Текст книги "Человек из-под земли"

Автор книги: Росс Макдональд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)

Глава 35

Я подвез Джин и Ронни к ресторану в центре города, а сам снова поехал через негритянские кварталы к Фрицу и миссис Сноу. Мостовая перед ее домом превратилась в сплошной поток. Я остановил машину на асфальтовой площадке за старым белым «Ремблером» хозяйки и аккуратно запер дверцу на ключ. Миссис Сноу открыла мне прежде, чем я успел постучать. Она всматривалась в дождь за моей спиной, словно была уверенна, что я не один.

– Где Фриц? – спросил я.

– У себя в комнате. Вы можете, если хотите, поговорить со мной, мистер. Я всегда говорила за него и, наверное, всегда буду говорить.

– Простите меня, но на сей раз он должен будет говорить сам.

Я прошел мимо нее в кухню и открыл дверь комнаты Фрица. Он, съежившись, сидел на железной кровати и прятал лицо в ладонях. Он был неразумным и беспомощным созданием, и мне противно было то, что я должен был сделать. Суд привлечет к нему внимание толпы, в тюрьме он будет последним парией, как этого боялась его мать. Я чувствовал спиной ее встревоженное присутствие.

– Фриц, ты купил парик где-то месяц назад? – спросил я. – Парик, усы и бороду?

Он оторвал руки от лица.

– Мо-ожет и купи-ил…

– Я знаю, что купил.

– Ну, так чего ж вы спрашиваете, мистер?

– Я хочу знать, зачем ты его купил?

– Чтоб иметь длинные волосы… И спрятать вот это… – он поднял указательный палец к искалеченной верхней губе. – Ни одна девочка не позволяет мне поцеловать ее. Я только раз в жизни целовал девочку…

– Марту?

– Да-а, она одна мне разрешила… Но это было давно… шестнадцать или восемнадцать лет наза-ад… Я прочел в киножурнале о париках, поехал в Голливуд и купил весь комплект… Я хотел снять девочку на Сансет-Стрип и забавляться, как все-е…

– И снял?

Он грустно покачал головой.

– Я только раз там был… Она не хочет, чтобы я снимал девочек…

Его взгляд обогнул меня и задержался на матери.

– Я – твоя девочка, – весело сказала она, – а ты – мой парень!

Усмехнувшись, она подмигнула ему, но в глазах ее стояли слезы.

– А что случилось с твоим париком, Фриц? – спросил я.

– Не зна-аю… Я спрятал его под матрас, а кто-то забра-ал…

– Наверное, Элберт Свитнер, – вмешалась его мать. – Он был в нашем доме на прошлой неделе…

– Он пропал намного раньше, почти месяц назад… Я только раз вышел в нем к девочкам…

– Мы вышли, – поправила его мать.

– Мы вышли, – повторил он.

– Ты уверен, Фриц? – спросил я.

– Да-а…

– А ты случайно не поехал вечером в субботу в Нортридж и не надел его на Элберта Свитнера?

– Не-ет…

– И его не было на тебе в субботу утром в каньоне? Когда ты пырнул ножом Стенли?

– Я любил Стенли. Зачем мне было бить его ножом?

– Потому что он пытался откопать тело своего отца. Не ты ли убил также и его отца?

Он быстро-быстро закрутил головой.

– Прекрати, Фриц! – сказала его мать, – тебе будет плохо.

Он застыл, свесив голову, словно со сломанной шеей. Потом заговорил:

– Я похоронил капитана Броудхаста и сказал вам об этом, мистер. Но Стенли я не пырнул. Я в жизни никого не пырнул ножом!

– Не пырнешь, – поправила его миссис Сноу, – никого в жизни не пырнешь ножом.

– Никого не пырну ножом… – повторил он. Ни капитана Броудхаста, ни Стенли, ни… – он поднял голову. – Кто был третьим?

– Элберт Свитнер.

– Его тоже не пырнул.

– Не пырнешь! – поправила мать.

Я повернулся к ней:

– Позвольте ему самому от себя говорить, миссис!

Мой резкий тон придал ее сыну смелости.

– Да, позволь мне самому от себя говорить!

– Я хотела только тебе помочь…

– Да-а, ты хотела… – однако в его голосе была нотка сомнения, она усиливалась, хоть он и продолжал сидеть на краешке кровати, словно подбитая птица. – Куда же подевался мой парик и все остальное?..

