Текст книги "Бог бросил кости. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Роман Литий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

IV. Глава 3. Вызов

Раздался выстрел, и щепки снова разлетелись из стены маленького деревянного домика. Через отверстие, во много раз превосходящее пулю размером, можно было видеть бесконечную истрескавшуюся пустошь, освещаемую закатным Солнцем. Вороненко отбросил пистолет, и тот попал ровно в капкан на стене. В домик ворвался Оливер – раздражённо посмотрел на капкан – и снова скрылся. Райли продолжал строить свою бесконечную башню из кубиков.

– Почему именно они? – спросил Агмаил, стоя за спиной Эвелин. Та затянулась из тонкой трубки, помедлив с ответом.

– Они все – отражение Единого, – сказала она, наконец. – Первый Набла играл этими людьми, как фигурами в своей загадочной игре. Их было больше – но почему-то Демиург хочет, чтобы именно те, кто есть в этом доме, не покидали этот мир. Будто они ещё не всё нам дали…

– Я забираю твоего коня, Альфер, – сказал Дориан, подобрав под себя ноги. Он покосился пустым взглядом на лужу крови под оторванной рукой оппонента и едва заметно поморщился.

Агмаил мечтательно осмотрел домик.

– Демиург, значит… Почему ты веришь, что он существует?

Эвелин тихо засмеялась.

– Эх, бедняжка. А ведь ты одарён его милостью куда больше многих… – она стукнула носками туфель друг о друга, стряхивая с них пыль. – Представь великого художника, который пишет этот мир, рисуя линии каждого из нас из прошлого в будущее. У него есть видение того, что он хочет получить, но видение это несовершенно – по законам созданного им же мира будущее не может следовать из такого прошлого. И линии те, не совпадая друг с другом, заканчиваются и начинаются в особых местах этого живописного пейзажа: в людях, которых я называю Несущими.

Агмаил пожал плечами, предлагая собеседнице продолжать.

– Несущие противоречат самому естеству нашего мира, потому так важны. Первый Набла, будь он обычным человеком, никогда бы не совершил того, что ему удалось. Но будущее его было предусмотрено Демиургом, поэтому время от времени Первый Набла получал знания и силы – невозможные. Он – самый известный из Несущих, поэтому я и изучаю его. Потому что тайна Первого Наблы есть ключ к разгадке другого Несущего – тебя.

Фиолетовые глаза Агмаила с прикрытым удивлением посмотрели на Эвелин, чьё лицо было скрыто полями шляпы.

– Да-да, Франц, – Эвелин мечтательно улыбнулась, но Агмаил этого не увидел. – Я давно пытаюсь понять, как ты это всё устроил. И смерть Талемера, и Эйонгмера, и вторжение Атексетов… Устроил хорошо, да так, что сам не в силах вспомнить. Ты уже переиграл сам себя, но время пройдёт, и лишь тогда поймёшь, как. Я же хочу сделать это раньше. Смотри…

Солнце опустилось к горизонту, залив домик через дверной проём ярким оранжевым светом. На шахматную доску упали длинные полосы теней от точёных деревянных фигур. Райли поднял последний кубик с пола и водрузил на вершину своей великолепной работы.

– Дориан, – Альфер, склонив голову, безучастно посмотрел на доску. – А где твой король?

– Там же где и твой, – ответил Дориан и повернулся всем телом в сторону Райли. – На вершине башни…

Эвелин улыбнулась.

– В этом домике одним человеком меньше, чем мы думаем, – сказала она. – Но одной загадкой больше…

Франц и Эвелин, два Бога-Основателя, смотрели вдаль, откуда к ним шагал человек. Они едва различали его, залитого солнечным светом – но чувствовали, как густой жаркий воздух откидывает назад полы его плаща, как сверкают красные лучи заката на полированной поверхности шлема. Райли поднялся на ноги, вышел навстречу ему – и их образы слились воедино в этом багровом свете, являя взгляду Эвелин и Франца фигуру, которую они уже почти забыли: Великого Лидера Антонио Шарка, Первого Наблу.

На самом верху оставленной в пыльном домике башни стоял чёрно-белый шахматный король.

***

– Лориан?.. Лориан, слышишь меня?

