Текст книги "Слишком глубоко (ЛП)"
Автор книги: Роника Блэк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)
Глава 22
«Как он?» – Стоя за стеклом, Патрисия изучала неизвестного мужчину.
Доктор сунул в рот белый тик-так и захрустел им. Дужки очков с толстыми стеклами он завел за уши и открыл свой журнал. У него на шее уже болталось трое других очков. Патрисия задалась вопросом: и зачем ему столько очков?
«Он все еще без сознания. Не способен дышать самостоятельно. Однако снимок его мозга вселяет надежды».
«Как Вы думаете, он очнется?»
«Трудно сказать. Никто не знает наверняка. Некоторые просыпаются, некоторые нет».
«Но его мозг еще жив?» – Патрисия смотрела через окно на все трубки, воткнутые в его тело, каждая из которых поддерживала в нем жизнь. Его голова была почти полностью забинтована, врачи оставили только небольшие прорези для глаз. Своим видом он напоминал египетскую мумию. Патрисия поежилась от такой ассоциации.
Доктор закрыл журнал и поменял очки с толстыми стеклами на другую пару. – «Нет, травма головы была очень серьезной. Его довольно сильно избили. Был даже небольшой отек мозга, который мы должны были устранить. Но его первоначальные снимки выглядят хорошо. Теперь все зависит от него».
Патрисия посмотрела на единственную выжившую жертву. Его руки, как и голова, тоже были забинтованы. Им не удалось снять отчетливых отпечатков из-за его ран, которые он получил в борьбе за свою жизнь. Он усиленно сопротивлялся нападавшему, разрывая кожу пальцев, ломая ногти. Патрисия подумала: почему он боролся, когда два других не сопротивлялись. Почему его закопали и скрыли под кустами, когда другие остались на виду.
«Что относительно его токсикологии?» – спросила она.
Доктор снова поменял очки и пролистал журнал. – «Алкоголь был ниже предельно допустимого уровня и он был чист».
Это могло бы объяснить, почему он сопротивлялся. Ему не ввели наркотики. А Де Маро и Джиллетт были накачаны экстази.
Она переспросила его, чтобы быть абсолютно уверенной. – «Никакого экстази?»
«Нет. В его крови не обнаружено следов наркотика».
«Какую дозу нужно принять человеку, чтобы оказаться беспомощным?»
Доктор закрыл журнал и снял очки. На сей раз, он смотрел на нее не через толстые стекла.
«Беспомощным? Я бы сказал, что человек должен быть изрядно ослабевшим. Почти в бессознательном или близком к этому состоянию. Экстази по-разному влияет на людей, все зависит от их роста и веса. Некоторые могут сопротивляться дольше, чем другие».
«Если бы душили человека, накаченного экстази, он бы сопротивлялся?»
Доктор нахмурился, очевидно, взволнованный этой мыслью. – «Да, думаю, что сопротивлялся».
Его ответы только еще больше привели ее в замешательство. Они посмотрели на неизвестного мужчину. Патрисия очень хотела, чтобы он очнулся. Она должна была выяснить, кто он такой.
«Как Вы думаете, когда его руки заживут достаточно для того, чтобы мы могли снять отпечатки?»
«Примерно через неделю или около того. Я позвоню, как только будут какие-то новости». – Он нацепил другую пару очков и ушел.
Патрисия посмотрела на свои наручные часы. Женщина – водитель, с которой она договорилась о беседе, вероятно уже ждала. Она поспешила к своей машине и влезла внутрь. Сигнализация не была включена и дверь была не заперта. Она опять поймала себя на мысли, что сходит с ума.
«Привет», – тихо произнес голос.
«Мать честная!» – Патрисия схватилась за грудь. – «Мак, какого черта?»
Эрин тяжело опустилась на пассажирское сиденье. – «Прости, что напугала тебя. Я не знаю, что мне теперь делать».
Патрисия не знала, что ей сказать. Она не могла понять, почему Адамс была настолько упряма и оттолкнула Эрин, когда та заговорила с ней на похоронах. Если бы Лиз не любила Эрин, это было бы одним делом. Но было же очевидно, что она любила ее так, как вообще может любить женщина, подобная ей.
«Как ты сюда попала?» – Казалось, что Эрин появилась из ниоткуда.
