Текст книги "Рождественская сказка"

Автор книги: Роузмери Гибсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

– Время возвращаться, Тимми. – Она наклонилась к малышу и поправила плед. – Если смогу вспомнить дорогу, – задумчиво добавила она. Бет не слишком интересовалась окрестностями во время путешествия, одержимая желанием уйти от Джеймса как можно дальше и как можно быстрее, и рассмеялась, когда Тимми посмотрел на нее неодобрительно. Она так ясно представила себе реакцию Джеймса на эти слова, что почти услышала низкий язвительный голос.

Выходя из парка, она остановилась, прикидывая направление.

– Через сквер, мимо ряда конюшен и первый поворот налево, – решила она вслух и покатила коляску вперед, гордясь своей интуицией.

Как только Бет повернула на знакомую улицу, ее пульс участился и она невольно ускорила шаг. Она вынуждена была с негодованием признать, что спешила к Джеймсу с той же решимостью, с которой бежала от него некоторое время назад.

Бет почувствовала отсутствие Джеймса в ту же секунду, как только открыла дверь квартиры. На мгновение сбитая с толку, она повесила пальто. Разочарование быстро сменилось облегчением: у нее есть в запасе время, чтобы успокоиться.

Она взглянула на столик в холле. Конечно, Джеймс не обязан отчитываться перед ней, но мог хотя бы из вежливости оставить записку.

Она смягчилась, посмотрев на Тимми. Целуя золотистую головку, она перенесла его в детскую. Малыш уснул у нее на руках до того, как она успела снять с него одежду, и не пошевелился, когда раздался звонок домофона.

– Иду, иду, – пробормотала себе под нос Бет, осторожно укладывая Тимми в кроватку. Только после этого она бросилась в холл и нажала кнопку домофона. – Да?

– Открой дверь, пожалуйста, Бет, – скомандовал низкий голос.

Бет задумчиво посмотрела на трубку домофона.

– Интересно, почему ты не воспользовался ключом? – поинтересовалась она тихо. – Что-то я не поняла. – В ее глазах плясали чертики, когда она нажатием кнопки открывала входную дверь. – Так, так, Джеймс. Ты становишься забывчивым: забываешь о деловых встречах, дверных ключах.

Бет поспешила в спальню, сняла толстый голубой джемпер и заменила его на оливково-кремовую ковбойку, заправив ее в джинсы. Она быстро причесалась, откинула волосы назад и нанесла на губы тонкий слой помады.

– Нет, я делаю это не для Джеймса, – уверила она девушку в зеркале, – я делаю это для себя.

Большие карие глаза напротив засомневались.

– Извини, сейчас нет времени спорить.

Раздался звонок в дверь. Приняв безмятежный вид, Бет подошла и распахнула ее.

– Ради Бога, Бет, всегда, когда ты одна, используй цепочку для безопасности, – услышала она недовольный голос Джеймса и растерянно отступила назад. Прямо на нее надвигалась огромная рождественская елка.

– Возьми это, пожалуйста. – Длинная рука протиснулась сквозь ветки.

Бет поспешно схватила протянутую сумку, на которой красовалось название известного универмага.

– Где Тим? – Прислонив елку к стене Джеймс сбросил кожаную куртку и засучил рукава рубашки.

– Заснул, – тихо промолвила в задумчивости Бет. Где он нашел ель такого размера и как сумел принести ее без посторонней помощи?

– Хорошо, – одобрительно кивнул Джеймс, – нам повезло. Я как раз успею установить ее к тому времени, когда он проснется.

Он поднял елку и зашагал в холл. Ловко уворачиваясь от люстры, Джеймс исчез в комнате.

– Бет…

На некоторое время наступила тишина, нарушаемая иногда сдержанной руганью. Затем последовало довольно фальшивое исполнение рождественского гимна «Звенящие бубенчики».

– Бет…

– Иду…

Когда она вошла, Джеймс стоял в центре комнаты, скрестив на груди руки, и с удовлетворением осматривал елку, которую поставил у окна.

Повернув голову, он насмешливо и вопросительно поднял бровь.

