Текст книги "Первая мировая. Корни современного финансового кризиса"

Автор книги: Роман Ключник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)

«Генерал Крымов был Керенским обласкан (посмертно), всему составу корпуса было выдано новое обмундирование, полное снабжение. – фиксировал В. Н. Иванов попытку Керенского затушевать неприятный инцидент и его последствия. – Однако Петроградский Совет рабочих депутатов настойчиво требовал удаления казацких частей, и Керенскому пришлось уступить. Из-под Петрограда корпус был переброшен на Северный фронт.».

Кстати, ситуацию в российской армии в этот период также можно узнать из первых уст – от В. Н. Иванова: «Осень 1917 г. на всех фронтах проходила в полной тишине. и была очень буйно оживлена в тыловых прифронтовых городах, и особенно на станциях железной дороги. Началась массовая демобилизация действующей армии. Все станции были забиты людьми в серых шинелях без всяких воинских отличий, с котомками на спинах и с ружьями за плечами. Народ спешил домой, чтобы участвовать в революции, прежде всего, заботясь о земле (попавшись на лживые обещания Ленина. – Р. К.). В казачьих частях эта проблема волновала мало и даже побаивались, чтобы не вышло ущерба».

31 августа Петроградский Совет был уже полностью в руках Ленина, это было начало его победы. Освободили из-под ареста князя Львова, и он удалился к монахам в Оптину пустынь лечить свой разум. Никто из генералов не хотел быть главнокомандующим, все дружно и солидарно поддерживали на словах Корнилова. В конце концов – 1 сентября Керенский объявил себя лично Верховным главнокомандующим.

Армия была деморализована. А славные генералы вместо того, чтобы действовать – только болтали, критиковали Керенского и чего-то ждали. В это время только один персонаж не ждал никого и ничего – он вылез из шалаша и начал действовать.

Теперь диктатора Керенского стали критиковать ещё и все социалисты и демократы, даже его друг – Милюков выступил с передовой статьёй против Керенского и за Корнилова. Пошёл со всех сторон шквал критики Керенского. «Газеты, поддерживающие генерала Алексеева, продолжали отравлять сознание общественности, изображая меня политическим шарлатаном и мошенником», – жаловался Керенский. И газеты были правы, можно ещё было добавить – самозванцем и авантюристом. Керенский в растерянности, не знает, что делать, все против него, и он принимает оригинальное решение: срочно уплывает в Англию советоваться со своими руководителями, «старшими братьями». и возвращается через неделю с решением: создать коалиционное правительство с Лениным, который уже обладал явным перевесом в силе. По поводу этого решения Керенский потом в своих мемуарах будет оправдываться: «В начале сентября 1917 года никто, конечно же, и представить себе не мог ту форму политического садизма, в которую переродится большевистская диктатура с уничтожением демократической системы». Глупый и наивный Керенский. И как могли его избрать главным российским масоном?

Проблему «интеллектуального несовершенства» Керенского понимали его далекие «старшие братья», это их беспокоило, тревожило, поэтому они решили помочь Керенскому и укрепить его. С этой целью из Англии к нему прибыл умный «Джеймс Бонд» – в будущем знаменитый писатель Соммерсет Моэм, а помощниками-советниками Керенского становятся Давид Соскис и полковник США Раймонд Робинс.

А генерал Корнилов. – ждал когда вернётся из Англии Керенский и ничего не предпринимал. Какой-то театр абсурда. «Все, у кого бьётся в груди русское сердце, все кто верит в Бога, – в храмы, молите Господа Бога об явлении величайшего чуда спасения родимой земли», – восклицал Корнилов красиво и театрально. Вроде Корнилов был не попом, а генералом, сыном казачьего офицера и после молитвы и красивого призыва должен был действовать. Ведь смог же он дважды сбежать из плена и из австрийского, и из красного, – хватило решимости спасти себя, а вот решимости спасти Россию и её народы не хватило. Этот малодушный забыл великие слова Сергия Радонежского на вопрос Дмитрия Донского: Что делать? – Русь защищать! Сражаться!

А ведь является бесспорным, что в этот период генерал Корнилов мог взять власть в России намного легче, чем была разогнана за несколько часов 4 июля в столице полумиллионная армия вояк Ленина.

«Корниловский мятеж потерпел полный провал раньше, чем дело дошло хотя бы до единого выстрела. Собственно, один выстрел прозвучал. Это застрелился генерал А. М. Крымов, поставленный Корниловым во главе отрядов, шедших на Петроград», – с полным правом ехидничал коммунист А. П. Ненароков.