«Приехала. Я сходила с ума в одиночестве. И не хочу возвращаться домой одна. Может, мы просто покатаемся?»
Патрисия посмотрела на часы. У нее не было времени на это. «Салли Дальнобойщица», как прозвал их свидетеля Гэри, не собиралась ждать целый день, чтобы сделать свое заявление. Патрисия завела машину и отъехала с парковки.
Эрин какое-то время молчала, глядя на свои руки, а затем призналась: «Я не была честна с тобой».
Патрисия молча посмотрела на нее.
«Я взяла у тебя документы о серийных убийствах и скопировала их. Потом внимательно прочитала. Я знаю все». – Она всхлипнула. – «Ну, все, вплоть до того момента, как Джей была найдена убитой».
Патрисия резко затормозила на красный свет. – «Зачем ты это сделала?» – Ее тело напряглось, а сердечный ритм участился от такого предательства. – «Ты же знаешь, как я к этому отношусь, тебя нельзя привлекать к этому делу. Мак, ты больше не работаешь в полиции, ты – гражданское лицо».
«Я знаю, знаю. Я просто… – Эрин начала плакать. – Я сделала это для Лиз. Я хотела ей хоть как – то помочь. Хотела найти убийцу самостоятельно».
Патрисия ударила ладонью по рулю, когда свет сменился на зеленый. – «Черт побери, я доверяла тебе. Я должна была запирать дверь моего кабинета». – Она впилась взглядом в женщину, которую считала другом. – «Ты предала меня, Мак».
Эрин всплеснула руками. – «Я сожалею. И знаю, ты вероятно никогда не простишь меня».
«Надо было просто спросить». – Патрисия угрюмо смотрела вперед.
«Я уже спрашивала. А ты отказала мне».
«Ну, ты должна была спросить еще раз. Я бы сделала что-нибудь».
«Нет, ты бы не сделала», – тихо сказала Эрин. – «Поскольку ты – хороший полицейский, Патрисия. Лучший. Это все моя вина. Но я не люблю скрывать что-то от людей, а в особенности от тебя и после всего, что между нами произошло. Ты – хороший друг, и я не хочу тебя потерять».
Патрисия ехала дальше, приближаясь к участку. Какой бы разозленной Эндерсон не была, она все равно не могла заставить себя ненавидеть Эрин. Она все еще любила ее. Да и Эрин была хорошим человеком. Только запутавшимся и влюбленным. Может немного потерянным. – «Ты поделилась этой информацией с кем – нибудь еще?»
«Нет, я клянусь. Никто еще не видел те файлы».
«Когда ты это сделала?» – Ее мысли беспорядочно неслись в голове, когда она пыталась сопоставить все то, о чем говорила ей Эрин.
«Однажды ночью, пока ты спала».
Патрисия потерла лоб. – «Черт побери, Мак». – Но она была больше расстроена, чем сердита. – «Ну и что ты думаешь? Я могу спросить тебя об этом?»
«Меня беспокоят распятия».
Патрисия прибавила скорости. – «Да, меня они тоже беспокоят».
«Я думаю, они нарисованы там не просто так. Это своеобразное послание от убийцы».
«Какого рода послание?»
«Я не совсем уверена. Но они что-то значат. Оно может быть религиозного характера».
Патрисия нуждалась в большем исследовании этой темы. Эрин была права, она была согласна со всем, что та до сих пор говорила. – «Лиз когда-либо говорила о религии?» – спросила она.
«Нет. Никогда. И она также никогда не говорила, как Джей относится к этому вопросу».
«А что на счет ДНК? Как ты объяснишь это?»
«Я не могу этого объяснить, – ответила Эрин. – Я не знаю, как кровь Джей или Лиз могла оказаться на белье Де Маро? Я бы еще могла понять, если бы кровь была на его верхней одежде, поскольку Лиз находится с ним в ежедневном контакте. Но как оно попало на его нижнее белье, я даже не могу представить».
«Да, и я тоже не могу этого понять. Это только говорит о том, что одна из них могла иметь с ним довольно близкую связь. – Одна мысль мелькнула в голове Патрисии. – А что относительно туалета в студии? Мужчины и женщины пользуются там одним туалетом?»
«Да».
