Текст книги "Потерянный рай"

Автор книги: Ронда Гарднер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

На следующий день Клеменси поняла, что это легче сказать, чем сделать. Намазав ноги кремом для загара, она лежала в шезлонге, листала газету за вторник и тихонько вздыхала. Он что, собирается ставить забор целый день? Клеменси отложила газету и взяла книгу в бумажной обложке. Джошуа принялся за работу вскоре после девяти часов – сразу после того, как отвел детей в школу.

Она не знала, что хуже – стук кувалды, с помощью которой Харрингтон ставил столбы, скрип пилы, отпиливавшей нижние сучья, или непрерывное жизнерадостное посвистывание, аккомпанировавшее работе. А она-то собиралась понежиться на солнышке и прочитать один из тех романов, на которые у нее никогда не хватало времени. Вот так сельский мир и покой…

Она уныло вздохнула, захлопнула книгу и поднялась на ноги. Дурные примеры заразительны. Давно пора было стричь газон. Клеменси ушла в дом и вскоре вышла оттуда, облаченная в шорты из обрезанных джинсов и мешковатую зеленую майку. В руке она держала ключ от сарая. Клеменси отперла дверь и выкатила наружу газонокосилку, которую ей продали вместе с коттеджем.

О господи, только бы не пришлось заправлять ее бензином и смазывать, взмолилась она и дернула тросик. Ничего. Клеменси повторила попытку. Раздалось слабое урчание. После нового рывка она чуть не осталась без руки. Ей ответил насмешливый треск.

– Тьфу! – плюнула она. – Старая рухлядь, металлолом паршивый!

– Скорее всего, вы залили мотор, – прозвучал знакомый низкий голос. – Я бы дал ему несколько минут отдохнуть.

Клеменси круто обернулась. Джошуа шагал к ней с пилой в руках. Старая джинсовая куртка, распахнутая на груди, обнажала его загорелый, мускулистый торс.

– Привет, – холодно поздоровалась она. Слава тебе, господи, что ее глаза прикрывали большие темные очки.

– Не будете возражать, если я спилю этот лавр под корень? – непринужденно спросил он.

Клеменси должна была признать, что ветви означенного куста вторгались на чужую территорию, но это еще не повод, чтобы забираться к ней в сад. Кажется, это стало входить у Харрингтона в привычку.

– Только, ради бога, снимите эти проклятые очки!

– Что? – не слишком учтиво воскликнула она.

– Когда я к кому-то подлизываюсь, то предпочитаю смотреть этому человеку в глаза.

Уголки рта Клеменси невольно поползли вверх, было невозможно представить себе, что Харрингтон может к кому-то подлизываться.

– Прошу прощения за мои вчерашние слова, – без всяких предисловий спокойно сказал он. – Это было очень по-детски.

– Тогда почему вы так сказали?

– Сам не знаю. – Он уныло усмехнулся. – Наверно, со злости.

– На меня? – нахмурилась Клеменси.

– На себя. – На его упрямой челюсти проступили желваки. – Я не собирался…

– Целовать меня? – подсказала Клеменси. Они оба знали, что это был не просто поцелуй. – Вы думали, что я восприму его серьезнее, чем вам хотелось? Думали, что он может внушить мне надежду на вечную взаимную любовь? – насмешливо бросила она, глядя ему прямо в глаза.

– Что-то в этом роде, – признался он.

Она задумчиво разглядывала Джошуа.

– Ваша мать была права. Вы действительно слишком дерзки. – Это было типичное мужское нахальство, опиравшееся на непрошибаемую самоуверенность.

– Возможно, – с улыбкой согласился он.

Клеменси улыбнулась в ответ. Его дерзость умерялась чувством юмора, умением посмеяться над собой.

– Клеменси, вы мне нравитесь, – негромко сказал Джошуа. – Я получаю удовольствие, находясь с вами рядом, но и только.

– Знаю, – ровно ответила она, не отводя глаз. Ей предлагали дружбу. Как ни странно, это предложение ничуть не успокоило Клеменси, наоборот, в мозгу раздался негромкий сигнал тревоги.

– Ну что, мир? – приподнял он темную бровь.

