Текст книги "Ты, я и апокалипсис"

Автор книги: Роман Волков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 48 страниц)

Сердце Сары вновь сжалось от какой-то панической боязни перед этими толпами. Особенно сейчас, когда напряжение буквально повисло в воздухе, проносясь между полыхающих плазмой двигателей самолетов, между волнующихся в воздухе лесов рук и плакатов с табличками, между огромными зданиями, тенями, нависающими над площадью. Она кашлянула, когда Оливия взяла ее под руку, в обход потащив за собой ближе к самолету, севшему рядом. С грохотом ударившись о землю выдвинувшимися шасси он приглушил двигатели и его трап открылся. Вслед за ними все садящиеся и только приближающиеся к посадке машины отворили свои люки из которых выступили облаченные во все черное комендантские солдаты. Черные шлемы, черные нагрудники, украшенные партийным гербом – девушкой, пускающей феникса в воздух.

Высаживающиеся на крышах комендантские гвардейцы заученно выстраивались вдоль парапетов, опираясь на одно колено и выставляя в сторону толпы длинные стволы снайперских винтовок. Полицейские трусливо отступили на несколько шагов назад, не опуская перед собой щиты. Обступая бастующую толпу стенкой, комендантские солдаты выстраивались живой стеной, увешанной своей броней из темного сплава цвета ночи, в шлемах с такими же черными стеклами и визорами, за которыми не было видно лиц. Все они, как на подбор, каждый похож на стоящего рядом. Движения, выверенные и заученные, они встали, даже не думая шелохнуться, как свободные полицейские при виде летящих в них кирпичей и палок. Тысячи человек посреди площади теперь были замкнуты в кольце. С высоты зданий красными бликами отражались лазерные прицелы винтовок. Они перемещались по толпе и улицам рядом туда-обратно. Сара спряталась за спиной Оливии, когда ее глаза ослепил прицельный луч.

У самого большого из самолетов, примостившегося прямиком перед толпой комендантские солдаты стали в стойку смирно, но все еще четко и выверено сжимая рукояти своего оружия. Эти винтовки чем-то походили на ту, что нашла Сэм, однако утверждать Сара не решилась, из-за обвесов и прицелов назвать их идентичными можно было с трудом. Трап ведущего самолета коснулся земли. Твердым, солдатским, выверенным шагом с него спустился мужчина, одетый в утепленное пальто, опускающееся ему ниже колен и прикрывающее солдатскую униформу и бронежилет на груди. Словно с экранов телевизионных интервью, высокий, стройный, но с сильными руками и выпяченной вперед по-солдатски грудью, комендант Моралес спускался по железу трапа. Его сапоги чеканили шаг, который в наступившей тишине эхом отзывался, казалось, по всей площади. Светлые волосы с легкой неестественной сединой на висках были заплетены в пучок на затылке. Комендант поправил его, остановившись перед тем, как сделать решающий шаг на Мейконскую землю. Его взгляд, суровый, размеренный, но все еще пылающий солдатской стойкостью прошелся по толпе, которая молча застыла, опустив руки, притупив взгляды и заткнув рты. В отличии от своих подчиненных он не носил шлема, а из оружия у него через плечо был перекинут короткий командирский пистолет-пулемет, а под развивающемся плащом-пальто виднелись висевшие на походном поясе с десятками сумочек пистолет и обоймы. Суровый зимний ветер ударил коменданту в лицо, но тот и глазом не повел, лишь прищурившись и сделав гордый, властный шаг на площадь, пока ветер трепал подол его плаща.

Вслед за ним выступил парень в обычной военной форме, встав позади старшего коменданта и протянув ему какую-то вещицу, которую тот нацепил на ухо, протянув к сухим губам микрофон. Теперь каждый его вдох было слышно по всей площади. Громогласно вторя каждому движению его губ, сирены на летательных аппаратах оглушали стоящих посреди этого котлована бастующих. Пинки подступила ближе, включив запись и приподняв планшет над головами людей. С ее худеньким тельцем было трудно протискиваться через толпу, но пес, таранящий головой людей впереди отлично справлялся с этой задачей.