«Возможно, именно там он мог испачкать белье в крови Лиз? – Патрисия постучала рукой по рулю. – Хотя, это кажется ужасной случайностью, как ты думаешь?»
«В жизни случаются и более странные вещи».
«Итак, что ты теперь намерена делать?» – спросила Патрисия.
Эрин вытерла глаза, она больше не плакала. – «Я отдам тебе все до последнего листочка и съеду».
«Куда ты пойдешь?»
«Не знаю».
«Ты, все еще, можешь остаться со мной. До тех пор, пока не найдешь себе какое – нибудь жилье». – Патрисия искоса посмотрела на нее. – «Я только запру мой кабинет».
Они обе рассмеялись. Солнечный свет отразился во влажных глазах Эрин.
«Нет, тебе не придется этого делать. Я буду в порядке. Пришло мое время уйти». – Эрин взглянула в окно. – «Я не могу разгадать это дело. И теперь это не важно, поскольку Лиз не хочет иметь со мной ничего общего. Я начинаю думать, что она ведет себя так потому, что Джей действительно была причастна ко всему этому. И, возможно, Лиз знает это».
«Я не уверена. Кое-что все же не складывается. Я честно не знаю, что тебе сказать». – Патрисия притормозила и свернула на стоянку. Она выключила двигатель.
Эрин взглянула на участок. – «Ты привезла меня сюда?»
«Да. У меня назначена встреча, на которую я опаздываю, так что пошли».
«Но что относительно моего предательства и того, что я – гражданское лицо?»
Патрисия пожала плечами. – «Ты можешь подождать в машине, если хочешь».
Она вышла. Эрин поспешила сделать то же самое, спрашивая: «Ты уверена, что это хорошая идея?»
«Конечно, Руис может надрать мне задницу, но он и без этого имеет для этого достаточно причин. Одной больше, одной меньше». – Патрисия провела электронным пропуском через считывающее устройство. Когда светодиод сменил цвет и стал зеленым, она толкнула дверь и придержала ее для Эрин. – «Только обещай мне, ты будешь тихо сидеть и молчать».
Эрин кивнула и решила не высовываться. Патрисия могла бы сказать, что она была слегка взволнована. Они тронулись в путь к Убойному отделу. Было уже далеко за пять, но офис все еще гудел. Одни здоровались, другие впадали в ступор, когда узнавали Эрин.
Группа мужчин-детективов стояла в центре комнаты. Заметив их, Гэри Джакобс повернулся и поднял руки.
«Сюрприз!» – воскликнул он.
«Сюрприз!» – подхватила остальная толпа. Серпантин взлетел в воздух вместе с воздушными шарами. Они все начали петь: «Ведь она – славный добрый малый» – прежде чем Патрисия поняла, что прием был устроен в ее честь.
На ее столе стоял прямоугольный торт в виде огромной книги. В его центре белковой глазурью было написано: «Поздравляем». Обложка ее последней книги была увеличена и гордо висела на стене рядом с ее столом. Некоторые парни поставили на ней свои подписи и пожелания, а другие ждали своей очереди, чтобы сделать это.
Гэри приблизился к ним с пластмассовым стаканчиком, наполненным жидкостью похожей на шампанское: «За нашего уважаемого автора!»
«Браво, браво!» – закричали детективы, поднимая за нее тост, когда Эрнандес наполнил стаканчики.
Патрисия почувствовала, что ее кожа покраснела, причем полностью – от шеи до пальчиков ног. Она не понимала, что застыла посреди комнаты, пока Гэри не взял ее за руку и не потащил к остальным.
Он вежливо улыбнулся Эрин, отдав ей свой стаканчик. Она выглядела столь же смущенной, как и Патрисия, но последовала за ними к ее столу.
Стюарт стоял с ножом в руках и ждал, когда можно будет порезать торт. Он помахал им Патрисии. – «Надеюсь, что это не я – тот толстый, позволяющий себе лишнее, грубый детектив из твоей книги?» – Его глаза смотрели на нее выжидающе.
«Конечно, нет», – улыбнулась она.
Стюарт усмехнулся. – «Тогда все в порядке. Тот парень – настоящая задница».
