Текст книги "Путь Хранителя. Том 1. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Роман Саваровский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 30 страниц)

Глава 18

– Привет, – окликнул я младшую Богданову и подсел рядом.

Миниатюрная фигурка третьекурсницы дернулась от неожиданности.

– Привет, – неуверенно выдавила она и одним усилием допила остатки сока, – выжил, таки.

– Так Гурьев меня даже не задел, – с улыбкой ответил я.

– Зато ты его хорошо задел, – съязвила Катя, – и Куракина тоже.

Я уловил нотки обиды в ее голосе, но причина была явно не в смерти двух боярских поросят.

– Или ты, или тебя, – безразлично пожал я плечами.

Богданова едва заметно вздохнула, подтянула ножки под себя и посмотрела мне прямо в глаза. Устрашающим взглядом с эмоциональной примесью родовой энергии. Если бы не дрожащие при этом потоки и не легкий румянец, появившийся на щеке девушки, я бы даже воспринял ее серьезно.

– Ты молча сбежал! – обиженно выпалила она.

– От кого? От тебя? – подыграл я и вся напускная серьезность Кати лопнула как мыльный пузырь.

В меня прилетел ощутимый толчок в плечо, без какого-либо ответа.

– Твои же слуги меня и выпроводили, не очень тянет на побег.

– Не припомню среди своих слуг амбалов на генеральских седанах, – отмахнулась Катя, – я просто хотела поздравить с победой. Да и перед поединком ты ведь выглядел как…

– Мертвец? – улыбнулся я.

– Хуже, – ответила Катя, – Агата прекрасная целительница, но если в дело вступает мама, то обычно мало кто выживает. В плане работы с пациентами она скорее патологоанатом.

– Со мной она была нежной, – немного приврал я.

От той ночи в подвале оранжереи у меня остались не самые приятные впечатления.

– Тем более сейчас я здесь, и я готов выслушать все подготовленные поздравления и овации.

На мое дополнение Катя закатила глаза и тяжело вздохнула.

– Никаких оваций и поздравлений? – грустным голосом уточнил я.

– Поздравляю с победой, – недовольно буркнула Катя и поднялась на ноги, – так зачем явился?

Ее розовые потоки мерно окутывали миниатюрную фигуру девушки, будто платье, а короткие розовые локоны, как лепестки сакуры очаровательно развевались по ветру.

– Разве я не мог просто прийти поболтать? Меня сегодня почему-то все избегают. А я ведь тоже человек. Люблю непринужденное общение, особенно с такими приятными собеседницами.

– Да-да, – скептически махнула на меня рукой младшая Богданова и шагнула в сторону двери, – пойдем внутрь, расскажешь, что тебе нужно на самом деле. Сегодня бои будут только вечером.

Стоило переступит порог додзе, как пространство вокруг накрыла тишина. Но тут же была прервана чередой глухих ударов и вскриков.

Я повернулся на звук и заметил разницу с моим первым посещением этого места. Сейчас вокруг песочного поля боя отсутствовали трибуны и скамейки, вместо них по периметру располагались манекены, маты, два октагона, с два десятка различных тренажеров и еще множество атрибутов тренировочного зала.

Само песочное поле было поделено на сектора и повсюду стояли подручные приспособления для тренировок. Вся боевая часть додзе была наполнена по меньшей мере тремя десятками студентов, которых разбавляли знакомые лица возрастом постарше.

Их я видел еще на арене, правда тогда слуги Богдановых были в смокингах.

Кто ж знал, что они еще и тренируют.

– А тут уютно, – похвалил я, ощутив аромат пота тренирующихся тел вперемешку с цветочным запахом.

– Стандартный тренировочный процесс, – равнодушно ответила Катя и направилась в сторону оранжереи, – у нас так каждый день.

Согласен, там поговорить будет попроще. А то, что я пришел не просто так скрывать смысла уже не было.

– Записаться можно? – поддержал я беседу пока мы приближались к цветочному саду.

– Куда? – не сразу поняла Богданова и обернулась.

