Текст книги "Купи меня дорого (СИ)"

Автор книги: Роза Ветрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

Глава 6

Лицо заливает дождем, все вокруг плывет и размывается. Алкоголь сделал свое дело, все чувства притуплены. Нет ни страха, ни злости, ничего. Абсолютная пустота, что до дыр разъедает мою привычную необходимость быть правильной.

Надо мной склоняется лицо, но оно искажено игрой тени от автомобиля и слепящего света фар. Ничего не различить.

– Настоящая суицидальная попытка или глупый способ привлечь к себе внимание? – раздается над ухом. Голос ровный и спокойный, в нем ни капли раздражения или гнева, что я легла под колеса, ни каких-то пронизанных желанием ноток. Но он же преследовал меня.

– Хочешь познакомиться? – безучастно спрашиваю и тут же замолкаю, чувствуя, как мир начинает вертеться на лопастях вертолета. Нет, нет… только не это!

Едва успеваю перевернуться на бок, как меня выворачивает наизнанку и водка вместе с шампанским выходит обратно. Боже… Все вокруг сужается до грязной лужи, в которой я лежу. Теперь я сполна ощущаю себя на самом дне.

Как в каком-то фильме ужасов криво ползу к обочине, чтобы исчезнуть в овраге. Через минуту меня настигает чужое прикосновение, мягкое, но требовательное. Меня поднимают и ставят на колени. Мягкость тут же исчезает. Чужие пальцы с силой надавливают на мой рот, заставляя челюсть разжаться. Какого черта?

Пытаюсь развернуться и ударить рукой, отпихиваю от себя жесткие бедра. Но наглые руки удерживают мой рот открытым. Слабо мычу в попытке призвать помощь, в голове лихорадочно пульсирует мысль, что меня сейчас изнасилуют орально.

Однако совсем неожиданно в рот начинает заливаться чистая вода. Поперхнувшись от неожиданности, сплевываю, но манипуляции безжалостно продолжаются, нос зажат и мне приходится глотать. Вода стекает по подбородку, шее и груди, но это не важно. Я промокшая насквозь от дождя и луж, и это никакой роли сейчас не играет.

Меня заставили выпить, наверное, целый литр, прежде, чем отпустить. Покачиваясь на дрожащих коленях, не чувствуя впивающийся в кожу асфальт, я удерживаюсь в неприличной позе на ладонях. Через буквально несколько секунд, внутренности бунтуют и содержимое желудка вновь выходит наружу. Теперь уже алкоголь с водой. Мужская рука держит мои распущенные влажные волосы вверх. Какой, блядь, галантный.

Дрожь пробивает каждую клеточку тела, каждое нервное окончание, но все происходящее мне безразлично. Будто не со мной. Апатия не отпускает и когда мне умывают лицо остатками воды из бутылки. В свете фар и звуке почти неслышного мотора, я все еще различаю дождь. Слышу барабанную дробь, это падают капли на капот. Вижу золотистые косые линии.

Глаза слипаются, уплывающее сознание отмечает, что конечностям холодно. Вот бы уснуть долгим сном, проснуться, а это всего лишь кошмарный сон. У меня моя прежняя жизнь и повседневные заботы. Ни единой лжи между мной и близким мне человеком. Беззаботные выходные с друзьями. Как все быстро полетело к чертям.

В теле необычайная невесомость, оно парит, легкое и эфемерное. Внезапно понимаю, что меня несут на руках. Руки сильные и крепкие, как и хватка. Мне не вырваться, даже если бы я не была пьяной.

Ах, какая я глупая. За один чертов вечер подвергла себя риску множество раз. Совершенно наплевала на свою жизнь. Так, может это и справедливо, что у меня ее забирают? Может, я недостойна?

Прижавшись к теплой шее незнакомца носом, вдыхаю легкий запах кедра и под ложечкой начинает посасывать от нехорошего предчувствия. Странное чувство дежавю, как будто все это со мной уже происходило.

Меня усаживают на пассажирское кресло, пристегивают ремень, фиксируя мое непослушное тело. На колени падает насквозь промокшая сумочка. Нужно достать телефон и позвонить в службу спасения. Но руки отяжелели, я не могу даже пошевелить пальцами.

– Кто ты такой? Что тебе от меня нужно? – выдавливаю из себя осипшим голосом.