– Да, – ответил он, открыв ментальный клапан. – Слышу вас отлично.

Ничего больше не попадёт в его сознание без его разрешения, как и не покинет его память. Его мысли станут неприкосновенными, свободными. Нейра больше не будет иметь над ним власти.

– Ты пропал из эфира на несколько секунд, – снова услышал Лориан голос Гвен. – Что-то случилось?

– Боюсь, я не могу сказать… Не знаю.

Он чувствовал себя, словно ушёл с ветреной террасы в уединённую комнату. Тишина. Ни единого сигнала нейры – только он и его разум. Так ли себя чувствовали те первозданные люди, чьи мысли принадлежали лишь им самим?

Лориан знал, что поступает против правил. Он знал, что, когда Агмаил узнает об этом, он может заработать себе страшного врага в лице Бога Разума. Но он также знал, что по какой-то причине важен и нужен Агмаилу – поэтому это можно использовать как повод для самого кощунственного шантажа в его жизни.

От спасательной группы всё не было вестей. Лориан знал, что она должна появиться, но как скоро – зависело лишь от того, как близко к точке сражения находилась какая-нибудь боевая станция. О прибытии спасательной группы можно было узнать заранее – по яркому сигналу, исходящему от них – но Лориан не слышал его. Никто не слышал.

– Капитан Алери, половина – три четверти, наблюдаю неопознанный объект, – услышал Лориан голос кого-то из Рыцарей.

Он посмотрел в указанном направлении. Поначалу взгляд не замечал ничего, но вскоре Лориан уловил, как на чёрном фоне космоса пропадают и появляются звёзды. И чёрное пятно пустоты, двигаясь в пространстве, становилось всё больше…

– Связь в режим ожидания! – резкая команда Персиваля заставила Лориана вздрогнуть. Не отрывая взгляд от неизвестного объекта, он приглушил посылаемые Истребителем сигналы.

Диск непроглядной тьмы приближался, и вскоре начало казаться, что он покрыл собой половину неба. Лориан знал, что Атексетес, главная база неприятеля, обладает немаленькими размерами – но только сейчас, когда он увидел Атексетес вблизи, он понял, насколько ошибался в своих догадках. Прямо над ним пролетал искусственный объект размером с небольшой астероид, который люди, как полагалось, должны одолеть в бою…

Атексетес был совсем близко. Он выглядел, как прореха в мироздании, абсолютно чёрный диск без текстуры и цвета. Ни в одном диапазоне частот, которые воспринимали искусственные глаза Истребителя, Лориан не мог углядеть на Атексетесе ни единой детали. Он понимал, что, скорее всего, Атексетес имеет форму шара – но сейчас он выглядел абсолютно плоским. Даже не так – отсутствующим.

Громада двигалась мимо. Внутри неё, как считали люди, располагается вся армия вторженцев, все боевые корабли, дроны и воины. Она была так близко, казалось, протяни руку – и коснёшься этой чёрной, как ничто, поверхности; но дальности действия зормильтоновского модуля не хватало даже на малую долю расстояния до неё. Лориан смотрел, как плывёт мимо объект, уничтожение которого гарантировало победу Айлинерону – и осознавал собственное бессилие. Он желал, неистово и страстно, желал получить однажды такую силу, чтобы собственным разумом охватить целую планету, и если на то будет причина – этим же разумом обратить её в пыль. Тогда никакой Атексетес не покажется ему преградой, и Айлинерон будет восседать на троне победителя.

Пролетев совсем рядом, Атексетес стал медленно отдаляться. И в какой-то момент Лориану показалось, что что-то сверкнуло в нижней его части.

– Связь из режима ожидания, – сказал, наконец, Персиваль, когда объект скрылся вдали.

– Вы это видели? Он что-то сбросил на Левен, – заметил кто-то из Рыцарей.

***

– Зачем ты пришёл? – спросила Эвелин, выходя из дома Серанэта на лужайку под звёздным небом. Даже с поверхности Левена можно было видеть вспышки битв на высокой орбите.

– Видишь ли, Флевис, – сказал Агмаил, оставшись на веранде. – Ты мой единственный ключ к моему настоящему прошлому. Я всё чаще вспоминаю те дни, когда пришёл Эйонгмер, и всё чаще понимаю, будто забыл что-то важное. Кого-то…

Эвелин снова улыбнулась – Агмаил не увидел этого, но почувствовал.