– Туда, – указал я рукой на тренирующихся, – насколько я вижу, тут не только базовая физическая подготовка.

Помимо стандартных тренировок я приметил как минимум пятерых интересных студентов с индивидуальными программами. Отсюда было плохо видно, чем именно там занимаются, потому что эти области были обильно укрыты десятками непрозрачных защитных конструктов.

Катя тут же поняла, что именно вызвало мой интерес.

– Индивидуальная настройка барьеров и тренировочных пространств, это дорого, – подметила Богданова и скептически окинула меня взглядом, – к тому же подобным занимается только моя сестра.

– А она сейчас в Лондоне.

– Именно.

В этот момент мы переступили порог оранжереи, и непрозрачная дверь медленно закрыла проход, заглушив в ноль все звуки из тренировочной части додзе.

Остались лишь мы с Катей посреди прекрасного сада и чарующего аромата цветов. Я сразу заметил, как множество внешних потоков энергий самопроизвольно потянулись к Кате, будто она сама была частью экосистемы.

Внутри оранжереи девушка расслабилась, ее дыхание замедлилось, осанка выпрямилась, даже внутренние потоки стали бежать более уверенно и размеренно. Со стороны это выглядело обворожительно. В голове мелькнула мысль, что Екатерине Богдановой в этом мире больше подходит прозвище розовая фея. Хотя, и розовая садовница тоже в самый раз.

От последней мысли я не смог сдержать улыбки, которую Катя тут же приняла как насмешку в свой адрес и скрестила руки на груди, ожидая моих слов.

– Мне нужно поговорить с Василисой Михайловной, – не стал юлить я.

– Зачем тебе опять понадобилась мама? – быстро спросила Катя будто ожидала этого вопроса.

Две темы меня волновали больше всего и требовали немедленного обсуждения с Василисой. Это Аномалия и расследование, о котором я просил. Но ни о том, ни о другом я сказать сейчас Кате не могу, чтобы не ставить ее жизнь под угрозу.

Однако, есть одна нейтральная причина, которой должно быть достаточно.

– Лечение, – пожал я плечами, – оно не закончено.

– Мама сказала, что оно тебе больше не требуется, – парировала Катя, – и Агату отправила в Лондон к сестре. К тому же, – подозрительно сощурилась Богданова и внешние потоки вокруг нее подозрительно замерцали, – твое тело в полном порядке.

До полного порядка, которым в моем случае является восстановление моих прежних сил ранга Гения, мне еще пахать и пахать конечно, но вот так вот с одного взгляда без какого-либо взора Катя определила, что я больше не при смерти?

В оранжерее ее силы действительно возрастают. Забавно, что Катя сама это не замечает и видимо списывает на интуицию.

Ничего. Пара месяцев тренировок и она сама ужаснется от того насколько смертоносной может быть. Уж я то знаю.

– Тем не менее, лечение не окончено, – ничуть не соврал я и потер внезапно занывшую сильнее печать.

Со вчера мой уровень красного потока не изменился, но боль только растет и это плохой знак.

Богданова пять секунд пристально смотрела мне в глаза и только потом отвела взгляд чуть в сторону и ответила.

– Мне начинает казаться, что это не единственная причина.

В чуть изменившемся тоне Кати я ощутил нотки… ревности? У розовой ведьмы был комплекс по поводу матери? В моем мире не замечал ничего подобного. Богданова во всех ситуациях излучала завидный уровень уверенности в себе. Любопытно. Может она чуть размякла из-за того, что в этом мире так и не поняла в чем заключается ее истинная сила?

Исправим, Катенька, не переживай. Дай только на ноги встать нормально.

– Ты права, причина есть, – не стал скрывать я, напрямую врать Богдановой в оранжерее не самая лучшая затея, – но не та, о которой ты подумала. Лучше спроси об этом свою мать, это не мой секрет.

Девушка скривилась и устало оперлась на стенку, накручивая на палец розовый локон. Богданова часто так делает, когда задумывается.

– Ладно, – со вздохом сдалась Катя, – я поняла, речь ведь о ятрышнике? О месте, где мама его нашла. Туда ты ездил с сынком Генерал-Губернатора?

