Текст книги "Путь Хранителя. Том 1. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Роман Саваровский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 30 страниц)

– Ладно, – кивнула девушка и выскользнула из комнаты.

* * *

– Он умрет, – констатировала Агата, анализируя наспех набросанные формулы зелий и планируемых техник.

– Не должен, – уверенно парировала Василиса.

Агата лишь насупилась и в очередной раз уткнулась в десятки листов со сложными формулами, разбросанными по комнате. Через талантливую целительницу за ее не самую короткую жизнь прошли тысячи пациентов различной сложности. Одаренные. Раненные. Проклятые. Заклейменные. Всякие. Даже мертвые.

В ее обширной биографии отдельным ярким пятном красовались и экспериментальные и не очень законные методы лечения, и не только лечения, различных живых организмов. Все подобные подпольные опыты проводились с непосредственным участием ее давней подруги Василисы Богдановой.

Но даже если собрать все это воедино и посмотреть самым оптимистичным взглядом, на который Агата только была способна, она никак не могла увидеть то, о чем с такой уверенностью говорила ее подруга.

Увидеть у парнишки хоть один шанс выжить.

Максимум, ценой страданий, бедняга сможет купить себе лишнюю неделю жизни… может месяц. Но печать первой ступени, наложенная в младенчестве это смертный приговор. Если бы парнишка не пробудился, то пожил бы еще пару лет… но как только в его теле появился поток…

– Да точно умрет, – вновь повторила Агата, когда в пятый раз старательно прокрутила все в голове.

Откуда вообще такое стремление помочь какому-то Жукову? Мелкий аристократишка, которого ненавидит весь белый свет. Потомок дьявола, из-за которого Российская Империя с треском проиграла третью мировую войну и пожинает плоды этого унизительного поражения по сей день.

Деньги? Нет, Василиса не из тех, кто мог купиться на это. Да и откуда у Жуковых деньги? Единственный кормилец семьи Игорь вкалывает за еду на двух работах на благо великого рода Бутурлиных.

– Парню в младенчестве поставили подавляющую печать первой ступени, – уверенно сказала Василиса и повернулась к Агате, – согласно всему что ты знаешь, что будет с подобным ребенком если он все равно сможет пробудить поток?

– Смерть, – без раздумий ответила Агата.

– Быстрая смерть, – уточнила Василиса и бросила взгляд на часы, – а Марк пробудился пятнадцать часов назад. И не маленькой каплей как любой нормальный поздний одаренный в его возрасте… а настоящим боевым потоком!

– Ты ошибаешься, этого не может быть, – тут же замотала головой Агата и отшатнулась назад из-за пугающей серьезности Василисы, – его бы разорвало!

– Более того. Он укротил и перенаправил поток. Воссоздал в теле такие энергетические узлы, которых там не было. Марк будто знал где они должны были быть сформированы и с какой интенсивностью проходить… знал и создал сам. Интуитивно или нет я не знаю, но…

– Ты ведь шутишь? Только что пробужденный восемнадцатилетний с клеймом смертника воссоздал астральную сеть? Сам? Признаю, очень странно что парень протянул целых пятнадцать часов… но то, что ты говоришь это за гранью возможного! Целостная астральная сеть одаренного состоит из триллиона узлов… минимум! А ты говоришь, он собрал ее интуитивно, будучи при смерти? Ты знаешь хоть одного одаренного который хотя бы гипотетически может быть способен на такое?

Василиса отчетливо представила улыбающееся окровавленное лицо, сильнейшего существа, которое она только видела в своей жизни. Для этого человека не существовало на свете ничего невозможного.

Даже скандальной смерти этого существа и последующих за этим семнадцати долгих лет не хватило, чтобы поколебать абсолютную веру Василисы в своего учителя.

– Знала одного. Поэтому Марк точно выживет.

Глава 11

Субботний день выдался немногим лучше, чем утро. Боль. Крики. Раскаленное и пылающее тело, через которое Агата раз за разом прогоняла свой смешанный целительский поток.

Суть большинства техник целителя в том, что они формируют внутри себя смешанную энергию максимально похожую на потоки пациента и, используя приток внешней энергии и дополнительные техники, прогоняют полученную мешанину через поврежденное тело.

