Текст книги "Глава Xi. Человек в маске (СИ)"

Автор книги: Ростислава Емельянова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Адель бесшумно вошла, изящно опустившись в реверансе, затем к ней подошёл Сандорс, поцеловав её руку. Герцогиня еле сдерживалась от бешенства.

– Добрый день, леди Адель, – прошептал Сандорс, и на его губах заиграла улыбка.

Жаннин смутилась, но вовремя поняла ход мыслей англичанина и подыграла ему:

– С приездом, сэр Джеймс. Рада вас видеть, – она повернулась в сторону маркиза и герцогини и добавила:

– Несмотря ни на что вас я тоже рада видеть, ваша светлость, милорд.

Краешек губы маркиза начал нервно подёргиваться, а герцогиня снова взяла бокал в руки и сделала глоток.

– Так вот, господа, я лишь хотел сказать вам, что леди Адель, по-прежнему, является хозяйкой Призрачного замка.

– Как такое может быть? – скривив губы, произнесла герцогиня. – Я собственными ушами слышала о лишении графини всех прав, как на титул, так и поместье.

Жаннин тоже не совсем понимала, о чём сейчас говорит Сандорс.

– Сейчас на правах моей невесты, а скоро на правах моей супруги. Видите ли, я сделал предложение леди Адель, и она любезно согласилась. Только сегодня я вернулся из Рейна, где встретился с герцогом Монфором, и он дал своё благословение на наш брак. Леди Адель возвращается её титул графини, и её дом станет нашим общим домом.

Жаннин почувствовала головокружение, но быстро взяла себя в руки. Сандорс стоял совсем близко и, словно ощутив её смятение, взял её под руку, прижимая к себе и улыбаясь под маской.

– Этого не может быть! – вдруг вскричал маркиз, швыряя медный бокал на пол и вскакивая со своего места.

– Но это – правда, – Сандорс взял свежий свиток со стола и протянул герцогине, слуга развернул его перед ней, и она быстро пробежала глазами по строчкам.

Герцогиня резко рассмеялась, запрокидывая голову:

– Господи, и этот попал в её ведьмовские сети. Я же говорила, она колдует. Сохраняйте спокойствие, милорд. Возьмите себя в руки, – только и смогла проговорить она, поднимаясь со своего места и, поправляя свой головной убор, поджала губы.

– Я этого так не оставлю! – снова вскричал маркиз.

– Смиритесь, милорд. Вы никогда не получите эту женщину! – прошептал Сандорс, улыбаясь под маской.

Жаннин интуитивно, не замечая за собой, прижалась ближе к рыцарю, как будто боясь, что он отпустит её и даст на растерзание этим людям. Его широкая ладонь, обтянутая тонкой чёрной кожей перчатки, легла на её руку. Она успокоилась, чувствуя его взгляд на себе.

– И, прошу вас, милорд, уведите свой отряд от стен замка, мне надоело его присутствие, – добавил Сандорс.

– Сейчас я ухожу, но я ещё вернусь. Смотрите, как бы вам не облиться кровавыми слезами. Опасно вставать на моём пути! – почти зарычал маркиз, искажая лицо.

– И на моём тоже, чего бы мне это не стоило, я заполучу свою внучку, – прошипела герцогиня, разворачиваясь и уходя.

Маркиз немного медлил, потом резко обернулся и, быстро подходя к Жаннин, произнёс:

– Я не сдамся, Адель, ты слышишь? Никогда!

Сандорс попытался отстранить его, но Жаннин сама подошла к Перне, слегка коснувшись его рукой:

– Отпусти меня, прошу тебя, оставь меня в покое.

Но маркиз, словно безумный, замотал головой, шарахаясь и быстро уходя, сопровождаемый охраной, выводящей 'гостей' из замка.

Жаннин осталась наедине с Сандорсом, когда все удалились, и прошептала, едва слышно:

– Что это было? Очередная ваша игра?

Рыцарь молчал, глядя в окно, которое только что распахнул перед собой, чтобы убедиться в уходе визитёров. Лучи солнца осветили его профиль, тёмные волнистые волосы трепал ветер. И вновь Жаннин показалось, что-то едва заметное, мимолетное в его внешности напоминает ей кого-то знакомого, но она не могла понять кого.

– Зря вы всё это придумали. Что теперь дальше делать? – на лице Жаннин отразилась тревога.

