Текст книги "Дождись лета и посмотри, что будет"

Автор книги: Роман Михайлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

Раньше не мог даже представить, что разные казино так сильно отличаются друг от друга. По правилам, устройству столов. Даже игроки в рулетку отрабатывают эти различия. Бывают несбалансированные столы, и опытные люди выстраивают сектора, делают ставки за мгновение до закрытия. Не все хозяева небольших казино регулярно тестируют столы. И серьезные игроки это сразу замечают.

Счетчики узнавали друг друга быстро. По четкой и правильной игре. Заметил, что у некоторых системы счета слегка отличаются, видимо, они по-другому оценивают выбывшие карты. У кого лучше, у кого хуже – непонятно, главное выходить на дистанции в общий плюс, в районе одного процента.

Сколько же в казино паслось откровенных неадекватов. Бухие, нервные, дерганые, плачущие, бледные, ставящие на все подряд. Молчаливые люди суровой наружности, скидывающие напряжение через игру – бандиты всех мастей. Старушки с тетрадками, с рисунками рулетки, со списками магических чисел. В полнолуние в полночь семь раз подряд на красное.

Раз на десятый почувствовал, что нет никакого волнения, что еду в казино на работу. Как когда-то ходил на рынок или в бар. Там не будет ничего непредсказуемого. Волны невезений похожи на плохую погоду. Нужно спокойно переждать, они закончатся, как заканчивается дождь на улице.

Вскоре возникла совсем неожиданная проблема. Мне пришла повестка в армию. Как раз шла война, и перспектива оказаться на ней не порадовала. Отец сказал, что это решается быстро и определенно. Поедем вместе в военкомат, он договорится с кем надо. От таких денег не отказываются.

Мы приехали пораньше. Здание из крупного камня, наверное еще из прошлого века. На улице стоял человек кожаной куртке, сапогах, с висевшим на шее то ли мелким магнитофоном или радиоприемником. Звучал какой-то военный гимн, тоже из старины. Он смотрел вдаль и проникновенно слушал. Подумалось, что он все время воюет, даже здесь, даже утром.

Товарищ майор. Так отец обратился к сидящему внизу человеку. Нам бы поговорить с главным. Майор спокойно посмотрел на нас, сказал, что надо записать паспорта, а главный нас уже ждет. Ждет? Ну да. Полковник ждет.

Мы прошли по узкому коридору. Отец постучался, улыбаясь зашел, я за ним. За столом сидел крепкий человек лет пятидесяти с суровым взглядом. Сразу понял, что знаю его, вернее не знаю, а встречал. Где? Да недавно, в казино. Он стоял у рулетки. Стало немного тревожно.

Мы сели напротив него. Отец без лишних церемоний достал конверт и протянул, проговорив при этом, что ценит работу военных и что государство недостаточно их бережет. Полковник раскрыл, пересчитал, затем положил деньги обратно в конверт и вернул отцу. Это просто поощрение и знак внимания, не стоит рассматривать как взятку. Само собой. Они уставились друг на друга. Полковник посверлил взглядом отца, затем меня. И первое, что он сказал, было «ты хорошо считаешь», а затем обратился к отцу.

– Вова, привет. Помнишь Ялту?

Отец побледнел, начал прокручивать конверт пальцами, как будто это карта.

– Я тебя искал тогда, связи поднял. Думал, кто это меня так ловко раскатал. Так это же Вова Инженер. А вот как жизнь свела. И сына ты хорошего воспитал. Видел на днях, как он играет. Молодец. Вы ко мне по какому вопросу?

Отец уперся взглядом в стол.

– Видимо, хочешь служить. Исполнять гражданский долг. Вы пришли об этом рассказать.

В комнате ведь не было окон. Я снова оказался там же. Серые стены, стол, лампа. Это та же самая комната, что была раньше. В этой комнате особое чувство времени. Может растягиваться и сжиматься. Будет непонятно, сколько времени прошло: пять минут или час.

– Нолик надо приписать к этой сумме. Тогда сможем обсудить и гражданский долг, и ценит ли государство наш тяжелый труд. Вы ребята способные. Справитесь. Три недели хватит? Хватит, конечно. Рад был снова повидаться.

Полковник встал и похлопал отца по плечу.

На улице стоял все тот же человек. Как стражник перед входом в пещеру. Слушал ту же музыку. Видимо, она у него по кругу крутилась на кассете.