Все дружно рассмеялись, и он порезал торт. Каждый взял по куску и они стояли вокруг Патрисии, обмениваясь с ней шутками. То и дело комната содрогалась от взрывов хохота. Парни подписали постер книги, поскольку, так или иначе, все они были включены в нее. Это была шутка, и Эндерсон была просто счастлива, что ни один из них не был расстроен. Казалось, что все они были искренне рады за нее.
К ее удивлению, некоторые парни сделали ей подарки. Гэри настоял, чтобы она присела, и он вручал их один за другим. Она, словно именинница, сидела и открывала разнокалиберные коробки. Среди подарков оказались действительно милые, очень дорогие ручки для чернил, новый портативный диктофон, несколько дневников в кожаном переплете и даже дамское белье.
«Мы хотели пригласить тебе стриптизершу, которую мы как – то приглашали для Стюарта, но Джэкобс нам не позволил», – сказал Эрнандес.
«Так что мы купили тебе несколько модных трусиков и лифчиков», – объяснил Стюарт, поигрывая своими бровями вверх и вниз, – «потому что все мы знаем, что скоро в качестве приза ты получишь одну великолепную бабенку».
Гэри ударил его по руке.
«Эй, больно. Да ладно тебе, она все равно ее получит, поскольку написала эту гребаную книгу. А цыпочки любят такое дерьмо».
Патрисия прикрыла лицо руками. Через пальцы она видела, что парни продолжали смеяться, когда разглядывали лифчики и трусики. Когда она услышала смех Эрин, то опустила руки. Эрин так сильно хохотала, что слезы, буквально, лились из ее глаз. После всех эмоциональных передряг, через которые она прошла в последнее время, это казалось вполне нормальным и совсем не удивило Патрисию.
«Я забыла, каким смешным бывает Стюарт», – объяснила Эрин.
Стюарт услышал ее и на полпути остановил вилку, полную торта, как – будто он только сейчас увидел ее. – «Мак, какого хрена ты здесь делаешь?» – Он не был сердит, просто по-настоящему потрясен.
Эрин засмеялась сильнее.
«Разве я уже пьян?» – Стюарт удивленно осмотрелся вокруг. – «Джакобс, помниться, ты говорил, что шипучка была фальшивкой».
«Это так», – отозвался Гэри.
Когда никто не предложил объяснений, Стюарт пожал плечами. – «Ну, надо же, я – смешной. Я – настоящий, чертовски забавный парень». – Он снова набросился на торт, а все опять рассмеялись.
* * *
«Салли Дальнобойщица» явилась в участок в намеченное время. Ее настоящее имя было Пэйдж Дэниелс. Мельком взглянув на нее, Патрисия сделала вывод, что это особа с большими странностями. Пэйдж выразила готовность прийти, поскольку утверждала, что, в любом случае, поедет обратно через Серебряную Долину. Женщина была ростом приблизительно метр семьдесят пять сантиметров. На ней была сине – зеленая майка и синие джинсы, которые были на два дюйма короче, чем того требовали ее ноги. Начавшие седеть волосы были очень коротко подстрижены. А в ушах покачивались длинные бирюзовые серьги, выполненные в виде «ловцов снов».
Она громко поздоровалась со всеми, когда вошла в комнату. Гэри проводил ее к столу Эндерсон. Небольшая вечеринка закончилась так же внезапно, как и началась. Сержант Руис вышел из своего кабинета, чтобы призвать их к порядку и жестом приказал вернуться всем к работе. Он подошел к Патрисии только за тем, чтобы сказать: «Поторопись, и постарайся получить побольше информации на этих двух парней. Как только мы поймаем убийцу, ты можешь написать все чертовы книги, какие захочешь». – Затем он посмотрел на Эрин, но ничего не сказал. Все вдохнули с облегчением, когда он ушел обратно.
Пэйдж взяла предложенный стул и села у стола Патрисии. Эрин сидела в нескольких шагах от Гэри, просматривая фотографии последней жертвы. Пэйдж постоянно ерзала и чихала так громко, что сотрясались стены участка. Поскольку она не удосужилась прикрывать рот, Патрисия предложила ей коробку с носовыми платками. Та отказалась и пожаловалась на сучий гайморит, от которого она никак не может избавиться.
«Это продолжается уже две недели». – Она снова чихнула и, подняв руки, чтобы прикрыть лицо, выставила на всеобщее обозрение длинные волосы под одной подмышкой. Почему только под одной? Другая была побрита.
Как можно иметь только одну волосатую подмышку?Это, почему – то, расстроило Патрисию.
Гэри поставил свой стул ближе к столу. – «Мисс Дэниелс».
«Миссис», – поправила она. – «Был у меня один муж в Такоме. Как оказалось, одного было вполне достаточно». – Она подмигнула Патрисии.
Гэри прочистил горло. – «Мы хотели бы повторно взять у вас показания, поскольку вы недавно заявили, что видели кого – то на шоссе, ведущем из Серебряной Долины».
«Да, я видела. Когда вы опрашивали всех в первый раз, я просто забыла об этом, поскольку тогда не придала этому значения. Но когда я возвращалась обратно, это воспоминание, словно молния, пронзило мой мозг. Бам». – Она ударила себя по лбу. – «Это было так явно, как и в тот день, когда это случилось».
Она снова раскатисто чихнула. Гэри буквально отлетел назад вместе со своим стулом. Пэйдж, казалось, не заметила этого.
«Когда и что Вы видели? – спросила Патрисия. – Вы помните дату?»
«Я сверилась со своим дневником, хотя и так помню все отлично. Это было пять месяцев назад, двенадцатого октября».
Патрисия записала дату. Так, женщина вела дневник. Это было хоть что – то. По крайней мере, есть хоть какое – то документальное подтверждение, кроме ее памяти. – «Что Вы видели?»
«Ну, на обочине дороги я видела мужчину. Он шел довольно быстро. Потом подошел к своему автомобилю и влез внутрь».
«И это все?» – спросил Гэри.
Пэйдж начала вертеться на стуле. – «Я заметила его, потому что его поведение было странным. Сигнальные огни были выключены, не было вообще никаких огней. Тогда я подумала, что это была не автомобильная авария. Возможно, ему надо было в туалет. Но меньше мили назад была площадка для отдыха, которую он должен был проехать. Так что я подумала: интересно, а что он тогда здесь делает?»
«Как он выглядел?» – спросила Патрисия.
«Среднего телосложения. В общем, ничего примечательного. Темные волосы».
«Он был высоким?»
Она пожала плечами. – «Скорее, среднего роста».
«Вы помните, как выглядела его машина?»
«О, да. Это был один из тех небольших внедорожников. И он был золотистым. Очень красиво отражался в моих фарах».
«Вы случайно не записали его номер?» – спросил Гэри без особой надежды в голосе.
«Нет, но я хотела бы, чтобы вы меня загипнотизировали. Я знаю, что вы так делаете иногда, видела это по телевизору. – Пэйдж встала, чтобы отрегулировать небольшой вентилятор, стоявший у Гэри на столе. Она беспрерывно обмахивалась салфеткой. – У вас в Серебряной Долине такая жара. И как вы здесь живете?»
«Сегодня 24 градуса», – сказал Гэри.
«Я знаю. Жарко. Никак не могу дождаться, когда вернусь в Такому. Пока парни разгружают мой грузовик, я просто стою у вентилятора, не в силах заставить себя выйти на жару».
Патрисия улыбнулась ей. – «Мы, безусловно, высоко ценим ваш приход сюда для дачи показаний».
«Без проблем. Как вы считаете, меня нужно загипнотизировать?»
Гэри прочистил горло, он записывал показания. – «Не сейчас. Можете вспомнить что-либо еще?»
Задумавшись, она уставилась в пол. Затем дернулась и Патрисия машинально сделала то же самое.
«Да!» – Она указала на Патрисию. – «Я помню, что он был забавно одет. На нем были джинсы и рубашка с длинными рукавами. И это в октябре. Было около 33 градусов, и я помню, что тогда еще подумала, что это какой – то сумасшедший. Так одеваться в такую жару. В тот день на мне были шорты и майка».
Гэри оторвал взгляд от записной книжки. – «Было ли что – нибудь на его одежде? Темные пятна?»
Пэйдж застыла, впервые за весь вечер.
«Вы знаете, я припоминаю, что одно колено было темным. Такая большая темная область. Вы же не думаете, что это была кровь?»
Никто не ответил ей.
«Миссис Дэниелс, большое спасибо Вам за потраченное время», – сказал Гэри, поднимаясь, чтобы пожать ее руку.