– Идёмте, – Сандорс бесцеремонно схватил женщину за руку и потащил за собой сначала через зал, затем по коридорам замка, поднимаясь на просторную смотровую площадку.

– Куда вы меня ведёте? – ничего не понимая, но подчиняясь воле мужчины, Жаннин быстро шла следом.

Вскоре они оказались на смотровой площадке, пустынной, освещённой жарким солнцем. Ветер взорвал вверх подол красивого синего платья женщины и растревожил рыжие волосы. Здесь они были совсем одни. Внизу копошились фигурки людей, из них легко можно было разобрать красное платье герцогини и серый костюм маркиза. Они быстро сели на лошадей и в сопровождении небольшой свиты выехали со двора замка. Жаннин молча взирала на это, на миг забыв о присутствии Сандорса.

– Теперь мы можем спокойно поговорить, и здесь нас никто не услышит, – прохрипел мужчина.

Жаннин вздрогнула и обернулась, снова увидев англичанина в дневном свете. Это зрелище немного удивило её. Не считая того дня, когда они ездили на виноградник, ей всё время казалось, что он боится солнца, словно вампир, прячась в стенах своей комнаты и передвигаясь только поздно вечером, когда стемнеет. В дневном свете, его чёрная маска блестела на солнце и, впервые на лице женщина разглядела глаза. Его взгляд не был колючим, как ей часто казалось, как раз наоборот, он тёплый и даже ласковый. Его губы, затерянные в усах и аккуратно постриженной бороде, дрогнули в улыбке, выставляя напоказ крепкие белые зубы.

Он подошёл к ней поближе и произнёс:

– Я всё обдумал, леди Адель. Простите, что вы так узнали о моих планах. Я стараюсь действовать не только в своих личных интересах, но и в ваших. И у меня не было желания обидеть вас, напротив, я хочу лишь защитить вас. К счастью, я говорил с герцогом, он не собирается препятствовать нашему браку, если вы, конечно, дадите своё согласие на него.

Сандорс повернулся к ошеломлённой женщине, она растерянно смотрела в его лицо. Он подошёл ближе и, преклонив колено, произнёс:

– Леди Адель, графиня де Пентьевр, вы станете моей женой?

Жаннин молчала, не в силах выдавить ни слова. Его глаза сквозь прорези маски взирали на неё с надеждой, но что она должна сказать теперь? Ещё совсем недавно, она хотела, чтобы он сказал ей это, чтобы протянул ей руки и предложил свою поддержку и опору, но теперь, когда появилось это письмо, и забрезжила надежда связать свою жизнь с любимым человеком, с Аленом, она растерялась. И всё же врать и изворачиваться она тоже не могла. Предательские слёзы снова поступили так близко, что стало трудно дышать. Она еле слышно прошептала, взяв его за обе руки:

– Поднимитесь, сэр Джеймс, прошу вас.

Он послушался и, медленно поднявшись, сделал шаг назад, как будто боясь услышать отказ:

– Каков же будет ваш ответ, миледи?

– Я не могу...

Губы Джеймса под маской дрогнули, но лицо осталось неподвижным, он, по всей видимости, тоже не находил слов. Он медленно прошагал через площадку, она повторила:

– Я не могу...

Сандорс молча подошёл к ней, обхватив ладонями её плечи:

– Почему вы отказываете мне, так невыносимо сильно нуждаясь в мужской помощи и поддержке? Не говорите, что это не так. Я знаю, что прав. Я это чувствую, – он стоял так близко, что женщина почувствовала едва уловимый запах его тела и ощутила его дыхание на своём лице.

– Я не могу, – повторила она в третий раз, опуская глаза и роняя слезу по щеке.

– Тогда объясните мне почему? Всё это время я думал, что вы хотите именно этого, и только в этом я вижу для вас выход из тяжёлого положения.

– Нет, это не выход... может, его вообще нет. Я не могу выйти за вас, потому что только сегодня ночью я хотела убежать отсюда с другим мужчиной. И только стечение обстоятельств не позволило мне исполнить эту попытку. Я не могу выйти за вас, потому что жду ребёнка от этого человека, и я хочу, чтобы у ребёнка был отец. А теперь в вашей власти выгнать меня сейчас же восвояси или выдать меня церковникам, которые будут очищать меня от скверны, казнив или подвергнув пыткам.