Чем более искусен целитель в имитации чужого потока и техниках подмены, тем более эффективно и безболезненно проходит лечение. Также нужно понимать и чувствовать пациента, быстро реагировать на неизбежно возникающие последствия слияния множества потоков, влиять на чужую активную энергию, регулировать насыщенность и скорость потоков не только в своем теле, но и в теле пациента.

Спустя десять часов «лечения» я мог с уверенностью сказать, что Агата прекрасный целитель. Не знаю где Василиса ее откопала, но ее навыки удивительны, ведь я был еще жив.

Не убить пациента без красного потока техниками целителя дорогого стоит. Ведь не смотря ни на какие техники имитации и подмены мое тело будет отторгать любое воздействие. Да ведь это инвалидное тело даже свой собственный астральный поток убивает, что говорить о чужих энергиях…

Я хотел поговорить с Василисой о печати и объяснить почему ятрышник так важен и может помочь… но…

Лечение начали, когда я спал, поэтому я не успел и слова сказать. Все мои силы тут же пошли на отчаянные попытки не умереть от болевого шока. Я применил все доступные мне ментальные и контрольные техники подавления боли, но даже так, все что я мог, это мычать и надеяться, что агония прекратится.

Минуты тянулись вечностью. Мир замер и мелькал перед моим взором исключительно картинками. Агата. Тьма. Радуга. Боль. Василиса. Смерть с косой. Огонь вокруг. Обезглавленный Император. Смеющийся дед. Мертвое личико Лилии…

Отделять галлюцинации от реальности становилось все сложнее, и я перестал запоминать картинки, изо всех сил стараясь не забыть, как дышать.

Но абстрагироваться от картинок получалось не всегда.

Вот и сейчас обнаженная Василиса, умопомрачительно виляя бедрами приближалась ко мне. В нос ударил возбуждающий сладкий аромат цветов и женского тела. Василиса медленно наклонилась ко мне, бесстыдно уперевшись голой грудью мне в плечо. Горячее учащенное дыхание Богдановой обожгло мне щеку.

– Как ты? – вдруг спросила галлюцинация, касаясь мягкими губами мочки моего уха.

Лучше всех, – попытался сказать я, но язык даже не шевельнулся.

– Я вижу, что ты в сознании, – в голосе Василисы появились нотки облегчения, – выпей… станет лучше…

И сейчас я не смог ничего ответить. Картинка полностью пропала, но нежный цветочный запах остался. Моих губ коснулось что-то горячее и я открыл рот.

Вязкая терпкая жидкость потекла в рот обжигая язык. Я открыл глаза, и картинка вернулась обратно. Василиса сидела на моей кровати, частично прижавшись своей немаленькой грудью ко мне. Ее мягкая ладонь лежала на моем лбу, а вторая рука держала прозрачный стакан с остатками разноцветной жидкости.

Отливающие нежным розовым цветом глаза смотрели прямо на меня.

Только сейчас Богданова была одета в простенькое, но элегантное платье лилового цвета. Слегка растрепанные волосы аккуратно собраны в пучок, а от вызывающих украшений и дорогого макияжа не осталось и следа.

– Лучше? – проговорила Василиса и убрала ладонь с моего лба.

Только теперь я понял, что это уже не галлюцинация. Секунд десять у меня ушло на то, чтобы позволить всем внешним сигналам и раздражителям беспрепятственно попадать в мозг. Вернулись все чувства, и я инстинктивно сжался, ожидая приступа боли, но его не последовало, и я облегченно выдохнул.

Раскрывать ментальный кокон всегда рискованно.

– Лучше, – кивнул я и осмотрелся.

В комнате-палате ничего толком не изменилось. Даже разбитую мной лампу не убрали, а аккуратно сложили в углу. Всмотревшись в лицо Василисы я заметил следы усталости и едва покрасневшие глаза. Интересно сколько времени прошло?

– Время уже полдень воскресенья, – будто прочитав мои мысли сказала Василиса, – до поединка осталось семь часов.

– Поединка? – не сразу понял я.

Мозг еще туговато соображал, и вся неважная информация им просто была отброшена в сторону.

