Текст книги "Глава Xi. Человек в маске (СИ)"
Автор книги: Ростислава Емельянова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)
Емельянова Ростислава
Глава Xi. Человек в маске
Морской причал и огромная кровать, окружённая со всех сторон прозрачной вуалью. Вокруг так светло и красиво. От лёгкого бриза ткань развивается на ветерке. Жаннин стоит рядом с ней, глядя на человека, идущего к ней навстречу. Его походка ей знакома. Он светится белозубой улыбкой, только вот лица невозможно рассмотреть, только улыбка... такая знакомая. Жаннин улыбается, делая шаг навстречу человеку, но он приближается к ней так стремительно, что она не удерживается и падает навзничь назад. И это не пугает её, ведь позади кровать, большая и мягкая. Она падает на неё спиной так медленно, увлекая за собой мужчину. Нежным движением она касается его лица, и оно начинает принимать очертания. Это Ален. Жаннин улыбается. Она снова касается его лица, и оно снова меняется. Это Франсуа. Лицо теперь словно мерцает, принимая облик то одного, то другого.
Наконец её затылок коснулся постели, и она резко пришла в себя...
Возвращение в реальность оказалось не очень-то приятным.
Перед ней нависло сморщенное лицо лекаря.
– Госпожа, вы слышите меня?
– Где я? – прошептала она, прикладывая усилия.
– У себя в комнате, – послышался рядом голос Бэт.
– Вы слишком долго находились без сознания, госпожа, – снова проговорил лекарь, озабоченно протирая ей лицо и тыча в нос нюхательную соль.
Жаннин устало закрыла глаза.
– Нет, не закрывайте глаза, моя госпожа, – лекарь тряс Жаннин за плечи. – Слышите меня?
– Да, я пришла в себя. Вы оторвали меня от такого чудесного сна. Море, солнце и мужчина моей мечты... не хочу находиться здесь... хочу там.
– Рано тебе ещё, моя девочка, – снова послышался голос Бэт, и её круглое лицо возникло перед Жаннин.
– О, Бэт. Не морщи лоб, будут морщины, – постаралась улыбнуться девушка, ощущая ладонь старухи у своей руки и погладив её.
– Ну, да. Мне ж ещё замуж выходить, – подхватила Бэт, смеясь сквозь проступившие слёзы.
– Как я здесь оказалась? – Жаннин слегка привстала, но лекарь снова уложил её на постель. Только сейчас она почувствовала, что под толстым одеялом абсолютно голая. – Что случилось?
– Сэр Джон нашёл тебя на крыше, принёс сюда. Ты вся промокла и замёрзла. Зачем ты пошла туда? Ты могла упасть или остаться под дождём без сознания. Слава небесам тебя увидел Райс, – голос Бэт снова задрожал, а из глаз полились слёзы.
– Перестань причитать, Бэт. Прошу тебя. Мир не перевернётся, если меня не станет. Всем будет только легче. У меня нет ни дома, ни мужа, ни верных людей в поддержку. Я как ночной горшок, которым каждый норовит попользоваться. Я устала... – Жаннин закрыла глаза, сглатывая слёзы, подступившие к горлу.
– Что ты такое говоришь, девочка? А как же Ингрид и твой ребёнок?
– Перестань, Бэт. Они прекрасно живут без меня на чужбине, дай бог здоровья тётушке, она не выгонит их на улицу.
Бэт испуганно выпучила глаза, перекрестившись несколько раз.
– Господи, не уж-то разум твой помутился?
Лекарь отвёл старуху в сторону и прошептал ей:
– Дай ей тёплого молока с мёдом. Больше не оставляйте её одну, пусть прислуга всё время присматривает за ней. Если поднимется жар, сразу зовите меня. Но будем надеяться, что ничего серьёзного не произойдёт. Она сильная и обязательно поправится. Я оставил баночку на столе, давай по ложке после еды.
Бэт несколько раз кивнула в знак согласия, и лекарь ушёл.
Жаннин не слышала их разговор, да и не хотела слышать. Ей было всё равно.
За окном настал день, но пасмурный и дождливый, под стать её настроению.
Джон Райс в это время мчался с небольшой свитой из замка, оставляя в ненастный день за спиной его мрачные стены и унося в своём сердце воспоминания о женщине с горящими волосами.