Сандорс молчал, опустив руки, и казалось ни одна мышца на лице не шелохнулась, или просто Жаннин не могла этого видеть под маской. Теперь его лицо и вовсе ей казалось каменным, ничего не выражающим.

Молчание затянулось, затем прозвучал сдавленный шёпот Сандорса:

– Почему же вы не сбежали сегодня, что остановило вас?

– Никто не пришёл. Причины мне неизвестны.

Разражённый хриплый смех разрезал тишину, рот растянулся в оскале:

– Как глупо... всё глупо!

Мужчина поднял камушек с пола и с силой швырнул его в стену. Тот с глухим звуком разлетелся на мелкие кусочки. Жаннин вздрогнула, и ей показалось, что это был не камень, а разбитое мужское сердце. Сандорс быстро удалился в неизвестном направлении.

Она сама своей рукой вновь сгустила тучи над своей головой, проклиная себя за прямоту, но слов уже не воротишь.

– Где же ты, Ален, когда ты мне так нужен? – едва дыша, произнесла она, вглядываясь в горизонт.

Но никто не ответил. Она стояла одна, и жаркое солнце безжалостно жгло лицо, словно в отместку за её слова. Ветер трепал её волосы и цеплялся за длинные полы её нового платья, которое привёз Сандорс и велел одеть для такого случая, как сегодня. 'Я сама всё разрушаю. Почему не обманула его, почему не согласилась, не сделала вид, что это его ребёнок?' – кляла себя Жаннин, глядя вниз с высокой стены. 'Может быть, эта ложь пошла бы всем во благо? Проклятая дура! Сандорс прав, действительно, как всё глупо и нелепо', – Жаннин была уверена, он тоже проклинает её.

Мысли Жаннин прервал знакомый голос Бэт:

– Адель, девочка моя, почему ты здесь?

– Как ты меня нашла, Бэт?

– Он мне сказал, чтобы я увела тебя в комнату. Что случилось? Он был мрачнее тучи.

– Я всё испортила, всё разрушила, – наконец, дала волю слезам Жаннин, опускаясь на горячий, нагретый солнцем каменный пол и закрывая лицо руками. – Это была уловка, теперь я поняла. Они нашли моё слабое место и сыграли на моих чувствах. Господи, я такая глупая.

– Ничего не понимаю из того, что ты говоришь. Какая уловка? О чём ты? – Бэт уводила Жаннин со смотровой площадки.

В её комнате оказался Франсуа, его Жаннин меньше всего сейчас хотела видеть.

– Что случилось? – соскочил со своего места мужчина и быстро подошёл к Жаннин. Но та молчала.

– Я не знаю, твердит что-то про какую-то уловку, ничего не поняла, – пробубнила ворчливо Бэт, выставляя на столе еду, заботливо раннее накрытую салфетками.

– Это ты скажи мне, что случилось, Франсуа... – произнесла Жаннин отрешённым голосом. – Это ведь была уловка? Это вовсе не Ален писал? А иначе, зачем эти двое оказались здесь, со всеми своими бумагами и угрозами?

– Мне очень жаль, Жаннин, но я не знаю. В назначенное место никто не пришёл, и обещанной повозки тоже не было. Я был там с раннего рассвета, никого похожего, – ответил Франсуа, садясь рядом с женщиной и обнимая её за плечи.

– Тогда всё ясно. Ты был прав, это всё происки герцогини и маркиза. Вместе они гремучая смесь. Они готовы и дальше разрушать мою жизнь. Каждый для своих целей, – глаза Жаннин погасли.

– А я говорила тебе, что самым разумным выходом будет выйти замуж за сэра Сандорса, благо он тоже так думает, и сделал тебе предложение. Теперь всё будет хорошо, – вмешалась Бэт, опираясь полной рукой в массивную столешницу.

– Ничего не будет, – еле слышно прошептала Жаннин. – Я отказала ему.

– Как? Но почему? – возмутилась Бэт, переходя на крик.

Франсуа молча слушал, не перебивая и, как будто, не удивляясь такому повороту событий.

– Я ошибалась, Бэт, когда злилась на него, – прошептала Жаннин, поднимая заплаканные глаза на няню и поочередно переводя взгляд на рядом сидящего мужчину и обратно. – Сегодня он повёл себя благородно, он защитил меня от этих акул, которые только и ждут, когда я совершу ошибку, но он спас меня.

