Текст книги "Человек из-под земли"

Автор книги: Росс Макдональд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Глава 13

Мне пришлось заплатить пятьдесят долларов сверху, чтобы таксист согласился отвезти меня в Нортридж, где в гараже Стенли Броудхаста я оставил свою машину. Таксист желал говорить, но я приглушил его и вздремнул часок.

Проснулся я с шумом в висках, когда мы съехали с автострады на Вентуру. По моей просьбе таксист остановился возле ближайшего телефона и разменял мне доллар. Я набрал номер Лестера Крендалла. Послышался женский голос, звучавший так, словно его хозяйка с трудом владела собой.

– Квартира Крендаллов…

– Мистер Крендалл дома?

– В данный момент его нет. Я не знаю когда вернется.

– А где он?

– На Сансет-Стрип[3]3
  Отрезок бульвара Заходящего Солнца в Лос-Анджелесе, около мили длиной, где расположены рок-кафе, посещаемые хиппи, порнографические кинотеатры, дансинги гомосексуалистов, рестораны с полунагими официантками и т. п.


[Закрыть].

– Ищет Сьюзан?

Ее тон перестал быть равнодушным.

– Откуда вы знаете? Вы знакомый Лестера?

– Нет, но я видел вашу дочь. В Лос-Анджелесе ее нет. Я могу приехать поговорить с вами?

– Не знаю… Вы из полиции?

Я представился и сказал, кто я такой. В ответ на это она назвала свой адрес на одной из пересекающих Бульвар Заходящего Солнца улиц, которую я знал.

Миновав туннель под автострадой, такси въехало в Нортридж. У меня был ключ от гаража Броудхастов. Я попросил таксиста подождать, пока не увижу, что машина на месте. Она стояла там, где я ее оставил, и завелась мгновенно. Выйдя на улицу, я отпустил такси.

Вернувшись во двор, я осмотрелся более внимательно. Сквозь изгородь от соседей проникал слабый свет. Я увидел, что задняя дверь домика слегка приоткрыта. Открыв ее пошире, я зажег свет в кухне.

Дверь была поцарапана вокруг замка, похоже было, что кто-то ее взломал. У меня мелькнула мысль, что взломщик может еще находиться в доме. Нарываться на него мне не хотелось. Взломщики редко идут на предумышленное убийство, но, бывает, убивают внезапно, стоит кому-то вторгнуться без приглашения в их мрачный мир.

Я погасил свет и подождал. В доме царила тишина, издали доносилась пульсация шоссе, по которому я приехал. У соседей работал телевизор, передавали последние известия. Несмотря на обыденность этих звуков, я чувствовал почти физическую тревогу. Когда я входил в холл, дыхание мое прерывалось.

Наверное я почувствовал его нюхом или шестым чувством. Включив в кабинете свет, я увидел его около покалеченного стола. Он лежал, выщерив мне навстречу зубы, словно маг, окончивший свое выступление. В первую минуту я его не узнал. У него была черная борода, усы и длинные черные волосы, удивительно низко росшие на лбу. Лишь присмотревшись, я увидел, что это скверно подобранный парик, борода и усы также были приклеены. Из-под них выглядывало мертвое лицо типа, велевшего называть себя Элом. Видно, он пришел за своей тысячей долларов. Это был лишний приход.

Грудь его рубашки была липкой и мокрой от крови, под ней виднелось несколько колотых ран. Пахло от него спиртным. На внутреннем кармане куртки была этикетка сан-францисской фирмы. Сам карман был пуст, как и остальные. Я приподнял его, чтобы проверить, нет ли бумажника в заднем кармане брюк. Не было.

