Текст книги "Взрыв"

Автор книги: Ростислав Самбук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

11

Дробаха слушал рассказ Хаблака об одесских событиях и потихоньку, сосредоточенно дул на кончики пальцев.

– К какому же выводу вы пришли? – спросил наконец.

– Надо искать вишневую «Волгу».

– Резонно.

– И человека, похожего на Энгибаряна. Это не так уж и сложно.

– Согласен, майор, рассуждаете логично, но, честно говоря, меня больше интересует карпатский вояж Манжулы.

– Может, последние события связаны именно с этим вояжем, как вы изволили выразиться?

– О-о, мы уже перешли на дипломатический лексикон… – мягко улыбнулся Дробаха.

– Наверно, из меня никогда не выйдет дипломата . Ну, – возразил Иван Яковлевич, – можно считать,

уже вышел, товарищ майор. Должны знать: хороший криминалист – ничто без дипломатических способностей .

– Вы думаете?

– Уверен. Имею в виду не внешний дипломатический лоск, а умение владеть собой в любых обстоятельствах, умение найти подход к человеку, нужные слова.

Затуманить противнику голову, обвести его вокруг пальца?

– Если хотите, и это… – Дробаха не воспринял легкой иронии Хаблака. Итак, все силы на поиски вишнёвой «Волги»… Но не забывайте о Бляшаном и Ла п ском, всё может быть, уважаемый Сергей Антонович.

– А научно-исследовательский институт? – поинтересовался Хаблак. – Вы называли какого-то Курочко?

– Ставим точку, – отмахнулся Дроб а ха. – Вчера позвонил мне из Одессы академик Корольков. Извинялся… Оказывается, совсем забыл, что в Борисполе перед посадкой достал из чемодана папку с какими-то расче тами. Хотел посмотреть их в самолете. Папка лежала на д н е чемодана, и если бы в нем было что-то постороннее – скажем, мина, – Корольков обязательно заметил бы ее.

– Черт его знает что! – рассердился Хаблак. – Водят нас за нос…

– Бросьте, – сказал спокойно Дробаха. – Не забывайте: сам Корольков! Он весь в своих формулах и расчетах, для чего ему забивать голову чемоданами? Слава богу, хоть вспомнил… Но, – сдвинул брови, – и вы не занимайтесь второстепенным. Проверку Ла п ского и Бляшаного поручим кому-нибудь другому. А вам следует заняться гостиницами.

– Какими гостиницами? – изумился Хаблак.

– Не станете же вы подменять автоинспекцию… Вишневая «Волга» – их дело, а Манжула, вероятно, жил где-то в гостинице.

– Да, в гостинице, он ведь говорил об этом.

– В какой?

Хаблак лишь пожал плечами, а Дробаха поучительно сказал:

– В гостинице могли запомнить Манжулу. Вы говорите, человек он видный —  поинтересуйтесь у дежурных, горничных, может, за что-то и зацепитесь.

Конечно, Иван Яковлевич был прав, и Хаблаку даже стало стыдно, что сам не додумался до таких элементарных вещей. Однако не занялся самобичеванием, в конце концов они с Дробахой подстраховывают друг друга, да и вообще давно известно, что один в поле не воин.

Через час Хаблаку доложили, что Михаил Никитич Манжула в течение двух недель (он выписался из гостиницы в день злосчастного одесского рейса) снимал двухкомнатный номер люкс в гостинице «Киев». Хаблака это рассердило: он, майор милиции и старший инспектор Киевского уголовного розыска, только раз жил в люксе более скромной гостиницы «Моряк» – и только благодаря тому, что приехал в Одессу вместе со следователем по особо важным делам, – а тут какой-то прохвост, нахал, как мысленно обозвал его Хаблак, да, нахал в белых джинсах или японском вельветовом костюме, дармоед, который, позволяет себе н е работать полгода, роскошествует в комфор т аб е л ьн ом л ю ксе!

Почему?

