Текст книги "Частная жизнь знаменитостей"

Автор книги: Роман Белоусов

Былое: случаи, курьезы, слухи

О Клеопатре во все последующие века ходило множество легенд. Подчас это были самые невероятные слухи, граничащие с курьезами. Об оргиях, которые она устраивала во дворце, или о том, что для удовлетворения своих похотливых желаний содержала целый сераль молодых красивых мужчин, что, впрочем, в то время не считалось безнравственным. Или, например, история о том, как однажды на пиру она объявила, что может одна выпить десять миллионов серебряных сестерций. И в подтверждение своих слов тут же вынула из уха серьгу с жемчужиной, равной которой не было во всем мире, и бросила ее в чашу с заранее приготовленным уксусом. Когда жемчужина растворилась, Клеопатра на глазах пораженных гостей залпом выпила это кислое дорогостоящее питье. Можно ли было не восхищаться такой женщиной. Или случай о том, каким способом она проникла во дворец к Цезарю.

Ковер с сюрпризом

Была глубокая ночь, когда небольшая лодка с одним-единственным гребцом пристала к берегу близ царского дворца в Александрии, где только что обосновался Юлий Цезарь. Аполлодор, так звали гребца, взвалил на плечи свернутый ковер и направился ко дворцу. Стража решила, что это торговец, и пропустила его. Никому и в голову не пришло, что в ковре спрятан человек, да к тому же женщина – сама Клеопатра, дочь недавно скончавшегося фараона Птолемея XII.

Проникнуть открыто в город она тогда не могла – ее наверняка убили бы по приказу Потина. Но для нее увидеться с Цезарем было вопросом жизни и смерти. Вот и пришлось прибегнуть к хитрости.

Ковер для Юлия Цезаря! Солдаты, стоявшие на страже, и подумать не смели, чтобы задержать Аполлодора с его ношей.

Цезарь подал знак, и в комнату впустили Аполлодора с ковром. Он поспешно развернул его. Римлянин удивленно вскинул брови, но еще больше удивился, когда перед ним во всей красе предстала юная царица.

Как она и рассчитывала, Цезарь, завороженный ее красотой и нежным, певучим голосом, смог лишь воскликнуть: «Боги! Как она прекрасна!»

Прав был историк той эпохи Дион Кассий, когда писал, что Клеопатра могла легко покорить любого человека, даже мужчину уже немолодого и пресытившегося любовью.

Именно таким и был Цезарь – прославленный завоеватель, немолодой (ему было за пятьдесят), много повидавший и много любивший. Он был не только покорителем стран и народов, но и женских сердец. На своем веку обольстил немало знатных женщин, в том числе жен знаменитых сенаторов и полководцев, были и царицы, например Эвноя, жена мавританского царя Богуда. Словом, он был искушен в любви, умел любить и пользовался успехом.

Не удивительно, что Цезарь сразу же произвел впечатление на юную царицу, умевшую ценить в мужчинах ум и доблесть.

По знаку царицы Аполлодор незаметно удалился. Клеопатра и Цезарь остались одни и уже знали, что будут принадлежать друг другу. Произошло это даже скорее, чем они могли предположить.

Он поднял ее на руки и перенес на ложе под предлогом, что ей трудно еще стоять после путешествия внутри ковра. Она не перечила. Только глаза ее сверкнули зеленым блеском, она протянула руки и обняла его, привлекая к себе…

ФРАНСУА РАБЛЕ (1494–1553),
французский писатель

Один из гениев французской литературы, автор пятитомного романа «Гаргантюа и Пантагрюэль» – энциклопедического памятника французской культуры эпохи Возрождения. Его считают родоначальником новой прозы – литературного жанра реалистического романа. Выступал против средневекового аскетизма и ограничения духовной свободы, ханжества и предрассудков, создал яркую сатиру, направленную против монахов, вымогателей, церковников, богословов-схоластов, судей-крючкотворов и мракобесов. Имена его героев стали нарицательными, в частности бродяги и правдоискателя Панурга. Когда говорят «панургово стадо», имеют в виду толпу, рабски, безрассудно следующую за своим вожаком. Возникло это выражение из эпизода романа, где рассказывается о том, как Панург плыл на корабле с купцом, который вез стадо овец. Поссорившись с купцом, Панург купил у него одного барана и бросил его в море; остальные овцы последовали за ним и утонули все до одной…

Из биографии: родители, семья, судьба

В провинции Турень, около города Шиона, там, где река Вьенн впадает в многоводную Луару, расположена деревушка Девиньер, в которой в 1494 году родился Франсуа Рабле. По сей день здесь стоит каменный дом, где появился на свет великий писатель. В 1948 году земляки выкупили дом у прежних владельцев и основали «Ассоциацию друзей Рабле из Девиньера». Сегодня это музей.