– Она загораживает балкон, – заметила Бет, – и свет. – Она слегка нахмурилась, не совсем доверяя блеску в его глазах. В конце концов, он ведь хотел услышать ее мнение. – Может быть, лучше поставить в том пустом углу?

Хитрец! В том углу стояли раньше маленький книжный шкаф и торшер. Теперь их уже нет. Он переставил мебель, заранее решив поставить дерево туда.

– Очень смешно! – Она высокомерно одарила его снисходительным взглядом, от которого он должен был рассыпаться, но вместо этого Джеймс только повеселел.

Бет продержалась так еще две секунды, сохраняя серьезную мину. Потом усмехнулась, глядя, как он быстро и просто переместил елку.

– Гирлянды! – приказал он, щелкнув пальцами.

– Гирлянды, – послушно повторила Бет, доставая упакованные сказочные огоньки из сумки.

Понаблюдав какое-то время за Джеймсом, Бет достала две большие плоские коробки и, поставив их на кофейный столик, опустилась около него на колени. Она открыла первую коробку и улыбнулась: перед ней блестели и переливались огоньками серебряные игрушки и искусно сделанные миниатюрные декорации – серебряная труба, подсвечники, Санта-Клаус верхом на северном олене, тянущий за собой санки, мальчик-барабанщик, ангелы.

Затем, обратившись ко второй коробке, она подняла крышку и зажмурилась: яркие, светящиеся игрушки, укрепленные на многоцветных нитях блестящей мишуры, подмигивали ей в ослепительном калейдоскопе.

Рождественская сказка!

Рассмеявшись, Бет извлекла одну из игрушек. Пластиковый Санта-Клаус с завораживающей улыбкой на лице согнулся над мотоциклом с ошеломленным оленем на заднем сиденье.

– Думаю, это понравится Тимми, – самонадеянно изрек Джеймс, присаживаясь на диван напротив.

Бет строго посмотрела на него.

– Ну, хорошо. – Защищаясь, он поднял руки. – Я просто не мог не купить это. – Он осмотрел обе коробки. – Обменяемся мнениями?

– Что вниз, а что наверх? – серьезно размышляла Бет. – Надо исходить из того, что понравится Тимми.

– Он любит яркие цвета, – уверенно заявил Джеймс и добавил: – Но мы всегда смогли бы договориться.

– Давай все подряд, без разбора…

– Предложение принято единогласно. – Джеймс поднялся с дивана и протянул Бет свою мускулистую руку.

Без особых колебаний Бет ухватилась за нее и встала. От тепла его руки ее заполнило ощущение счастья. Здравый смысл тут же подсказал, что главное – не терять головы.

– Если хочешь, украшай нижние ветки, – проинструктировал он, – а я займусь верхними.

– Хорошо, Джеймс, – кротко согласилась Бет, пряча улыбку и выбирая серебряную игрушку.

Даже сейчас он не смог обойтись без приказов. Развешивая игрушки, она наблюдала за его руками, украшающими елку мишурой.

Взглянув на подсвечники, Бет задумалась: может, они будут лучше смотреться на верхних ветках? А вот эти игрушки? Какая лучше – красная или зеленая?

– Ради Бога, Бет, мы не успеем, если ты будешь по пять минут разглядывать каждое украшение.

Бет подняла голову, уловив знакомые раздраженные нотки в низком голосе. Он просто не мог быть с ней любезным более двух минут и снова начал придираться. А она-то наивно полагала, что ей будет весело!

– Может быть, хватит учить? – вспыхнула Бет и сразу пожалела об этом, но было уже поздно. – Почему ты все время намеренно травишь и взвинчиваешь меня?

Началось! С ним она постоянно теряет чувство юмора, становится сверхчувствительной и обидчивой.

– Я-а-а? – невозмутимо растянул он, задумчиво глядя на ее возмущенное лицо.

– Прекрасно знаешь, что ты!

– Ничего не могу с собой поделать, – наконец уступил Джеймс.

– А ты попытайся, – едко возразила Бет.

Наверное, это было забавно: сначала сердить ее, а потом наблюдать, как она горячится из-за пустяка. Вероятно, он проделывал такие же штучки со своими сестрами, когда был мальчиком.

– Тебя очень легко задеть.

– По крайней мере у меня нет извращенного чувства юмора…

– Ты прекрасно выглядишь, когда сердишься.

– А ты нет, – съязвила она и, подняв игрушку, бросила в него. Джеймс ловко поймал ее и повесил на елку.

Она вовсе не его сестра и не собирается быть козлом отпущения, если он в плохом настроении. Выбрав следующий снаряд, Бет бросила его прямо ему в голову. Джеймс поймал его с тем же проворством, что и первый, и повесил на еловую ветку.

– Давай еще, – спокойно поддразнивал он.

Конечно, это совсем не похоже на нормальное украшение елки, но достаточно эффективно, вынуждена была признать Бет.

Когда Джеймс повесил последнюю игрушку, Бет достала из коробки пригоршню пурпурных и светло-вишневых нитей мишуры и бросила их на ветки.

– Производит впечатление, – заметил Джеймс.

– Еще бы, – с удовлетворением согласилась Бет, отступая на шаг, чтобы полюбоваться работой. – Теперь серебряную звезду на верхушку. – Бет подняла ее со столика и хотела вручить Джеймсу.

– Я не достану. – Он вежливо улыбнулся и заметил: – У тебя в голове иголки.

– Возьми стул из кухни.

– Нет, я боюсь высоты, – печально сказал он, протянув руку к ее голове.

– Должно быть, боязнь высоты очень мешала тебе в горах, – съязвила Бет, стараясь не обращать внимания на то, как его пальцы перебирали ее волосы. – Ладно, я сделаю сама.

– Хорошо, – согласился он. – Как твое плечо?

– Мое плечо? – Она нахмурилась, сбитая с толку внезапной сменой темы. – Намного лучше.

– Прекрасно. – Неожиданно его сильные руки обхватили ее за талию и подняли. На мгновение его лицо оказалось на одном уровне с ее лицом, а затем так же без усилий, как будто она была Тимми, он поднял ее выше, обхватив за бедра.

– Это не смешно, – пробормотала она.

В одной руке Бет держала серебряную звезду, другой сжимала его плечо, когда он двинулся к елке. Бет мысленно уговаривала себя быть спокойной. Но как это сделать, если его руки обнимали ее? Она чувствовала крепость его мышц, слышала его дыхание.

– Достанешь? – спросил Джеймс, запрокинув голову.

Впервые Бет имела преимущество в росте, и ей было интересно посмотреть на него свысока. Твердые контуры его лица смягчились. Казалось, он и выглядел моложе. Было что-то трогательное в едва различимых морщинках по сторонам темно-голубых глаз и вокруг рта. Неужели Джеймс Феннер уязвим? Да нет, наверняка это обман зрения, игра света и тени.

– Да, достану, – огрызнулась она.

– Наступает пора жить в мире и любить все человечество, – бодро проговорил Джеймс.

Бет проигнорировала его слова, стараясь поскорее прикрепить звезду к макушке.

– Кривовато, но выглядит очень эффектно, – восхищенно прокомментировал низкий голос.

Снова не обратив на него внимания, Бет передвинула звезду.

– Теперь опусти меня, – приказала она, посмотрев на него.

Джеймс выгнул темную бровь.

– Пожалуйста, – добавила она тихо.

Расслабив руки и давая ей возможность соскользнуть на пол, он, однако, не отпустил ее.

– Спасибо, – сладко промурлыкала Бет и многозначительно посмотрела на его руки, лежащие у нее на талии.

Но потом сразу нахмурилась, внезапно осознавая и затянувшуюся паузу, и пристальный взгляд голубых глаз, изучающий ее лицо и остановившийся теперь на ее губах с некоторой нерешительностью. Это еще что за игры? Она посмотрела на Джеймса пренебрежительно, изо всех сил стараясь не выходить из себя. Она не верит в его искренность, он просто блефует, пытается взволновать ее.

– Счастливого Рождества, – сдержанно проговорил низкий голос за секунду до того, как твердые губы коснулись ее щеки.

– Еще три дня до Рождества, – промямлила Бет. И тут же вскипела. Черт возьми, если он собрался ее целовать, пусть делает это по крайней мере как следует, а не так, как будто она его тетя – старая дева. И хотя эти слова не были произнесены вслух, они отчетливо отразились на ее лице.

Послужило ли это подсказкой ему? Бет с горечью признала свое поражение и, стараясь держать себя с большим достоинством, посмотрела ему в лицо.

– Я пойду посмотрю, не проснулся ли Тимми, – холодно сказала она.

– Счастливого Нового года, Бет, – растягивая слова, произнес Джеймс, наклоняясь к ней и касаясь губами ее лба.

– До Нового года еще почти две недели, – пробормотала она в нерешительности.

Почему он это делает? Бет в отчаянии пыталась найти ответ. Наверное, все это его забавляет. Но тогда почему она не уходит?

Она заставила себя взглянуть на него и почувствовала, что теряет самообладание. Темно-голубые глаза смотрели на нее безо всякой насмешки. Джеймс обнял и привлек ее к себе. Бет не сопротивлялась.

– С днем рождения, Бет.

Она почувствовала тепло его дыхания на своей щеке. Положив руку ей на затылок, Джеймс повернул к себе ее лицо.

– Мой день рождения только в янв…

Слова утонули в горле. Она содрогнулась, когда теплые губы наконец коснулись ее.

Бет закрыла глаза. Искушенные и опытные губы соблазняли и заставляли замолкнуть все разумные доводы и трезвые мысли, терпеливо упрашивая и лаская, дразня и приставая до тех пор, пока она сама в ответном порыве не устремилась в этот омут страсти. Ошеломленная, она приникла к нему, обвив руками его шею.

В этот момент что-то изменилось. Его поцелуи больше не были уговаривающими, они стали властными и требующими, губы – настойчивыми. Огненный жар растекался по всему телу, тепло мчалось по венам, доходя до каждого нервного окончания.

Затем неожиданно Джеймс поднял голову, его руки ослабили объятия.

Сбитая с толку, с неровным дыханием, Бет вглядывалась в его лицо большими изумленными глазами.

– Тимми, – сдержанно проговорил он. На скулах его заходили желваки. И только теперь до сознания Бет донесся еле слышный детский крик.

– Я п-пойду и п-проверю его.

Если бы она только могла уйти от его гипнотических глаз, которые держали ее! Собрав последние силы, Бет заставила себя отвернуться и неверными шагами поплелась к двери.

Как только она оказалась вне поля его зрения, Бет замедлила шаг, восстанавливая дыхание. Пульс стал почти нормальным. Главное сейчас – не обольщаться и не строить воздушные замки на основании одного поцелуя.

– Ну и что? – сурово спросила она у стены напротив. – Какой поцелуй? – Бет пожала плечами и глупо улыбнулась. Она не хотела сейчас быть благоразумной и здравомыслящей, не хотела забывать мгновения в объятиях Джеймса. Она жаждала переживать их снова и снова. Адреналин бил струей, распространяясь по телу теплыми покалывающими волнами. Бет поспешила в холл.

Заглянув в комнату Тимми, она увидела, что он лежит на спине и укоризненно глядит вверх – на бабочку над своей кроваткой.

– Томишься в одиночестве? – проговорила Бет, взяв малыша на руки.

Устроившись на ее груди, Тимми застенчиво улыбнулся.

– Не собираешься же ты стесняться меня, Тим? – Бет улыбнулась и обняла его. Она будет скучать по нему, когда Каролина вернется. Ее радостное настроение улетучилось, когда она поняла, что однажды это произойдет и она, по всей вероятности, никогда снова не увидит Тимми. Не увидит его первых шагов, не услышит первых слов, не будет наблюдать, как он растет.

Она посмотрела в простодушные голубые глазки, потрясенная своей реакцией на скорое расставание, возникшей в душе пустотой… О, неужели она превращается в наседку?

Бет никогда не считала свой инстинкт материнства слишком выраженным. И хотя всегда восхищалась, когда ее подруги из колледжа и школы демонстрировали своих крошечных отпрысков, но втайне предпочла бы иметь дело с уже подросшими, умеющими ходить детьми.

Конечно, она понимала, что это естественное положение вещей: однажды влюбиться, выйти замуж и завести детей. Но все это было где-то в туманном будущем. Не сейчас.

Бет закрыла глаза. Она наивно предполагала, что, когда придет это время, любовь ее не останется без ответа. Бет резко оборвала себя, но было слишком поздно – огонь желания в крови погас, она смирилась. По крайней мере, когда ей снова придется смотреть на Джеймса, она будет прочно стоять на ногах.

Бет уже подошла к холлу, когда услышала его голос. Он говорил по телефону. Воспользовался ее отсутствием, чтобы позвонить Джулии? Бет остолбенела. Вот и подтверждение того, каким незначительным и случайным был для него этот поцелуй.

Придав лицу бесстрастное выражение, Бет открыла дверь в холл и замерла, моментально все забыв при виде мерцающей рождественской елки и сказочных огней – единственного освещения в темной комнате.

Инстинктивно она посмотрела на Тимми, чтобы увидеть его реакцию, и улыбнулась от неожиданности – он неодобрительно уставился на темный потолок.

– Посмотри на елку, Тим, – проговорила она, чувствуя бесшумное приближение Джеймса по ковру. – Это рождественская сказка!

Тимми любезно посмотрел на елку и, решив, что этого достаточно, вернулся к изучению потолка.

– Если хоть однажды ты увидел рождественскую елку, ты увидел их все, – мягко засмеялась Бет, не в силах долее сдерживаться.

Она подняла голову и взглянула на Джеймса. Он тихо и лениво улыбнулся. Этого было достаточно, чтобы поколебать ее самообладание.

– Такая пресыщенность в шесть месяцев? – Джеймс поднял темную бровь и включил свет.

Услышав голос дяди, Тимми сразу же повернул голову с довольной улыбкой и начал размахивать ручками.

– Мне взять его? – предложил Джеймс.

Не желая поддаваться беззаботному тону его голоса, она передала Тимми в сильные руки. Посмотрев ему в лицо, Бет смутилась. Жесткие мужские черты смягчало выражение доброты. Как она могла предположить, что сможет снова посмотреть на него без воспоминания о том поцелуе?

Бет с отвращением подумала, что начинает зацикливаться, и быстро отвела глаза.

– Пойду приготовлю чай для Тимми.

Она решила, что с настоящего момента Тимми будет единственным мужчиной, занимающим ее мысли.

– Дай мне знать, когда все будет готово. – Джеймс подошел к дивану и сел, посадив Тимми к себе на колени. – Я попросил миссис Эндрюс посидеть с ним сегодня вечером, – добавил он.

Подойдя к двери, Бет остановилась.

– Почему? – Она взглянула на него с подозрением, не в состоянии поверить, что ее освобождают от обязанностей второй вечер подряд.

– Думаешь, надо и Тимми взять с нами? – Он задумчиво посмотрел в маленькое личико. – Я не уверен, что его манеры за столом подойдут. О да, еще его зубы, – добавил он.

– А мои подходят? – медленно спросила Бет, сощурив глаза и предполагая игру с его стороны.

– Черт возьми, Бет, ты перестанешь на меня так смотреть? – вдруг рассердился Джеймс. – Почему ты всегда ищешь скрытый подвох во всем, что бы я ни сказал и ни сделал?

– Потому что обычно так оно и бывает, – бросила она в ответ.

– Я пригласил тебя на обед, а не к себе в постель!

– Так как у меня нет привычки бросаться в постель к каждому, я не предполагала, что ты приглашал, – огрызнулась Бет, горячо желая, чтобы краска на ее лице была истолкована как возмущение, а отнюдь не впечатление от картины, нарисованной ее воображением.

– У меня обычно не возникает такой проблемы, когда я приглашаю женщину на обед, – сказал Джеймс, обращаясь к Тимми, который глядел круглыми зачарованными глазами на две пустые коробки из-под украшений на кофейном столике.

– Ты не пригласил меня, ты просто решил, что я пойду, – упорствовала Бет, понимая, что не права. – И я не женщина. Я – твой секретарь.

Она почувствовала, как нелепо это прозвучало. На лице Джеймса отразилось изумление.

– Сразу две неточности, – мягко засмеялся он.

– Ты отлично знаешь, что я имею в виду, – живо отреагировала Бет.

– А ты отлично знаешь, что ты – больше чем просто мой секретарь.

О, конечно! И в каком же смысле? Скептицизм вдруг сменился неуверенностью, когда она встретила его взгляд. Ее охватила дрожь. Джеймс опять дразнил ее!

– Так кто же я? – спросила она и где-то в глубине темно-голубых глаз увидела такие же колебание и нерешительность.

– Я не знаю, – прозвучал тихий ответ, который почти утонул в громком требовательном плаче.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

– Я не знаю, – жаловалась Бет водопроводным кранам в ванной, когда, завернув вымытую голову полотенцем, легла в теплую душистую воду. На Джеймса, который обычно четко формулировал свои мысли и привык быстро принимать верные решения, это явно было не похоже. Если бы не Тимми, который так некстати заявил о себе, вероятно, Джеймс и объяснил бы все в деталях. Но бедный малыш почувствовал себя голодным и заброшенным.

Однако Бет подозревала, что Джеймс, скорее всего, уже пожалел о своем признании и с облегчением воспринял вмешательство племянника. Позже он, конечно, не проявил желания возобновить тот интригующий разговор, хотя и возможности такой не было: надо было накормить и положить Тимми спать.

– Не могла бы ты быть готовой к семи? – небрежно спросил Джеймс, когда она вышла из комнаты Тимми, и, не давая ей времени ответить, исчез в своей комнате.

Выйдя из ванны, она быстро вытерлась и, накинув халат, пошла в свою спальню. Присев у туалетного столика с феном в руке, Бет приказала себе не думать о том, что происходит в голове Джеймса и почему сегодня вечером он не встречается с Джулией. Взглянув на себя в зеркало, она отметила явные признаки смущения и даже смятения.

Нет, надо постараться успокоиться. По крайней мере она избавлена от мучительных поисков ответа на вопрос, что надеть. Выбор ограничен. Бет похвалила себя за предусмотрительность: в самый последний момент она взяла с собой черное шелковое платье-джерси.

Это платье вполне удовлетворяло ее требованиям – простое и стильное, на все времена. В течение нескольких лет оно было ее любимым, в нем она всегда чувствовала себя уверенно. Именно этого ей сейчас и не хватало.

Застегнув молнию, Бет осмотрела себя в зеркале и поморщилась. Да, выглядит она усталой, темные тени вокруг глаз. К тому же она и чувствовала себя больной. В желудке болтанка, будто она каталась на американских горках.

Паника снова охватила ее. Приближающийся вечер будет полным провалом, катастрофой. Нет рабочей обстановки, нет Тимми – никакого буфера. Только она и Джеймс Феннер. Далекая от надежды поразить его интересным разговором, Бет представила, как будет сидеть напротив него, проглотив язык, будто неловкая девочка. Или еще хуже: после пары бокалов вина может уставиться на него влюбленными, мечтательными глазами. Ей самой стало смешно. Может быть, она преувеличивает?

Взяв сумочку, Бет покинула спальню и прошла в холл, инстинктивно замедляя шаги около комнаты Тимми. Заглянув в нее, она увидела в полумраке высокую склоненную фигуру и поспешила пройти мимо, отведя глаза и пугаясь тревоги, возникающей каждый раз при виде Джеймса и его маленького племянника.

– Вы прекрасно выглядите, – улыбнулась ей миссис Эндрюс, когда она вошла в холл. Большая плитка шоколада и бестселлер, лежащие на диване около нее, указывали на то, как она планировала провести вечер.

– Спасибо, – комплимент почти сотворил чудо с ее слабеющей уверенностью в себе.

Однако ее улыбка застыла на лице, когда Джеймс вошел в комнату. В горле пересохло. Бессчетное количество раз она видела его в темном костюме в офисе, так почему сегодня вечером его вид лишает ее присутствия духа? Галстук, завязанный на белоснежной рубашке, гармонировал с цветом глаз. Он выглядел изысканно и мужественно.

– Готова? – спросил он небрежно.

Бет кивнула. Вот уже и дара речи лишилась! Переведя дух, она едва смогла попрощаться с миссис Эндрюс, остро ощущая за своей спиной присутствие Джеймса.

Закрыв дверь, он провел ее по устланному ковром коридору к ожидающему лифту и нажал на кнопку первого этажа.

– Если ты подождешь в вестибюле, я подгоню машину к подъезду.

– Спасибо, Джеймс, – сказала Бет, улыбнувшись.

Ее напряжение мгновенно испарилось. Ведь обычно именно она суетилась вокруг него, стараясь сделать его жизнь настолько более комфортной, насколько это было возможно! Ее улыбка стала шире, когда Джеймс посмотрел на нее, вопросительно подняв бровь.

– Нет, все в порядке, – невинно отклонила она немой вопрос.

– Бет… – настаивал он, явно не убежденный.

– Просто более привычно, что ты швыряешь в меня ключами и просишь… нет, приказываешь подогнать машину. Так уже случалось много раз в офисе, когда ты в неистовой спешке направлялся на какое-либо собрание или деловую встречу.

– Только если шел дождь, – подсказал он. – Неужели я уж такой тиран, что и работать со мной невозможно?

– Невозможно, – согласилась она бодро. То, что он решил сменить тему, было слишком необычно…

– И жить со мной вместе также невозможно? – протянул он.

Это становилось уже немного опасным, даже учитывая, что он просто дразнил ее.

– Черт, – тихо пробормотала Бет, избегая смотреть на него и занявшись якобы плохо закрытым замком сумки.

– Ладно, тогда выходи, – скомандовал он, когда лифт остановился.

– Да, Джеймс, – покорно согласилась она, получая удовольствие от новизны в их отношениях. Ей наконец представлялась возможность изображать хрупкую женственность перед господствующим покровительственным мужеством. Бет вышла в коридор и обернулась посмотреть, как лифт спускается в подземный гараж. Наверное, этот вечер не будет таким уж тяжелым испытанием. На душе потеплело. Бет пошла к выходу, стараясь не выглядеть возбужденным подростком, которого впервые выводят в свет. Она вышла в зимнюю ночь, когда к подъезду подъехал знакомый серебристый автомобиль.

– Удобно? – спросил Джеймс, когда она расположилась позади него на роскошном широком сиденье, вытянув стройные ноги.

– Ммм, – пробормотала Бет, когда мощная машина тронулась с места. Она ничего не могла поделать с ощущением счастья, переполнившим ее. Воспользовавшись моментом, она устремила взгляд на профиль Джеймса. Бет любила в нем все: и квадратный подбородок, и чувственные губы, и чисто выбритые щеки. Но больше всего эту небольшую горбинку на прямом носу.

Повернув голову, она выглянула в окно.

– Ой, дождь со снегом, – удивилась Бет, наблюдая, как снегоочистители сметали хлопья тающего снега.

– Дождь со снегом идет уже пять минут, – сухо проговорил Джеймс и включил радио.

Бет отрешенно наблюдала, как на другой стороне улицы такси высаживало пассажиров на тротуар, и едва улавливала обрывки фраз из прогноза погоды:

– Снежные бури в Шотландии… части Йоркшира полностью отрезаны… многие дороги непроходимы… более сильные снегопады ожидаются сегодня вечером… условия ухудшаются… распространяется на юг.

Она очнулась. Когда же начались эти снегопады, что половина страны уже под снегом? Да! Бет в изумлении признала, что отстала от жизни. Последние несколько дней она не слушала новости ни по радио, ни по телевидению и даже не проглядывала заголовки газета. И не потому, что не было такой возможности. Просто она стала более замкнутой. Ее мир замкнулся вокруг Тимми и… Джеймса.

– Было бы лучше, если бы ты поехала в Уайлдшир утром, не дожидаясь понедельника, – тихо сказал Джеймс.

Неопределенность мучила Бет. И все же она собралась объясниться прежде, чем ситуация станет еще более запутанной.

– Вообще-то в этом году я не буду проводить Рождество с тетей, – небрежно сказала она. – Я остаюсь в Лондоне.

– Понятно. И когда ты приняла это решение?

Она не принимала никакого решения. Оно было принято за нее. Бет заметила, что в его голосе сквозило холодное неодобрение. Или ей показалось?

– Вчера вечером?

Бет удивленно посмотрела на него. При чем тут вчерашний вечер? И холодность в его голосе явно не воображаемая.

– Ты ни разу в этом году не навестила свою тетю. И теперь хочешь уклониться от встречи с ней на Рождество? – презрительно сказал он. – Ты хотя бы побеспокоилась о том, чтобы в последний момент предупредить ее об изменении своих планов? Ты рассказала ей, что у тебя есть лучшее предложение от твоего друга?

Ее друга? В голове Бет мелькнула догадка: Джеймс думал, что Дэвид прошлым вечером попросил ее провести Рождество с ним и она согласилась, бессердечно забыв о тете. Если бы Бет не была так рассержена, она бы рассмеялась.

– Как и с кем я провожу Рождество – не твое дело! – вспыхнула она. – И именно тетя Мэри не хочет… – Бет замолчала, уставившись в окно с каменным лицом.

Они остановились на красный сигнал светофора.

– Бет? – позвал Джеймс, ожидая продолжения.

Она глубоко вздохнула. О Господи!

– Я получила письмо от тети несколько дней назад, – сообщила Бет бесстрастно. – Она пригласила к себе на Рождество овдовевшую школьную подругу.

– И что?

– Тетя живет в маленьком коттедже… Только две спальни. Мало места…

Бет знала, что это звучит неубедительно. Так же неубедительно, как и слова из письма: «Конечно, ты всегда сможешь лечь на софе…» Тетя добавила их, видимо, надеясь, что намек будет понят и ее не станут ловить на слове.

Бет остро ощутила наступившую тишину и осторожно посмотрела на Джеймса.

Отводя взгляд от его полных сострадания глаз, она поняла, что он догадывается о многом, о чем она умолчала.

Последнее, чего она ждала от него или от кого-либо еще, это жалость.

– Почему ты не сказала мне об этом раньше? – спокойно спросил он, трогаясь с места.

Бет пожала плечами. Она не говорила об этом никому. Частично из-за гордости, частично из-за того, что не хотела ставить своих друзей в трудную ситуацию – чувствовать себя обязанными пригласить ее праздновать Рождество с их семьями. Кроме того, еще пять дней назад она и сама не знала, что так сложатся обстоятельства.

Первоначальная боль от письма тети сменилась грустью. Как далеки они друг от друга! Бет была достаточно честна с собой, чтобы признать в этом и свою вину. Она внезапно решила, что в следующем году обязательно поедет проведать тетю Мэри. Или, может быть, убедит ее приехать в Лондон на выходные…

– Так мы с Тимми не отделаемся от тебя и на Рождество? – Дразнящий голос Джеймса пробился сквозь ее мысли.

– Не-ет… отделаетесь.

Бет не собиралась проводить с ним Рождество, не хотела его жалости и снисхождения.

– Так что ты намерена делать?

– Я еще не решила, – беззаботно ответила Бет, подразумевая, что хотела бы иметь свободу выбора.

Но Джеймс не сделал попытки продолжить разговор. И вместо облегчения Бет почувствовала разочарование. Ведь она была готова дать себя уговорить!

Как Джеймс собирался провести эти два дня? Ведь он обычно встречал Рождество со своей семьей, но в этом году его родителей и двух старших сестер не было в стране.

Бет кинула быстрый взгляд на мужчину, сидящего рядом, и ее сердце сжалось. К черту глупую нелепую гордость! Больше всего она хотела бы проснуться рождественским утром и увидеть Тимми и Джеймса. Это было бы лучшей рождественской сказкой. Увы! Сказка рано или поздно заканчивается. Она закусила губу.

– Джеймс?..

– Ммм?

Смелость тотчас покинула ее.

– Идет снег, – весело сказала она, когда он повернул налево и по гладкой дороге подъехал к свободному месту на стоянке.

Он точно знал, что она попыталась ему сказать, и знал, что она передумала.

– Спасибо, – проговорила холодно Бет, когда через несколько секунд Джеймс открыл дверцу машины.

– Идет снег. – Джеймс посмотрел на крыши зданий на другой стороне улицы и улыбнулся, наклонившись к Бет.

Бет улыбнулась ему в ответ, и все забылось.

– Не припомню, когда в последний раз на Рождество шел снег. – Джеймс будет с нею весь вечер, и Бет хотела наслаждаться каждой секундой, проведенной рядом с ним. – И это не намек, – добавила она с нарочитой строгостью.