– Вот сучара, а. Я этого гандона когда-то раскатал на югах. Ты его тоже встретил? Он старый игроман. Теперь по принципу пойдет, мстить будет. Ничего, соберем, бабло хоть и серьезное, но можно собрать. Надо в Москву сгонять. Там есть пара точек с хорошими правилами, можно по-крупному играть. Все легально. Они скоро просекут эти лазейки и прикроют. Поедешь?

Сказал, что поеду. А что делать? Можно и на войну, конечно, но лучше сначала попробовать в Москву.

Москву я видел только в телевизоре и во сне. Причем во сне – как кремлевскую стену, стоящую на берегу моря. Можно долго плыть на корабле, смотреть на пустой горизонт и в один момент заметить, что вот она – Москва. Красные стены рядом с водой. Представил, как мы приплывем, зайдем в огромные ворота, затем еще в одни, сядем за шикарным зеленым столом. Боярин в пышной шапке будет раздавать карты. У меня блэкджек. Пиковые туз и король. Хорошо. Вот тебе сундук с золотом. Мы снова сядем на корабль, поплывем обратно, с заработанным золотом и переполняющим чувством сложившегося приключения.

Поздно вечером мы все рассказали маме, как есть. Она заревела, сквозь слезы зашептала, что же это за мир такой, невозможно нормально жить. Мы ее успокоили, объяснили, что ничего страшного, мы не занимаемся ничем нелегальным.

В тот момент, в тот самый момент, когда я рассказывал про счет карт, в дверь постучались. На словах «ты просто считаешь». Это был Ласло. Он спросил, может ли зайти посмотреть книги. Конечно. Мы позвали его за стол с нами. Мама все в тех же расстроенных чувствах за минуту все ему выложила зачем-то. Что мир так устроен, надо ездить по санаториям и обманывать, иначе тебя заберут на войну и убьют. Ласло испуганно посмотрел на меня, спросил, правда ли, что меня забирают на войну. Да никто никуда не забирает, просто обстоятельства неожиданно напряглись. Съездим в Москву и все разложится.

Прошли в комнату. Ласло залип на книге венгерских сказок на час. Перелистывал вперед-назад, разглядывал картинки. Ласло и птица. Начался ветер, птица укрыла Ласло своим крылом.

Затем он сказал, что поможет, и в Москву можно не ехать. Только мне надо познакомиться с одним алхимиком. С каким алхимиком? Хранителем сокровищ? Нет, просто влиятельным человеком. Надо сейчас пойти к нему, он уже спит, но все равно. Прямо сейчас пойдем и поговорим с ним.

Мы вышли в теплую ночь.

Теплая она или на самом деле холодная. Кто-то ночи считает, как колоды. Возможно, те, кто следит за прогнозом погоды. В центральных и южных частях Уэльса будет ясный день без осадков. А у нас приятная ночь. Пахнет сладкой гарью, карамелью. Кажется, по округе разведены костры, на которых запекаются изделия из сахара.

Мы пошли в сторону новостроек. За железную дорогу. В это время никаких поездов, рельсы дрожат чисто по памяти.

Поднялись на лифте на десятый этаж. Подошли к двери, позвонили. Послышались шаги, затем кто-то за дверью остановился, посмотрел в глазок. Не разобрав нас, спросил, кто там. Ласло ответил «я». Кто я?

Я.

Нам открыл полный человек лет шестидесяти, с сонными прикрытыми глазами, с клоками волос на отполированной голове, в ободранной майке и семейных трусах.

– Эдуард Петрович, это я, – сказал Ласло.

Мы зашли. Квартира – не как у Леонида, но похоже. Разбросанные обрывки газет, книги, изрисованные обои. Мы сели на кухне. Эдуард Петрович сразу спросил:

– Какой чай предпочитаете?

Ответил, что любой. Тогда он взял табуретку, сел напротив и сказал, что чай – это чай, любой – не чай, если уж пить, то настоящий, он сейчас заварит, правда, требуется время. Я сразу понял, что это какой-то знакомый Ласло из больницы.

– Ласло сказал, что это вы его назвали Ласло. Да?

– Да.

– Ласло сказал, что у вас есть ключи.

– Какие?

Они переглянулись. Ласло объяснил, что меня забирают на войну и нужно помочь. Эдуард Петрович ответил, что это не проблема, он поможет. Завтра утром надо приехать к нему, взять с собой все необходимое и ключи. Он заварил какую-то пахучую жидкость и сказал, что это и есть настоящий чай. Лучше выпью в другой раз.