– Ты позаботился о том, чтобы никто из нас его не помнил, – ответила она. – Мои прорехи в памяти вряд ли меньше твоих.

– О, неужели ты думала, что я не догадался об этом? – Агмаил игриво прищурился. – Меня интересуют вовсе не потерянные тобой воспоминания. Я пришёл за всеми оставшимися.

– Как тебе будет угодно, – Эвелин даже не обернулась. – Разве мой отказ когда-нибудь что-то значил для тебя?

Агмаил с грустью посмотрел на свою собеседницу.

– Те времена давно прошли, – сказал он с болью в голосе. – Что ещё мне нужно сделать, чтобы показать мою добрую волю? Когда же ты позволишь нашим словам выражать лишь то, что они означают?

– Франц, дело ведь не в том, какое сейчас время, – Эвелин, наконец, обернулась, и её взгляд встретился со взглядом Бога Разума. – Дело в том, что как тогда, так и сейчас, ты в любой ситуации ставишь своё мнение выше чужого. И однажды найдётся человек, которому это не понравится. Он будет так же могущественен, как ты, но не примет твою сторону потому, что ты никогда не признавал его себе равным. Это не интуиция, Франц, это закономерность общества.

Агмаил нахмурился.

– Твоими мыслями движут устаревшие представления о людях и морали. Те, кто вырос в моём идеальном мире, не могут думать, что Бог Разума, человек, проживший три тысячи лет, знает и понимает меньше, чем они. Это моя утопия, Флевис – утопия, которая существует благодаря моим решениям и доверию ко мне. Делиться со мною переживаниями для современного человека так же естественно, как приветствовать друга при встрече – и я искренне против твоего неестественного консерватизма. Советую тебе подумать над тем, как идти в ногу со временем. Тем более, что времени осталось не так много.

Образ Агмаила размылся и пропал. Ощущение присутствия покинуло разум Эвелин, так и не взглянув на её воспоминания. Глубокое звёздное небо рассёк яркий след метеора.

***

Шинобу Кёртис, юная девушка-физик с Левена, подошла к окну и взглянула на город. Стройные высотные здания, изящными стеблями словно пронзающие небеса, отражали и преломляли своими стёклами лучи восходящего Солнца. По рельсам, извивающимся в лесу этих монументов архитектуры, суетливо сновали поезда. Город словно продолжал жить обычной жизнью, не заботясь о Войне, вспышками далёких молний освещавшей каждую ночь звёздное небо.

Кёртис была из тех, кому в первую очередь предложили покинуть Левен и отправиться на Кубус – но она отказалась. Она никогда не любила Кубус – этот помпезный хрустальный мир – не любила, хоть и не понимала до конца, почему. За семнадцать лет по счёту Левена, что есть около сорока лет Кубуса или двадцати лет Земли, ей полюбился этот прекрасный вид из окна её родной обители: лес метапластовых колоссов, ровная гладь моря вдали и река, текущая сквозь город из степи, простирающейся почти до горизонта. Да и гравитация на Кубусе ей казалась куда менее удобной, чем здесь.

И вот сейчас она смотрела из окна на протекающую далеко внизу реку, и видела, как размеренный поток воды медленно окрашивается в кроваво-красный цвет. Этот цвет двигался против течения, захватывая всё больше и больше водной поверхности – быстрее, чем если бы просто растворялась краска. Кёртис взглянула туда, где река касалась моря и увидела отливающую всё тем же кровавым цветом водную гладь.

Она не испугалась, её не охватили переживания; единственное, что она чувствовала, это небольшая тревога и глубочайшее недоумение. Она раньше никогда не слышала о таком природном явлении, и уж тем более не наблюдала ничего подобного в жизни. Подключившись нейрой к Системе, она задала ей вопрос.

«В триста двадцать вторые сутки в океан Фейнмана Атексетами был сброшен объект, вызвавший распространение в водоёмах микроорганизмов, называемых людьми кровоцветами, окрашивающих воду в красный цвет. В силу того факта, что кровоцветы обладают чрезвычайно высокой скоростью роста и выделяют синильную кислоту, строго воспрещается использовать где-либо воду с признаками заражённости ими».