– Голицыны тут не при чем, – уверенно заявил я.

– Но с ятрышником я попала в точку, – чуть оживившись пробормотала Катя.

По внешнему виду младшей Богдановой было понятно, что мать ей ничего толком не рассказала. Интересно почему. На своей шкуре убедилась, что играть с боярским советом опасно и не хочет втягивать в это младшую дочь?

– Как я и сказал. Тебе нужно…

– Спросить об этом мать, ладно. Приходи сегодня после занятий и успеешь застать ее до отъезда.

– Спасибо, Кать, – благодарно кивнул я.

– Пожалуйста, Марк, – наконец, искренне улыбнулась Богданова и кивнула на мои часы, – смотри, опоздаешь на пару.

– Успею, – ответил я взаимной улыбкой, – и, Кать… – окликнул я девушку перед уходом.

– Да?

– Про приятную собеседницу я говорил серьезно, – уверенно проговорил я и направился к выходу.

Настроение, знатно подпорченное двумя скучными парами, заметно улучшилось. Что ни говори, встретить в этом мире знакомые лица, оказалось для меня приятнее чем я думал изначально.

Остаток пути до второго учебного корпуса я провел в размышлениях о том, кто еще из старых боевых товарищей или союзников из прошлого мира может оказаться мне полезен.

* * *

Следующая учебная пара оказалась чуть информативнее предыдущих. Видимо из-за того, что вел ее действительно опытный одаренный из семьи Добровольских.

Не очень крупный род аристократов средней руки не впечатлял своей боевой силой, заурядными техниками или военными достижениями. Но в моем мире род Добровольских был среди тех, кому дед доверил преподавать в своей Академии и активно привлекал их к своим исследованиям.

Андрей Добровольский, который вел сейчас лекцию на тему «Основы потоков одаренного» был младшим братом главы рода Добровольских и слушать его было действительно интересно.

Андрей рассказывал с жаром и явным интересом, а не заученными текстами. Приводил понятные примеры там, где это нужно и не позволял студентам перехватить инициативу и сломать его план на лекцию. При этом объяснял он очень доходчиво и заряжал своим пылающим оптимизмом и страстью.

Даже я немного проникся, хоть тема и была для меня банальной.

Андрей весьма умело и понятно объяснил студентам, что потоки энергий делятся на два типа. Внутренние потоки и внешние потоки.

С внутренними углубляться не потребовалось, потому что с ними каждый студент сталкивался и уже умел работать.

Больше времени заняло объяснение сути внешних потоков. Обычным одаренным которые не владеют специальными артефактами, сложными техниками или взором Жуковых, тяжело понять, что потоки энергий пронизывают глобально весь мир и все вокруг.

Каждый камень, дерево и реку. Каждого человека, животное или цветок. Потоки имеют разные свойства, силы и особенности.

Глобально вся внешняя энергия разделяется на три типа: внешняя нейтральная, внешняя активная и внешняя аномальная.

Внешняя нейтральная энергия самая легкая в обращении, потому что не принадлежит никому. Поэтому, когда одаренный пытается ее использовать, то энергия не оказывает сопротивления.

Внешняя активная энергия так называется, потому что принадлежит живому организму. Это может быть другой одаренный человек или простой степной олень. И тот и другой имеют собственные потоки энергии, и если ты попробуешь их использовать, то живой организм, который этой энергией владеет будет оказывать тебе сопротивление.

Поэтому обращаться с такой энергией обычно сложнее, чем с нейтральной. И чем сильнее владелец и насыщеннее его энергия, тем тяжелее будет.

Про третий тип внешней энергии, которая называется аномальная, Андрей Добровольский упомянул лишь вскользь, чтобы студенты просто знали, что он существует. В эту категорию входят все остальные энергетические потоки, которые не подпадают под нейтральные и активные и работают по другим законам.

Даже Жуковы и сам Император Российской Империи владели весьма ограниченной информацией насчет известных видов и особенностей аномальных энергий и девяносто процентов из этих знаний являлось государственной тайной. Поэтому простым студентам даже мечтать не стоило узнать что-то действительно стоящее.

