Текст книги "Алакет из рода Быка"

Автор книги: Роман Николаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Роман Викторович Николаев
Алакет из рода Быка

Страна древних динлинов
Вместо предисловия

Когда ярким летним днем идешь или едешь по бескрайней хакасской степи, над волнующимся морем желто-зеленых трав возвышаются безмолвными суровыми стражами высокие бурые камни. Их десятки, сотни, тысячи. Часто между ними, словно горбы огромных верблюдов, поднимаются холмы-насыпи. Это курганы. Когда и кем воздвигнуты эти памятники далеких эпох? Часто можно встретить в степи каменные изваяния с человеческими лицами, украшенными изображением солнечных лучей, «корон», рогами баранов, оленей.

На других скульптурах – головы хищных зверей с оскаленными пастями. Что за скульпторы соорудили в степи эти монументальные фигуры?

На отвесных скалах над Енисеем, Томью, в горах Алтая путник встретит многочисленные рисунки, выбитые на гладкой поверхности острым орудием или начерченные охрой. На них – бегущие олени, пасущиеся коровы, овцы, всадники с копьями, луками и боевыми молотами-клевцами, рубленые дома…

Не перечислить все сюжеты, воплощенные древними художниками. Кто они? Такие вопросы не одно столетие занимали умы ученых и путешественников. Срисовывали, а позже фотографировали каменные изваяния и рисунки на скалах, копали курганы и остатки древних поселений, записывали легенды и предания у местных жителей, в тиши архивов и библиотек изучали древние летописи.

В курганах находили скелеты людей, похороненных тысячелетия назад. Одни покоились под невысокими насыпями, другие – под монументальными земляными пирамидами, одни были захоронены в грунтовых ямах, другие – в каменных ящиках, третьи – в срубах из бревен. Вместе с похороненными находили кости коров, овец, иногда – лошадей. Возле умерших стояли глиняные сосуды. Мужчин сопровождало разнообразное оружие – бронзовые или железные наконечники стрел, копий, кинжалы, клевцы, точно такие же, как в наскальных рисунках.

Постепенно ученые приводили в систему накопленные научные данные, делали выводы.

Особенный размах приняло изучение древней истории Сибири в советское время.

Много сделали для этого замечательные советские исследователи-археологи: С. А. Теплоухов, В. П. Левашова, С. В. Киселев, М. П. Грязнов, Л. Р. Кызласов, А. Н. Липский. Выяснилось, что древние могилы, рисунки на скалах, изваяния в степях относятся к разным эпохам. Одни из них сооружены тысячу лет назад, другие – две с половиной тысячи, третьи – шесть тысяч лет назад и т. д. Сквозь туманную даль веков мы увидели силуэты людей, которые жили на юге Сибири, трудились, создавая ценности общечеловеческой культуры в те давние времена. Народы и племена, жившие здесь в глубокой древности, не исчезли бесследно, а явились отдаленными предками народностей Сибири.

Интереснейшим периодом древней истории Южной Сибири явились III–I века до новой эры и первые века новой эры.

В то далекое время от Саянских гор на востоке до Алтая на западе жили племена, известные в древних летописях под названием динлинов. В I в. до н. э. их культура достигла высокого развития. Динлины жили в оседлых поселениях, в рубленых домах по берегам рек, обрабатывали землю бронзовыми мотыгами, разводили коров, овец, лошадей, охотились и ловили рыбу. Изображение такого поселка выбито острым орудием на скалах Бояры в Хакасии: деревянные избы, рядом с которыми раскинуты палатки пастухов, идущее стадо, жертвенные котлы.

Замечательным памятником динлинского искусства являются рисунки на скале Оглахты, где изображены сцены охоты, конь с рисунком солнца на крупе (видимо, здесь отразились верования динлинов), лодки и другое.

Динлины были искусными металлургами и кузнецами. Во многих местах на юге Сибири: в Хакасии, на Алтае, в Кузнецкой котловине – археологи находят древние разработки железных и медных руд, следы медеплавилен и железоплавилен.

Образцами литейного и кузнечного искусства динлинских мастеров являются прекрасные скульптуры, изображающие грифонов, нападающих на копытных животных (лошадей, баранов), оленей в летучем галопе, огромные бронзовые котлы на поддонах и другие предметы.