– Только если вы сумеете пробудить к жизни мою газонокосилку, – с невольной улыбкой ответила Клеменси.

Харрингтон молча положил пилу на землю и склонился над косилкой. Джинсовая куртка обтянула его сильные плечи. Джошуа рванул тросик, и двигатель немедленно заработал.

– Спасибо, – пробормотала Клеменси, но ее голоса не было слышно из-за шума мотора. Стоило Джошуа поднять ярко-синие глаза, как у нее засосало под ложечкой. Сможет ли она когда-нибудь реагировать на этого человека так же, как на Дэвида Мейсона? Наверно, более долгое знакомство позволит ей привыкнуть к его физической притягательности. Или хотя бы даст возможность смотреть на него объективно.

Клеменси взялась за ручки косилки и повезла ее по лужайке, не сводя глаз с Джошуа. Тот прошел в дальнюю часть сада и начал спиливать лавр. Он предпочел сам поставить забор вместо того, чтобы кого-нибудь нанять… Очевидно, своими мускулами Харрингтон обязан скорее привычке к физической работе на свежем воздухе, чем занятиям в гимнастическом зале.

С каждой минутой ей становилось все жарче. Возя косилку взад и вперед, Клеменси все сильнее укреплялась в мысли сходить на ближайшую конюшню и предложить раз в неделю приводить сюда попастись какого-нибудь достойного кандидата – может быть, маленького пони. Все, хватит с нее! Она резко остановилась, выключила косилку и, рассеянно вытирая о майку потные ладони, стала следить за Джошуа. Тот деловито таскал отпиленные ветки лавра через брешь, зиявшую в заборе.

Харрингтон выпрямился и приподнял бровь.

– Закончили? – поинтересовался он, обводя взглядом нескошенную траву в дальней части сада.

– Решила не причинять природе ущерба и оставить ее в первозданном состоянии, – с достоинством ответила она, вытирая потный лоб. Внезапно в мозгу вспыхнула мучительная картина: ее губы прижимаются к впадинке над ключицей Джошуа… Она почти ощущала вкус его солоноватой кожи.

– Не говоря об экономии труда? – невинно спросил Харрингтон.

– Конечно, и это тоже, – согласилась Клеменси, отчаянно надеясь, что он припишет ее румянец физическим упражнениям.

Джошуа усмехнулся и быстро посмотрел на часы, украшавшие его смуглое запястье.

– Время ланча, – объявил он. – Не хотите сходить в «Старые дубы» и пропустить кружечку? – лениво предложил он. – Я бы с удовольствием прикончил пинту пива. – Джошуа взял пилу и шагнул к отверстию в заборе. – Пятнадцати минут на сборы хватит? – спросил он, обернувшись.

Клеменси молча кивнула, скрыла широкую улыбку и повезла косилку обратно. Что-то мурлыча себе под нос, она заперла сарай и поспешила в дом. Мысль о бокале ледяного пива была более чем заманчивой, а старомодная деревенская пивная, которую упомянул Джошуа, славилась своей простой, но вкусной домашней кухней.

Репутация вполне заслуженная, решила она некоторое время спустя, сидя в тени огромного дуба (в честь которого и был назван трактир) и вонзая зубы в только что испеченную булочку.

– Если вкус у нее не хуже запаха… – пробормотал Джошуа. Харрингтон поднял нож, но жажда пересилила, и он жадно припал к кружке с холодным напитком.

– Не хуже, – с улыбкой заверила его Клеменси, стряхивая крошки со своей голубой хлопчатобумажной юбки и иронически поглядывая на билеты, которые Джошуа небрежно бросил на стол, когда принес кружки. Значит, и он не выдержал… Разве можно жить в деревне и не купить билет на предстоящий вечер танцев? Эти билеты продавались повсюду. Интересно, собирался ли он идти на сие ежегодное благотворительное мероприятие или просто приобрел билеты – так же, как она сама, в местном магазине на прошлой неделе, пытаясь продемонстрировать добрую волю и желая поддержать здешние добрые традиции?

Она лениво обвела взглядом соседние столики. Торговля шла бойко. В пивной было полно туристов и служащих, соблазнившихся хорошей погодой и приехавших сюда из соседнего городка. Клеменси заметила, что женщины исподтишка рассматривают ее кавалера, и криво усмехнулась. Интересно, замечает ли их сам Джошуа? Он и ухом не ведет, но равнодушный вид лишь добавляет ему привлекательности, думала Клеменси, разглядывая сильное, уверенное лицо Харрингтона.

Она нахмурилась и отхлебнула из кружки. Лучше признаться, что ее тянет к нему, чем бороться с этим. Так будет легче. Это больше не застанет ее врасплох. Теперь, когда она знала, что повторения вчерашнего не будет, когда они договорились о правилах игры, можно чувствовать себя в безопасности. Можно безнаказанно наслаждаться его компанией, обретая уверенность в себе, думала Клеменси.

Тем более что его компания оказалась очень приятной. Беседа текла живо и непринужденно, его манера шутить с невозмутимым видом как нельзя лучше соответствовала ее собственной. Выяснилось, что их вкусы в области литературы, музыки и кино очень похожи, но не так близки, чтобы не вызывать споров.

– Честно говоря, – с улыбкой заключил Джошуа после оживленной, но дружеской перепалки о достоинствах модной пьесы, которая шла в одном из лондонских театров, – я вообще не видел этот чертов спектакль.

– Я тоже, – призналась Клеменси и залилась смехом. Проглотив последний кусочек хлеба с сыром, она удовлетворенно откинулась на спинку стула и принялась следить за выходками трех котят, совершавших атаку за атакой на свою долготерпеливую мамашу, которая вытянулась на солнышке в нескольких футах от столика. Томми бы они понравились…

– Как вы думаете, у них уже есть хозяева? – негромко спросил Джошуа.

Видимо, случайно подслушав эту фразу, у стожка задержалась симпатичная женщина средних лет, которая несла поднос с пустыми кружками.

– Если вам интересно, вон того маленького черненького еще не забрали, – улыбнулась она. – Вообще-то их матери тоже нужен хозяин, – добавила женщина без особой надежды в голосе. – Она бродячая, приблудилась к нам за несколько дней до того, как окотиться. – Официантка забрала их пустые тарелки и отошла к соседнему столику.

– Томми? – улыбнулась Клеменси.

– Для него это не просто временное увлечение, – кивнул Харрингтон, допивая пиво. – Сейчас, когда мы переехали из Лондона и мальчики стали более ответственными, я почти решился взять в дом кошку. – Он рассеянно поднял оставленную кем-то на столике шариковую ручку и начал рисовать на салфетке. – А еще один довод в пользу этого решения – наличие соседки с сильно развитым чувством долга, которая сможет кормить животное, если мы куда-нибудь уедем.

– Если эта соседка с чувством долга сама будет на месте, – сухо заметила Клеменси. Джошуа сразу же приподнял бровь.

– Завтра мне предстоит ехать в Лондон на собеседование насчет новой работы, – непринужденно объяснила она. – Если мне повезет, большую часть времени я буду проводить в зарубежных командировках. Примерно три недели в месяц.

– В этом и заключается ее главная приманка?

– Да, – небрежно согласилась Клеменси и прыснула со смеху, когда Харрингтон протянул ей салфетку. Девушка, похожая на нее, с ненавистью смотрела на косилку, которой художник пририсовал огромные умоляющие глаза под очень женственными длинными пушистыми ресницами.

– В будущем я стану к ней добрее, – с улыбкой пообещала она. Работа Джоша. Оригинал.

– А что вы будете делать, если получите это место? – лениво спросил Джошуа, продолжая прежнюю тему, как будто никакого перерыва не было. – Продадите дом?

Она нахмурилась.

– Нет. Не собиралась.

– Но если вас большую часть времени не будет в Англии, куда практичнее иметь квартиру в Лондоне, – протянул он.

– Пожалуй. – Похоже, он спит и видит, как бы ее спровадить. Еще минута, и Джошуа предложит поставить у ее ворот столбик с надписью «продается».

– Убирать квартиру намного легче, чем ухаживать за домом и садом, – беспечно продолжил он. – В конце концов, в Англии вам нужна всего лишь база, где можно остановиться.

База. Не дом. Клеменси порывисто подняла глаза.

– Я не ваша бывшая жена! – О боже, что она мелет…

– И что вы хотите этим сказать, черт побери?

Она молча допила пиво.

– Клеменси… – негромко поторопил ее Джошуа.

– Извините, ладно? – Она подняла руки, показывая, что сдается. – Пожалуйста, не обращайте внимания. – Как объяснить, что ты хотел сказать, если сам этого не знаешь? Не знаешь, почему его реплика задела тебя за живое?

Харрингтон пожал плечами и посмотрел на часы.

– Наверно, пора. Я хочу закончить с забором до того, как мальчики вернутся из школы. – Он поднялся.

– Да, конечно, – ответила Клеменси с той же холодной вежливостью.

Она шагнула вслед за Джошуа, но вдруг остановилась и быстро взяла салфетку с рисунком и сунула в наплечную сумку.

Короткий путь до дома казался бесконечным. Джошуа прервал молчание только тогда, когда они добрались до ее калитки.

– Удачи вам завтра. Надеюсь, что вы получите это место. – Он сделал едва заметную паузу. – Если это то, чего вы хотите.

– Спасибо, – вежливо ответила Клеменси. Конечно, именно этого она и хочет. Клеменси быстро пошла по тропинке и вдруг заколебалась. Или нет? Перестань, резко приказала она себе. Иначе зачем было претендовать на это место?

5

Случилось именно то, чего боялась Клеменси. Человек, владевший единственным в деревне такси, уехал по вызову и должен был вернуться по крайней мере через двадцать минут. Вызвать такси из другой деревни было бы еще дольше. Пытаясь побороть растущую досаду, Клеменси положила трубку. Она опаздывала на поезд, но винить в этом было некого, кроме самой себя. Она смирились бы, если бы это место занял более достойный кандидат, но потерять его из-за собственной глупости – это уж слишком!

Правда, был еще один вариант… Она помедлила всего секунду, затем схватила жакет от кораллового костюма, кожаную сумочку в тон, выскочила во двор, пробежала по двум тропинкам и поднялась на крыльцо соседнего дома. Конечно, его может и не быть на месте. Вдруг еще не вернулся после того, как отвел детей в школу.

Клеменси не смогла скрыть своего облегчения, когда дверь распахнулась, едва она нажала на кнопку звонка.

– Привет, Клеменси, – весело поздоровался Джошуа и вдруг нахмурился. – Что случилось?

Неужели ее расстройство так заметно?

– Машина не заводится, – выпалила она. – А…

– Во сколько поезд? – лаконично спросил Харрингтон.

– В девять тридцать пять.

– Понял. Пошел за ключами.

Не успела она сказать «спасибо», как Джошуа исчез в коридоре и несколько секунд спустя появился с ключами от машины.

Если бы они поменялись ролями, сумела бы она действовать так же быстро и решительно? Клеменси думала об этом, пока он отпирал дверь лоснящегося серебристого красавца. Джошуа сообразил все с первого взгляда, не мешкал и не задавал лишних вопросов.

Высокий, поджарый Харрингтон сел рядом. Она быстро посмотрела на сильный, уверенный профиль и поняла, что ни секунды не сомневалась в его помощи.

Когда мощная машина выехала в переулок, она заметила, что Джошуа бросил наблюдательный взгляд на ее автомобиль застывший неподалеку от дома, и предупредила неизбежный вопрос. Нечего кривить душой, со вздохом решила она.

– Я забыла заправиться. – Бензина было так мало, что его не хватило бы на дорогу в шесть миль, отделявших ее от ближайшего мотеля.

Клеменси не удивилась, когда брови Джошуа взлетели вверх. Она не поверила собственным глазам, посмотрев утром на указатель. Надо было заполнить бак в понедельник, по пути на побережье. То, что она не сделала этого и даже не заметила, что горючего едва хватило на обратную дорогу, говорило о многом. Подобная непростительная забывчивость была совершенно не в ее характере.

– Я куплю канистру бензина на обратном пути со станции, – непринужденно сказал Джошуа.

– Спасибо, – задумчиво ответила Клеменси. Неужели это все? Неужели он не скажет, что все женщины – горе-водители?

Она уселась поудобнее, стала смотреть в окно на пролетавшие мимо поля и понемногу успокоилась. Ну и ладно, опоздала так опоздала. В конце концов, это не вопрос жизни и смерти, философски подумала Клеменси.

– Вы не скучаете по Лондону? – небрежно спросил Джошуа, осторожно и искусно объезжая стадо коров, медленно шедших на пастбище после дойки.

– Я боялась этого, – неторопливо ответила Клеменси. – Но нет, не скучаю. – Она посмотрела на лазурное небо. – Особенно в такую погоду, как сегодня, – печально добавила она.

– В такую погоду хочется побродить по холмам Пербек, а не пробиваться сквозь толпу на переполненных улицах, верно? – пробормотал Харрингтон, не сводя глаз с дороги и выезжая на шоссе с более оживленным движением.

– Угу, – согласилась Клеменси, пораженная тем, какие образы вызвали у нее эти невинные слова. Они с Джошуа рука об руку гуляют по холмам Стадленда… О боже, неужели она никогда не повзрослеет?

– Или кататься на лошадях в Новом лесу, – решительно сказала она, снова заставив Джошуа приподнять брови.

– Я думал…

– В теории мысль скакать иноходью на верном коне мне по душе, но на практике я их боюсь, – с улыбкой сказала она. Тут Джошуа свернул к станции, и она взяла жакет и сумку.

До поезда оставалось еще пять минут. Уф-ф, успели!

– Спасибо, – благодарно сказала она, берясь за ручку двери.

– Каким поездом вы собираетесь вернуться?

Она хотела провести день с матерью и вернуться рано вечером, чтобы избежать часа пик.

– Восемнадцать сорок с вокзала Ватерлоо, – сказала Клеменси, выбираясь наружу. – Но я возьму такси, – решительно бросила она и поспешила на станцию. Оказавшись на перроне, женщина нахмурилась. Если так, то зачем было называть время отправления поезда?

– Дорогая, сообщи мне сразу же, как только получишь ответ, и приезжай на ближайший уик-энд.

– Обязательно, – пообещала Клеменси, тепло улыбаясь матери. Держа в руках полные сумки – результат совместного похода по магазинам, они прошли по платформе и остановились у полупустого вагона.

– Нас с отцом беспокоит, что ты живешь там совершенно одна.

– Мама, мне двадцать семь лет, – мягко сказала Клеменси.

– Там же страшная глушь!

– До деревни всего пятнадцать минут ходьбы.

– И все же было бы неплохо, если бы по соседству кто-нибудь жил.

– А там уже живут, – небрежно ответила Клеменси.

– Неужели дом Андерсона наконец купили? Ох, как я рада! Нам с отцом было ужасно неприятно, что ты живешь рядом с пустующим домом.

Клеменси скрыла улыбку. Ее досада на мать умерялась любовью.

– Симпатичные люди?

– Очень приятные. Двое маленьких детей, – решительно ответила Клеменси.

– Ах, так это семья? – Мать радостно улыбнулась. – Береги себя, милая.

– Ты тоже, мама. Передай привет папе.

Клеменси обняла мать и села в вагон, чувствуя себя слегка виноватой из-за того, что не захотела рассказать о новых соседях и даже не упомянула имени Джошуа. Она села у окна, поставила сумку рядом с собой и слегка поморщилась. «Приятные люди»? Не то слово. Когда она думала о Джошуа Харрингтоне, ей на ум приходили совсем другие слова. А думать о нем в последнее время вошло у нее в привычку, недовольно решила Клеменси.

Она откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. О господи, хоть бы ее сегодняшнее собеседование оказалось удачным!

Она увидела рослую, решительную фигуру, как только поезд затормозил у платформы. Джошуа стоял у билетной кассы. На нем были черные брюки, белая крахмальная рубашка с шелковым галстуком и безукоризненно сшитый темный пиджак, прекрасно сидевший на широких плечах. Он выглядел умопомрачительно.

Клеменси вышла на перрон и затаила дыхание, Джошуа широко улыбнулся, шагнул навстречу, и у нее едва не подкосились ноги.

– Такси, мэм? – протянул он, подойдя поближе.

Она чувствовала себя неуклюжей, как школьница, и не смогла придумать ничего лучшего, чем спросить:

– А где близнецы?

– Отправились ночевать к дедушке с бабушкой, – непринужденно объяснил Харрингтон, приноравливаясь к ее походке. – Завтра мои родители улетают в Канаду и пару недель не увидят мальчиков. – Он улыбнулся. – Можно не сомневаться, что сегодня вечером мама искупит этот грех, избаловав их до потери сознания.

Клеменси улыбнулась в ответ, как зачарованная глядя ему в глаза. Оказывается, они меняли цвет. Когда Джошуа смеялся, они становились еще более яркими. О боже… Она забыла сумку в поезде! Огоньки последнего вагона быстро исчезали вдали.

– Как прошло собеседование? – спросил Джошуа, когда они дошли до автостоянки.

– Нормально, – рассеянно ответила Клеменси. Завтра с утра надо будет позвонить в бюро забытых вещей. Тем более что в сумке нет ничего, кроме пары маек, приобретенных на распродаже, к счастью, страшно дорогому жакету, понравившемуся ей с первого взгляда и купленному по настоянию матери, потребовалась небольшая переделка, после которой его должны были прислать по почте.

– Вы так уверены в себе? – слегка поддразнил Харрингтон, открывая ей дверь серебристого автомобиля.

Клеменси улыбнулась и скользнула на пассажирское сиденье. Она была более уверена в своих служебных перспективах, чем в способности иметь дело с этим человеком.

– Спасибо за то, что встретили меня, – сказала она с беспечностью, которой вовсе не ощущала.

– Должен признаться, у меня был корыстный интерес, – серьезно ответил Джошуа. – Вы уже ели? Вам нравится китайская кухня? – Он усмехнулся. – Правильный ответ на первый вопрос – отрицательный, а на второй – ликующее подтверждение.

Клеменси стоило большого труда удержаться от смеха.

– Нет, не ела, – послушно ответила она. – И обожаю китайскую кухню! – выпалила она следом.

– Отлично, – удовлетворенно сказал Джошуа, не сводя с нее смеющихся глаз. – Потому что я ненавижу есть в одиночку, а китайские блюда лучше всего разделять с другими.

С друзьями, решительно напомнила себе Клеменси.

– Перестаньте дурачиться, – сурово и в то же время насмешливо велел Джошуа, когда Клеменси украдкой взялась за вилку.

Улыбнувшись ему через стол, покрытый камчатной скатертью, она вернулась к палочкам. Ее умение орудовать ими было далеко не таким идеальным, как у Джошуа.

– Дурачиться, говорите? – пошутила она. – Пока я вожусь с палочками, вы съедаете вдвое больше моего!

Никто из них еще не бывал в здешних китайских ресторанах. Посовещавшись, они выбрали ресторанчик в пригороде Борнмута и не раскаялись в этом. Еда и обслуживание были просто великолепными.

– У меня есть небольшое преимущество, – хмыкнул Джошуа. – После окончания университета мы с Лорой пару лет прожили за границей и полгода провели в Гонконге, преподавая английский язык.

Он говорит о бывшей жене без горечи, подумала Клеменси. По выражению лица Джошуа тоже нельзя было понять, какого рода воспоминания пришли ему в голову.

– А где еще вы были? – спросила она, покоренная тем, что Харрингтон охотно говорит о прошлом. Прошлом, тесно связанном с женщиной, которую он когда-то любил.

Джошуа непринужденно пожал плечами.

– Там же, где и остальные. Изъездили всю Европу. Путешествовали по Австралии.

Именно это она мечтала сделать с Саймоном, с невольной грустью подумала Клеменси. Но муж не любил путешествовать.

Она покосилась на лицо Джошуа, резкие, мужественные черты которого смягчал полумрак. Его глаза, опушенные густыми черными ресницами, казались аквамариновыми. Может быть, в этом было виновато вино, может быть, уютная и безмятежная атмосфера, царившая в ресторане, но она впервые чувствовала себя с ним непринужденно. Их беседа была легкой, остроумной и ни к чему не обязывающей, а в случайных паузах не было натянутости.

Она слегка вздохнула, положила палочки на пустую тарелку и откинулась на спинку стула, совершенно довольная жизнью.

– Кофе? – спросил Джошуа, когда официант быстро, но без суеты убрал со стола.

– Да, пожалуйста, – пробормотала она, обводя глазами ресторан. Когда они пришли, тот был заполнен лишь наполовину, но теперь она с удивлением убедилась, что в зале почти не осталось свободных столиков. Официант поставил перед ней чашку кофе, и Клеменси вполголоса поблагодарила его. Интересно, давно ли за спиной Джошуа сидит эта пара, подумала она, сделав глоток. Странно, что она даже не заметила их прихода.

– Подглядываете за незнакомыми людьми? Ай-яй-яй! – Джошуа изумленно приподнял бровь, но тут же улыбнулся, показывая, что шутит.

Клеменси ответила улыбкой и посмотрела на него поверх чашки. Учитывая профессию Джошуа, не приходилось сомневаться, что он тоже заметил своего забавного соседа. Но он никогда не издевается над людьми, подумала Клеменси, вспомнив его карикатуры. Они не были жестокими.

– Думаю, нам пора, – пробормотал Джошуа, когда они оба отказались от второй чашки кофе.

– Я тоже так думаю, – сонно согласилась она, но не сделала попытки подняться.

– Похоже, вам нужно слегка прогуляться, – бодро заявил Джошуа, жестом показав официанту, чтобы тот принес счет.

– Мазохист! – простонала она, но тут же улыбнулась. – Ладно, только не очень быстро… – Сумка и жакет, напомнила себе Клеменси и решительно встала.

Выйдя из ресторана, они остановились и полюбовались бархатным небом. Вечер стоял теплый.

– Звезд не видно… – немного грустно промолвила Клеменси.

– Тут слишком светло. – Джошуа непринужденно взял ее руку и продел в сгиб локтя.

Переполненная счастьем, Клеменси шла с ним радом. Они спускались к морю, прислушиваясь к тихому шелесту волн.

– Остров Уайт, – негромко произнес Джошуа, когда они на мгновение остановились, и показал на далекие огоньки, отделенные от берега широкой полосой темной воды.

Клеменси, потерявшая всякое представление о реальности, блаженно улыбалась, ощущая руку Джошуа на своих плечах. Она слегка повернула голову. При этом ее глаза оказались на одном уровне с его твердой челюстью. Обоняние Клеменси дразнил запах дорогого одеколона. Она медленно подняла взгляд и увидела решительный рот. Как легко преодолеть эти несколько дюймов, разделяющих их губы, мечтательно подумала она.

Рука Джошуа, лежавшая на плечах Клеменси, напряглась и заставила ее поднять подбородок. Когда их глаза встретились, по жилам Клеменси потекло пламя. Ожидание становилось невыносимым.

– Уже поздно, – проворчал он и убрал руку.

Клеменси, не доверяя своему голосу, только кивнула и отвернулась. Они пошли обратно, но Джошуа больше не пытался взять ее под руку. Разделявшее их пространство действовало на Клеменси так же угнетающе, как и его молчание. Непринужденная, товарищеская атмосфера куда-то улетучилась. Внезапно ей стало холодно, пусто и невыразимо одиноко.

Даже если бы Джошуа поцеловал ее – а он умел поразительно легко справляться с искушением – это все равно ничего бы не значило. Несколько мгновений чувственного удовольствия, о которых он забыл бы раньше, чем добрался до машины.

Впрочем, какая ей разница? По спине Клеменси побежали мурашки. Чего она хочет от этого человека?

– Ничего. Абсолютно ничего, – вслух заявила Клеменси, в четверг утром, когда проснулась. Закинув руки за голову, она смотрела в потолок спальни, на котором плясали солнечные зайчики, и улыбалась. Старая пословица «утро вечера мудренее» оказалась права. Она не могла понять, почему вчера так пала духом и решила, что произошла катастрофа. Только из-за того, что по дороге домой Джошуа не поддерживал светскую беседу? Она и сама была не слишком словоохотлива!

Когда зазвонил телефон, стоявший на тумбочке рядом с кроватью, она лениво протянула руку и сняла трубку. Наверно, это мама. Никому больше не придет в голову звонить в такую рань. Она рассеянно посмотрела на будильник и не поверила своим глазам. Как, уже половина десятого?

Клеменси стряхнула дремоту и завернулась в одеяло, оставив неприкрытыми ноги.

– Заняты? – спросил голос, который она ожидала услышать меньше всего на свете. Этот лаконичный вопрос тут же выбил ее из колеи.

– Не слишком, – туманно ответила она.

– Если так, через полчаса я зайду за вами, – коротко заявил Джошуа. – Джинсы и соответствующая обувь. – За сим последовали короткие гудки.

Ничего себе! Разозленная его повелительным тоном, Клеменси бросила трубку… и вдруг широко улыбнулась. Она сбросила одеяло и спрыгнула с постели, зная, что сопротивляться этому властному приглашению так же невозможно, как достать луну с неба.

Значит, джинсы и соответствующая обувь? У Клеменси зародилось некое смутное подозрение.

Подозрение подтвердилось спустя полчаса, когда она открыла дверь и увидела Джошуа, облаченного в шлем. Впрочем, шлем она заметила не сразу, потому что первым делом ей в глаза бросились две лошади, привязанные к столбу калитки.

– Ваш верный конь, – иронически улыбнулся Харрингтон.

Клеменси не стала говорить первое, что пришло на ум. Вместо этого она храбро улыбнулась и приняла протянутый шлем. Ее взгляд упал на столб калитки. О господи, почему он не выбрал кого-нибудь пониже? Так сказать, уменьшенную копию? И вообще, откуда они взялись?

– Из Холли-Фарм, – ответил Джошуа, когда они пошли по тропинке.

Будучи слегка знакомой с владельцем местной конюшни, упомянутой Джошуа, Клеменси удивилась, что Харрингтон сумел взять напрокат лошадей без предварительной договоренности. Впрочем, он всегда знает, что делает, подумала она, следя за тем, как Джошуа отвязывает лошадь и начинает регулировать длину стремян.

С улыбкой, от которой начинало болеть лицо, Клеменси приблизилась к серой кобыле и осторожно похлопала ее по шее. Черт побери, почему она позволяет Джошуа подвергать ее такому испытанию?

– Готовы? – непринужденно спросил Харрингтон.

Она замешкалась, подняла взгляд и вдруг успокоилась. Этот худой, спокойный мужчина вызывал абсолютное доверие.

Клеменси кивнула и, повинуясь указаниям Джошуа, вдела в поданное им стремя левую ногу.

– О'кей, а теперь вверх. Вот так. Вставьте в стремя другую ногу. Отлично.

Клеменси держалась одновременно за поводья и за луку седла и улыбалась ему сверху вниз, довольная успехом.

– Пока все нормально? – тихонько рассмеялся Джошуа, обрадованный выражением ее лица.

– Пока да. – Чувствуя себя до смешного счастливой, она следила за тем, как Джошуа прикрепил поводья к удилам кобылы, а затем без помощи стремян легко прыгнул в седло.

– Надо же, не разучился, – удовлетворенно пробормотал он, затем подобрал поводья и послал лошадь шагом, заставив Клеменси последовать его примеру. – У одного из моих американских дядьев есть очень приличное ранчо. В бытность студентами мы с Лорой постоянно работали там во время каникул. Он был классным наездником…

– И научил вас нескольким профессиональным фокусам? – улыбнулась Клеменси. Неужели легкость, с которой он говорит о Лоре, означает, что шрамы начали заживать? Что он без боли вспоминает о тех беззаботных днях, когда они были счастливы вместе? Или всего лишь то, что она постоянно присутствует в его мыслях?

– Теперь попробуйте поудобнее устроиться в седле. – Джошуа посмотрел на нее сверху вниз и приподнял уголки рта.

Клеменси послушно исполнила его указания.

– Так. Теперь обхватите бока лошади голенями и немного укоротите поводья. Отлично.

– Как я выгляжу? – Краткое одобрение Джошуа заставило ее засиять от радости. Клеменси подняла руку и беспечно помахала двум детям, услышавшим стук копыт и подбежавшим к калитке. Это было ошибкой. Она тут же потеряла равновесие и поводья, неуклюже сползла на шею лошади и уцепилась за гриву.