– Вот и именно, а ты взяла и отказала, глупая. Жила бы как у Христа за пазухой под его железной защитой! – спорила, не унимаясь, старуха.

– Да как же ты не можешь понять, Бэт?! Я не смогла бы обманывать его. Я бы просто не смогла... всё время его обманывать... я не смогла бы отплатить ему чёрной неблагодарностью своей нелюбовью к нему, с чужим ребёнком в утробе. Я не могу...

Бэт краем глаза посмотрела на Франсуа и поняла, что он всё знает о беременности Жаннин. Этот человек так быстро занял такое значительное место в её жизни. Она так искренне доверяла ему.

– Я понимаю, почему ты не смогла... – вдруг неожиданно вмешался Франсуа, взяв руку Жаннин в свои ладони, – это была бы не ты, если бы поступила иначе. И он будет полным идиотом, если не поймёт тебя, если не оценит твою искреннюю благодарность ему. Дай ему время подумать, он придёт к тебе снова, вот увидишь.

– Или отдаст её в руки инквизиции, и она окажется на плахе, – возразила Бэт.

– Если возникнет такая опасность, я помогу тебе убежать, чего бы мне это ни стоило, в тот же день, так что будь готова, – произнёс Франсуа, вставая. – Отдохни, поешь. Если что-то узнаю, сразу дам знать.

Жаннин молча кивнула, смахивая слезу со щеки. Франсуа бесшумно вышел. А Бэт опустилась рядом с девушкой, обнимая её за плечи.

– Бедная моя девочка, когда всё это закончится?

– Господи, Бэт, я так устала. Как хочется ни о чём не думать, не беспокоиться, как там в замке Шатарье: просто тихо засыпать рядом со своим ребёнком, смотреть на её маленькое милое личико и целовать крошечный носик, вдыхать аромат её маленького детского тела. Я больше ничего не хочу... только покоя... умиротворения. Почему они все не оставят меня? Что я сделала им такого, что они никак не могут забыть меня и жить своей жизнью?

Бэт тяжело вздохнула:

– Этого никто не знает, милая. Но я надеюсь, что этот парень прав... – она немного помолчала, затем, положив свою широкую ладонь на тонкую прозрачную кисть девушки, добавила:

– Ты так доверяешь ему... но я немного боюсь его.

– Кого, Бэт?

– Этого Франсуа, он 'тёмная лошадка', поверь мне, я знаю людей, он что-то скрывает от тебя. Уж слишком юркий, ловкий, везде всё успевает, словно угорь.

– Не говори так, Бэт. Если бы ты знала, как много раз он спасал мне жизнь. Знаешь, мы в лесу все попали в лапы разбойников. Они очень быстро поняли, что я женщина. Они хотели изнасиловать меня. Одного я убила, но второй убил бы меня, если бы не Франсуа, который появился как раз в тот момент, когда я уже думала, что это конец. Он вернул меня! – Жаннин взглянула на Бэт, вспоминая тот случай.

Именно тогда она, задыхаясь, видела Ингрид с младенцем на руках. Значит, это был ребёнок, о котором она тогда ещё не знала, ребёнок внутри неё. Как странно. Наверное, господу так угодно, чтобы она проходила эти испытания, но оставалась жить, ради любимых людей. Жаннин улыбнулась и снова взглянула на свою старую няню, затем прошептала:

– Мы были с ним в странном месте, в жилище отшельниц. Он принёс меня туда, спасая от недуга. Господи, я столько раз должна была умереть. Но он был рядом. Я не могу не доверять ему... Он – мой ангел-хранитель. Я люблю его... по-своему, конечно. Но я его люблю.

– Хорошо, ты убедила меня. И всё-таки я буду приглядывать за ним. А теперь давай поешь хотя бы немного.

* * *

Франсуаза успела передохнуть после перевязки 'норманна' прежде, чем к ней явилась повитуха, та самая, что останавливала кровотечение в ту злосчастную ночь. 'Слава богу, маркизу хватило ума прислать её, иначе я могла не пережить ту ночь', – думала с горечью девушка, разглядывая вошедшую худую маленькую женщину средних лет с измождённым и сухим лицом.

Она молча осматривала свою пациентку, не обращая внимание на её болезненные стоны. Затем констатировала:

– С вами всё будет хорошо, госпожа, но нужно лежать. Кровотечение остановилось, но оно может снова начаться, если не будете лежать, еще хотя бы пару дней.

