Текст книги "Блеск Бога"

Автор книги: Ромэн Сарду

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 25 страниц)

ГЛАВА IV
ЧЕЛОВЕК БЕЗ РУК И ЛИЦА

Пифагор заявлял, что „это спорный вопрос, имеются аргументы за и против, как в пользу первого, так и в пользу второго, и еще следует понять, исходим ли мы из равнозначных предпосылок…“ Сократ говорил: „Я знаю только одно: что я ничего не знаю“. Смиренное признание в собственном незнании Архесилас, впрочем, считает дерзостью и утверждает, что мы даже не мажем знать, что ничего не зноем.

Петрарка. Мое невежество иневежество других

Километровый адмиральский корабль приземлился на звездную базу Ашем.

В одном из залов, предоставленных в распоряжение гостей, находились мужчина и женщина. Мужчина, одетый в серый комбинезон, был выше среднего роста. Его кожа имела нездоровый вид, лоб закрывала светлая челка, а нос был отрезан. Зарубцевавшаяся рана вызывала отвращение. Он переступал с ноги на ногу, явно чувствуя себя неловко, и бросал тревожные взгляды на свою спутницу.

Его звали Альп Малекорн.

Стоявшая справа от него женщина казалась особой властной. Она была высокого роста, одета в строгое платье из блестящего шелка. Ее черные волосы, блестевшие от постоянного употребления восточных масел, падали ниже пояса, лоб до самых бровей закрывала прямая челка, какие носили куртизанки. У нее были миндалевидные глаза гурии, маленький, алого цвета рог. Шею охватывала тонкая, как лезвие ножа, тесьма. Ее бледность, белые руки с накрашенными ногтями, красивая грудь – все притягивало взор. Ее красота была настоящей приманкой для мужчин, а ее оружием были соблазн и страх.

У нее было имя колдуньи: Эрихто.

На экране она увидела модуль, проникающий внутрь станции. По мере его приближения ожидавшие испытывали все большее напряжение. Для пассажира был приготовлен трон. Он был инкрустирован слоновой костью с вырезанными на ней арабесками. По его необычным размерам можно было судить о габаритах того, кому он предназначался. Кроме этого трона, в комнате не было больше ничего. Стены были черные, освещение шло снизу сквозь полупрозрачные плитки пола.

Тяжелые двери с шумом распахнулись. В конце коридора показался силуэт великана, который вырастал на глазах, как ползущая по полу тень.

Прибывший вошел в зал.

В его внешности не было ничего человеческого. Он был почти трехметрового роста, с огромными плечами, в черных просторных одеяниях. Глубокий капюшон скрывал его лицо, длинные рукава прикрывали руки, а подол его одежды скользил по земле, поглощая звук шагов.

Его знали многие. Мало кому из верующих удалось увидеть его, но у всех на устах было его имя. Этот человек был грубым, агрессивным и непримиримым в вопросах веры и всего, что касалось Пророка. Для простолюдинов он был освободителем, который вновь сделает исламский мир единым, положит конец межклановым распрям и уничтожит франков. Рассказывали, что он читал будущее, понимал язык птиц, угадывал мысли каждого по запаху тела; ходили также слухи, что он когда-то сражался с первыми крестоносцами, а руки он прячет, потому что христиане отрубили их по локоть, желая видеть, как он истекает кровью. В один из дней его черный силуэт появился у подножия горы – тогда, когда там проходил торговый караван. С тех пор никто не мог видеть ни его лица, ни какой бы то ни было части тела. Его имя держалось в такой же тайне, как и время прихода Судного дня. Верующие, склонные создавать легенды, стали называть его Человеком, а также Эмиром, Генералом, Великим, Помощником Бога, Мади, Триумфатором, Защитником человечества, Величием нации, Опорой султанов, Солнцем достоинств, Колоссом теней.

Противники называли, его просто – Человек без рук и лица.