Манера преподавания Андрея Добровольского на удивление очень мне импонировала. Послушав этого человека каких-то два часа, мне казалось, что он способен интересно рассказывать о чем угодно.

Это безусловно особый талант. Радует, что в педагогическом составе Академии есть и такие люди.

Но если абстрагироваться от личности Андрея Добровольского и взять голые факты, о которых он поведал, то для меня там не было совершенно ничего познавательного и это печалило.

Собственно, полагаю банальной для меня покажется вся учебная программа Академии, но загадывать пока не буду. Хотя, в мозгу навязчиво сверлит мозг мысль о том, что я трачу время впустую.

Уже к концу первого учебного дня мне захотелось подать заявление на свободное посещение. Интересно, так можно? Или сдать предметы экстерном и сменить курс. Или найти еще какой-нибудь способ легально отмазаться от неинтересных мне пар и не вылететь из Академии.

Может, сбегать к Елизавете Алексеевне и поинтересоваться у нее?

Я как раз освободился чуть пораньше, так как первым справился с простеньким практическим заданием Добровольского и тот меня отпустил до звонка.

Поглощенный этими мыслями я сам не заметил, как оказался у двери самой отдаленной в корпусе аудитории. Именно здесь должна пройти последняя на сегодня пара по «Основам артефакторики».

Я глянул на часы, осознав, что приперся к аудитории слишком рано, поэтому было хотел уйти, но проход в коридоре закрыл низенький пухлый мужичок с залысиной в коричневом костюме.

– Жуков? – с удивлением вскинул брови мужичок.

– Да, Жуков Марк Игоревич, а вы? – спросил я, подозрительно косясь на неожиданного собеседника.

Мне были не знакомы ни внешность, ни энергетические потоки человека передо мной, и я понятия не имел кто это.

– Славно, славно, – промямлил мужичок и протер платком свою вспотевшую залысину, – я профессор Дмитрий Степанович Дверницкий, преподаю у вашего курса «Основы артефакторики».

– Славно, славно, – машинально ответил я, не понимая, чего вспотевший профессор от меня хочет, до начала пары еще полчаса, – прошу простить, я рановато освободился и на автомате пришел сюда раньше времени. Не буду вам мешать готовиться к занятию.

– Что вы, что вы, – спохватился Дверницкий, – я как раз вас искал, но профессор Добровольский сказал, что вы уже ушли… и тогда…

Кого-то мне напоминает эта странная манера речи. А не такая ли фамилия у того пухляша, которого я встретил в первый день?

– Зачем искали? – перебил я неуверенное и едва связное бормотание профессора пухляша старшего.

– Ах. Да! – поднял палец вверх, будто что-то вспомнил Дверницкий и потом указал мне на дверь в аудиторию, – вас ждут.

Я оглянулся и внимательнее просканировал указанное направление родовым взором и понял, что пухляш не врет. Внутри действительно кто-то есть и этот кто-то каждой частичкой своих до смешного слабых потоков источает нестерпимую жажду крови.

И кто это может быть? Очередной подосланный убийца-студент? Или еще какой боярин придумал положить под меня свою дочурку? Проверять как-то нет особого желания. У меня всего один комплект формы не заляпан ни в чьей крови. В чем я на пару-то потом пойду?

– Ну подождут еще. У меня свободное время, – пожал я плечами, положил руки в карманы и медленно пошел по коридору.

– Но… – начал нервно лепетать Дверницкий, но никак не мог подобрать слова, а закрывать мне проход своим телом почему-то не рискнул, хотя только это могло остановить меня сейчас.

– Сбегаешь, крысеныш? – прогрохотало за спиной мерзким отдаленно знакомым голосом.

Я машинально остановился, едва успев дойти до паникующего Дверницкого, и медленно обернулся.

Одного взгляда хватило, чтобы понять, что мне не показалось по поводу знакомого голоса.