– Ласло все объяснит. Не волнуйтесь. Приезжайте завтра. Не забудьте ключи.

Мы вышли на улицу. Спросил Ласло, кто это такой. Он ответил, что большой и важный человек. Мне нужно собрать необходимые вещи, взять паспорт, он будет ждать около моего дома завтра в восемь утра. Лучше объяснить родителям, что уезжаю на заработки в Москву на пару недель. Вскоре все решится. И еще важный момент. Хорошо бы взять с собой те книги.

– Ты ему все рассказал?

– Нет. Сам расскажешь, если захочешь. Просто сказал, что у тебя есть ключи. А он мне доверяет.

От слов Ласло всегда приходило это ощущение. Сначала казалось, что он несет полнейшую чушь. Но затем, когда останавливался мыслями и пытался осознать, что вообще происходит, возникало некое понимание, что это вовсе не чушь, а некий взгляд не отсюда. Он подглядывал за прошлым и будущим из другой точки, разбирался в якобы неважных правилах игры. Как сарендо на туза. Рассказать кому-нибудь правила блэкджека и отметить, что сарендо на туза решает что-то существенное. Никто не поверит.

Ночью я разбудил отца и сказал, что поеду в Москву один. Он поморщился, спросил, почему. Ответил, что чувствую необходимость. Это как испытание на взрослость. Отцу явно понравился ответ, он рассмеялся, ответил, что родительское благословение дает, а если не получится заработать, то что-нибудь еще придумаем, в конце концов и не такие деньги крутили. Он сел за стол, вырвал бумагу из блокнота и начал составлять список в дорогу. Адреса, название казино, телефоны людей, которые могут помочь в случае проблем. Все по памяти. Еще час он давал напутствия, рассказывал про столичных счетчиков, про отличия больших казино от мелких. В конце объяснил, где мне остановиться, там на окраине живет его старый приятель, у него большая квартира. Все получится.

Ласло стоял там же, где обычно – под окном. Мы молча пошли по утреннему району, на вокзал, сели в электричку. Куда едем-то? Куда-то. За окном утренняя дымка и узнаваемые обрывки. Куда-то едем. Вышли, сели на автобус. Вскоре подошли к воротам с охраной и надписью «Областная психоневрологическая больница № 1». Мы приехали в реальную дурку.

Даже речь потерял, когда понял, что Эдуард Петрович – главврач. По виду и дерганым движениям он гораздо больше походил на постоянного пациента. Эдуард Петрович встретил нас у себя в кабинете в строгом белом халате. Добро пожаловать. Нас вместе отведут в «двадцатку». Нормально? Ласло ответил, что нормально. Колеса по желанию, если захочу отдохнуть, то без проблем, а так можно и выплевывать, никто в двадцатке за этим не следит.

Ну, добро пожаловать. Предстоит интересное путешествие. Это как длинный поезд с разными вагонами, внутри каждого вагона своя жизнь, мы будем в двадцатом. Там проводницы, чай в стаканчиках, запах движения.

Эдуард Петрович сказал, что после всего он напишет мне такую бумажку, что никакой военкомат и близко не подпустит, еще и группу можно будет получить, все-таки бесплатный проезд и небольшая пенсия.

Двадцатка – это. Опять же, стоит ли все это описывать в деталях. Удивительно, как можно жить и не подозревать, что неподалеку за стеной складывается такой мир.

Ласло знал об этом мире все, и его тоже все знали. Там внутри своя река, озеро, лес, системы окон, взглядов. Распределение работ по столовой. Палаты с вязками. Дед, собирающий на полу зубы как ягоды. Колдун под двумя одеялами. У всех по одному, а у него два.

Дверь ординаторской была распахнута, за столом сидела очень симпатичная медсестра. Ласло махнул головой в ее сторону и спросил, узнаю ли я ее. Та самая, что пахнет морем и сексом. Она принимала документы в техникуме. Сначала хотел на автомате ответить «это же не она», но резко сложилось иное ощущение, ответил, что узнаю. С ней нельзя начинать романтику, она откусывает голову тем, кто в нее влюбляется. Опасная.