Кёртис задумалась. Пока она бездействовала, информацию дополнили:

«Так как кровоцветы уже распространились во всех крупных водоёмах Левена, выбросы синильной кислоты в атмосферу скоро станут опасными для здоровья, в силу чего на планете введён режим чрезвычайного положения, а гражданам будут предоставлены противогазы и антидоты».

Вслед за этим заявлением Кёртис услышала, как в почтовый ящик скатился небольшой предмет. Обнаружив там пачку антидота и противогаз, который она сразу же надела, Кёртис села на кровать и задумалась.

В первую очередь, она поняла, что высока вероятность массовой эвакуации населения с Левена: сначала люди будут сами покидать планету, а потом в срочном порядке будут эвакуировать всех. Очевидный вывод – надо оказаться в числе первых. Следующая мысль была не более приятной: Атексеты отняли у людей Левен одним ударом. Они не посадили ни единого корабля, даже не вышли на низкую орбиту, но одна лишь биологическая бомба вскоре полностью лишит людей возможности жить здесь. Скорее всего, на планете останутся исследовательские группы, которые будут исследовать кровоцветы, чтобы разработать противодействие, но результат предсказуем: большая часть вооружённых сил Анриона теперь будет защищать Кубус, не Левен.

«Из-за сильного заражения воды кровоцветами по всей планете наблюдается массовый выход земноводных на сушу. Пожалуйста, сохраняйте спокойствие и помните о технике безопасности при обращении с опасными видами».

***

Космос. Пустыня прозрачной тьмы, окружавшая Лориана и тех, кого он слышал, но не видел в темноте. Время здесь словно завязло в густом масле, без начала и конца. Битва, взрыв Атексетского крейсера, поиск выживших – всё ушло куда-то в бесконечное прошлое, а спасательная группа всё не выходила на связь. Лориан коротал бесконечные часы, деформируя маленький кусочек метапласта на расстоянии семисот метров от Истребителя.

В какой-то момент мысли его начали соответствовать космосу – стали вязкими, тягучими, медленными. Он едва помнил, о чём думал минуту назад – более того, он уже плохо представлял себе минуту здесь. Единственное, что напоминало ему о ходе времени – это сменяющие друг друга день и ночь, вызванные движением останков поля брани по высокой орбите.

– Капитан Алери? – обратился Лориан, едва сумев превозмочь липкую леность.

– Слушаю тебя, – мысленный голос Персиваля был удивительно спокоен и строг – как обычно.

– Что вы знаете о Тормонах? – спросил Лориан через несколько долгих мгновений.

Секунды протянулись ударами пульса, и Персиваль ответил:

– Из того, что тебе хочется знать – когда-то они были более развитой культурой, чем сейчас. Наши предки уничтожили цивилизацию конкурентов тысячу лет назад.

Эти слова вывели Лориана из оцепенения. Взгляд его сфокусировался, ум обрёл остроту. Сознание некоторое время обрабатывало новую информацию, пока не предъявило ему ясный и жестокий вывод: Айлинерон уничтожил конкурентов на своей планете. Эта мысль заставила его голову закружиться – и в полусознании он услышал голос Персиваля: «Внимание! Мы вышли на контакт со спасательной группой!»

***

– Мои извинения, капитан Алери. Я работал неэффективно, – сказал Лориан, отведя взгляд, когда они с Персивалем сидели в комнате отдыха станции Эмингон-2.

В ответ Персиваль приподнял уголки рта и опустил свою ладонь Лориану на плечо.

– Это был твой первый бой, юный Рыцарь, и он был против настоящего соперника, а не против псевдо-Атексетских дронов, – сказал он. – Ты сражался хорошо, а главное – ты выжил. Признаться честно, пару раз я думал, что мы потеряли тебя.

– Я должен был увернуться, – ответил Лориан хмуро. – Теперь из-за меня Истребитель придётся ремонтировать.

Персиваль поднялся, и в его пальцах сверкнула ручка – его привычный атрибут.

– Прими это к сведению и не допусти такого в будущем. Это главное, что я могу посоветовать. Меня с докладом ждёт адмирал Рутил, поэтому – до встречи.

