Текст книги "Ты, я и апокалипсис"

Автор книги: Роман Волков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 48 страниц)

Глава 25

Посреди этого кавардака из зданий и магазинчиков сложно было разобраться, куда идти. Пришлось не один раз перезапускать карту на телефоне, потому как связь здесь зачастую сбоила и прерывалась. Наверное, потому что на некоторых зданиях близ важных городских объектов стояли глушилки. Проходя рядом с ними нельзя было ни позвонить, не уж тем более подключиться к интернет-сети.

Стены задний, мимо которых проходила Сара были целиком и полностью избиты стрит-артом. Причем, явно незаконным, потому как несколько полицейских стояли и наблюдали за тем, как рабочие в серой грязной униформе закрашивают стены черной краской. Они старались закрыть какое-то непонятное граффити, которое изображало куда более пикантный взгляд на Атланту из Пепла, герб демократической партии. Кажется, одной рукой девушка вместо феникса запускала в воздух то ли кучу мусора, то ли какие-то мясные обрезки, а второй показывала средний палец, который смачно облизывала красным, словно от крови, языком.

Сара не смогла сдержать улыбку, вспомнив как Руди изрисовал плакат первого министра на станции в Бей-41. Некоторые вещи, видимо, никогда и нигде не меняются. Насыпавший ночью снег явно мешает рабочим стоять ровно и они с трудом балансируют, соскребая со стен въедающуюся краску. Идущий сбоку от нее, пес, кажется тоже с интересом рассматривал граффити.

Дальше по улице рисунков на стенах становилось меньше, но девушка не прекращала обращать на них внимание. Некоторые просто поражали воображение. Вот на стене гордо красуется сцена двух обнаженных любовников, вот рядом с ними огромный робот обгрызает небоскребы, на следующем здании танцуют животные, одетые в кожаные крутки, на пару с ними огромный скелет выкуривает сигарету, покрывая дымом выжженный маленький земной шарик. А вот голубоглазая девушка в солдатской форме бродит среди деревьев, собирая в наплечный мешок небольшие ядерные грибы, растущие между стволами. На других зданиях красуется уже менее понятное Саре искусство и четкие формы и выверенные линии уступают место абстракции, где реальность стирается, обращаясь в узоры, цвета, орнаменты, разноцветные кляксы, разводы и отпечатки окрашенных ладоней на стенах зданий.

Теперь поворот направо, сверилась Сара с картой в телефоне, врезавшись в идущего мимо мужчину. Тот проворчал, закурив сигарету и пошел дальше, пиная перед собой жестяную банку от газировки. Собака тявкнула в его сторону, но он не обратил никакого внимания. За углом следовали жилые кварталы. Людей здесь было неприлично много, от чего Саре стало не по себе. Ей никогда не нравились эти толпы. Казалось, что они сожмут тебя, не давая вдохнуть. Что тебя ограбят или начнут приставать. А при ней даже не было пистолета.

Местные жилища не внушали доверия своим видом. Обшарпанные, грязные здания, где стрит арт заменяют оскорбительные надписи на стенах, сообщающие о том, какие же все вокруг мудаки. Люди толпятся на улицах и балконах, распивают пиво и курят, сидя прямиком на холодном асфальте земли. Даже падающий снег им не помеха. Полуголая потная женщина с балкона зовет сына домой, но тот не окликается. Орда ребятишек гонится с палками за скулящей собакой, скрываясь в переулке, а вот какая-то девчонка с непритязательно посеревшей кожей и грязной джинсовой курткой наблюдает за разборками двух молодых людей, нацепляющих на руки кастеты, громогласно заявляя всем вокруг что тот, кто оставит противника без сознания получит ее на целую ночь. Заметив это два старых работяги в серых костюмах, сидящих на пороге дома, который они явно ремонтируют, начинают посыпать нынешнюю молодежь отборными ругательствами, сворачивая в косяки синий порошок.