– Я хочу помыться.

– Можно, но не лежать в воде.

– Скажи мне, где я? – вдруг неожиданно вцепилась в руку повитухе Франсуаза, пользуясь случаем отсутствия немого слуги.

– Спросите у своего тюремщика, – усмехнулась женщина, быстро помыв руки и удаляясь.

Франсуаза осталась одна, но ненадолго. Вскоре дверь открылась, и в её душное маленькое узилище пожаловал человек. Она сразу узнала его – виконт Филипп де Перне.

Он выглядел похудевшим, но по-прежнему молодым и красивым. Франсуаза медленно приподнялась на своей постели, одновременно радуясь, что он пришёл, и, огорчаясь, что он видит её в таком жалком виде.

– Доброе утро, госпожа баронесса, – произнёс он, слегка наклоняя голову.

– Разве оно действительно доброе, мой дорогой виконт? – прошептала она, глядя на него потухшими глазами.

Молодой человек прошёл поближе к лежащей женщине.

– Мне сказали, вам лучше?

– Вы пришли посмотреть, как я выгляжу после того, что сотворил со мной ваш драгоценный батюшка? Пришли посмеяться надо мной? – еле слышно произнесла она, совсем сникая и чувствуя дурноту и головокружение.

– Вовсе нет, госпожа, я беспокоился о вас.

– А он? Он придёт ко мне? Навестит свою возлюбленную на ложе, которое по его указке осквернил его слуга? – Франсуаза и сама не знала, какой ответ она хочет услышать и хочет ли вообще, чтоб ей ответили.

Филипп впервые за долгое время увидел её такой, и его сердце сжалось. Ему хотелось соврать ей, сказать, что его отец очень жалеет о своём поступке, что он много раз приходил, но не решился зайти, но что это изменит? От этого Николя де Перне не станет лучше: ни в жизни, ни в глазах этой бедной девушки.

– Он не придёт, Франсуаза, он постарается забыть про вас... – вдруг услышал Филипп собственный голос.

Из женских глаз потекли слёзы, её губы задрожали, она вся сжалась под грубым одеялом и спрятала лицо в собственных светлых волосах. Филипп осторожно присел к ней на кровать и погладил ладонью по волосам.

– Простите меня, Франсуаза, но я не хочу вас ранить ложью.

– Филипп, прошу вас, я умоляю, – женщина задыхалась, впиваясь ногтями в руки молодого человека, и шептала, стараясь успеть сказать, пока никто не пришёл и не услышал их разговор. – Помогите мне сбежать. Я погибну здесь. Я клянусь, я уеду в своё поместье, и вы больше не увидите меня.

Виконт взволнованно смотрел в её заплаканные глаза, сдерживая себя. Ему хотелось уйти, слишком тяжело было смотреть на когда-то блистательную баронессу в этом богом забытом месте. Ещё совсем недавно он точно так же смотрел на графиню Пентьевр, к её падению тоже приложил ни мало усилий его отец и ещё приложит. Никто не может остановить его. Он уродует людские судьбы своей похотью и амбициями. И вот результат.

– Я сделаю, что возможно. Не могу обещать вам. Я думаю, что совсем скоро его светлость маркиз будет здесь.

– Из-за меня? – в глазах Франсуазы отразилось отчаяние.

– О, нет... причина – ваш сосед. Отец совсем обезумел. Он видно хочет обменять 'норманна' на Адель. Но это большая глупость. Я боюсь, что в отместку сэр Сандорс начнёт войну. И тогда мой отец проиграет и поплатится головой.

– Тогда тем более вы должны помочь нам. Я избавлю вас от себя и 'норманна'. Я договорюсь с ним. Дайте возможность нам убежать.

– Я постараюсь всё сделать, только вы должны набраться сил и 'норманн' тоже. Иначе, вас очень быстро схватят. Вы же знаете, мой отец очень упорный и опытный охотник, – Филипп боялся, что их разговор подслушают, поэтому постарался сменить тему. – Вы что-нибудь желаете, госпожа де Бланш?

В этот момент вошёл немой слуга и сел в углу.

– Пошёл вон! – резко вскричал Филипп, вскакивая с края кровати.

Слуга, явно не ожидая такого приема, поплёлся на выход, разводя ручищами и глупо хлопая глазами.