Я проверил по своему блокноту данный им адрес: отель «Под Звездами» у приморского шоссе, ниже каньона Топанга. После этого я оглядел сдвинутый стол, в который он, видимо, залез. Дерево вокруг замка было повреждено, верхняя крышка стола была приподнята. Мне не удалось открыть ее больше, чтобы добраться до ящиков, но под самой крышкой я нашел фотографию молодого мужчины и молодой женщины, на первый взгляд похожих друг на друга. К фотографии была подколота карточка с напечатанным именем и адресом Стенли. Под этим кто-то, видимо он сам, вывел старательным почерком:

«Кто видел этих мужчину и женщину? Исходя из свидетельских показаний, они выехали из Санта-Терезы в начале июля 1955 г. и направились в Сан-Франциско в красном „Порше“, зарегистрированном в Калифорнии (номер ХВ1-251). В Сан-Франциско они задержались на одну или две ночи, после чего 6 июля отплыли через Ванкувер в Гонолулу на английском корабле „Свенси Кастл“. За известие о настоящем месте их пребывания ожидает вознаграждение в размере тысячи долларов».

Я присмотрелся к фотографиям, подколотым к тексту. У женщины были темные волосы и большие темные глаза, грустно глядящие со старой фотографии, черты ее были мелкими и правильными, за исключением полных, чуть припухших губ.

Лицо мужчины, в котором я угадал капитана Броудхаста, не было так однозначно. У него были правильные черты и чуть раскосые глаза, смотрящие твердо и упрямо. Сходство с женщиной при ближайшем рассмотрении оказалось поверхностным. Мужчина словно прятался за своим твердым взглядом, но было видно, что он относится к людям, привыкшим брать, в то время как женщина была из привыкших отдавать.

Я вернулся к картотеке. Ее верхний ящик был выдвинут с такой силой, что не задвигался обратно. Он был полон писем, старательно разделенных желтыми карточками. Почтовые штемпели охватывали последние шесть лет. Я вынул одно из последних писем на фирменном бланке Бюро Путешествий Санта-Терезы. Машинописный текст извещал:

«Многоуважаемый господин!

Мы проверили по бумагам интересующие вас данные и подтверждаем, что Ваш отец, мистер Лео Броудхаст, заказал двухместную кабину на корабле „Свенси Кастл“, который около 6 июля 1955 года отправлялся из Сан-Франциско до Гонолулу (через Ванкувер). Билеты были выкуплены, но мы не можем утверждать, что они были использованы. С тех пор „Свенси Кастл“ сменил порт прописки и в настоящее время плавает под либерийским флагом. Поиски тогдашнего владельца и капитана судна будут достаточно затруднительны. Желаете ли Вы, чтобы мы предприняли соответствующие шаги?

С уважением Харви Нобл, владелец.»

Следом я достал одно из старых писем, написано оно было от руки на бланке церкви в Санта-Терезе пастором преподобным Лоуэллом Райсманом.

«Милый Стенли!

Твой отец был моим прихожанином лишь постольку, поскольку иногда по воскресеньям посещал мессу, как Ты сам, надеюсь, помнишь. Весьма сожалею, но я вынужден признать, что никогда не был с ним близок и не знал его. Разумеется, мы оба повинны были в этом. Он производил впечатление спортсмена, человека действия, полного энергии, любящего жизнь. Несомненно, таким он остался и в Твоей памяти.

Несмотря на то, что я Тебя понимаю и сочувствую Тебе, позволь мне выразить уверенность в том, что Тебе надлежит удовольствоваться этими воспоминаниями и не блуждать более по тому пути, куда Ты свернул вопреки моим советам. Твой отец решился оставить Твою мать и Тебя по причинам, понять которые не сможем ни Ты, ни я. Сердце часто руководствуется соображениями, недоступными рассудку. Мне кажется, не следует сыну слишком углубляться в жизнь своего отца. Кто из нас без греха?

Лучше подумай о собственной жизни, Стенли. Не так давно Ты принял на себя супружеские обязанности – я имел счастье обвенчать тебя, и хорошо об этом помню. Твоя жена – прекрасная благородная женщина, и она, безусловно, больше заслуживает твоего внимания, нежели давние несчастья, о которых Ты пишешь. От прошлого нельзя требовать ничего – ни хорошего, ни плохого – кроме того, что уже свершилось. Самое большее, чего мы можем желать, – что оно отступит и освободит нас от себя навсегда. Мы должны дожить до такого освобождения, мы должны согласиться с ним и мы должны облегчать это освобождение окружающим.

