Текст книги "Купи меня дорого (СИ)"
Автор книги: Роза Ветрова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)
Роза Ветрова
Купи меня дорого
Глава 1
Не успела я выехать из своего района, как природа решила поиздеваться надо мной: с неба ударил косой дождь. Чертыхаюсь и только сильнее кручу педали, с ужасом чувствуя, как из луж неприятно брызгает на спину. Опять крылья перекосило. Блин, приеду грязной. Нормальный человек бы взял и развернулся домой, но мне нужно учиться. И так опаздываю. Нельзя пропускать занятия, иначе плакал мой бюджет, на котором я третий год надрываюсь, как папа Карло. Очки вмиг запотели и покрылись каплями дождя, видимость была никакой. Нужно было просто их снять и убрать в рюкзак (без них, конечно, вижу хуже, но вполне терпимо), но я боялась потерять время. Лекция вот-вот начнется. Так и добиралась до универа, промокнув до нитки. Когда доехала до своей альма-матер, дождь прекратился.
– Ну конечно же! – злобно буркнула себе под нос, нажимая на педали.
Кое-как разглядев в запотевших очках пустующую парковку универа, поворачиваю руль налево, чтобы занять местечко в самом углу, как раз для двухколесного транспорта.
Левую ногу тут же простреливает резкая боль, я чувствую, как подлетаю вместе с велосипедом, и меня отбрасывает в сторону. Одна нога придавлена весом велосипеда и моим телом, ладони разодраны в кровь от столкновения с асфальтом, руль ударяет прямо в живот, заставляя охнуть. Сбили прямо на территории универа. Буквально сижу в огромной грязной луже. Короткая плиссированная юбка задралась почти до пояса, являя всему миру мое простое хлопковое белье. Очки улетели в сторону. Даже светлая футболка, заправленная в юбку, – и та пострадала. Еще и промокла насквозь, белый лифчик просвечивает. Тихий ужас.
– Черт! Твою ж… – бормочу растерянно, оглядывая кровавые коленки. Как же больно! А потом мой крик разносится по всей улице, оглушая даже меня. – Козел вонючий! Где твои глаза!
Поднимаю свои и тут же в страхе умолкаю, столкнувшись с тяжелым, как кувалда, взглядом, прямо из-за лобового стекла. Из открытого окна приглушенно доносится музыка. Урод даже не потрудился вытащить свою задницу наружу. Сидит и пялится.
Я знаю этого человека. Ян Истомин. Он тоже учится в нашем универе, правда на другом факультете, но бывают у нас и совместные лекции по истории или по экономике. Крайне неприятный и опасный тип, все девчонки его избегают и боятся даже в глаза смотреть, о нем ходит немало очень плохих историй. Реально плохих и грязных, заставляющих при виде него сворачивать в ближайший коридор, даже если тебе туда не нужно.
Такие, как он и его дружки всегда скучают и находят себе развлечения, издеваясь над другими. Причины могут быть абсолютно любыми: внешний вид, финансы, родители и так далее. Поговаривают, что в пятнадцать он даже отсидел в колонии для несовершеннолетних, что-то связанное с изнасилованием школьницы. Кусаю губы, внезапно испугавшись, но он уже медленно и лениво выходит из навороченной тачки, засовывая руки в карманы, а следом за ним и его дружок.
– Куда лезешь, чучело?! – рявкнул на меня его друг, Эдик Летов, подходя близко и со всей дури пиная мой велосипед, из-под которого я пыталась выбраться. Педаль впилась в ногу, а цепь вообще поползла вниз. – Из-за таких, как ты, потом срок вешают!
В шоке смотрю на них, опешив от такой откровенной наглости. Чувства возобладали над разумом, который шептал не лезть на рожон, а лучше бежать отсюда без оглядки. Они же абсолютно безбашенные отморозки, от меня и пятнышка не оставят. И все же обида была сильнее страха и инстинкта самосохранения, я яростно смотрела, как крутившаяся по оси педаль останавливается, жалобно поскрипывая.
– Это вы куда смотрите! – не выдержала я, разозлившись на его выпад. – Это уже территория университета, нужно сбрасывать скорость! Оборзели совсем на своих корытах!
Ну с корытом я, конечно, загнула. Мне на такую машину в жизни не накопить, но промолчать не могла.