Его восхождение в мусульманском мире было стремительным. Последний раз он ошеломил собравшийся народ во время поста: на глазах собрания халифов и учителей ислама Человек нарушил две из пяти заповедей, отказавшись совершить обязательную молитву и воздерживаться от пищи днем. Это было неслыханно. Поднялся шум, крик, на него готовы были наброситься, чтобы арестовать. Человек прогремел в ответ:

– Чего вы от меня хотите, маловеры?

Мгновенно наступила тишина. Все взоры обратились к нему – Какие же вы верующие, если из-за этого приходите в смятение? Вы впадаете в истерику, как женщины, потому что один из вас посмел нарушить пост и отверг молитву? Но что есть этот грех по сравнению с теми грехами, которые вы совершаете из рода в род, и никто из вас не кричит об этом!

Все замерли.

– Вы рычите на верующего, не совершающего молитву? Вы, хотите его судить, забросать камнями? Как же вы будете судить безразличие, столько лет владеющее вами и оскорбляющее нашего Бога? Вот уже двадцать пет прошло с тех лор, как франки насильно завладели Святыми местами. Все эти двадцать лет они плодятся и обогащаются.

Он развел в стороны свои огромные руки.

– Где же ваш гнев, разве вы не знаете, что неверные присваивают себе все больше наших земель, создавая для своего удобства разные царства? Где ваша униженная гордость, вы ведь знаете, что еще не отмщен ни один из мусульман, истребленных крестоносцами? Где ваши возмущенные крики при виде новых поселенцев, приходящих с Запада, чтобы забрать себе в собственность наших женщин и наши богатства? Куда девается ваше дикое нетерпение в то время, когда опустошаются могилы ваших предков, когда наши сокровенные знания переходят в руки неверных? Из-за вашей неисправимой глупости и неспособности прийти к взаимопониманию вы позволяете бесчестить нашу веру, но раздуваетесь от праведного гнева, потому что мусульманин нарушил какой-то закон? Что Он должен думать о вас, лицемеры?

Эта речь была как гром среди ясного неба. Прозвучало несколько зажигательных призывов, и Человек оказался во главе защитников ислама и борцов за возвращение потерянных земель. Энтузиазм толпы был настолько же сильным, насколько искренним был ее гнев. Это был ловкий маневр. Разногласия между кланами остались в прошлом. Народ нашел себе духовного вождя, который мог привести его к победе.

Человек без рук и лица перестал быть просто легендой или неясным образом, будоражившим воображение масс; он стал гласом народа и его карающей десницей.

При его появлении на станции Ашем Альп и Эрихто склонились в низком поклоне. Он сел на свой трон. Альп выступил вперед.

– Вы хотите, чтобы гроб принесли с корабля? – спросил он.

Человек не терпел ни слащавой услужливости, ни формального соблюдения этикета.

– Нет, еще не время, – прозвучало из-под капюшона.

Он повернулся к куртизанке и протянул ей руку. Эрихто нахмурилась. Отсутствие рук у хозяина вызывало такое же отвращение, как и отсутствие лица. Эрихто старалась оставаться бесстрастной, когда ее пальцы оказались в пустом рукаве великана. Она просунула свою руку до середины рукава. Когда ее пальцы коснулись его руки, она почувствовала, как в ее ладонь скатился маленький Камень. Это был черный камешек, похожий на оледеневшую каплю воды, и висел он на золотой цепочке. Она облегченно вздохнула.

– Благодарю, господин.

Она с бьющимся сердцем отошла в сторону. Человек повернулся к Альпу. Тот нажал на кнопку – открылась дверь. В проеме появились два человека. На них были черные блестящие дутые комбинезоны, плащи с капюшонами и оружие за поясом. Они направились прямо к трону. Двое наемников были членами отряда, находившегося в распоряжении Малекорна. Они не принимали ни сторону мусульман, ни сторону христиан: это были наемные убийцы, продававшие себя тому, кто больше платил и считался самым жестоким из вождей. Они выполняли Тайные поручения Человека. Опустившись перед ним на колени, они подняли капюшоны. Наемники были похожи друг на друга: бритоголовые, бледнокожие.

