Текст книги "Первая мировая. Корни современного финансового кризиса"

Автор книги: Роман Ключник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 25 страниц)

Как указывал впоследствии Николай Александрович, ему внушили, будто своим отречением он спасает страну от крови и междоусобицы. Но кровь уже лилась потоком – в Петрограде было убито 1400 человек, погромы с истреблением офицеров произошли в Гельсингфорсе, Кронштадте.».

Обманутый, проигравший, растерянный, поникший Николай II после пережитого потрясения, пожалуй, не знал, что дальше делать, и решил сделать нелепый трогательный вояж в Могилёв, в ставку – «чтобы попрощаться со своими подчинёнными, которые проработали под его руководством почти два года», – а теперь многие предали его. Ему разрешили это сделать.

В конце этой главы можно ответить и на «невинный» вопрос Семёна Резника из США о Февральской революции: «Какую же роль в этих событиях играли евреи?»

Можно ответить – «небольшую»: только организовали голод в начале 1917 г., который сыграл роль спички всего революционного пожара, организовали и возглавили второй центр власти в России – Совет рабочих и солдатских депутатов, и «не высовываясь» руководили через Керенского, Милюкова и прочих масонов Временным правительством. И ещё, – разве С. Резник не знает, что еврейский политический авантюрист Гельфанд-Парвус в марте 1915 г. получил от правительства Германии первый миллион марок для осуществления революции в России, и эти деньги уже «подогревали» бунтарство рабочих, а летом 1916 г. он получил ещё 11 миллионов марок, и этим деньгам ещё предстояло в этом году сыграть свою коварную трагическую роль. Картина получилась интересной – одни евреи представляли и продвигали в России интересы Германии, а другие – интересы Англии и США. Германское руководство было заинтересовано организовать через «низы» смуту, беспорядки, чтобы российское руководство занялось внутренними делами, и под угрозой очередной революции вышло из войны, освободив этим Германии большие военные ресурсы для войны на западном фронте. А англичане и американцы смотрели глубже – решали сразу несколько задач, главная из которых – совершить государственный переворот, свергнуть российскую монархию и поставить своё правительство, которое будет продолжать бессмысленную войну против Германии.

Еврейский историк Я. Рабинович об этом периоде отметил: «В создавшейся ситуации переходного периода в России наиболее влиятельной силой в еврейской среде стало сионистское движение. Уже в первых числах марта 1917г. в резолюции сионистов сионистского собрания в Петрограде было сказано: "Русское еврейство призывается всемерно поддерживать Временное правительство, а также – к бодрой работе, сплочению и организации в интересах расцвета еврейской народной жизни в России и к национально-политическому возрождению еврейской нации в Палестине. Горе нам, если мы упустим этот исторический момент"». То есть оценка исторического момента еврейскими мудрецами была быстрой и адекватной.

«4 марта. А все-таки оно грандиозно, это падение династии Романовых. 14 лет я проклинал Александра Третьего, 23 года – Николая Второго, и вот теперь дождался падения династии.», – ликовал идеолог С. М. Дубнов, именем которого назван сегодня еврейский университет в Москве.

«Смертный приговор, объявленный мировым еврейством Русскому государству в октябре 1913 года через еврейский журнал «Гаммер», был приведен в исполнение 2 марта 1917 года. Февральская революция была сделана, бесспорно, русскими руками. Руки были русские, но мозги-то – еврейские. Если бы евреи не укрылись в то время за широкую русскую спину и въявь показали себя народу до революции, то никакой революции не было бы. – За евреями никто бы не пошел против царя. А за русской "патриотической" Думой за "лучшими" русскими людьми, спасавшими Россию от "предательского правительства", ринулось всё стадо российское.

Но как только русское ослепление и русская дурость осуществили еврейское задание, как только свергнута ненавистной еврейской державе власть Русского Царя, тотчас эта власть попала в цепкие когти хищного еврейства, которое оказалось тут как тут и сразу наполнило своими Гоц– либерданами, Рошалями, Нашатырями, Иорданскими и Шнейдерами все правящие комитеты – рабочие, крестьянские, солдатские, казацкие и иные», – отметил реальность и подытожил в своей работе «Войны темных сил» (М.2002 г.) Николай Марков.

Кстати, опять закономерно встает вопрос – а чем в это время занимался «выдающийся» еврейский теоретик и активный террористический деятель Бланк-Ленин? Почему его не видно было во время этих событий? Почему не участвовал? Где он был? Ответы на эти вопросы, а также – куда вели «российское стадо» его различные новые «пастыри» – мы рассмотрим в следующих главах.