Горло саднит. Зубы, оказывается, уже давно отбивают чечетку. Вся кожа сплошь в мурашках от холода.

Тут же послышался шум печки.

Мне не отвечают, я пытаюсь сфокусироваться на профиле мужчины за рулем. Очков на мне нет, но я и без них вблизи вижу нормально. Вот только не будучи в хлам пьяной.

Все вокруг меня мажется темными мазками, уютное сиденье и тепло автомобиля радушно предлагают вырубиться. За окном мелькают заправки, лес. Много леса. Меня везут за город.

– Кто ты такой, мать твою? Куда ты меня везешь?

Острый профиль поворачивается как раз под уличным фонарем, и я начинаю различать черты лица. Волнистые темные волосы, тяжелый пристальный взгляд из под опущенных ресниц, словно высеченные из камня скулы. Красиво очерченные губы раздвигаются в до боли знакомой ухмылке.

– Даже обидно, что ты меня не узнала, Саша.

Да, теперь сомнений быть не может. Куда-то в лес меня везет Ян Истомин. Закрыв глаза, я обессиленно падаю в пустоту.

Глава 7

Очнулась от настойчивой вибрации телефона, слышимой совсем рядом. Еле разлепив глаза, тянусь к тумбочке, на которой мерцает экран. В комнате темно, ни черта не видно. Звонит бабушка. Резко усевшись в кровати, тут же охаю, когда в висок пинает железная нога похмелья. Поморщившись, пытаюсь собраться с мыслями.

Телефон продолжает настойчиво вибрировать.

– Алло? – голос высохший и скрипучий, я пытаюсь прочистить горло.

– Саша, ты как там? – спрашивает бабушка, и мне на миг кажется, что она все знает. Знает, где я была вечером. Что делала. Как убегала из отеля и блевала на обочине.

Стоп, Саша. Успокойся. Откуда ей об этом знать?

– Нормально, – пытаюсь говорить непринужденно.

Но попытка с треском проваливается, когда черная простыня оседает и сбивается на бедрах, и я с ужасом вижу, что на мне нет одежды. Судорожно проверяю под простыней, и тут же чувствую, как все лицо бросает в горячую краску. На мне нет ничего. Ни единого клочка одежды.

– Проект сделали? – доносится в трубке голос.

– А? Да-да. Сделали, – бормочу, ныряя обратно под ткань и накрываясь с головой. Боже, что тут произошло?

– Ну, не буду вам мешать. Я просто хотела сказать, что соседка, Нина Васильевна, зовет меня с собой на дачу. Съезжу с ней, дома не очень хочется сидеть одной.

– Да, конечно, ба, поезжай. Я… – вылезаю и насторожено оглядываюсь, но в комнате, кроме меня, никого нет. – Я буду вечером.

Закончив разговор, я встала, по-прежнему удерживая простынь и прикрываясь, и прошла к окну. Распахнув тяжелые портьеры, сощурилась – в глаза ударил яркий свет. На улице уже светло. На меня смотрел глухой хвойный лес. В комнате жутко пахло перегаром, поэтому я распахнула окно, впуская свежий сентябрьский воздух.

Обернувшись, уставилась на огромную чужую комнату.

Королевского размера кровать со столбиками и балдахином, но выглядевшая при этом современно, темно-серые, будто голые, бетонные стены. Тумбочка у кровати, странная картина на стене. Перевернутый вниз крышами, под землю, город. Тоже в мрачных серо-черных тонах. На полу черный мягкий ковер. И, казалось, отсутствие ярких светлых цветов должно угнетать и делать обстановку мрачной, но почему-то все здесь было цельным и даже приятным. Каждая вещица подходила другой.

Холостяцкая комната. Это спальня Истомина? Он здесь спит?

Почему-то была уверена, что да. Все на это указывало. Подойдя к дверям в стене, открыла огромные створки. Просторная гардеробная с полками и вешалками, размером с бабушкину квартиру. Всюду только мужская одежда.

– едко шепчет внутренний голос.

Свое платье я так и не обнаружила. Как и белье. Ни под кроватью, ни в огромной, отделанной мрамором ванной комнате (конечно же, черной). Нигде не было.