Сара засунула руки в карманы, сжимая, лишь бы не задеть кого-то из местных и не нарваться на агрессию. Пес старался нагонять ее, виляя между людьми вокруг. Девушка постоянно оглядывалась на него, потому что только присутствие грозного защитника в виде внушительной собаки позволяло ей идти сколько-нибудь уверенно. Все улицы выглядели дикими, жестокими и напоминали трущобы, разве что, тут не так уж и сильно воняло. Стоило ей подумать об этом, как в нос ударил тошнотворный запах растворительной жидкости, которую несколько рабочих заливали в канализационный люк напротив. Один из них палкой пытался выбить что-то из колодца, ратуя на трупы, забивающие стоки. Уж трупы ли крыс он имел ввиду? Сара надеялась, что да.

Рядом с дверьми дома, мимо которого она прошла, напротив урны с мусором у входа лежала грязная коробка, в которой ютились новорожденные котята. Маленькие и слабые, они возились внутри, прижимаясь друг к другу, чтобы согреться. Сара подошла чуть ближе, стараясь держать наготове руку, если придётся остановить пса. Однако тот горделиво подошел вместе с ней, с высоты глядя на детенышей в коробке. Они запищали от страха.

– Какие милые. – улыбнулась девушка.

Из-за угла выскочила кошка, отбросив в сторону полуразодранную тушу облезлой крысы и, встав в боевую позу между Сарой, псом и коробкой, зашипела, выгнувшись и подняв хвост. Девушка отступила на шаг назад, но пес остался стоять, наблюдая, как обнажив клыки с когтями, старая облезлая мама-кошка встает на защиту своих детей. Несколько секунд поглядев на нее, пес развернулся, отходя за спину Сары. Кошка немного успокоилась, но все равно не спускала взгляда с обходящей ее стороной Сары.

Ей стало немного жаль животное, вынужденное рыскать посреди зимних улиц в поисках еды для себя и детей и довольствоваться мерзкими плешивыми крысами. Однако рядом она не заметила какого-нибудь магазинчика, чтобы прикупить на пару долларов чего-то съестного для кошачьего семейства.

Она была уже недалеко от дома тети Мэри, осталось пройти еще пару поворотов. Пересекая череду улиц, на которых столпились перетерпевшие ночь бастующие, Сара подметила, что они словно и не чувствуют усталости. Все еще вооруженные плакатами и табличками, небольшая их группа стояла на площадке перед кинотеатром, размахивая плакатами с погибшей девушкой. Кто-то разбил палатки вокруг бочки с горящим мусором, где грелись те, кому холод все же проскользнул под куртки. Видимо такие «очаги» демонстраций находились по всему городу.

Девочка с плакатов и правда казалась еще очень маленькой. Кто бы мог подумать, что она мертва. Люди с фотографий всегда кажутся такими живыми, особенно если ты их не знал. По спине Сары пробежали мурашки от той мысли, что Саманта тоже учувствовала в подобном. Банды и преступления в Мейконе были привычным делом, но осознавать, что Сэм – их часть, даже после всего, получалось с трудом. В конце концов представить, что она дралась взаперти, в клетках посреди районов, в которые трусливые полицейские ночью не суются, как-то не укладывалось в голове. Да, она представляла собой не идеал человека, но даже для нее это был уж слишком. Биться с людьми за деньги, а быть может и дозу. А может, и насмерть. От этих мыслей даже заболела голова.

В местном кинотеатре, площадь перед которым заняли бастующие, было несколько ярких премьер. Голографические анимированные постеры фильмов, вывешенные на нем, бросались в глаза своими цветами или картинками. Сара не была мастаком кинематографа, но все что сейчас было на экранах ее не особо впечатляло. Несколько скучнейших боевиков, которые так никто и не научился снимать, постер драмы, изображающий женщину под дождем, неоновыми каплями льющемся по экрану, и какой-то странный артхаус с омерзительным изображением прокаженного на плакате. Что самое жуткое, очередь из подростков выстроилась в кассу именно за этим фильмом.