Так и спросил у администраторши: не помнит ли, случайно, постояльца Манжулу Михаила Никитича, и на каком основании тот поселился в люксе?

Администратор, симпатичная женщина с густо накрашенными губами, наморщила свой симпатичный носик, немного подумала, но Манжулу не припомнила или сделала вид, что не припомнила. Она полистала какой-то журнал и сообщила: гражданин Манжула Михаил Никитич поселился по броне министерства, и назвала какого именно. «Сколько ему стоила эта броня?» – хотел спросить майор, но удержался и все же подумал, что, возмо жн о, французская помада, которой красит губы хорошенькая администраторша, приобретена также за деньги Манжулы.

Однако что поделаешь, н е пойман – не вор, определенный круг людей еще пользуется этим, но он, майор милиции Хаблак, именно для того и существует на свете, чтоб доказать им: всему этому приходит конец. А может, он зря напустился на женщину, ведь как приветливо улыбается ему, в самом деле симпатичная и смотрит доброжелательно.

Хаблак поднялся в лифте на одиннадцатый этаж (и тут Ман ж ула заботился о себе: подальше от городского шума и автомобильного смога), дежурная смерила его внимательным взглядом, видно, она знала всех своих постояльцев, потому что спросила:

– Поселяетесь?

Этот вопрос понравился Хаблаку, он свидетельствовал о наблюдательности дежурной. Майор присел возле ее столика и показал удостоверение.

Женщина не удивилась, только стала серьезнее и как-то вся подобралась, – конечно, знала, что попусту из уголовного розыска к ней не придут.

Хаблак положил на стол фотографию Манжулы:

– Пять дней назад в семнадцатом номере вашего этажа жил этот человек, Михаил Никитич Манжула, Помните его?

Дежурная взяла снимок, поднесла ближе к глазам, но сразу положила назад, на стол:

– А как же, помню. Он из люкса.

– Что можете сказать о нем?

– А ничего. Человек как человек. Не напивался, не скандалил.

Хаблак решил начать издалека.

– Расскажите немного о нем , – попросил он . – Когда вставал, когда шел на работу? Вероятно, приехал в «Киев» по делам?

Дежурная посмотрела на Хаблака внимательно . Наверно, наконец дошло, почему именно Манжулой интересуется работник уголовного розыска.

– Неужто преступник? – От удивления у нее дернулась губа. – Такой солидный и респектабельный человек!

Видно, у нее были устаревшие представления о преступниках: в натянутой на лоб кепочке, с расстегнутым воротом рубашки, сигаретой, прилипшей к губе, и татуировкой на оголенной груди.

– Никто ничего н е знает, – поспешил успокоить женщину Хаблак. – Ваш бывший постоялец погиб, и мы расследуем обстоятельства его смерти.

Женщина вздохнула почему-то с облегчением: бывает же такое, ей легче было воспринять известие о смерти человека, чем разочароваться в нем.

– Другое дело, – сказала она, – а я подумала…

Что именно она подумала, Хаблак уже знал, потому

и переспросил:

– Значит, говорите, респектабельный… И в чем это проявлялось?

– Солидных людей сразу видно. Даже по оде ж де.

«Ну, – мысленно возразил Хаблак, – это уж дудки.

Теперь и грабитель в японском вельвете пижонит».

– Вероятно, Манжула вел себя тихо, утром шел на работу, вечером отдыхал?

Дежурная немного подумала и предположила:

– Мне почему-то показалось – он в отпуске. Приехал в Киев отдыхать, так как никуда не спешил и вставал поздно. Иногда полдня в номере просиживал.

– Не расспрашивали: как он себя чувствует в Киеве, не скучает ли?

– Был разговор. Когда-то сел он тут, где вы сейчас. Немного разговорились, сказал: нравится мне ваш город, с удовольствием переехал бы, потому что у нас, в Одессе, летом пыльно и курортники надоедают. И еще сказал: за н имается в Киеве каким-то делом . Я догадалась – ученый или художник, ведь во всем заграничном, и очень хорошо пахло от него.