Это были убийцы Измаля Ги.

– Вы хорошо потрудились, – сказал Человек. – То, что вы сделали на планете Драгуан, – праведное дело, достойное истинно верующего.

Наемники поклонились.

Человек подал Альпу знак, и тот перечислил все привилегии и вознаграждения, жалуемые убийцам. Это были горы золота, серебра, рубинов, топазов, деревья алоэ, хазарские лошади и длинный перечень воинских званий. Подводя итог, Человек сказал;

– Возрадуйтесь, так как, клянусь Пророком, все это будет вам даровано.

Он снова подал знак, на этот раз Эрихто. Она подошла к наемникам.

– Идите с миром, – сказал Человек.

Двое мужчин поклонились и вышли, сопровождаемые куртизанкой. Дверь снова открылась. В тамбуре они увидели ожидавшую их девушку необыкновенной красоты. Одежда лишь слегка прикрывала ее тело: изящная шея, открытая грудь, неотразимый взгляд. Ее звали Лис, и она была самой развратной девицей из свиты Эрихто, состоявшей из красавиц, готовых броситься выполнять любой приказ хозяйки. Наемники не верили своим глазам.

Дверь в тронный зал закрылась в тот момент, когда они очутились в объятиях женщин.

Вскоре дверь снова открылась – это вернулась Эрихто. За ее спиной виднелись трупы двоих мужчин, их горла были разодраны острыми когтями Эрихто и Лис. Руки и груди красавиц были перепачканы кровью. Обе учащенно дышали, как хищные звери, разгоряченные охотой. Дверь закрылась, скрыв от взглядов присутствующих в зале Лис и два трупа.

– Если все твои подопечные такие же, как эта, из них выйдут прекрасные паломницы-христианки, – сказал Человек без рук и лица. – Я надеюсь, Эрихто, что они будут полезны нам во время путешествия в Святую землю.

– Не сомневайтесь, господин, – откликнулась женщина.

– Сколько их?

– Двадцать четыре. Я лично их проверю.

– Хорошо.

Альп подошел к своему хозяину.

– Эти двое наемников – единственные свидетели убийства Ги. То, что было им известно, исчезло вместе с ними.

– Проследи, чтобы их имущество досталось их семьям, как и было обещано, – сказал Человек.

Альп склонил голову в знак того, что приказ будет выполнен в точности.

– Я удовлетворен, – снова заговорил великан. – Эта операция на Драгуане была продумана до мелочей. Нужно было без промедления провести ее. Это была уникальная возможность. Именно тебе яобязан успехом, Альп. Я этого не забуду. Мы нанесли удар так, как планировалось. Измаля нет, Милиция не оправится от этого удара.

– К сожалению, – сказал Альп, – последнюю посылку Измаля Ги, которая должна была попасть к Хьюго де Пайену, моим людям не удалось перехватить. Рюиздаэль, его правая рука на Таборе, обнаружил отправление и послал людей из Гильдии, чтобы те забрали посылку. Мои люди прибыли слишком поздно. Они сделали все возможное, чтобы изъять документы, но у них ничего не вышло.

Он бросил смущенный взгляд на Эрихто и продолжил, уже шепотом – для своего хозяина:

– Не исключено. Что рукопись Хинкмара Ибн Жобаира, принадлежавшая Измалю, была в этой посылке…

– Значит, теперь она должна находиться на Таборе, у этого Рюиздаэля.

– Я тоже так считаю.

Человек подумал какое-то время, затем приказал:

– Возвращайся в Гильдию архитекторов. Сейчас тебе представилась прекрасная возможность вновь показаться там после месяцев изгнания. Даю тебе карт-бланш.

– Хорошо, хозяин, – произнес бывший ученик Измаля Ги, и улыбка еще сильнее исказила обезображенное шрамом лицо.

– Вы отправитесь одновременно, – сказал Человек. Альп – на Табор, а ты, Эрихто, в Труа. Я буду ждать твоих отчетов о том, как проходит паломничество. Я хочу быть в курсе всех этапов и изменений маршрута. Пусть твои девушки используют все свои чары, чтобы собрать необходимую информацию.

– Слушаюсь, господин. Будет сделано.

Двое слуг попятились к выходу.

– Перед отъездом, – добавил их хозяин, – скажите коменданту станции, что я хочу отправиться на планету Кирк. И пусть гроб остается на борту корабля.

– Нужно ли известить хозяина Кирка? – спросил Альп.

– Нет. Люблю неожиданности.

Альп и Эрихто вышли из зала.

Человек остался один. Он долгое время сидел неподвижно.

„Сейчас, когда мусульмане подчиняются моим приказам, – думая он, – когда мои шпионы затесались среди совершающих паломничество христиан, мне остается только ждать, а потом лишь протянуть руку и взять Столп! Какая ирония, в самом деле! Власть, равной которой нет во Вселенной, падает в руки, как плод с дерева!..

ГЛАВА V
ВЕК МОНАХА И СОЛДАТА

Почти всегда, за редким исключением, обновление сопряжено с опасностью.

Жак де Моле

Небольшой гипернеф Хьюго де Пайена опустился на орбитальную станцию планеты Клерво. Последовав все же советам Слепого, с которым он встретился на берегу озера, Хьюго выбрал дорогу через луну Бар. Сразу же по прибытии он прошел через камеру обеззараживания, затем спустился к аббатству.

В капитуле, служившем местом для аудиенций, молодой священник отец Бернар был один. В руках он держал листок, на котором была написана торжественная декларация на древнем языке. Его аббатство существовало всего лишь три год& но уже считалось одним из Лучших. Аббат издал указ об основании двух первых „дочерних обителей Клерво“ на ближних звездах – Фонтэнэ и Труа-Фонтэн.

Диакон открыл двойную дверь. Хьюго де Пайен вошел в зал и проследовал прямиком к церковнику, сидевшему на простом деревянном троне. Как только диакон удалился, отец настоятель после кратких приветствий сразу же начал разговор:

– Хьюго де Пайен, говорят“ что вы человек прямой и честный, прошу вас оправдать свою репутацию, отвечая на мои вопросы.

Каким бы ни был титул собеседника, Бернар де Клерво говорил с ним всегда таким тоном, как если бы он сам его вызвал. Но в данном случае это было не так.

– У меня в руках декларация, полученная от вашей службы, – сказал он, показывая листок.

Он прочел:

–  Вследствие освобождения Святой земли изо всех уголков мира, богатых и бедных, юноши и девушки направляются в Святые места. Мы, преданные и угодные Богу рыцари, горя желанием посвятить себя благому делу, отказываясь от светской жизни, клянемся не отступиться от своих убеждений и торжественных обетов охранять караваны паломников от банд мародеров и убийц, которыми кишит космическое пространство. Мы клянемся жить, как праведные каноники, в послушании, целомудрии, не имея никакого имущества.

Аббат прервал чтение. Несмотря на свои двадцать восемь лет, он был изнуренным и больным человеком. Работа и воздержания, которые он неукоснительно соблюдал, подточили его здоровье и избороздили морщи-нами пожелтевшую кожу.

– Как мне это понимать? – Голос аббата, напротив, не утратил присущую его возрасту силу.

Хьюго чувствовал, что разговор складывается не так, как он ожидал.

Голос Бернара отдавался эхом в огромном пустом зале.

В эпоху, когда архитектура была средством самовыражения, понятным многим, когда в душах верующих она находила больший отзыв, чем какая-либо другая форма искусства, Бернар решил воплотить свои принципы в камне. В Клерво не было мозаичных витражей, орнаментаций, не было здесь и изображения Пресвятой Девы с нимбом над головой. К пышному убранству церквей той эпохи Бернар относился скептически. Белые стены его монастыря, украшенные только несколькими деревянными распятиями, покрашенными светлой золотистой краской, поражали верующих. Здесь с первого же шага людям открывалось, что Бернар призывает их вернуться к самому важному в жизни. Таким образом он противопоставлял свои принципы подходу других религиозных орденов и многочисленным проявлениям тщеславия церковников. Он ратовал за смиренное служение культу, стремился защитить его от злоупотреблений, увлечения преходящими ценностями. Это придавало ему уникальный статус и делало его бунтарем в глазах других, окружало аурой, начинавшей затмевать славу самого Папы.

– Я вас слушаю, – повторил Бернар. – Что мне думать об этой декларации?

Хьюго де Пайен покачал головой.

– Не ищите там больше того, что написано, отец мой. Вы знаете, каким опасностям подвергаются сегодня паломники. С тех пор как великие крестоносцы освободили Святую землю, с каждым годом все больше кающихся устремляется туда, чтобы посетить священные места. Эти толпы верующих, предоставленные сами себе, являются добычей для разбойников, неверных, которые грабят и убивают паломников, и многие из них так никогда и не достигают намеченной цели.

– Так рассказывают.

– Наша декларация говорит лишь о том, что мы хотим взять на себя ответственность за охрану паломников.

– Мне об этом известно… И не это обязательство, несмотря на его богоугодность, вызвало мой вопрос. Я бы хотел понять, что вами движет в стремлении основать „орден“? Так как именно об этом идет речь – о Христовой Милиции, новом военном ордене, отвечающем за безопасность на дорогах.

– Да, отец мой.

– Насколько я знаю, существует много лиг, действующих со времен Великого Крестового похода в интересах паломников и для сохранения святынь Святой земли. У нас есть Госпитальеры, орден Сен-Сепюлькра, есть и другие. Некоторые согласились бы принять вас в свои ряды. Зачем же тогда отделяться? Ведь вы еще даже не приступили к выполнению своей миссии!

Бернар снова начал читать текст, который все время находился у него под рукой.

–  …преданные и угодные Богу рыцари, – читал он, – клянемся жить, как праведные каноники, в послушании, целомудрии, не имея никакого имущества.Для военных, для солдат, призванных охранять паломников Божьих, это необычная декларация. Я бы даже сказал, что это, скорее, обет монаха, сын мой, а не клятва воина.

Хьюго де Пайен кивнул в знак согласия.

–.. .горя желанием посвятить себя благому делу, отказываясь от светской жизни, – продолжил аббат, – клянемся... После прочтения этого, сын мой, у меня сложилось впечатление, что вы и ваши друзья пытаетесь каким-то странным образом соединить статус монаха и солдата. Это противоестественно, как мне кажется. Ибо каким же должен быть этот воин, если он, отрубив кому-то голову, сразу после этого станет проповедовать слово Божье? Что это за монах, помазанник Божий, который одной рукой лишает жизни, а другой освящает могилу?

– И тем не менее таковы наши намерения, – сказал с апломбом Хьюго. – Соединить кротость монаха и храбрость воина, созерцание и силу. Но не ради славы и могу-щества – времена того требуют. Необходимость вызывает появление человека нового типа.

– Вот как? Я не вижу этой „необходимости“. А следует заметить, обо мне говорят, что я просвещенный аббат.

– Чтобы вы лучше поняли, я моту привести пример: Гроб нашего Спасителя, который находится в Святой земле. Чтобы обеспечить его охрану и неприкосновенность, на кого вы больше рассчитывали бы? На монашеское братство? Несомненно, эти чистые люди, проводящие время в молитвах, как нельзя лучше подходят для того, чтобы заботиться о таком священном месте. Но первая же более-менее организованная банда грабителей их вырежет. Хотите опереться на группу солдат? Конечно, они будут охранять Гробницу от нападений, но, беспутные и легкомысленные по натуре, они осквернят ее самим своим присутствием или перестанут охранять ее в один прекрасный день, соблазнившись более выгодным предложением. Вы хотели бы объединить эти две группы, чтобы сберечь Гробницу? Между ними всегда будет соперничество, и это может привести к фатальным последствиям. Какой бы вариант вы ни выбрали, ни один из них не сможет удовлетворить ваши требования.

– Хм-м, разве что Церковь обзаведется этими новыми людьми, которые соединят в себе „кротость монаха и храбрость солдата“?

– Я уже говорил вам: это необходимость. Крестовый поход нарушил старый уклад. Нельзя надеяться вернуться назад. Сегодня нас девять рыцарей, девять человек» решивших взять на себя миссию сопровождения паломников. Каждый из нас отказался от своего имущества и семьи. Мы живем яо очень строгим правилам, которые…

– Кто их установил, ваши правила? – внезапно спросил аббат.

– Их еще нет на бумаге, отец мой, но мы, члены Милиции Христовой, сообща создали эти правила. Мы хотим получить одобрение Церкви, прежде чем написать их.

– Достаточно мудрое решение. Продолжайте.

– Нас девять рыцарей, готовых отправиться в путь, чтобы обеспечивать безопасность верующих, собравшихся сейчас в Труа. Наши действия горячо приветствуются паломниками…

– …но это предприятие дорого вам обходится и требу-ет поддержки влиятельных лиц, чтобы привлечь пожертвования. В этом, как мне кажется, и кроется истинная причина вашего желания встретиться со мной.

Бернар нажал на кнопку, встроенную в подлокотник его кресла. В центре зала появилась огромная виртуальная карта систем и созвездий большей части галактики. Все медленно двигалось. Отец настоятель встал.

– Если я правильно понимаю, вы собираетесь отправиться из этой точки, – сказал он, указывая на маленькую планету, – чтобы прибыть сюда.

Он обогнул Хьюго, чтобы добраться до другой планеты, намного массивнее первой, которая, к тому же, находилась в изолированной системе. Это быта планета Земля.

– Между этими двумя точками столько царств, столько враждебных народов! Даже снабжение паломников Продовольствием сопряжено с опасностями. Я знаю немногих, у кого хватило бы храбрости решиться на такое рискованное предприятие. Конечно, большинство верующих убеждены, что они обретут там спасение своих душ; но есть также и мошенники, для которых это паломничество – не только возможность кскулить грехи, но и скрыться от кредиторов. Есть и другие тайные причины.

Бернар впился взглядом в де Пакена.

– Есть такие, кто отправляется в путь в поисках золота, но это не так важно, такие всегда будут, и среди паломников в том числе. Есть также такие, кто уверен, что приберет к рукам сокровища, скрытые в Святой земле с незапамятных времен. Чего мы только не слышали о подобных экспедициях! Они организуются якобы для поисков Ковчега Завета, Истинного Креста, Грааля, Таблиц Трисмегиста, Единой Молекулы. Я что-то упустил? Но у вас единственная цель – охранять бедных паломников. Это понятно…

Бернар вернулся к креслу. Повторное нажатие кнопки – и виртуальная карта исчезла.

– Сколько их, этих паломников?

– По нашим подсчетам, миллион. Первые караваны уже прибыли на планету Труа. Они ожидают обозы с севера, чтобы вместе отправиться в путь. Но ряды паломников пополняются с каждым днем.

– Да, я это чувствую – Тpya рядом. Я вижу, как мимо монастыря проходит все больше народа.

– За одним паломником всегда явятся еще двое. Это как болезнь. Путешествие продлится почти девять месяцев, мы не знаем, сколько верующих еще примкнет к караванам во время похода.

– А сколько из них уйдет или погибнет в пути!

Отец настоятель взял другой листок.

– Вас девять человек. Пьер де Мондидье, Этьен де Сент-Аман, Робер де Крон, Годфруа де Бизоль, Бенуа Клер, Жан дю Гран-Селье, Измаль Ги, Карл де Рюи и вы. Немного для миссии такой важности.