Хотела выбраться из-под проклятого велосипеда, колесо которого почти превратилось в восьмерку, но придурок Летов вдруг поставил ногу прямо на колесо, вдавливая в меня велосипед еще сильнее, впечатывая полоски спиц в мое бедро.
– Не высовывайся нахрен, страшилка, – продолжал угрожать парень, а я, как загипнотизированная, смотрела на приближавшуюся расслабленной походкой темную фигуру его друга. Стало по-настоящему страшно, но вместе с чувством страха появилась и взрывная смесь адреналина в крови.
Он даже не остановил своего дружка. Просто стоял и смотрел, цинично усмехаясь. Не знаю, что меня больше разозлило: открытая агрессия одного или полное равнодушие второго.
– Думаете, если есть деньги, можете себя так вести и оставаться безнаказанными? Весь мир у ваших ног? – разъярилась я, напрягаясь и спихивая с себя велосипед и ногу Летова. – Деньги – это ничто!
– Деньги – это все, – спокойно заявляет Истомин и, щелкая зажигалкой, закуривает сигарету прямо на территории универа. Голос у него низкий и глубокий, говорит он чуть растягивая слова.
Оглядываюсь в надежде увидеть кого-то около главного корпуса, желательно преподавателей, но никого нет. Истомин насмешливо прослеживает за моим взглядом, делая очередную затяжку. Не удивлюсь, что ему все сходит с рук. Понимаю, что он пугающе пристально разглядывает мои исцарапанные ноги, испачкавшееся белье, дешевую одежду. Судорожно начинаю все поправлять. В кедах хлюпает вода.
– Да завидует она, глянь, шмара какая, – брезгливо гогочет Летов, сплевывая рядом со мной. Пенистый плевок почти попадает мне на ногу. Мне противно, но сцепив зубы, я молчу, стараясь не смотреть им в глаза. Избегаю любого контакта.
Поспешно поднимаясь, стараюсь унять дикую дрожь в коленях. Ничего страшного, они просто мои однокурсники, моего возраста. Ничего они мне не сделают. Но страх никак не унимается под змеиным взглядом блеклых голубых глаз Истомина. Под ними темные круги, выделяющиеся на бледном лице болезненными пятнами. Обдолбанный, что ли?
Решив ничего не отвечать, а лучше поскорее убраться отсюда, наклоняюсь к велосипеду и поднимаю его, чувствуя, как грязная вода стекает по голым ногам. И я бы тихонько сбежала от них, но этот козел выпускает дым мне прямо в лицо, когда я выпрямляюсь.
– Ты… – сжимаю руль до побелевших пальцев, во мне все клокочет от ярости. Однако через мгновение я пораженно застываю, чувствуя, как чужая рука залезла мне под юбку и проводит ладонью прямо по промежности, касается пальцами бугорка под тонкой тканью.
– Хочешь заработать? – спрашивает он из-под опущенных век. Разглядывает мои трясущиеся коленки.
– Охренел, что ли?! – отпустив велосипед, бью его по руке, потрясенно делая шаг назад. Велик с грохотом падает на асфальт. – Убери свои грязные лапы!
Какого черта?! Меня трясет от негодования и вселенского унижения. За что они так со мной?
Рядом продолжает хохотать мерзкий Эдик. Ну точно обкуренные.
– Ян, пусть бесплатно сосет. Нах ей платить?
Сволочи. Какие же вы сволочи…
Только не расплакаться перед этими подонками, ни за что. Но слезы предательски наворачиваются на глаза. Поспешно оглядываюсь в поисках упавших очков, и сразу же слышу хруст стекла. Истомин раздавил мои очки, наступив на них массивным черным ботинком.
– Мои очки! – в ужасе поднимаю на него свои глаза, еле сдерживая слезы. Почему человеку так нравится унижать других? Что происходит в этот момент в его голове?
Его высокая фигура давит своей нехорошей энергетикой.
– Купишь другие, – с безразличием пожимает плечами. – Деньги для тебя все равно ничто.
– Пиз*ец, кто носит такую оправу в двадцать первом веке? – Эдик пинает в сторону останки моих очков. Смотри, бро, она тебе бампер поцарапала. Как будешь расплачиваться, чучело? На коленях видимо.