«Мы очень ценим это», – добавила Патрисия.
Пэйдж в замешательстве встала, выглядя при этом несколько испуганной и разочарованной. – «И это все? Я так странно себя чувствую. Что, если я действительно видела убийцу? Вы уверены, что не хотите меня загипнотизировать?»
Патрисия проводила ее до двери. – «Мы свяжемся с Вами, если нам потребуется что-то еще».
Пэйдж ушла, но только после того, как убедилась, что Патрисия записала номера ее сотового и домашнего телефонов.
Гэри покачал головой, когда она вернулась к столу. – «Странная женщина».
«Я бы сказала, что она приняла слишком много таблеток с кофеином».
Глава 23
Крыльцо заскрипело, когда Лиззи вышла из дома и захлопнула за собой входную дверь. Она стояла и смотрела на Джей, которая сидела тут же на качелях, потихоньку раскачиваясь и напевая какую – то песенку свертку, лежащему в ее руках.
«Что ты делаешь?» – спросила Лиззи.
Джей продолжала раскачиваться, отталкиваясь от крыльца голыми ногами. Она напевала «Эльвиру». Девочка ничего не ответила на вопрос сестры, и это не удивило Лиззи. Джей не говорила ни с кем уже много дней.
Лиззи открыла банку Кока-колы и в один миг прикончила ее. Она подошла к качелям и протянула другую холодную банку Джей, которая отрицательно покачала головой. Лиззи села рядом с ней, и открыла ее для себя. Она пила Кока-колу, чтобы чувствовать себя лучше. Ее тетя Дэйн безгранично верила в целебную силу этого напитка. Если у Лиззи болел живот, она говорила: «выпей колу». Если у нее болела голова: «выпей колу». Поэтому она сидела на качелях с сестрой и пила вторую банку, надеясь, что тетка была права.
«Хочешь, пойдем, посмотрим телевизор?» – спросила она.
Джей сидела и напевала. Ее неровно остриженная голова выглядела смешно, одни пряди волос были длиннее, чем другие. Дэйн пыталась обрезать все, но Джей не позволила ей даже приблизиться. Она не позволила бы никому прикоснуться к себе. Никому, кроме Лиззи.
Лиззи посмотрел на сверток в руках Джей. Крошечная голова птицы выглядывала из скомканного кухонного полотенца. Джей нежно поглаживала маленькую голову. Лиззи знала, что та была мертва. Глаза были просто дырами, клюв открыт и неподвижен.
Лиззи опасалась, что, если Джей не будет есть, то, скоро сама станет напоминать эту мертвую птицу. Только кожа да кости, закрытые перьями.
«Тебе с этой птицей лучше не попадаться на глаза тете Дэйн».
Вчера Дэйн застилала их кровати и нашла птицу под подушкой Джей. Она довольно сильно кричала и плакала, сидя прямо там, в их комнате.
Пришел Джерри и унес птицу. Джей закатила собственную истерику, крича и рыдая. Она провела всю ночь в туалете, свесившись над унитазом, поскольку ее беспрерывно рвало. И все это было из – за какой-то мертвой птицы. Так что Лиззи незаметно прокралась во двор и вытащила сверток из мусорного ведра, чтобы вернуть его сестре. После того, как Джей получила обратно свою птичку, она спала просто отлично.
Не было ничего плохого в том, чтобы Джей имела в доме мертвую птицу. К тому же, ее даже не нужно было кормить. Дэйн могла долго распространяться о микробах, и как было плохо иметь в доме мертвое животное, но Джей упрямо делала только то, что ей нравилось. И Лиззи готова была сделать все, что угодно, лишь бы сестре было хорошо. Даже если это была мертвая птица, которую она держала в постели. В конце концов, птица только собиралась превратиться в мумию и поэтому нестерпимо воняла. Когда это случится, Лиззи пойдет и найдет ей очень симпатичную живую пташку, чтобы Джей могла держать ее в доме. Она уже взбиралась на несколько деревьев в поисках яиц и нашла целых три штуки, которые должны были проклюнуться в ближайшее время. Когда это произойдет, она возьмет одного птенца и принесет его Джей, чтобы та кормила его с рук. Таким образом, она будет ручной. Эта птица, которая никогда не улетит от нее.
