Текст книги "Рождественская сказка"

Автор книги: Роузмери Гибсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Бет рассердилась. Как это похоже на Джеймса – командовать даже в такой ситуации, отменить ее указание без какого-либо объяснения! Поведение водителя тоже было просто возмутительным. Он так услужливо подчинился, даже не спросив подтверждения у дамы.

– Перестань хмуриться, Бет. У тебя появятся морщины, – сказал Джеймс лениво и поудобнее вытянул ноги. – К тому же ты можешь напугать Тимми, – улыбнулся он.

Бет проигнорировала его слова. Как ей пришло в голову, что можно влюбиться в этого человека? Ладно, может, он и был мягким и терпимым в затруднительных ситуациях со своим племянником. Может, у него и самые обезоруживающие голубые глаза, которые она когда-либо видела в своей жизни. Ну и что теперь? Бет до смерти устала от его высокомерного произвола, от того, что с ней обращались так, словно она – ничто, пустышка.

– О, ради Бога, Бет, съешь сандвич. Ты всегда становишься обидчивой, когда хочешь есть.

Если бы она чувствовала обиду, это было бы еще полбеды. Какой еще сандвич? Бет подозрительно наблюдала за тем, как он рылся в кармане своего темного пальто, потом бросил два бумажных пакета на сиденье между ними.

– Ты захватил мое такси из-за внезапной прихоти, потому что тебе захотелось поехать на пикник? В декабре?

– Тимми необходимо подышать свежим воздухом, – ответил Джеймс, добавив с осуждением: – Вчера он весь день просидел в квартире, как в клетке.

Бет открыла было рот, но тут же опомнилась, как только увидела блеск в его глазах. Она не собирается снова попадать в расставленные ловушки. Лучше посмотреть содержимое пакета. Вообще-то это похоже на провокацию. Невозможно поверить, что Джеймс предпочел сандвич на открытом воздухе в компании шестимесячного младенца обеду в… обществе прекрасной блондинки, явно им одурманенной.

– Они все одинаковые, – сердито пробормотал Джеймс.

– Блондинки? – Неужели он начал уставать от Джулии так же, как и от ее предшественниц? Бет была поражена внезапным наплывом жалости ко всем женщинам, которые оказались достаточно безрассудны, чтобы увлечься им.

– Что?..

– О, сандвичи!

Джеймс посмотрел на нее словно на помешанную.

– Знаешь причину, по которой я нанял тебя? – внезапно спросил он. – Не потому, что ты была более квалифицированной по сравнению с другими претендентками. Я думал, ты создашь спокойную, доброжелательную атмосферу вокруг себя. – Он покачал головой. – Да уж, спокойную!

– Ты хочешь сказать, что выбирал верную, преданную, самоотверженную серенькую мышку, которая потратит последующие сорок лет своей жизни, бегая вокруг тебя? – сладко спросила Бет. А ведь она и была той самой маленькой мышкой первые несколько месяцев. Настала пора признаться себе в этом. Смехотворной маленькой мышкой с восхищенными глазами.

– Ну, естественно, – проговорил Джеймс, – мне была нужна отличная секретарша. И, черт меня побери, я выбрал тебя!

– Ну, и повезло? – спросила с намеком Бет, ожидая немедленного возражения Джеймса, но ответом ей стало его молчание. Возможно, это и есть безмолвное признание ее профессионализма?

Ну, слава Богу! С удовлетворением Бет заглянула во второй пакет.

– Хлебные крошки? – пробормотала она, широко раскрыв от удивления простодушные глаза.

– Это для уток, – надменно ответил Джеймс.

– Конечно, – не сразу поверила Бет.

Зачем еще председатель огромной компании стал бы носить это в кармане своего дорогого пальто? Хотелось бы видеть реакцию персонала столовой на его властное требование двух сандвичей и пакета крошек.

– Тим, выгляни в окно, и справа ты увидишь Букингемский дворец, – произнес Джеймс, когда такси подъехало к парку и затормозило у остановки.

Тимми продолжал очарованно глазеть на ручной ремень, плавно качающийся над его головой.

– Не думаю, что он достаточно образован, чтобы отличить правую сторону от левой, – задумчиво предположила Бет.