ГЛАВА ПЯТАЯ. Первый месяц новой власти в России

3 марта Временное правительство было сформировано. В этот день Милюков объявил о том, что в России решено установить конституционную монархию, и что Великий князь Михаил Александрович будет регентом. Но замученные войной и пропитанные большевистской агитацией солдаты, не вникавшие в мудрёные планы заговорщиков и которые любого царя уже органически не воспринимали в принципе, и не важно было – какого он имени и отчества, взбунтовались.

«Заявление Милюкова вызвало бурю негодований всех солдат и рабочих, собравшихся в Таврическом дворце», – удивлялся Керенский. Реакцию народа в Таврическом дворце посчитали случайной и рано утром 4 марта на Варшавском вокзале в Петрограде Гучков и Шульгин зачитали перед толпой солдат и рабочих отречение царя от престола – толпа бурно ликовала. Но, когда они дочитали свой исторический документ до места, где говорилось о передаче власти брату царя, то толпа резко перешла в ярость, и оба революционера еле унесли ноги через боковые двери вокзала.

В Думу стали также приходить возмущённые телеграммы из разных городов страны. Думцы поняли, что они что-то не просчитали, и задумались – что делать дальше. После прочтения телеграмм вспоминал Керенский: «Воцарилась мёртвая тишина. Здесь мы находились в центре борьбы, а огромные пространства страны попали в руки абсолютно неизвестных людей!».

Третий раз произошло то – чего боялись заговорщики больше всего, что после зажжения бунта пламенный процесс выйдет из-под их контроля, можно вспомнить слова Керенского в период подготовки: «Все согласились с тем, что "Прогрессивный блок" должен предпринять немедленные меры для предотвращения революции снизу».

Основная дискуссия по вопросу – «что делать дальше» развернулась в узком кругу в 11 часов 4 марта на Миллионной улице, где были Родзянко, Милюков, Львов и Керенский с одной стороны, а с другой – брат Николая II великий князь Михаил Алексеевич. Часть заговорщиков уже боялась захваченной власти, ответственности и готова была столкнуть её великому князю Михаилу Алексеевичу, а сами попытаться влиять на управление страной из-за кулисья, так привычнее и спокойнее. Мнения заговорщиков разошлись. П. Н. Милюков убеждал Михаила Алексеевича взять всю власть и установить конституционную монархию. Но Родзянко был радикальнее и решительнее. «Родзянко заявил, что вступление на престол Великого князя невозможно», – вспоминал Керенский.

Керенский как принципиальный масон был против варианта сохранения монархии в любом виде, и именно он самым убедительным образом отговаривал князя, пугая страшными кровавыми картинами народного восстания, и в конце концов и «убедил» его в необходимости созыва Учредительного собрания, надеясь, что до начала работы Учредительного собрания «воды утечет много» и ситуация измениться. В результате этой дискуссии князь объявил, что примет трон только по просьбе народа, т.е. – Учредительного собрания, чтобы была легитимность, и объявил свой Манифест:

«Твёрдое решение воспринять в том лишь случае Верховную власть, если такова будет воля великого народа нашего, которому всенародным голосованием через представителей своих в Учредительном собрании установить образ правления и новые основные законы государства Российского».

«Отречение государя потрясло многих, и, в особенности, армию. Но ещё глубже взволновало решение великого князя отказаться от регентства и объявление, что будущий способ правления будет определён всенародным голосованием», – вспоминал Н. В. Вырубов. – «Это отречение и отказ его брата. обезглавили государство и упразднили сознание державной власти. Никакой другой формы управления страной предусмотрено не было, и нескольким ответственным деятелям пришлось спасать страну, создав вначале Временный комитет, а затем Временное правительство». Как видим – масон Вырубов представил своих как «спасителей» России.

Стоит сделать небольшую паузу и обратить внимание – когда 2 марта в поезде произошло отречение Николая Второго – это ещё не была революция, ибо монархия сохранялась – ведь Николай Второй отрекался от власти в пользу своего сына и родного брата. Поэтому с учетом нажима на императора и организованной ситуации вокруг него – это событие можно назвать дворцовым переворотом. А вот отказ под нажимом Керенского и его компании от власти Михаила Романова 4 марта в пользу Временного правительства и Думы до созыва Учредительного собрания – это уже революция, ибо это принципиальная смена формы и сущности власти, – отказ, пусть якобы и временный, от монархии. Это была масонская революция с помощью хитрости.