Лиззи не могла дождаться рождения птенцов. Это сделало бы Джей действительно счастливой.
Возможно, она даже начала бы снова разговаривать.
«Все будет в порядке, Джей», – сказала она, облокотившись на спинку качели. – «Все будет хорошо».
«Лиззи?»
Она повернулась направо, но Джей ушла, просто исчезла. Качели остановились. Она заглянула во двор, но там никого не было.
«Лиззи?» – голос стал громче.
Она сбежала по ступенькам крыльца и побежала к лесу.
«Лиззи, помоги мне!»
Она бежала все быстрее и быстрее, повсюду ища сестру.
«Джей!»
Она бежала дальше, но голос Джей становился все отдаленней. Лиззи так быстро бежала, что деревья сливались в одну коричневую массу. Наконец, она добралась до последнего. Оно было большим и полным листвы. Перейдя на шаг, она позвала Джей. Зловещий смех эхом отразился от деревьев, и большая стая птиц с шумом поднялась в небо, оставляя после себя голые и мертвые ветви.
«Лиззи!»
Лиз рывком села на кровати, с трудом переводя дыхание. Казалось, что ее грудь сковали тиски, которые передавили легкие. Она потянулась к Эрин, но ее перевязанная рука не нашла никого, только холодные простыни. Ее желудок снова сжался. Эрин тоже ушла. Она тосковала без нее. Ей недоставало ее. Лиз нуждалась в ней.
Она поднялась с кровати и поспешила в ванную. Включив свет, она открыла кран и наполнила стакан. Ледяная вода обжигала горло, но она залпом выпила ее. Затем она снова наполнила стакан и плеснула себе в лицо.
Лиз изучала свое отражение, пока вода сбегала с лица. Она выглядела изможденной, как если бы сама была мертва. В глубине своих глаз она увидела сестру. Лиз остригла свои волосы, чтобы каждый день напоминать себе о Джей. Каждый раз, когда она глядела в зеркало, она видела Джей. И каждую ночь, когда она закрывала глаза, она снова видела ее.
Джей звала ее. Джей нуждалась в ней.
«Где ты?» – спросила Лиз свое отражение. – «О, Боже, Джей. Помоги мне найти тебя».
* * *
«Попробуй отдохнуть сегодня вечером», – сказала Патрисия, когда высадила Эрин у больницы, чтобы та забрала свою Тойоту.
Она немного подождала, пока та отъезжала со стоянки, чтобы убедиться, что все в порядке. Затем последовала за ней в своем Блэйзере. Когда Патрисия убедилась, что Эрин едет домой, то повернула в противоположную сторону. Она опустила стекло, желая почувствовать свежий ветер. Ее телефон загудел, и она сняла его с пояса и щелчком открыла крышку. Эндерсон улыбнулась, когда увидела текст, который ждала. Прибавив скорость, она помчалась вперед.
Когда она проезжала мимо узких улочек в районе новостроек, ее мысли вернулись к «Салли Дальнобойщице». Информация от Пэйдж была интересной, и она должна была поговорить об этом с кем-то. Ее сердце забилось быстрее, когда она достигла места назначения. Эндерсон припарковалась и быстро вышла из машины. Когда она постучала в знакомую дверь и услышала отозвавшийся голос, ее пульс заметно участился. Щелкнул замок. Она глубоко вдохнула, чтобы хоть немного успокоить разбушевавшееся сердце.
Синклер стояла и улыбалась ей.
«Гм, вау, привет». – Патрисия почти хлопнула себя ладонью по лбу за такой выбор слов. Вот к чему привело ее общение с Пэйдж.
Она оглядела Синклер снизу вверх и вернулась обратно. Грязные, дырявые джинсы и прозрачная майка. Какая прелесть.Одежда, как и Одри были покрыты засохшей глиной и краской. Патрисия в жизни никогда не видела более сексуального сочетания.
«Привет». – Синклер улыбнулась и ямочка на ее щеке, казалось, подмигнула Патрисии. – «Входи».
«Прости, я не хотела мешать».
«А ты не мешаешь». – Синклер закрыла дверь и повернула замок.
Эндерсон уставилась на ее мускулы, а затем на голые ноги. – «Ты выглядишь занятой». – Слава Богу, она подобрала правильное слово, потому что ее мысли похоже застряли в другом словаре. На словах подобных: сексуальной; такой, что тебя хочется съесть и чертовски великолепной.