Ну это уже слишком. Не выдерживая такого откровенного буллинга, я подбираю свой велик и бросаюсь в сторону, надеясь просто сбежать, но кто-то больно хватает меня за волосы, прямо за хвост и тянет назад.
– Куда помчала, коза? Мы еще не закончили, – передо мной перекошенное лицо Летова, чувствую странный запах, исходящий от него, и в очередной раз удостоверяюсь, что они под травкой. Кожа больно натянулась на голове, обжигая. Кажется, Летов решил снять с меня скальп. Тащит за волосы обратно к Яну, и, как бы я не брыкалась, вырваться не удается. Вот же влипла!
– Кто такая? – спрашивает вдруг Истомин, докуривая сигарету и потушив окурок ботинком.
– Ч-что? – дрожу, испуганно глядя в безжизненные глаза. Тягучая мутная вода.
– Имя есть, говорю?
С любопытством разглядывает, засунув руки в карманы, как какую-то зверушку. Черные волнистые волосы небрежно упали на лоб, широкая линия челюсти, нос с небольшой горбинкой. Он напоминает мне коршуна. На черной футболке замечаю логотип известного бренда. С упоением рассматриваю его, лишь бы не смотреть в эти неживые глаза. Мы учимся уже на третьем курсе, но, естественно, он меня даже не знает, никогда не интересовался. Скорее всего, он меня даже не замечал. И слава Богу.
Я обладаю весьма неприметной внешностью: каштановые волосы в косе или стянуты в хвост, карих глаз почти никогда не видно за очками, косметикой я не пользуюсь. Одеваюсь тоже неброско, а вот в короткой развевающейся юбке очень удобно, как бы смешно не звучало, крутить педали. Пытаясь сэкономить на проезде, я еще в прошлом году купила велосипед, и теперь добираюсь до универа на нем. Сейчас был только сентябрь, но осенью, когда будет грязно и мокро, придется оставлять велосипед дома.
– Чего молчишь? Боишься? Да отпусти ее, – кивает Летову, ледяными пальцами цепко хватает за мой подбородок, заставляя смотреть ему в глаза. С облегчением чувствую, как Летов отпускает мои волосы.
– С-Саша. Саша Митрофанцева, – проговариваю с дрожью в голосе, еле разлепив пересохшие губы.
– Боишься, Саша?
Пытаюсь увернуться, но он еще сильнее сжимает мое лицо, надавливая на щеки и бесстрастно глядя на мои жалкие попытки.
– Н-нет. Не боюсь.
– Смотри на меня.
Тотчас подчиняюсь, не в силах проигнорировать подавляющий властный тон.
Еще мгновение мы смотрим друг другу в глаза, и по моему позвоночнику пробегает липкий ужас, что он со мной сейчас что-то сделает. Ударит, плюнет в лицо или опять полезет под юбку. Мне страшно, но я пытаюсь не показывать этого, стараюсь изо всех сил.
– Катись отсюда. – Истомин вдруг теряет ко мне интерес и опускает свою руку. Мне не нужно повторять дважды. Почувствовав свободу, я снова схватила свой велик и быстро шагом бросилась прочь, еле сдерживаясь, чтобы не перейти на бег и не оглянуться.
***************
– Где тебя черти носят? – шикнула мне на ухо лучшая подруга Златка, едва я села с ней за парту, запыхавшаяся. – А ты чего такая грязная и мокрая?
Я недовольно покосилась на грязную юбку. Потеряла кучу времени, оттираясь обычной туалетной бумагой в уборной.
Злата, как и я, была жуткой ботаншей, училась на бюджете и тоже жила с бабушкой. Наверное, на этой почве мы и сдружились поначалу. Чувствовали себя похожими. Только внутренне, конечно, внешне мы абсолютно разные. Златка кудрявая блондинка с серыми глазами. Красотка была бы. Но все портила прыщавая кожа и излишний вес. Злата любила грешить булками и сладким, и сколько я ни ругала ее, все без толку. Потом, соответственно, она ныла мне какая она безвольная амеба и т. д. и т. п. Одно и тоже третий год.
– Злат, я с Истоминым и Летовым пересеклась.
Подруга испуганно зажала рот рукой, выпучив глаза.
– Серьезно? Теперь понятно, почему ты так дерьмово выглядишь.
– Спасибо, – обиделась я.
– Что они хотели от тебя? – принялась расспрашивать подруга, доставая шоколадку и разворачивая обертку.
– Да ничего. Сбили меня прямо на парковке. – Показываю подруге ободранные локти и колени. Та качает головой. А я вдруг вспоминаю наглую руку под моей юбкой, и мне опять стало нехорошо.
– Саня, будь осторожна. Они же ненормальные, абсолютно. Весной Потапкина так избили, он с гипсом на руке ходил, помнишь?
Потапкина я помнила, и его синее в гематомах лицо тоже. У этих уродов были деньги, поэтому они многое позволяли себе, чувствуя безнаказанность. Я не завидовала их богатству. Чему завидовать, если у них на душе пусто? Деньги не помогают быть человеком. Точно не в их случае.
– Надеюсь, больше с ними не пересекусь, – шепотом проговорила я, записывая тему лекции. – Этот Истомин – жуткий тип, представляешь, предлагал мне заработать.
– Как? – тупо спросила Златка, перестав на секунду жевать.
– А вот так! – снова разозлилась я. – Руки распустил, под юбку полез.
– Вот, сволочь, – ужаснулась подруга. – Мало отсидел, надо было пожизненный ему впаять.
– Это слухи, – махнула я рукой. – Уверена, он бы не сидел, даже если бы было за что.
– Это да, с его-то приданным. Прикинь, говорят, он в настоящем замке живет. Ну это поместье вообще-то, но ему одному на кой фиг оно сдалось?
– Не знаю, у богатых свои причуды. Велик мне сломали, – сокрушалась я. – А мне еще в больницу сегодня ехать, результаты анализов и снимки пришли. Сказали приехать, все скажут только при личной встрече. А теперь и не знаю, как успею в другой конец города. Сволочи, все из-за них.
Пару недель назад я почувствовала себя неважно: головокружение и сильная слабость буквально не давали мне спокойно заниматься. Златка посоветовала сходить к врачу и сдать анализы.
– Ох, Саня, не попадайся ему какое-то время на глаза, забудет об этом инциденте. Летов без Истомина никто, а вот этот сумасшедший и один представляет из себя конкретную угрозу.
– Думаю, с этим проблем не будет. Я мастерски умею сливаться с интерьером и маскироваться.
– Да уж. Это удел таких лузеров как, как мы, – тяжко вздохнула подруга. – Вот бы в резюме потом этот прокаченный скилл указать…
Глава 2
– Вот здесь, видите небольшая киста в затылочной части? – До меня почти эхом доносится голос врача. Настолько меня пришибло к стулу новостью. По результатам биохимического анализа и электроэнцефалографии обнаружилось наличие опухоли. Еще и слишком заковыристой, насколько я поняла.
«Мне всего двадцать один», – хотелось возразить мне, но даже на это я не была способна. Сидела, открыв рот и застыв, глядя на движущуюся указку доктора по снимку моего мозга.
– Александра, вы слышите меня? – доктор коснулся рукой моего плеча, и произнес уже чуть более мягким тоном: – Нам повезло, что опухоль обнаружилась на ранней стадии. У нас есть достаточно времени, чтобы успеть сделать операцию. Вот только…
– Да? – я чуть ожила при слове «операция». Значит все не так страшно, я не умираю?
– Такую операцию мы здесь не сможем провести, но их делают в Германии. В Дюссельдорфе есть клиника, которая сможет взяться за вашу операцию. Все будет довольно быстро. Вот только…
Опять его «вот только». Да что такое?
Вопросительно смотрю на него, и, вздыхая, врач наконец произносит то, что так боялся сказать.
– Операция будет стоить примерно триста тысяч евро.
В затупе смотрю на него, пытаясь пересчитать на рубли. Какой сейчас вообще курс? Я как-то не особо связывалась с валютой. Не приходилось, видите ли.
– Эмм… Это… – бормочу я, возведя глаза к потолку. Так, от восьмидесяти пяти до девяноста умножаем на триста. Или лучше… Нет, возьму одну цифру. Ах, черт.
– Это почти двадцать семь миллионов рублей, – ровно произносит врач, прервав мои попытки, и быстро что-то пишет на бумаге, пока я пытаюсь осмыслить услышанное.
– Вот телефон, звоните напрямую мне. Если сумму удастся собрать в ближайшие две недели, то риски будут минимальны. Но чем больше мы тянем, тем ближе приближаемся к той черте, когда опухоль может стать неоперабельной.
Он говорил что-то еще, но я уже не слушала. Перед глазами встало лицо бабушки.
Почти двадцать семь миллионов рублей. Черт.
В маршрутке ехала, уставившись невидящим взглядом в окно. Не могла понять свои ощущения. Ни страха умереть, ни страха мучиться от болей у меня не было. Только одно стучало в голове железным молотком, разрывая виски.
**
– Ты сегодня поздно, – бабушка вышла ко мне навстречу, шаркая пушистыми тапками по полу.
– Допзанятия были, – целую ее в морщинистую сухую щеку и двигаю на кухню, чтобы отнести продукты.
Карточка с бабушкиной пенсией была у меня, потому что она почти не выходила на улицу после инсульта, хоть врачи и советовали больше проводить времени на свежем воздухе. Да только где? Из подъезда только выйди – сразу загазованное шоссе через лужайку. Вряд ли ей станет тут лучше.
Я все мечтала свозить ее на море в далеком будущем, а теперь даже не знаю.
У меня даже работы нет. Кроме жалкой стипендии я ничего не имею. И даже если я сейчас устроюсь на работу, это мне не поможет.
– Опять ничего не ела, ба! – я осматриваю содержимое полок, приподнимаю крышки кастрюлек.
Борщ нетронутый, голубцов столько же, сколько я и варила вчера.
– Да аппетита не было. Не бухти, сейчас с тобой поем. А ты чего такая грязная, как из помойки? Ужас, юбка вся в разводах…
– Велик поломался по дороге, а утром еще дождь был, шлепнулась в лужу. – Ложь из моих уст вылетала слишком просто, и меня это угнетало.
– Чем завтра займемся? – спросила бабушка. – Выходные начинаются. Сыграем в лото?
– Сыграем, – согласилась я. – Предлагаю в парк выбраться.
Бабушка скривила лицо, но кивнула. Я втайне обрадовалась, что не пришлось ее уговаривать. Пока тепло, нужно как можно чаще выгонять ее на улицу.
Поужинав, мы разошлись по комнатам: бабушка уютно угнездилась смотреть «Поле чудес» с Якубовичем, а я легла на кровать, бессмысленно пялиться в потолок. Страшный диагноз никак не исчезал из головы, не давал отвлечься.
Конечно, мне было страшно умереть. Врала я сама себе, когда думала, что страха нет. Мне всего двадцать один, у меня вся жизнь впереди, ведь так?
И еще сердце сжималось от страха за свою бабушку. Она только недавно пережила инсульт и врач сказал делать все необходимое, чтобы у нее не возникало причин для беспокойства. А тут любимая и единственная внучка умирает. Ее это убьет. Я точно знаю, что она не переживет.
Она и сама частенько поговаривает, что если бы не я, долго бы не задержалась на этом свете. И хоть я всегда машу рукой и демонстративно вздыхаю на эти реплики, сейчас я не могу их проигнорировать.
Обвела взглядом квартиру в нашем районе. Даже если ее продать, то это будет только одна десятая часть суммы. Где же взять остальное? Кто мне даст такой кредит?
Думать одной было тяжело и невыносимо, поэтому я решила поделиться со своей тайной со Златкой. Все-таки, она моя лучшая подруга, может подскажет что-то, даст совет как быть.
Я набрала знакомый номер, но потом тут же сбросила. Нет, о таком лучше сказать лично, не по телефону.
Не зная, как еще отвлечься от плохих мыслей, я достала лекции и усиленно принялась делать домашнее задание. Через какое-то время мне это удалось, и рука перестала подрагивать и привычно запорхала над тетрадными листами.
Глава 3
По розовощекому лицу подруги бежали слезы ручьем. Даже я еще не плакала, а Злата уже на Средиземное море воды собрала. Такая она впечатлительная.
– Как же так? Как такое может быть? – всхлипывает подруга, сжав мою руку. Я сижу, отвернувшись к панорамному окну кафешки и ничего не отвечаю. Я и сама не знаю. Жизнь пнула меня под самый зад, столкнув с дороги на обочину. – Саш, ты же такая молодая…
Острым скрежетом последняя фраза режет меня по сердцу.
– Давай расскажем Тиму. Он подскажет, у него всегда в голове план по любому поводу, – предлагает Злата, и, впервые за всю нашу встречу, я чувствую себя обнадеженной.