О жизни Рабле мало что известно. В его биографии слились факты и вымышленные события, подчас легендарные. Это объясняли тем, что о Рабле распустили разные выдумки его недруги, которых у него было немало. Отец – Антуан Рабле – был стряпчим, мать умерла, когда будущий писатель был еще младенцем. У Франсуа были два брата и сестра.

Лет шестнадцати Рабле стал послушником в монастыре. Отныне домом ему служила келья. В двадцать пять лет он монах-францисканец. Потом – бенедиктинец. Это означало, что он обрек себя на аскетическое существование, отрешение от всего земного. Но очень скоро понял, что не расположен к монашеству, ему претит фанатизм, невежество, праздность и разврат, царившие в среде слуг Господних. К этому следует добавить их издевательства над Рабле, которые переросли в клевету и месть. Его обвинили в еретических занятиях – чтении греческих книг – и установили за ним слежку. Дошло до обыска в келье, после чего книги были конфискованы. Тогда Рабле покинул монастырь, и в 1530 году сложил с себя сан. Он поступил на медицинский факультет университета в Монпелье.

Читал лекции по анатомии, давая пояснения на вскрытом трупе, что было неслыханным кощунством, был практикующим врачом, получил степень доктора медицины. Затем перебрался в Лион, работал врачом в больнице Отель-Дьё при Нотр-Дам-де-ла-Питье. Здесь написал, а издатель Франсуа Жюст издал первую часть романа – «Пантагрюэль». Как сам Рабле пояснял, имя это происходит от греческого слова panta (всегда, вечно) и арабского gruel (жаждущий), что говорит о рождении героя во время засухи. Опасаясь преследований за смелые суждения и неприглядное изображение монахов, автор скрыл свое имя под псевдонимом Алькофрибас Назье. Ему часто приходилось скрываться, переезжать с места на место, терпеть лишения, иногда многие месяцы вообще не знали, где он находится. А в это время он пишет продолжение своего романа. Предприимчивый лионский издатель Клод Нурри выпускает следующую часть книги под названием «Гаргантюа». Она хорошо раскупается. Но автору от этого не легче – денег мало, а хлопот опять прибавилось. Скитания, побеги, преследования – таков отныне его удел.

Отпущение грехов

Устав от такой жизни, пришлось идти на мировую с церковниками. В свите кардинала Жана Дю Белле, своего покровителя, он отправляется в Рим, где обращается к папе Павлу III с просьбой отпустить ему грех отступничества и получает это отпущение. Вернувшись, практикует как врач в Метце, Париже, Турине. Переиздает «Гаргантюа» и «Пантагрюэля», несколько смягчив особенно острые места. Однако это не спасает его от нападок теологов Сорбонны – гнезда и оплота схоластов и мракобесов. Он снова – в который раз – скрывается. И вовремя, так как парижский парламент (тогда высшая судебная инстанция) приговаривает его книги к сожжению. Рабле понимает, что и сам может угодить на костер. Но до этого, слава богу, не дошло. Говорили, что его спасло покровительство всесильной любовницы короля знаменитой Дианы де Пуатье.

Рабле умер в своей постели в возрасте шестидесяти лет. Перед смертью этот великий насмешник и шутник заливался веселым хохотом и строил кому-то уморительные рожи. Он похоронен в соборе Св. Павла.

Единственный экземпляр первого издания (1534) великой книги Франсуа Рабле хранится ныне в парижской Национальной библиотеке.

Известно также, что Рабле писал на темы археологии и медицины, изучал топографию Рима.

Личная жизнь: любовь, занятия, привычки

О личной жизни Рабле известно немногое. Лишь в прошлом веке удалось установить, что в Лионе у писателя была возлюбленная, некая девица Жанна. От него у нее был сын Теодуль, который умер двухлетним. Сведения эти обнаружили в 1864 году на страницах старинной рукописи, принадлежавшей профессору Тулузского университета Жану Буассонне.

В жизни Рабле отличался лукавством и насмешливостью. Был коротко пострижен, носил бороду и усы, одевался в рясу из саржи. Но точно представить, как он выглядел, сегодня невозможно. Не сохранилось ни одного его подлинного портрета. Хотя в музее их много, но все разные. На большинстве из них его изображали пожилым и обязательно с бородой. Одно исключение – набросок карандашом, сделанный Анри Матиссом в 1951 году. Художник изобразил писателя совсем молодым, с мечтательным взором и едва пробивающимися усами.

