Текст книги "Путь Хранителя. Том 1. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Роман Саваровский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 30 страниц)

По полю раздался глухой всплеск энергии. Несколько капель крови упали на песок. Удар мальчугана с разворота старик не ожидал, но успел заблокировать своей палкой, однако та разлетелась на щепки и один из деревянных кусков и полоснул парнишку по щеке.

– Дерьмо, – обиженно выругался мальчишка, прыгая на одной ноге.

– Я что тебе сказал, бездарь? – проблеял старик, потирая щеку.

– Коснуться, – буркнул мальчуган, потирая распухшую ступню.

– Коснуться меня без потока! – рявкнул старикашка.

– Так у вас палка! Нечестно! Дайте и мне…

В тот же миг старик разорвал дистанцию и хлестко ударил деревянным обломком по неповрежденной голени мальчишки.

Больше от неожиданности, чем от силы удара, мальчуган не удержал равновесие и завалился на песок, но не издал не звука.

– На сегодня закончили, – выкрикнул старик и щелкнул морщинистыми пальцами.

И только сейчас я заметил движение по периметру от Аномалии. Не менее двух десятков человек в темных мантиях с накинутыми капюшонами подошли к границе со всех сторон. От каждого веяло просто чудовищной силой совершенно незнакомого мне боевого потока.

Я инстинктивно попятился назад, но они меня не заметили, а двое прошли сквозь меня. За считанные секунды они полностью окружили Аномалию, остановившись аккурат на ее границах.

Мальчуган поднялся на ноги, отряхнулся, и прихрамывая еще больше, медленно вышел за барьер. Едва он сделал шаг из Аномалии, как ближайший человек протянул ему в руки точно такую же мантию, как и у всех.

Мальчишка повернулся ко мне и едва слышно постанывая от боли в ступне начал натягивать одеяние на себя. И только сейчас, когда он оказался ко мне лицом и стоял так близко, я заметил на шее мальчугана медальон с изображением полярной совы на тоненькой цепочке.

– Какого черта, – ошарашенно прошептал я и в тот же миг два десятка пар глаз уставились на меня.

Земля завибрировала. Мир вокруг начал темнеть. Люди в мантиях медленно приближались ко мне и сколько я ни пытался, я не видел под их капюшонами ничего, кроме бордово-синих огоньков глаз в кромешной темноте.

Глава 15

– Как же все докатилось до такого, – пробурчал сам себе под нос Бронислав Жеребцов и устало потер виски.

Голова боярина звенела будто колокол, а тело ломило от усталости. Двое суток без сна выбьют из колеи кого угодно. Но это была меньшей из насущных проблем боярина. Все то влияние и власть, которые Бронислав Жеребцов потом и кровью добивался двадцать девять лет своей жизни, оказались под ударом за каких-то два дня.

Боярин прокручивал события в голове, пытаясь понять, в какой момент простое задание задавить агрессивным блицем студента обернулось таким кошмаром.

Жеребцов никак не мог понять. Что он сделал не так? Где дал слабину?

Во время допроса? Нет, Жуков оказался куда крепче, чем ожидал совет. Жеребцов выжал из себя все что можно и даже больше, чтобы сломить волю студента, но он выстоял.

Может, не стоило его отпускать? Тоже нет. Указания Вельяминова были четкие и ясные, ни при каких обстоятельствах не допустить внимания имперцев к смерти пацана. Поэтому боярин был вынужден временно отпустить цель, оставив ее под присмотром лояльного слуги рода Бутурлиных.

С наказанием в виде отстранения от занятий Марк не имел возможности покинуть остров и дальше все шло по худшему сценарию, но в пределах ожидаемого.

Парнишка не умер за ночь, но по всем раскладам и уверениям боярских целителей у него не было ни шанса пережить субботний день. Поэтому оставалось только подождать и проконтролировать, чтобы Марк не нашел способ покинуть территорию острова и его смерть осталась в юрисдикции Академии.

Но потом эта нервная встреча с членами совета, где Жеребцов, по его мнению, допустил первую ошибку. Глядя в глаза Вельяминову, он дал свое слово, что парнишка не переживет поединок.