Главнокомандующий Корнилов должен был на радость солдатам, офицерам и немцам вступить в переговоры с немцами и заключить с ними перемирие, после чего должен был взяться за наведение порядка в стране, после чего должен был восстановить монархию или провести выборы в Учредительное собрание и, согласно волеизъявлению народа, помочь организовать новые структуры власти, но он ничего не сделал, сконфузился, растерялся после первой же неудачи с Крымовым. Фактически – как такового «корниловского мятежа» не было, а были только слова генерала Корнилова.

«И среди малодушных (в Ставке) начались уже панические разговоры и принимались меры к реабилитации себя на случай неуспеха», – пытался оправдать в какой-то мере Корнилова колебаниями офицеров в Ставке генерал Деникин.

Россия, как красивая молодая девка – вырвалась из патриархальной опеки и теперь пьяная от свободы и льстивого внимания со всех сторон – лежала голая, неграмотная и развратная, желая экспериментировать. А генерал Корнилов был благородным, воспитанным и честным человеком с недостатком некоторых знаний, и без приличествующих манер он не мог к своей родной России подойти, требовательно и строго. И это была проблема-трагедия не только его, но 99% российской интеллигенции того периода.

Зато в это время из шалаша вышел наглый лобастый насильник, с пламенной жаждой мечтавший – что он будет делать с этой девкой, когда до неё дорвётся и захватит. Эту «похоть власти Ленина» отметил Н. Бердяев, а жажду изнасилования отметил даже М. Горький. Причём Корнилов не должен был поступать, как Ленин, а как строгий отец.

Россия сполна заплатит огромными страданиями в экспериментальных пытках за своё поведение, когда этот реальный «Франкенштейн» из шалаша начнёт с дружками свою кровавую оргию.

ГЛАВА ПЯТАЯ. Четвёртая попытка Ленина захвата власти

«Овладеть массами – стать материальной силой»

Ленин

Когда Керенский предложил Ленину создать совместное правительство, то Ленин многозначительно улыбнулся, – ведь все были против Керенского, даже его друзья. Керенский со своими иностранными советниками фактически был одиноким и беспомощным, к тому же бестолковый Керенский умудрился разругаться с английским послом Бьюкененом, «доставшим» его своими настырными советами, и даже требовал от английского правительства его отзыва из России.

Ленин прекрасно понимал беспомощность положения Керенского, – и какое с этим типом может быть совместное (коалиционное) правительство? И вообще – зачем с Керенским делить власть?

В ночь с 31 августа на 1 сентября Петроградский Совет подавляющим большинством голосов принял предложенную Лениным резолюцию, в которой отвергалась всякая коалиция и двоевластие, – власть должна перейти в руки Советов. Такое же решение принял и Совет в Москве. Ленин, с учётом прежних ошибок, начал усиленную подготовку к последнему штурму за власть. Одновременно продолжилась борьба ленинцев за те Советы, которые были ещё пока в руках других демократов. 9 сентября в результате перевыборов Ленин окончательно захватил Петроградский Совет, и вместо масона Чхеидзе во главе Совета поставил («избрали») своего Бронштейна-Троцкого.

Благодаря 11 млн. марок, полученных от Германского правительства через Парвуса, Ленин развернул мощную пропагандистскую компанию в прессе. «Получив большинство в обоих столичных Советах рабочих и солдатских депутатов, большевики могут и должны взять государственную власть в свои руки», – написал 12 сентября Ленин в письме к ЦК столичным комитетам своей партии. «С середины сентября лозунг "Вся власть Советам!" стал равносилен призыву к вооружённому восстанию», – комментирует Ненароков. Несмотря на совсем другую ситуацию, более благоприятную планам Ленина, как указывалось ранее – многие сторонники Ленина, например, М. Горький не верили в успех четвертой попытки захватить власть, – М. Горький в начале октября 1917 года в своей статье «Нельзя молчать!» утверждал: «Всё настойчивее распространяются слухи о том, что 20 октября предстоит "выступление большевиков" – иными словами: могут быть повторены отвратительные сцены 3-5 июля. Значит – снова грузовые автомобили, тесно набитые людьми с винтовками и револьверами в дрожащих от страха руках, и эти винтовки будут стрелять в стекла магазинов, в людей – куда попало!..». Но на этот раз была совсем другая консолидация сил вокруг Ленина-Бланка.