Что же касается супружеских проблем, о которых Ты говоришь, то, поверь мне, в этом нет ничего необычного. Однако, я хотел бы поговорить об этом с Тобой лично, вместо того, чтобы излагать на бумаге непослушные мысли. А потому – до скорой встречи!»

Я взглянул на свежий труп и вспомнил другой, выкопанный сегодня утром в каньоне миссис Броудхаст. Преподобный Райсман дал Стенли хороший совет, однако тот его не послушался. Меня охватило чувство жалости и стыда. Мне не с чего было особо горевать о Стенли, но я был тронут.

Я сообразил, что должен уведомить полицию и, не желая прикасаться к телефону в кабинете, вернулся в кухню. Включив свет, я увидел в раковине среди грязной посуды коричневую бутылку из-под виски. Набрав номер участка в Сан-Вэлли, сообщил об убийстве.

В течение девяти-десяти минут до их приезда я нашел машину Эла за ближайшим углом. Машина была заперта. Уже слыша полицейскую сирену, я сообразил, что моя собственная машина стоит с включенным мотором и, вернувшись во двор, выключил его. В багажнике у меня лежала соломенная шляпа и я ее надел, чтобы скрыть ссадину на голове. Полицейских я встретил перед домом.

На крыльцо соседнего домика вышел его владелец, посмотрел на нас и молча удалился. Я провел полицейских через кухню, обратив их внимание на следы взлома, показал труп и коротко рассказал, как на него наткнулся. Подписав протокол, они позвонили, чтобы приехала следственная бригада, настоятельно напоминая мне, чтобы я не уходил.

Я повторил свою историю с некоторыми подробностями капитану в штатском по имени Эрни Шипстад, который был мне знаком с тех времен, когда он был сержантом голливудского участка. Эрни был румяный швед с быстрыми цепкими глазами, запоминавшими все детали кабинета так же точно, как аппарат полицейского фотографа, сделавшего несколько фотографий трупа с бородой и усами и в парике, а потом без них. После этого тело осторожно положили на носилки и унесли. Эрни остался.

– Значит, ты думаешь, что он пришел за деньгами?

– Весьма вероятно.

– И получил нож в брюхо, хотя человек, который обещал ему деньги, мертв… – он взял протянутую мной карточку и прочитал вслух:

– «Кто видел этого мужчину и эту женщину?» Ты думаешь, дело именно в этом?

– Возможно.

– Как тебе кажется, зачем он явился в парике?

– Возможны несколько причин. Может, он в розыске? Я бы рискнул побиться об заклад, что так и есть.

Эрни кивнул.

– Это я проверю. Но возможны и другие причины.

– Какие?

– Мог вырядиться во все это, собираясь в город. Некоторые типы притворяются длинноволосыми, собираясь по девочкам. Может, он хотел взять деньги и слегка поразвлечься.

Я был вынужден признать, что и это не исключено.

Глава 14

Съехав с Сепульведы вблизи Бульвара Заходящего Солнца, я оказался в Пасифик-Палисейд. Крендаллы обитали на улице, поросшей пальмами, в доме, напоминающем тюдоровский замок, с двускатной крышей и ложными контрфорсами, выступающими из стены. Большие окна в стиле всего здания были ярко освещены, словно в доме был бал, хотя единственным звуком, долетавшим до меня, когда я стучал молотком по резным дверям, был шелест ветра в сухих пальмовых листьях.

Мне открыла блондинка в черном платье, охватывавшем настолько стройное тело, что в неверном свете я принял ее за Сьюзан. Но когда она наклонила голову, всматриваясь в меня, я смог заметить, что время уже коснулось ее лица и подбирается к шее. Щурясь, она глянула в темноту за моей спиной.

– Мистер Арчер? – спросила она.

– Да. Мне можно войти?

– Прошу вас. Муж вернулся, но он отдыхает…

Она провела меня в неуютную гостиную с ослепительной хрустальной люстрой, от которой болели глаза, и незажженным мраморным камином. Мы уселись друг напротив друга в стильных креслах. Женщина приняла красивую безжизненную позу, хотя лицо ее было слегка напряжено. Она казалась одновременно печальной и раздраженной, словно в ее теле жили вместе ангел и черт.

– Сьюзан была здорова, когда вы ее видели, мистер?