В результате происшедших событий Временное правительство оказалось единственным легитимным органом власти в стране до Учредительного собрания. И уже не перед князем, а перед новым правительством встала задача организовать жизнь страны, народа и нести за всё ответственность. Керенский: «Перед Временным правительством страны стояли четыре наиболее важные задачи. Вот они в порядке очередности: 1) Продолжить защиту страны. 2) Воссоздать по всей стране действительный административный аппарат. 3) Провести необходимые коренные политические и социальные реформы. 4) Подготовить пути для преобразования России из крайне централизованного государства в федеральное». Первый пункт явно указывал, что Керенский и всё Временное правительство в своём большинстве были на стороне Англии, Франции и США, а последний предусматривал дробление России на множество «суверенных» частей. Первый и последний пункты этой программы могли привести к гибели Россию. Кроме того, Керенский «забыл» про своих конкурентов – «Совет.» Нахамкеса и Чхеидзе.

«И, несмотря на то, что шумели о победе "демократии", первое, что сделало новое правительство, – распустило Думу! На это не решался сам царь, поскольку Думу поддерживали западные союзники, – обратил внимание в своем исследовании В. Шамбаров. – А теперь те же союзники столь вопиющим нарушением демократии нисколько не озаботились, как бы и не заметили. Сыграла Дума свою роль, ну и шут с ней. Императора Николая Александровича правительство вдруг распорядилось взять под арест. Главкомверха Николая Николаевича сместило. И объединило в своих руках такую власть, какой не было даже у царя, – и законодательную, и исполнительную, и военную, и верховную! И всю эту власть хапнула кучка самозванцев, не представляющих никого! Ни народ, ни политические партии, ни Думу.». Здесь В. Шамбаров умышленно или по недомыслию допустил «небольшую» ошибочку: как мы убедительно наблюдали выше – заговорщики представляли мощную планетарную политическую мировоззренческо-религиозную партию под названием – «Масонство» или – «Мировое масонство».

Даже коммунисты, которые солидарно и упорно скрывали правду об организаторах Февральской революции, наконец-то разоткровенничались в лице их современного идеолога С. Кара-Мурзы: «Буржуазия с помощью Запада возродила масонство как межпартийный штаб своей революции (в 1915 г. руководителем масонов стал Керенский).

Это была «оранжевая» коалиция того времени. Большевики к ним не примкнули и правильно сделали. Этот урок надо бы и сегодня помнить». «Матрица «Россия»» М., 2007 г.). Напрашивается вопрос: «К чему этот призыв, – неужели сегодня многие коммунисты стали входить в масонские организации?

Впечатленный реальной мощью масонов, даже знаменитый воспитанник Азефа и Гершуни террорист Борис Савинков решил поступить «гибко» и «мудро» и 4 апреля 1917 года вступил в масонскую ложу «Истинных друзей». Это для кровавого Савинкова был способ вхождения в «высшее общество» с перспективой политической карьеры, и получилось, – через некоторое время стал советником Керенского, а затем и президента Польши Ю. Пилсудского.

Последние сомнения развеяли сами масоны, публично признавшие правду; когда в 2007 году в России масоны решили легализоваться, и даже некто Богданов под лозунгом: «Я – масон и этим горжусь!», участвовал в конце 2007 г. в выборах президента России и в промежутках между телевизионными дебатами летал в США для консультаций к «старшим братьям», то в рамках новой позиции – легализации, масоны издали ещё в 2005 году книгу для начинающих масонов и для популяризации своего движения под названием «Буратино на ступенях масонского храма» (автор А. Веста, М., 2005 г.). В которой с гордостью похвастались, что всего лишь один человек во Временном правительстве в 1917 году не был масоном: «В начале века Россия, несомненно, представляла собой лабораторию мирового масонства, полигон для давно вынашиваемых новаций, а в рядах Временного правительства, как утверждают исследователи, был только один не масон (Обер-прокурор Синода А. В. Карташев). Свержение монархии и череда русских революций стали результатом разлагающей деятельности "тайных обществ"», – с гордостью отмечает современный масон А. Веста.