Археологические раскопки курганов той поры говорят нам, что в динлинских племенах выделилась родовая знать. Она владела большими стадами скота, одевалась в шелковые халаты, пользовалась роскошными колесницами и церемониальными зонтами. Этих племенных князьков и вельмож хоронили в огромных курганах с богатым инвентарем.

Своеобразной особенностью погребального обряда динлинов было класть в могилы глиняные и гипсовые маски умерших.

Благодаря этому мы можем сегодня сказать, что тип населения был смешанным. Некоторые маски воспроизводят монголоидные лица, но значительная часть из них показывает нам длиннолицых горбоносых европеоидов. Древневосточные летописи повествуют, что среди динлинов было много рыжеволосых и голубоглазых людей. И действительно, динлины были этнически разнородны, хотя и образовывали один племенной союз. Определенная часть из них, по-видимому, была сродни европейским и азиатским скифам, которые в эту эпоху обитали в обширных степях Евразии. Не случайно сделанные динлинскими мастерами золотые и бронзовые фигурки животных, стремительно несущихся в неведомую даль или переплетающихся в яростной схватке, так похожи на подобные изделия скифов. Не случайно ученые объединяют художественные изделия всей лесной и лесостепной полосы той эпохи от Дуная до Байкала как принадлежащие к так называемому «скифо-сибирскому звериному» стилю. Но вместе с тем в состав динлинов, по-видимому, входили и племена, говорившие на языках кетской группы.

Еще в XVII в. кетоязычные котты, арины и другие народы жили в Минусинской, Кузнецкой котловинах, окрестностях современного Красноярска, на Восточном Саяне. Позднее часть их вошла в состав хакасской народности и заговорила по-тюркски, другая же слилась с русским населением.

В наши дни к этой языковой группе относится лишь народность кеты, живущая в Туруханском районе Красноярского края.

О широком расселении кетоязычных племен в древности в Южной Сибири говорят кетские топонимы (названия местностей, рек, гор и т. п.). Количество этих топонимов в Южной Сибири огромно. Это топонимы на «уль» («ул»), что по-кетски значит «вода». Например, Усть-Яруль на Восточном Саяне, Тисуль в Кемеровской области, Барнаул на Алтае. Крупнейший специалист по языкам кетской группы профессор А. П. Дульзон установил, что кетское слово «сесь» – «река» на южно-кетских языках произносилось как «шет», «тет», «тат», «дат». Отсюда – топонимы: Тайшет, Туманшет, Итат, Бартат, Барандат и так далее. Название протекающей в Кузбассе реки Терсь значит по-кетски «выдра».

Еще в конце XIX – начале XX столетий такие крупные исследователи, как Н. А. Аристов, Г. Е. Грумм-Гржимайло, приходили к выводу о том, что современные кеты – это потомки древних динлинов, продвинувшиеся на север под напором других племен.

Сами кеты до сих пор рассказывают, что некогда их предки жили «вверху за Камнем», иначе говоря, на верхнем Енисее за горами Саяно-Алтайской системы.

Однажды, повествует кетская легенда, на кетов напали чудовищные великаны-людоеды, от которых кетам пришлось бежать в северные таежные просторы.

Кто же были эти могущественные враги, заставившие кетов-динлинов отступить далеко на север?

По-видимому, эти события связаны с нашествиями гуннов (хунну).

Древние летописи сообщают, что в III в. до н. э. в степях современной Монголии возникла могущественная полукочевая империя хуннов, основанная каганом (царем) Модэ, сыном Туманя. Некоторые летописи говорят, что в этот период хунны покорили огромную территорию от Хами до Каспийского моря.

Под властью хуннских каганов оказались племена, жившие в современных Монголии, Южной Сибири и Туркестане.

Панцирные массы хуннской конницы держали в страхе все пограничные народы.

Хуннский каган, его двор, родовая аристократия утопали в роскоши от награбленных богатств. Однако на севере, в Южной Сибири, свободолюбивые динлины оказали захватчикам ожесточенное сопротивление. В хрониках этого времени динлинам уделяется немного строк, но как они многозначительны! В рассказах о деяниях почти всех каганов, следующих за Модэ, есть небольшая строка: «…на севере покорил Динлин». Но если каждому новому кагану приходилось вновь покорять Динлин, значит ни одному из них это не удалось!