– Я хочу помыться, месье, можно это как-то устроить? – робко вмешалась Франсуаза, приподнимаясь на постели. – Одежду мне принесли, но я не могу переодеться.

– Хорошо, госпожа, – виконт поспешил остановить уходящего слугу. – Постой, дурак! Найди служанок, пусть помоют госпожу.

Тот пожал плечами, что-то промычал и удалился.

– Вы не боитесь бежать с этим монстром? – вдруг спросил виконт, наклоняясь к лежащей женщине.

– С каким? – испуганно спросила та.

– С норманном. Вы же про него, кажется, говорили. Я слышал, он настоящий изверг.

– Не больше, чем ваш отец, – выдохнула Франсуаза, снова вспоминая усмешку на лице маркиза, когда слуга кряхтел над ней и обливался вонючим потом. – После всего, что со мной произошло, я думаю, не скоро захочу быть рядом с мужчиной, да и он со мной тоже.

– Но не норманн, ему наплевать на ваши чувства...

– Мне самой на них наплевать. Не беспокойтесь обо мне, я справлюсь, главное, помогите, прошу вас.

Снова вошёл слуга, внося ведро парящей воды и таз, всё это поставил на середину маленькой комнаты и промычал.

– Боюсь, госпожа де Бланш, здесь нет служанок и некому вам помочь помыться, – Филипп понял, о чём мычит немой.

– Я сама справлюсь, виконт, спасибо.

– Я навещу вас вечером, если позволите, – виконт прошёл к двери.

– Я буду рада вам, Филипп.

Франсуаза осталась одна и, услышав, как задвинулся замок с той стороны двери, она медленно стянула с себя сорочку. Слёзы снова застилали глаза. Усталым взглядом она осмотрела своё тело, покрытое синяками и ссадинами, и осторожно наклонилась над тёплой водой в тазу.

* * *

Прошло два дня, с тех пор, как Жаннин разговаривала с Джеймсом Сандорсом и отказала ему. Она бродила по замку, в надежде увидеть его, не находя себе места, и ни разу не встретив его. Бэт сказала, он заперся у себя и даже ел в комнате, не выходя ни днём, ни ночью. Это угнетало Жаннин, и как она не пыталась переключиться от этой мысли, ей не удавалось отвлечься: ни разговоры с Бэт и Франсуа, ни раздумья о злосчастном письме.

После долгих метаний и брожений по замку, Жаннин решила пробраться к потайной стене в его комнате. Она знала, что в этот раз рыцарь обосновался в оружейной палате её дяди, там, где висели охотничьи трофеи и оружие, и комната больше походила на медвежью берлогу, тёмную и неуютную, для спальни господина явно не подходила. Именно в этой комнате существовала потайная дверь, через которую когда-то проникали женщины, втайне от герцогини. Жаннин решила тайком проникнуть туда, в надежде, что оставаясь незамеченной, сможет что-нибудь узнать об англичанине. Например, чем живёт, что делает или, может, повезёт, увидеть его без маски.

Совсем скоро она стояла у заветной двери и, осторожно отодвинув портьеру, скрывающую дверь снаружи, впустила сначала своего пса, затем сама скользнула в проём – пустоту между дверью и стеной. Немного помедлив, она, приложила палец к губам, приказывая псу молчать, и, наклонившись к замочной скважине, заглянула. Через достаточно большое отверстие было хорошо видно часть комнаты, в которой ярко горел камин, освещая место перед собой. Жаннин не сразу поняла, что предстало её глазам. Две фигуры в свете камина слились друг с другом. Женщина услышала их учащённое дыхание и движения. Мужская спина, накрывающая сверху женскую фигуру, лоснилась от пота. Жаннин не видела их лиц, но слышала едва заметное бормотание.

Она оторвалась от замочной скважины и села на пол, невольно прислушиваясь. Пёс принюхался и приготовился залаять.

– Теперь вы снимете маску, сэр?

– Нет, моя дорогая, ни одна женщина не видела моего лица и не увидит, – без сомнений, это был шёпот англичанина.

Сердце Жаннин сжалось. Она закрыла глаза, еле дыша, боясь двинуться, чтоб её, ни дай бог, не застали за подсматриванием. Да ещё этот проклятый пёс, грозился радостно залаять, заслышав любимого хозяина. Она зажала ладонью его морду, цыкая на него. Тот послушно присел рядом, облизывая её руки. Ей хотелось удалиться, но она не могла шелохнуться, невольно слыша их разговор.

– Мне удалось утешить вас, господин? – послышался томный женский голос и звук коротких поцелуев.

– Да, милая, спасибо, что скрасила моё одиночество, – ответил мужской голос.

Жаннин задыхалась, сдерживая дурноту. 'Господи, что со мной?' – подумала она, пытаясь сдержать слёзы: 'С чего вдруг эти слёзы? Почему? Мне всё равно... я его совсем не знаю... и никогда не узнаю'. Но другой голос внутри неё словно говорил противным смеющимся голосом: 'Быстро он утешился. И вовсе не страдал, как тебе показалось в тот день'.

– Господи, – прошептала самой себе Жаннин, снова прислонившись к замочной скважине и пытаясь разглядеть его любовницу.

Ничего не видно, кроме тонкой прозрачной руки, забинтованной тряпицей, видимо от недавнего пореза. Ещё пряди волос, светлые и вьющиеся. Жаннин снова села, закусывая губу. Ей казалось, что история повторяется. Всё, как с Аленом, как в ту ночь, что она видела в шатре. Потная мужская спина и тонкие кисти женских рук, царапающие её. Жаннин почувствовала тошноту. Не выдержав, она бросилась прочь, быстро выбираясь из своего укрытия.

Она еле добралась до своей комнаты, в которой её вывернуло наизнанку прямо у порога. Её рвало так сильно, что она никак не могла остановиться, заливая вонючей жижей свои руки. Бэт появилась вовремя, наверное, потому что пёс у дверей беспокойно заходился лаем. Сразу смекнув, в чём дело, Бэт поднесла к лицу женщины мокрую прохладную ткань. Тошнота прекратилась. Жаннин сидела бледная и растерянная. Глаза впали, словно она была больна.

– Бедная моя девочка, всё? Тебе полегчало?

– Господи, Бэт, мне хочется умереть... этот ребёнок меня совсем доканает, – измученно прошептала Жаннин, закрывая глаза.

– Всё пройдёт, потерпи немного. Скоро тошноты не будет. Так бывает только в первые месяцы, – старуха протерла лицо и шею женщины, подавая ей воду для питья. – Посиди немного, на полу прохладно, тебе сейчас станет лучше, а я всё уберу, пока прислуга не увидела.

Жаннин послушно осталась на полу, слушая, как кряхтит старая няня, вытирая рвоту. Кислый тошнотворный запах повис в воздухе, щипая глаза.

– Я видела его. Он вовсе не страдает, как я думала... – вдруг послышался хриплый голос Жаннин, она открыла глаза и встретилась с глазами Бэт.

– О ком ты, милая? – старуха остановилась с тряпкой в руках.

– Об англичанине, конечно. Он развлекается в оружейной комнате с какой-то девушкой, – опуская глаза, сказала Жаннин.

– Не уж-то ты следила за ним? Адель, да что с тобой такое?

– Я не знаю.

Бэт открыла ставни пошире, впуская свежий ветер в комнату:

– А чего ты ожидала, Адель? Он зрелый мужчина. Ты отказала, он вправе развлекаться с кем захочет. Почему ты расстроилась? Ты ведь не переносишь его?

– Это – неправда. Иногда мне даже хочется его увидеть...

– С чего вдруг такая перемена? – Бэт помыла руки, и незаметно взглянула в лицо своей воспитанницы. – Ты изменилась, Адель, но, может, это к лучшему.

Жаннин промолчала.

– Сходи лучше погуляй. Хочешь, я кого-нибудь позову из служанок, чтоб приглядели за тобой? Здесь пока немного проветрится. А там потом и ужин будет готов.

Девушка покачала головой, поднимаясь на ноги. Она медленно подошла к тазу с чистой водой и хорошенько умылась.

– Помоги мне, пожалуйста, переодеться, я платье испачкала.

Толстая Бэт, кряхтя, стащила с Жаннин платье и кое-как одела на неё новое чистое.

– Я схожу на смотровую площадку, – вдруг сказала девушка.

– Хорошо, я пришлю прислугу и надень плащ, сегодня сильный ветер. Погода портится.

Жаннин, не глядя, взяла плащ со спинки кресла и вышла из комнаты. Пёс последовал за ней, молчаливый и большой, как тень.