Эдуарда Петровича слушались все. Когда он заходил в отделение, санитары, медсестры и врачи затихали. Он перемещался размашистыми шагами, его халат развевался волнами как рыцарский плащ. Первая же наша беседа впечатлила. Он попросил рассказать о себе все, что считаю нужным, начиная с первых воспоминаний. Я рассказал про тот самый Новый год и темно-бордовых ощущениях. Затем про отца, про карты. Пожалуй, это был первый раз в жизни, когда меня кто-то так внимательно слушал и задавал вопросы, касающиеся деталей. На второй встрече он расспросил про время, как я его вообще понимаю, про память, про волю. Память уходит в прошлое, воля в будущее, где они встречаются? К третьей встрече я понял, что нужно рассказать про картинки в книгах, никто иной мне не объяснит происходящее. Я принес книги и молча протянул. Он живо их взял, раскрыл, проговорив: «А вот и ключи». Это кто? Это Аладдин, он бандит, мы дружили одно время, это Жасмин, живет у нас на районе, а Джинн приехал с юга. А это кто? Ира и Света, у нас были отношения. А это моя возлюбленная, у нас еще все впереди.

Эдуард Петрович раскрыл венгерские сказки, увидел Ласло и захохотал. Там была картинка, где Ласло встречает бедного крестьянина на дороге и дарит ему волшебное зерно, из которого прорастают нескончаемые колоски. Главврач вскочил, махнул рукой, чтобы шел за ним, мы подбежали к закрытой палате. Там в окошке сидел человек, очень похожий на того крестьянина. Даже не похожий, а именно он.

Вернулись в кабинет. Как это все объяснить? А зачем объяснять? Просто так принято: все объяснять, сводя к простым законам.

Рассказал про те странные трипы, про «иные интонации», «Продиджи», новый дом. Эдуард Петрович на это сказал, что есть люди хитрой чувствительности, и кислота в моем сознании способна сплести опасные гнезда, лучше ее не принимать.

На следующую нашу беседу Эдуард Петрович позвал Ласло, сказав, что он уже давно здесь не как пациент, но как друг и соратник. Они вместе ищут разбросанные ключи и рады, что теперь я с ними. Что мне оставалось рассказать? Про утро субботы, 17 сентября, про сон, про озеро. А дальше про свадьбу. Во всех деталях. Раскрыл книгу про царевну и положил перед ними. Ласло сказал, что она тоже меня ищет, и однажды мы встретимся. Эдуард Петрович покивал. Как ищет? Просто чувствует, что ее кто-то так сильно любит, и ищет. Сама потом все расскажет. Она понимает, что у нее была вторая свадьба, алхимическая, но не может прояснить, с кем и когда. А оказывается, тогда, у озера, с тобой. То, что ты был ребенком – ничего не значит, ты мог вообще еще не родиться, или она могла не родиться, а свадьба уже произошла. Это ведь вопрос времени.

Поинтересовался, какие ключи они уже нашли. Эдуард Петрович оживился, ответил, что теперь его очередь рассказывать.

– С чего бы начать?

Он подошел к полке с книгами. Взял одну из них, в цветастой обложке, с надписью «Энциклопедия восточного театра». Открыл на странице с закладкой.

«Человек просыпается в пустом мире. Нет ничего и никого. Он вспоминает последние дни и понимает, что сам виноват в том, что все исчезло. И он не помнит имен. Как что называлось, как кого звали. Ему кажется, что все появится снова, если он вспомнит имена. Мир нужно искать внутри памяти».

– Это сюжет традиционного спектакля, который ставят на одном из индонезийских островов. Удивительно вот что. Я слышал это от одного пациента почти слово в слово. Он об этом рассказывал как о своем глубинном переживании, в которое погружается снова и снова. Его выбрасывает туда в приступах. Он бродит по пустому миру и вспоминает имена. Я сначала услышал от него, затем прочел в книге. А дальше начало происходить примерно то же, что с тобой. Я расспрашивал своих пациентов о снах, видениях, необычных состояниях, и некоторые описывали сюжеты из восточных спектаклей. Здесь ключевое слово «спектакль». Ты сам рассказал о сомнении. Когда начинается «спектакль», когда заканчивается, никто не понимает. Идет ли он сейчас? Даже казалось одно время, что они разыгрывают меня, прочитали эту книгу и выдают прочитанное за свое. Я уже много рассказывал Ласло про сюжеты.

Ласло покивал, и сказал, что еще бы послушал. Эдуард Петрович предложил приходить ежедневно к нам в палату и рассказывать про один из спектаклей восточного театра. Как рассказчик сказок, как Арина Родионовна или Шахерезада. Перед сном, например. Конечно, это интересно.