В проходе стоял тощий бородатый блондин в бордовом костюме-тройке и очках с золотой оправой. На тонких крючковатых пальцах красовались массивные перстни. Навскидку я насчитал на блондинчике четыре уникальных артефакта. Слишком много самомнения, пафоса и показной роскоши для тела с такими слабыми потоками.

Куракин Алексей Алексеевич. С большим отрывом самый паскудный и мерзкий член боярского совета двенадцати собственной персоной.

Глава 19

– Как ты меня назвал, боярин? – с вызовом ответил я и от моего тона стоящий рядом Дверницкий весь побелел.

– А как называют тех, кто обирает трупы? – проскрежетал Куракин и показательно постучал пальцем по груди и чуть склонил голову набок.

– Обирает? – улыбнулся я и вытащил из-под футболки медальон матери, – этот медальон принадлежит мне.

– Это вряд ли, – облизнулся Куракин и направил на меня артефакт-трость.

Я прекрасно знал какими способами Куракины поддерживали свой род на плаву в моем мире. И среди них не было ни одного легального. Эти ублюдки всегда понимали лишь язык силы.

– В-в-ваше сиятельство, Алексей Алексеевич, – спохватился пухляш и отважно закрыл меня своим телом, – со в-в-всем уважением прошу помнить, что вы в стенах Академии! Будьте благоразумны! Опустите оружие!

А Дверницкий то быстро прикинул расклад, да и в артефактах разбирается. Не зря профессор. Но еще не хватало за чужими спинами прятаться.

– Если хочешь вернуть медальон, то подай в суд, – с вызовом проговорил я и отодвинул пухляша в сторону, после чего посмотрел боярину в глаза.

Для должного эффекта я пустил по телу весь запас энергетических потоков и медленно пошел прямо на Куракина.

– А если пришел отомстить за сына и убить меня, – продолжил медленно говорить я, вливая в голос немалую долю астральной энергии, – можем разобраться здесь и сейчас. Я не против. Нападай.

Последнее слово я сказал уперевшись лбом в конец вытянутой в мою сторону трости и расплылся в вызывающей улыбке.

Никакого риска. Я прекрасно знал, что успею увернуться и контратаковать раньше, чем пафосный ублюдок успеет активировать артефакт. Так мы с Куракиным простояли, пристально глядя друг на друга долгих пять секунд, после чего рука боярина дрогнула и расслабилась.

– Убить? Что ты, ничего такого, – медленно опустив трость, нервно усмехнулся Куракин, – просто хотел своими глазами посмотреть на того, кто оборвал жизнь наследнику моей семьи.

– И все? – приподнял бровь я.

– И все, – оскалился боярин, – а недопонимание по поводу моего медальона обсудим… в более подходящей обстановке, – процедил боярин и направился к выходу.

– Готов в любое время, ваше сиятельство, – уверенно бросил я в ответ и шагнул в сторону аудитории.

Идти в одном направлении с боярской свиньей не было никакого желания.

– Профессор, надеюсь этот маленький инцидент с тростью останется между нами, – вежливо, но с отчетливой ноткой угрозы проговорил Куракин, когда проходил мимо Дверницкого.

– Да-да, – отчаянно закивал пухляш и прижался к стенке.

Боярин удовлетворенно хмыкнул и размашистой походкой скрылся в глубине коридора.

Я же прошел внутрь пустой многоуровневой аудитории и глянул на часы. С минуты на минуту прозвенит звонок и сюда хлынут студенты.

До фактического начала лекции по артефакторике оставалось совсем немного, поэтому я решил никуда не уходить. Не хватало еще на кого-нибудь из бояр натолкнуться. Это потихоньку становится не очень доброй традицией. Чего их тянет то сюда как магнит?

Хотя ладно, стоит признать, что появление этого конкретного пафосного блондинчика моя вина. Забивая посох в череп его сына, я полагал, что папаня этого так не оставит. Но, зная, что поместье рода Куракиных находится в Москве, а их глава крайне неохотно покидает свою золотую нору, я думал, что у меня есть хотя бы неделя до его появления.

Увы. Придется добавлять фигуру тощего свинорыла на игровое поле уже сегодня и учитывать его в планах. Бездействовать ублюдок точно не будет.