«Проходи, я хочу показать тебе кое-что». – Синклер выглядела абсолютно расслабленной и счастливой.
Патрисия задумалась: а как она выглядит после занятий любовью?
Она проследовала за ней по коридору и прошла в комнату. Первое, на что она обратила внимание, были тяжелые дубовые книжные полки, расположенные вдоль стен, полностью забитые книгами. Кое – что из этого она читала. Тома по психологии – от составления психологического портрета преступника, до серийных убийств и основ неврологии. Она подошла поближе и стала рассматривать фотографии в рамках, стоящие на полках. На некоторых фото Синклер была запечатлена с пожилым мужчиной. Они стояли перед небольшим самолетом. Патрисия подумала: это ее отец? Она уже собиралась спросить, но в этот момент Синклер казалась такой занятой, склонившись над рабочим столом с яркой регулируемой лампой. Запах краски и глины щекотал ноздри Патрисии.
Одри взяла маленькую статуэтку со стола и протянула ее Патрисии. – «Я собираюсь нанести на нее еще один слой глазури».
Эндерсон почувствовала, как пылает ее лицо. – «О, мой Бог. Это же Джек».
«Надеюсь, тебе нравится?»
Патрисия держала ее осторожно, пораженная тонкостью линий и сходством с оригиналом. Так или иначе, Синклер удалось передать не только его внешность, но и характер. Она даже запомнила, что у него одно ухо коричневое и его своеобразную манеру склонять голову. Даже его хвост стоял по стойке «смирно» так же, как всегда.
«Мне она нравится». – Она не могла поверить, насколько замечательно это было сделано, как талантлива была Синклер. – «Спасибо. Это – … ты удивительна».
Синклер опустила голову. Комплимент, очевидно, немного смутил ее. Она забрала статуэтку и осторожно поставила ее на стол. – «Я покрою ее еще одним слоем глазури завтра».
С минуту они стояли в полной тишине.
«Это было, так мило с твоей стороны». – Сначала пирог, теперь статуэтка. А я ничего ей не подарила.От этой мысли Патрисия очень неловко себя чувствовала.
«Мне нравится смотреть, как ты улыбаешься». – Выходя из комнаты, Синклер выключила лампу, они оказались почти в полной темноте. – «И ты меня вдохновляешь».
По позвоночнику Патрисии пробежали мурашки, когда она почувствовала, как Синклер потянулась мимо нее, чтобы включить другую лампу. Она открыла стеклянную дверь нижней полки и вынула статуэтку женщины. Когда она поднесла ее ближе, Патрисия почти прекратила дышать.
«Я сделала ее после того, когда впервые увидела тебя». – Синклер поместила фигуру в руку Патрисии. – «Твои волосы… это было настолько красиво. Ты шла к своей машине после нашего разговора, и распустила свои волосы, позволяя им развиваться на ветру».
Кожа Патрисии пылала. Она легонько провела пальцами по глянцевым темно-рыжим волосам. Она почти почувствовала тот ветерок. – «Она красивая». – Эндерсон не знала, что еще сказать и как выразить то, что она думала. – «Я была не очень – то вежлива с тобой в тот день. Да и потом тоже».
Синклер лишь улыбнулась. – «Это не имеет значения. Я почувствовала твой внутренний мир. И он показался мне очень красивым и богатым». – Она забрала статуэтку и поставила ее обратно на полку. – «Я не собиралась показывать тебе это. Не хотела, чтобы ты думала, что я пытаюсь произвести на тебя впечатление».
«Откуда у тебя такие мысли? Я бы никогда не подумала так о тебе».
Одри выпрямилась, глядя ей прямо в глаза. – «Я просто думаю, что ты… невероятна. И потрясающе красива».
Патрисия изо всех сил пыталась дышать ровно. – «Спасибо».
Никто и никогда не говорил ей таких слов. Да, она писала об этом, этими же самыми словами. Но услышать их в свой адрес – это было что-то и это вскружило ей голову.
Синклер снова улыбнулась, только на сей раз, она была немного более застенчива. Одри посмотрела на свои руки. – «Я такая грязная. Ты не возражаешь, если я пойду и быстренько приму душ?»