Отсюда и понятная реакция ведущих центров – буквально через день после отречения Николая II от престола – «Премьер-министр Ллойд-Джордж в британском парламенте "с чувством живейшей радости" приветствовал свержение русского Царя и открыто признал: "Британское правительство уверено, что эти события начинают собою новую эпоху в истории мира, являясь первой победой принципов, из-за которых нами была начата война" ("Биржевые ведомости", 1917 г. 5 марта)». Стоит отметить, что Ллойд Джордж был главным другом и инструментом еврейских финансовых олигархов и политических лидеров; именно он инициировал создание еврейского государства в Палестине. «Согласно донесениям дипломатов, в правящих кругах Англии радость по поводу революции "была даже неприличной". Ллойд Джордж, узнав об отречении царя, воскликнул: "Одна из целей войны теперь достигнута!". Бьюкенен сразу получил инструкции "избегать препятствий в установлении связи с новым правительством."» – отметил В. Шамбаров. А знаменитый Г. Форд наблюдал такую же реакцию в США:

«Падение Русского Царя при ближайшем рассмотрении получает такое освещение. Когда это событие стало известным, оно возбудило в Нью-Йорке необыкновенную радость. Один нееврей с мировым именем произнес речь, в которой восхвалял одного известного американского гражданина за то, что он подготовил падение Царя деньгами.».

«США поспешили официально признать новую российскую власть 22 марта. Видный американист А. И. Уткин признает: "Это был абсолютный временной рекорд для кабельной связи и для работы американского механизма внешних сношений". 24 марта последовало признание Временного правительства со стороны Англии, Франции и Италии», – отметил В. Шамбаров.

Вернемся ещё к началу марта. Ситуация в России была критическая, в стране был хаос, отсутствовала всякая управляемость страной. Все телеграммы 4 марта уже говорили, что «после первого известия о падении монархии местные власти, начиная с губернатора и кончая последним полицейским разбежались, а те чиновники, особенно в полиции, которые или не хотели, или не успели убежать вовремя, арестованы всякого рода самозваными революционными властями», – отмечал Керенский. При этом без полицейских резко – в разы возросла преступность. Россия в это время, как земля в переходный период ранней весною – и остатки снега, и слякоть и грязь, и весенний оптимизм и неизвестно – какие хозяева и что на ней будут возделывать.

В этой тяжелой внутренней ситуации новое руководство России сочло главным рассмотреть внешнеполитический вопрос – продолжать войну или прекратить. Казалось бы, – сама постановка вопроса была абсурдной, ибо эта война для России была изначально абсурдной, и необходимо было срочно выходить из войны. Милюков настаивал на продолжении этой бойни, ибо, по его мнению – это дело чести: царь подписал соглашение с Англией, Францией и Италией, по которому в случае победы над Германией Россия получала Босфор и Дарданеллы, и некоторые территории в Азии. Милюков явно «работал» на Англию. «Назойливость, с какой Милюков возвращался к одной и той же теме о Дарданеллах, озадачивала», – отметил Керенский грубую работу «брата», Керенский тоже работал на Англию, но более тонко. Сообща ситуацию переломили и здравомыслящих заглушили, – и новая Россия продолжала воевать против Германии.

В эти же дни пришлось решать и ещё один важный вопрос, ибо 4 марта Николай II попросил разрешения у заговорщиков съездить в Царское Село за семьёй и разрешить переехать в Мурманск (город

Романов), а оттуда выехать в Англию. Николай просил также после окончания войны разрешить ему с семьёй вернуться в Россию и жить в Крыму (Крымская Ливадия).

Керенский и его суфлёры задумались над судьбой последнего российского императора и его семьи. И в начале 7 марта Временное правительство решило – чтоб никуда сам не уехал с семьей – арестовать императора и содержать его под арестом в Царском Селе. 9 марта царь прибыл в Царское село. В этот же день второй центр власти в стране – Исполком Совета также принял решение об аресте царя. Развернулась борьба между двумя новыми центрами власти за ценный политический трофей.

Генерал Корнилов нёс ответственность за безопасность царя и его семьи. И когда большевик Масловский приехал «на дурочку» арестовывать царя – ему в этом решительно отказали, и он уехал обратно в столицу. 10 марта Совет немного умерил свои амбиции, и обе стороны создали контактную комиссию. Временное правительство с этого дня начало пытаться перехватить власть в стране, отодвинуть Совет.