В I в. до н. э. окрепло сопротивление хуннам со стороны их соседей, усилилось и противодействие покоренных племен.

Одновременно влиятельные хуннские князья стали стремиться к независимости от верховной власти кагана и даже претендовать на престол.

Хуннское могущество начало клониться к закату.

Через столетие северные хунны под ударами монголоязычных сяньбийцев пустятся в далекое странствие на запад в поисках пастбищ, данников и рабов. Они выйдут из глубин Азии на реку Итиль (Волгу), откуда в V в. н. э. обрушатся под именем гуннов во главе с каганом Атиллой на ужаснувшуюся Европу…

И поразительно! Имя их в языках германцев приобретет то же значение (великан-чудовище), что и в кетских сказаниях. По-немецки «великан» – der Hüne.

В этой книге автору хотелось познакомить юного читателя со свободолюбивыми динлинами, вступившими в неравную борьбу с поработителями – хуннскими каганами. Многое знаем мы о динлинах, но далеко не все. О том, как и чем жили они, мы знаем по археологическим раскопкам и наскальным рисункам.

На Оглахтинской скале среди древних рисунков есть изображение великана в рогатом головном уборе, который держит в руках двух маленьких людей. Эта композиция обведена линией, которая очень похожа на план каменной стены; ее развалины окружают Оглахтинский горный узел. В свое время И. Т. Савенков, которого называют отцом сибирской археологии, полагал, что этот рисунок символически изображает некоего правителя, по воле которого стена была воздвигнута.

Это изображение и навело автора на мысль ввести в свою книгу эпизод строительства стены, ограждающей владения племени Огненного Кольца от хуннских набегов.

Кстати, названия динлинских племен, как и собственных имен динлинов, вымышлены автором, хотя им взяты за основу кетские и индоиранские корни (на индоиранских языках говорили и азиатские и европейские скифы. Вероятно, говорила на одном из этих языков и «скифская» по происхождению часть динлинов).

Древние письменные источники не сохранили для нас ни имен динлинов, ни названий племен и родов. Однако мы знаем, что в то время существовала традиция вести происхождение рода от какого-либо животного. Поэтому с полным правом мы можем утверждать, что были среди динлинов и род Быка, и род Оленя, и род Барана.

С большой долей вероятности мы можем «реконструировать» некоторые из динлинских обрядов и обычаев. К каменным изваяниям в южносибирских степях, многие из которых современные хакасы осмысливают как изображения женщин («иней-тас» – «старуха-камень», «кизи-тас» – «девушка-камень»), хакаски обращались в старину с просьбой даровать потомство. Ученые установили, что эти изваяния сооружены еще в «додинлинское» время в конце III – начале II тысячелетия до н. э. Связанные же с ними поверья прошли через дали веков и сохранились до недавнего прошлого.

Мы можем восстановить и некоторые детали, связанные с брачными обрядами.

У кетов на нижнем Енисее еще в недалеком прошлом родственники жениха ночью ставили у входа в жилище родителей невесты котел, наполненный различными ценностями, составлявшими выкуп.

Если выкуп сородичам невесты казался мал или они не были согласны на брак, то опрокидывали котел, а вещи разбрасывали. На следующую ночь члены клана жениха снова ставили котел, куда добавляли более ценные дары. Если родня невесты удовлетворялась этим, то котел забирали в жилище, и это было знаком согласия. Но бывало, что котел опрокидывали снова, и «торг» велся до тех пор, пока родители невесты не давали согласия или сородичи жениха не отказывались от сватовства.

Своеобразный обычай! Но самое интересное, что в старинных сказаниях и легендах кетов описывается совершенно иной обряд сватовства.

Поэтому мы можем предположить, что у докетского населения северной тайги обычаи были иные, а сватовство с котлом принесено переселенцами – кетоязычными динлинами – с юга.

Смешавшись на севере с таежными аборигенами, динлины передали им свои свадебные обычаи и обряды, а сами восприняли их фольклор, где сохранилась память об обычаях докетских или додинлинских.