И вот она наконец добралась до нужной многоэтажки. Стоило признать, эта выглядела лучше, чем остальные, хоть нижние этажи и были полуразрушенными, но их на славу заделали какими-то подпорами, в которых обустроили жилище люди. В некоторых из «квартир» на нижних этажах даже не было дверей. Внутри люди ограничивались скромными кроватями, стульями, столами. Некоторые вывешивали белье прямиком в коридорах. Тут же толпились местные обитатели, бурно что-то обсуждавшие. Вообще-то сюда задувал холодный ветер с улицы, удивительно как люди жили тут, с дырами в стенах и без дверей. Хотя Сара подметила, что отопительные системы не пострадали и вероятно, только это помогало хоть как-то поддерживать теплоту в этом месте.

Пробираясь через людей, разносивших вещи и куда-то спешащих посреди неуютных коридоров, она попыталась пролезть перед толстым мужчиной, сидевшем на перевёрнутом железном ведре и, невзирая на холод, одетым в одну лишь майку да штаны. Он сделал глоток какой-то дряни из бутылки и схватил Сару за руку.

– Слышь, сюда с животными не положено. – прохрипел он, кивая на собаку. Сара попыталась выдернуть руку из цепкой хватки этого недалекого, но не вышло.

– Отпустите меня. – сказала она.

– С какого хера? Я сказал тебе с животными… – но он не успел договорить, пес тут же схватил его за вторую руку, одернув ее и мужчина, крикнув, выронил из руки бутылку, которая покатилась по полу, разливая содержимое. Он отпрыгнул от Сары, схватившись за кровоточащий укус и отступил на пару шагов. – Убери от меня эту тварь!

– Будь сам поаккуратнее. – отворачиваясь, пошагала Сара, глянув на то, как мужчина, ворча, убирается в свою часть жилища. Собака гордо подскочила к Саре, тявкнув. – Не так резко, в следующий раз, пожалуйста. – обратилась она к собаке в надежде на понимание.

Лифт в этом здании не работал, судя по тому, как он искореженно распластался по шахте с незакрывающимися дверьми и Сара, вздохнув, пошагала к лестнице рядом. Взбираться на такую высоту ей было непривычно. Этаж за этажом, ступенька за ступенькой, она все больше жалела о том, что вообще начала курить. Прошагав пятерку этажей, она закашлялась, опершись на перила и попыталась отдышаться, отвернувшись от спускавшихся с этажа выше жителей дома, которые прицепились к ней взглядом.

Собака уже заскочила на следующий пролет, глядя на Сару, наклонив голову. Девушка медленно вдохнула, чувствуя, как в легких что-то забурчало и прижгло. Откашлявшись, она сплюнула мокроту прямиком на пол, скривившись при виде явно потемневших сгустков слизи в слюне и, утерев губы рукавом, пошагала выше, потирая стонущую грудь.

Невероятными усилиями достигнув нужного этажа, Сара остановилась, чтобы перевести дух. Пес уселся рядом, не спуская с нее глаз. Поправив волосы, сползавшие на лицо, Сара расстегнула куртку и пошагала по коридору, разглядывая номерные знаки на дверях в поисках нужной ей квартиры. Почти в конце коридора, она наконец нашла верный номер и встала, поправляя кофту и джинсы. Еще раз прихорошившись и посмотрев на себя через зеркальную камеру телефона, девушка нажала на звонок рядом с дверью, встав и ожидая ответа.

Несколько мгновений ответа не последовало. Как и еще несколько. Сара засомневалась, уж не забылась ли тетя Мэридит, которую Брэд вообще-то должен был предупредить. То, что он скорее всего сейчас не дома, она понимала и без того, ведь кто-то из них двоих должен работать, чтобы содержать дом и покупать лекарства. А тетушка уж явно могла забыться, упустив из памяти то, что Сара должна была сегодня прийти. Однако ее тревоги не оправдались и за дверью послышались шаги. Проскрипело несколько засовов и та открылась.

На пороге, в синем халате, стояла тетушка, покуривая сигарету от которой тянуло апельсиновым ароматизатором. В воздухе он ощущался горьким и жгучим и Сара сморщилась, когда та выдохнула облако желтоватого дымка прямиком на нее. Ее светлые, с легкой проседью, волосы, заплетенные в неловкий пучок и весь ее вид говорил о том, что к приходу Сары она явно не готовилась. Лицо ее, вечно сухое и, кажется, недовольное, напрягало. Левый уголок губы пропущен и нижнее веко на той же стороне подергивалось, несколько свисая, пока та разглядывала гостью. Сделав еще одну затяжку и упиравшись свободной рукой в бок, Мэридит обратилась к ней постаревшим голосом.