«К моменту падения Временного Правительства – октябрь 1917 года – евреи, как упомянуто выше, заняли почти все руководящие роли в советах, комитетах, революционных партийных организациях и их центральных комитетах, авторитет которых в широких массах населения значительно превосходил авторитет Временного Правительства. Но в Правительство они не входили, предпочитая оказывать на него давление в желательном для них направлении, и не беря на себя ответственности за его действия и общее направление политики», – отметил исследователь истории Андрей Дикий. Теперь же, понимая положение в стране: положение Керенского и быстро растущую силу Ленина – та часть еврейского общества, которая ранее не поддерживала Ленина, стала переходить на его сторону.

«До октябрьского переворота большевизм не был сильным течением среди евреев. Но перед самым переворотом боевое соглашение с большевиками, Троцким и Каменевым, заключили от левых эсеров Натансон, Камков и Штейнберг», – объясняет историк из Израиля Я. Рабинович, полностью повторяя А. Солженицына. Это значит, что почувствовав момент, еврейские террористы различных мастей договорились действовать сообща. На помощь Ленину подключился и Бунд во главе с Цедербаумом– Мартовым и Гольдштейном– Володарским. Бунд по своей силе, влиянию и численности во много раз превосходил ленинскую террористическую организацию. Бунду подчинялись все профсоюзы железнодорожников в западной части России. В августе 1917 г. Бунд организовал «Викжель» (Всероссийский исполком железнодорожного профсоюза).

Даже сионист Трумпельдор, исходя из опыта последней еврейской террористической войны в России, в этот период решил помочь своим – приступил к формированию в Петрограде на базе сионистских организаций еврейских отрядов «самообороны» и организации системы срочного оповещения еврейского населения на случай погромов. Но на этот раз погромов не было.

Видя такой расклад сил в России, беспомощность и глупость своего Керенского, Милюкова и прочих решили «гибко» поступить мудрецы в Англии – поменять своих союзников. 24 октября министерство иностранных дел Англии представило Бальфуру доклад: «Информация изо всех важных источников говорит об очень важной роли, которую евреи сейчас играют в русской политической ситуации. Мы должны заручиться поддержкой этого наиболее влиятельного элемента»(В. Ш.). А война с Германией ещё была далека от завершения, и её исход ещё был неясен, поэтому «гибкость» руководства Англии можно понять, особенно когда оно наблюдало, что вот-вот еврейские коалиционные силы захватят власть в Российской империи.

Вслед за руководством Англии и масонские лидеры отпрянули от Керенского и пошли на контакт с Лениным, выразили ему свою поддержку. «В октябре 1959 года в эмигрантской газете "Новое русское слово" Григорий Аронсон опубликовал подборку из четырех статей под общим названием "Масоны в русской политике". Проблема масонского заговора накануне февральской революции 1917 года получила у Г. Я. Аронсона свое дальнейшее развитие. Особенно неприятным для оставшихся ещё в живых "вольных каменщиков" был его вывод о связи русских политических масонов начала ХХ века с большевиками».

Ленину же было важнее в этот момент другое. «Растёт и ширится интенсивное строительство отрядов красной гвардии, несмотря на правительственное запрещение "самовольно" формировать любые так называемые отряды по борьбе с контрреволюцией. На начало сентября только в Петрограде насчитывалось около 13-15 тысяч красногвардейцев, в Кронштадте – около 4 тысяч. Усиленно формируются новые красногвардейские отряды в Москве, Ревеле, Гельсингфорсе, Царицыне, Киеве, Одессе, Екатеринбурге, Челябинске. (и т. д.)», – рассказывает историк Ненароков.

Поэтому, Ленин, понимая ситуацию и чувствуя своё превосходство в силе, уже нагло, не консперируясь и не скрывая своих замыслов, готовился к вооружённому нападению на Временное правительство. Членам Временного правительства не позавидуешь, – читавшие Маркса о диктатуре, гегемонии и терроре, а также то же самое в «Тайне сионских мудрецов», – должны были для сохранения своей жизни и своих близких срочно собирать чемоданы и убегать далеко. Но большинство членов правительства тупо смотрело из окон за происходящим.

Как и перед Февральской революцией, новые претенденты на власть перед решающим штурмом решили провернуть трюк с недостатком продовольствия в городах – чтобы хорошо обозлить пролетариат, солдат и матросов.