Джеймс вышел из машины. Застегнув молнию на костюмчике Тимми, она передала его в заботливо протянутые руки.

– Ах вы, маленькие жадины, – увещевала Бет двух разноцветных селезней, облокотившись на парапет моста и пытаясь справедливо распределить горсть крошек. – Дайте и другим шанс.

Откидывая назад волосы, она улыбнулась Джеймсу, который стоял рядом, с Тимми на руках.

– Бросай это в воду, – уговаривал он племянника.

Осмотрев крошечный кусочек хлеба в своей руке, Тимми благодарно просиял и сунул его в рот.

Улыбка не сходила с лица Бет. Вокруг было так восхитительно! Перед ней лежало живописное озеро на фоне Букингемского дворца. Далее открывался великолепный вид на плац-парад конной гвардии и Уайтхолл. Ей было стыдно, что она еще не до конца ознакомилась с достопримечательностями Лондона. Но потом без злобы и раздражения подумала, наблюдая за Джеймсом, который ловко управлялся с племянником, что у нее не было на это времени.

– Остался один сандвич, – пробормотала Бет, доставая его из пакета, когда они прогуливались по мосту.

– Каждому по половине? – насмешливо поднял бровь Джеймс. – Если ты, конечно, не имеешь склонности к альтруизму.

– Не-а, – бодро сказала она, вручая Джеймсу его половину, улыбаясь в душе явной нелепости и неестественности своей прогулки по лондонскому парку с безупречно одетым председателем «Стентон энтерпрайзиз» и детской коляской.

С другой стороны, Бет не могла припомнить такого ощущения расслабленности и непринужденности в компании Джеймса Феннера, когда бы его присутствие воспринималось столь же легко.

Она заметила, как две женщины среднего возраста обернулись, проходя мимо, чтобы еще раз взглянуть, но не на очаровательного малыша в детской коляске, а на высокого мужчину, шедшего рядом с ней. Поистине мимо него нельзя пройти равнодушно.

Легкий ветер с озера взъерошил его волосы. Он убрал непослушные пряди нетерпеливым движением руки.

– Надо постричься, – пробормотал он себе под нос. – Но для меня это легче сказать, чем сделать. Ведь я часто выгляжу так, как будто мне нужна стрижка.

Бет усмехнулась, почему-то не смутившись от того, что он определенно подслушал ее монолог.

– Смотри, Тимми, к нам опять плывут утки. – Она полезла в карман за пакетом с крошками.

Тимми зевнул.

– Он надеялся, что мы возьмем его в музей или в галерею, – объяснил Джеймс, глядя на племянника.

– Или на торги фондовой биржи, или в палату парламента, – понимающе добавила Бет, взяв горсть крошек перед тем, как передать пакет Джеймсу.

– Много лет не кормил уток, – прицелился он хлебным шариком, – я и забыл, что это психотерапия.

«Психотерапия?» Бет задумчиво изучала его профиль.

Может быть, это оттого, что он глава огромной империи: необходимость принимать конкретные решения, ответственность, прямая или косвенная, за сотни людей и их жизненный уровень – за тех, кто доверился, поставил на него? Но, разглядывая суровые черты его лица, она решительно встряхнула головой. Нет, все это только придает ему сил.

Она улыбнулась. Шестимесячный малыш помог вернуть Джеймсу Феннеру душевное равновесие.

Поскольку солнце уже клонилось к закату, она решила проверить, тепло ли ребенку в коляске.

– Он и в Арктике выживет в таком обмундировании, – заметил Джеймс. – Как насчет чашечки чая?

– И булочки? – Бет усмехнулась своей шутке, почувствовав вдруг себя счастливой.

Ей не хотелось, чтобы этот день кончался. Она даже согласна терпеть его насвистывание, правда, не может заставить себя не хмыкать, когда он фальшивит.

Джеймс попытался исполнить старинную матросскую песню.

– Что, плохо?

– Плохо, – призналась Бет.

Чистым, звонким голосом она пропела первую строчку песни.

– В конце мелодия идет вниз, а не вверх.

– Так? – Он попробовал спеть.

– Ммм, не совсем так, – дослушала Бет и рассмеялась над удрученным выражением лица Джеймса.