От одного только воспоминания о том, как самоуверенно Жеребцов это заявлял, боярину захотелось в гневе проломить стену. Никто ведь не тянул его за язык! Но он был под колоссальным давлением от подавляющей силы Вельяминова и если бы тот попросил, то Жеребцов бы и ноги ему целовать начал.

Старому восьмидесятидвухлетнему жирному старикану. От накатившей вспышки ярости бедный кабинет вновь затрещал от повышенной концентрации родовой энергии Жеребцовых, и боярин поспешно постарался взять себя в руки.

Пути назад уже нет.

Обещание дано и не выполнено. Даже вмешательство этого бесполезного Скрябина все сделало только хуже. Жуков не только убил одного из лучших учеников Жеребцова, но и сделал это на глазах у всей Академии, и что еще хуже, на глазах у Генерал-Губернатора Санкт-Петербурга!

Бронислав ничуть не сомневался в том, что Станислав Голицын заметил технику подвязки, которую применил Жуков и понял больше, чем нужно.

Вот как можно было это предугадать?

Ни один аналитик и в диком бреду бы не предположил, что едва пробужденный одаренный с подавляющей печатью способен применить в бою технику уровня Магистра! Подвязка ведь требует тонкого контроля чужого потока! Кто и когда успел его этому научить? Или пацан делает это интуитивно?

Еще во время Блица Бронислав Жеребцов прекрасно понял, что перед ним не обычный студент и пытался донести это до Скрябина, но тот не слушал и устроил это нелепое шоу, из-за которого неизбежно возникнут недопонимания с Голицыным.

Но и потенциальные проблемы со сраным Генерал-Губернатором Санкт-Петербурга не идут ни в какое сравнение с тем, что устроит провинившемуся боярину Михаил Вельяминов, когда вернется в город. О карьере в Академии можно будет забыть. В лучшем случае, сошлют лет на десять на азиатский фронт и исключат из совета, со всеми вытекающими. В худшем… об этом Жеребцов старался не думать.

А ведь Вельяминов вернется уже завтра. Всего лишь день чтобы все исправить! Но как? Этот гребаный Марк Жуков как сквозь землю провалился, а рычагов давления на него сейчас попросту нет. После всего этого вчерашнего фарса с двухтысячной аудиторией убить пацана тихо теперь попросту невозможно!

Пока он на территории Академии конечно… но если пацан сдохнет где-нибудь в канаве сам по себе, то это другой разговор. Только вот у Жеребцова и его разведки нет ни единой зацепки, где он вообще может быть.

Поэтому единственный шанс избежать неминуемого гнева Вельяминова, который видел Жеребцов – это переключить внимание лидера совета на более серьезную проблему. А раз проблем серьезнее, чем устранение Марка Жукова сейчас в Академии нет, то придется их создать.

Мысли Жеребцова прервал робкий стук в дверь. После того самого субботнего блица его помощница Елизавета обессиленно провалялась в постели два дня и только сегодня вновь вышла на работу.

– Я ведь просил не беспокоить, – недовольно пробасил Жеребцов.

– Ваше сиятельство, я знаю, простите, – сжалась Елизавета Алексеевна, – но к вам Всеволод Константинович…

– Пусть войдет, – кивнул Бронислав Жеребцов и чуть повеселев откинулся на кресле.

Через тринадцать секунд Ректор Академии Всеволод Скрябин уже нервно расхаживал из стороны в сторону. Видок у него был паршивый, растрепанные волосы, мешки под глазами, панически бегающие глаза.

– Присядь, – вздохнул Жеребцов и указал на стул, – Елизавета сейчас принесет чай. Или тебе что по крепче?

– По крепче, – согласился Скрябин и поспешно сел.

– Хорошо. Как я понимаю, поспать тебе не удалось?

– Поспишь тут… – сквозь зубы процедил Скрябин, нервно потряхивая ногой.