***
Ален в компании своего лекаря, сквайра и слуги, подошёл к таверне "Пряная курица", рядом с выцветшей вывеской, которой висел труп лохматого рыжего пройдохи, с со сломанной лютней на шее вместо петли. Запах разлагающегося тела и вороны, сидящие на мертвеце, отбили бы аппетит у любого, но не у путников, которые были в дороге очень долго. Сквайр, что-то промямлил по поводу плохой приметы – висящий у таверны труп, но Ален только сплюнул в сторону и шагнул внутрь небольшого помещения.
Здесь как будто никто и не знал о висящем у входа мертвеце. Наверное, запах спиртного, перемешанный с потом и едой, ударивший вошедшим в нос, перебил всё остальное. Здесь было душно и мрачно. Пьяные мужчины сидели по лавкам вперемежку с полураздетыми женщинами, попивая кислый сидр и сладкий эль.
Граф де Шатарье опустился на свободное место в углу, за ним последовали его люди. Большегрудая хозяйка подошла к столу, улыбаясь и выставляя напоказ гнилые зубы.
– Что желаете, господа?
– Нам бы чего-нибудь поесть свежего и штоф вина получше, – проговорил граф, протягивая монету хозяйке.
– Баг! – заорала она гортанным голосом, запрокидывая голову. – Принеси-ка нам сюда блинчики, кур и овощи! Да поживее!
Затем она снова повернулась к столу, наклоняясь так, что грудь грозила выкатиться из тесного лифа, и добавила:
– А вина принесу сама, самого лучшего...
– Отлично.
– Поспеши, дорогуша, а то, глядя на тебя, некоторые из нас слюной захлебнутся, – проговорил слуга, намекая на молодого сквайра слева от себя, отрывисто засмеявшись.
Все подхватили его смех и тоже рассмеялись.
Тем временем шустрый паренёк, по всей видимости, Баг принёс чашки и поставил перед мужчинами.
– Как приятно ощутить запах курятины, а не тощего жилистого зайца... – задумчиво проговорил прыщавый сквайр и поскрёб в заросшем подбородке.
– Да-а-а-а, – протянул угрюмый слуга и пригладил остатки волос на затылке. – И уж куда приятнее смотреть на грудастую бабёнку, чем на острый хребет на твоей спине, когда ты ползёшь впереди меня.
– Тебе ли жаловаться? Ты уже оприходовал дикарку в лесу, в отличие от меня.
Все снова рассмеялись.
Через несколько минут к столику снова подошла женщина, поставив большой штоф вина, и наклонившись, негромко произнесла:
– Что принесло вас сюда, незнакомцы?
– Ветер, дорогуша. Лучше скажи, почему труп висит прямо у входа? Что натворил этот юнец? – проговорил Ален, улыбнувшись и откровенно разглядывая её большую грудь.
– Меня зовут Кристин... – улыбнулась женщина, наклоняясь над столом ещё ниже. – А паренёк, что там висит, пел неугодные песенки... Говорила я ему, что это плохо кончится...
– Что ж за песенки он распевал? Раз так рано оказался на том свете? – вмешался в разговор лекарь.
Женщина присела на край скамейки, и перешла почти на шёпот, хотя вокруг было так шумно, что даже если бы она кричала, её бы всё равно никто не услышал:
– Про норманна – наместника замка, и это глупому певцу дорого стоило. Райс -наместник прознал, а он сюда частенько заходит, ну и намотал струны ему вокруг шеи, да пригрозил, кто раньше трёх дней снимет, будет иметь дело с ним. Вот и боимся пока трогать труп, хоть и народу в таверне из-за этого поубавилось, мухи и вороны роем над ним вьются.
– Что ж, этот норманн такой лютый? – снова спросил Ален.
– Это вы верно подметили, милорд, лютый. Огромный как скала, силы немеренно, молодой, горячий. Не дай бог попасть под его руку, в один миг шею свернёт. Мне даже жаль нашу госпожу. Она попала в его плен бедняга, теперь уж пока англичанин не вернётся в дом, терпеть ей от него насилие и побои. Да лишь бы живой осталась. А наши дурни осуждают её, стены замка грязью закидывают, а она там как мышь в ловушке. Уж я-то знаю...