Былое: случаи, курьезы, слухи

В университете Монпелье Рабле сошелся с Мишелем Нострадамусом. Про того шла молва, что он маг и предсказатель, чародей и астролог. Они подружились. Франсуа нравился вдумчивый, серьезный провансалец, а Мишель был в восторге от литературного таланта Рабле, от его книг, которыми одни восхищались, а другие поносили.

Франсуа часто бывал у Мишеля в его домашней лаборатории, где, сидя за налитым в реторту прекрасным вином, они предавались размышлениям о жизни, счастье, будущей судьбе. Франсуа, большой озорник и весельчак, частенько исполнял свои любимые куплеты:

Беда с утра чуть свет вставать С утра полезней выпивать!

Однажды Нострадамус предложил создать отрывной календарь на каждый день с астрологическими предсказаниями. Такие календари пользовались громадным спросом. Идея понравилась Рабле. Именно тогда ему в голову пришла мысль выпустить «Альманах Пантагрюэля». До наших дней, увы, сохранились лишь несколько комических отрывков из сборников под названием «Пантагрюэлевы пророчества». Первый номер альманаха, который Рабле подписал псевдонимом – анаграммой Алькофрибас Назье, он посвятил своему другу:

 
Мэтру Нострадамусу
Посвящаются эти хроники Пантагрюэля,
Короля пьяниц и обжор,
Восстановленные со всеми его фантастическими
И невероятными проделками,
Составленные стараниями
Мэтра Алькофрибаса,
Извлекателем квинтэссенции.
 

Что касается сборников «Пантагрюэлевы пророчества», то это были насмешливые, а часто просто издевательские пародии на обычные метеорологические и астрономические предсказания, издававшиеся в то время типографами ради легкой наживы.

В третьем номере «Пророчеств» Франсуа Рабле не преминул всласть поиздеваться над пророческим даром своего друга.

 
Изучив звезды с помощью заржавевшей астролябии
Ученого мэтра астрологов Нострадамуса,
Первейшего бакалавра
Достойнейшего медицинского факультета в Монпелье,
Могу без страха возражений утверждать, что:
В этом году слепые не увидят больше, чем прежде,
Глухие не будут слышать,
А немые – говорить.
Богатым будет легче жить, чем бедным,
Здоровые будут чувствовать себя гораздо лучше,
Чем больные.
Изучив положение одних звезд по отношению к другим,
Мы в равной степени можем выяснить,
Что в этом году так и не удастся
Излечить старость, по причине прожитых ею
До сего времени годов…
 

Мишель Нострадамус не преминул тотчас же откликнуться на шутку друга. У входа в университет прибил плакат со следующими предсказаниями:

«Я, Мишель Нострадамус, выдающийся ученый и астролог высшей квалификации, этой ночью изучал цикл самых порочных звезд, чтобы сделать точные пророчества о будущем большого шутника по имени Франсуа Рабле.

Положение экваториальных созвездий и соединение с ними мощи остальных планет указывают на следующее: Солнце, находящееся в созвездии Стрельца, и Меркурий, находящийся в созвездии Козерога, нас заверяют, что в скором будущем, без всяких сомнений, мэтр Рабле лишится языка, а затем на долгие годы ноги его закроет монашеская ряса».

Шутка, однако, обернулась истиной, пророчество сбылось. В 1534 году, в год своего сорокалетия, Рабле из-за заболевания связок горла временно лишился дара речи, а монашескую рясу он носил до конца жизни…

Лукавый Рабле

Раскрыть литературную загадку, много лет считавшуюся неразрешимой, расшифровать туманные места известных произведений стало целью последних лет жизни известного французского писателя Тристана Тцары (умер в 1963 году). Этому занятию он отдавал много сил и времени и уверял, что малопонятные по смыслу места, например, у автора «Гаргантюа и Пантагрюэля» поддаются дешифровке. Надо только, как говорил сам Рабле, хорошенько пронюхать и прочувствовать книгу, досконально изучить жизнь автора, эпоху.

Одним из самых удивительных открытий Тристана Тцары стало новое, неизвестное стихотворное произве дение Франсуа Рабле. Книга эта сохранилась лишь в одном печатном экземпляре и считалась анонимной. Т. Тцара доказал, что она принадлежит перу Рабле. Он установил это путем сравнения ее с другими известными текстами Рабле. А открытые им анаграммы остроумно подтвердили его вывод.

Книга, числившаяся четыре столетия анонимным произведением, носит длинное название «Великий и истинный общий Прогноз для всех климатов и народов, недавно переведенный с арабского на французский, считающийся произведением великого Али Абенражеля, продающийся в Каликуте».