– Я ничего не заказывала. Валите отсюда. И эти сраные листовки мне тоже не нужны. – приподняв уголок губы она выпустила в лицо Саре тонкую струйку сигаретного дыма.

– Это я, тетя Мэридит. – неловко помялась девушка. – Сара. Давно не виделись.

Женщина, опустив сигарету, пригляделась, прищурив подергивающееся веко левого глаза и, помассировав висок тонкими пальцами жилистой худощавой руки, пригляделась. В последний раз, очень давно, когда она видела тетушку Мэри, она выглядела куда моложе, и здоровее. Теперь же старость и болезнь превратили ее в жуткую пародию на саму себя и испытывать на себе долгий взгляд ее сухих сероватых глаз становилось как-то неловко. Внезапно, женщина приподняла уголок губ, обнажив белые зубы, словно оскалом. Остальная часть ее рта, однако, осталась в том же положении. Так тетушка показывала улыбку, но всегда выходил зловещий и пугающий звериный оскал.

Винить ее за это было нельзя и она усвоила еще маленькой, когда тетушка с Сэм приезжали навестить Брэда и ее в их небольшой городок. Еще с детства женщина получила какую-то травму, которая потом сказалась на ее здоровье, физическом и психологическом. В детстве тетушка страдала паническими атаками, потом это переросло в серьезные фобии, затем она начала принимать таблетки, которые из-за неправильных показаний врачей лишь ухудшили ее состояние. С тех пор она часто кажется потерянной, забывает очевидные вещи, страдает перепадами настроения, бессонницей и депрессией. Самым же очевидным симптомом ее недуга является частичный паралич лицевых мышц, который был не так уж сильно заметен, когда Сара была еще маленькой. Теперь же раскрылся во всей своей жутковатой манере. Даже раньше тетушка не могла улыбаться нормально и ей приходилось стараться, чтобы приподнять губы так, чтобы это походило на улыбку. Теперь же у нее выходил лишь жутковатый оскал частью рта, на который было больно смотреть.

– Боже мой, – прохрипела женщина. – как же ты выросла. – сделав шаг назад, она впустила Сару в свою квартиру, недовольно проследив за вошедшим вслед за ней псом.

– Он со мной. – кивнула на животное Сара.

– Кхм, – потерев дёргающиеся веки, рассмотрела тетя собаку. – ну ладно. А я и подзабыла, что ты должна была прийти. Уж извини меня, чертову дуру.

– Не стоит извинятся. – пожала плечами Сара. – Все нормально.

– Да нихрена. – отмахнулась женщина, растаскивая по квартире клубы горьковато-сладкого дыма. – Раздевайся, проходи. А у меня даже и нет ничего, чем я могла бы тебя угостить, малютка. Погоди-ка, я сейчас.

Резко пошагав в сторону кухни, женщина оставила Сару в прихожей. Присев на комод, девушка сняла ботинки, затем повесила куртку на несколько крючков рядом. Пес прошествовал вперед, обнюхивая квартиру. Сара же, наконец раздевшись и пропихнув ноги в тапочки, любезно расставленные рядом с комодом пошагала на кухню, на которой копошилась тетя Мэредит. Она остановилась у зеркала напротив, поглядев на себя. И правда усталый вид. Странно, она ведь выспалась. На зеркале стояли фотографии давних лет. Тут было фото, где Брэд и тетушка еще детишками стоят рядом на фоне домика, а позади них, обнявшись, стоят их родители. Вот тут фото молодой тети Мэри. Тут ей лет двадцать. Она такая красивая. Сара невольно нашла в этом фото те черты, что унаследовала от матери Саманта. Они и впрямь были бы похожи, будь они одного возраста. А вот фото Брэда времен полицейской академии. Все такой же большой и статный, с огромными руками и еще темными волосами. Ему не так уж и шла форма, на самом-то деле. А вот маленькая Сэм. Глянув на это фото, Сара кажется, покрылась румянцем. С длинной косой, в майке и коротких шортах, улыбчивая девочка, держит за руку своего покойного отца. Позади них, обернувшись с удивлением, держит торт тетушка, кажется свечи вот-вот потухнут, а тарелка наклонилась так, что торт едва не съезжает на пол. Удивительно забавный, застывший во времени момент. С подписью «Саманта на пятнадцатый день рождения. С любовью, папа и мама.»

Тетя Мэри тем временем стояла над плитой, поставив сковородку на огонь. Женщина всматривалась в него, держа в каждой руке по яйцу. Несколько секунд постояв, она разбила яйца об угол сковороды и вылила содержимое скорлупы на нее. Часть скорлупок свалилась на кипящее масло вместе с белком и женщина, взяв ножик, принялась вынимать их оттуда.

– Может вам помочь? – ради приличия спросила Сара.

– Не напрягайся. Я сейчас приготовлю. Приготовлю. Да. – увлеченно вынимая скорлупки со скороды ответила та.

– Хорошо. – Сара присела за стол, разглядывая кухню. Тут было так уютно и чувствовалось что-то родное. Над раковиной висели разные кухонные инструменты, в названиях которых девушка ничего не понимала. На ящиках, развешенных по стенам, стояли баночки с приправами, маслом, уксусом, солью и сахаром, и особое место в углу уделялось пачкам с таблетками. Их было достаточно много, что удивило Сару. Даже ей не прописывали столько лекарств.

В раковине валялась грудами немытая посуда. Отмокая в воде, она казалась уже застоявшейся на пару дней дольше обычного. Не сказать, чтобы Сара сама часто мыла посуду, но так или иначе, тетушка не слишком заботилась о кухонной утвари. На столе, покрытом разукрашенной в цветочки скатертью стояла прозрачная стеклянная банка с конфетами и пепельница, в которой уже давно не было окурков. Кажется, Брэд забирал ее с собой, уезжая сюда. Удивительно, он что, наконец-то смог бросить курить? Сколько она себя помнила, в ее квартирке, пока там жил Брэд, пепельница частенько была завалена сигаретами. Вообще-то не синтетические сигареты сейчас были не в ходу и назвать их можно было вполне себе антиквариатом. Брэд еще в молодости привык курить только их, считая новомодные сигареты с синтетическими наполнителями внутри отравой похлеще чем та, что есть в старинных сигаретах. А Сара считала их расточительством. На сколько бы хватило этой чертовой пачки? На час? Проще потратится на синтетическое курево и заряжать его, нежели искать или крутить такие свертки, которые кончаются, улетая с немыслимой скоростью.

Тетушка наконец вычерпала последний осколок скорлупы из яичницы, поставив на стол сковородку и дав Саре вилку. Затем она тут же, словно опомнившись, включила чайник, сев рядом и глядя на то, как мигает табло поднимающейся температуры воды внутри. Взяв свою сигарету, она втянула горький дым, выпуская его через нос. Сара закашлялась после того, как в очередной раз вдохнула апельсиновый запах и отмахнула его от лица.

– Прости. – опустила сигарету та. – Я думала ты куришь.

– Уже нет. – покачала головой Сара.

– Прости, да. – кивнула тетушка, потирая сигарету в руках и глядя за тем, как моргает включающийся-выключающийся индикатор зарядки. Сара тем временем принялась есть яичницу, вовсе не жалуясь на ее вкус. Хоть она и была не соленой, Сара, однако проголодалась на холоде и от того ей было приятно пожевать хоть чего-то горячего.

– И правильно. – спустя какое-то время сказала женщина, потирая дёргающееся веко.

– Что? – переспросила Сара, проглотив очередной кусок желтка, который она выковыривала вилкой из середины.

– Правильно, что не куришь. – покачала головой Мэредит, уставившись на приближающиеся к отметке кипения цифры на чайнике. – Вредно ведь.