На следующий вечер Эдуард Петрович зашел, улыбаясь, сказал «тук-тук, можно к вам». Как веселый доктор Айболит, немного приболевший сам. Сел рядом с нашими кроватями и стал рассказывать. О сюжетах, методах постановок, подготовке к костюмированным представлениям.

1 вечер. Человек возвращается с долгой войны в родное селение. Он хочет поскорее забыть военное время, заняться прежними делами. Никто не расспрашивает, где он был и как воевал. Он сам также не поднимает эту тему. Только однажды во время беседы со старым другом он понимает, что тот не знает, что была война. Это его крайне удивляет, ведь война коснулась всей страны. Дальше выясняется, что не только друг, но и все вокруг – никто не знает, что была какая-то война. Более того, никто не заметил его отсутствия, все считают, что он жил как жил и никуда не отлучался. Была ли война? Может быть, ее действительно не было, а может, это заговор селения, помогающий человеку забыть увиденные ужасы и вернуться к привычной жизни.

Во второй вечер картина повторилась. Новая история оказалась не менее содержательной.

2 вечер. История о человеческой жестокости. В одном селении случилась засуха. Жители решили, что в этом виновата женщина, живущая на окраине. Она колдунья. Одним днем все собрались, вывели ее на центральное место и подожгли. В ту минуту, когда женщина перестала дышать, с неба пошел дождь. Ликованию жителей не было предела. На самом деле небо заплакало от человеческой жестокости.

3 вечер. Любовь царя и куртизанки. Однажды царь переоделся в простолюдина и пошел по улицам своего города. В одном из мест он увидел куртизанку. Ее красота лишила царя речи, он онемел и как во сне пошел за ней. Когда к нему вернулся дар речи, решил не рассказывать ей о том, кто он на самом деле. Это начало повторяется во всех версиях истории. А вот продолжение варьируется. Царя и ее возлюбленную ждет немало приключений. Практически все остальные персонажи творят коварства и пытаются их разлучить. Как подруги куртизанки, завидующие ее участи, так и окружение царя. В итоге когда они сталкиваются с непреодолимыми обстоятельствами, в историю вмешиваются обитатели небесных миров, они ценят любовь, прощают все слабости и глупости и помогают разрешить ситуацию. Во всех версиях царь остается вместе со своей возлюбленной. Правда, момент вмешательства высших сил можно воспринимать и как перенос героев в пространство посмертного путешествия.

4 вечер. Этим вечером Эдуард Петрович рассказал об особом театре, распространенном на одном из островов. Ряды лесок, к которым прикреплены плоские фигуры. Чем-то напоминает настольный футбол, в котором игроки крутят ручки и управляют футболистами. Фигуры скользят и дергаются – больше ничего. Когда дергаются, у них болтаются части, например, ноги, и получается, что они танцуют. На лесках играют как на струнах, создавая из этих двух типов движений целые симфонии. Управляющих двое – с разных сторон. Они работают так, чтобы фигуры не перекрывали друг друга, были видны зрителю.

И еще о театре того острова. В дни приливов они выставляют на берегу большую конструкцию из бамбука, похожую на строительные леса. Со стороны суши натягивают ткань – получается сцена, направленная в море. В сумерках начинается спектакль. Девушки острова поют нежные песни, освещение выстраивается так, что на ткани появляются плавающие силуэты – развевающиеся плавники, формы, очертания которых похожи на корабли с пышными парусами. Медитативный теневой театр, растягивающийся от нескольких часов до целой ночи. Но где находятся зрители? Оказывается, эти спектакли играются для рыб. Основной сюжет и смысл песен – повествование о рыбьем рае, месте, в которое попадают души пойманных рыб. Этими спектаклями рыбаки острова показывают морским обитателям, что не стоит их бояться. Если попасть в сети, ничего страшного не произойдет, наоборот, начнется долгое приятное путешествие души, сопровождаемое протяжным пением. И это не только корысть и обман. Жители острова этими спектаклями также воздают благодарность рыбам за то, что они жертвуют свои тела ради пропитания. Эдуард Петрович сказал, что долго пытался понять, есть ли в спектакле конкретный сюжет. И понял, что присутствуют общие правила, из них и формируется сюжет, но он каждый раз разный. Этим песням матери с рождения обучают своих дочерей, а отцы и дяди раскрывают мальчикам мастерство производства и управления плавающими фигурами. Нет набора пьес, разыгрываемых во время спектакля, участники входят в общую медитацию и существуют спонтанно, поддерживая общий ритм. Это близко к жизни под водой – там тоже ничего не повторяется, нет резких движений, а если прислушаться, услышишь похожее пение.