– Теперь пахнуть так каждый может: на Крещатике вон парижский одеколон продают …

Дежурная сурово поджала губы, Спросила :

– Почему же от вас так не пахнет? Вы можете заплатить за парижский, а я, извините, нет.

– И я не могу, – честно согласился Хаблак. Представил: флакон парижского одеколона – чуть ли не велосипед для Степашки, так на что же стоит потратиться? – А гости к Манжуле ходили?

– Женщин имеете в виду? – хитро прищурилась дежурная.

– Не только. Мужчин также.

– Все бывает, – махнула рукой. – Есть девушки, которые по номерам бегают. Но ведь у нас строго: до одиннадцати часов…

– И к Манжуле бегали?

– Не припомню. Однажды, правда, компания завалилась. Он утром объяснил: в ресторане познакомились, вот и пригласил к себе на шампанское. Двое мужчин с девушками. Сидели до половины первого, я ему звонила, чтоб гостей выпроваживал.

– Подождите, и один из этих гостей – высокий и лысоватый? Нос приплюснутый, как у боксера, лицо скуластое? Похожий на армянина? Лет пятидесяти?

Дежурная, раздумывая, покачала головой:

– Да нет… – Потом припомнила и ответила уверенно: – Молодые, лет по тридцать. Я еще удивилась: такой солидный человек – и с молодыми… Но, – презрительно выпятила губы, – я уже ничему не удивляюсь. Девушки с парнями были, красивые девушки, хотя и такие… Ну кто из порядочных девушек к незнакомому человеку в номер пойдет? А он выпил, раскис, ну и пригласил…

– Утром небось извинялся?

Я же говорю: совесть еще имел. Другие напьются, скандалят, и ты же виновата, а Манжула все-таки совесть имел – образованного человека издали видно.

– А днем? – начал зондировать Хаблак. – Приходили к нему коллеги?

– Конечно, не на хуторе же…

– И кто же?

– Ну, приходили какие-то мужчины. Раз или два, меня это не интересовало. Тут, знаете, столько народу ходит. Приезжают, уезжают, посетители, компании. Нам в это вмешиваться нельзя. Лишь бы ночью был порядок.

–  Как часто вы дежурите?

– Раз в трое суток.

«Расспросить еще двух дежурных», – отметил про себя Хаблак.

Видно, женщина угадала его мысли, так как посоветовала:

– А вы еще с Ниной поговорите. Горничная, убирает в номерах. Они иногда больше нас знают, Да еще дежурных расспросите, моих сменщиц.

– Нина тут?

– Куда денется!

Дежурная поднялась, и Хаблак пошел за ней по коридору. Остановилась у открытых дверей, за которыми гудел пылесос. Дежурная позвала горничную– и Нина вышла, пожилая женщина в белом халате и такой же белоснежной косынке, вероятно, поэтому показалась Хаблаку не горничной, а медсестрой, не хватало разве только красного креста на косынке. И глаза у нее были усталые и добрые, как у настоящей медсестры.

– Вот товарищ из милиции, хочет поговорить, – отрекомендовала его дежурная, но не ушла, видимо, разговор интересовал ее и не хотела. оставить их наедине.

– В семнадцатом сейчас кто-то живет? – спросил Хаблак.

– Сегодня уехали, – ответила дежурная. – Двое из Москвы, ревизоры.

– Выходит, номер свободен?

– Я там еще не прибрала, – предупредила Нина. – Не успела.

– А можно туда?

Горничная вопросительно взглянула на дежурную.

– Вообще не положено… – начала нерешительно.

– Я могу договориться с директором.

– Зачем? У Нины есть ключи.

Дежурная тут же взяла с тумбочки связку ключей.

– Открыть? спросила она. – Проводи в семнадцатые – приказала дежурная и первая направилась к номеру. Она дождалась, пока горничная открыла двери люкса, и уже собиралась войти туда, но Хаблак придержал ее за локоть.