– Откуда же? Сама, небось, с ним развлекалась? – промямлил сквайр, хрипло засмеявшись.
Женщина выпрямилась, подперев руками бока, и повела недовольно плечом:
– Может, и так. Только это развлечением назвать трудно. Он хоть и недурен собой, а злой как демон. Девушки, которых он увёз из деревни, обратно не возвращались. Поговаривают... – женщина снова перешла на шёпот и огляделась по сторонам. – Он страшный садист. Издевается над ними, а потом убивает.
– Если ни одна не вернулась, откуда ж тогда знать, что с ними там происходит? – усмехнулся Ален, откусывая мясо от куриной ноги.
– Мы хоть и не там живём, но кое-что всё-таки до нас доходит. На днях молодая девица выбросилась из окна замка, говорят, наместник её отдал своей охране, вот бедняжка и не выдержала.
Ален замолчал, глядя перед собой и сжимая кулаки. А женщина, пошла дальше по столикам, выкрикивая что-то своему слуге.
– Господин Ален, может быть, речь идёт про другую госпожу... возможно, в замке какая-то другая женщина, – попытался успокоить его лекарь, копошась в связке зелени перед собой.
– Не знаю. Всё может быть. Но эта женщина имеет невероятную способность притягивать к себе неприятности.
***
Прошла неделя с того злосчастного дня.
Наступил новый день. Запертые ставни манили утренним светом, и за ними слышался звук прибоя. Жаннин медленно и бесшумно, чтобы не разбудить спящую рядом Дину, подошла к закрытому проёму и отворила ставни. Они приглушённо скрипнули, распахнувшись и впустив прохладный сырой воздух. День снова будет ненастным и дождливым.
По небу серому и мрачному быстро проносились густые низкие облака, зацепляясь за башни замка. Сегодня это строение оправдывало своё второе название – Призрачный замок. Туман стелился у его стен так низко, что издалека казалось, словно он висит в воздухе, как призрак. Несколько дней назад он принял душу молодой девушки и примет ещё, если так будет угодно небу.
Жаннин перегнулась через оконный проём, глядя вниз. Высоко... достаточно высоко, чтобы умереть быстро. Один миг полёта вниз, и всё закончится. Бушующие высокие волны унесут её тело прочь. И вскоре все забудут о существовании женщины 'с горящими волосами' или 'шлюхи демона', так прозвали её недавно. Вчера чернь выстроилась под окнами большого зала, и начала закидывать стены грязью с криками и проклятьями. Жаннин, вся истерзанная и измученная, вышла на смотровую площадку замка, глядя на людей сверху и слушая их проклятья. 'Они правы', – думала она, вздрагивая каждый раз, когда ком грязи разлетался о стену внизу: 'Я его шлюха, которая отдалась ему самовольно. Они ненавидят меня за погибшего молодого охранника, за мужчину, которому я перерезала горло, за девушку, которая покончила с собой, не выдержав позора. Эти люди – это глаза из сна, которые следят за мной и знают о моём проклятье, несущем смерть любому, кто находится рядом'.
Жаннин сползла вниз на пол и опустилась на колени. Она машинально шептала слова, крестясь и кляня себя за малодушие и слабость одновременно. Слёзы заполонили её глаза, попадая на губы и капая на руки. Но даже в расплывающемся свете перед глазами она видела лишь одно лицо – лицо своей маленькой Кати, которой придётся забыть о существовании матери. Жаннин вспомнила её первый крик после рождения и момент кормление, её маленькие пальчики, накручивающие мамин локон, голубые огромные глаза, в которых отражается весь мир и любовь к ней. Боже! Как же хочется видеть её, обнимать и засыпать под её сладкое сопение рядом.
Женщина решительным движением смахнула слёзы с лица. Поднялась на ноги и быстро залезла на широкий подоконник. Внизу бушевали волны, разбиваясь о мощные неприступные стены Призрачного замка.
– Теперь я стану твоим призраком, мой милый дом. Если не могу жить в этом мире, я буду находиться вне его!
Жаннин уже хотела сделать шаг вперёд, но что-то держало её сзади, какая-то сила не давала ей оторваться от края и сгинуть в пучине. Из-за шума волн она не слышала, как служанка проснулась и быстро подошла к ней сзади, теперь не давая упасть вниз и покончить с этой жизнью.
– Стойте, госпожа. Не делайте этого! – услышала она голос Дины, пытавшейся удержать Жаннин. – Помогите, кто-нибудь!
Девушка закричала, пытаясь втащить Жаннин обратно, царапая ей руки.
– Пусти меня! Оставь, я хочу покончить одним разом со шлюхой и с ведьмой. Я не могу больше это выносить!
Женщина почувствовала, что несколько пар чьих-то сильных мужских рук втягивают её обратно в комнату. Перед ней оказалось несколько мужчин: один охранник и какой-то человек, которого девушка не успела рассмотреть. Но когда они опустили её на постель, в комнате остался только он.
– Жаннин, это я – Франсуа, – услышала она знакомый голос и повернула голову.
– Господи, Франсуа... – недоверчиво прошептала Женщина, не веря своим глазам. – Это в самом деле ты?
Жаннин заплакала, обнимая его.
– Я думала, ты погиб, – она провела рукой по его лицу, чтобы удостовериться, что это действительно он.
– Я и сам так думал... меня схватили, закрыли где-то и забыли.
– Как такое может быть?
– Люди, которые меня конвоировали: один был убит этим же вечером, а второй ранен. Оказалось, что про меня никто не знал. Повезло, что потом рядом в соседней камере оказались Бертран и Генри. А то бы так умер там с голоду. Теперь уже всё в порядке...
Жаннин рассматривала мужчину. Он действительно казался похудевшим, но, как и всегда, улыбался. Лицо всё заросло щетиной, и сквозь неё только белели зубы, во время разговора.
– Зачем ты здесь? – спросила она, глядя на его заросшее лицо, наклонившееся к ней.
– С тобой беда, и мы с Бертраном пробрались в замок. Мы живём в пустой комнате на чердаке. Бэт нас кормит. Нужно что-то придумать.
– А что тут думать? Снова ложиться под очередного хозяина? Я больше не хочу, ничего не хочу. Мне некуда идти. Мой народ ненавидит меня за то, что я стала любовницей наместника. Как только узнали – непонятно.
– Зато нам всё ясно. Это всё маркиз. Его певец ходил по местным тавернам и распевал песенки на тему. Его больше нет. Говорят в одну из таких таверн на днях "норманн" зашёл перед отъездом и повесил горе-певца прямо на выходе вместо вывески.
– От этого станет только хуже. Всех не перевешает.
– Мы что-нибудь придумаем, ты только поправься.
– Уходите сейчас же, пока вас снова не поймали. Передай Бертрану, чтобы возвращался обратно, мне важнее, чтобы мои мать и дочь были в безопасности. Пусть он возвращается к ним. И ты уходи.
Жаннин задыхалась от слёз, сжимавших горло. В этот момент вбежала Бэт и начала выталкивать Франсуа, но он никак не хотел выходить:
– Я не оставлю тебя, мы убежим вместе. Слышишь?
– Убирайся!
Франсуа исчез, Жаннин упала на подушки. Ей хотелось кричать во всё горло и драть на себе волосы. Если они снова попадутся, англичанину будет, чем её шантажировать.
– Бэт! Бэт! – закричала она так, что горло внутри запершило, и она закашлялась. Никто не ответил. – Бэт!
В этот миг на пороге появился лекарь и няня, которая быстро подошла к женщине и погладила рукой её лоб.
– О, боже, она вся горит!
– Оставь меня, Бэт! Оставьте меня все!
Лекарь что-то налил из своего пузырька в кружку и подал Жаннин.
– Я больше не хочу это пить, это молоко сводит меня с ума, лишает рассудка!
– Это не молоко, детка. Это настой из трав, ты успокоишься, поспишь, а потом будешь как новенькая. Тебе нельзя так изводить себя... – тихо и размеренно заговорила Бэт с Жаннин как с маленькой девочкой.
Няня приподняла голову девушки и медленно влила ей в рот жидкость с запахом и вкусом луговой травы и ягод. Приятное тепло разлилось по телу, и Жаннин немного успокоилась. Две пары глаз смотрели на неё с одинаковым выражением озабоченности.
– Адель... – начал лекарь, присаживаясь поближе к лежащей на постели девушке, когда Бэт хорошенько заперла дверь. – Так больше продолжаться не может. Вы напрасно изводите себя и ребёнка. Забудьте обо всём и помните только о себе, своём здоровье и ребёнке в вашем чреве.
– Давно вы знаете? – прошептала Жаннин, закрывая глаза.
– Это сейчас неважно. Ваша жизнь сейчас на первом месте. Слава господу, что та ночь не повредила вам.
– Лучше бы она избавила меня от этого ребёнка и жизни. Теперь все будут думать, что я зачала от Райса, но это не так.
– Я это знаю, – голос лекаря звучал успокаивающе.
– Это бастард от любимого человека.
– Никто не должен знать об этом, – вмешалась няня. – Никому ничего не нужно говорить, время покажет, как поступить. А пока пусть никто не знает об этом.
– Полностью с этим согласен. Сохраним пока всё в тайне, госпожа, – кивнул лекарь и пошёл к выходу, оставляя свою подопечную на поруки старой Бэт.
– Спи, моя девочка. Всё пройдёт. Всё будет хорошо. Я буду рядом, пока ты не поправишься.
На какое-то время воцарилась тишина, потом Жаннин тихо прошептала:
– Ах, Бэт, если бы ты видела мою Кати. Такой прелестный ребенок.
– Ещё увижу. Вот утрясётся всё, и мы ещё услышим в этих стенах не только её детский смех.
– Ты правда так думаешь?
– Я в этом уверена, моя дорогая...
Жаннин неподвижно лежала на своей постели, медленно перемещая взгляд с одной точки на другую. И когда её взгляд упал на глубокое кресло рядом с окном, она заметила на подлокотнике чёрный плащ, подбитый рыжим мехом.
– Бэт?
– А-а-а... – тут же зашаркала женщина к кровати своей подопечной.
– Что это за плащ лежит?
– Джон принёс. Попросил, чтобы ты приняла. Его перешили на твой рост и подбили беличьим мехом, – с вкрадчивой улыбкой произнесла Бэт, присаживаясь рядом с лежащей женщиной. – Ты ведь оставишь его себе? Он такой мягкий. Джон сказал, что пусть хотя бы он убережёт тебя от непогоды, если всего остального ему не дано...
– Хорошо, пусть останется, – выдохнула молодая женщина, смыкая глаза и отворачиваясь к стене. – Райс хоть и сволочь, но, слава богу, он уехал, и я больше не хочу думать о нём.
Жаннин вдруг подумала, снова зарываясь лицом в большую подушку: 'Как странно... со мной постоянно происходят какие-то приключения, связанные с мужскими плащами. Сначала Ален и его плащ, множество раз надвинутый на мои плечи и ещё больше сброшенный и утерянный в большом лесу совсем недавно. Теперь Райс... его плащ лежит на спинке стула, предлагая своё тепло и защиту'.
Жаннин вспомнила, как впервые Ален завернул её в свой лёгкий прохладный плащ, чтобы прикрыть разрезанный лиф платья. Невольно женщина улыбнулась, вспоминая его глаза, разглядывающие её во время обморока. Он не смог развязать лиф и разрезал лямки ножом, чтобы дать ей больше воздуха, а она подумала... какая глупость и нелепость! Она влепила ему увесистую пощёчину, отпечаток которой потом ещё долго рдел на его красивом лице. А потом они смеялись... и когда, он провожал её до комнаты, она попыталась вернуть ему плащ, снова распахнув порезанное платье. Господи... теперь всё казалось таким далёким и нереальным, словно мимолётный сон. Маленькая крупица счастья, оставшаяся там, в далёком Шатарье. Хотя? Кое-что от этой любви всё-таки осталось. И теперь это было внутри неё – его ребёнок. Он всё ещё жил в её чреве. Несмотря на все невзгоды и испытания, он рос в её животе. И теперь она должна смириться с его существованием, она должна скрыть от всех, что ждёт его. Но как?
Постепенно воспоминания и размышления усыпили Жаннин. Но это был сон, не приносящий ей желанного покоя. Сновидения каждый раз тревожные и даже кошмарные приходили на смену бдению. Теперь она стояла на краю смотровой площадки, глядя вниз с головокружительной высоты. Всё так же шёл проливной дождь. Босые ноги скользили по каменным мокрым плитам, заставляя Жаннин подходить к краю слишком близко. И в один миг почва под ногами исчезла, и холодный воздух понёсся ей навстречу, вместе с землёй. Вот ещё мгновение, и она со страшной силой ударится о голые камни там внизу у стен башни. Как страшно кружится голова, до тошноты страшно.
Жаннин попыталась расправить руки и полететь, чтобы избежать неминуемой гибели, и неожиданно ей это удалось. Скорость падения уменьшилась. Она почувствовала большие руки, обхватившие её за талию, где-то сзади. Существо странное и непонятное несло её над землёй, сдавливая рёбра огромными когтями. Но Жаннин чувствовала покой и защищённость, находясь в этих когтистых объятьях. Существо опустило её на самом побережье моря, навстречу закату. Жаннин обернулась. Существо стояло перед ней. Всё его тело, сплошь покрывала густая чёрная шерсть, через которую невозможно рассмотреть очертаний лица или морды, только зубы, белые, человеческие зубы в улыбке. Какое странное видение! Существо прижало её к себе. Тёплая и мягкая длинная шерсть окутала её тело так, что не хотелось двигаться, а просто заснуть в этих тёплых и странных объятьях.
***
Очнувшись, она не сразу поняла, что находится снова в своей комнате на своей кровати. Она поднялась и подошла к окну. Смеркалось. Что же это она опять проспала весь день, ни разу не просыпаясь?
Дождь, наконец, кончился, и сквозь облака проглядывали последние лучи засыпающего солнца. Жаннин машинальным движением смахнула с подлокотника плащ и завернулась в него прямо поверх тонкой сорочки. Это сразу согрело её. Она снова закрыла глаза, вспоминая уходящие отрывки сна. Незнакомое существо, скрытое под толстым слоем длинной шерсти и человеческая улыбка. Что это может значить?
Ещё не проснувшись окончательно, Жаннин не сразу уловила какое-то движение позади себя. Но, когда она всё-таки ощутила чьё-то едва уловимое дыхание, было уже слишком поздно. Она резко обернулась, и, увидев в двух шагах от себя стоящего человека, вскрикнула от испуга. У человека лицо было чёрным, Жаннин не могла его рассмотреть.
– Тише, леди Адель. Я не хотел вас испугать своим видом. Простите, я должен был предупредить о своём приходе, – человек боялся подходить ближе к напуганной до смерти девушке. Её сердце колотилось так громко, что казалось, оно стучит не в груди, а у неё в ушах.
В комнату вошла девушка-прислуга, вытаращив глаза и молча стоя у порога. Человек сделал ей знак выйти, и она испуганно сорвалась с места, быстро выбегая из комнаты.
– Простите меня, леди Адель, – шёпот человека подействовал на неё успокаивающе, и после нескольких глубоких вдохов, она, наконец, пришла в себя.
– Простите меня, дорогая Адель, не бойтесь меня, – снова прошептал он в третий раз, и Жаннин смогла ответить, разглядывая человека перед собой:
– Вы до смерти напугали меня...
– Поверьте, я вовсе не хотел этого...
– Кто вы? – теперь Жаннин видела: перед ней действительно человек – мужчина.
Верхнюю часть лица до носа скрывала кожаная чёрная маска, и именно поэтому, оказавшись с ним лицом к лицу, женщина подумала, что у него чёрное лицо, с ужасом отпрянув.
– Джеймс Сандорс, рыцарь войска герцога Монфора, – прохрипел он, вращая под маской белками глаз.
– Англичанин... – констатировала Жаннин, испуганно разглядывая мужчину.
Он оказался невысокого роста, крепкий и широкий в плечах, волосы до плеч, тёмные и волнистые спадали прядями. В остальном, невозможно было хорошенько рассмотреть. Его чёрная маска из тонкой, обтягивающей кожи закрывала большую часть лица, не давая возможности видеть цвет и форму глаз. Жаннин видела лишь белки, когда он смотрел в сторону. Нижнюю часть лица покрывала аккуратная борода и тонкие усы. И Жаннин обратила внимание, что на этом лице живет только рот. Он то растягивается в улыбке, показывая крепкие зубы, то сжимается, заставляя усы покачиваться над верхней губой.
– Зачем вы здесь?
– Не терпелось увидеть вас? Я прибыл несколько дней назад, но боялся войти, чтобы не испугать...
– И всё же испугали... Зачем вам маска? Что-то скрываете? – холодно произнесла Жаннин, вглядываясь в глаза в прорезях.
За окном совсем стемнело, и мужчина быстро выбил искру и зажёг свечи на канделябре, стоящем рядом.
– Все люди что-то скрывают... разве у вас нет секретов?
Жаннин промолчала.
– Я слышал, вы сегодня пытались выброситься из окна, это правда?
Женщина не ответила.
– Может, вы ходите во сне? Две ночи назад вас нашли на крыше, босую и без сознания, – голос мужчины прозвучал хрипло и резко.
Жаннин опустила глаза и снова промолчала.
– Вы хотите, чтобы я ушёл? Скажите, если вам неприятно видеть меня и говорить со мной, – прохрипел голос. Казалось, мужчина теряет терпение.
Она подумала, что если он сейчас обидится и уйдет, неизвестно, когда потом пожелает говорить с ней и пожелает ли вообще.
– Сегодня утром мне помешали избавиться от тягостных воспоминаний и угрызений совести. Только и всего, – выдохнула она, чувствуя, что совсем выбилась из сил.
Маковое молоко, которым её пичкали уже несколько дней, чтобы успокоить, сделало её совсем беспомощной и обессиленной. Она держалась перед этим мужчиной из последних сил, стараясь не выдать своей слабости и страха.
– Я глубоко сожалею, леди Адель, что меня не было здесь, когда дом вместе с людьми оказался в руках бестолкового управляющего, способного только разрушать. Он мой кузен, и честно говоря, я надеялся, что такая ответственная миссия, которая была возложена на его плечи, сделает его серьёзнее и мудрее. Я жестоко ошибся и сожалею.
Его хриплый голос звучал спокойно и даже немного безразлично, как показалось Жаннин, и теперь она начала терять терпение и остатки сил.
– Что теперь могут изменить сожаления?
– Я не звал вас, вы сами пришли с людьми и, возможно, с намерением убить меня! – вдруг громко прохрипел он в ответ, и Жаннин показалось, что искры посыпались из прорезей для глаз в его маске. – Не отрицайте этого! Чего вы теперь хотите от меня? Вы получили то, зачем пришли! Слава богу, вас не убили! На войне женщин насилует столько мужчин, что бедняги теряют счёт и умирают от этого. Вы, насколько я осведомлён, пришли к Райсу сами. Никто не слышал ваших криков и не видел вашей крови!
Жаннин молча смотрела на мужчину, слушая его хриплый низкий голос, и не понимая, как ей реагировать на его слова и оценку действий её и Райса. Теперь ночь с наместником ей казалась каким-то далёким бредовым сном, словно это вообще происходило не с ней, а с какой-то другой женщиной. Но разве за этим она пришла сюда? Она по наивности думала, что может просить помощи у этого человека, который стоит перед ней с непроницаемым видом.
– Вы молчите? – прошипел он ей в лицо.
– А что тут скажешь? Я боялась Райса. И боялась за своих людей, которых он грозился повесить? Что мне оставалось? Да, вы правы, я пришла сама. Но разве был другой выход?
Сандорс ничего не ответил, только его глаза сверлили её сквозь прорези маски.
– Зачем вы ко мне пришли? Чтобы осуждать меня?
Мужчина стоял перед ней молча, глаза неподвижно смотрели на неё сквозь кожаные прорези, и это молчание показалось ей страшнее словесного осуждения.
Вдруг неожиданно для себя самой, руки Жаннин смахнули плащ со своих плеч и дернули за тонкие завязки собственной сорочки, которая бесшумно соскользнула, обнажая тело женщины. Тонкая нежная кожа покрылась мурашками, руки задрожали, не находя себе место.
– Возьмите, вы ведь за этим пришли? Обещаю, я не буду кричать... – слёзы выступили на глазах Жаннин. И снова она почувствовала себя униженной и раздавленной, как тогда, когда молила Райса при всех отпустить её людей за ночь с ней.
Мужчина какое-то время разглядывал её, и не мог не заметить синяк на лице и шрамы, кровоподтеки по всему телу – следы борьбы с солдатнёй. Она чуть не стала их жертвой, только из-за глупости Райса. Эта женщина могла погибнуть мучительной смертью. Всё могло закончиться печально.
Англичанин поднял с пола плащ и, снова накинув его на её тонкие дрожащие плечи, прошептал:
– Вы красивая женщина, леди Адель. А я люблю женщин. И впредь прошу, не делайте больше так. Я могу лишиться самообладания, уступив желаниям, – его руки ненадолго задержались на её плечах, согревая своим теплом, а на лице среди бороды и усов появилась улыбка:
– Зачем вы это сделали?
– Люди бывшего когда-то моим дома ненавидят меня, они забрасывают дом грязью, кричат оскорбления и проклятья, ко мне вошла пожилая женщина под видом добродушной прислуги и пыталась накормить меня отравленным бульоном. К счастью, я случайно, опрокинула тарелку, и кошка, лакавшая содержимое этой посуды, сдохла через несколько минут. Мне нет места ни в лесу, ни в собственном доме. Моя дочь живёт вдали, мои люди оставили меня... Что же мне делать?
Жаннин, не выдержав, разразилась рыданиями, глядя на эту чёрную непроницаемую маску. Она поняла, как глупо ведёт себя, в порыве эмоций.
– Простите меня за жестокие слова. Вы правы, у вас не было другого выхода с Райсом. – Он обнял её за дрожащие плечи и погладил по голове. – Идёмте, я уложу вас обратно, а потом мы продолжим разговор, если желаете.
Женщина молча подчинилась.
Он усадил её на край постели, присел рядом с ней, накрывая её плечи тёплым одеялом и чувствуя, как она дрожит под ним.
– Вы совсем замёрзли, леди Адель. Я распоряжусь, чтобы вам принесли горячий чай с мёдом, – он быстро поднялся и подошёл к двери, шёпотом делая указания.
Женщина тайком рассматривала его фигуру. Что-то ей казалось в ней знакомым, что-то совсем неуловимое, незаметное. Его маска больше не пугала её, и даже наоборот вызывала любопытство. Что там за ней? Огромный ожёг, дыра, безобразный шрам? Эта загадка её притягивала.
– А знаете, леди Адель, хотите есть? Я решил разделить свою вечернюю трапезу с вами, прямо здесь. Вы позволите? – прохрипел он и снова улыбнулся.
Он подошёл к шкафу и выбрал лёгкое домашнее платье, положив его рядом с женщиной. Она совершенно растерялась и не знала, как вести себя.
– Вот оденьте это, прошу вас, и пусть служанка расчешет ваши прекрасные волосы. Вам нужно развеяться. Я вернусь через несколько минут.
И он ушёл, оставляя Жаннин в полном недоумении. Она не сразу сообразила, что нужно сделать, только скорое появление прислуги, смогло расшевелить её. Дина быстро помогла ей одеться, с недоумённым видом поднимая с пола сброшенную сорочку. Затем пришла Бэт, возглавляя целую шеренгу слуг, вносящих стол и разные кушанья.
– Здесь нужно проветрить всё, – деловито проговорила Бэт, раскрывая всё настежь и распоряжаясь, как всё расставить на столе. Дина расчесала Жаннин волосы и помогла умыться.
– Бэт, что происходит? Я ничего не понимаю, – возмутилась женщина, схватив старушку за рукав.
– Ничего, милая. Просто сэр Джеймс пытается поднять тебя на ноги, и эта идея мне нравится.
– Может и он тебе тоже нравится? – взорвалась Жаннин, вспыхивая.
– Он интересный и обходительный.
– Он – англичанин, Бэт. Ты что совсем спятила? – вскричала девушка, потеряв терпение.
– Не кипятись... извлеки лучше из этого выгоду, – тихо прошептала няня, наклоняясь к уху Жаннин и жестами выгоняя всех слуг из комнаты. – Скажи, какое будущее для себя ты видишь? У тебя ни дома, ни семьи, ни возлюбленного. У него тоже... две одинокие души могут найти друг друга.
– Ты совсем сошла сума!
– Тогда делай, как знаешь. Всё! Я умываю руки. Сама решай, как твоей душе угодно. Но помни, победителю достаётся всё!
Жаннин осталась одна. В глубине своего сердца она знала, что Бэт права, ведь совсем недавно, она сама хотела именно этого, когда они шли сюда.