– Граждане, – он сказал это спокойно, но с сухой чёрствостью солдата в голосе, от чего казалось, что он почти кричит, хотя это лишь сирены оглушающе передавали его слова. – вы все сейчас переступаете через закон. Эта площадь – общественное место, которое должно быть свободно для прогулок. Это ваше… «выступление», – выдавил из себя он. – не повлечет за собой никаких последствий, кроме плачевных. Члены свободной полиции имеют право говорить от лица государственности республики и они не раз говорили вам разойтись. – комендант встал, заведя руки за спину и тяжело вдохнув, выпятив грудь. Его вдох шуршанием прошелся по ушам митингующих. – Однако вы не послушали. Но министры даже в такое тяжелое время оказались милосердны к вам, не смотря на всю беззаконность ваших выходок. Ваша демонстрация не будет принудительно распущенна. И я прибыл в этот город не карать, а разобраться. Однако, ради безопасности остальных граждан нашего с вами славного Мейкона по моему приказу с одобрения министерств площадь будет оцеплена для контролирования толп от давки в городе. Если вы не решились покинуть площадь, когда вам сказали об этом полицейские, то останетесь тут до окончания разбирательств.

Микрофон коменданта Моралеса захрипел и тот, сморщившись, поправил его, издав омерзительно громкий звук из динамиков повсюду.

– До окончания разбирательств? – крикнул мужчина из толпы, шагнув вперед. – И долго вы будете разбираться?

– Он прав. – шагнула женщина вслед за ним. – Во всем виноват Коллинз и его козлы из полиции, которые ничего не могут контролировать.

– Именно, – высказался еще один, взмахнув кулаком в сторону комендантских солдат. – а что если одну из моих дочерей завтра жестоко изобьют до смерти?

– Город переполнен мразью и бандитами! – крикнули из толпы. – Что вы собираетесь с этим сделать? – вышла женщина, направляясь с другими ближе к коменданту.

Солдаты думать долго не стали. Комендантские отряды тут же бросились на подступивших бастующих. Огрев их электрошокерами, а пыл тех, кто не отступился так просто, усмирив ударами прикладов. К ним тут же подскочили полицейские, заворачивая их в наручники и утаскивая дальше от толпы. Комендантские отряды теперь уже в открытую целились в толпу и та, сжималась, отходя дальше от севших вокруг самолетов и черных стен из вооруженных солдат.

– У меня есть ордер на полную свободу действий для обеспечения безопасности города. – теперь Моралес уже повысил тон и его грозный голос впивался в уши. Пинки, прячась за толпой, не переставала снимать Сара же, сама не заметив, обняла ту за талию, лишь бы толпа волнами не оторвала и не унесла ее. От напряжения в легких стояла тяжесть и жар, а холодный воздух удушливо перехватывал горло.

Комендант выступил вперед, развернувшись на месте и шагая, волочил одну из ступней, отчерчивая ей неровную линию на грязном полурастаявшем снегу. Держа руки за спиной, он сурово оглядывал каждого человека, который отступал на шаг назад перед его взглядом. Вновь поправив пучок своих светлых волос и одернув воротник плаща, Алекс Моралес положил руку на висящее на плече оружие.

– Я не буду повторять дважды. – тихо сказал он, но слышали его все. – Внимательно следите за моим шагом, – растаптывал он снег, шагая вперед-назад. – по ту сторону этой линии, – кивнул он в толпу. – вы – мирные бастующие, выступающие за защиту своих прав. Но стоит вам переступить ее, – указал он пальцем на ту сторону площади, что была переполнена солдатами и полицией. – вы становитесь врагами государства, этих людей за моей спиной, Атланты и лично моими.

Толпа замерла в ожидании, все глаза были направленны на остановившегося посреди площади коменданта.

– Стоит кому-то одному ее пересечь, – комендант набрал воздуха в грудь. – и эти парни имеют право открыть огонь по всем. Надеюсь это вы уяснили? – в ответ коменданту вторила тишина. – Отлично. Таков уж закон.

– Такого закона нет! – донёсся из толпы голос Роуз. Люди перед ней расступались, пропуская безрассудную девушку вперед. Она прошла, гордо достав из-за пазухи карточку журналиста и кивнула Оливии, стоявшей неподалеку. Та поспешила вперед, а Сара, следуя указу Роуз и тревоге в груди не высовывалась у нее из-за спины. Пес выскочил вперед, встав рядом с Роуз. Оливия направила на подругу камеру, переводя ее то на журналистку, то но старшего коменданта.

– Нет в Джорджии такого закона. – яростно выпалила Роуз, все еще держа перед лицом коменданта свой журналистский билет и показательно обнажив браслет на запястье.

– Значит теперь есть! – рявкнул в ее сторону старший комендант.

– Роуз Роудсон, – представилась сквозь стиснутые зубы она. – новостная колонка Мейкона. Может вы не забыли меня?

– А, – потерев подбородок, вздохнул комендант, не спуская взгляда с Роуз. Журналистка в свою очередь гордо расправив плечи достойно выдерживала на себе тяжелый взгляд черных глаз Моралеса. – Роудсон. Снова вы.

– И снова решусь задавать вопросы. – отважно стояла она на своем, показательно поставив ногу прямиком на отчерченную Моралесом полосу посреди снега.

– И эти с вами? – кивнул, не глядя на подошедших ближе Пинки и Сару, потирающую замерзшие руки, комендант. Их дуэль взглядов с Роуз сейчас достигла своего апогея.

– Да. И эти. – издевательски кивнула Роуз, растирая по земле следы комендантских ног мыском своего сапога. – Они мои подопечные.

– И собака? – процедил сквозь зубы Моралес.

– И собака. – гордо держась, ответила Роуз, подняв подбородок и сжав губы в тонкую линию.

– Я отвечу вам то же, что и всегда, Роудсон. – комендант прикоснулся к журналистской карточке Роуз, глянув на нее своими уставшими глазами. Его худое лицо покрылось румянцем от холода. Опустив руку девушки вместе с карточкой вниз, он пригнулся к журналистке, снимая с уха ретранслятор. – Без комментариев.

Развернувшись, комендант пошагал обратно внутрь самолета. Двигатели издали свой громогласный рев, разогреваясь, а солдаты перекрыли бастующим путь к отступлению. Роуз стояла прямиком на начерченной Моралесом линии в снегу и когда машина, ослепляюще сверкая выхлопами синего пламени взлетела ввысь, пнула в его сторону снег, поправляя очки. Часть самолетов поднялась в воздух, разлетаясь, другие же остались на своих местах.

Роуз обернулась. Толпа смотрела на нее молча. Посреди площади воцарилась тишина. Больше никто не вопил и не восклицал. Все в изумлении смотрели на журналистку. Опомнившись, она поправила свое пальто, убирая за пазуху журналистский пропуск и пошагала вперед. Люди расступались перед ней, восторженно провожая взглядом. Подойдя к Оливии с Сарой, она кивнула в сторону машины, припаркованной у обочины неподалеку.

– Убираемся. Сейчас же. – тихо сказала она.

Полиция пропустила их через оцепление, получив разрешение у одного из офицеров. Быстро выскользнув в полупустующие городские улицы, Роуз нажала на газ. Двигатель напрягся, издавая легкий дребезжащий звук. Низко посаженный силуэт авто мелькал в переулках, исчезая из глаз полицейских. Оставив вдалеке площадь и выезжая на развилку между зданий, Роуз резко повернула руль, притормозив и войдя в поворот, а затем снова надавила на газ.

– Эй! Потише! – окликнула ее Оливия. – Мы вроде никуда не торопимся. Я конечно люблю погонять, но, когда ты так делаешь это странно, страшно и непривычно.

– Замолчите! – повысив голос, сказала журналистка, поправляя зеркало заднего вида и устремив взгляд на Сару. Они промчались мимо улицы, полной магазинов. Мимо них пролетел исчезнувший между зданий самолет, вылетавший из города. Эти странные штуки Сара видела только по телевизору, а в жизни лишь пару раз в ночи Брэд показывал ей горящие на горизонте голубые огни двигателей. Сара тогда и представить не могла что эти штуки такие гигантские.

– Да ладно тебе. – не унималась Пинки. – Как ты его уделала! Он там все чертил что-то ногами, а ты бац! Как вышла! Это было просто вау! Хотя немного страшно, этот комендант на вид серьезный дядька. Еще и этот пучок на голове. Хотя немного забавно. В Атланте все носят пучки? Даже твои дреды завязаны в пучок!

– Кейси, уймись. – вздохнула Роуз, поворачивая руль.

– Не могу! – пожала плечами та. – Ух, как же ты его. Я, говоришь, журналист, а вы, блин, кто-то там. По-моему, он обделался. Еще и ответил там что-то непонятное. Говорю, ты его поставила в тупик.

– Погоди! – отмахнулась Роуз. – Так, Сара. Ты же понимаешь, почему я так выхватила тебя?

– Понятия не имею. – честно ответила девушка.

– Неужели? – нахмурилась Роуз.

– Абсолютно.

– То есть ты догадок не строишь? – прикусила губу она, задумчиво уставившись на дорогу.

– Вообще не понимаю. – вздохнула Сара, поглаживая загривок пса, который глядел на нее. Убрав голову из-под ее руки, он уставился на парящие над городом машины, пробирающееся патрулями между зданиями.

– Как-то не верится. – хмыкнула Роуз, поворачивая к зданию, где находилась ее квартира. – Ладно, погодите минутку. Дайте с мыслями собраться. Мне нужно сосредоточится.

Резко затормозив у дома, журналистка выскочила, оставив машину криво стоящей у обочины и быстро выгнала остальных пассажиров. Кивком позвав их за собой, она направилась к лифту. Пинки и Сара переглянулись, разведя руками. Пес поспешил вслед за ними внутрь, так как снег начал падать еще сильнее.

Поднявшись на нужный этаж Роуз снова схватила Сару за руку, запихнув ее в квартиру. Оливия ели поспевала за ними, захлопнув дверь. В прихожей на них вылупила удивленные глаза Бастет, прервав вылизывание своих лап. Пес тявкнул на лысую кошку и та, зашипев, юркнула на кухню, скрывшись из виду.

– Какое милое животное. – сморщилась Сара. Это лысое существо казалось ей настолько нелицеприятным, насколько возможно.

– Стой тут, Сара. – Роуз потерла переносицу очков, кинув пальто Оливии, которая с трудом поймав его, принялась вывешивать одежду подруги в шкафу.

– Привет. – крикнула со стороны кухни Лили. Оттуда доносилось приятное шуршание чего-то на сковороде и доносился запах специй. У Сары проснулся аппетит.

– Привет, Ли! – крикнула в сторону кухни Оливия. – Как дела у нашего маленького гангстера?

– Нормально. – безынтересно ответила Лили, отдавшись готовке. – Звонила Келли, Роуз. Просила передать привет и сожалела что не застала нашу важную особу в собственной квартире.

– О-о-о! – удивленно разинула рот Оливия, поправляя шляпу. – Келли звонила? А можно перезвонить ей?

– Нет. – бросила Роуз, стягивая сапоги.

– Почему? – надула губы та.

– Потому-что звонки в Канаду дорогие и отслеживаются. А с твоей манерой вести диалоги мне все состояние придётся отдать на оплату телефонных счетов. – пробурчала журналистка.

– Келли? – переспросила Сара у Оливии.

– Она очень крутая девка! – восторженно кивнула та в ответ.

– А кто это? – Саре было очень уж интересно чем вызван такой ажиотаж от этого звонка.

– Наша с Лили кузина. – ответила Роуз.

– Сестра о которой я всегда мечтала. – крикнула из кухни Лили. – Более раскрепощенная и менее надоедливая. И ей не жаль денег на то, чтобы позвонить.

– Потому что с ее работой у нее денег немерено. – сказала в ответ сестре журналистка.

– Да работа у нее хороша. – сказала Саре Пинки. – Она работает этим… – девушка почесала затылок. – Политическим аллигатором.

– Агитатором. – поправила её Роуз.

– Да, точно. – кивнула Оливия.

– Если однажды не повезет увидеть канадский плакат: «От цели к единению. От единения к равенству.», – посмотрела на Сару журналистка. – то третья слева девушка с дурацким афро на голове – это Келли, не ошибешься.

– Она живет в Канаде? – поразилась Сара. – Удивительно.

– Еще удивительнее, когда из-за ее названивания в нашу квартиру приходят полицейские. – фыркнула Роуз. – Каждый раз грозятся добавить меня в списки граждан, подпадающих под подозрения. И каждый раз удивляются, когда смотрят что я нахожусь в них уже лет так пять.

– Это из-за ее выходок с комендантом. – усмехнулась Оливия.

– Это был не первый раз, как я поняла? – спросила Сара.

– Да-а, – протяжно сказала Пинки. – далеко не первый. У них прямо-таки взаимная нелюбовь.

– Стоп, что? – вышла с кухни Лили, поправляя фартук и сжимая в руке ложку. – Ты снова сунулась к Моралесу? Ты совсем умом поехала, сестренка?

– Иди готовь. – нахмурившись сказала ей Роуз. – Моя работа, это мое дело. Что сделано, то сделано. Лучше, не знаю, займитесь чем-нибудь. – оглянулась на них Роуз. – Мне нужно время. И тишина.

– И чем это нам заняться? – приподняла бровь Пинки, провожая взглядом Роуз, спешно удаляющуюся в свою комнату.

– Посотрясайте воздух, или чем вы там обычно занимаетесь? – грубо бросила Роуз, закрыв за собой дверь.

Сара переглянулась с Оливией, которая растянулась в улыбке, демонстрируя пресловутую щель между передними зубами. Сара отвела глаза, понимая, что постоянно пялится на это уже не выглядит хоть сколько-нибудь комфортным. Пес пошагал на кухню, сев рядом с Лили, лепящей из фарша мясные котлетки.

– Ничего не дам. – отвернулась от животного Лили, принявшись выкладывать те на сковородке. Пинки подскочила, схватив одну из них у убежала с кухни подманивая за собой пса. Лили лишь покачала головой, заведя глаза.

Сара пошла в гостиную, где Бен увлеченно сидел, смотря мультики и поедая какие-то мармеладки. Присев рядом с ним Сара улыбнулась ребенку и тот, посмотрев на нее своими большими черными глазками растянулся в улыбке в ответ, взяв в руки пачку конфет и показательно ударив ей о диван. Сара протянула к ним руку.

– Можно одну? – спросила она ребенка.

– Уа. – раскрыв рот констатировал Бенджамин убрав маленькие ручки от пачки и позволяя Саре взять пару конфет.

Ближайшие несколько часов Сара провела с ребенком, который в перерывах от наблюдения за говорящими животными на экране старался дернуть ее за волосы. Сара не всегда успевала уворачиваться от его цепких пальцев и взвизгивала, когда у Бена получалось схватить ее локон. И в чем удовольствие ребенку так надоедать ей?

Пинки принесла ей котлет, которых пожарила Лили, сказав, что Роуз как обычно отказалась от своей доли. Лили намеренно жарила больше котлет, чтобы каждый раз подстегнуть сестру чем-то колким о ее вегетарианских предпочтениях в еде и всегда делила лишние котлеты между Оливией и собой. В этот раз порция старшей из этой троицы отошла Саре. Судя по всему, мясо в них было не соевое. Это был один из тех немногих раз, когда Сара его ела. На вкус почти не отличалось от генно-модифицированного. Зато в цене отличалось кардинально.

Ей на телефон пришло оповещение о сообщении. Нехотя достав его, Сара открыла мессенджер. Дейзи прислала ей глупое, но забавное селфи в своей манере, завалив вопросами о том, как она. На фото девушка улыбалась так сильно как могла, захватив в объектив сидящих на заднем фоне Беттани, полноту живота которой уже нельзя было не заметить, Майкла, обнимающего ее за плечи и миссис Гвендолин, уставшим взглядом обернувшуюся на явную просьбу старшей дочери посмотреть в камеру. Сара ответила, что у нее все хорошо и что сейчас она с Брэдом и тетушкой Мэредит. Дейзи завалила ее смайликами и просьбами передать привет всем, кого она встретит. Сара почувствовала, что она скучает по этой милой наивности Хейз.

Повалившись на диван, Сара уже заскучала в раздумьях. Что такого увидела Роуз? Для нее это поведение выглядело крайне странно. Бен уже давно был занят игрой в каких-то огромных роботов, перекатывая их по полу и девушке ничего не оставалось кроме как смотреть заедающие мотивы детского мультфильма, как вдруг из соседней комнаты донесся восторженный крик:

– Да-а! – радостный голос Роуз было трудно узнать. – Именно! Вот оно! Вот! – затем донесся грохот и Оливия тут же понеслась в соседнюю комнату. Сара не торопясь встала и пошла следом и даже Лили отлучилась от листания страниц в своем планшете и направилась туда.

За углом, в комнате Роуз, где все было выверено и расставлено по полочкам, была открыта штора за которой находилось еще одно помещение, навроде каморки. Сара заглянула туда из-за плеча Роуз и нахмурилась. Зрелище вызвало у нее не самые приятные ассоциации. По всем стенам были развешаны газетные вырезки, фотографии и карты, соединенные нитями, прикрепленными к стенам кнопками и иголками. Вся эта комната вызвала у Сары когнитивный диссонанс. Неужели это у людей хобби такое, завешивать комнаты всяким напрягающим хламом?

– Добро пожаловать в скромное жилище шизофрении моей сестры. – покачала головой Лили, развернувшись и пошагав в комнату к Бену.

– Я не могла ошибиться! – крикнула Роуз, улыбаясь и сняла очки, потирая глаза.

– В чем? – поинтересовалась Оливия.

Роуз схватила со стола газетную вырезку, подозвав Пинки к себе. Все стены тут были в этих вырезках из статей и фото. Видимо у девушки все-таки была какая-то травма, связанная с отцом и этими газетами, подумалось Саре.

– Вау! – восторженно сказала Пинки. – Сара, а я и не думала, что у тебя есть такое офигенное платье.

– Что? – сморщилась Сара, не понимая о чем идет речь.

– Крутое, блин. – кивнула Оливия.

– Ага. – тяжело сказала, надев очки Роуз и посмотрела на Сару. – Очень крутое.

– Да что там? – подошла Сара, чтобы глянуть на газетную вырезку.

– Потрудись объяснить. – протянула ее Саре журналистка, пожав плечами и сложив руки на груди, принялась осматривать Сару.

Тому что уже который человек имел при себе ее фото, Сару уже даже не хотелось удивляться. На фотографии из газеты и впрямь была она. Какая-то странная прическа с закрученными волосами, платье, люди в костюмах вокруг. Ей тут лет четырнадцать? Быть того не может. Не была она никогда ни на каких вечерах, платья не носила, а эти кудряшки в волосах считала глупой прической. Не она это была. Да и волосы светлее.

Сара пригляделась еще раз. Да, черты лица были схожи, спору нет. Но это не могла быть она. В подростковом возрасте она никогда ничего такого не носила и нигде кроме Бей-41 не была. Это просто очень большое совпадение. Черты лица, похожие на нее, остальное – никогда не было ей знакомо. Да и, стоит признать, не выглядела она так стройно в свои четырнадцать и страдала от прыщей на лице. Девушка на фото же была подтянута, стройна. Может выше из-за каблуков. Ее кожа была чистая и светлая, и волосы не были такими же темными. Не похожа она. Роуз явно придумала себе что-то, убеждал Сару внутренний голос.

– Это не я, – отдавая фото, сказала Сара.

– Да неужели? – прищурилась Роуз.

– Ух ты! У тебя есть тайная потерянная сестра-миллиардерша? Я всегда хотела свою машину как у Роуз! Давай ты поможешь мне? Тебя я тоже буду на ней возить! – попрыгала на месте Пинки, переглядываясь с Сарой.

– Помолчи, Кейси. – сказала, как отрезала, Роуз.

– И кто это? – вздохнула разочарованно Сара. – Я уж думала, что-то серьезное. А ты просто узнала меня в чертах какой-то вовсе не похожей на…

– Патрицию Маккриди. – выпалила журналистка.

– Кого? – спросили в один голос Сара и Оливия.

– Дочь первого министра. – поправила очки Роуз, встав в позу, всем видом показывающую ее в себе уверенность.

– У него есть дочь? – почесала затылок Пинки.

– Я не похожа на нее.

– Одно лицо.

– И вовсе нет. Сколько лет этому фото? – скрестила руки на груди Сара.

– Точно не знаю. Фото в газете было взято с какого-то старого приема в Атланте. Но уж поверь, Патрицию Маккриди я ни с кем не спутаю.

– Ну со мной то спутала. – уперлась Сара.

– Не спутала. – завела глаза Роуз, положив фото на стол и оперевшись на него руками. – Подойди ближе.

Сара сделала шаг к журналистке. Пинки встала за ними, выглядывая у девушек из-за плеч.

– Когда ты родилась?

– Не знаю. – покачала головой Сара.

– Ты помнишь детство?

– Да.

– Юность?

– Отлично помню, что за глупые вопросы?

– Это не может быть совпадением. – вздохнула Роуз. – Я еще ребенком виделась несколько раз с Патрицией. Мы даже играли вместе, наверное. Это было так давно, кажется…

– У меня нет ни таких платьев, ни прически такой я не носила. – ответила ей Сара максимально честно. – Да, мы похожи, ну мало ли что.

– Ты знала отца?

– Ой, только не надо заявлять, что первый министр мой отец.

– Я задала вопрос. – въелась в нее взглядом Роуз.

– Нет, не знала. Меня растил Брэд. Но даже если так, сколько лет этой твоей Патриции тут? Четырнадцать?

– Или тринадцать. В те времена меня в Атланте уже не было. – несколько более тихо сказала Роуз. – Ты говоришь твой отец погиб?

– Вероятно. – Саре было тяжело объяснятся. Об этом она почти никогда не говорила и сейчас не особо желала. – Он отдал меня Брэду как раз перед тем, как его забрали полицейские. Он наверняка давно мертв.

– Тоесть, – поразмыслив, сказала Роуз. – ты была новорожденным ребенком на момент конца бойни в Мейконе? – девушка потерла переносицу закрыв глаза.

– Да, младенцем. Мне не было и нескольких дней вероятно. – предположила Сара.

Роуз постояла на месте, закрыв глаза. Ее губы легонько шевелились, словно она пыталась говорить сама с собой. Оливия несколько скучала позади них, наблюдая за подругой. Сара же принялась разглядывать стены комнаты. Благо, других ее фото тут не было. Стены были увешаны новостями за последние лет десять. Нити сводились от фото министров к городам, фабрикам, компаниями, новостным заголовкам. Все они так или иначе подводились к фото немолодого темнокожего человека. Он был вырезан с другой фотографии, но Сара догадалась что это отец Роуз. Вокруг него висели фото министров, президента, статьи вроде «Жестоко застрелен в собственном доме. Заговор или наказание за предательство родины?». И эта запутанная паутина расплеталась по всем четырем стенам комнаты. У Сары в глазах рябило от этого зрелища.

– Не сходится. – Роуз снова сняла очки, массируя глаза. – Это все не сходится. На момент революции в Мейконе Патриция была уже ребенком. Маленьким, но все же ребенком. Кажется, я просчиталась.

– А я говорила тебе. – развела руками Сара.

Роуз взяла в руки фото, потирая его и разглядывая.

– Ладно, прости. – сжала губы она. – И правда не так уж похожи.

– Ничего страшного. – почесала затылок Сара. Ей конечно было немного обидно, но ругаться с Роуз после всего как она им помогла, Сара не могла и не хотела. – Просто заработалась, наверное. Тебе стоит отдохнуть.

– Я всегда за! – встряла Оливия. – Можем в кино сходить.

– Оливия, – вздохнув, сказала Роуз неспешно. – иди помоги Лили убраться в комнате, пожалуйста.

– Но Лили не убирается. – задумчиво поправила ее девушка.

– Ну значит подстегни ее к уборке. – с укором сказала ей Роуз.

– Ладно, сладкая парочка детективов, – сказала Оливия, отступая к выходу спиной вперед. – оставлю вас наедине. Не шалите тут. – она хихикнула и подмигнула.

Роуз встала в центре комнаты, оглядывая все хитросплетения своих догадок, собранные в этом месте. Сара присела на стул в углу, наблюдая за девушкой. Спустя несколько мгновений молчания, Роуз продолжила:

– Я с детства не могла смирится с убийством отца. – взглотнула ком в горле она. – Уже будучи подростком решила понять, кто и зачем его убил. Годы поисков, догадок, раскусывания лжи и разбитых надежд на ответы. Все они в этой комнате, – развела руками она. – и все они так ничего и не дали. Обидно, не так ли? Десяток лет я потратила на это. Десяток лет хотела понять, кто сломал жизнь моей матери. Лишил мою семью дома. И в итоге – тупик.

– Тут так много всего. – оглянула комнату Сара. – Впечатляет. И пугает немного, если честно.

– Не знаю, комплимент ли это. – опустила взгляд Роуз, обернувшись на Сару и опершись рукой на стол рядом с собой. Тот был завален бумагами, дискетами и прочим из того, что накопила журналистка за эти годы. – Все сводится к тому, что мой отец узнал что-то, чего знать не должен. Ты не поверишь, как много я знаю, но даже зная это, чувствую, что ничего не понимаю.

– А почему тебя так взволновало это фото и я? – кивнула на изображение Патриции Сара.

– Дочь первого министра уже давно не показывалась на публике. Добыть ее фото – большая проблема. Это – одно из немногих, что я смогла нарыть. Я подозревала всех и во всем, искала там, где априори ничего найти не могла. Знаю лишь что о Патриции почти ничего неизвестно. Обычная дочь обычного тирана. После смерти жены Маккриди пропала с телеэкранов, интервью, всемирной сети. Почти вся та немногая информация что была о ней известна, исчезла. А то, что я смогла выкопать из глубин и вовсе ничего не стоит. Жалкие свидетельства о рождении, образовании… Все это ничто. Она в этой истории персонаж крайний и неинтересный. Хотя ее исчезновение несомненно вещь странная, но в историю с убийством моего отца никак не вписывающаяся.

Сара рассматривала паутину информации на стенах. Рядом с фото отца Роуз висело еще одно, явно потрепанное. Сделанное издалека фото человека в темном плаще, шляпе, очках. Лицо его разглядеть было сложно. Его образ до жути напомнил Саре убийцу на стройплощадке? Быть может все это сложнее, чем кажется? Тиффани говорила что-то об этом как раз перед тем, как Сэм влепила ей стаканом по голове. Теперь ясно, что она имела ввиду. Увидела то же, что и Роуз. И вот из-за чего сыр-бор? Лишь ее мимолетное сходство с дочуркой министра Маккриди? Неужели все эти смерти, холод и бегство из-за этого? Какое жалкое оправдание всему тому, что произошло.

– Ты права. – снова вздохнула Роуз. – Даже цвет глаз другой.

– Да? – заглянула в фото Сара.

– Что смотришь? – хмыкнула Роуз. – Ты все равно не разглядишь тут. Это я вспомнила еще из детства. Ее глаза были голубыми. Немного гетерохромии, один темнее другого. Твои одинаково серые. И волосы ее были в разы светлее твоих. Это верно. – она бросила фото на стол. – Кажется и тут я облажалась.

– Не расстраивайся. – ничего более умного в ответ Сара придумать не смогла. – Я думаю ты найдешь убийцу отца.

– Я уже его нашла. – кивнула она в сторону фото человека в плаще на стене. – Один из агентов тайной службы, вероятно. Ни имени, ни данных. Как оно обычно и бывает. За стены Атланты не пробиться. Не помогут не браслеты, ни связи. Свои тайны этот проклятый город хранит прочно.

– Теперь то понятно, почему ты боишься, что могут найти и тебя. – вздохнула Сара. – Видно ты многое знаешь.

– Немного махинаций, проникновений туда, куда не следует, «заимствования» информации и вот у меня целая комната мусора, который ведет вникуда. – Роуз достала из ящика стола пакетик чая и кинув его в забавную желтую кружку позвала Оливию, чтобы та принесла воды.

Девушка вбежала максимально быстро, поднеся Роуз горячий чайник. Видимо в их отношениях это было нормой. Роуз постоянно командовала сестрой и подругой. Иногда это казалось неуместным и даже грубым. Однако те принимали ее характер, как данность. Сара не могла не дивиться этому.

Пинки удалилась, проводив их взглядом и хихикнув, а Роуз принялась попивать чай и рассматривать стены комнаты, продолжая свою речь.