Она быстро прошла по коридорам замка, избегая того места, где совсем недавно стояла за портьерой. Стараясь не вспоминать увиденное, женщина бесшумно скользнула из коридора, поднимаясь вверх по винтовой лестнице. Сильный порыв ветра рванул подол плаща, заставив Жаннин прижаться к стене. Свежий воздух помог ей придти в себя. Кислый запах, который преследовал её, наконец, исчез. Остался только горький привкус во рту. Жаннин сделала глубокий вдох. Рядом спокойно сидел пёс, и ветер ворошил его длинную шерсть. Дэн морщил морду и закрывал глаза, но терпеливо сидел рядом, понимающе глядя на стоящую женскую фигуру рядом. Жаннин улыбнулась и погладила его между ушей. За такое короткое время он стал ей верным другом.

– Не смотри так на меня... – проговорила она ему через плечо. – Когда твой хозяин захочет, ты тоже покинешь меня. Все предают, и ты предашь.

Пёс отрывисто гавкнул, поворачивая голову на бок, словно обдумывая её слова, затем вдруг сорвался с места и побежал, виляя хвостом.

– Я не предавал тебя... – услышала она знакомый голос Франсуа за своей спиной.

Жаннин беспокойно посмотрела по сторонам, боясь, что придёт прислуга и застанет их.

– Зачем ты здесь? Уходи, тебя могут увидеть.

– Я не покидал тебя...

– Ты не в счёт, – парировала Жаннин, отходя за выступ башни, чтобы их не увидели.

– А пёс значит в счёт? За что ты так со мной?

Жаннин обернулась к собеседнику. Он улыбался.

– Почему ты так странно улыбаешься, словно кот?

Франсуа пожал плечом и снова улыбнулся:

– Всё ясно, был с какой-нибудь пастушкой? Не отрицай, на лице написано.

– Почему бы и нет?

– И этот туда же... – еле слышно произнесла Жаннин, опуская глаза и теребя край плаща.

– В каком смысле? А ещё кто? – Франсуа опёрся локтём о край стены, закрывая собой женщину от ветра.

– Он. Он тоже с женщиной...

– Англичанин? Откуда ты знаешь?

– Просто знаю и всё.

– Так и что с того? Не всё ли равно тебе? – Франсуа внимательно посмотрел в лицо Жаннин, приподнимая рукой её подбородок. – Или я ошибаюсь? Тебе не всё равно?

– Прекрати пытать меня, Франсуа. Я испытываю гадкое чувство, и оно мне совсем не нравится. Я словно собака на сене, и сама не ем и другим не дам, – почти прошептала Жаннин, отворачиваясь.

– Господи, да ты ревнуешь... Как же повезло этому парню. Может, уродство привлекает женщин, а не отталкивает?

– Да причём тут уродство? Ты совсем не о том говоришь.

Франсуа обошёл Жаннин и снова встал перед ней, заглядывая ей в глаза:

– Как же не причём? А если у него вместо щеки зияющая дыра? Это совсем не пугает тебя?

– Уже нет. Впервые его увидев, не скрою, я очень испугалась. Отпрянула от него и даже не смогла скрыть своего ужаса. Но тогда было темно, и я совсем его не знала.

– Ты и сейчас его не знаешь. Совсем не знаешь, – лицо Франсуа стало серьёзным. – Или ты мастерски лукавишь, или он тебе начал нравиться. Ревновать на пустом месте никто не станет.

– Молчи, ты ничего не понимаешь!

– Да где уж мне?

Жаннин не знала что сказать, больше всего её раздражало, что Франсуа видел её насквозь, и никуда нельзя было скрыться от его цепкого взгляда. Ей захотелось убежать.

– То, что я чувствую это неправильно. Несколько дней назад я хотела, очертя голову, убежать с Аленом, но он не пришёл, и теперь я думаю не о нём.

– Может, это просто беременность делает тебя сентиментальной и чувствительной. Хотя, кто сказал, что это неправильно?

Жаннин промолчала, опуская голову.

– Ты хорошо себя чувствуешь? Цвет лица у тебя как будто зелёный, – Франсуа серьёзно посмотрел на женщину, приподнимая её подбородок и заглядывая в глаза. Взгляд его необыкновенных глаз встретился с её жёлтыми глазами. – Что с тобой? – добавил он. В её глазах застыли печаль и усталость.