продержаться еще немного. Я буду его послушной игрушкой. Такой, как он хочет. Сделаю все, что он скажет. А после, пошлю его смачно на три буквы, отработав проклятую часть сделки.

Истомин идет тенью за мной, потому что я машинально увеличиваю шаг, едва он равняется. Даже рядом не хочу с ним идти. Не знаю, раздражает его это или нет, но он молча следует за моей спиной. Оплачивает покупку в дорогом отделе нижнего белья, которое я даже не мерила. Просто назвала свои размеры и попросила принести «самое откровенное и пошлое, что у вас есть». Продавщица лишь подмигнула, заглянув через плечо и увидев Яна с абсолютно индифферентным лицом.

Больше для задуманного мне ничего не нужно, и я поворачиваю обратно на подземную парковку.

Всю дорогу едем в тишине, я демонстративно отвернулась и пялилась в окно, ни разу не взглянув в его сторону. Его это как будто устраивало.

В знакомом до рези в глазах поместье, когда мы идем по коридорам, я не удерживаюсь и спрашиваю:

– Почему все комнаты нежилые?

– Зачем мне это все одному? – отвечает вопросом на вопрос.

– Ну, не знаю. Проще тогда жить в обычной квартире, а не в трех комнатах огромного поместья.

– Это фамильный дом. Слишком большая в нем история. – Удивительно, но парень даже удосужился сдержанно пояснить.

История. Древний род. И какой в этом смысл, если в такой громадине ты живешь одиноким призраком?

– Хочешь есть? – неожиданно задает вопрос. Не смотря на то, что есть я хочу, я этого не собираюсь делать. Иначе растеряю весь пыл. Однако в желудке после длинного учебного дня предательски громко урчит при слове «есть».

Ожидаю насмешки, но он вежливо разворачивает меня в сторону кухни.

– Анна тебя накормит.

– Не нужно, я…

– Мне все равно нужно быстро решить один вопрос. После обеда жди в спальне, – с этими словами Истомин скрывается в одном из коридоров.

Между нами голый секс, и даже малейшее проявление заботы мне странно и только раздражает. Но я покорно иду перекусить.

В этот раз Анна была так же несговорчива, но предложила вина, и я, пожав плечами, согласилась. Перед боем мне было просто необходимо расслабиться. Весь запал устроить ему убийственный стриптиз растаял, как дым, едва я перешагнула порог этого дома.

Не смотря на голод, мне кусок в горло не лез от волнения, зато алкоголь с легкостью ударил в голову. Всего один бокал красного и я уже чувствую в себе невесомую легкость. Может стриптиз и получится. Ха.

Так и не перекусив толком ничем, поднимаюсь в спальню.

Так, что тут у нас? Переодеваюсь в откровенное кружевное белье черного цвета. Натягиваю на ноги в тон ему чулки-сеточки. Фу, пошлятина. Консультант попала в точку. Трусики – высокие стринги, щекотно впиваются в задницу и промежность, немного трут при ходьбе, отчего я неосознанно сжимаю колени.

Неторопливо подхожу к зеркалу в гардеробной, чтобы оценить. Гладкая упругая кожа, круглая попа и призывно торчащая грудь. Весь этот бесовский наряд можно назвать одним словом – шлюха. Жирными буквами. Поправив тонкие резиночки на попе, соединяющие пояс с чулками, жалею, что нет подходящей обуви. Ладно, встанем на носочки.

Косметики с собой нет. Да я и так почти не крашусь. Буду только чувствовать себя папуасом с непривычки. Поправив волосы, нахожу нужный трек в своем смартфоне, предварительно подключив его к док-станции. Все готово.

Но проходит еще вечность (в виде десяти минут), а придурка нет. Разозленная, я подрываюсь с кресла, и вырываю док-станцию с зарядки. Прямо как есть, в своей амуниции, выхожу в коридор и решительно иду к двери со слепым львом.

Во мне пожар горит и ярость клокочет. Меня все это достало. Этот псих достал. Его коридоры достали. И все, все, все это достало.

Распахиваю дверь и стою, глядя сверкающим взглядом внутрь темной комнаты. Со всех экранов сияет свет, чуть осветляя комнату, но в целом выдерживая полумрак. Идеально.

На шум Ян оборачивается и застывает в своем кресле, заторможено снимая наушники с шеи. Его глаза начинают полыхать, поджигают во мне все мои искры. На их глубоком дне отражаются мерцающие символы с мониторов.