Тайна имени подлинного автора скрывалась в анаграммах. Однако, в отличие от обычных сплошных анаграмм, здесь оказались особые, прерывистые анаграммы, скрытые в одной фразе или стихотворной строке. Причем буквы скрытого слова располагаются симметрично по отношению к воображаемому стержню.

В справедливости этой догадки убеждает известный псевдоним-анаграмма Франсуа Рабле. Помните извлекателя квинтэссенции магистра Алькофрибаса Назье – сочинителя «Гаргантюа и Пантагрюэля»? Здесь мы тоже имеем дело с симметричной анаграммой (рис. 1).

Стоит напомнить, что в известных принадлежащих перу Рабле шутливых «Пантагрюэлевых пророчествах» не раз упоминается имя «араба» – Цажель Али Абен Родан. В этом имени обнаруживаем анаграмму – скрытое имя Рабле (рис. 2). Слово же «Родан» не относится к имени Цажель Али Абен, оно означает «проживающий на берегу Роны», то есть в Лионе, где, как известно, жил некоторое время Ф. Рабле.

В именах Али Абенражеля, автора Камского прогноза, и Али Абен Цажеля, из «Пантагрюэлевых пророчеств», есть вполне очевидное сходство. Таким образом, автором анонимного произведения также оказался Ф. Рабле.

Последним аргументом в этой догадке можно привести конечные строки из вновь открытого произведения Рабле. В эпилоге было обнаружено признание в том, что автор скрыл свое настоящее имя. В строке французского текста «А l'escart feist, ceste њuvre un bon galois», которую можно перевести как «Ловкий насмешник создал это произведение тайком», содержится, оказывается, еще одна анаграмма полного имени Франсуа Рабле. Это засекреченная подпись автора (рис. 3).

ЛУИС КАМОЭНС (1525–1580),
португальский поэт, путешественник

Его называют певцом Лузитании, то есть Португалии, и ставят в один ряд с великими гуманистами эпохи Возрождения. Наш Пушкин сравнивал его с Данте, Петраркой и Шекспиром. Про него говорили, что «ни один поэт со времен Гомера не был так почитаем и любим своим народом, как Камоэнс» (Ф. Шлегель). И еще его называли «первым певцом моря и экзотических стран» (А. Гумбольдт).

Его сонеты, канцоны, пьесы, а главное, знаменитая эпическая поэма «Лузиады», восславляющая лузов – предков португальцев, и открытие Индии Ваской да Гама принесли ему всемирную славу. На разных континентах земного шара Камоэнсу воздвигнуты два памятника. На его родине, в Лиссабоне, монумент был сооружен в 1867 году, и тысячи людей собрались тогда на открытие статуи национального кумира. Другой памятник стоит в далеком Гоа – бывшей португальской колонии в Индии.

Из биографии: родители, семья, судьба

Отец Луиса был дворянином, мать, Ана де Са, тоже знатного происхождения. Молодые годы Камоэнс провел в городе Коимбре, где находился университет – один из старейших в Европе. Юноша рос здесь под строгим присмотром своего дяди дона Бенту, приора монастыря Святого Креста и одновременно канцлера университета. Окончив курс в колледже Всех Святых (по существу, это был факультет университета), Камоэнс направил стопы в столицу тогдашней португальской империи. Протекция дяди помогла ему, и он был принят при дворе Жоана III. Однако существовало правило, согласно которому «не дозволялось молодым дворянам находиться при дворе без того, чтобы они не побывали в Африке и вернулись бы оттуда с доказательствами своей храбрости». И вскоре Камоэнсу пришлось отправиться туда, где португальцы вели нескончаемую войну с маврами – на север Африки, в Сеуту. Не пробыв здесь и двух лет, он вернулся с доказательством своей храбрости – лишился в схватке с маврами правого глаза. В Лиссабоне его ждала новая беда.

В четверг 16 июня 1552 года по улицам двигалась процессия по случаю праздника Тела Господня. Луис наблюдал за ней. Вдруг случилось непредвиденное. Два незнакомца в плащах и масках внезапно напали на всадника, ехавшего впереди религиозного шествия. Камоэнсу показалось, что нападавшие – его друзья, и он бросился им на подмогу, не подумав о последствиях. Мало того что он поддержал нападавших, он еще и ранил всадника. А им оказался королевский конюший. Камоэнса схватили и заключили в тюрьму Тронку. Восемь месяцев разбиралось его дело. И только благодаря хлопотам друзей удалось получить от короля письмо-прощение. С одним, правда, условием – что Луис покинет Португалию с первым же судном, которое отплывет в Индию. Здесь он должен будет как простой солдат служить в войсках короля.