– У каждого из нас есть отличное войско. Паломники не будут испытывать недостатка ни в чем.

Лицо Бернара снова стадо хмурым, как в начале их беседы.

– Таким образом, – сказал он, – если не принимать в расчет некоторые мои опасения относительно вашего определения статуса монаха-солдата, которые, правда, могут развеяться, когда ваш устав будет изложен на бумаге, у меня не может быть причин отказать вам в поддержке, не так ли?

Голос аббата звучал все строже. Хьюго де Пайен не знал, как реагировать на его резкий тон.

– Разве что, – вскричал аббат, – разве что вы не все мне рассказали!

Бернар бросил на пол список рыцарей.

– Невзирая на то что я веду уединенный образ жизни, занят созданием библиотеки и улучшением быта монастыря, я внимательно слежу за тем, что происходит в мире. И мне пишут со всех концов галактики. Я, например, знаю, что экспедиция, которую вы пытаетесь представить как необходимую ответную меру на недавние нападения на паломников, на самом деле тщательно подготавливалась… в течение двадцати лет!

На лице Хьюго не дрогнул ни один мускул.

– Вы не сочли нужным сообщить мне, что собрали многочисленных ученых и переводчиков, которые будут следовать за вами. Вы берете с собой библиотеку! Вы скрыли от меня тот факт, что эти ученые работают над свитками, привезенными благодаря вашим стараниям и стараниям Хьюго де Шампань из вашего Первого Крестового похода в Святую землю двадцать лет назад, и что их расшифровка вызывает нездоровое любопытство. Против вас готовят заговоры сами рыцари. Есть погибшие. Этот ваш Магистр, архитектор Измаль Ги, один из девяти создателей ордена, погиб недавно? Почему же вы тогда, обращаясь ко мне за поддержкой, все это скрыли от меня, Хьюго?

Хьюго де Пайен завел руки за спину.

– Мы – рыцари, преданные Богу, мой отец, и мы торжественно поклялись посвятить нашу жизнь охране паломников, отправляющихся в Святую землю. Все остальное – не более чем выдумка. Если я приехал сюда, чтобы заручиться вашей поддержкой, то лишь для того, чтобы собрать пожертвования, которые необходимы для выполнения нашей миссии, обеспечения едой паломников и содержания наших войск.

– Вы ко мне несправедливы, – упрекнул его Бернар. – Вы являетесь ко мне, чтобы воспользоваться моим именем, – пуст ь так; и вы убеждены, что для того, чтобы заручиться моей поддержкой, вовсе не обязательно раскрывать мне свои истинные намерения. Эго ваше право. Я тоже буду играть по вашим правилам, и сегодня вы уйдете от Клерво ни с чем. Вы даже не удостоитесь мессы. И я останусь при своем мнении до тех пор, пока не узнаю ваших истинных целей. Хотелось бы надеяться, что я заблуждаюсь насчет задач вашей «Христовой Милиции», но возможно, что и нет.

Бернар де Клерво поднялся, подошел к Хьюго и шепотом произнес:

– Лучше бы вам все мне открыть, де Пайен. Вы знаете, что у меня огромнее возможности. Откройте Mite ваши тайные цели, и я вас поддержу.

Хьюго посмотрел ему прямо в глаза, но не произнес ни единого слова.

– Вы можете идти…

Хьюго откланялся. Уже переступая порог, он услышал последнее напутствие аббата:

– Помните: как бы низко вы ни пали, десница Господня будет всегда простерта над вами!

Хьюго де Пайен вернулся на свой гипернеф. Выходя из аббатства, он встретил верующих, которые узнали о его приезде и пришли просить у него посредничества, чтобы получить место в караване. Однако Хьюго, полностью погруженный в свои мысли, покинул планету-монастырь Клерво, никому ничего не пообещав. Устремляясь в космическое пространство, к системе Труа, он обогнал длинные вереницы летательных аппаратов, которые двигались в одном направлении – к планете, на которой формировались караваны паломников.