Британское правительство 10 марта якобы согласилось принять царя, но затем, поразмыслив, 22 марта отказалось его принимать, объявив, что отказало до окончания войны. Это был шантаж – в это время шли жаркие дискуссии о выходе России из войны, в чём абсолютно не была заинтересована Англия. И царь должен был воспользоваться своим остаточным влиянием, чтобы участие России в войне продолжилось. Кроме того – это были характерные «английские игры», ибо, как мы наблюдали – фактически решение английское руководство приняло уже давно, – на второй день после отречения Николая II. Обратите внимание на исторический факт – руководство Англии имеет прямое отношение к кровавой расправе над царской семьей.

Что оставалось царю – не оставаться же с семьёй в бурлящей революцией столице, и он попросил разрешить переехать с семьёй в Крым. Но Керенский не разрешил ему, а после паузы предложил поселиться в царской резиденции в Тобольске. Если бы Керенский разрешил выехать царю с семьёй в Крым, то как мы знаем из истории – белогвардейцы как раз и покидали Родину через Крым, и царю с семьё удалось бы уехать и остаться живым.

Для Керенского иметь самого царя в заложниках, арестантах. – это в политической игре редкая удача. Кроме того, Керенский не был самостоятельной фигурой – по его собственному признанию, он был членом тайного масонского общества и дал клятву верности, поэтому был зависим от Суфлёра-Мастера сидящего в Лондоне, который затем ласково и примет его, когда в России станет совсем жарко от большевиков. И в то время в России были не глупые люди, которые многое понимали. С. Н. Булгаков: «.брехня Керенского ещё не успела опостылеть. Я знал сердцем, как там, в центре революции, ненавидели именно царя, как там хотели не конституции, а именно свержения царя, какие жиды там давали направление.». Современный ведущий масоновед В. Брачев отметил:

«Керенский и К – это всего лишь видимая часть огромного айсберга, с которым пришлось столкнуться в начале ХХ века тяжелому и неповоротливому кораблю русской государственности».

В то время, когда Керенский играл в мудреные игры с «царской картой», Россия находилась в состоянии хаоса, вернее, в России происходил разгул либерализма и демократии, сопровождаемый жестоким варварством, разрушениями, насилием и мстительными арестами «черносотенцев», министров и чиновников.

«Разграбили и сожгли дом барона Фредерикса, министра царского двора. Самого барона не застали. Его больную жену выбросили на улицу без одежды (стоял мороз 17 градусов). – описывал картину тех дней Н. Кузьмин. – А многочисленные газеты лишь подзадоривали разрушительную стихию толпы. Известный публицист Амфитеатров провозглашал: " Каждый царский памятник, по существу своему, контрреволюционен".

Грабеж сокровищ стал набирать угрожающие размеры. В Петрограде неизвестные лица разорили дворец герцога Лейхтенбергского и пышный зал Сената. В Царском Селе ободрали Мавританские бани, а в Петергофе разграбили Монплезир и Большой дворец.».

«Февральская революция не была "бескровной", как её назвали фев– ралисты, – отмечает в своём исследовании М. Назаров. – Керенский признал в мемуарах, что многие чиновники были убиты. Судя по спискам жертв в газетах, число погибших в столице насчитывалось многими сотнями. Были сожжены многие административные здания, разграблены особняки аристократов и царские дворцы. При этом обласканное с первых дней переворота иерархами РПЦ Временное правительство начало гонения на Церковь: была закрыта Александро-Невская лавра, отстранены наиболее стойкие архиереи.

Издевательствам подвергались даже простые государственные служащие. 2 марта в Москве "по улицам двигалось много конных и автомобильных отрядов, конвоировавших экс-приставов, их помощников, околоточных, городовых и т. д. Их окружили воинская стража и студенты с винтовками и браунингами в руках." («Утро России» 1917 г. 3 марта). Те же "студенты с браунингами" арестовывали правых журналистов, монархических деятелей, громили их квартиры и редакции (как квартиру председателя «Союза Русского Народа» А. И. Дубровина и редакцию «Русского знамени»)».