– Знаешь, что действительно обидно? – признался он. – Моя мама – учитель музыки, а мой папа был профессиональным музыкантом, пока не ушел на пенсию.

Бет перестала смеяться и взглянула на него, заинтригованная. Никогда раньше она не слышала, чтобы Джеймс упоминал о своих родителях.

– Я даже не знала, что у тебя есть отец и мать, – подумала она вслух.

– Это вполне естественно, – сухо сказал он и вдруг шепотом выругался. – Извини, Бет. С моей стороны это было грубо. – Он нахмурился и, немного помолчав, тихо спросил: – Ты все еще скучаешь по своим родителям?

– Я не очень-то их помню, – ответила она, намеренно сохраняя бесстрастное выражение лица.

Больше всего печалило то, что у нее никогда не было возможности узнать их поближе. Бет выстроила в своем сознании идеалистическое представление о них как о первоклассных родителях, которые, будь они живы, отдали бы ей всю свою любовь и понимание, чего не удалось сделать ее тете, на попечении которой девочка находилась в то время.

Несомненно, сестра ее отца без особого энтузиазма приняла ребенка, внезапно подброшенного судьбой. Подчинившись чувству долга, тетя Мэри выкормила, одела Бет и дала ей образование, но многие годы она смотрела на свою маленькую племянницу всего лишь как на дополнительную обязанность. Может быть, поэтому Бет так и не смогла почувствовать искреннюю любовь к женщине, которая так много сделала для нее.

Благодарная Джеймсу за то, что он не предпринимает попыток продолжить разговор, она быстро взглянула на него. Понимание и сочувствие в его глазах немного смутили ее.

Тимми, заметила она, засыпал. Голубые глазки затуманились, и начали дрожать ресницы.

– А почему Каролина не оставила Тимми своей матери? – спросила она с внезапным любопытством. Это казалось более логичным – оставить ребенка с бабушкой, а не с дядей-холостяком.

– Мои родители улетели в Штаты, провести Рождество с моей старшей сестрой, – небрежно объяснил Джеймс. – Ее муж будет работать там пару лет.

– Твоя старшая сестра? – Бет предполагала, что Каролина – его единственная сестра.

– У меня пять сестер. Все моложе меня.

– Пять? – в изумлении повторила Бет.

– Карол, Сара – в Штатах, Анна – концертирующая пианистка, а близняшки Рут и Бэки еще в колледже, – он поднял бровь, – учатся…

– …музыке? – закончила она и усмехнулась, когда он кивнул, соглашаясь.

Так значит, Джеймс вырос в большой и, судя по теплу в глазах, сплоченной и любящей семье! Иметь такую семью было ее сокровенным желанием и заветной мечтой.

Она посмотрела в волевое лицо Джеймса. Старший брат. Несколько дней назад Бет с трудом представляла его в этой роли, но теперь видела, что он исполняет ее с легкостью.

Сейчас она могла представить себе Джеймса не только немилосердно дразнящим своих сестер, вдруг потерявшим терпение от их девчачьих забав, но и прежде всего их горячим защитником. И тот факт, что одна из них без опасений вверила ему своего маленького драгоценного сына, говорил сам за себя.

– А вот это сделала Сара. – Поддразнивая Бет, он указал на маленькую горбинку на носу. – Ударила меня крикетной битой, когда ей было шесть лет.

– Думаю, ты заслужил это, – строго сказала Бет, гадая, что еще ему удалось случайно подслушать.

Она обратила внимание на его руки, на гибкие длинные пальцы, которые прекрасно смотрелись бы на клавишах рояля. Интересно, обижался ли Джеймс когда-нибудь на то, что не унаследовал талант родителей, как его сестры? Был ли этот факт решающим в его стремлении преуспеть в сфере, весьма далекой от интересов его семьи? Бет стало смешно: образ расстроенного и раздражительного музыканта совсем не подходил Джеймсу Феннеру.

– Между прочим, – начал Джеймс небрежно, – ты действительно находишь заседания совета скучными?

Бет застыла. Неужели он снова хочет поднять эту тему? Сейчас, в это время?

– Я не должна была говорить так… – пробормотала она и остановилась, заметив улыбку в уголках его рта.

– Я иногда тоже скучаю! – признался он, посмотрев свысока.

– Правда? – недоверчиво усмехнулась Бет.

– Но это, мисс Бет Синклер, абсолютно конфиденциально.

– Конечно, мистер Джеймс Б. Феннер, – уверила она его важно. Его смеющиеся голубые глаза вызывали головокружение.

Джеймс Б. Феннер. Сколько раз она печатала эти слова? И все же она не знала его второго имени. Слишком много было того, чего она не знала об этом человеке.

Когда они вышли из парка, Бет машинально взглянула на часы и резко остановилась.

– Джеймс, – вскрикнула она, – через полчаса у тебя назначена встреча с Эндрю Харрисоном!

Джеймс остановился рядом, брови сошлись.

– Черт возьми, Бет! Почему ты не напомнила мне раньше?

– Потому что я тоже забыла!

В конце концов, она не компьютер! К тому же последние два дня не имела доступа к его ежедневнику. Да и когда это Джеймс Феннер нуждался в напоминании? Для него было просто невозможно что-либо забыть.

– Что за нелепое время для деловых встреч, – проворчал он, вручая коляску Бет. Он встал на краю тротуара, глядя на проезжающие машины. – За несколько дней до Рождества, во второй половине дня…

Бет усмехнулась про себя. Эндрю Харрисон, управляющий директор приобретенной дочерней компании, был того же мнения, когда она организовывала их встречу – по настоятельному требованию Джеймса.

– Ты поезжай с Тимми домой, – приказал он, когда остановил такси, – а я возьму другую машину и поеду прямо в офис.

Бет бросила на Джеймса взгляд, безошибочно угадав в его голосе некоторую досаду и нежелание расставаться. Неужели он тоже сожалел, что день подошел к концу так быстро? Эй! Внутренний голос предостерегал, что питать слишком много иллюзий – опасно. Это просто случайность. Даже трудоголики иногда испытывают неодолимое желание поиграть в хоккей, например.

– Ну, теперь лучше? – спросила Бет, когда Тимми проглотил последнюю каплю молока из бутылочки. Вытерев ему рот и развязав слюнявчик, она отнесла малыша в комнату, зажгла светильники на стенах и бережно посадила его на блестящий, ярко раскрашенный коврик. С улыбкой и энтузиазмом Тимми тут же начал обследовать весь набор плюшевых игрушек, которые сразу запищали под его неловкими пальчиками. – Я думаю, мне больше нравятся слоники, – решила Бет, проходя по толстому ковру к французским окнам. Она сдержала зевоту, почувствовав вдруг, что очень устала. – Особенно тот, с большой красной шляпой от солнца.

Немного подождав, она выглянула с балкона. Интересно, Джеймс в офисе в эту минуту или уже сидит в машине, направляясь домой?

Напевая про себя, Бет повернулась и села на ковер рядом с Тимми. Облокотившись на софу, она вытянула перед собой ноги в джинсах. До ушей донеслось звяканье ключей, открывающих входную дверь. Она вздрогнула, пульс участился. Он ли это? Шаги были твердыми и уверенными. Низкий властный голос сообщил:

– Бет? Я дома.

– Лорд и хозяин вернулся, – улыбнулась Бет Тимми. – Мы в детской! – крикнула она и ничего не смогла поделать с приливом радости при виде Джеймса, входящего в дверь.

– Вот, значит, как вы проводите время в мое отсутствие, – сказал он с нарочитой строгостью.

– Праздное времяпрепровождение, – согласилась Бет. Сердце ее сбивалось с ритма.

– Я люблю слонов, Тим. – Развязывая галстук, Джеймс оглядел сияющего племянника. – Особенно того, с красной шляпой от солнца, – добавил он задумчиво и поднял с немым вопросом бровь, когда Бет засмеялась.

– Ничего, – покачала отрицательно головой Бет.

Комната, казалось, уменьшилась в размере.

– Давай, Тимми, время в кроватку, – с некоторой напряженностью Бет встала на ноги.

– Вот, возьми, – Джеймс полез в карман, – приобрел по дороге домой, – добавил он, вручая ей небольшой пакет с аптечной этикеткой. – Должно помочь.

Озадаченная, она открыла пакет и взглянула на содержимое. Там оказался маленький тюбик с растиранием для мышц. Бет не ожидала такого внимания. Плечо беспокоило ее весь день, и она молча страдала, не жалуясь никому.

– Пойди и разотри сейчас же, – приказал он. – Я приготовлю Тимми к ванной. – Быстро сняв пиджак, Джеймс закатал рукава и наклонился к племяннику.

– Хорошо, спасибо. – Притворившись, что поглощена изучением информации на тюбике, Бет ушла в свою комнату. Взглянув на свое отражение в зеркале, она не смогла удержаться от смеха. Глядя на это лицо с идиотским выражением, можно было подумать, что Джеймс одарил ее алыми розами, а не тюбиком с сильно пахнущей целебной мазью. Бет поморщилась, втерев некоторое ее количество в левое плечо, и усмехнулась. Уж точно не Шанель! Надев опять свитер, она подумала, что пощипывающее тепло не следует приписывать исключительно действию мази. Бет побежала в ванную комнату, чтобы вымыть руки. Воспользовавшись моментом, быстро расчесала волосы и откинула их на спину. Проходя мимо спальни, выключила освещение и направилась на поиски Джеймса. Она нашла его сидящим на постели в комнате Тимми, пытающимся вытереть полотенцем извивающегося младенца, который, вероятно, поставил рекорд, приняв самую быструю ванну на свете.

– Спокойно, Тимоти, – командовал Джеймс.

Игнорируя его, Тимми продолжал сражаться с полотенцем, бешено молотя ручками и ножками. Показалось ли Бет, с интересом наблюдавшей из дверного проема, или действительно Джеймс Феннер выглядел несколько растерянным? Несомненно, для него это был первый опыт, когда установленный порядок попирался так крикливо.

– А в ванной он почти засыпал, – произнес Джеймс в замешательстве, глядя на своего взбудораженного племянника.

– Он слишком устал, – нравоучительным голосом няни сделала вывод Бет, отметив облегчение на лице Джеймса, когда он поспешно передал Тимми в ее руки. – У тебя был тяжелый день, да? – мягко говорила Бет, улыбаясь в беспокойное розовое личико. – Ничего удивительного в том, что ты устал.

Успокаивая малыша и подготавливая его ко сну, она отвлеклась на время и не заметила, что задумчивые темно-голубые глаза смотрят на нее. Целуя бархатную щечку, она положила Тимми в кроватку и осторожно укрыла его одеялом. Золотые реснички начали смыкаться. Минуту Бет стояла, наблюдая за ним в тишине. Затем повернулась и… неожиданно столкнулась с Джеймсом. Он, видимо, тоже был застигнут врасплох, потому что, когда Бет инстинктивно ухватилась за его плечи, пытаясь сохранить равновесие, он споткнулся о коврик, лежащий у детской кроватки. Цепляясь друг за друга и толкаясь, они приземлились на диван.

Несколько секунд Бет и думать нормально не могла, не то что говорить, чувствуя его крепкое мужское тело, распластанное над ней. Ее ноги каким-то образом застряли между его ногами, и она ощущала каждый его мускул даже через джинсы. Лицо Джеймса находилось всего в нескольких дюймах от ее лица, она могла видеть свое отражение в его глазах, чувствовать тепло его дыхания на своей коже.

– Господи, Бет, ты никогда не думала заняться регби? С таким напором… – сердито пробормотал Джеймс, высвободившись и резко встав на ноги.

– Тебе не следовало подкрадываться ко мне сзади. – Ноги были словно ватные, а лицо пылало огнем. Удостоверившись, что Тимми не проснулся, Бет вышла из комнаты следом за Джеймсом. – И этот коврик явно опасен. Что, если бы кто-нибудь из нас вдруг споткнулся с Тимми на руках?

– Ну, этого же не случилось, – бросил Джеймс, шагая через холл.

– Завтра утром я его передвину. – Бет сердито взглянула на уходящую высокую фигуру.

– Обязательно! – с раздражением ответил он, открывая дверь в кухню. – И пока ты отличаешься способностью падать и ударяться обо все, что имеется в поле твоего зрения, почему бы тебе не очистить всю чертову комнату от мебели! – Резко остановившись, Джеймс повернулся кругом так, что Бет чуть снова с ним не столкнулась. – О чем мы спорим? – потребовал он ответа, его брови вытянулись в одну черную линию. – О каком-то дурацком коврике?

– Я не знаю, – пробормотала она, сев на стул около стола.

Должно быть, со стороны они были похожи на парочку ссорившихся четырехлетних детей. Если только не принимать во внимание, что простой коврик не мог стать причиной этого нелепого взрыва эмоций. Джеймс без слов вынул из холодильника бутылку вина и наполнил два бокала. Вручив ей один из них, он пододвинул стул и сел напротив.

– Перемирие? – Он поднял бокал.

– Перемирие, – согласилась Бет, не совсем точно подыгрывая его легкомысленному тону. Решительно избегая его взгляда, она отпила и… потянула носом. Кухню заполнял дразнящий аромат.

– Куриная запеканка, – подсказал Джеймс, когда Бет вопросительно посмотрела на плиту. – Просто немного того, что я приготовил раньше, – скромно добавил он.

Напряжение спало. Бет попыталась решить задачу.

– Миссис Эндрюс? И автоматический таймер?

– Они, несомненно, помогли, – уступил он с усмешкой. Отхлебнув еще глоток вина, он неспешно поднялся. – Я как раз собирался принять душ, если ты будешь так любезна накрыть на стол.

Со вздохом удовлетворения Бет положила нож и вилку на пустую тарелку. Хорошая еда и прекрасная компания Джеймса вызвали чувство расслабленности и комфорта. Разговоры с ним были легки и забавны, случайные минуты тишины – лишены напряженности.

Джеймс улыбнулся.

– Фрукты? Сыр и печенье? – лениво предложил он.

– Не думаю, чтобы я смогла съесть еще что-нибудь, – призналась Бет. – Ты отличная повариха, – нежно поддразнила она, думая с грустью, отчего их отношения не могли быть всегда такими простыми.

– Кофе будем пить в комнате? – Джеймс взял кофейник и поставил его на поднос.

– Ладно, – Бет неохотно поднялась и дополнила натюрморт еще двумя чашками и блюдцами.

Когда она доставала из холодильника молоко, Джеймс попросил:

– Не могла бы ты отыскать буханку хлеба в морозильнике? Она нам понадобится утром.

Кивнув, Бет открыла морозильник и изменилась в лице.

– Ты, очевидно, очень любишь фруктовые пирожные, или это случайность? – спросила она, подозрительно глядя на Джеймса. – Морозильник совершенно забит ими.

– Да? – Он тревожно посмотрел на нее. – Гм, и сколько их там?

– Семь, нет, восемь. – Бет давилась от смеха. Неужели обнаружилась тайная страсть Джеймса? – По-моему, тут еще одно наверху, – нащупала что-то Бет и вынула батон хлеба.

– Видишь ли, моя мама обожает их делать. Я эти пирожные люблю с детства, и теперь каждый раз, когда мы встречаемся…

– Она готовит тебе пирожные, – еле сдерживаясь от смеха, закончила Бет, – а ты запихиваешь их в морозильник!

Взяв поднос, она последовала в комнату за Джеймсом.

– Это моя вина, – пробормотал он. – Мне действительно давно следует сказать ей об этом, но…

– …это требует такта и дипломатии, – искренне подсказала Бет.

Она осторожно поставила поднос на низкий стол у софы и села.

– Что-то вроде того, – согласился Джеймс, улыбаясь и протягивая ей кофейник.

Подойдя к огромным окнам, он постоял немного, любуясь огнями города, а затем задернул шторы.

– Ты всегда жил в Лондоне? – поинтересовалась Бет, разливая кофе.

– Я воспитывался в Кенте – небрежно ответил Джеймс, присоединяясь к ней. – Исключая короткий период пребывания в Винчестере, когда я был женат, большую часть сознательной жизни я прожил в Лондоне. Не люблю частые переезды.

Бет уставилась на него округлившимися глазами.

– Я не знала, что ты был женат.