Потирая виски, я поднялся на самый верх аудитории и занял место в последнем ряду. К моему облегчению профессор Дверницкий не пошел за мной следом, и я в относительной тишине смог привести мысли в порядок и дождаться начала последней на сегодня пары.

* * *

Объяснял материал Дверницкий куда увереннее, чем вел себя до этого в коридоре. Профессор сходу продемонстрировал достаточно высокий уровень компетенции в артефакторике. Настолько высокий, что некоторые факты не были известны даже мне.

Хотя я и не особо этим интересовался. Артефактами баловались и развивали направление бояре. Артефакты активно применялись в криминальных разборках и для ситуативных тактических решений.

Эту сферу также использовали для быстрого обогащения влиятельные аристократы и находчивые предприниматели. Особенным спросом различные артефактные безделушки пользовались у неодаренных, которые готовы были последние деньги отдать ради того, чтобы научиться творить магию и занять достойное место в жизни.

Правда обычно занимали они достойные суммы в долг, из которого так и не выбирались. Вся сфера артефакторики в моем мире была в серой границе морали и даже имперские яйцеголовые весьма осторожно вели исследования в этой области.

Но здесь…

Одного часа из лекции Дверницкого мне хватило чтобы понять, что в этом мире прогресс развития артефакторики в нашей Империи ушел намного дальше. Да и по всему миру тоже.

Более того, в Российской Империи артефакторика является одним из ключевых направлений с огромным финансированием.

Только вот восхищения и чувства гордости за Империю у меня эта информация не вызывала. Не смотря на громкие фразы Дверницкого о прорывных методах, передовых технологиях, лидерстве в отрасли и прочем.

Ведь я знал одну ключевую особенность, про которую наш профессор тактически умалчивает и навряд ли когда-нибудь расскажет на лекции. Насколько мне известно, чтобы получить более-менее эффективный в той или иной сфере деятельности артефакт, есть всего три способа.

Первый. Интенсивно воздействовать на неживой объект энергетическими потоками. Такими часто являются фамильные украшения в древних родах, оружие или доспехи, которые передается из поколения в поколение. Да что угодно. Даже обычная ваза, несколько сотен лет, простоявшая в древнем поместье, имеет шанс напитаться силой и приобрести уникальные свойства.

Плюс этого способа в том, что артефакты получаются не одноразовые и действительно мощные. Минусы в том, что свойства такого предмета невозможно предсказать заранее и главный минус время. Для формирования артефакта таким способом нужны сотни лет.

Второй. В лаборатории создать условия целенаправленного воздействия энергетическими потоками на неживой объект.

Плюс в том, что свойства конечного предмета более-менее предсказуемы, потому что все заранее просчитывается и контролируется в процессе.

Минусы в том, что все до единого артефакты созданные таким образом одноразовые и малоэффективные.

И, наконец, третий способ создавать артефакты, который в моем мире был запрещен законом в большинстве Империй.

Технически, он ничем не отличается от второго. Сохраняется тот же принцип точечного и просчитанного воздействия на предмет энергетическими потоками. Разница лишь в том, что за исходный материал для артефакта берется живое существо, или его часть.

А поскольку из всех живых существ на планете только человек способен осознанно накапливать в себе энергию и смешивать потоки, то и базовым материалом для артефактов созданных третьим способом всегда использовался живой человек. Ну или недавно умерщвленный.

Метод создания артефактов на базе человеческой плоти оказался настолько эффективен, что не все империи от него официально отказались, даже под серьезным давлением других стран.

Поэтому, когда я сейчас слышу от профессора Дверницкого фразы о том, что Российская Империя лидер в разработке артефактов, я испытываю не гордость и восторг, а настороженность с изрядной долей скепсиса.

* * *

Едва закончилась неоднозначная лекция профессора Дмитрия Дверницкого, как он стремительно покинул аудиторию. Да и в процессе вел себя нервно и, то и дело, поглядывал на дверь.

Неужели Куракин так сильно его напугал? Угрозами вроде только в мою сторону сыпал, да и палкой своей тоже махал по мою душу. Собственно, до этого мне как раз дела не было. Занятия закончились, и я вновь направился в додзе.