В этой ситуации свободу своим низким и низменным страстям дали многие, хотя некоторые представители «прогрессивной» интеллигенции, как например талантливый, но неграмотный и просто тупой поэт Владимир Маяковский, поступали по неким идеологическим соображениям. Маяковский приехал из далекой провинции в столицу за удачей, за славой и обхаживал редакции, уговаривая издать его стихи. И во время этого знакомства он быстро смекнул – кто «в доме хозяин», у кого деньги, кто «всё решает», кто формирует «общественное мнение» и примкнул к «прогрессивным» весьма оригинальным образом. – Как только ему, наконец-то, удалось в 1915 году уговорить и напечатать в русском альманахе «Стрелец» свои стихи под провокационным названием «Анафема», Маяковский закатил политесный пиарный скандал – в популярной массовой газете «Биржевые новости» опубликовал своё заявление, что он публично заявляет, что больше не будет публиковать свои стихи в «Стрельце», так как это печатный орган антисемитов, ибо в нем публикуют произведения черносотенца и антисемита Василия Розанова. Как мы наблюдали в четвертой книге – после радикального переворота Розановым своей позиции после убийства Столыпина и «дела Бейлиса» в 1913 году, с крайне юдофильской в крайнюю юдофоб– скую всё «прогрессивное» еврейское сообщество уже два года усердно и мерзко третировало В. Розанова, гнало его в изгои, в изоляцию, в позор и в голод. Вот тут-то Маяковский и изловчился дать пинка В. Розанову и редким издателям, осмелившимся его издавать. Это привело «прогрессивное общество» в столице в восторг – русский, и какой молодец!

После этого скандала Маяковский сразу стал знаменит, популярен, а его друзьями-опекунами соответственно стали М. Гершензон, Л. Гу– ревич, Волынский-Флексер, Гиппиус и т.п. А Горький, который был в этой же команде и защищал евреев от обвинения в шпионаже во время идущей войны, устроил Маяковского на постоянную работу в автошколу чертежником. Маяковский с таким рвением начал осваивать новое ремесло, что через год – в начале 1917 года начальник автошколы старый генерал Секретов наградил Маяковского медалью «За усердие». Но как только начались «революционные» события и стали арестовывать полицейских, то Маяковский пригласил солдат и арестовал своего начальника и отправил старого беспомощного генерала в тюрьму, и этим своим «подвигом» Маяковский очень гордился и бахвалился долгие годы. И в наступившей упоительной свободе Маяковский сладостно выпустил из себя самое темное и низменное, громогласно приводя в упоительный сатанинский восторг уличную «революционную» свору своими эпатажными откровениями: «Я люблю смотреть, как умирают дети», или безумными призывами:

.Время пулям По стенкам музеев тенькать. Стодюймовками глоток Старье расстреливай! А почему не атакован Пушкин? А прочие генералы-классики?

«Золотые времена» для этого безумного дикаря, варвара 20-го века, опасного дурака наступят – когда власть в России захватят большевики. Ситуацию среди «творческой» интеллигенции в этот период очень хорошо отразил в своём исследовании Николай Кузьмин (книга «Возмездие», М. 2004 г.), которую настоятельно рекомендую прочитать. Н. Кузмин:

«Чтобы не допустить "насилия над демократией", столичная интеллигенция сколотила «Союз деятелей искусства». В первую очередь они постарались привлечь на свою сторону Ольгу Львовну, жену Керенского, патронессу всех зрелищных мероприятий в Петрограде. Культурные силы столицы размежевались на две неравные группы. «Комиссии» во главе с Горьким и Шаляпиным противостоял «Союз», в котором верховодили Маяковский, Мейерхольд, Леонид Андреев и Сологуб. Длительную борьбу пришлось вести за судьбу Зимнего дворца. Недавняя царская резиденция вызывала у солдат особенную ненависть. Горячие головы из Петроградского Совета приняли решение превратить Дворцовую площадь в кладбище – похоронить там жертвы революции в постоянный укор самодержавию!. Горький и Шаляпин отправились к председателю Петроградского Совета Чхеидзе. Всё-таки социал-демократ, должен внять и распорядиться не безобразить красивейшую площадь в самом центре столицы. Чхеидзе, жгучий брюнет с лихорадочно горящими глазами, не дождался, пока Горький окончит свою речь.

– Жер-ртвы р-революции должны быть похор-ронены под окнами тир-ранов! – провозгласил он словно с митинговой трибуны». Но когда эти интеллигенты 20-го века(!) сообразили, что Зимний дворец пуст, и в окнах никого нет, то от этой «блестящей» идеи разочарованно отказались. Но это были ещё «ягодки», масонские «ягодки». Где-то на этой планете, за пределами России в разных столицах различных государств пребывали вожди большевиков. В начале марта большевики из Совета нашли в Швейцарии беспечно прожигающего жизнь в окружении двух женщин Бланка-Ленина; и в следующей главе заглянем к нему.