Важно и то, что прекрасный знаток народов Сибири, известный этнограф Б. О. Долгих нашел много общего в свадебных обрядах кетов и хакасов. Это и не удивительно, ибо на рубеже последних веков до н. э. и первых веков н. э. не все динлины ушли на север. Значительная часть их осталась в Южной Сибири, где смешалась с пришедшими сюда тюрками (кыргызами, уйгурами и др.) и вместе с ними положила начало современным южносибирским народам. О населении древнехакасского государства, возникшего на верхнем Енисее в V–VI вв. н. э., летописи прямо говорят, что его «жители перемешались с динлинами».

Сюжет книги построен на основе драматических событий, действительно происходивших в Центральной Азии и Южной Сибири в I в. до н. э.

Во время ожесточенных междоусобных войн в хуннской державе один из членов рода каганов Уцзи-Дуюй (Узун-Дугай) заявил свои права на престол. Этот князь опирался на динлинов, которые, очевидно, поддержали его, стремясь использовать как свое орудие в борьбе против хуннского господства. Однако каган Хуханье (Ойхан) разгромил войска союзников, казнил Узун-Дугая, но и сам потерпел разгром от другого претендента на престол – своего брата Хутууса, который, став каганом, принял новое имя – Чжи-чжи. Это было началом длительного противоборства двух хуннских каганов: северного (Чжи-чжи) и южного (Ойхана). С тех пор и до самого крушения хуннского владычества в Центральной Азии продолжали существовать два каганата.

Как повествуют летописи, в 47 г. до н. э. Чжи-чжи-каган со своей ордой вторгся в окрестности озера Хиргис-нур (в переводе: озеро кыргызов) в нынешней Северной Монголии. На этой территории располагались кочевья тюркоязычных кыргызов. Вытесненные со своей земли кыргызы отошли на север под прикрытие гор в Минусинскую котловину. Здесь они смешались с динлинами, а частью оттеснили их к северу. Это и нашло отражение в динлинских погребальных масках; одни из масок европеоидны, другие монголоидны, третьи имеют смешанные черты. Большинство оставшихся на месте динлинских племен восприняли тюркский язык пришельцев и ряд особенностей их культуры. В то же время культура динлинов оказала сильнейшее влияние на кыргызов. В свою очередь, культура средневековых кыргызов явилась одной из важнейших основ для формирования национальной культуры хакасов. Такова историческая и культурная роль древних динлинов в судьбах народов Южной Сибири, да и Центральной Азии. Да только ли этих областей? Сопротивление динлинов хуннам, вероятно, существенно ослабило мощь последних, когда они предприняли свой гигантский по масштабам бросок из Азии в Европу…

Древние источники не сохранили для нас имен вождей динлинов и кыргызов в период их самоотверженной борьбы с хуннами. Тем не менее нельзя считать героев книги – Алакета из рода Быка, его прославленного деда Хориана, жестокого властолюбивого кыргызского вождя Алт-бега только плодом авторской фантазии.

Бурные события эпохи Великого переселения народов (а оно началось именно в последние века до н. э. и первые века н. э. и связано как раз с хуннскими походами) обусловили появление героев с подобными характерами, мыслями и чувствами. И поэтому мы смело можем сказать, что среди динлинов, кыргызов, ухуаньцев две тысячи лет назад жили люди, которые могли быть прообразами Алакета, Кенгир-Корсака, Гюйлухоя и других героев этой книги.

Итак, дорогой читатель, окинь мысленным взглядом привольные степи, величественные горы, красногрудые утесы, вздыбившиеся над Великой рекой, словно нетерпеливые кони, и – добро пожаловать в гостеприимное селение рода Быка, раскинувшееся в привольной долине, на земле гордых, свободолюбивых динлинов – предков современных коренных народов нашей Сибири.

Автор

Глава I
Юная динлинка Фаран приобщается к «таинству каменной матери»

Утренняя заря брызнула золотисто-розовым светом на гребень горного хребта. Густые травы под искрящейся росой клонились к земле. В березовом перелеске постукивал дятел. От реки тянуло прохладой. По долине двигались легкой рысцой всадники в кожаных халатах. Ветерок подхватывал неприкрытые волосы мужчин, лисьи хвосты на шапках женщин.

В поводу вели неоседланного коня. Розовые блики скользили по лебедино-белой шерсти его и гриве.

Всадники миновали березовую рощу и выехали к небольшому овражку. Женщина, скакавшая впереди остальных, остановила коня и повернулась. Из-под седых бровей холодно поблескивали зеленовато-водянистые маленькие глазки. Нос с горбиной почти пересекал тонкую линию впалого рта. На ней остроконечная зеленая шапка, отороченная лисьим мехом. Три бронзовых диска сверкали на груди, причудливой формы бубенцы позванивали на спине. В руке – цветущая ветвь.

– Родившийся мужчиной не ступит дальше! – визгливо прокричала она.

Белокурый юноша, с едва пробивающимся над верхней губой пушком, передал повод неоседланного коня девушке, закутанной в красное покрывало, и вместе с двумя пожилыми мужчинами отъехал в сторону.

Дальше всадницы двинулись одни. Они переехали овражек и приблизились к подножию горы, зеленый склон которой пересекал ряды красно-бурых камней.

За поворотом показался холм. На нем – серый каменный столб, издали похожий на большую саблю, поднятую к небу острием.

Не доезжая двухсот шагов, всадницы спешились и, взяв коней за поводья, направились к столбу, который вблизи оказался фигурой в остроконечной шапке. Грубо высеченное лицо равнодушно смотрело поверх голов приближавшихся женщин. На животе изваяния выбита огромная бычья морда с расходящимися рогами.

Женщины опустились перед изваянием на колени.

Старуха с дисками на груди приняла из рук девушки повод белого коня, встав на полпути между изваянием и женщинами. Схватив левой рукой коня за недоуздок, она резким движением заставила его опустить голову, а правой выхватила из-за пояса длинное бронзовое шило и вонзила его в шею животного.

Пораженный ударом, конь рванулся в сторону, но, сдерживаемый твердой рукой, повалился на колени. В мгновение ока все было кончено. Старуха подняла окровавленные руки к небу и, позванивая украшениями, пошла вокруг изваяния, убыстряя шаг, приплясывая.

Над холмом и долиной в такт звону полились звуки ее пения:

– Грива белого коня стала лебедиными крыльями! С вершин гор я ступаю на облака! Я лечу в жилище великой матери! Большой дракон стоит на страже у ее ворот! Он не хочет меня впустить! Впусти меня, великий дракон! Вот маленькое солнце на моей груди! Ты не можешь ему противиться!

Она, будто прорываясь через упругую невидимую завесу, шла вперед, изгибаясь всем телом. Вдруг она стремглав бросилась к столбу, внезапно остановилась и упала на колени.

– О, великая мать! Почтительнейшая из дочерей твоих, покорнейшая из служанок твоих решается тревожить тебя. Душа девушки обращается к твоему покровительству. Она шлет тебе в подарок белого коня. Дозволь ей говорить с тобой!

Старуха, повелительно взглянув на девушку в красном покрывале, сделала знак приблизиться. Та, испуганно вглядываясь, робко подошла, стала рядом с ней на колени и начала повторять слова:

– О, великая белая каменная мать! Все животные имеют детей. У всех птиц есть дети, у всех рыб есть дети! А я не хуже ни зверя, ни птицы, ни рыбы! Дай мне детей! Если ты дашь мне детей, я и мое потомство всегда будем чтить тебя. Всегда будем благодарить тебя! Всегда будем благословлять тебя!

Затем заговорила одна старуха:

– Крылья орла помогут мне спуститься из чертогов великой матери! С облаков я ступила на вершины гор! Я спускаюсь все ниже! Вот я у своих дочерей!

Бессильно опустившись на траву, она закрыла глаза. Женщины обложили сухим кустарником труп коня. Удар камня о камень – и пучок травы начал дымиться. Когда пламя, подхваченное ветром, высоко взметнулось, женщины одна за другой стали бросать в костер кто связку бус, кто бронзовую бляшку, кто маленькое металлическое изображение бегущего оленя, коня или козла.

Старая шаманка открыла глаза и поднялась с земли. Луч солнца упал на бронзовый диск, и золотой отблеск-зайчик скользнул по лицу девушки.

– Добрый знак, – сказала шаманка, – белая каменная мать услышала твою просьбу.

Так на третий день после свадьбы юной Фаран шаманка Байгет из рода Быка посвятила ее в доступное лишь женщинам «таинство каменной матери»!