Пока шел по аллее, то позволил себе улыбнуться. За целый учебный день я никого не убил и не нарушил ни одного правила Академии. Скрытые угрозы и неподобающее общение с белобрысым боярским выродком считать не будем.

На этот раз на крыльце здания никто не сидел, и я просто шмыгнул внутрь. У входа меня тут же встретил один из слуг Богдановых.

– Здравствуйте, сударь. Ваш билет? – вежливо пролепетал слуга в смокинге и слегка поклонился.

– Билет? – машинально переспросил я и глянул за спину слуги. В правой части помещения на центральном поле додзе шло сражение двух студентов, и я понял, чего от меня хотят, – вы не так поняли, я к Василисе Михайловне.

– А… Жуков Марк Игоревич, да, – кивнул слуга чуть дрогнувшим голосом, – госпожа ждет. Вас проводить?

– Нет, спасибо, – отмахнулся я и прошел мимо.

Четкий розовый шлейф энергетического слепка Василисы Богдановой ясно указывал направление в оранжерею, поэтому я сразу направился туда.

Никто из слуг Богдановых не кричал в след и не бросился мне наперерез, значит, я не ошибся с направлением.

По пути я с любопытством бросил взгляд на боевую часть додзе. Все тренажеры и прочие лишние элементы были убраны, а на их место вернулись небольшие трибуны из деревянных скамеек. На них сейчас размещались три десятка студентов и с интересом наблюдали за поединком внутри.

Там же на поле я заметил и Екатерину Богданову, которая судила бой.

Дверь оранжереи открылась, стоило мне подойти. Внутри никого не оказалось, но я и так знал куда мне идти. Люк в подвальное помещение был открыт и впустил меня на знакомую винтовую лестницу.

Как только я спустился, то встретил в круглой комнате миловидную девушку в белом халате.

– Василиса Михайловна вас ожидает, – сказала девушка и открыла передо мной дверь.

– Спасибо, – кивнул я и скользнул внутрь.

Дверь за моей спиной тут же захлопнулась.

– Выглядишь лучше, – раздался отстраненный голос из глубины помещения.

Эта комната разительно отличалась от той унылой палаты с разбитым прожектором, где мне довелось побывать в прошлый раз. Три стеллажа со склянками, разбросанные повсюду листки бумаги, исписанные неизвестными мне формулами, доска размером со всю стену.

Стопки бумаг, стоящие в углу, возвышались чуть ли не до самого потолка.

И во всем этом творческом беспорядке, за простеньким белым столом с настольной лампой и горой бумаг сидела Василиса Богданова.

– Вы тоже выглядите очаровательно, Василиса Михайловна, – отозвался я, оценив сочетание медицинского халата и делового черного платья с глубоким декольте.

– Можешь на «ты», – чуть смягчившись проговорила Богданова старшая и указала мне на стул.

В комнате их было всего три, и все плотно завалены стопками бумаг. Я пожал плечами и сбросил на пол одну из стопок, после чего пододвинулся к столу Василисы и сел напротив нее.

– И тут не пыточная, – вздохнул я, осмотрев обстановку в помещении.

Там в круглой комнате с лестницей шесть дверей. Как я узнал в прошлый раз, за одной из них скрывается комната-палата, где меня подвергали лечению. За второй дверью вот некое подобие кабинета, хотя, он скорее напоминает небрежный архив с макулатурой.

Осталось еще четыре. Хотя, Василиса упоминала о том, что тут в подвале есть лаборатория. Значит три двери скрывали что-то еще. Вероятность наличия пыточной не нулевая.

– Рассказывай зачем пожаловал, – оставила мою ремарку без внимания Василиса, – у меня не так много времени.

Богданова была явно не в самом лучшем расположении духа и неотрывно продолжала изучать какие-то документы в руках.

– Откуда ты узнала про место в Карелии? – сходу забросил я удочку.

– Не твое дело, – холодно ответила Василиса Богданова и подняла на меня взгляд.