Закрыв дверь спальни на щеколду, и, на всякий случай, придвинув кресло, я бросилась в душ, приводить себя в порядок, поскольку состояние мое было плачевное. Волосы спутались и висели тусклыми паклями, грязные и неухоженные. Под глазами разводы от туши, набитые ватой мешки под глазами. И запах. Боже мой, какой от меня шел отвратительный запах. Словно я в помойке всю ночь ковырялась.

На стеклянной полке одинокая щетка и тюбик пасты. Мыло в специальном дозаторе. Открыла шкафчик, но там лишь бритвенный станок и пена дорогой известной марки. Больше ничего. Очень аскетично.

Первым делом выдавила на палец мятной пасты и постаралась тщательно почистить зубы, насколько это возможно. Затем бессовестно залезла в душ и вылила на себя половину содержимого геля для душа. Единственного, что здесь стоял. В нос ударил знакомый запах кедра (значит, это не парфюм), снова возвращая меня во вчерашний вечер. Как он меня нашел? Или эта встреча была случайной? Простое совпадение?

Вполне может быть. Наш город не огромная столица, чтобы такая встреча стала невозможной. Зачем он преследовал меня?

И главный вопрос: ведь ничего же не было? Иначе я бы почувствовала. Это ведь первый раз, хотя бы утром, но я бы почувствовала вмешательство. А я не чувствую ничего. Осмотрела себя вдоль и поперек, но не заметила никаких следов насилия. Кажется, пронесло. Мог бы такой человек, как Ян Истомин, просто помочь? Безвозмездно? Сомнительно.

Было бы проще спросить мой адрес или вызвать мне такси с моего же телефона. Зачем везти сюда, в свое поместье? Капец, он и правда живет в огромном поместье. Это были не пустые сплетни.

Полотенце было одно, и им явно уже воспользовались, оно еще сохранило влагу. Выбора не было и, мысленно извинившись за наглость, я вытерлась им насухо. Стараясь не думать о том, что пару часов назад им вытирал свое тело Истомин.

От волнения и тревожных мыслей, сама не заметила, как похмелье отступило на второй план, оставляя в голове проблемы поважнее.

В спальне, по-прежнему, никого не было. Обернутая в полотенце, с мокрыми волосами, я прошмыгнула к двери приоткрытой гардеробной. Разнообразием одежды и, тем более, цветами, она не отличалась. Футболки, рубашки, брюки, толстовки – почти все черное, серое, или просто темное. Чувствуя себя в замке графа Дракулы, надевая первую попавшуюся футболку, постоянно оглядывалась. Голые ноги мне решительно не нравились, поэтому я натянула еще и черные джинсы. Жесткая грубая ткань чуть натянулась на бедрах, потому что это была моя выдающаяся часть, но в целом застегнулись. Парень был прилично крупнее меня.

В мешковатой одежде я была похожа на беспризорника, но это в разы лучше, чем выйти отсюда голой.

Вернув кресло на место, я осторожно открыла щеколду и выглянула наружу. Передо мной широко расстилался коридор, погруженный в полумрак. Поразительно. В нем горделиво сочетались причудливая старинная мебель, антикварные светильники на стенах, шелковые обои с золотистым тиснением. И… потрясающей красоты картины.

Шла по коридору, открыв рот. Ренуар и его «Площадь», узнаваемые мазки Рембрандта, Веронезе. Я приблизилась. Это оригиналы?! Обалдеть… И таких картин тут множество.

В шоке оглядываюсь, пытаясь остановиться у каждой картины, в итоге мой медленный шаг превратился в какой-то заторможенный эффект. Еще было много дверей, но я не знала, имею ли я право заглядывать в них. Впрочем, одна из них в любом случае должна быть выходом из этого коридора.

Решившись, открываю первую попавшуюся, и, с грохочущим сердцем, столбенею. Комната нежилая. Спальня. Вся мебель и зеркала занавешены специальными чехлами. Кровать тоже под белой тканью. Стены отделаны деревянными панелями, с шелковыми вставками, как и в коридоре.

Следующая комната идентичная первой. Очередная нежилая спальня.

Открывая двери, обнаруживаю гостиную, тоже всю спрятанную в чехлах, посередине скрытый под тканью, рояль. Заглядываю в столовую, в библиотеку. Комнаты меньше и больше. Разные. Но всех их объединяет отсутствие жизни и огромное количество белой скрывающей материи. Только спальня хозяина сильно отличается от всего остального современным интерьером и отделкой.