– С сыном вассала боярина Жеребцова. Гурьевым Альбертом Афанасьевичем. Поединок утвержден вчера в срочном порядке лично Ректором. Вся Академия в курсе, – монотонно отчеканила Василиса.

– Какая честь, – хмыкнул я, – а мне даже приглашение не передали.

– Пытались, – отмахнулась Василиса, – но дальше порога пойти не осмелились. Однако, это ничего не меняет. Совет знает, что ты здесь. Они мобилизовали всю охрану и оцепили здание. Как только настанет время поединка даже у меня не хватит полномочий остановить их от обыска. И ты понимаешь Марк, что я не могу позволить Скрябину рыскать в моем додзе.

– Понимаю, – кивнул я.

Я изначально не планировал сидеть тут как в убежище и ждать пока все утихнет, но откуда такое внимание к рядовой дуэли? Что в ней особенного? Зачем тратить столько сил на подобную ерунду?

– Я пыталась отменить или перенести поединок. Подготовила документы и медицинские заключения с подписью целителя первого ранга, но Скрябин даже слушать не стал. Марк, что-то происходит вокруг, и ты должен помочь мне понять, что именно.

– Спасибо за заботу, – искренне поблагодарил я, – происходит ровно тоже что и обычно, боярские выродки творят все что им вздумается.

– Ты знаешь, что я хочу услышать, – прогрохотала Василиса Богданова, и от резкого изменения интонации в ее голосе пол заходил ходуном.

– Вернемся к этому разговору, когда я перестану быть при смерти, – не стал торговаться я и тратить свой единственный козырь.

Мне лучше, но даже беглого осмотра своих каналов было достаточно чтобы понять, что печать еще действует.

От неожиданного отпора Василиса едва заметно скривилась.

– Печать первой ступени это тебе не насморк вылечить! – холодно бросила Василиса.

От напускного дружелюбия и заботы не осталось и следа. Она реально думала, что чуть тепла в общении, немного откровенных поз и я расскажу ей все что знаю о старике? Размечталась.

А судя по ее потокам так и есть, от одной лишь мысли о Борисе Жукове ее поток дрожит как листик на ветру, а слух, зрение и восприятие тут же обостряются. Небось даже надеется, что мой дед на самом деле жив и только через меня можно с ним связаться.

Отчасти, так и есть. Только нужно быть аккуратнее с розовой фурией и не испытывать ее терпение слишком сильно. Я еще жив только потому, что разжег в ней интерес. И в данный момент времени меня это устраивает.

– Печать пятой ступени, – уверенно поправил я.

Василиса истерично рассмеялась в ответ. Так заливисто что даже я немного засомневался в том, что сказал. Мог бы проверить сам, сделал бы. Но мое внутреннее сканирование не способно уловить следы печати.

– Будь тут пятая ступень, ты бы уже резвился в кровати с какой-нибудь мелкой аристократкой, а не выносил мне мозги. Или ты думаешь я не разбираюсь в печатях? – угрожающе процедила Василиса и нависла надо мной.

От ее ауры сейчас веяло холодом и смертью. С фурией в таком состоянии шутить не стоит.

– Отец говорил ступень пятая, – специально подбросив у себя в памяти нужный момент проговорил я.

Василиса удовлетворилась ответом и отвернулась.

– Соврал. С Игорем вообще мутная история, вчера, когда ты попал к нам я отправила за ним слуг, но они не смогли его найти.

– Как не смогли?

– А вот так. Смылся твой папаня. Почуял опасность и слинял, поджав хвост.

Я, конечно, не то, чтобы очень хорошо знал Игоря Жукова. Строго говоря, он для меня вообще чужой человек.

Но просто так взять и сбежать? Тот Игорь Жуков, с которым я беседовал в каморке меньше суток назад не мог так поступить.

Или мог? – засомневался я сам в себе. Срань. Это слабое тело без силы не самым лучшим образом влияет на мою уверенность в себе. Бесит. Как же бесит.

– Плевать, – разозлился и тут же взял эмоции под контроль я, – можешь поднять медицинские документы семнадцатилетней давности и узнать точно насчет печати?