«Нужда и бедствия трудящихся масс дошли до предела. По всей стране прокатились волнения в связи с голодом. В отдельных случаях, как, например, в Житомире.» – отмечает красный историк Ненароков. Стоит обратить внимание, что этот надежный трюк с голодом был нагло и комически организован с помощью еврейских крупных и мелких оптовиков осенью, в сентябре! – Сразу после сбора урожая! В самой житнице – на Украине!!!

В это время Керенский был то в прострации, то иногда изображал какую-то деятельность мелкими приказами или инициативами типа образования «Демократического совещания», то вдруг кровавого террориста Б. Савинкова, который был уже уважаемым масоном, поставил управлять военным ведомством. Такое впечатление, что он уже понял исход, и только по «инерции» что-то предпринимал. Но не всё равно было англичанам и американцам – ведь Ленин с немцами выигрывал, и они решили встряхнуть Керенского, поддержать его морально и материально. США предоставили Временному правительству большой денежный заем. А английский посол вместе с другими союзническими послами 26 сентября прибыли к Керенскому и потребовали: «доказать на деле свою решимость. и обеспечить правильное функционирование правительственного аппарата как на фронте, так и в тылу» (Н). Керенскому ничего не оставалось, как муссировать идею договориться с Корниловым, которого он сам назвал изменником и врагом народа, против Ленина, чтобы Корнилов и другие генералы направили с фронта армии в столицу на помощь правительству. После гневного визита иностранных послов Керенский наконец-то выехал в Ставку для переговоров.

Ленин и его союзники по еврейской коалиции поняли замысел Керенского, и последовал незамедлительный верный ответ – Бунд организовал трёхдневную всероссийскую забастовку железнодорожников, парализовав этим все перемещения по железной дороге, дав ясно понять, что войска с фронта до столицы не доедут. «Центральный Комитет РСДРП (б) призвал рабочих и крестьян "окружить железнодорожников атмосферой полного сочувствия", оградить их от травли контрреволюционеров», – отмечал советский историк Ненароков. Совместные «учения» бундовцев и ленинцев прошли очень успешно, и стало ясно, что Временному правительству помощь с фронта не придет, и провал 4 июля не повториться. Теперь можно было и необходимо было начинать четвертую попытку захватить власть. И этот исторический шанс отметил в своей речи Ленин 29 сентября: «Ибо пропускать такой момент и ждать съезда Советов есть идиотизм или полная измена. Ждать съезда Советов есть идиотизм, ибо съезд ничего не даст, ничего не может дать!», «Если нельзя власть взять без восстания, надо идти на восстание тотчас». В своей спешке Ленин был прав – он чувствовал и понимал, что это единственный исторический шанс, другого такого, возможно, не будет и его нельзя упускать.

Менее сообразительные настаивали на съезде – чтобы представители разных организаций обсудили этот вопрос и приняли согласованное решение. Но Ленин помнил подобный неприятный для него июньский опыт и не хотел опять рисковать со съездом, а хотел принять это решение в узком кругу. Но «узкий круг» преподнес ему сюрприз – два «брата– акробата» Каменев-Розенфельд и Зиновьев-Апфельбаум 18 октября опубликовали в газете «Новая жизнь» свое несогласие с захватом власти путем вооруженного восстания, этим фактически раскрыли планы захвата власти. И Ленину ничего не оставалось, как 19 октября через газету «Рабочий путь» открыто призвать к восстанию.

Интересно оправдывает жажду власти Ленина советская идеология. Ненароков:

«Именно большевики должны взять власть, ибо только они имеют чёткий и ясный план вывода страны из затяжного кризиса: установление правильной и справедливой системы использования рабочей силы в производстве и распределении продуктов, устранение всякой лишней траты сил и ресурсов». – Без улыбки это трудно читать. Ненароков прекрасно знал, что Ленин через семь лет умер – и так и не смог вывести страну из кризиса, и через семь лет после его смерти – его последователи также не смогли этого сделать, и только в 30-х Сталин, жестко и радикально «экспериментируя», смог вывести экономику СССР из полного коллапса.