Когда за Персивалем закрылась дверь, Лориан, не поднимая взгляда, проговорил:

– Он не видел вас.

– А я не вижу тебя, – ответил Бог Разума, стоящий у стены. – Ты, верно, хотел встречи, друг мой. Так вот, я здесь.

***

– Да, объект пролетел почти вплотную к нам. Он двигался отсюда, – Персиваль отметил точку на трёхмерной карте высокой орбиты, – в этом направлении. Во время сближения я произвёл точные замеры его скорости и положения, так что теперь нам известна его траектория.

Адмирал Рутил задумчиво постучал пальцем по щеке.

– Просто великолепно, капитан Алери, – сказал он, наконец. – Забавно, что из всех Рыцарей только вы догадались это сделать – не в укор остальным, но, думаю, имеет смысл включить этот инцидент в руководство. Тем не менее, очень странно, что мы не смогли обнаружить этот объект раньше при таких размерах. Сомнений почти не остаётся – это действительно Атексетес.

Персиваль посмотрел на адмирала.

– Движение Атексетеса теперь известно нам с хорошей точностью, поэтому мы можем атаковать его в любой момент, и враг не будет этого ожидать.

– Это всё действительно так, капитан Алери, – Рутил пристально смотрел на сияющую оранжевым светом рассчитанную орбиту Атексетеса, задумчиво потирая подбородок, – но, как ни парадоксально, со стратегической точки зрения атака на Атексетес может оказаться не лучшей идеей. Сейчас мы выиграли некоторое преимущество: у нас есть информация, а враг не знает, что она у нас есть. Если мы атакуем внезапно, то всё это преимущество будет потрачено на одну попытку нанести врагу ущерб, но если придумать что-то другое…

Персиваль лишь кивнул, согласившись.

***

Лориан уже знал, что хочет спросить у Агмаила – но даже при этом тревога вспенилась высоким валом, и юному Рыцарю пришлось снова повторить заветную мантру: очистить, разделить, пробудить.

– Зачем вы это сделали? – спросил он наконец. – Зачем вы отняли у меня воспоминания об отце?

Агмаил улыбнулся – улыбнулся одной из сотен тех многозначительных улыбок, принадлежавших Францу.

– Я уверен, ты уже и сам догадался.

– Я желаю, чтобы вы произнесли это, – настойчиво сказал Лориан, так и не посмотрев в сторону Бога Разума.

– Я лишь скажу, что тебе ещё очень рано считать себя равным мне, а тем более – претендовать на превосходство, – ответил Агмаил и прошёл к окну. – Если хочешь убедиться – соверши попытку нанести мне хоть один удар. Прямо здесь и прямо сейчас.

Лориан невольно поднял взгляд и посмотрел на отвернувшегося от него Агмаила. Это предложение – не просто утверждение очевидного, он понимал: если Бог Разума даёт ему шанс совершить невероятное, он допускает саму возможность того, что Лориан на это способен. А это значит – не абсолютно точно, но с высокой вероятностью – что в этот самый момент Лориан услышал божественное благословение: Агмаил разрешает ему быть рядом с собой, если он пройдёт испытание. Иначе и быть не может: в другом случае Бог Разума не дал бы и шанса.

И Лориан сосредоточился. Сейчас, когда он перестроил свою нейру, Агмаил не мог читать его мысли, а значит, не знал, куда конкретно и с какого направления Лориан на него нападёт. Очевидно, атаковать руками не имело смысла: это слишком медленно, Бог Разума однозначно считывает каждое движение своим зормильтоновским модулем. Оставался один вариант: удар должен быть нанесён с помощью силы Эйонгмера.

Пока тикали долгие секунды, Лориан программировал свой модуль так, чтобы тот из молекул воздуха создал твёрдый объект сразу в движении – и чтобы этот объект мгновенно ударил Агмаила в плечо. План был надёжен, но на всякий случай Лориан перестраховался и запрограммировал второй такой же удар доли секунды спустя – но уже с другой стороны.

Они находились в трёх метрах друг от друга: Бог Разума и юный Рыцарь, дерзнувший принять его вызов. Лориан стоял прямо, немного отставив одну ногу назад; Агмаил же был абсолютно расслаблен, и его глаза были закрыты. В абсолютной тишине Лориан, казалось, слышал дыхание своего оппонента. Он неглубоко вдохнул, и…

Всё случилось в несколько мгновений. Из воздуха справа от Агмаила – буквально в двадцати сантиметрах – возник летящий в его сторону небольшой тонкий диск. Вместе с тем, как стал зарождаться второй такой же, первый перевернулся в воздухе и исчез – вскоре подобная судьба постигла и его копию. Лориан почувствовал, что его нейра активировалась без его на то команды, и в следующий момент словно взрыв ударил ему в уши. Зрение на миг пропало, но как только вернулось – прошла всего пара мгновений – он увидел, что Агмаил уже стоит лицом к нему, а мир вокруг словно бы покрылся сетью прямых трещин. И Вселенная рассыпалась тысячей осколков, ударив в сознание Лориана звуком, которому не было ни имени, ни подобия.

Он упал на колени и схватился за голову, ясность мысли полностью покинула его. Широко открытыми глазами он смотрел на Бога Разума, и отдельные образы отпечатывались в его зрении, рисуя перед ним картину сияющего белым многорукого существа на фоне густой пустоты бездны. Звук всё не прекращался, а мускулы словно перестали слушаться, выражая свой бунт болью и напряжением. О том, чтобы применить модуль, не могло быть и мысли.

Всё закончилось так же внезапно, как и началось. Звук исчез, мир снова обрёл краски, а Агмаил стоял непринуждённо, с сочувствием глядя на Лориана. Тот тяжело дышал, сердце его колотилось о рёбра, а по лицу тёк пот.

– Друг мой, – сказал Бог Разума. – Когда твой оппонент – другой адепт Эйонгмера, твоя задача – не только атаковать его, но и приготовиться парировать его контратаку. И быть готовым, что контратака тоже будет отражена. Но вместе с тем, ты не должен бесконечно диктовать модулю ответы на всевозможные реакции оппонента – ты можешь просто не успеть закончить программу, когда атака обрушится на тебя. Поэтому дуэли адептов Эйонгмера – это всегда компромисс между глубиной реакции и временем подготовки. Если бы мне не удалось своей контратакой активировать твою нейру – а я могу контролировать её своей силой, если ты не сопротивляешься своей – мой модуль бы активировал следующую фазу контратаки. И пока ты не дерзнёшь атаковать ещё, никогда не узнаешь, что я для тебя подготовил.

Лориан всё ещё не мог произнести ни слова, но ясно понял одно: Агмаил не мог читать его мысли не потому, что Лориан обыграл его, модифицировав нейру – он просто этого не хотел. Наивно, наивно, как наивно…

И тут перед Лорианом появился странный каплевидный объект. Он приплыл откуда-то со стороны – Лориан не уследил, откуда – по велению модуля Агмаила. Рыцарь протянул руку, чтобы взять его – но капля резво увернулась и повисла в воздухе чуть дальше.

– Что это? – спросил Лориан непослушными губами.

– Это Прокси – моё испытание тебе, – ответил Бог Разума. – Внутри – всё, что осталось от моих воспоминаний о посещении Эйонгмером Айлинерона три тысячи лет назад. Поверхность этого предмета чувствительна к нейре и подключится к любому, кто к ней прикоснётся.

Они смотрели друг другу в глаза – юный Железный Рыцарь и Бог-Основатель Агмаил. Бог Разума не желал говорить ничего больше о Прокси, но Лориану этого оказалось более чем достаточно. Внезапно Рыцарь улыбнулся, прищурив глаза, как улыбается заговорщик заговорщику, осознав его план. Агмаил ответил ему мечтательной, но коварной улыбкой, от которой веяло всё тем же прикрытым вызовом, как несколько минут назад, когда он предложил Лориану нанести ему удар. Лориан догадался, что не может быть всё так просто – стоит ему подключить нейру к Прокси, как его разум подвергнется неизвестного рода атаке. Что он потеряет от такой атаки, Лориан проверять не хотел.

– Я принимаю вызов, – сказал Лориан и обернул Прокси в тонкую ткань, которую сотворил из воздуха. Агмаил лишь многозначительно кивнул.