Как я могла забыть про Тимку?
Тимка – мой лучший друг, завершающий наше ботаническое трио. Правда, в этом году с экономики он перевелся на факультет прикладной информатики, поэтому теперь встречаемся с ним только на совмещенных лекциях. В прошлом году мы были не разлей вода, всюду были втроем. А теперь только я и Злата. Но все равно продолжаем дружить и тусоваться вместе.
– Да, давай, – взволнованно согласилась я, встрепенувшись. – Я как-то даже не подумала о нем.
Подруга права. Тимка самый оптимистичный и деятельный энтузиаст, которого я когда либо знала. У него всегда куча идей в голове, всегда на все есть решение. Он, наверняка, придумает что делать.
Когда Златку с ее бабушкой в прошлом году хотели лишить жилья и выселить из-за неуплат, Тимка среди знакомых юристов нашел толкового, который смог им помочь реструктуризировать ипотечный займ. А мне прошлым летом помог устроиться на стажировку в приличную фирму. Все лето я работала, набиралась опыта, но и заработала неплохо.
И все же сущие копейки по сравнению с тем, сколько мне нужно сейчас.
Надо отдать Тиме должное – он без лишних расспросов и предварительного трепа примчался в кафе сразу же, как только я сказала, что у меня к нему серьезный разговор.
– Привет, девчонки, – поздоровался с нами Тимка, потрепав каждую по голове. – Чего кислые?
– Фу, чем руки воняют? – шлепнула его по руке Злата. – Ты, надеюсь, не в штанах перед этим чесал?
– Злата! – морщусь я. Тимка лишь хохочет.
– Не дрейфь, не в штанах. Это я собаку бездомную гладил у выхода.
– Ну вот вшей мне не хватало для полного счастья! – воскликнула подруга, смахивая с головы воображаемых паразитов.
У меня наконец-то начало подниматься настроение. Обожаю нашу троицу, а особенно их тандем. Обычно их словесная перепалка заставляет ржать до слез и колик в животе.
– Ну, выкладывай, Сань, чего зависла?
Ну вот. Прощай только родившийся смех.
После того, как он заказал себе пасту с сыром и чай, я, дождавшись, когда отойдет официант, рассказала все, как есть. По мере моего рассказа у Тимы вытягивается лицо, хмурятся брови. Взлохматив свои пшеничные кудри, он методично протирает очки. По привычке я, глядя на него, снимаю свои и делаю то же самое. У старых очков оправа еще хуже (она вообще роговая) – их выбирала бабушка. Наверное, решила понастольгировать по моде своих годов.
– Хреново, Митрофанцева. Очень хреново. – И смотрит на меня серьезным взглядом ореховых глаз. В нем больше нет той веселости и беззаботности, с которыми он пришел. – Тебе нужно делать операцию.
– Надо, ага, – послушно соглашаюсь.
Мы все замолчали на пару минут, обдумывая патовую ситуацию. Вздыхая в ладони, я убираю упавшие на лоб волосы.
– Ладно, ребят. К чему все это? Давайте посмотрим правде с глаза, – обвожу их отчаянным взглядом. – У меня нет этих денег. Эта сумма немыслима для меня.
– Значит, если у тебя ее нет, ты должна подумать о том, у кого она есть. Попросить взаймы, – не уступает Тим.
– Бред какой, кто мне даст ТАКУЮ сумму?
Он поднимает указательный палец вверх. Неосознанно смотрю туда, куда он направлен. На потолке лишь ровная побелка.
– Тот, для кого она не является огромной, – заключает парень и торжественно смотрит на меня из-под очков.
– Я же не смогу ее отдать. Как? Эта сумма будет пожизненно висеть на мне. Кто, зная это, даст взаймы двадцать семь миллионов?
– Ммм, пока не знаю, девчонки. Я просто размышляю. Главная мысль: для тебя эта сумма непосильная. А для кого-то вполне себе обычная.
– А если сбор открыть? – встряла Злата. – Ну знаете, как по телевизору. Отправьте смс с кодом на номер…
– Там столько несчастных детей в очереди в этих фондах. И те ждут и надеются. Ты что? – махнул рукой Тима. – Сане там ничего не светит.
Очередной вздох над столом.
Мы еще недолго обмусоливали мою новость, потом Тим извинился и убежал на вечернюю подработку в интернет-кафе, обещав еще подумать, а мы со Златой поплелись по улице. Она загадочно притихла.
– Саш, я тебе скажу кое-что, а ты послушай. Не перебивай, даже если покажется что я несу полнейшую ахинею. Просто выслушай.
– Да, конечно. Я слушаю, – слегка напряглась я. Ее тон не оставляет выбора.
– Это даже хорошо, что Тима ушел, при нем такое не скажешь, – продолжала нагнетать обстановку подруга.
– Да говори уже! – не выдержала я. Злата поправила лямку джинсового комбинезона, собираясь с мыслями.
– Ты же еще девственница? – запнувшись, спросила Злата. Я замерла от неожиданности, что-то во мне сразу начало догадываться к чему она клонит.
– Ээ… да… Но причем тут…
– Ты можешь продать девственность, – тихо заключает она, вмиг покраснев.
Она, как и я, была невинной, и на тему половой жизни нам с ней нечего было обсуждать, кроме пары-тройки жалких поцелуев. Блин, поцелуи даже не являются частью половой жизни. Да, невинными в двадцать один могут быть только такие лохушки, как мы. Конченные ботанши.
Издаю нервный смешок.
– Злат, спасибо, конечно, за высокую оценку, но думаю ни одна девственная плева не была продана на аукционе за такую сумму.
– Ты можешь попробовать продать девственность и, например, несколько ночей.
– Много ночей, ты хочешь сказать.
– Саш…
– Ты с ума сошла?! – закипаю я. – Ты за кого меня принимаешь? Ты же знаешь, я лучше умру, чем займусь проституцией и лягу под незнакомых мужиков.
– Ладно-ладно, я просто предлагаю уже любой вариант, – помахала она руками, защищаясь.
– Это ужасный вариант. Неприемлемый!
– Я поняла. Остынь.
Странно и дико, но наш разговор со Златой никак не выходил из головы. Я вдруг задумалась об этом варианте всерьез, хоть на подругу и наехала. Кричала, что лучше умру, а сама шарю в интернете в поисках таких сайтов. Сумасшествие какое-то.
Запрос «продать девственность дорого» выводит на десятки подозрительных сайтов. Открываю первый и начинаю читать. Доступ ограничен, приходится, поежившись, регистрироваться. Почти сразу чувствую, как меня начинает выворачивать. Здесь висят объявления с обеих сторон (как у работодателя и соискателя). Девушки пишут свой возраст, описание внешности, многие прикладывают фото в полный рост, но с размытыми лицами. Есть даже прикрепленные к аккаунтам аудио с голосами. Диапазон возраста скачет так сильно, заставляя лицо гореть. На разных любителей, так сказать.
Кошмар какой-то.
Перехожу к объявлениям мужчин, и снова мое лицо перекашивает, как будто ложку говна проглотила. Фу, бля. Реально?
Многие мужчины прикладывают фото, листаю их и начинаю дико ржать. Нет, ну а что, я тут фитнес-моделей ожидала увидеть? Лысые, бородатые, сальные, толстые, похожие на зэков и душевнобольных. Одним словом – извращенцы. Какой нормальный человек будет регистрироваться на сайте и покупать девственность?! У многих аккаунтов стоят золотые звезды. Профи-дефлораторы. Пиздец, жесть.
Боже, я не смогу этого сделать. Не могу вот так сразу. Если бы хотя бы была видимость пары свиданий… И все равно, чистой воды проституция.
Роняю голову и смех внезапно переходит в слезы. Я начинаю плакать, не выдерживая тяжкого груза на плечах.
К черту все! Я же не собираюсь реально продавать себя, лишь бы выжить?
Эта мысль снова приводит в чувство, заставляя выпрямиться палкой.
Прекратив свою истерику, высмаркиваюсь и пересиливаю себя. Отбросив все мысли и эмоции, создаю объявление. Наклеив смайл на лицо, загружаю фото в купальнике. Записываю голос, прочитав небольшой отрывок Уолта Уитмена. Поэтическая девственница, блин. Пишу свою баснословную сумму. Многие подумают что шутка такая, всякие отбросы сольются. Если кого-то заинтересует, то реального человека. С реальной суммой денег.
Вытираю пот со лба и закрываю этот грязный сайт.