Что это за гребанный замок? Он точно тут живет?

Очередная дверь ничем не отличается от остальных, я хватаюсь за ручку и поворачиваю ее вниз. Но не успев открыть дверь, шарахаюсь в сторону, потому что кто-то выходит с обратной стороны.

Глава 8

– Проснулась? – его взгляд пронзает насквозь, заставляя сердце пугливо трепыхаться.

Затем медленно и плавно спускается к моей груди, изгибам бедер, обжигая кожу, словно не смотрит, а касается. По плечам пробегают мурашки, и я с леденящим ужасом чувствую, как твердеют соски, проступая под тонкой тканью футболки. Он видит и это.

Обхватываю себя руками, как бы невзначай. Ян продолжает смотреть, даже не моргает.

Быстро опустив глаза, не выдерживая губительной глубины его омутов, рассматриваю его одежду. Хочется истерично рассмеяться, потому что наша одежда очень похожа.

Ну да, я же в его одежде. А у него тут все черное.

– Зачем ты меня сюда привез? – прокашлявшись, спрашиваю, пытаясь заглянуть за дверь, но он тут же ее закрывает.

– Нужно было отвезти тебя домой? – в голосе слышу легкую иронию. Снова обжигает чувство стыда за события вчерашнего вечера. Кошмар. Это, правда, была я?

Боже, меня тошнило на обочине, а он держал мои волосы.

– К друзьям, – неуверенно бормочу я, рискнув снова взглянуть ему в лицо. Ян выглядит утомленным и не выспавшимся.

– Я похож на извозчика? – поднимает бровь.

Мудро решаю на это ничего не отвечать.

– Где мое платье? – Нервы во мне начинают оголяться, едва я представляю его руки на своем теле.

– Выбросил, – пожимает плечами.

– Зачем? Это было мое лучшее…

– Вряд ли, – перебивает парень. – Выглядело отвратительно, нужно было вообще сжечь.

Надеюсь, меня не тошнило на саму себя. Чееерт. Про белье, наверное, смысла спрашивать нет.

– Ты меня раздевал? – запнувшись, задаю терзающий меня вопрос.

– Да.

Лицо вспыхивает под его прямым взглядом. Он даже ни капли не смутился.

– То есть… хочешь сказать… ты…

– Да, я все видел. Я же тебя раздевал.

В ответ на это заявление хлопаю глазами. Ррр. Лучше бы я молчала. Сама виновата. И почему он такой бестактный? Нормальный человек бы извинился, нашел бы оправдание. Сказал бы, что платье промокло насквозь или слегка испачкалось. Что он не смотрел, в конце концов. Нормальный человек отвез бы меня домой.

– А мои очки?

– Какие очки? – в бледно-голубых глазах искреннее недоумение. Истомин начинает шагать куда-то, я иду за ним.

– Очки. Парковка. Ты их забрал, – пытаюсь напомнить.

– Не знаю, – останавливается на мгновение, задумавшись. – Выбросил, наверное.

– Кто давал тебе право выбрасывать чужие вещи? – закипаю я, еле поспевая за его широким шагом. Истомин не соизволил ответить.

Спускаемся по лестнице вниз, я даже успеваю осмотреть высокие потолки огромной залы, которая, впрочем, тоже выглядит неживой. Спрятанная мебель под чехлами явное тому доказательство.

Обилие картин знаменитых художников, скульптуры в углах и на лестнице, антикварные сабли на стенах в очередной раз поражают мое воображение.

– Настоящие? – почему-то шепотом спрашиваю. Парень рассеяно смотрит на то, куда я указываю рукой. – Картины. Очень похожи на оригиналы.

– Это они и есть, – голос абсолютно незаинтересованный. Словно он тут живет в каракулях младшего братишки, а не в шедеврах, которым место в главных музеях мира.

– Вчерашняя встреча – совпадение?

– Да. Я увидел тебя босую, выходящую из заправки с бутылкой в руке. Мы столкнулись в дверях, но ты даже не заметила.

Мы выходим через небольшой коридорчик, поворачиваем, и потом я врезаюсь ему в спину, потому что Ян резко затормозил.

– Что-то хотели, Ян Вячеславович? – из-за стола встает небольшая худенькая женщина в черной форме прислуги, на ней кипельно-белый фартук. – Завтрак готов.

Огромная кухня, которая запросто могла бы существовать при изысканном ресторане. Классические резные шкафчики из темного дерева с узорами, круглый дубовый стол и массивные стулья с атласными сиденьями. На такие и королеву Елизавету не стыдно посадить.

– Женская одежда в доме есть?

Если прислуга удивлена, то ничем это не выдает. Ее лицо остается неизменной непроницаемой маской.

– Нет. Женской нет. Если только прикажете достать старые сундуки.

– Нет, – поморщился парень. – Это лишнее.

– Есть, вообще-то, один комплект, – вдруг вспоминает она. – Моя одежда. Та, в которой я приехала…

– Забудьте, – перебил он и отвернулся от нее, удивляя меня с каждой минутой.

– Если ты разрешишь… – вклиниваюсь я, но мне слова не дают.

– Покормите девушку и отправьте домой, – прозвучал сухой приказ.

– Подожди, а как же… У меня вопрос.

– Что? – спрашивает, глядя мне в глаза. Женщина незаметно отворачивается, делая вид, что занята кастрюлями.

– Ты здесь живешь? – ляпнула первое попавшееся голову. Это утро кажется таким странным.

– Да. Ты это хотела спросить? – Ян убирает волосы со лба, и я неосознанно любуюсь его длинными музыкальными пальцами. Сбитые костяшки почти зажили.

– У меня сумочка наверху осталась. Там телефон, ключи, деньги.

Смотрит неотрывно на мои губы, пока я говорю. Болезненное покалывание в них делает мою речь невнятной. От его наглого проникновенного взгляда низ живота начинает наливаться тяжестью. Переминаюсь с ноги на ногу.

– Пойдем.

Опять поднимаемся наверх. Встряхиваю влажными волосами, сбрасывая наваждение.

Странное ощущение. Это же Ян Истомин. Пугающий отморозок всего универа. Богатенький мажор, плюющий на общепринятые правила и нормы. Ломающий руки однокурсникам, топчущий мои очки и нагло лапающий меня под юбкой. Я должна бежать отсюда так, чтоб пятки сверкали. А вместо этого шагаю за ним по коридорам, напоминающим скорее закрытые выставки, нежели жилые помещения. Мне любопытно, я слишком заинтригована происходящим, чтобы просто уйти.

– А ты где спал? – У меня еще много волнующих вопросов. – Признаюсь, я видела некоторые комнаты. Почти все нежилые…

– Я не спал, – бросает, не обернувшись.

– Что? Это из-за того, что я спала на твоей кровати? Не нужно было…

– Я не сплю по ночам, – перебивает меня в очередной раз. И поражает тоже.

Не спит по ночам? Перед нужной дверью он останавливается и бросает на меня снисходительный взгляд, с барского плеча решив пояснить:

– Я сплю днем. А ночью работаю.

– Где? – в моем голосе нескрываемое удивление.

– Это не твое дело, Саша. – Он прикрывает веки, отчего его взгляд становится привычно тяжелым. – Забирай свои вещи и уходи. Кажется, ты чувствуешь себя превосходно.

Запихиваю в до сих пор мокрую сумочку телефон, проверяю содержимое. Презервативы режут глаза, и внезапно на меня словно потолок обрушивается. Как же я не подумала!

Ян Истомин богат. У него прорва денег, он мог бы мне помочь. Покосившись, смотрю на него. Стоит, равнодушно скрестив руки на груди, терпеливо ждет, когда я уберусь восвояси.

Нет, просто так он не поможет. Но чем он хуже любого извращенца с того сайта? Он молод и, признаюсь, хорошо сложен и красив. И от него приятно пахнет. Конечно, однокурсник меня сильно пугает, но отвращения, как тот же самый Валентин, не вызывает. Только непонятный страх. Такая у него энергетика, с этим ничего не поделать.

Готова ли я пойти на это? Если подумать, он мне однажды предлагал заработать. Выложит ли он за меня такую сумму?

Пальцы начинают дрожать, потому что я медленно достаю презервативы. Сжав коробку в руке, практически сминая, подхожу к нему. Тягучие омуты припечатывают меня к паркету, не давая больше пошевелиться. Это и не нужно. Я уже и так рядом. На расстоянии вытянутой руки.

– Ян… – комком проглатываю свой страх.

– Да?

– Ты предлагал мне заработать.

В комнате повисла густая тишина. Его глаза поразительно быстро темнеют. Или это его зрачки так сильно расширились, поглощая голубой ободок? Он молчит, ожидая продолжения, но я чувствую, как атмосфера в комнате начинает меняться.

Облизнув пересохшие губы, я разворачиваю ладонь, не позволяя себе размышлять слишком долго.

– Купи меня… – все равно запинаюсь. – …дорого.

Глава 9

Его выражение лица изменилось. В нем нет изумления. Только затопившая меня волна брезгливости, от которой хочется хлестнуть себя по лицу и привести в чувство. Но мне ни капли не жаль, что слова уже не вернуть обратно.

Я и не хочу их возвращать. Я хочу жить. Вот так банально. И мораль, и прочая херня мне сейчас абсолютно неинтересны. Я внезапно ощущаю спокойствие и отрешенность. Все во мне настроено на новые частоты. Никто до меня не сможет достучаться. С таким же успехом камаз мог влететь в бетонную стену, и то меня бы это не отвлекло от моей преследуемой цели. Выжить, не смотря ни на что.

– Сколько ты стоишь? – внезапно приближается, вставая почти вплотную.

Мне приходится поднять подбородок. Мне больше это не унизительно, я ровно держусь и не теряю лицо. Сама ведь начала эту заварушку.

– Триста тысяч евро, – произношу на удивление спокойным голосом.

Чуть изогнутые темные брови взмывают вверх. Истомин начинает смеяться. Отстраненно отмечаю, что у него ровные белые зубы. И смех низкий и бархатный, как и его голос, в другой ситуации его было бы приятно слушать. В уголках глаз появились мимические морщинки, зрачки блестят от смеха.

Я продолжаю молчать и просто смотреть на него.

– Это не шутка. – Констатирует он, умолкнув, но продолжая улыбаться.

– Нет.

– Интересно. – Он вдруг делает шаг назад и смотрит на меня сбоку, словно впервые видя. Или заново разглядывая. Я позволяю ему и это, не отвожу взгляд, пока его глаза гуляют по моему телу и ощупывают.

Совсем внезапно он вдруг снова приближается, глядя мне в глаза и вжимается в мои бедра своими. Я явственно ощущаю твердую эрекцию. Пытаюсь отодвинуться, но сзади только стена. Ян меня хочет. Словно в подтверждение моей догадки, он произносит:

– Я могу тебя трахнуть бесплатно, – от его тона с легкой хрипотцой меня бросает в легкую дрожь. – Просто взять то, что хочу. Ты мне все позволишь.

Он запускает свои руки под футболку и сжимает свои ладони на моей талии, поглаживая большими пальцами пупок. Его прикосновение меня ошпарило.

– Не позволю.

– Значит возьму так, – его руки поползли вверх, прямо к моей груди.

– Ты не посмеешь, – яростно шепчу, отпихивая его от себя. Но Ян добирается до цели и грубо сжимает мою грудь пятерней. В моем горле начинает першить. – Катись к черту. Убери свои руки! Сволочь!

– Ты что-то путаешь, девочка. – Одна рука исчезает, парень хватает меня за волосы так сильно, что на глазах выступают слезы. – Не забывайся. Не знаю, что ты там выдумала себе, раз я подобрал твою грязную шкуру с той обочины. Но выброси это из своей пустой головы.

– Возьмешь только за деньги, – упрямо мотаю головой.

– Обыкновенная проститутка, – с отвращением бросает он. – Как и думал.

– Ты же сам предлагал заработать? – выплевываю, во мне плещется злость. – Или у тебя нет таких денег?

– Предлагал, – хмыкает. – Деньги есть. Но я готов дать за твою дырку не больше десяти тысяч деревянных.

– Триста тысяч евро, – повторяю, как попугай, проглатывая обиду от его неприятных слов..

Странная я. Десять тысяч рублей за мое тело мне кажется унижением, а за триста тысяч евро готова спокойно ноги раздвинуть. Какая разница сколько? Ведь вопрос только: да или нет? Ублюдок прав, я самая обыкновенная проститутка. Со слепой амбицией на высокую цену.

Истомин издевательски качает головой.

– Вот беда. Ты столько не стоишь. Попытай счастья в другом месте.

Понимаю, что все происходит не так, как было задумано, и между нами много недосказанности. Спохватившись, вытаскиваю его руку из футболки, которая по-прежнему сжимала мои ребра.

– Послушай… Я не проститутка. Мне просто очень нужны деньги…

– Мне не интересно, – перебивает Истомин, его равнодушие меня охлаждает. – Пусть хоть твоя младшая сестренка нуждается в срочной операции по удалению опухоли, мне плевать.

Сестренки у меня нет, но он близок к правде. И ему все равно. Ни капли понимания или сочувствия. А что я, собственно, хотела? Он прав. Выдумала в своей голове невесть что, обыкновенного отморозка почти в свои спасители записала. Он просто хотел меня трахнуть, судя по всему. За сумму, которая мне ничем не поможет. А теперь уже и вовсе не хочет.

– Пошла вон отсюда, – добивает последним ударом. – И не попадайся мне больше на глаза, если не хочешь нарваться на неприятности.

**

– Так и сказал? – переспрашивает Злата, поглаживая меня по волосам.

Она сидит на диване, я лежу, положив голову ей на колени. Опять плачу. Ужас, слезомойкой стала.

На полу у моих ног сидит Тимка и усердно о чем-то думает.

Я рассказала своим друзьям все. И про попытку продать девственность, про свою пьяную истерику на дороге, про Истомина. Держать в себе это было тяжело, и, трудно признаться, но я хотела слабовольно получить совет или помощь. Вывалить этот тяжелый груз на кого-то еще. Мои друзья никогда меня не оставят, в этом я была уверена.

Тимка, конечно, ругал меня на чем свет стоит.

– Саня, ты дура! Идиотка безмозглая! – орал у Златки в квартире, где мы собрались. Ее бабушка ушла по магазинам. – Тебе просто нереально повезло, что ты смогла удрать из того притона. Ты понимаешь что этот мужик – обычный извращенец, который лишает таких тупых куриц, как ты, девственности бесплатно?! Естественно, он им не платит. Или ты в полицию можешь обратиться? Мол, покупатель убежал. А тут триста штук евро…. Ты просто, пиздец, меня поражаешь!

– А что мне было делать? – отбивалась я, понуро опустив голову. Мне было стыдно смотреть друзьям в глаза после своего рассказа.

– Сказать нам!

– О том, что собираюсь продать себя через мерзкий сайт?

– Слушай, мы не осуждаем тебя за это, и о этичной стороне произошедшего никто не говорит! Я знаю, что ты не просто так это сделала, – продолжал распекать меня друг. – Я говорю о твоей слепоте и наплевательскому отношению к безопасности. Никакого чувства самосохранения. Ты ведь не подумала, что в номере могло сидеть десять мужиков вместо одного?!

– Подумала, – призналась я тихо. – После.

В ответ послышался лишь Златин тяжкий вздох. Тимка продолжил меня отчитывать.

Потом вернулась бабушка Златы и накормила нас домашними пельменями. Объевшись, мы снова уползли в Златину комнату и теперь усиленно думали, что делать дальше. Планы в моей голове иссякли, я устало опустила руки. Ничего не поделать.

– Девчонки, решение есть, – вдруг подает голос Тима. Я медленно опускаю глаза на его кудрявую макушку. Он оборачивается. – Вопрос только в том, как далеко вы готовы в этом зайти. Я, в любом случае с тобой, Саш.

– Я тоже, – подала голос Злата, но Тимка покачал головой.

– Сначала выслушайте. Больше никаких продаж девственности, почек и так далее.

Я села на диване, поднявшись с колен подруги. Тон Тимы мне не нравился, но почему-то в его голосе я услышала надежду. Она передалась и мне.

Злата тоже затихла, приготовившись слушать.

– Эту сумму мы украдем. – Вот так словно обухом по голове, заявляет наш друг.

– Будем грабить банк? – изумленно спрашивает Злата, и тут же, оглянувшись на дверь, зажимает рот руками. Переходит на шепот: – С ума сошел!

Моя челюсть буквально вываливается.

Но Тимка нетерпеливо закатывает глаза.

– Ага, еще в масках американских президентов. Злат, ты боевиков пересмотрела?

– Нет, но ты же сказал, что будем воровать.

– Да, только ограбим одного человека.

– Кого? – глупо хлопая ресницами спрашивает Злата.

Мы с Тимой переглядываемся и выдаем хором:

– Яна Истомина.