Жеребцов тоже не сомкнул глаз за всю ночь пытаясь найти способ выпутаться из сложной ситуации, но Ректор не спал по другой причине. После вчерашнего шоу на уши встала не только Академия, но и все городские СМИ. Поединок пробужденного внука Иркутского дьявола и одного из самых талантливых учеников Академии вызвал фурор.

Копнув чуть глубже, общественность узнала о том, что это уже вторая смерть одаренного за два дня и хоть это не было особенной редкостью, но обычно это были студенты из малоизвестных семей или вовсе безродные одаренные.

Не обошли стороной и присутствие на поединке Генерал-Губернатора, который даже успел дать короткое интервью, где восхитился талантом Марка Жукова и выразил уверенность в том, что благодаря такому поколению одаренных империя и сможет выбраться из затяжного кризиса.

Все это привлекло к Академии тонну внимания и разгребать это никому иному как Скрябину. Лично. Впервые, с тех пор как совет предпочел назначить Ректором именно Скрябина, а не Жеребцова, Бронислав не испытывал зависти.

– Нашел что-нибудь? – вежливо поинтересовался Жеребцов, когда Елизавета закрыла дверь, оставив на столе напитки и легкую закуску.

– Куда там, – отмахнулся Скрябин и осушил рюмку одним махом, – из-за Голицына остров превратился в сумасшедший дом и отследить каждую машину, выезжающую с территории за ночь просто нереально. Одних только Генерал-Губернаторских выезжало штук двадцать! Вот зачем ему столько охраны в собственном городе? – поморщился Всеволод и добавил, – может он и вывез пацана? Вон как в интервью расхваливал… Будто совсем забыл, что в дерьмо империю загнал поехавший дед этого самого перспективного студента!

– Уж кому, а Генерал-Губернатору точно это не нужно. Просто красивые речи на публику, не более, – сменил вектор Жеребцов, хотя своими ночными размышлениями сам пришел именно к такому выводу, – дочку спрашивал?

– Ленку? – приподнял бровь Скрябин, – да… бесполезно. С той ночи его не видела, через дознавателя прогонял, не врет.

Жеребцов показательно задумался, тщательно формулирую следующую фразу.

– Из Академии на самом деле не так просто выбраться незаметным. Камеры на входе-выходе, сканеры энергетических слепков, мобилизованная охрана и поисковые студенческие отряды… а Марк обычный студент без денег и поддержки. Что если… – Жеребцов сделал театральную паузу, – парень еще внутри?

– Исключено! Будь пацан еще на острове… я бы его нашел.

– А если его укрыли?

– Кто? Богданова? Проверяли, его там точно нет. А больше пацан ни с кем не контактировал.

– Кое-кто контактировал, – ехидно парировал Жеребцов, позволяя собеседнику самому это произнести.

– Бутурлин контактировал, – немного удивился Скрябин.

Жеребцов сдержанно кивнул и осушил уже вторую рюмку. Пить с самого утра он ненавидел, да и вообще был не фанатом спиртного, но сейчас важнее было чтобы продолжал пить собеседник. Под горячительным действием спиртного, жертве сложнее уловить потоковое воздействие.

А незаметно влиять на одаренного ранга Мастер далеко не самая простая задача. Если бы разговор шел в другом месте и более формально, то и вовсе невыполнимая, но сейчас Жеребцов видел в этом чуть ли не единственный шанс выйти сухим из воды.

И если для этого надо пойти по головам, то не проблема. Наоборот, такой путь был привычнее всего для Бронислава.

– Вот ты знаешь, куда исчез Игорь Жуков? – вдруг спросил Жеребцов и дождался отрицательного кивка, – вот и я нет.

– Намекаешь что Бутурлин мог спрятать и пацана?

– Или вывезти с острова под шумок, – развел руками Жеребцов и осторожно продолжил, прощупывая реакцию, – я бы не удивился, если это окажется правдой. Сам вспомни, кто в субботу, в этом самом кабинете спровоцировал Вельяминова и поставил нас в это зависимое положение?

– Бутурлин…

– Кто привел на вчерашний поединок семейство Голицыных?

– Тоже он… но…

– Слишком уж удобные совпадения, разве нет?

– Допустим, – тряхнул головой Скрябин и нервно закусил губу, – но зачем ему прятать пацана? Это не имеет смысла.

– Разве? – начал показательно распаляться Жеребцов и вскочил с кресла, – сам подумай, кто как не этот старый козел, выиграет больше всех в случае нашего провала с Марком Жуковым?

– Думаешь, он не отказался от идеи стать Ректором? – испуганно и с ноткой злости процедил Скрябин.

Пять лет назад между этими двумя членами совета была настоящая холодная война за управленческое кресло Академии, которое открывало небывалые возможности и Жеребцов не преминул намекнуть на былые обиды.

– У совета огромные надежды на Академию, и ты лучше других знаешь какие на нее планы у Вельяминова и на что он готов, чтобы все получилось. Тот, кто к моменту смерти старика окажется у руля Академии, тот и возглавит совет. Бутурлин живет на острове, знает всю кухню изнутри. Спокойно дождется пока на нас повесят ответственность за все творящееся сейчас на острове дерьмо и потом, как по волшебству, выдаст совету пойманного Марка… Да его на руках носить будут, пока мы будем топтать грязь на границе с китайцами!

– Нет, нет, нет! – нервно закивал головой Скрябин и отстранился, – этого не может быть. Бутурлин бы не стал так рисковать…

Бронислав и не надеялся на немедленный эффект, на данный момент было достаточно зародить зерно сомнения и дождаться любого неосторожного шага.

– Искренне надеюсь, что ты прав, – кивнул Жеребцов и оба боярина осушили очередную рюмку. Счет они уже давно не вели.

И тут телефон Ректора завибрировал, и он сопроводил это протяжным вздохом полном отчаяния.

– Мне пора, – подскочил с места Скрябин, – если будут новости сообщи.

– Обязательно, – протянул руку Жеребцов, – надеюсь то, о чем мы с тобой беседовали сегодня…

– Останется между нами, конечно, – улыбнулся Скрябин, – как и всегда, вдвоем против всего мира.

– Вдвоем против всего мира, дружище, – машинально повторил Жеребцов фразу, которую они часто использовали со Всеволодом в детстве.

С этими словами Ректор Академии покинул кабинет и Жеребцов остался один и снова сел в кожаное кресло, погрузившись в раздумья.

– Только мы давно не дети, мой старый друг, – грустно проговорил Жеребцов, – а жаль.

* * *

Я подскочил на месте жадно глотая ртом воздух, но легкие стянуло невидимыми тисками и нормально вдохнуть не получалось. От чувства блаженства не осталось и следа, весь организм рвало на части.

Но сильнее всего болел затылок… что-то прожигало плоть до самого черепа и боль только нарастала. Песок в Аномалии сменился на аккуратный, зелененький газон и я понял, что проснулся и это больше не сон.

Умираю я сейчас по-настоящему.

Взяв расфокусированным зрением ближайший корень-корягу как цель, я пополз к нему что есть сил. Скреб пальцами, впивался ногтями в землю и тянул себя вперед не смотря на нарастающую боль.

Вот еще метр. Половина… как только моя рука нащупала точку опоры, я что есть силы потянулся и вытянул себя из Аномалии, рухнув на землю как мешок картошки.

Только сейчас получилось вздохнуть полной грудью, и я так лежал минут пять медленно восстанавливая дыхание. Боль чуть утихла, но тело продолжало гореть.

Я обернулся на поляну и там, где не так давно клубились тысячи бордово-синих нитей не было ничего.

Ни намека на энергетические потоки. Ни остаточных следов, ни одиночных угасающих частиц… и цвет травы вернулся в норму, будто ничего и не было.

Я бы мог решить, что мне все это причудилось, если бы не один очевидный факт.

В моем теле появился красный поток. Я улыбался бы от радости если бы был в состоянии улыбаться. Мешала жгучая непрекращающаяся боль в затылке.

Я аккуратно прощупал шею пальцами и понял, что боль только в моей голове… само тело в порядке.

Осознав это, я сел в позу лотоса и отсек все внешние раздражители, ощутил красный поток, что медленно полз по моему телу.

Даже близко не такой плотный и объемный каким я владел в старом мире, но гораздо лучше, чем ничего. В отличие от астральной сетки, которая состояла из триллионов крошечных узлов и равномерно охватывала все тело, красные энергоканалы точно повторяли кровеносную систему организма.

Красного потока во мне сейчас было мало, но достаточно чтобы поддерживать циркуляцию. В отличие от астральной синей энергии, красную вырабатывает само тело одаренного… точнее должно вырабатывать.

Мое же тело сейчас наоборот пытается сомкнуть и закрыть образовавшийся красный энергоканал.

Тщательно отслеживая течение красного потока, я установил причину боли в затылочной части. Пришло понимание что закрыть мой красный поток пытается не мое инвалидное тело, а наложенная печать подавления…

Как только поток красной энергии проходит через печать, она активируется, стремясь выжечь энергию, которой не должно быть, и чем плотнее и быстрее поток, тем сильнее и невыносимее боль в затылке.

Эта самая нестерпимая боль меня и пробудила ото странного сна с мальчуганом, стариком и толпой ряженных сектантов. Только это был не сон. Скорее походило на воспоминание… воспоминание этого места.

Я вспомнил что оно началось, как только я коснулся бордово-красной нити, которая тянулась из одного пятнышка крови. И именно тогда в тело и начал поступать красный поток моего рода… я полагал что это кровь рода Жуковых, но в воспоминаниях я видел не их… там были предки моей матери?

Но она ведь не была одаренной?

Я коснулся своего медальона и четко представил картинку из сна-воспоминания, да это определенно этот самый медальон.

Там на миленькой красной полянке еще десять минут назад я мог умереть. Пробудь я там внутри еще секунд пять и печать совершенно точно убила бы меня.

Сейчас в мое тело вернулось примерно пять процентов от красного потока старого мира. Чтобы вернуть свою силу полностью, сраную печать необходимо снять. Не ослабить, как я планировал изначально. Надо снять ее к чертям. Иначе не видать мне даже близко прежней силы.

Правда после снятия печати тоже не будет никаких гарантий, что это искалеченное тело будет способно выдержать мой старый объем. Да и смогу ли я пополнить его здесь тоже вопрос. Вдруг акция одноразовая? Вдруг остальные капли крови принадлежат не моим предкам и откажутся взаимодействовать с моим потоком?

Вопросы, вопросы.

По телу медленно бежала… нет, учитывая насыщенность и скорость скорее ползла красная энергия. Тонюсенький ручеек, который даже нельзя использовать, чтобы вновь не потерять. Но это гораздо больше, чем я рассчитывал сегодня получить. Правда приходится мириться с постоянной болью в затылке.

Ладно. Если нельзя вырывать красный поток из источника, чтобы не нарушить циркуляцию… я переживу. Ведь можно брать синий и вливать в него, чтобы хотя бы укрепить тело. С этой мыслью я исполнил задуманное и мышцы налились силой, усталость сняло как рукой. Появилось ощущение что я могу обратно в Академию хоть на своих двоих прибежать чуть ли не быстрее поезда.

Обманчивое ощущение конечно, от перегрузок я выдохнусь уже минут через пятнадцать, но вновь почувствовать в себе силу смешанного потока это невероятно приятное чувство.

Бодрит.

С такими ограничениями на красный поток мне все еще недоступны все внешние боевые техники, однако легкая регенерация и краткосрочное усиление физических возможностей тела легко и пожалуйста.

Я посмотрел на красивую зеленую полянку, которая так и манила к себе. Я чувствовал, что стоит ступить внутрь, как Аномалия возможно попытается влить меня всю красную энергию, в которой я так нуждаюсь… жаль, что в данный момент это меня попросту убьет.

Или не убьет? – прошептал голос в голове.

Но я отмахнулся от навязчивой идеи и пошел прочь от Аномалии с твердым намерением вернуться позже, когда придет время.

Глава 16

Обратный путь по диким местам Карелии до ближайшей железнодорожной станции занял гораздо меньше времени. Даже со слабым красным потоком, физически я чувствовал себя гораздо лучше и по дороге экспериментировал, чтобы оценить на что сейчас способен.

Сам красный поток выделять из источника нельзя, поэтому я аккуратно вливал в красный источник синюю энергию и следил за меняющейся структурой смешанного потока.

Я опробовал полученные возможности на ближайших деревьях и неровной местности. Результаты не впечатляли, но пока удавалось контролировать смешанный поток строго внутри, я становился быстрее, сильнее и выносливее даже самого тренированного неодаренного на планете.

Мелкие ссадины и царапины регенерировали достаточно уверенно, но переломы лучше не получать. Удовлетворившись первыми тестами, я попытался оперировать самой простой и податливой нейтральной энергией и добавить ее в смешанный поток, но каналы не выдержали и пяти секунд, а боль от печати усилилась троекратно.

Слишком низкая скорость циркуляции красного потока для таких манипуляций. По пути я попробовал провернуть это еще пять раз с другими типами нейтральной внешней энергии, но результат не изменился.

Я попытался прикинуть какому рангу я вообще могу соответствовать в таком противоречивом виде.

Красный поток на уровне пятилетнего ребенка, то есть соответствует рангу Новичка. Астральный поток с прежней силой ранга Гения, но его слишком мало для сколь-либо серьезных техник. Смешанный боевой поток, судя по тестам в лесу, также Новичок, не выше. По объему доступный синий источник едва ли дотягивает до Ветерана.

Идеальный контроль никуда не делся, но общий размер доступного источника так мал, что это не имеет значения. Добавим к этому уверенное оперирование внешними потоками на уровне Магистра и все становится неплохо, но мы опять упираемся в слишком малый запас совокупного энергетического источника и это отсекает почти все по-настоящему боевые техники.

Учитываем все вышеперечисленное и добавляем к этому родовой взор Жуковых и получим одаренного ранга… А хрен знает какого. Пусть грядущая инициация и определит. Олег ведь обещал ее организовать. А Голицыны слов на ветер не бросают. Надеюсь. Иначе придется корректировать мой дальнейший план действий.

А я уже порядком задолбался это делать, если честно. Хочется немного отдохнуть, поспать в конце концов. Сворачивая челюсть от зевоты, я шагнул в полупустой вагон поезда. В Академии злые бояре ждут моего праведного возмездия, а я уставший, разве это хорошо? Вот и я так думаю.

Путь до финляндского вокзала займет часов пять, поэтому я устроился поудобнее и позволил себе уснуть.

* * *

Поездка прошла гладко и без сюрпризов. Не знаю кто там у боярского совета отвечает за разведку и поиск беглецов, но работают они так себе. А если учитывать доступные боярскому совету ресурсы, то их и вовсе можно пустить свиньям на корм. Пользы будет больше.

И они еще удивляются, почему у империи такая дерьмовая внешнеполитическая ситуация. Хотя силу верхушки Российской Империи списывать со счетов я поспешил. Это я понял по встречающему меня на перроне Арсению.

Слуга Голицыных и мой недавний водитель смотрел четко в мою сторону, хотя в таком столпотворении увидеть меня заранее он не мог.

Мне то легко выцепить в толпе неподвижно стоящего плечистого двухметрового амбала в черном пальто. Ему только таблички с моим именем не хватает. В его длиннющих руках я бы заметил ее еще из пригорода.

Но, может я его переоцениваю и на то и расчет? Что я сам его увижу и подойду. Вечер выдается скучноватым, поэтому проверю.

С этой мыслью я скорректировал направление и смешался с толпой, активировал технику подмены потоков, обтянув свое тело чужими частицами энергий, как мантией. Сделал это чтобы проверить эффективность техники с моим нынешним уровнем силы, пригодится в Академии.

Боковым зрением я проследил, что Арсений так и не зашевелился и обошел амбала по широкой дуге. Немного разочаровывает, что это было так легко. Да, в первую же встречу со слугой Голицыных я отметил, что потоки Арсения посредственные, на уровне слабенького Ветерана, но в душе я надеялся, что присматривать за мной назначили кого-то более… просто кого-то более…

В моем мире за мной уже лет пять как перестали отправлять наемников ниже Магистра, и то с поддержкой. А тут Ветеран. Грустно.

– С возвращением в город, – безэмоционально отчеканил двухметровый амбал и поравнялся со мной.

Заметил, таки.

– Привет, Арсений, – сдержанно кивнул я, – давно ждешь?

– Только подъехал, – пожал плечами слуга Голицыных, – люблю пунктуальность.

Я предпочел скрыть искреннее удивление от того, что Арсений точно знал где и когда я вернусь в город. Особенно учитывая тот факт, что вышел я на одну станцию раньше. Интересно. Хвоста я не заметил. Остаточных частиц ни одной из известных мне следящих техник тоже.

А Олежка Голицын то не так прост.

Или не так прост именно Арсений? Ведь его не обманула моя маскировка потоков. От последней мысли и от осознания того, что не придется придумывать как проникнуть обратно в Академию я повеселел.

– Выглядишь посвежевшим, пацан. Смотрю отдых в Карелии пошел на пользу, – проговорил слуга Голицыных и открыл мне заднюю дверь седана, – его благородие Олег Станиславович передавал ответный привет.

И про Карелию знает. Моя улыбка натянулась еще шире. Если Арсений сейчас скажет хоть слово про Аномалию, то его вероятно придется убить. Жаль, он мне только начал нравиться.

– Передай от меня благодарность за заботу о моем здоровье, – вежливо ответил я и сел в машину.

Точно такой же седан с блатными номерами, как и в прошлый раз. Удобный сервис. Знать бы еще чем именно обязан такой чести. Неужели я действительно так интересен сыну Генерал-Губернатора?

Через две минуты мы уже ехали в сторону Академии.

– Олег Станиславович будет рад, что его усилия не прошли даром.

– Полагаю, это значит, что инициация назначена?

– В противном случае меня бы здесь не было, – кивнул Арсений.

Понятно. Если бы папаня не одобрил затею, то Голицын младший бы не тратил ресурсы на меня. Но его интерес по-прежнему вызывал у меня больше беспокойства, чем радости. Что же такого он успел заметил за тот короткий поединок? Не могу даже предположить и меня это немного нервирует.

Не люблю неопределенности. И от беспричинно щедрых аристократов тоже не в восторге. Обычно от таких потом больше всего проблем.

– И когда это произойдет, если не секрет? – поинтересовался я.

– Не секрет, – откликнулся Арсений, – в среду утром.

– Послезавтра значит, – задумчиво пробормотал я, – слушай, Арсений. Не то чтобы я жалуюсь на личного водителя, но с какой вообще стати опальный и никому не нужный личный беспоместный дворянин удостоился такой чести? И не говори мне про личный интерес его благородия. Я насчитал вокруг нас еще шесть машин конвоя.

Странную активность подозрительно схожей силы рода Голицыных я заметил сразу как сел в машину. Немного вбитой в подкорку мозга параноидальной наблюдательности и усиленного родового взора оказалось достаточно чтобы понять, что меня охраняют не хуже самого Олежки Голицына.

– Во-первых, я тебе не личный водитель, – хмыкнул Арсений и продолжил серьезным тоном, – во-вторых, ты новости видел?

– В лесу телевизора не нашлось, – отмахнулся я.

– Посмотри на досуге, ты у нас теперь звезда. Внук Иркутского дьявола.

Последнюю ремарку Арсений сказал просто как факт, без тени осуждения в голосе или потоках, поэтому я оставил ее без внимания.

– И, все равно, не повод сопровождать меня половиной боевой рати Голицыных, – съязвил я.

– Не повод, – согласился Арсений, – и боевая рать Голицыных куда больше, чем ты думаешь, – добавил он с нескрываемыми нотками гордости, – Ладно, парень, раз сам спросил, я тебе скажу. Но болтать в Академии об этом не надо.

– Опять печать замутим? – усмехнулся я.

– Нет, – отмахнулся Арсений, – считай эту информацию жестом доброй воли. После событий вчерашней ночи на арене, к тебе слишком много внимания в кое-каких кругах. А его благородие не любит, когда его планам мешают посторонние.

Кое-каких кругах. Иж как завуалировал. Так бы и сказал прямо, тебя очень хотят убить. А Олежка не хочет, чтобы это случилось раньше инициации.

– В Академии тоже за мной ходить будете? – спокойным голосом уточнил я, – я, знаешь ли, новенький и пропустил много занятий. Мне и так будет тяжело найти друзей… а шесть машин ратников все усложнит.

– Остров Академии одно из самых охраняемых мест в городе, там уж как-нибудь сам справишься, – отчеканил Арсений.

Вот и хорошо. Потому что на самом деле я переживал, что банда телохранителей под боком усложнит реализацию моих ближайших планов на Академию. А за свою безопасность я не переживаю. На территории острова у боярских свиней связаны руки. Их действия четко показали, что они до усрачки боятся внимания имперцев.

Иначе убили бы меня тихо и без шума, сразу после неудавшегося блица. Но в моем мире каждое убийство и пропажа любого, пусть и мелкого, аристократа на территории Санкт-Петербурга расценивалось как угроза государственной безопасности и лично Императору. Ведь дворец Романовых был совсем рядом.

Уверен, в этом мире законы не сильно отличаются. Поэтому за расследование бы взялись имперцы. А совет панически боится лишнего внимания, ведь стоит имперцу с их безупречными техниками дознания потянуть за одну серую нитку, как выкатится весь ворох дерьма, которое совет прячет.

А то, что ворох дерьма есть, это очевидно. Боярский совет по-другому просто не умеет жить. Чтобы они, после того как удалось вцепиться своими загребущими лапами в такой источник власти как Академия, и не втянули его в свои схемы? Ни за что не поверю.

Поэтому боярским свиньям придется очень постараться чтобы обернуть мое убийство во что-то легальное. Мне даже самому стало интересно до чего дойдет их изобретательность.

– Приехали, – прервал мои мысли Арсений.

Я выглянул в окно, пытаясь понять куда именно на острове меня привез мой водитель. Технически, моим домом на территории значилась та каморка на территории особняка Бутурлиных. Но сейчас машина стояла перед входом в неизвестное мне симпатичное многоэтажное здание.

– Это что? – спросил я.

– Общежитие первокурсников, – уточнил Арсений, – его благородие Олег Станиславович, будучи членом студенческого совета, взял на себя смелость поинтересоваться у первого проректора Жеребцова об условиях вашего проживания. И узнал, что по досадной ошибке вам не была выделена комната.

– По ошибке, да, – улыбнулся я, – то есть теперь комната есть?

– Парень, я тебе не нянька. Дальше сам разбирайся.

– Ладно, ладно, – примирительно поднял я руки и выбрался из машины, – не быкуй, Арс.

– Арс? – не расслышал водитель.

– Сокращение от Арсений, – Арс, – медленно, будто маленькому мальчику начал пояснять я.

– Да я не об этом, – скривился слуга Голицыных.

– Полагаю мы еще не раз встретимся, – пожал я плечами и ткнул на остатки кровной печати, которую Арсений наложил вчера ночью, – а Арс мне нравится больше. Какая-то проблема?

– Да называй как хочешь, парень, – обреченно вздохнул слуга Голицыных и уехал прочь.

Я остался один, в пропитанной лесной грязью, песком и кровью, студенческой форме. Сейчас бы в ванную, полежать, отмокнуть, а потом рухнуть в мягкую кровать. Я потер переносицу соображая, где я смогу взять ключ от так любезно предоставленной мне комнаты… и как вообще узнать какую из сотен комнат мне предоставили?

Ответ был один и он мне не очень нравился. Но, выбирать не приходится. Я глянул на часы и убедился, что моя прогулка до главного корпуса Академии еще не нарушает комендантский час и не сделает меня злостным рецидивистом. Полчаса еще есть. Хорошо.