Не разрывая зрительного контакта, почти с грохотом водружаю док-станцию на стол, наклоняясь над лицом Яна. Уверена, нахал носом коснулся моей груди. Включаю песню и швыряю смартфон туда же рядом, отступая назад. Чтобы было больше места. Но места и так навалом. Тут пять человек смело могут танцевать.

Рассеянно отмечаю, что около одного из мониторов лежат мои очки. Но тут же отбрасываю из головы все ненужное, сосредоточившись на своем.

Из динамика громко доносится музыка. Поймав нужный бит, я начинаю плавно и умело двигаться. Если бы можно сгореть от взгляда, я бы давно превратилась в серый пепел. Но мне впервые ни капли не страшно перед этим человеком. Я чувствую в себе разрушительную силу.

Глава 21

Легкие поглаживания по своим чуть вспотевшим бедрам. Мучительно-долгое путешествие пальцев с шеи по груди. Палец ныряет в аппетитную ложбинку, ладонь сминает налитую тяжесть.

Вторая рука в это время играет с резинками трусиков. Я качаю бедрами, выписываю восьмерки под весьма подвижную музыку.

Это все мои руки.

Со своего места ухмыляюсь, заметив, что у мерзавца уже давно стоит, а сам он смотрит исподлобья, вцепившись пальцами в подлокотники кресла.

Крадусь на цыпочках под музыку ближе, отбрасываю волосы назад и наклоняюсь над креслом, так, чтобы показать свою грудь во всей красе.

Незамедлительно чувствую наглые руки, ползущие по моим бедрам к талии. Шлепаю по ним, отбрасывая прочь. Ответом мне служит убийственный взгляд, но Ян подчиняется моим правилам игры.

Резко развернувшись, выпячиваю задницу, покачивая в такт музыке. По ягодице начинает скользить горячий влажный язык. Как же меня заводит эта сволочь… но я опять отталкиваю.

Отхожу на безопасное расстояние и танцую, танцую, потерявшись в чувственных ощущениях. Раздвинув ноги, присаживаюсь и сразу опускаюсь на колени, прогибаюсь низко в пояснице, чтобы у него был самый лучший обзор. Хотя куда лучше… итак в первом ряду сидит.

У меня своя война. Из полуприкрытых глаз наблюдаю за ним. Ползу в его сторону, не забывая покачивать призывно задницей. Ему нравится. Как заколдованный смотрит на мои соблазнительные изгибы, не моргает. Рот чуть приоткрыт, вижу кончик языка, на шее хаотично пульсирует вена.

Что дальше?

По его коленям подняться выше, пробежать руками по твердым бедрам. Сжать в кулаке через ткань штанов налитый кровью член, вырывая из парня сиплый выдох.

Встав в полный рост, одной рукой держусь за выглядывающую из-за плеча спинку кресла, и ставлю ногу на подлокотник, прямо на мужское запястье. Удерживаюсь на цыпочках. Спускаю лямки бюстгальтера вниз, оголяю грудь, оставив белье просто стягивать ребра.

Внутри меня закипает ртуть, возбуждение ползет отравляющим ядом, поражая все клеточки тела. Отодвигаю тонкую полоску трусиков в сторону и начинаю поглаживать влажный клитор, лаская и неспешно мастурбируя на его глазах. Алкоголь бьет лопающимися пузырями в мозг. Движения благодарно отзываются во всем теле, наполняя все жаром.

И почему я не делала этого раньше?

Возбужденный Истомин ерзает на месте, сглатывает. Мои губы дергаются в ироничной улыбке. Полупьяным взглядом наблюдаю, как с его виска ползет капля пота.

Хмельное чувство власти над ним сводит с ума. Он, пиздец как, меня хочет. Костяшки пальцев побелели от того, как он вцепился в кожаную ткань.

От ласкательных манипуляций я начинаю приглушенно стонать. Мне невероятно хорошо и драйвово.

Наклоняюсь чуть ближе, жарко выдыхая ему в лицо.

– Хочешь дотронуться? – вкрадчиво шепчу, оголенными сосками провожу по его груди. – Я вся твоя. Сделаю все, что ты хочешь. Только дотронься. Здесь или здесь. А можно вот тут, ммм, – запускаю в лоно средний палец, большим продолжая ласкать набухший бугорок.

Уговаривать долго его не приходится. Жесткая ладонь хватает меня за талию и дергает на себя, усаживая прямо на вздыбившийся орган. Вторую запускает в волосы и притягивает мое лицо к своему.

Неожиданно на мой рот обрушиваются его губы, горячие и властные, наши встретившиеся зубы издают короткий звонкий стук.

Мы целуемся впервые.

В ураганном поцелуе меня уносит в царство грешников. Все внизу намокает сильнее, чем от собственных ласк. Целоваться с ним кажется порочнее, чем заниматься сексом.

Чувственные требовательные губы не дают доступа к кислороду, жаркий скользящий язык подминает под себя, подчиняет. Жадно исследует мой рот, разгоняя кровь по моим венам быстро и шумно. В ушах гудит.

Мне все это становится нужным и невыносимым. Низ тяжелеет и тянет. Все во мне требует его вторжения.

Тихо всхлипнув, начинаю возиться с пряжкой его ремня. Ян мне помогает.

Еще мгновение и он во мне. Из моего горла вырывается хриплый звук. Я хватаюсь за крепкую шею, и мы начинаем нашу бешеную скачку, по поначалу не замечая ничего вокруг, опьяневшие друг от друга. Но вскоре из-за подлокотников поза становится неудобной. Не выходя из меня, он меняет позу. Меня просто разворачивают спиной, от движения его члена внутри начинаю стонать, пытаясь хоть за что-то ухватиться. Но опору я уже давно потеряла.

Между нами что-то нездоровое. Нехорошее. Он меня купил. А я наслаждаюсь грязным сексом, превращаясь в обезумевшую шлюху. Где здравый смысл?

Вся моя власть над ним улетучилась, как едкий дым. Он снова доминирует и подчиняет. Ухватив меня под колено насаживает на себя, жестко и сильно. Сквозь зубы дышит в мое ухо, щекоча волосами кожу.

В этой откровенной и пошлой позе мы оба доходим до пика почти одновременно, буквально за минуту. Потерявшись в ощущениях, я кричу, откинув голову ему на плечо, хватаюсь за влажную от пота шею, держу руки в замке. Еще мгновение и он дергает меня на свой живот, обильно изливаясь на бедра в вульгарных чулках и на сдвинутые в сторону трусики. Мы оба тяжело дышим. Возвращаемся в действительность.

– Это не совсем стриптиз, – бормочет рваным, с низкой хрипотцой голосом. – Ты так ничего с себя и не сняла.

Я медленно отпускаю его шею и сползаю с его колен, стараясь игнорировать бегущее по ноге его семя.

Оборачиваюсь и холодно смотрю на него, отстраненно замечая бьющие в глаза детали: влажная прядка вьющихся черных волос на лбу, розовые царапины на шее от моих ногтей, выпачканная белесыми пятнами футболка. И горящие сумасшедшим огнем голубые глаза, еще чуть замутненные после яркого оргазма. Поправляю трусики, опустив их на место. Натягиваю обратно лямки бюстгальтера.

– На этом все. Я больше не приеду сюда, – спокойно заявляю ему.

Как и ожидалось, его взгляд не предвещает ничего хорошего.

– Мы это уже обсудили. Я. Тебя. Купил.

– Плевать, – упрямо перебиваю, не ощущая ровным счетом ничего. Ни страха, ни вины. Лишь опустошенность. – Я больше не хочу этим заниматься.

С грацией пантеры он хищно поднимается с кресла, сузив глаза. Я бесстрашно молчу, продолжая смотреть прямо на него.

– Ты будешь. Делать то. Что я тебе скажу. – Его голос становится еще ниже, по моей коже пробегают жуткие мурашки. Гребанный псих. Просто ненормальный.

– Катись к черту, – тут же прикусываю язык, и чтобы сгладить, добавляю уже чуть мягче: – Деньги я тебе верну.

Неосознанно делаю шаг назад. Еще один. Но бесшумно сократить между нами расстояние ему удается слишком быстро.

– Ты что-то недопоняла, Саша. Давай-ка я тебе помогу, – обманчиво доверительным тоном произносит и приближается ближе.

Встает вплотную. Проводит костяшками по щеке. Идти больше некуда, в поясницу впивается резная ручка двери.

Сердце норовит разорвать грудную клетку и выпрыгнуть. Смотрю на него большими глазами. Что я там говорила? Нет страха? Наивно заблуждалась! Страх есть, и он готов поглотить меня целиком так, что я свалюсь без чувств в ноги этому психу.

– Твою целку сейчас могли иметь товарки в тюрьме. Не мало перепадало бы и охранникам. – Я вздрагиваю от его ужасных слов, чувствуя, как начинает першить в глазах. Но Ян безжалостно продолжает. Его тон спокоен и слишком гладок: – С твоими друзьями произошло бы ровно то же самое. Твоя бабушка, возможно, пережила бы новый инсульт.

– Замолчи…

– И это, возможно, уже не пережила бы ты сама.

– Нет…

– Я отпустил твоих друзей, сука, целыми. Ты скачешь на моем члене и наслаждаешься. Не обнаглела ли ты, дорогуша?

Слезы катятся по моим щекам, но я гордо вскидываю подбородок, смахивая их резким жестом. Толкаю его в грудь, в попытках глотнуть больше воздуха. Все внутри меня взрывается и испепеляет дотла.

– Да! Обнаглела! Да! Да! Да! – ору, как сумасшедшая. – Да, я наворотила столько всего! Я всего лишь хотела жить!!! И не хочу больше выполнять свои обязательства! Вот такой я гнилой человек!!! И делай с этим что хочешь! Ударь! Бери силой! Сажай в тюрьму! Мне плевать! Я больше не буду с тобой трахаться! Я ненавижу тебя! И себя я ненавижу тоже!

Мои безумные крики проносятся эхом по полупустой комнате, оглушают даже меня саму. Злость на него, на весь мир и больше всего на себя разъедает ржавчиной.

Взбешенный парень хватает меня за шею, крепко сжимая до темных кругов перед глазами. Дышит, как бешеный зверь, его ноздри широко раздуваются.

– Нет, ты будешь…

– Черта с два, – уперто перебиваю. – Тебе придется взять меня силой.

– Значит буду брать силой, раз не хочешь по-хорошему, – злобно выдыхает в лицо.

Слышится треск разрываемого белья.

Глава 22

Я молчу, с безразличием взирая на него из под опущенных ресниц. Делай что хочешь, проклятый дьявол. Слезы катятся вниз, очерчивая солеными дорожками пылающие щеки.

Треск рвущейся ткани – это зверь сдирает с груди тонкие кружева. Яростно швыряет на пол. Туда же летят крошечные трусики. Кожа горит. Сердце уже давно обуглилось.

На этот акт вандализма я лишь сжимаю губы и силюсь, чтобы не зажмуриться крепко-крепко. Кажется, раньше я действительно жила скучной жизнью.

Из-за слез все передо мной размывается, его лицо искажается, превращаясь в неживую маску. Но это выше моих сил, и горячие дорожки стремительно летят вниз.

К внутренней стороне бедра прижимается возбужденная твердая плоть, я вздрагиваю, но стою, будто окоченевшая. Застывшая и неживая.

Всего доли секунд отдаляют меня от чужого насильного вторжения. Я действительно его не хочу сейчас.

Все сгорело и упало кучкой отсыревших углей на полу, там где я оттанцевала свой последний позорный танец. И если он захочет трахнуть меня, то ему ничего не останется, кроме, как взять меня силой. Я выгорела, морально и физически. Устала от происходящего, от своего саморазрушительного пути, по которому бежала сломя голову. Готовая упасть и разбиться. Ведь впереди ничего нет… Эти эмоциональные качели выматывают. Я в жизни столько не переживала, как в эти недели.

Ян медлит, не выпускает из хватки, тяжело дышит. Руки то сжимают мое тело крепче, то начинают дрожать, разжимать поочередно пальцы.

– Сука! – в дверь рядом с моей головой с грохотом впечатывается кулак. Он не может этого сделать.

Странное чувство разочарования, вперемешку с облегчением, привносит сумятицу в мою голову. Мне было бы легче, если бы он вышел за грань. Ненавидеть его было бы легче. А так… В конце концов, во всем этом бале сатаны виновата только я. Как ни крути, этот псих попал под колеса моего сорванного с тормозов поезда не по своей воле.

Истомин делает шаг назад, сразу становится свободнее. Делает глубокий вдох.

– Еще одна встреча, и ты свободна, – безапелляционным голосом выдает свой вердикт.

Упрямо не сдается. Да почему ты такой?!

Мое тело, еще минуту назад каменное и чужое, вновь меня слушается. Отрицательно качаю головой.

– Нет…

– Да, Саша. Уговор был следующий: еще пара встреч и конец. Сегодня вычеркиваем, остается одна. Одна встреча, и ты свободна, – повторяет, как заведенный. Чтоб тебя…

– Навсегда? – облизнув пересохшие губы, тихо уточняю.

Ян кивает.

– Навсегда.

– И больше ты ко мне не приблизишься?

Смотрит долго и пронизывающе.

– Не приближусь, – наконец словно нехотя выдавливает.

Можно было закончить начатое прямо сейчас, не дожидаясь следующего раза. Чтобы не затягивать. Но я была слишком истощена эмоционально, чтобы переживать сверх того, что уже произошло в этой комнате.

– Хорошо. Еще одна встреча. Я могу сейчас уйти?

– Да. Можешь. – Он прекрасно собой владеет, словно не готов был растерзать с минуту назад.

Под хмурый и сверлящий взгляд парня, я подхожу к столу и забираю свои очки. Затем отворачиваюсь от него и ухожу, оставив его в сияющей слабым светом комнате.

**

Если бы я знала, какая беда ждет меня в универе, ни за что бы не пошла. Ненавижу буллинг в любом его проявлении, и честно говоря, была в полной уверенности что мои стычки с одногодками остались в школе. Наивно полагала, что в институте учатся взрослые и адекватные люди.

Сегодня совместная пара с «айтишниками», и мне до жути не хочется встречаться с Истоминым.

Но его на паре не было, и я немного выдохнула. Как оказалось, зря. Ощущение, что мне пялятся в спину, не покидало до конца занятия. Паранойя разыгралась не на шутку. Его же здесь нет.

Но эффект усиливался.

С моим появлением затихали в кабинетах. Разглядывали с любопытством.

Кажется, я схожу с ума.

Тима с утра не появлялся, отправился в поликлинику по поводу своего гипса на носу. Злата, как обычно, бежала в библиотеку едва был перерыв. Мне бы тоже, по-хорошему, заняться учебой, а не Еще немного и из бюджета мне дадут под зад ногой.

На большой перемене иду в сторону столовой под сопровождающие насмешливо взгляды. Поправляю рюкзак, чувствуя себя неуютно. Хочется спрятаться за свои очки.

Витька Сомов, идущий по забитому студентами коридору навстречу, смотрит на меня, похабно улыбаясь, и вдруг делает грязный жест рукой и ртом. Имитирует в руке член.

Какого черта это должно означать?

Раздается смех вокруг. Я притормаживаю и вдруг вижу это: осуждение, брезгливость и презрение. Света Клочкова задевает плечом, и увидев, кто перед ней, отпрыгивает с криками «фууу, отмываться в туалете придется». Подружки хохочут.

Растерянно озираюсь, не понимая, что происходит.

– У него большой? – вдруг «заговорщицки» спрашивает Анфиса Симакова, растягивая губы в издевательской улыбке.

– Ч-что? – глупо переспрашиваю. – Это ты мне?

Моя реплика вызывает новую бурю смеха. Я совсем растерялась. Нехорошее предчувствие беды паучьими лапами плетет из паутины удавку на моей шее. Быстрым движением вытираю со лба холодную испарину.

Вдалеке слышу как кто-то совершенно отчетливо произносит слово «шалава».

Меня начинает трясти. Это шутка такая?

Не выдержав давления и перекошенных злобным смехом лиц, я просто трусливо сбегаю. Но до конца коридора добежать не удается. Кто-то ставит подножку. Как будто нам по десять лет. Успеваю выставить руки перед собой и ободрать ладони в кровь вместе с коленями, падая на жесткую поверхность.

– Рабочая поза? – тут же гогочет чей-то голос.

– А сколько он тебе платит?

– Ян говорит ты в задницу любишь.

Меня охватывает самая настоящая паническая атака.

Стены давят, пол и потолок начинают вертеться передо мной и расплываться. Меняться местами. Чувство глубокого унижения глотает в свою пасть под всеобщее улюлюканье.

– Саша! – в толпе искаженных лиц, я вижу одно: родное и близкое. Тяну руки, пытаясь ухватиться. Меня поднимают с пола. – Не трогайте ее!

– Тоже хочешь под раздачу, жируха? – Злате начинают угрожать, она испуганно замолкает. Быть аутсайдером тяжело и совсем не круто. Я тут же хватаю ее за руку и тяну из круга.

– Пойдем отсюда. Это просто тупое стадо.

– Ты охренела, шаболда? – Болезненный тычок в плечо.

– Отсосешь за пятьсот?

– Олень, ей Истомин неплохо платит. Нах ты ей сдался, нищеброд?

– Ну она же и до него «подрабатывала», – не унимается шутник, а я пытаюсь дышать и хоть немного получить воздуха. Они все его у меня отбирают. Не разбираю кто есть кто, не могу сосредоточиться ни на одном лице, кроме Златиного.

Проталкиваюсь наобум, но нас не хотят отпускать. Вталкивают обратно. Но в этот момент в коридоре появляется два преподавателя, и я, пользуясь случаем, дергаю Злату за руку, и мы бежим прочь отсюда.

Едва забегаем за угол и оказываемся в пустынном коридоре, как я сгибаюсь пополам и начинаю, задыхаясь, плакать.

– Саш…

– Как он мог?… – неверяще произношу треснутым голосом. – Зачем?..

– Он ублюдок, Саш… Ну пожалуйста, – Злата плачет рядом, поглаживая меня по волосам. – Не плачь, все наладится, вот увидишь.

– Как? – размазываю слезы и горько улыбаюсь. – Все знают, что я сплю с ним за деньги. Он растоптал меня. Как и обещал… Как мне дальше здесь учиться, Злат? Они все… все… смеялись…унижали…

Я начинаю реветь, окончательно сломавшись внутри. Надрывно и отчаянно.

– Я не могу туда вернуться, – качаю головой в сторону коридоров. – Не могу…

– Не переживай, – успокаивает подруга, вытирая свои слезы. – Я скажу преподу, что ты заболела. Иди домой.

– Извини меня. Мне жаль, что ты подвергаешься этому вместе со мной. Это все из-за меня.

– Перестань. Меня и без тебя не жаловали. Надо было парик снять и поржать над их вытянутыми рожами.

Смеемся обе сквозь слезы. Прощаемся.

На улице вдыхаю свежий осенний воздух, пытаюсь прийти в себя. Кто-то опять задевает плечом, толкает. Опять по замкнутому кругу смешки.

Не все спешат отсидеть все пары. Кто-то, как и я, сваливает после обеда.

Я поспешно спускаюсь с крыльца и бреду через парковку. Едва наступаю на разлинованный асфальт, как тут же спотыкаюсь, потому что вижу черный блестящий джип. Небо хмурое, осеннее. Серое. И асфальт темно-серый. Атмосфера соответствующая. Депрессия и тоска. Есть ли в этом хоть капля жизни?

Меня словно сжигают заживо. Заставляют глотать битое стекло. Иначе чем объяснить эту рвущую на части боль в груди и горле?

Но вместе с болью от самых пяток вверх поднимается ненависть. Разрушительная, лютая ненависть.

За белой ослепляющей пеленой в глазах я еле различаю, как парень неторопливо выходит из авто. Увидел меня. Наклоняется и достает что-то из салона. Розы. Обычный не пафосный букет с темно-алыми, будто густая кровь, лепестками.

Смотрит прямо на меня и странно улыбается. Сволочь.

«Сколько он тебе платит?»

«Ян говорит ты в задницу любишь».

Что за странный жест с цветами? Этот подонок поимел меня по всем фронтам. Хочет унизить прилюдно?! Не-на-ви-жу. Ненавижу!!!

Мир сужается до черного авто и такой же черной, лишенной всяких красок, высокой фигуры. Дикий зуд в руках заставляет сжимать кулаки и впиваться ногтями в сухую потрескавшуюся кожу. Сама не понимаю как, но подрываюсь и бегу быком на красную тряпку. Ору нечеловеческим голосом, безумно и по-звериному. Ничто меня остановить уже не может.

Собственный голос до хрипоты давит на грудь. Взрывает разум. Бьет внутрь.

Растерянное отшатнувшееся от меня лицо. Руки, сжимающие зеленые, без обертки, стебли. И моя слепая ярость, уничтожающая все на своем пути.

– Сволочь!!! Ненавижу тебя!!! – абсолютно невменяемым голосом кричу, вцепившись в самое яркое пятно этого черного мутного болота – букет.

Вырываю из рук и неистово хреначу по ненавистному лицу. Лепестки кровью осыпаются в грязь под ногами. Лежат сломленные и раздавленные. Как моя жизнь.

Он почти не защищается, только поднял руки в слабой попытке прикрыть себя. Стебли с шипами царапают ошалевшее лицо и руки, оставляя потрясающие красные борозды.

Едкое удовольствие разносится чужеродным суррогатом по венам. Уничтожить. Разрушить все вокруг себя. Отправить этот мир в бездну. Заполонить красным.

Я хочу только этого.