По телу пробежал холодок от легкого сканирования.

– Как я вижу, нашел что искал. Молодец, – безэмоционально добавила Василиса и вернулась к бумагам, потеряв ко мне интерес.

Я прикинул в голове разные варианты как можно подступиться к Богдановой, но ее мерцающие в ярости розовые потоки, скрывающиеся за маской безразличия, не оставляли мне никаких вариантов.

– За двадцать девять лет что старикан меня обучал, он ни разу не упоминал о том месте в Карелии, – едва слышно проговорил я.

– У тебя должно быть проблемы с математикой, мальчик, – осуждающе бросила Богданова, но свои бумажки в сторону убрала.

– Ты ведь знаешь… знала моего деда, – начал я, – с пяти лет. Что он успел тебе рассказать об астральных техниках?

После этих слов брови Богдановой дернулись, а розовые лианы на миг оплели мое тело и паралич заставил меня замолчать. Василиса закрыла глаза, пару раз провела пальцами в воздухе и только после этого отозвала лианы обратно.

Я вновь смог дышать, но в моем взгляде не было ни нотки осуждения. Даже без зрительного контакта я почувствовал, что Богданова незримо прогнала всех посторонних из подвала и закрыла люк, после чего прикрыла его дополнительной завесой.

А паралич кинула на меня, чтобы не мешал сосредоточиться и не болтал, пока лишние уши еще поблизости. К подобным ее выходкам я привык еще в прошлом мире, так что относился к этому спокойно.

Розовой фурией ее прозвали не просто так. Если сейчас отклониться от темы и попытаться привить ей банальные манеры общения, наш разговор быстро перейдет в бойню. Плавали, знаем.

– Я устала спрашивать. Кто тебе это рассказал?! Марк, я больше не потерплю уклончивых ответов. Так или иначе, ты выйдешь отсюда только рассказав все, что я хочу знать, – не скрывая угрозы в голосе прогрохотала Василиса.

Русло разговора повернуто успешно. Правда чуть более радикально, чем мне хотелось бы, но ладно.

Боевой поток Богдановой в один миг опоясал всю комнату. Сильна, – мысленно восхитился я и разум на автопилоте начал продумывать тактику боя. Немалых усилий стоило отогнать эти мысли прочь. Биться насмерть с единственным человеком, которого я могу смело назвать союзником, такая себе затея.

Пусть отношения между нами далеки от доверительных и идеальных, но цель пока что общая. Выяснить что именно случилось семнадцать лет назад и отомстить за смерть одного старого садиста. По потокам Богдановой я ясно понял, что она жаждет мести, но вот не факт, что рискнет действовать, когда настанет время.

Хотя, это же розовая фурия… конечно рискнет.

– А я устал отвечать, что мне рассказал это дед, – начал я и открытой ладонью остановил собравшуюся гневно возразить фурию.

Богданова лишь дернула бровью от такой наглости, но перебивать не стала и я продолжил.

– Как рассказал мне и историю маленькой девочки, которая родилась в бедной семье простолюдинов Священной Римской Империи. Когда девочке исполнилось три года, родители заметили у ребенка талант к магии и невероятно обрадовались, ведь до этого им едва удавалось сводить концы с концами. Они каждый день стали уделять девочке много внимания. Кормить вкусной едой, выполнять все ее прихоти. Девочка была счастлива и чувствовала себя принцессой. Только вот для родителей она была не принцессой, а единственным способом расплатиться за долги перед одной из преступных группировок города. Родители продали одаренного ребенка как вещь и в три года девочка узнала каким жестоким может быть мир. Основной деятельностью синдиката была контрабанда с соседней Российской Империей через ближайшую границу. Но в одной из вылазок что-то пошло не так и всех членов отряда на границе убили. Напуганную маленькую девочку пограничники посчитали товаром и не тронули, а отвели к старосте ближайшей деревни. Девочка не знала местного языка и ненавидела весь мир, но ей дали кров и еду. В этой деревне девочка росла до десяти лет. Там ей и дали имя Василиса, – на этом я прервался и поднял взгляд на Богданову.