– Была цела, вы ведь хотите знать именно это?

– Где она сейчас?

– Не знаю.

– Вы сказали, что дело весьма серьезно, – она говорила тихо, словно стремясь уменьшить опасность. – Что-то случилось? Я прошу вас все мне рассказать! Сижу у телефона уже третью ночь…

– Я знаю.

Она наклонилась ко мне, выставив грудь.

– У вас есть дети?

– Нет, но у моих клиентов они есть. И одного из них забрала с собой Сьюзан. Маленького мальчика по имени Рональд Броудхаст. Вы о нем что-нибудь слышали?

Она на минуту задумалась, потом покачала головой.

– Кажется, нет…

– Отец Рональда сегодня утром был убит. Стенли Броудхаст.

Она не среагировала на звук этого имени. Когда я рассказывал ей о событиях прошедшего дня, она сидела, словно ребенок, заслушавшийся сказкой. Только ее руки оторвались от колен и припали к груди – казалось, это два странных существа с красными лапками, двигающиеся помимо ее воли. – Сьюзан не могла ничего такого сделать! У нее ласковый характер, она любит детей. Ни за что не обидела бы она маленького мальчика!

– В таком случае, зачем она его похитила?

Это ее потрясло. Она смотрела на меня обиженно. Я вырвал ее из сна, в котором протекала ее жизнь. Руки упали на колени.

– Должно же быть какое-то объяснение…

– Вы знаете, почему она убежала из дому, миссис?

– Я не могу… мы оба с мужем не можем этого понять! Все произошло так внезапно! Она поступила в университет в Лос-Анджелесе, у нее было столько интересных занятий на каникулах: теннис, прыжки с трамплина, уроки французского… И внезапно, утром в четверг, когда мы вышли за покупками, она исчезла, не сказав ни слова, даже не попрощавшись…

– Вы сообщили в полицию?

– Это сделал Лестер. Они сказали, что ничего не могут обещать, каждую неделю пропадает несколько сотен молодых девушек и парней… Я и мысли не могла допустить, что моя дочь будет одной из них! У нее была действительно хорошая жизнь, мы все ей отдавали…

Я вновь вернул ее к грустной действительности.

– В последнее время вы не заметили в дочери каких-либо серьезных перемен?

– В каком смысле?

– Перемен в ее поведении. Возможно, спала намного большего обычного? Или намного меньше? Возможно, стала раздражительной и без причин злилась? Или, наоборот, была апатична и перестала за собой следить?

– Ничего подобного я не заметила. Сьюзан не употребляет наркотики, если вы это имеете в виду…

– Подумайте хорошенько, миссис. В четверг ночью, скорей всего употребив что-то, она прыгнула в портовый бассейн в Санта-Терезе.

– С ней был Джерри Килпатрик?

– Да. Вы его знаете?

– Он как-то был тут. Мы познакомились в Ньюпорт-Бич. Он производил очень милое впечатление…

– Когда это было?

– Месяца два назад. Они с моим мужем поспорили, и больше он не показывался.

Она говорила раздраженно.

– О чем они поспорили?

– Об этом спросите у Лестера. Как-то не пришлись по вкусу друг другу.

– Я хотел бы поговорить с вашим мужем.

– Он отдыхает. Эти дни были очень тяжелыми…

– Мне очень жаль, но вам придется ему помешать.

– Мне не хотелось бы это делать. Понимаете, Лестер уже не молод…

Она не двинулась с места. Была из породы тех платиновых блондинок, которые живут в придуманном мире и не могут противостоять ни одной неприятности. Из тех матерей, которые часами ждут у телефона, но не знают, что говорить, когда он, наконец, зазвонит.

– Ваша дочь вышла в море с несовершеннолетним малышом. Ее подозревают в похищении и убийстве. А вы не хотите беспокоить ее отца! – я встал и распахнул дверь гостиной. – Если вы не позовете мужа, я найду его сам!

– Ну, если вы настаиваете…

Когда она миновала меня в дверях, я почти физически ощутил в ее теле лед, отразившийся во всей этой комнате, с ее ослепительной люстрой, напоминающей гроздь застывших слез и белым мраморным камином, напоминавшим надгробье. Даже цветы в вазах были пластиковые, без запаха, излучающие мертвую ауру искусственности.