– Не нервируй меня, юнец. Если я сказала, что она первой ступени, значит, она первой ступени, – ледяным тоном процедила Василиса и впилась в меня яростным взглядом.

– Я не об этом, – не отводя взор от бушующей фурии ответил я, – если по документам печать должна быть пятой ступени…

–… а по факту окажется первой, то ты сможешь это оспорить через имперский суд, – легко продолжила мою мысль Василиса и нахмурилась, – а ты чуть умнее, чем я думала. Но с какой стати я должна это делать?

– Потому что я спас вашу дочь?

– Взамен я спасла тебя, – легко парировала фурия.

– А еще не позволил всему этому, – обвел я руками подвал оранжереи, – уйти в руки свинорылам.

– Я дам задание слуге, – неохотно согласилась Василиса.

– Спасибо.

– Самому тупому, ленивому и медлительному слуге, – добавила фурия без тени иронии в голосе.

Как по-взрослому.

Закончив разговор, Василиса медленно дошла до двери и обернулась.

– За час до начала поединка вновь получишь дозу отвара, – помахала стаканом в руке Василиса, – он позволит тебе не умереть в процессе и даже стоять на ногах сможешь.

– Рад что ятрышник так эффективен, – улыбнулся я.

– Зазнаек мало кто любит, знаешь ли, – парировала фурия, – устраивайся поудобнее и постарайся не умереть в ближайшие шесть часов. Агата сейчас придет.

Эти слова Василиса сопроводила поистине дьявольской, усмехающейся улыбкой, от которой дрожь прошла по телу.

Но выбора у меня не было. Пока Агата не начала оплетать мое тело своими душевыдирающими техниками, я заранее нацепил на себя ментальный кокон.

Рассудок мне еще пригодится.

* * *

Остаток времени до поединка прошел как в тумане. А точнее как в диком бреду. Картинки вновь мелькали нескончаемым калейдоскопом и с уверенностью сказать, что было наяву, а что галлюцинация я не могу.

Одно я знаю наверняка. Сейчас я в сознании.

В какой-то мере даже в порядке. Шум в ушах мешает сосредоточиться, странная пелена перед глазами не позволяет нормально сфокусировать взгляд. Ноги, да и все тело ватные и вялые, а отвар походу замедляет мои рефлексы.

Но ноги ходят сами, легкие могут дышать. Астральный поток замедлился достаточно, чтобы я не помер. Каналы в тонкий мир открыты… красота.

Красного потока конечно же нет, да и печать навряд ли удалось ослабить, но, чтобы победить студентика с рангом Воина мне много и не надо.

Катя что-то лепетала про осторожность и стиль боя Гурьева. Агата злобно хохотала, вырывая мне глаза… а нет, это навряд ли была реальность. Агата, конечно, специфическая целительница и техники у нее интересные, но не настолько.

Василиса большую часть времени молчала и похоже ее больше заботило чтобы меня вовремя успели перенести из ее секретного подвала оранжереи в комнату для подготовки к поединку.

Фурия боялась, что не дай бог судейская комиссия во главе со Ректором Всеволодом Скрябиным придет раньше и начнет задавать неудобные вопросы. А уж мое состояние при этом было делом десятым.

В этой самой комнатке для подготовки к поединку я сейчас и лежал на скамейке, ожидая своего часа и с трудом пытаясь восстановить нормальную циркуляцию потока. Да его в теле сейчас более чем достаточно, учитывая обстоятельства, но течет он как попало и чья в этом вина?

Сраная Агата.

Зря только хвалил. После проверки узлов и потоков, в итоге оказалось, что работает она грубо и прямолинейно, как дровосек. И то, что исцеление Агаты меня еще не убило ее единственное достоинство. Да и то сомнительное, учитывая, что меня ежечасно поили разными травяными и цветочными настоями.

Из ятрышника они все были или нет я не знаю, но только на этой травке я походу сейчас и могу дышать.

Еще раз нормально поболтать с кем-нибудь из Богдановых мне так и не удалось, и я теперь могу только гадать что происходило в Академии последние шесть часов. Сомневаюсь, что совет терял время зря.

Такая удобная официальная возможность убрать меня может им больше не предоставиться и мне бы стоило опасаться. Но я ни капли не боялся.

И не потому, что у меня напрочь отбит инстинкт самосохранения, а просто сейчас в моем теле циркулировало около двадцати процентов моего астрального запаса. Благодаря чудо-настойкам фурии-зельеварщицы большинство чувств были ослаблены и атрофированы, поэтому я по полной и без каких-либо ограничений вытягивал синий поток из тонкого мира.

Да и решил, что не хочу затягивать бой, а лучше закончу все сразу. Поэтому я и старался сейчас скопить как можно больше энергии, чтобы выплеснуть в один раз. Все равно сейчас астральный поток в моем теле меня только убивает.

Нет потока – нет проблем. И это хорошо.

Но вот нет потока – нет сил. Это плохо.

Силу я люблю.

Мои полубредовые размышления накаченного под завязку ятрышником мозга прервало монотонное объявление через динамик.

– Внимание участники! До начала поединка осталось десять минут! Гурьев Альберт Афанасьевич и Жуков Марк Игоревич! Прошу вас пройти на арену!

Я уверенно поднялся на ноги. В привычной манере прогнал астральную энергию по телу и привел мышцы в тонус. Надел медальон матери на шею, не то, чтобы он мне нужен для боя, вовсе нет. Просто потому, что он принадлежит мне.

Дверь послушно распахнулась, и я шагнул за порог. И в ту же секунду меня накрыл рев обезумевшей толпы. Я не сразу поверил своим глазам и на долю секунды подумал, что на меня вновь напали галлюцинации, но быстро отбросил эту мысль.

Еще меньше часа назад тут, в боевой части додзе «Цветочек», стояло песочное поле боя размером с баскетбольное, но сейчас площадь увеличилась втрое! Деревянные неприметные скамейки трансформировались в настоящий двухярусные трибуны и сейчас с легкостью вмещали не меньше двух тысяч зрителей.

– А ВОТ И ОН! ВНУК ИРКУТСКОГО ДЕМОНА! СВЕЖЕПРОБУЖДЕННЫЙ ОДАРЕННЫЙ! ЖУКОВ МАРК ИГОРЕВИЧ! ЕГО ОФИЦИАЛЬНЫЙ РАНГ УЧЕНИК НЕ ДОЛЖЕН ВВОДИТЬ ВАС В ЗАБЛУЖДЕНИЕ! ВСЕ ВЫ ЗНАЕТЕ, ЧТО ЧУТЬ МЕНЕЕ СУТОК НАЗАД ОН НАНЕС СОКРУШИТЕЛЬНОЕ ПОРАЖЕНИЕ ТИМОФЕЮ АЛЕКСЕЕВИЧУ КУРАКИНУ! ДА ПЕРЕЙДЕТ СИЛА ЕГО ПРАХА ПОТОМКАМ!

Над увеличившейся ареной стал разноситься громогласный голос комментатора, для которого на центральной трибуне выделили специальное место. Двухцветный прожектор светил мне прямо в лицо, а серьезные ребята в смокингах образовывали живой коридор, указывая мне путь к левой части арены.

Я шел и рассматривал кардинально изменившуюся магическую вязь на стенах, да и защитные печати стали мощнее. Крыша здания разъехалась в стороны будто у футбольного стадиона и над ареной виднелось звездное небо. Угадать реальное оно или нет я не пытался, бросил затею на попытках прикинуть можно ли создать дыру в пространственном кармане и как это выглядит извне.

Не знаю. Магия пространственных карманов – это скука смертная. Бесконечные запутанные формулы.

Полагаю не малых усилий стоило Скрябину организовать подобное шоу в кратчайшие сроки. Нагнали пафоса и гору свидетелей. Умно. Если бой будет настолько сильно предан огласке, то причины моей смерти даже расследовать не будут. Ни один имперец не подкопается к обычной гибели студента на дуэли.

Интересно сколько денег перепадет Богдановым? Билеты на мероприятие явно не бесплатные.

Пока я под светом прожекторов и рев толпы шел к своей части арены, диктор со всем причитающимся пафосом объявил моего противника. Ничего нового я не узнал. Третьекурсник ранга Воин из посредственной силы вассального рода Гурьевых.

Дальше что-то было о причинах, что свели нас с беднягой Альбертом в этом поединке, оскорблении чести и достоинства, потом последовали отсылки к правилам Академии, которые медленно перешли на торжественные речи о поддержании устоев нашей Империи и всякое такое прочее.

Закончилось же затянутое вступление фразой: «ЗА ЭТИМ! Я ВАШ ПОКОРНЫЙ СЛУГА! ОБЪЯВЛЯЮ СТАРТ ОФИЦИАЛЬНОМУ ДУЭЛЬНОМУ ПОЕДИНКУ S-РАНГА! ВСЕ ВЕРНО! ВЫ НЕ ОСЛЫШАЛИСЬ! РАЗНОГЛАСИЯ СТОРОН СТОЛЬ ВЕЛИКИ И БЕСКОМПРОМИССНЫ, ЧТО РАЗРЕШИТЬ ИХ СМОЖЕТ ТОЛЬКО СМЕРТЬ ОДНОЙ ИЗ СТОРОН!»

После этих слов вся арена тут же утонула в диком восторженном реве кровожадной толпы. Так вот откуда столько зрителей. Любят кровь значит?

– Будет вам кровь, – зловеще улыбнулся я и шагнул на песочную арену.

Глава 12

Одного взгляда на моего сегодняшнего оппонента было достаточно, чтобы едва угасшая ярость в моем теле вновь немного напомнила о себе. С каждым часом контролировать ее становится все сложнее, и окружающие меня события не особо помогают.

Началось все с белобрысого ублюдка с лазурной татуировкой. Я до сих пор не могу выбросить из головы, как настолько сильный одаренный оказался вне нашего с дедом поля зрения. Неужели мы настолько расслабились?

Потом гребаный боярский совет сделал свой ход и в одну ночь убил всех Жуковых и Романовых разом. Десятилетиями эти трусливые свиньи скрывались в тени и купались там в своем дерьме, опасаясь влезать во что-то серьезнее мелкого криминала. А тут такое.

Потом скачок назад во времени на двенадцать лет. Инвалидное слабое тело. Воскресший отец. Пошедшая по одному месту история родной Империи. И вот вроде я успел и это переварить… как мне на глаза попался медальон матери, и вся подавленная ярость выплеснулась.

Должно было стать легче. Ничего кардинального нового происходить больше не должно. После испытаний деда меня вообще мало что может удивить, и я искренне считал, что готов совершенно ко всем возможным ситуациям.

Но я не знаю в чем тут дело.

В последствиях вспышки ярости?

В ятрышнике, затуманившем мой рассудок?

В непривычно ослабевшем теле, которое пока не способно удержать в себе и малой части моей реальной силы?

А может из-за всего вместе. Но как только я увидел перед собой широкоплечего бритоголового пацана, потоки которого потряхивает от страха, я вновь почувствовал внутри себя бушующий поток эмоций.

И неумелый Гурьев Альберт Афанасьевич с рангом Воин и парообразной боевой стихией, не является причиной этого. Он лишь инструмент в руках настоящих мразей, которые дергают за ниточки.

Мои эмоции сейчас были направлены на Всеволода Скрябина и Бронислава Жеребцова, которые вместе с еще тройкой учителей сидели под дополнительным барьером в вип-ложе непосредственно перед полем боя.

Сидели и непринужденно болтали.

По их лицам, поведению и потокам я понял, что они даже не сомневаются в исходе поединка. Проконтролировали каждый мой шаг, проанализировали медицинские данные со сканирующих арок, может быть, разговорили моего отца и подключили своих аналитиков.

С позиции боярского совета нет ни единой причины полагать что у меня есть хотя бы шанс против опытного третьекурсника, которого они лично готовили к бою. Полагаю у Альберта Гурьева есть несколько нелегальных козырей в рукаве и четко продуманная тактика боя.

Да и на месте любого зрителя я бы тоже не поставил на только-только пробужденного, который выглядит так будто едва из комы вывалился.

К тому же слухи о том, что после боя с Куракиным я много часов не мог прийти в сознание, разлетелись по Академии довольно быстро. Будь у меня деньги, я бы поставил на себя и срубил бы кучу легких бабок, но это не мой путь.

Мой путь, это ворваться в примитивно защищенную вип-ложу и оторвать пару боярских голов. Но всему свое время.

Пока валялся в комнате подготовки к бою я размышлял о том, как именно провести этот поединок. В своей победе я не сомневался, вопрос в том убить боярского вассала быстро или поиграть на публику?

Легкая победа вызовет вопросы и внимание, а затяжной бой даст боярским свиньям больше информации и возможностей.

Что мешает ублюдкам даже в случае моей победы вывести меня с арены под предлогом перевозки уставшего после боя студента в медицинский пункт? Прикроются правилами Академии, протоколами безопасности и прочим бюрократическим дерьмом и прикончат по пути вдали от чужих глаз.

Скажут потом, что были необратимые повреждения после двух тяжелых поединков, за это впишутся эксперты и начнет крутиться стандартное колесо промывания мозгов обывателям. Чтобы это провернуть достаточно измотать меня в бою.

Уверен, если я сейчас подставлюсь как с Куракиным и умудрюсь потерять сознание, очнуться мне точно не позволят.

Пока я размышлял на центр поля вышел судья в ярко-желтом костюме тройке со смешной кудрявой прической. Точно. Этому показному цирку как раз не хватало клоуна, подумал я.

Клоун-судья поочередно встретился с нами взглядом и кивнул. Медленно поднял руки, собираясь что-то сказать, но тут по арене прокатился вздох и внимание всех зрителей переключилось совершенно в другую сторону.

Недовольно скривившись, клоун тоже повернулся к источнику повышенного внимания и выражение его лица тут же сменилось.

Я не отводил взгляд от сконцентрированного Гурьева, но к моему удивлению, даже он позволил себе отвлечься.

Реально? Перед тобой стоит противник, с которым ты собрался биться насмерть, и ты так легко теряешь концентрацию?

Много от рода Гурьевых я и не ожидал. В моем мире этот мелкий вассальный род в основном гнобил беззащитных неодаренных которым не повезло перейти дорогу Жеребцовым. Гурьевы, не смотря на боевую стихию, ни разу не участвовали в реальных боевых действиях предпочитая иметь дело со стариками, женщинами и детьми.

Местечковые криминальные разборки и грязная работа по приказу Жеребцовых вот их потолок. Блевать тянуло от одной только мысли о том, что боярские выродки протащили такую падаль в Академию и даже дали власть, зачислив в дисциплинарный комитет.

Но следом за Альбертом Гурьевым расслабился и судья, поэтому я тоже позволил себе повернуть голову назад. Ведь вся движуха, на которую все вдруг уставились, происходила за моей спиной, у входа в «Цветочек».

В свете прожекторов по додзе спешно шла делегация из десяти человек. В ее центре отчетливо выделялся высокий грузный мужчина с квадратным лицом и мерзкой улыбкой. Мой старый добрый знакомый, Леонид Бутурлин.

Член боярского совета шел под руку со своей супругой, которая была одета в вызывающее красное платье. Но всеобщее внимание привлекли не они. Рядом с боярином шли две статные и не менее статусные фигуры. Молодой светловолосый парень в форме Академии с красной повязкой на руке, и подтянутый мужичок средних лет в богато украшенном мундире с золотыми вставками.

– Это же сам Генерал-Губернатор!

– Да не может быть…

– И его сын… но он ведь только в следующем семестре должен был вернуться с войны?

– Подвинься, мне не видно!

По арене разносились восхищенные возгласы и шепотки, по которым только глухой не понял бы кто перед ними оказался, но мне подсказки не требовались. Одного взгляда на плотные багряные слепки энергии мне хватило, чтобы узнать могучее и влиятельное семейство Голицыных.

Уважительно кивнув в сторону вип-ложи, вся делегация устроилась на единственных свободных местах на трибуне. За мой спиной.

Я с нескрываемым наслаждением наблюдал за вмиг изменившимся настроением Всеволода Скрябина и Бронислава Жеребцова, которые явно не ожидали увидеть здесь лично Генерал-Губернатора Санкт-Петербурга и были неприятно удивлены.

Да и Бутурлин, который сопровождал делегацию, тоже был явно не в восторге и тут же отправил какого-то мальца к центральной трибуне. Объясниться перед собратьями по свинарнику, видимо.

У совета что-то пошло не по плану и меня сейчас это только радовало. Чем больше внимания я смогу привлечь, тем тяжелее придется боярским выродкам. Ведь даже у совета нет власти над Голицыными.

– Бойцы готовы? – вернулся к своим непосредственным обязанностям клоун.

Опоздавшие гости расселись и свет прожекторов вновь был направлен только на нас с Альбертом и судью.

Гурьев ощутимо нервничал, но меньше, чем я ожидал. До панического страха, который при виде меня испытывал Азаров ему было далеко. Тут два варианта, Гурьеву или не объяснили, что бой будет насмерть, или он сам по себе недалекий.

– Готов, – охотно кивнул я и пустил четверть астрального потока в ноги.

– Готов, – прорычал с другого конца поля Гурьев и его тело вспыхнуло родовой парообразной энергией.

Жар от его техники дошел даже до меня. Весьма неплохо для Воина. На этот раз решил активировать потоковый щит до боя. Молодец. Учится.

– БОЙ ЧЕРЕЗ ПЯТЬ…

Голос судьи проглотил подхвативший обратный отсчет комментатор и из-под земли начали выезжать уже знакомые мне квадратные бетонные плиты с оружием.

«ЧЕТЫРЕ… ТРИ… ДВА… ОДИН…» – скандировала в предвкушении вся арена.

Я отсек все лишние мысли и сконцентрировался на противнике. Жар от бритоголового парогенератора усиливался даже на такой дикой дистанции, и я ощутил в его силе примесь энергии Жеребцова.

А то, что одаренный уровня Магистра подпитывает моего соперника как батарейка, не предвещало ничего хорошего. Их родовые стихии схожи, поэтому неудивительно, что у вассала и хозяина есть техники совмещения. И ведь визуально не отличишь, если не способен видеть потоки.

– НАЧАЛИ! – в едином порыве выпалила толпа, требуя крови и зрелищ.

Гурьев даже и не думал сближаться, а наоборот попятился, сохраняя дистанцию. Поле медленно начало затягиваться паром, выжигая весь воздух. Измотать меня решили значит.

Собственно, мне не было большого дела до того, что они там придумали. Едва бетонные квадраты завершили свой подъем, я подскочил к тому, что слева и не глядя сдернул оттуда два кинжала.

Висели они точно там же где и во время битвы с Куракиным. Да и сами не изменились. Тот же вес, размер, структура. За свою жизнь я успел опробовать множество видов оружия и нашел то, что идеально мне подходит.

Маленькие, неприметные, универсальные и невероятные смертоносные если их правильно запитать. Этим железкам с паршивым балансом, которые у меня сейчас в руках, далеко до моих артефактных черных шипов из старого мира… но для Гурьева вполне хватит.

Я влил в кинжалы все до капли остатки астральной энергии, скопленной в моем теле, и применил технику подвязки, чтобы попасть наверняка и устроить небольшое шоу. Как никак даже сам Генерал-Губернатор пожаловал.

Закончив подготовку, я сжался будто пружина и отточенным до автоматизма взмахом выпустил кинжалы из рук. Я бы и так не промахнулся, учитывая посредственную мобильность Гурьева, но с техникой подвязки это стало априори невозможно.

Я использовал частичку пара из энергии родовой техники Гурьева и «подвязал» ее к выпущенному кинжалу. Теперь каждый кинжал летит не только туда куда я его направил, а еще и самостоятельно корректирует курс стремясь вернуть украденную частичку обратно в источник.

Получился самонаводящийся кинжал, который стремиться проткнуть источник «подвязанной» в него частицы. Но чем сильнее техника подвязки изменит изначальный курс кинжала, тем более слабым получится удар. Потому я не халтурил и направил оба кинжала один за одним с идеальной точностью.

Гурьев даже не двигался и продолжал что есть сил выделять как можно больше пара, ожидая что сражаться в таких условиях мне будет тяжело. Так ему приказали. Тянуть бой до последнего вздоха, который случился куда быстрее, чем он ожидал.