5 вечер. Миф о великой ночи. Однажды наступила ночь. Когда она пришла, никто ничего не заподозрил. Но утром, когда должно было взойти солнце, ничего не изменилось. Та же темнота. Люди ходили, удивлялись, спрашивали друг друга, что это такое. И на следующее утро так же. Через несколько дней старейшины собрались и попробовали отыскать причины происходящего. Они решили, что кто-то натянул на видимый мир покрывало. Чтобы снова стало светло, нужно доплыть до горизонта и сдернуть покрывало. Добровольцы отправлялись один за одним, сопровождаемые ликованием жителей, огоньками от факелов на берегу. Но как только они оказывались в полной темноте, на них нападал непреодолимый страх, и они поворачивали обратно. Конечно же, по общей драматургии должен был найтись кто-то, и это должна была быть девушка. Так и случилось. Увидев, что все отчаялись, дочь старейшины села в лодку пока никого не было на берегу и поплыла к горизонту. Что случилось дальше – непонятно. Утро наступило, свет снова появился, но обратно она не вернулась. Запуталась в гигантском темном покрывале? Похоже на метафорическое изложение истории женщины, умершей при родах. Этот сюжет лежит в основе одной из самых популярных пьес, разыгрываемых на сценах региона. Действие начинается глубокой ночью и заканчивается с наступлением утра. Утро драматургическое совпадает с утром естественным. Зрители оказываются внутри великой ночи, вместе с актерами надеются и провожают добровольцев к горизонту, выкрикивают напутствия, радуются приходу светлого времени суток.

Я вернулся домой с ценной справкой и массой удивительных впечатлений. Это было сильнее элитарного трипа. Скрывать от отца, где был, я не стал. Он молча выслушал, а затем задорно захохотал, сказал, что я повзрослел и начал разбираться в жизни. Действительно, справка сработала. Я принес ее в военкомат. Там был какой-то медосмотр, полковник сказал, что я симулянт и никто в такие загоны не поверит, врач при нем позвонил в больницу и поговорил с Эдуардом Петровичем. Да мне не то что на войну нельзя – вообще никуда нельзя. Я должен сидеть в больнице вместе с Ласло и слушать о спектаклях на островах. Полковник подошел и сквозь закрытый рот выжал что-то неприятное. Типа сучонок, ты еще попадешься, я тебя с говном смешаю и батю твоего. На это я ответил, что очень хочу на войну, прямо сейчас, умею стрелять, пусть не слушают психиатров и дают мне оружие. Проблема была решена.

Так и не понял, последние дни были «спектаклем», трипом, игрой или чем-то еще? Было бы прикольно, если нет, это чистая реальность. Выходишь из больницы, и начинается спектакль, а там внутри существуешь как есть. Там секси-медсестра оказывается самкой богомола, откусывает головы, пациентам снятся яркие представления с островов Фиджи, в конце коридора лес с растениями на подоконнике, черная-белая-серая луна, и все это – реальность как есть, не игровая. Никто тебя не обманывает, не выстраивает ложные впечатления, не заполняет тебя ненужными ожиданиями.

Проблема решена. Но не отменять же из-за этого запланированные московские гастроли. Отец сказал, что познакомит с интересными людьми, они играют в основном в покер, чистят большие казино. И еще сказал, что все это фуфло. Ты знаешь, что такое «интернет»? Нет. Ну вот. Скоро все будут играть, сидя у себя дома. Типа как в игровые приставки, только связанные между собой по всему миру. А кто будет раздавать? Кто-то будет. Если не видишь рук, как понять, что тебе не подкидывают карты, какие хотят? Непонятно пока что. А кто будет контролировать, что ты не созваниваешься с корешем, который сидит за тем же столом и вы не обсуждаете, какая у кого раздача? Тоже непонятно. Но как-то это будет организовано.

Отец объяснил, что всегда надо работать на опережение. Скоро счетчиков будет как дворовых котов, с ними начнут бороться, надо осваивать интернет. Вспомнил один случай, как крупье выкинул как бы по ошибке две карты, одну из них сразу отбросил, именно ту, которая ему не нужна – быстро и четко. Я тогда сделал вид, что ничего не заметил, было забавно, что такой простой и наглый обман возможен. Если все переместится в компьютерную игру, подобные обманы смогут совершаться каждую раздачу и никто их не разглядит.