– Кто-то взял его, – сказала она.

– Элберт?

– Может, и Элберт.

– Я тебе не верю! Это ты сама взяла!

– Ты говоришь глупости!

Его глаза поползли вверх, к ее лицу, медленно, словно два ползущих по стене червяка.

– Это ты их стащила из-под матраса! – он стукнул кулаком по постели для подтверждения своих слов. – Я не такой дурак!

– Но глупости говоришь. Зачем мне твой парик?

– Потому что ты не хочешь, чтобы я снимал девочек. Ты ревнуешь!

Она резко рассмеялась, но в этих звуках не было ни тени веселья. Я взглянул на ее лицо – оно пошло пятнами и застыло, словно парализованное.

– Мой сын взволнован, – сказала она, – он плетет глупости!

Я повернулся к Фрицу.

– Почему ты считаешь, что это мать взяла твой парик?

– Сюда больше никто не заходит, только мы с ней. Я сразу понял, что это она.

– Ты спрашивал ее?

– Я боялся…

– Мой сын никогда меня не боялся! – заявила миссис Сноу. – Он прекрасно знает, что я не брала этот идиотский парик! Должно быть, его взял Элберт Свитнер. Я сейчас припоминаю, он был тут месяц назад…

– Простите, миссис, но месяц назад он сидел в тюрьме. Вы уже достаточно свалили на Элберта, – в повисшей тишине было слышно наше дыхание. Я повернулся к Фрицу:

– Ты мне говорил, что это Элберт велел тебе похоронить капитана Броудхаста. Ты на этом настаиваешь?

– Элберт при этом был, – поколебавшись ответил он, – он спал в сарае, за охотничьим домиком… Он говорил, что проснулся от выстрела… Хотел увидеть, что будет дальше… Он помог мне копать, когда я пригнал бульдозер…

Миссис Сноу, протиснувшись мимо меня, встала над Фрицем:

– Но ты же не отрицаешь, что Элберт велел тебе сделать это?

– Не-ет… Это ты мне велела… Ты сказала, что об этом просит Марта…

– Это Марта убила капитана Броудхаста? – спросил я.

– Не зна-аю… Меня там не было. Мамочка разбудила меня среди ночи и сказала, что я должен хорошенько закопать его, иначе Марту приговорят к смерти… Посадят ее в газовую камеру… – он обвел взглядом стены тесной комнатки, словно и сам был в газовой камере и ждал смерти. – Она велела мне свалить все на Элберта, если кто спросит…

– Ты с ума сошел! – взорвалась миссис Сноу. – Я тебя брошу на произвол судьбы, если будешь рассказывать такие гадости! Тебя посадят в тюрьму или сумасшедший дом!

«Кто знает, не окончат ли там свои дни эти двое», – подумал я, а вслух сказал:

– Не давай себя запугать, Фриц! Тебя не посадят в тюрьму за то, что тебе приказала делать мать.

– Я не позволю! – выкрикнула она. – Вы восстанавливаете против меня сына!

– Это самое лучшее, что я могу сделать, миссис. Под видом опеки вы сделали из него козла отпущения.

– Должен же кто-то опекать его… – ее голос зазвучал хрипло и печально.

– Наверное, посторонний человек отнесся бы к нему лучше, – я обратился к Фрицу: – Что случилось утром в субботу, когда Стенли взял у тебя мотыгу и лопату?

– Взял мотыгу и лопату… – повторил он. – Когда он уехал, я заволновался и пошел наверх, посмотреть, что он делает. Стенли копал в том самом месте, где был похоронен его отец…

– И что ты сделал?

– Вернулся на ранчо и позвонил ей, – его влажные зеленые глаза остановились на матери. Она выдавила из себя какой-то странный тихий звук, перешедший в шипение.

Не обращая на нее внимания, я спросил:

– А что ты делал в субботу вечером, Фриц? Ездил в Нортридж?

– Не-ет… Я весь вечер лежал в постели…

– А где была твоя мать?

– Не зна-аю… Она дает мне снотворное, когда оставляет меня вечером одного…

– Элберт звонил в субботу вечером?

– Да-а… Я снял трубку, но он хотел поговорить с ней…

– О чем они говорили?

– О деньгах. Она сказала, что у нее нету…

– Да заткнешься ты или нет!