Ленин целесообразность захвата власти доказывал своим соратникам ещё целый месяц до конца октября, хотя фактически мог это успешно осуществить в конце сентября. Воспользовавшись заминкой врагов, Временное правительство предприняло некоторые защитные меры: попыталось безуспешно найти Ленина, чтобы арестовать, и ввело в столицу казачьи полки. Теперь ключи от истории России были в руках казаков и их атамана А. И. Дутова. Но история с отрядами Корнилова Керенского ничему не научила. Против казаков Ленин применил своё излюбленное оружие – замутнение мозгов. «Большевики провели огромную работу среди казаков. Представители казачьих полков были приглашены на совещание представителей полковых комитетов гарнизона в Смольном. Выступая на этом совещании, казаки заявили, что они не пойдут против рабочих и солдат. Так была сорвана ещё одна провокация Временного правительства», – отметил Ненароков. Казаки решили занять нейтральную, компромиссную позицию – «ни вашим, ни нашим», не вмешиваться и покинуть эту непонятную заварушную, кипящую различными политическими силами столицу. Казаки в столице подчинялись атаману Дутову, который возглавлял Всероссийский союз казачьих войск и который так и не разобрался в политических масках и нависшей над Россией угрозе.

«Отмена демонстрации казаков есть гигантская победа. Ура! Наступать изо всех сил и мы победим вполне в несколько дней!» – орал радостно Ленин.

Храбрые и искусные воины эти казаки, к тому же очень трудолюбивые и порядочные люди, но то, что они, мягко говоря, совершили в октябре 1917 года в Петрограде огромную ошибку, они поняли только тогда, когда через два года посланные Лениным красные армии во главе с фашистом Яковом Свердловым вошли в их мирные станицы и устроили Холокост – уничтожили миллионы казаков. Тогда казаки, вероятно, вспомнили судьбоносный для них момент в 1917 году и поняли, что надо было думать не над вопросом – идти или не идти против рабочих и солдат, а – идти или не идти против Ленина и ему подобных заговорщиков. И теперь, в 21 веке, когда новоиспеченные казацкие атаманы, увешанные орденами и медалями, гордо бьют себя в грудь, кичась своей казацкостью, – должны понимать свою «неумность» в тот исторический момент, осознать этот горький исторический опыт и свой негативный вклад в крушение Российской империи, которое они могли предотвратить в октябре 1917-го, дабы не было трагических повторов.

12 октября был создан ВРК – Военно-революционный комитет, который носил смешанный характер, в него вошли «объединённые» силы большевиков, эсеров, анархистов, профсоюзов и ещё представители многих организаций. А 16 октября большевики строго для себя создали ВРЦ – Военно-революционный центр. Но начало восстания всё откладывалось. У рабочих и солдат уже никаких сомнений в необходимости вооруженного восстания не было – они были зомбированы Лениным надёжно. Но вот у его «интеллигентов» были сомнения. Во-первых, они помнили, что с начала года в обществе обсуждалась идея народного вече – Учредительного собрания, которое и должно было решить судьбу России, а это неприятно давило на совесть. А что касается страха, то, во– вторых, – они ещё хорошо помнили о 660 народных еврейских погромах 1905 года, а также летний разгром полумиллионной ленинской армии в Петрограде прибывшими с фронта частями.

М. В. Фофанова, – хозяйка квартиры, в которой жил в этот период Ленин, вспоминала:

«Днём 17 октября Владимир Ильич предупредил меня, что собирается в ночную командировку. Поздно вечером пришёл Эйно Рахья. Но уходить они ещё не собирались. Я подала чай и стала заниматься глажкой здесь же, на кухне. За чашкой чая они беседовали. Из разговора можно было понять, что на днях следует ожидать выступление большевиков. Эйно спросил: «Владимир Ильич, не подавят нас присланные с фронта войска, как в июле? Вдруг Владимир Ильич встал, положил руку на бедро и, слегка наклонившись к Эйно, сказал: "Немцы не позволят Керенскому снять с фронта даже одного солдата"» (из исследования А. Арутюнова).

Таким образом, ленинские друзья-спонсоры решили помочь своему другу разрушить своего врага-Россию не только финансами, но и согласованными делами. Оставался «антисемитский» вопрос. «А когда дошло уже до решающего восстания большевиков, то на гарнизонном совещании, собранном ЦИКом 19 октября, "один из представителей 176-го пехотного полка, еврей" предупреждал: "Там, внизу (на улице), кричат, что во всём повинны евреи" (газета «Речь» от 20 октября 1917 г.)», – отмечал А. Солженицын.