– Благодарю, – сказал вежливо, но твердо, – наверно, у вас дела… Не смею задерживать.

Дежурная удивленно посмотрела на него: де могла поверить, что ее так бесцеремонно устраняют. А Хаблак, пропустив вперед горничную, пошел за ней не оглядываясь, и дежурная, раздраженно пожав плечами, возвратилась в холл.

В номере царил беспорядок , на столе и полу валялась оберточная бумага и обрывки шпагата , на подоконнике стояла недопитая бутылка вина, а рядом с холодильником пустые бутылки от воды, на кое-как прикрытых кроватях лежали смятые подушки.

Горничная нерешительно остановилась посреди первой комнаты, служившей гостиной. В мягком кресле виднелась оставленная постояльцами коробка от обуви, Хаблак убрал ее и указал горничной на кресло:

– Садитесь, прошу вас, извините, Нина?

– Илларионовна.

– Прекрасно, Нина Илларионовна, я хотел бы по го ворить с в ами об этом человеке. – Положил на стол фотографию Манжулы.

Горничная не взяла снимок в руки, посмотрела издали, но сразу узнала – Хаблак понял это по выражению ее лица: оно как-то отвердело, а глаза стали суровее.

– Знаю, – ответила лаконично.

– Он жил тут, – обвел рукою комнату Хаблак, – несколько дней назад.

– У меня хорошая память.

– Это облегчит наш разговор.

– Хотите расспросить меня о нем? – ткнула пальцем в фотографию.

– Непременно.

– Что же я должна отвечать? – Горничная так и не села, как бы подчеркивая свою занятость и нежелание тратить время на пустые разговоры, – Не нанималась я за людьми следить.

– Никто этого и не требует.

– Так ведь из милиции. И фото подсовываете…

Пожалуй, у нее были основания поершиться. Нина Илларионовна производила приятное впечатление, да и резкий тон в данном случае свидетельствовал в ее пользу .

– Погиб он, – закрыл ладонью Хаблак снимок Манжулы, может, убит, потому и пришел я к вам, Нина Илларионовна.

Горничная посмотрела на Хаблака все же недоверчиво, но опустилась в кресло и спросила:

– Откуда знаете?

– Так ведь из милиции я…

Вдруг женщина поняла все.

Такой здоровый мужчина… – начала раздумчиво. – Кто же его?

– Не знаю. Пока еще не знаю, – поправился Хаблак.

– Ищете?

Ищем, – ответил, как будто извиняясь.

Видно, доверительный тон Хаблака подействовал благотворно; устроилась в кресле поудобнее и сказала властно:

– Должны найти! Это что ж такое: среди белого дня людей убивают!..

– Вот и обращаемся к вам, – продолжал Хаблак в том же духе, – может, поможете поймать преступников,

– Я?

– Именно вы, Нина Илларионовна. Вижу, глаз у вас зоркий и знаете вы немало, от вас ничто не скроется. Вспомните, кто приходил к Манжуле, – постучал указательным пальцем по фотографии, – и с кем он общался? Нам это крайне необходимо знать.

Женщина прищурилась, изучающе взглянула на Хаблака, и майор вдруг понял, что первое впечатление его обмануло и эта женщина не такая уж и добрая, как ему сначала показалось. Глаза у нее стали холодными и прозрачными, видно, решала, стоит ли открываться перед этим назойливым милиционером и до какой степени.

Сообразив это, Хаблак развивал наступление:

– Вам ничто не угрожает. Если видели людей, с которыми встречался покойный, скажите, когда и с кем. Может, помните их?

Горничная подумала еще немного, наконец отважилась и сказала:

– Ходила тут одна… Енесой зовут, и путалась с ним, – указала на снимок. —  Манжулой, говорите?

– Так уж и путалась ! – сделал вид, что усомнился, Хаблак.

– Не хотите, не верьте, эту Енесу я знаю, горничной работала тут, в гостинице, как и я, девка молодая и ничего себе, все имела, кроме ума. Раньше Сонькой была, а стала Енесой… Знаете, тут, в гостинице, жизнь такая, что девке, да еще красивой, трудно держаться, мужики, они все одинаковые… Ну, разбаловали Соньку, распустили, а потом она, значит, во вкус вошла: деньги завелись, шмутки разные. Мужчины ухаживают, шампанское, водка, ужины, вот она и в Енесу превратилась.

– Вы что, видели Инессу вместе с Манжулой? – поинтересовался Хаблак.

– А как же, утром убираю в пятнадцатом, смотрю – из люкса Енеса шмы гн ула. Я тут ее и застукала. Откуда, спрашиваю. А она: хи-хи, тетенька, земляка проведывала, Михаила Никитича, хи-хи, ха-ха, давно не виделись, пр и ехал в Киев, позвонил, неудобно не прийти. А какой он Енесе земляк? Он – из Одессы, она – из Иванкова, будто я не знаю. Да, в конце концов, мне это до фени, нам лишь бы в номерах чисто было, а кто с кем…

– Может, и в самом деле знакомый?

– Подождите, я еще не закончила. Думаю, земляки, ну и пусть земляки, иди с богом. Однако через день или два зовет меня тот, Манжула, говорите? С самого утра, я только на работу пришла. Пальчиком так из номера, зайдите, мол, по делу. Захожу. Он мне – полсотни. Сбегайте в магазин, тетенька, а то ресторан еще не работает, купите бутылку коньяку и закуски спроворьте, торт еще возьмите или пирожных. И вдруг из ванной она высовывается, Енеса, значит, непричесанная и в нижней сорочке. «Шампани еще возьми, – приказывает, – я шампань с утра уважаю. А сдачи не надо, сдачу, тетка Нина, себе забери…» – Вдруг горничная запнулась, видно, сообразила, что и сама не очень-то привлекательно выглядит в этой истории. Сдача с пятидесяти рублей за получасовые хлопоты – плата немаленькая.

– Ну-ну, – успокоил ее Хаблак, – ваши доходы н е такие уж и большие, почему не заработать?

– И я так считаю, – обрадовалась горничная. – Принесла все, что заказывали. Енеса уже одетая, в этом же кресле сидит, где я сейчас, они и мне коньяку налили, но не употребляю я. Еще вино сладкое могу, но шампани не предлагали…

Рассказ горничной заслу ж ивал внимания, и Хаблак спросил:

– И где можно ее найти? Эту вашу Соню-Инессу?

— О на такая же н аша, как и ваша! – решительно отрезала Нина Илларионовна.

– Может, знаете, где работает?

– Енеса?

– Да.

– В баре ищите, – указала большим пальцем на пол. – Енеса в баре крутится. А уж потом сюда с клиентами.

– Фамилия Инессы?

– Сподаре н ковой зовется. Соня Сподаренко, я же вам говорила; из Ива н ковского района. Она в баре и сейчас, наверное сидит . У н ее дети не плачут, и на работу не нужно .

– Обязательно найду ее, – сказал Хаблак: встреча с Со ней-И не ссой представлялась ему многообещающей, — А кто еще к Манжуле приходил? С Инессой ясно, а вот мужчины?

– Н е видела, но думаю, ходили.

– Почему так считаете?

– Ведь Манжула не курил, а утром пепельницы были полные.

– Будто женщины не курят…

– Конечно, курят. Еще заграничные, с фильтром. Но женщины помаду на сигаретах оставляют.

– Не все губы красят.

– Кто к нам ходит, все, – ответила так категорично, что Хаблак подумал: небось она права. – К тому же женщины таких не курят – толстых, из листьев.

– Сигар?

– Я видела – в деревянных коробках продаются, дорогие, рублей двадцать или сколько?

– Дорогие, – вздохнул Хаблак, – гаванские сигары очень дорогие.

– И смердючие, – добавила безапелляционно. – Так вот, их мужчины курят, а я такие окурки в этой пепель н ице находила. – Переставила на столе большую хрустальную пепельницу. – Однако сама тут мужчин не видела: чего им с утра приходить? Где-то вечером, выпить, поболтать… С Енесами позабавиться! – выпалила жестко.

В ее рассуждениях был резон: за годы работы в гостинице досконально изучила этот микромир с его официальными и негласными порядками, сумела приспособиться к нему. По крайней мере, воспринимала как абсолютную реальность.

А Хаблак думал: Софья Сподаренко – Инесса, как найти к ней подход? Пожалуй, не так уж и трудно, и, если все действительно так, как рассказывает горничная, Инесса сама должна вцепиться в него.

Спросил:

– Какая она из себя, Инесса?

– Познакомиться желаете? – усмехнулась с неприкрытой иронией Нина Илларионовна.

Хаблак пропустил насмешку мимо ушей.

– Да, – подтвердил, – как ее найти?

– У бармена Саши расспросите . Сегодня работает и в сех Е нес знает.

Хаблак, спускаясь в бар, ощутил, что прикоснулся к чему-то неприятному, и это чувство было настолько сильным, что зашел в туалет и вымыл руки. Просушивая их под струей горячего воздуха, внимательно оглядел себя в зеркале и остался доволен. Так сказать, средний стандарт. Не новые, но и не очень потертые джинсы, широкий пояс, черная тенниска с белыми пуговицами…

Ажур, порядок, фирма…

Так выглядит и майор уголовного розыска, и подпольный бизнесмен, только в кошельке у Хаблака восемнадцать рублей с мелочью, капля в сравнении с деньгами, которыми бросаются «деловые» люди.

Хаблак расположился возле стойки и заказал легкий коктейль. Бармен, высокий молодой человек с темными, казалось бы, равнодушными, но острыми глазами, встряхивал шейкер. Майор, потягивая через соломинку сладкую, холодную и довольно вкусную жидкость, наблюдал за ним краешком глаза и, когда бармен приблизился к нему, спросил, как у старого знакомого:

– Саня, ты Инессу знаешь?

Бармен не удивился и не обиделся на такую фамильярность, верно, он никогда не удивлялся и не обижался, неуязвимость стала его второй натурой, без нее он не выдержал бы тут долго. Искоса посмотрел на Хаблака и ответил коротко:

– Знаю.

– Она сейчас тут?

Бармен не поинтересовался, кто этот незнакомец и для чего ему Инесса, в конце концов, и так было ясно . И все же нагловатая улыбка мелькнула на его лице, но Хаблак спокойно проглотил эту пилюлю. Был на работе, и никакие догадки бармена не могли выбить его из колеи .

Саня снова взялся за шейкер и объяснил:

– Второй столик справа – под окн о м. В черной кофте.

Хаблак поблагодарил легким наклоном головы, взял свой коктейль и направился в зал. Инесса сидела за столиком в одиночестве. Хаблак нерешительно остановился рядом, будто наткнулся на что-то. Девушка подняла на него глаза – большие, светлые и наивные, она умела производить впечатление. Хаблак оценил это сразу, сделал вид, что колеблется, ц спросил:

– Можно возле вас?

Инесса опустила ресницы. Не ответила, но и не возразила, только усмехнулась и едва заметно пожала плечами: мол, решай сам, никто тебе не навязывается.

Хаблак сел напротив Инессы, разгадав ее тактику: она то предлагала себя, тот, кто предлагает , всегда проигры в а е т, а умный должен выжидать.

Д е вушка, не поднимая глаз, занялась стаканом с пепсиколой , а Хаблак тем временем разглядывал ее . Она поправилась ему, и, если бы не недвусмысленная характеристика тети Нины, никогда бы не подумал о ней ничего плохого . Рассчитывал увидеть размалеванную Со н ю из Ива н кова, которая вертелась постоянно в отелях, барах, и сидела п е ред ним девушка изящная, правда, веки подкрашены темнее, чем нужно, и зачем-то наклеила искус ственн ые ресницы. Черные распущенные волосы падали на плечи, черная блузка оттеняла белизну кожи. И вся он а была какая-то утонченная и нежная, даже беззащитная. Однако вдруг уставилась на Хаблака – внимательна и холодно, и майор понял, насколько ошибочны бывают иногда первые впечатления.

Хаблак достал пачку, вытянул сигарету, закурил и спросил коротко:

– Ты – Инесса?

Девушка снова опустила глаза и чуть отодвинулась от стола, как будто вопрос этот вовсе и не адресован ей, а навязчивый молодой человек зря теряет время, заигрывая с ней. Но тут же заученным жестом поправила блузку на груди, искоса взглянула на Хаблака, секунды или двух ей хватило, чтоб оценить майора и принять решение. Ответила совсем не то, чего мог ожидать Хаблак, – слова ее так не гармонировали с присущим ее внешности изяществом или, пожалуй, даже изысканностью:

– Чего тебе надо?

Хаблак вздохнул облегченно. Куда только делся внешний блеск, и разговаривать с Инессой стало до смешного просто . По крайней мере, Хаблак имел некоторый опыт бесед с такими особами.

– Тебе привет от Михаила, – сказал он.

Инесса бесцеремонно вытянула сигарету из его пачки:

– Какого Михаила?

– Из Одессы.

Девушка оживилась. Вероятно, воспоминание было и в самом деле приятным, так как улыбнулась Хаблакунежно . Майор понял, что обязан этим щедротам Манжулы.

– Как он там? – поинтересовалась девушка.

– Хорошо. – Хаблак подумал: Инесса не очень бы огорчилась , узнав правду. – Он говорил, что с тобой а Киеве будет весело.

Глаза у Инессы сузились и потемнели.

– Это зависит не только от меня.

– Намек понял.

– Догадливый, значит…

Хаблак пренебрежительно ткнул пальцем в бутылку пепси, стоявшую перед Инессой, спросил:

– Коктейль заказать?

– Лучше шампанского.

«Ну и ну, – едва заметно покрутил головой Хаблак, – половина моих капиталов…»

Но молча поднялся и принес бутылку, извлеченную Саней из холодильника. Несомненно знал, что клиенты, интересующиеся Инессой, не ходят с пустыми карманами и соответственно требуют внимания.

Инесса жадно выпила сразу пол фужера, постучала по стеклу красно-черными ногтями и спросила:

– Миша ничего не передал мне?

За этим вопросом таился подводный риф, но Хаблак обошел его.

– Мы встретились случайно. Я спешил па самолет… Михаил сказал, что скоро возвратится в Киев. – Хаблак смерил Инессу взглядом и многозначительно добавил: – Теперь я начинаю понимать – почему.

Девушка допила шампанское и снова налила полный фужер.

– Тебе? – спросила.

Хаблак решительно покачал головой.

– Через два часа у меня важное деловое свидание. Но зато вечером… Если не возражаешь, могли бы что-нибудь придумать.

Инесса сделала вид, что колеблется.

– А что именно?

– Отпраздновать наше знакомство.

– Ты где остановился?

Хаблак показал глазами на потолок.

– Девятый этаж.

– В люксе?

– Не вышло.

– Но ведь номер отдельный?

Хаблак не стал ее разочаровывать.

– Поужинаем в ресторане? – предложил он.

– Вообще-то вечер у меня сегодня свободный;.»

– Значит, составишь мне компанию. Кстати, ты лучше, чем я себе представлял.

– Чем же?

– Девушка моей мечты! – Хаблак шел напролом, справедливо считая, что особые дипломатические хитромудрости с Инессой не нужны.

Девушка утолила жажду и пила теперь шампанское маленькими глотками. Немного опьянела, глаза у нее заблестели и щеки порозовели.

– Твоей мечты? – переспросила. – И ты мне нравишься.

– Из нас выйдет неплохая пара.

– Что ты имеешь в виду? – насторожилась она.

– Ты стройная и высокая, и я парень что надо…

– Мне нравятся высокие.

– И Михаил?

– Миша – чудо.

– Говорил: хорошо повеселились. И еще, что ты – класс…

– Нам было клево.

– Да, Михаил – компанейский товарищ. А ты любишь компании?

– Когда больше народу, веселее.

– И я так считаю. Тебя Михаил с кем познакомил?

– А у него в Киеве никого нет. Один Бублик .

– Это тот —высокий и лысый? С перебитым носом? Кажется, бывший боксер?

– Бублик – боксер? Да ты что?

– Я был уверен…

– Хоть видел его?

– Нет, но Михаил говорил: свой парень.

– Свой – это точно.

– Подожди, это у него «Волга»? Вишневая?

– Шикарная машина. С холодильником.

Хаблак замер, боясь спугнуть миг удачи. Еще один вопрос, один короткий, небольшой вопрос:

– А кто же он, Бублик?

Однако сегодня фортуна и так уже побаловала его.

– Какая-то шишка, – ответила Инесса, – из обслуживания.

– Ну - ну, – подзадорил ее Хаблак, – это меня очень интересует. По моей линии…

Если бы эта Соня знала, насколько Бублик интересует Хаблака! Если бы была немного наблюдательнее, обязательно поняла бы. Но сейчас Бублик был ей ни к че му, глотнула шампанского и покрутила фужер, чтоб Хаблак полюбовался ее маникюром.

– Объявится, – махнула рукой. – Бублик всегда объявляется. Без приглашения.

«Появлялся, – мысленно поправил ее Хаблак, – а теперь – черта лысого…»

– Бублик… – процедил презрительно, – Имя хоть имеет? Как его фамилия?

– Не знаю. Михаил его Бубликом называл. И я так же.

Хаблак понимал, что его любопытство чрезмерно, но остановиться не мог, тем более что Инесса вроде бы не усматривала в его настырности ничего удивительного.

– Слушай, – сказал Хаблак, – а как нам найти Бублика? Мне нужен человек именно из сферы обслуживания. Он телефон не оставлял?

– Нет.

– А какой он внешне? Я тут многих знаю, может, мы с ним и знакомы?

– Толстый. Ему – за сорок. Мужчина денежный.

– Такой низенький?

– Не очень, немного ниже Миши, но я же говорю– толстый. Брюнет, круглолицый, ничего себе, еще хорошо сохранился, и щедрый. У него в машине всегда коньяк и закуска в холодильнике. Класс.

– И холодное шампанское?

– Точно, Бублик умеет ж ить.

– И куда же вы ездили?

– В лес за Броварами.

– А потом?

Привез сюда.

– В гараж не заезжали?

– Ну тебя, расспрашиваешь, как милиционер.

– Скажешь!.. Просто мы с Бубликом одно дельце обтяпали бы.

Инесса пошевелила кончиками пальцев:

– Такое?

– Догадливая. Вот покутили бы…

– Объявится, – сказала уверенно. – Никуда он не денется.

– А где Бублик живет? Не знаешь?

– Скорее всего на Сырце.

– Сам говорил?

– Нет, Михаил. Когда из леса возвратились, Бублик к нам в номер хотел попасть, чтоб выпить, а Миша не пу с тил. Сказал: тебе еще до Сырца добираться, а и так уже клюкнул.

Информация не очень точная: у Бублика могли быть дела на Сырце или держал там машину. Хаблак подумал немного и спросил:

– А номер его «Волги» помнишь?

– Зачем это мне?

– Может, случайно…

– Нет.

– Жаль.

– А ты Мише в Одессу позвони. Он и скажет, как найти Бублика.

– Точно! – притворился, что обрадовался, Хаблак. – И как я сразу не допетрил. – Поднялся, так как вытянул из Инессы все, что мог. – Пойду закажу разговор.

– До вечера?

– Тут, в восемь. – Хаблак ушел, зная, что Инессе придется долго ждать, но совесть не очень мучила его , вряд ли она будет скучать в одиночестве.