– Ага. И правда. – кивнула Сара. Этот диалог начинал казаться неловким, но, что поделать, трудно найти язык с даже близкими членами семьи, если вы видитесь раз в несколько лет и при том, почти не общаетесь. Хорошо хоть, что тетушка ее узнала.

– Эти, лимонные, вполне ничего. – покручивая в руках сигарету, сказала она. Датчик мигнул и одно из делений погасло.

– Они апельсиновые. – поправила ее Сара. – Такие курят те, кому кажутся слишком тяжелыми горькими ментоловые, но слишком мягкими те, что со вкусом смородины.

– Этому тебя Брэд научил, да? – приподняла уголок губы Мэредит. Непонятно было, то попытка улыбки или какая-то язвительная насмешка. – Он постоянно наблюдает за каждым хреновым идиотом, который курит эти сигареты на улице. За каждым. Да.

– Да, и правда он. – кивнула, улыбнувшись, Сара.

– Ты так похожа на него. – посмотрела на нее тетя, прищурив больные веки, от чего они перестали дергаться, хотя ее скулы все равно ели заметно дрожали. – Как будто он и вправду твой отец.

Сара опустила взгляд, смутившись.

– Извини, – протянула к ней аккуратно руку тетушка, погладив и легонько сжав ее ладонь. Может она и хотела сильнее, но хватка ее, сразу видно, быстро угасла. В ее руках не было силы. – я не хотела обидеть. Тебя.

– Да нет, я вовсе не обиделась. – отмахнулась Сара. – Это я так, просто… Ничего серьезного.

– Да, дитя. Ничего. Прости. – она снова посмотрела на мигающее деления сигаретных индикаторов. – В моё время все сигареты имели один вкус. – внезапно сказала она.

– И какой?

– Херовый. – снова неоднозначно дернула уголком рта тетушка.

Сара посмотрела за окно. Сейчас еще только полдень. До того, как Брэд вернется еще уйма времени. А сидеть в подобном молчании, прерываемом на нелепые пространные диалоги, ей как-то не хотелось. Глянув на телевизор, висящий на стене, она спросила у тети разрешения включить его и когда та дала ей пульт, поудобнее расселась на кухонном диване рядом со столом, включив новостную программу. Тетушка с некоторой отстранённостью поставила ей чашечку чая, отойдя куда-то к окну, чтобы посмотреть на снова падающий снег.

Там все еще говорилось о беспорядках на улицах города. Все больше и больше народу скапливалось в городском центре, палаточные лагеря росли и вот теперь уже полиция оцепляла некоторые районы, чтобы беспорядочные потоки людей не поранили кого-то еще, так как несколько митингующих уже получили переломы. Сара задумалась, с чего вдруг такая «забота» об этом всем. Не проще было бы Атланте отдать приказ, чтобы полицейские газом и электродубинками разогнали эту толпу по домам. Обычно так всегда и делали. Может смерть президента как-то на это повлияла? Атланта была самым закрытым из городов и потому надеяться на особо подробные ее комментарии было бесполезно. По телевизору даже редко показывали кадры самого города. Лишь издали или, наоборот, очень большими планами. Существовала даже шутка по поводу того, что «в Атланте беспокоятся о том, чтобы блеск алмазных полов не слепил зрителей». Алмазные полы может и были шуткой, но вот по одежде, манерам и прочему, люди из Атланты выглядели прямиком, как какие-то аристократы.

Когда новостной выпуск закончился привычном заедающей в голове заставкой, началось ток-шоу в котором начали обсуждение того, кому на самом деле принадлежит ребенок какой-то девчонки из Саванны. Напыщенные «эксперты» на мягких диванах перекрикивались друг с другом, объясняя свои пустословные точки зрения. Кто-то вырвал микрофон у одного из особо громких, отдав его Элайн Спаркл. Девушка мелькала в каждой передаче на телевидении, как она вообще это успевала? Модель начала кричать на кого-то в другом конце студии, вскочив со стула и размахивая свободной от микрофона рукой.

– Всегда показывают одно и то же, – недовольно сказала тетя Мэри. – Только эту девку и крутят.

– Элайн? – переспросила Сара.

– Ага, – женщина сложила на груди худощавые руки. – Нормальных людей тут не покажут. Только эту наркоманку и шлюху.

– А с чего вы взяли, что это так? – Сара глотнула чаю.

– Да по ней видно. – отмахнулась женщина, взяв пульт и переключив канал.

Пес вошел на кухню, разглядывая Мэредит и Сару. Затем подошел к окну, вставая рядом с женщиной и закинув передние лапы на подоконник и балансируя на задних, начал глядеть в окно, высунув язык.

– Твой? – кивнула на пса она.

– Да. – ответила ей Сара.

– Какой-то больно грязный. – скривилась Мэредит, разглядывая пса. – Ты хоть его моешь?

Пес гавкнул, усевшись на пол и посмотрел на Сару, переступая с ноги на ногу. Девушка осмотрела собаку, и правда поняв, что он достаточно сильно испачкался и вздохнула. Допив горячий чай парой глотков, она встала, почесав пса за ухом и пошагав к ванной.

– Ну что, хочешь освежиться, лохматый? – улыбнулась она.

Животное издало положительный лай, вперед Сары поспешив к ванной. Девушка удостоверилась у хозяйки, можно ли искупать пса и, получив согласие, пошагала вслед за ним в ванную, обнаружив его уже внутри, пытающегося балансировать по скользкой керамике в попытке достать переключатель воды.

Включив воду, Сара принялась мыть собаку. Сама она никогда не мыла животных, потому как у нее их не было, но судя по тому, как рад был пес долгожданному душу, процесс этот был не так уж и сложный. Вылив на спину животного гель для душа и вспенив его, Сара принялась смывать грязь с собаки. Промывая голову пса, она в очередной раз задела глубокий порез на его голове, вызвав бурную реакцию у собаки из-за чего та залаяла, отскочив, но потом все же успокоилась. Тетушка, крикнув, спросила, все ли нормально у Сары и, получив утвердительный ответ, прибавила громкость какой-то унылой телепередачи для домохозяек.

Смыв последние остатки пены от геля, Сара взяла один из полотенец, лежавших в небольшой урне для белья рядом и попыталась высушить мокрую шкуру собаки. Вышло не очень, но с нее теперь хотя бы не телки ливнем струи воды. Девушка вспомнила, как впервые встретила животное под ливнем. Все это было словно в тумане, так давно, мирно, что даже нереально.

Пес выпрыгнул из ванной, встряхнувшись и обдав Сару брызгами с еще мокрой шерсти. Ели успев прикрыться, Сара засмеялась, потрепав животное за ухом. Довольный, пес вышел из ванной, виляя хвостом и направился в соседнюю комнату, улегшись там на мягкое кресло. Девушка помыла руки после очищения собаки, посмотрев на себя в зеркало. Морщины? Да нет, показалось.

Высушив руки сухим полотенцем, Сара вышла, направившись в ту же комнату, которую облюбовал пес. Это была гостиная, обставленная скромно, но со вкусом. Несколько шкафов, полочки с растениями, небольшая рассада на окне. Видимо Мэредит любила ухаживать за цветами. Тут же на стене стоял небольшой стенд с наградами, Сара подошла к нему, разглядывая. Пара кубков и несколько медалей, а посередине фотография. Там стоит бейсбольная команда, серьезно глядя в камеру после очередной победы. Посередине – молодой Брэд, улыбающийся фотографу. Еще давным-давно, будучи молодым, Брэд играл в бейсбол, а потом даже стал капитаном. Длилось это недолго, потому как так или иначе, этот спорт себя изжил и в Джорджии им больше никто не увлекался. Команды разошлись, а те немногие, что еще увлекались, не особо жаждали играть под началом еще молодого Брэда. Кажется, тогда он и пошел в полицейскую академию.

Сев напротив собаки и поглаживая ее по жесткой шерсти, Сара зевнула. Она, честно сказать, очень даже устала. Все эти мороки порядком ее утомили и ей было приятно просто присесть и отдохнуть в спокойном доме, где никто в тебя не стрелял, не бросался с гвоздометом и не пытался похитить или убить. Ей было приятно ощущать себя на своем месте, в теплой квартире, укрытой от зимы снаружи. Она и так нечасто выходила на улицу без причин, а тут ее жизнь кубарем покатилась вниз, накапливая проблемы, как снежный ком. Конечно, она мечтала о приключениях. А кто о них не мечтает? Только идиоты. Только вот когда эти самые «приключения» сваливаются тебе на голову свинцовым дождем, невольно задумываешься, а стоило ли оно того? Несомненно, Сара не жалела, что они спасли Бет с ее пареньком, но сколько людей там погибло? Больше плохих, конечно, но стоит ли ставить жизни на весы? Ведь так или иначе Стен умер в том же круговороте жестокости, Ханне пришлось несладко. Да и ей, черт побери, пришлось несладко! Ее пытались убить. Пробили ладонь сраным гвоздем и хотели сбросить с высоких этажей новостройки. Может, не будь удача на ее стороне, это ее мозги окрасили бы асфальт.

Все это было очень странно и Саре даже не хотелось думать об этом, но мысли всегда лезут в голову без разрешения ее хозяина. Зачем вообще кому-то пытаться ее убить? Не так уж сильно она и виновата в той бойне, разве нет? Она даже не тронула никого пальцем, а ее пытаются пронзить гвоздометом. Жизнь после такого навряд ли назовешь справедливой. Но поступает ли она сама по справедливости? Это было выше ее понимания.

Девочку убивают на арене в боях без правил. Ей тринадцать, она толком не видела жизни. И она мертва. Справедливо ли это? Люди выходят на улицы, стоят под снегом, в попытке добиться справедливости. Они получают ее? Это навряд ли. Им повезет если в Атланте встанут с той ноги не прикажут загнать их всех в лагеря. На самом деле сам факт этого довольно жуткий. Мир полон несправедливости, но Сара всю жизнь старалась мирится с этим. Наверное, потому что ее мир был от этой справедливости огражден. От станции к станции с курьерскими доставками, все что она видела, казалось ей нормальным. Разруха, ржавые машины на обочинах, мусорные горы, мерно качающиеся на волнах. Это реалии мира. С ними надо мирится. Ядерные войны бесследно не проходят. Так им и говорили в школе. Но почему люди живут, огороженные стенами, пропускными пунктами? Живут, проходя каждые двери по карточкам. А те, кто не имеет и их, копаются в мусорных помойках, убивая за безделушки.

Что сложного исправить это? Вот, фермеры за стенами Мейкона вполне себе торгуют с городом, вокруг растут поля, покрытые теплицами. Это почти связанный механизм. Разве нельзя образовать такое везде? Пусть мусорщики занимаются фермерством, жители трущоб – торговлей. Сара не разбиралась в финансах, но ведь можно же это исправить? Да, им зачастую толковали, что мир жесток. Что все происходит так, как надо, лишь бы с небес вновь не посыпались бомбы. Только вот методы у Атланты, прямо скажем, были не очень эффективными. Пускай республика и не учавствует ни в каких конфликтах, это не значит, что все внутри нее хорошо. Между жертвенной войной и голодным миром выбирать вовсе не хочется, но Атланта выбрала второе.

Сара поудобнее присела на диван, дотянувшись до пульта и включив телевизор в гостиной. Там шел все тот же дурацкий японский мультик с девушками в бронелифчиках, невольно заставлявшись Сару улыбаться и засматриваться на их короткие юбки и резкие движения. Пес осуждающе посмотрел на девушку и на телевизор, приподняв морду, но потом все равно уложил ее на лапы и принялся следить за яркими вспышками битв на экране.

Эти цветастые зрелища отвлекали от тяжких мыслей и всякое желание размышлять о несправедливости мира пропало. В конце концов её жизнь сейчас и без того полна непонятных неожиданностей. Хоть сейчас она заслужила эти минуты отдыха от негатива и жёсткости. От суеты и жутких мыслей невпопад. Прилечь сейчас на этот диван было для Сары величайшим из земных благ.