Так начались его странствия, которые продлились без малого двадцать лет.

Шесть месяцев спустя после начала плавания Камоэнс оказался в Золотом Гоа, как называли эту португальскую колонию в Индии. Здесь он будет сражаться с пиратами и туземцами, совершит далекие плавания по Индийскому океану к самой «бахроме мира» – в сторону Молуккских островов, или, как их тогда называли, Островов пряностей. Судьба забросит его аж в Макао, на юг Китая, где он проживет почти год, продолжая работу над поэмой «Лузиады».

Камоэнс вернулся на родину через двадцать лет измученный странствиями, ослабленный малярией, поседевший, утративший огненную шевелюру – гордое украшение его молодости, слепой на один глаз. Он являл собой фигуру, словно сошедшую со страниц Дантова ада. Его ждали новые жизненные тяготы. Правда, удалось издать поэму, стихи же напечатают только после его смерти.

Существует несколько версий о последних днях жизни поэта. Согласно одной, он умирал в полной нищете, а его слуга (или раб-негр) выпрашивал на улицах милостыню, чтобы спасти своего хозяина от голода. По другой легенде, он будто бы окончил дни в богадельне. Это побудило Пушкина написать строки, что «Камоэнс с нищими постелю разделяет». Да и сам поэт признался в одном из своих сонетов, что всю жизнь был «к столбу позорной бедности прикован».

В этот момент, как бы довершая все несчастья, на Лиссабон обрушилась чума. И это еще одна легенда о смерти Камоэнса, наиболее, пожалуй, достоверная. Он умер от чумы в одном из лазаретов, выстроенных на холме Святой Аны. Умер в полном одиночестве в возрасте пятидесяти пяти лет. Как недавно установили, это случилось 10 июня 1580 года. Его похоронили в братской могиле.

Сегодня его прах (уверенности в этом нет) покоится в саркофаге под сводами грандиозного лиссабонского монастыря Жеронимуша.

Личная жизнь: любовь, занятия, привычки

При дворе Жоана III мудрено было не влюбиться. Красивых и достойных самой пылкой и страстной любви дам было множество. И Камоэнс не замедлил увлечься одной из красавиц. Но вот беда – имя ее для нас так и осталось неизвестным. Можно лишь догадываться и строить предположения. Камоэнс повстречал прекрасную незнакомку в церкви Ран Христовых (Дас Шагас) в страстную пятницу 11 апреля 1544 года. В сонетах, ей посвященных, поэт называет свою «кроткую и чистую» возлюбленную Натерсия (Natercia). Несомненно, это анаграмма имени Катерина. Но сложность в том, что при дворе Жоана III четыре дамы носили это имя. В поисках нужной Катерины исследователи переворошили архивы, изучали родословную знатных семей того времени, свидетельства современников. Но, как ни искали, нужную Катерину так и не обнаружили. Уже в наши дни все большие права завоевывает другая гипотеза. Согласно ей, Камоэнс был страстно влюблен в младшую сестру короля, инфанту дону Марию, и она отвечала ему взаимностью. Любовные гимны поэта, как считают, обращены именно к ней, хотя имя ее ни разу не называется.

Что касается Катерины-Натерсии, то здесь, видимо, все ограничилось легким увлечением, да и длилось оно недолго.

Когда Камоэнс впервые увидел двадцатидвухлетнюю инфанту Марию, он был поражен ее красотой. Ее неотразимое обаяние, тонкий ум и изысканный вкус, ее умение собирать в своем салоне поэтов и артистов – все восхищало в ней Камоэнса. Чувство к доне Марии он сохранил и пронес через всю многострадальную жизнь. Увы, любовь эта не сделала его счастливее, хотя избранница и не осталась равнодушной. Но на что могли рассчитывать два человека, находящиеся на столь различных ступенях социальной лестницы? Рано или поздно их ждала разлука. И она наступила – Камоэнса отправили сначала в Африку, а потом еще дальше – в Индию.

Вернувшись спустя двадцать лет, Камоэнс не стал искать встречи с Марией. Правда, однажды они увиделись в монастыре Далуз, однако поэт не решился приблизиться к доне Марии. Негласно она помогла с изданием его поэмы «Лузиады» и как бы стала тайной его покровительницей. Но вскоре, увы, скончалась. Можно сказать, благодаря этой незаурядной женщине и увидела свет поэма Камоэнса. Наконец он испытал радость успеха. Со всех сторон его поздравляли, расточали похвалы. Известность его перешагнула границы Португалии. Им восхищались современники – Эррера в Испании, Тассо в Италии, Ронсар во Франции. Со временем поэму перевели на все европейские языки.