Это совещание проходило в связи со съездом солдатских депутатов, о котором А. Розенберг писал: «.В октябре 1917 года съезд солдатских депутатов обратился ко всем армиям с призывом бросить оружие и перестать подчиняться приказам правительства. История этого съезда весьма показательна. На нём предполагалось обсуждение социальных и политических вопросов, но большинство его делегатов временно отказались обсуждать политические вопросы из-за напряжённой обстановки на фронте. Это отнюдь не смутило рьяных большевиков: они собрали своих представителей, и еврей Абрахам (Крыленко), никем не уполномоченный, занял председательское место и стал объявлять декреты от имени всей русской армии, от имени всего русского народа. Попытка Керенского пресечь эту неслыханную наглость позорно провалилась».

В пылу подготовки к восстанию кто-то из «креативных» большевиков догадался даже угнать из ремонтной базы крейсер «Аврора». «Достоверно известно, что до 22 октября команда крейсера «Аврора» в большевистских делах не участвовала. Очевидец тех событий Петр Курков в беседе с бывшим сотрудником ЧК С. Ф. Найдой (позднее – профессор истфака МГУ) рассказывал, что «Аврора» находилась на ремонте и большая часть команды отсутствовала. Этим воспользовалась группа вооруженных большевиков во главе с комиссаром ВРК Александром Белышевым и вечером 25 октября фактически захватила крейсер. Под угрозой расстрела капитан «Авроры» вывел его из Франко-Русской верфи и подогнал к Николаевскому мосту», – отметил в своём исследовании А. Арутюнов. Следует заметить, что этот устрашающий маневр оказался удачным, впечатляющим.

Причем вскоре «кто-то» при «загадочных обстоятельствах» убил капитана «Авроры». Кстати, в этом смутный период в столице и окрестностях «при загадочных обстоятельствах» было убито несколько десятков командиров различных воинских подразделений и военачальников разного уровня. Одни историки утверждают, что это киллеры большевиков и их союзников по коалиции убирали авторитетных и влиятельных русских командиров, которые были не согласны с большевиками, чтобы «освободить» из-под их влияния солдат и матросов.

Другие историки утверждают, что совместно с большевиками действовала немецкая диверсионная команда, которая под шумок смутного времени, в этой неразберихе делала свое кровавое дело, одновременно помогая своим большевикам. Но этот трагический факт «почему-то» «вылетел» из всех учебников по истории.

В это время Ленин перешел на гневный крик: «Яснее ясного, что теперь, уже поистине, промедление в восстании смерти подобно. Нельзя ждать!! Можно потерять всё!» – орал на своих боящихся, копошащихся и ещё в чём-то сомневающихся соратников 24 октября Ленин. Глядя на широкомасштабную пропагандистскую компанию Ленина, бывший юрист и пока ещё глава правительства Керенский 24 октября так комментировал ситуацию:

«Таким образом в столице в настоящее время существует состояние, которое на языке судейской власти и закона именуется состоянием восстания. В действительности это есть попытка поднять чернь против существующего порядка и сорвать Учредительное собрание и раскрыть фронт перед сплочёнными полками железного кулака Вильгельма!». И Керенский решил принять меры «по уничтожению восстания в самом зародыше»: – «Мы ждали прибытия с фронта воинских частей. Я вызвал их загодя, утром 25 октября они должны были быть в Петрограде. Однако вместо войск поступили телеграммы и телефонограммы о блокаде и саботаже на железных дорогах».

Как уже указывалось выше – это Бунд Цедербаума-Мартова со своим «Викжелем» вершил своё отрепетированное дело. Кроме этого были и другие факторы, во-первых, целый участок железной дороги перед Петроградом Керенский сам разобрал ещё раньше, боясь Корнилова. А, во-вторых, – из-за истории с Корниловым большинство генералов презирали Керенского, не признавали его Главнокомандующим и саботировали. В результате этого трагедия России начала 1917 года стала переходить в другую, более тяжелую фазу, пошла «углубляться».

Утром 24 октября Ленин через газету «Рабочий путь» открыто объявил о начале восстания по захвату власти. В этот же день в 13 часов Керенский в Мариинском дворце высокопарно говорил: «Временное правительство и я предпочитаем быть убитыми и уничтоженными, но жизнь, честь и независимость государства мы не предадим!»