Лестер Крендалл вошел в комнату так, словно он, а не я был гостем.

Это был приземистый мужчина со стальной сединой в волосах и бакенбардах, охватывающих его несколько помятое лицо, словно пинцет экспонат. У него была улыбка человека, желающего нравиться. Руку он пожал крепко и я заметил, что у него большая, деформированная рука со следами тяжелого физического труда – припухшими суставами и твердыми мозолями. Всю жизнь гнул спину, – подумал я, – чтобы получить эти хоромы, и чтобы его дочь одним движением отказалась от них…

На нем был богатый атласный алый халат поверх нижней рубашки и брюк. Порозовевшее лицо и влажные волосы говорили о том, что он только что принимал ванну. Я попросил прощения, что помешал, но он нетерпеливо отмахнулся.

– Поверьте мне, мистер, я готов в любое время ночи вскочить! Кажется, вам что-то известно о моей девочке?

Я вкратце рассказал ему все, что знал. Под ударами моих слов его лицо словно набухало. Но он смог не показать страха, хотя глаза его наполнились слезами.

– Она не сделала бы всего этого просто так, – сказал он. – Сьюзан умная девочка. Я не верю, что она употребляет наркотики!

– Вы можете верить или нет, но факты от этого не меняются, – отрезал я.

– Вы не знаете ее. Я провел весь вечер, бродя туда-сюда по Сансет-Стрип. И получил понятие о том, что происходит с современной молодежью. Но Сьюзан не такая! Она всегда была очень дисциплинированной.

Он тяжело опустился в одно из стильных кресел, словно этот итог долгого вечера исчерпал его силы. Я сел напротив.

– Давайте не будем спорить, – сказал я. – Один хороший след стоит больше, чем все теории в мире.

– Святая правда!

– Не могу ли я посмотреть записную книжку Сьюзан? Кажется, она у вас?

Он поднял взгляд на жену, стоящую возле него.

– Ты не принесешь, мамочка? Она на столе в библиотеке…

Когда она вышла, я сказал Крендаллу:

– Прежде чем дело доходит до критического состояния, как у вас, семья обычно замечает нечто настораживающее. У Сьюзан в последнее время не было неприятностей?

– Абсолютно никаких! В ее жизни вообще не было неприятностей, если хотите знать.

– Возможно, она пила?

– Она не любит спиртного. Я иногда давал ей попробовать из своей рюмки, только кривилась…

Он скривился сам. Это придало его лицу испуганное выражение. Я не знал, вспомнил ли он о чем-то или же старался о чем-то думать.

– Как ваша дочь проводит свободное время?

– Мы очень дружная семья, – заявил он, – много времени проводим вместе. У меня несколько отелей на побережье и мы втроем часто устраиваем такие небольшие пикники, совмещая приятное с полезным. Кроме того, у Сьюзан, разумеется, много занятий помимо учебы: теннис, прыжки с трамплина, французский…

Он был похож на человека с завязанными глазами, пытающегося ощупью отыскать несуществующую девушку. Для меня начинало кое-что проясняться. Обычная проблема – искусственно создаваемый мир настолько тяготит юные души, что они ищут малейшую возможность побега в реальную жизнь. Или в наркотики.

– Разве Сьюзан много времени проводит на Сансет-Стрип?

– Простите, мистер, ну вы и скажете! Да она никогда там не была! По меньшей мере, мне об этом неизвестно.

– Так почему же вы ее там искали?

– Мне подбросил эту мысль один полицейский. Он сказал, что это – пристань пропавших девушек и, может, я найду ее там…

– С какими парнями ваша дочь встречается?

– Она не слишком интересуется парнями. Была несколько раз на частных вечеринках, разумеется, под присмотром старших. И уже несколько лет она посещает уроки танцев – бальных и современных. А что касается гуляний с мальчиками, то, честно говоря, я против этого. При нынешних нравах, вы сами понимаете, мистер… Она встречается и дружит в основном с девушками…

– А Джерри Килпатрик? Я слышал, что он наведывался к ней…

Крендалл покраснел.

– Да, он был тут один раз, где-то в июне.

Они с Сьюзан очень живо общались, но замолкли, стоило мне войти в комнату. Мне это не понравилось.

– Кажется, дошло до ссоры?

Он внимательно посмотрел не меня.

– Откуда вы знаете?

– От вашей жены.

– Женщины всегда болтают лишнее. Да, мы поговорили. Мне хотелось понять его взгляды на жизнь, и я дружески спросил, что он намерен делать в жизни, а он ответил мне, что не забивает этим себе голову, как-то да сложится… Этот ответ меня не удовлетворил, и я спросил, что же будет со страной, если все станут придерживаться такой позиции. Он ответил, что все уже случилось. Не знаю, что он имел в виду, но тон мне не понравился. Я сказал, что ежели его взгляды таковы, то он может идти и больше не показываться в моем доме. Он тявкнул, что сделает это с удовольствием, засранец! Ну, он ушел и действительно больше не возвращался. Бог с ним, невелика потеря.

Лицо Крендалла было темно-красным, на висках пульсировали жилы. В моей голове также пульсировала кровь.

– Жена считает, что я был неправ и поступил плохо, – продолжил он. – Вы же знаете женщин, мистер! Если девушка не вышла замуж или, по крайней мере, не обручилась к восемнадцати годам, они решают, что останется старой девой, – он склонил голову, словно поймал какой-то непонятный мне сигнал. – Интересно, что мамочка столько времени делает в библиотеке…

Когда он встал и открыл двери в холл, я пошел за ним. Его движения были тяжелыми и медленными, словно его плечи уже придавила тревога, еще не допускаемая до рассудка.

Из-за дверей библиотеки слышался женский плач. Миссис Крендалл стояла, прижимаясь лицом к пустым полкам, и рыдала в голос. Крендалл шагнул к ней и принялся успокоительно гладить ее по сотрясавшемуся плечу. – Не плачь, мамочка! Мы найдем и вернем ее…

– Нет, – она потрясла головой. – Сьюзан никогда сюда не вернется, мы права не имели ее сюда привозить!

– Что с тобой?!

– Здесь для нас не место. Все кроме тебя понимают это!

– Но это не так! У меня на счету больше, чем у кого бы то ни было на этой улице. Большинство соседей я могу купить и продать!

– Что нам в том счете! Мы здесь, словно рыбы без воды. У меня ни одной близкой души на всей улице. И у Сьюзан тоже…

Он взял ее тяжелыми ладонями за плечи и повернул лицом к комнате.

– Что ты выдумываешь, мамочка! Все кланяются и улыбаются нам, когда мы проезжаем. Все знают, кто мы и чего мы стоим!

– Может, и знают. Но ни мне, ни Сьюзан от этого не легче.

– В чем же вам не легче?

– В жизни, – сказала она. – Я притворялась, что все в порядке. И вот оказалось, что это не так…

– Все опять образуется, я обещаю тебе! Все будет о'кей!

– Никогда не было о'кей!

– Неправда! Ты отлично знаешь, что было…

Она принялась резко качать головой, Крендалл ладонями придержал эти движения, словно это был просто нервный тик. Он откинул ей волосы со лба, чистого и ровного, несмотря на залитое слезами лицо. Она оперлась на него, позволяя поддерживать себя, ее голова неподвижно застыла на его плече, не замечая моего присутствия, лицо было лицом женщины, утонувшей в собственной жизни.

Обнявшись, они вышли в холл, оставив меня в библиотеке одного. В углу на столике лежала открытая маленькая записная книжка. Я сел и принялся просматривать ее. На красной сафьяновой обложке золотом было вытеснено: «Адреса». На первой страничке неустоявшимся почерком хозяйки было написано: «Сьюзан Крендалл». В книжке были адреса и телефоны трех девушек и одного молодого человека – Джерри Килпатрика. Я понял, о чем плакала мать Сьюзан. Эта семья была одиноким трио, живущим, словно актеры, в голливудских декорациях. Теперь их осталось только двое для поддержания игры.

В библиотеку вошла миссис Крендалл, снова изумив меня. Она успела умыться, причесаться и накраситься мгновенно и претенциозно.

– Прошу прощения, – сказала она, – я не хотела расклеиться…

– Этого никто не хочет. Но иногда это к лучшему.

– Не для меня и не для Лестера. Возможно, это и незаметно, но он очень тонкий и ранимый человек. И очень любит Сьюзан.

Она подошла к столику, печаль витала вокруг нее, словно запах духов. Она принадлежала к тем редким существам, которые не утрачивают женственности в любых обстоятельствах.

– У вас разбита голова… – произнесла она.

– Голову мне разбил Джерри Килпатрик.

– Признаюсь, я ошиблась в Нем. – Я тоже, миссис. Что будем делать с Сьюзан?

– Не знаю… – она стояла надо мной, со вздохом листая пустые страницы записной книжки. – Я говорила со всеми ее соученицами. С теми, которые записаны здесь, и с другими. Она не дружила по-настоящему ни с одной из них. Ходили вместе в школу, играли в теннис – и это все…

– Это не жизнь для восемнадцатилетней девушки…

– Я понимаю. Я пыталась устраивать для нее разные встречи, но из этого ничего не вышло. Она боялась.

– Чего?

– Не знаю. Но это был самый настоящий страх. Я все время боялась, что она убежит из дому. И вот это случилось…

Я спросил, не покажет ли она мне комнату Сьюзан.

– Хорошо, но не говорите об этом Лестеру, он рассердится.

Она проводила меня в большую комнату, раздвижные стеклянные двери которой выходили во внутренний дворик. Несмотря на размеры, комната производила впечатление тесной. Мебель цвета слоновой кости с золотыми украшениями соседствовала со стереосистемой, дамским столиком, телевизором и кремовым телефоном. Это наводило на мысль о королевском узнике, который вынужден провести всю жизнь в одном помещении. На стенах висели абстрактные плакаты и фотографии мужских рок-групп, как бы подчеркивая царящую в комнате тишину. Не было ни одной фотографии, ни одного следа людей из плоти и крови, с которыми девушка была знакома.

– Как видите, мистер, – сказала ее мать, – мы все старались дать ей. Но ей не это было нужно…

Она раскрыла дверцу шкафа, на меня пахнуло запахом душистых саше. Тесно висящие рядом платьица и плащики напоминали колонну марширующих девушек. Свитерков и гольфов, заполняющих комод, хватило бы для того, чтобы одеть девичий интернат. Из ящика туалетного столика высыпалась косметика.

На кремовом письменном столике лежала открытая телефонная книга. Я сел в мягкое кресло и зажег лампочку над столом. Книга была открыта на желтых страницах там, где помещались рекламы гостиниц, и в правом нижнем углу страницы находилась реклама отеля «Под Звездами». Это не могло быть случайностью. Я поделился своим открытием с миссис Крендалл, но ей это ни о чем не говорило. Описание Эла также.

Я попросил у нее какую-нибудь недавнюю фотографию Сьюзан. Она проводила меня в комнатку, которую называла «комнатой для рукоделия», и достала цветную фотографию. Со снимка смотрела юная блондинка, выглядевшая так, словно она никогда не утратит молодости и невинности, никогда не состарится и не умрет.

– Когда-то так выглядела и я… – сказала ее мать.

– Вы и сейчас поразительно похожи.

– Нужно было видеть меня, когда я была школьницей.

Это не была пустая похвальба, сказанное словно разбавило ее холодную благовоспитанность каплей оживления.

– Мне жаль, что я не знал вас тогда, – поклонился я. – Где вы посещали школу?

– В Санта-Терезе.

– Не поэтому ли Сьюзан поехала туда?

– Вряд ли.

– У вашей семьи нет там каких-либо родственников?

– Уже нет, – она сменила тему. – Если вы узнаете что-нибудь о Сьюзан, мистер, вы дадите нам знать?

Я обещал, а она, словно заключая сделку, вручила мне фотографию. Я спрятал ее в книжку в зеленой обложке и вышел. Тени пальм, словно брызги темного вина, лежали на асфальте и на капоте моего автомобиля.