Миссис Сноу замахнулась на сына. Хоть он был больше, моложе и наверняка сильнее ее, но отскочил и, поскуливая, сжался в углу кровати. Я схватил женщину за руку, вытолкнул ее в кухню и закрыл двери комнаты, где Фриц зашелся истерическим плачем. Она облокотилась на кухонный столик рядом с раковиной и крупно дрожала, словно в доме вдруг стало холодно.

– Это вы убили капитана Броудхаста, миссис?

Она молчала, словно парализованная обрушившимся на ее голову позором, отнявшим у нее дар речи.

– В ту роковую ночь вы не остались на ранчо, а отправились следом за миссис Броудхаст и Стенли к охотничьему домику, нашли там потерявшего сознание капитана и добили его ножом. Потом вы на машине поехали домой и велели сыну зарыть его вместе с автомобилем. К несчастью, Элберт Свитнер знал, где он похоронен и на прошлой неделе вернулся, чтобы этим воспользоваться. Вечером в субботу, когда Стенли не приехал с деньгами, Элберт позвонил сюда, чтобы выжать из вас хоть немного денег. Вы поехали в Нортридж и убили его.

– Как я могла убить его, такого большого и сильного?!

– Он был очень пьян, когда вы приехали. Кроме того, он не догадывался, что с вашей стороны ему может что-то грозить. Стенли тоже об этом не догадывался, не так ли? Она несколько раз открывала рот, но не могла выдавить ни звука.

– Я понимаю, почему вы убили Элберта и Стенли, – продолжал я, – чтобы скрыть то, что вы совершили много лет назад. Но почему должен был умереть капитан Броудхаст?!

Она искала моего взгляда своими мутными, словно грязное окно, глазами, в глубине которых что-то блеснуло.

– Он лежал полумертвый, в луже крови… Я только прекратила его муки… – ее стиснутая в кулак рука конвульсивно дрогнула, невольно повторяя смертельный удар. – Я сделала бы то же самое для погибающего зверя…

– Нет, миссис вы не из жалости убили его!

– Вы не имеете права называть это убийством! Он получил по заслугам! Это был негодяй! Обманщик, развратник! Он сделал ребенка Марте Никерсон, а вину свалили на моего сына! С той поры Фредерик сам не свой…

Спорить с ней не имело смысла. Она принадлежала к тем параноическим натурам, которые способны во всем обвинить других, ни в чем не виня себя. Свою злобу она считала лишь порождением окружающей действительности. Я подошел к телефону и связался с полицией.

Я еще держал трубку в руках, когда миссис Сноу двинулась в мою сторону мелкими балетными шажками в такт какой-то шальной мелодии, слышимой только ею. Я схватил ее за кисти. Женщина оказалась удивительно сильной, но ее хватило не надолго, нож со звоном упал на пол. Я крепко взял ее сзади за локти и держал так до появления полиции.

– Вы хотите опозорить меня перед соседями, мистер! – злобно крикнула мне она.

Но я был единственным свидетелем того, как ее вместе с Фрицем увозили в кузове полицейской машины, отгороженной от водителя решеткой. Двигаясь за ними по залитой водой улице к полицейскому участку, я размышлял о том, как часто у трагедии, казавшейся почти античной, бывает обыкновенный люмпенский финал. Полицейским из следственного отдела я изложил все более прозаично.

Мои показания прервал телефонный звонок невесты Брайана Килпатрика. Килпатрик закрылся в своей гостиной и пальнул себе в лоб. В багажнике машины лежала папка с бумагами и пистолеты Элизабет Броудхаст, которые я отнял у него. Я решил не упоминать сейчас об этом, хотя понимал, что обстоятельства смерти Лео Броудхаста так или иначе прояснятся в ходе процесса Эдны Сноу. Перед наступлением сумерек мы втроем – Джин, Ронни и я – выехали из города.

– Ну, вот и все, – проговорил я.

– Это хорошо! – прокомментировал Ронни.

Его мать вздохнула.

Я надеялся, что это и впрямь все, и жизнь Ронни не свернет по спирали к делу его отца, как жизнь последнего свернула к делу его отца. Я пожелал малышу, сидящему рядом со мной, спасительной потери памяти.

Словно прочитав мои мысли, Джин наклонилась над ним и прикоснулась холодной ладонью к моей шее. Мы двинулись к югу сквозь дождевые потоки, оставляя позади все еще дымящееся пожарище.