В это время красные отряды уже направлялись на захват Главного телеграфа и других объектов. Им помогали «группы поддержки», присланные немцами на помощь Ленину. «Свидетельства Пудикова и Павлова в определённой степени подтверждаются документальными материалами, вошедшими в сборник "Немецко-Большевистская конспирация". Так, например, в документе N 35 говорится, что члены разведгруппы майора германского генштаба фон Бельке «были переодеты в русскую солдатскую и матросскую форму»(72). Но самое любопытное – эти факты находят отражение и в официальных советских источниках», – сообщает в своём исследовании А. Арутюнов.

К середине 25 октября был захвачен Мариинский дворец, а вечером этого дня и Зимний. Зимний дворец защищал женский добровольческий батальон. и юнкера. Не было никаких героических и красочных штурмов дворцов, как это вдолбил в головы советский кинематограф. Большевик Гиммер (под маской Н. Суханов) в своих мемуарах «Записки о революции» свидетельствовал: «Группки юнкеров не могли и не думали сопротивляться. военные операции были похожи на смены караулов. Город был совершенно спокоен». Это мирное взятие возможно объясняет тот факт, что в это время комендантом Зимнего дворца при Временном правительстве был вербовщик знаменитого попа Гапона и его же убийца бундовец Пинхус Рутенберг, который своими соплеменниками-большевиками был тут же прощён и отпущен, вернее переброшен на другой фронт, – он вскоре стал главой военизированной сионистской организации «Хагана» в Палестине и рьяно очищал территорию Палестины, будущего Израиля, от арабов.

Смена власти не совсем напоминала смену караула, ибо всё было намного «веселее» – большевистские солдаты и матросы покуражились над юнцами-юнкерами, затем дружно и весело изнасиловали женский батальон. Чем ещё «героическим» могли похвастаться в этот период ленинцы? Свидетеля тех событий знаменитого ученого с либеральными взглядами В. И. Вернадского точно не назовёшь антисемитом или русским националистом-черносотенцем и с этого момента мы будем заглядывать в его дневник: «5.11.1917. Макаров рассказывал о кощунствах в Зимнем дворце: в церкви евангелие обоссано, церковь и комнаты Николая Первого и Александра Второго превращены были в нужники! Кощунство и гадость сознательные. Любопытно, что когда я рассказал об этом Модзалевскому – он говорит – евреи! Я думаю, что это русские».

Русские интеллигенты ещё долго путались и путаются до сих пор среди «двух сосен»: между кучерявыми комиссарами и их оболваненными русыми подчиненными. «В первую же неделю после Октябрьского переворота был убит первый известный на сегодня священномученик новой эпохи протоирей Иоанн Кочуров», – указывает в своём исследовании М. Назаров. И, возможно, этого священника убил русский солдат или матрос по приказу своего комиссара из Нью-Йорка. Так это была русская революция или еврейская? Или – еврейско-русская?

Захватом столицы у красных руководил еврей из Полтавской губернии Жора Чудновский (не путать с другим «революционером» Чудновским – Соломоном Лазаревичем) под общим руководством Бронштейна (Троцкий). «По рассказу Гендельмана в ЦИКе в ночь на 25 октября: когда он днём выступал в Петропавловской крепости, пытаясь отвратить гарнизон от восстания, ему кричали: «а, Гендельман – значит жид и правый («Известия» от 26 октября 1917 г.)», – отмечает А. Солженицын.

Вечером 25 октября открылся Второй съезд Советов, чтобы придать захвату власти легитимность, законность, якобы по воле народа. Но бундовцы, кадеты и прочие союзники большевиков по революционной коалиции были против вооруженного захвата, и в знак протеста покинули съезд, совершив этим серьёзную ошибку, а, возможно и нет, ибо сила была в руках большевиков, к тому же, вооруженное восстание было уже в разгаре, и несогласие с большевиками могло закончиться для несогласных кровавой расправой. Опустевшую половину зала тут же заняла большевистская публика с улицы, и съезд дружно принял «правильную» резолюцию.

Стоит отметить, что Ленин не верил обманутым им солдатам, матросам и рабочим, – они его уже подводили в 1917 году несколько раз. Поэтому для усиления Ленина ко дню восстания Германское руководство прислало из Гельсингфорса (Хельсинки) большой военный отряд своего спецназа, который присоединился к уже орудовавшим в столице немецким диверсионным группам. Об этом только недавно, в 21 веке, стали открыто говорить историки, хотя об этом говорили многие свидетели тех событий, например, находившийся в это время в Петрограде кровавый ученик Азефа и Гершуни террорист Борис Савинков описывал ситуацию сразу после 25 октября: