Текст книги "Наследство Ушедших (СИ)"

Автор книги: Роман Артемьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

Дядя встал и пошел в сторонку, ничего не сказав. Наученный горьким опытом десяток, расслабившийся было, пока старший занят, немедленно заново выровнял строй, приготовив щиты.

– Все четверо, вместе!

Бран и Лиходей, ещё двое живших на подворье отроков, начали стрелять в людей стрелами с тупыми наконечниками, мы с Завидом подошли поближе и принялись бросать Лепестки. Землю слегка потряхивало – дядя проверял, не забыли ли его подчинённые прикрыться от удара снизу. Пока что десяток стоял крепко и щиты держал уверенно. Конечно, в реальном бою враг станет использовать заклятья на порядок сильнее, но и простые бойцы будут прикрыты более сильными союзниками.

– Давай ты Заморозку опять бросишь, – тихонько предложил Завид. – Ну, чтобы проверить, а?

– Хочешь сказать – чтоб дядя Милорад мне спину вожжами исполосовал? – уточнил я.

– Вот чего ты сразу?! – насупился Завид. – Ясно же, что Лепестками эту защиту не пробьёшь.

– Тебе и не надо. Они на время смотрят, сколь долго держать смогут.

– Дык до первого богатыря! – гыгыкнул друг. – Любой дружинник, не особо напрягаясь, весь десяток вынесет.

– Не любой, – поправил я. Завид любит преувеличивать и мне постоянно приходится его одергивать. Его язык однажды доведет до неприятностей. – Сильнейшие бойцы в битву вступают последними, князья их придерживают до конца. Причем сражаются, как правило, друг с другом, для них в бою со слабым чести нет.

– То да! Вот бы одним глазком взглянуть, как они бьются!

– Синеокому денежку заплати, старцы покажут.

– Они-то покажут, – насупился Завид. – Только я ничего не пойму.

Старцы Обителей и не только они за деньгу малую создавали неплохие иллюзии на основе воспоминаний очевидцев, этакий аналог документальных фильмов для одного. Беда в том, что схватки бойцов высоких ступеней ведутся на колоссальных скоростях и обычный глаз за ними не поспевает, не говоря уже о том, чтобы различить, какие именно заклятья используются. Я просмотрел три сражения и могу сказать точно – нихрена не понять. Шум, крики, команды старших, пыль столбом, сдерживаемые барьером языки пламени, разлетающиеся камни, сошедшиеся в рукопашной два сгустка молний… Ощущение капель крови, забрызгавшей лицо. В светлице, предназначенной для сеансов, стоит ведро специально для тех, кто пришел в первый раз – блюют часто. Мне пригодилось.

Что касается противодействия команды обычных воинов и дружинника седьмой-восьмой ступеней… Извечный треугольник количество-качество-класс никто не отменял. Десяток бойцов завалит слаженную тройку из четвертой-пятой ступеней, да, с огромными потерями, но завалит. В обычных обстоятельствах, с вероятностью восемьдесят процентов. Тройка, в свою очередь, имеет примерно те же шансы прибить дружинника, который, в свою очередь, способен в одиночку раскатать тот самый десяток новичков. Я сейчас описываю средний уровень без учета дополнительных факторов – понятное дело, что в жизни всё обстоит куда сложнее и исход зачастую зависит от удачи.

Глава 7

Войско покинуло Березов через две недели, как и собиралось. Почему так долго? По местным меркам – нормально. Подготовка похода требует времени, не столько для покупки еды и амуниции, сколько в бюрократическом смысле. Писари фиксировали имена участников, какие должности они занимают, сколько им положено припаса (раз уж война объявлена княжеством, финансируется она тоже им), на какую долю добычи претендуют, с какой броней и оружием пришли и много что ещё. Сколько воинов должен выставить боярин и сколько он выставил на самом деле. Какой срок обязана отслужить сотня из небольшого городка Шапки и с какого дня они, в теории, имеют право уйти домой. В теории – потому что если на самом деле уйдут, то позор их внукам припоминать будут. Но довольствие после обязательного срока начисляется по иным ставкам, поэтому учитывать надо.

Короче говоря, неразбериха жуткая. Вдобавок к заботам внутренним прибавились внешние, связанные с отправкой пяти посольств в сопредельные страны, в том числе в саму Родню, с объявлением войны. Последнее, правда, больше походило на посылку с ругательным письмом. Тем не менее, церемониал был соблюден, и плевать, что на границе уже вовсю шла рубка.

Первыми покинули город конные дружины, спустя три дня под причитания женщин ушли пешцы. Березов опустел. Роднинцев не любили, считали народом трусливым и подлым, избегающим честной схватки, хотя признавали за ними хитрость и коварство. На легкую победу общественное мнение не рассчитывало. Атмосфера в столице наполнилась тревожным ожиданием – жители спрашивали друг у друга, нет ли новостей. Вместе с тем нельзя сказать, что народ паниковал, или у людей всё из рук валилось. Столкновения происходят постоянно, та же княжеская дружина в походы ходит не реже раза в два года. На кого? Соседям силу демонстрирует, набеги орд отбивает, союзникам помогает. К тому же смерть всегда рядом, так что люди привыкли и опасности воспринимают с философским терпением. Что, впрочем, не мешает им нервничать и беспокоиться о близких.

Оставаться в городе, в напряженной обстановке не хотелось совершенно, поэтому отец подрядился охранять посадниковых людей во время очистки трех прудов в предместьях.

Лично я под «тьмой» понимаю остатки биологического оружия, созданного Ушедшими Богами на свою голову. Они, в конечном итоге, спохватились и сумели остановить вышедшую из-под контроля разработку, но не уничтожили окончательно, а всего лишь ограничили. В результате на планете существует два биоценоза, один из которых настроен агрессивно по отношению ко второму – и подавил бы того окончательно, если бы не помеха в лице людей.

Темные растения (насколько их можно назвать растениями) пресную воду любят. По морю ходить можно, надо только держаться вдали от районов, где флора мутировала и сумела приспособиться к соленой водице. В крупных реках и озерах появляться смертельно опасно. Мелкие речушки, пруды, ручьи и прочие водоёмы по возможности чистят, уничтожая крупные «клубки», не позволяя им развиться, набрать силу.

Очищение диких территорий напоминает полноценную войсковую операцию, в обжитых землях процедура проходит намного проще. Группа человек из десяти ставит лагерь и методично прочесывает окрестности, находя и уничтожая все крупные узлы и изменившихся животных. Со зверушками проблем никаких – они на людей первыми нападают, словно обезумевшие. Немного сложнее с различными сплетениями, фактически являющимися источниками заразы, но при наличии в команде хорошего «нюхача», то есть сенсора, задача упрощается в разы. На осмотр приличного куска леса уходит суток трое, после чего чистильщики снимаются с места и уходят в иные края.

Зоны на день пути вокруг городков считаются чистыми, их проверяют каждый год и, если что находят, заразу немедленно уничтожают. Наш путь лежал относительно недалеко, в деревеньку под названием Шумы, чей проверяющий забил на обязанности и прошлый год занимался не пойми чем. Недавно деревенские нашли в прудах полностью созревшие клубки, сразу забили тревогу, староста стуканул в город. Как следствие, старого проверяющего сняли, назначили нового и прислали нас.

– Маленький какой-то.

– Здесь не пограничье, – откликнулся стоящий рядом отец. – Разрастись не успел. Не больше двух лет, видишь пятна на основании?

– Угу. Местные могли бы сами спалить.

– Пахари? Не, они не будут. Клубок только второй ступенью возьмёшь, а тех, кто её достиг, в деревнях нет. Боярину или тиуну княжескому деньги надо платить. Старосте дешевле в город сообщить и подождать немного, пока чистильщики доедут.

– Можно без воинских заклятий обойтись, – припомнил я уроки в Обители. – Вроде бы в третьем круге есть что-то подходящее.

– Есть, как не быть. Сложно это для них. Деревенские другим вещам учатся, они с тьмой дела иметь не любят.

Различия между горожанами и жителями сёл очень велики. Пахари сосредоточены на ежедневном труде, их мышление так или иначе вертится вокруг земли и того, что на ней растет. Детей в Обители они посылают редко, зато с охотой отдают в обучение старцам, изучающим природу и обычные растения. Ненадолго – только освоить основы. Полноценных воинов или просто мастеров, развивших плетение до уровня четвертого круга, среди них мало. Те, кто в силу характера на месте не усидит, отправляются в города и уже там стараются зацепиться, в основном пополняя бедные слободки, но некоторым удаётся чего-то достичь.

К нам подошел Петр, старшой, оглядел клубок и со вздохом превратил его в пепел. Хорошая работа, я аж позавидовал.

– Заяц ещё два нашел, – сообщил Петр. – Похоже, застрянем мы здесь.

– Да с самого начала ясно было, что придётся всю округу проверять, – пожал плечами отец.

– Оно так. Счастье, что клубки малые, давить легко. Среди вас нюхачей точно нет? Я бы доплатил.

– Сказано же – нет! Хватит уже!

Среди обычных людей ходит стереотип, будто среди порубежников чуть ли не каждый второй является сенсором. Это, конечно, далеко от правды, хотя в целом чувствительность к проявлениям энергии у нас повышенная. Её специально развивают тренировками, окружающая среда вынуждает. Однако, даже будь кто-то из нас нюхачём, отец всё равно бы отрицал. Нафига нам попадать в реестр и за бесплатно на княжество во всяких заварухах горбатиться?

– Нет так нет, – пошел на попятную Петр. – Просто очень уж не хочется здесь сидеть. В городе дел полно, церковь новую ставим, да и новости сюда долго идут.

– Церковь? – переспросил Ратибор. – Ну да, ты ж христианин. А со старой что?

– Сгорела. Пожгли её ироды.

Петр – редкая птица в наших краях. Христиан мало, даже на юге и западе, где существуют их крупные общины. Ничего не скажу насчет дальних краёв, просто не знаю, какая там обстановка, но в известной мне ойкумене прочно царствует культ Ушедших. Христианство, ислам, язычество во всех формах являются религиями маргинальными и весомого влияния на общественную жизнь не оказывают. Сложившееся положение объяснимо – Ушедшие привели сюда людей из того, первого мира, научили выживать, дали законы и знания. Плоды их трудов очень даже осязаемы и очевидны. Их оппонентам просто нечего предложить пастве сопоставимого, чудо, что вообще кто-то продолжает верить в старых богов.

Нам тоже не хотелось задерживаться на природе слишком долго. Не то, чтобы мы стремились вернуться в Березов, но в столицу и новости приходят быстрее, и событий побольше, и ночевать там теплее. Поэтому в ответ на предложение поучаствовать в обходах наравне с чистильщиками отец ответил согласием. Каждый день мы с самого утра обходили лес, обычный, березовый (в смысле, деревья действительно белого с черным цвета, форма листьев чуть отличается), искали клубки в компании нюхача, попутно уничтожая встречающиеся темные растения. Без клубков поблизости они засохнут или переродятся в нечто приличное, однако некоторые могут послужить основой для нового клубка, так что лучше спалить.

Тем более, по лесу люди ходят, и не все из них способны вовремя разобрать, что вон тот куст голой рукой трогать нельзя, отравишься. Или что неприметная лоза выстреливает острые шипы в любое живое существо, проходящее поблизости. Если шипы вовремя не вырезать, они начинают прорастать в плоть, убивая носителя.

Впрочем, кое-кто из местных в особенностях темных растений разбирался не хуже нас. Однажды мы, забредя в укромную ложбинку, наткнулись на сосну с торчащей из неё фиолетовой веткой. Это уже не столько флора, сколько колония своеобразных насекомых, прикрепляющихся к дереву и высасывающие из него соки, ну и по окрестностям партии добытчиков рассылает. В привязанный к ветке туесок капала маслянистая жидкость.

Отец почесал в затылке, махнул рукой, спалил псевдо-муравейник и пошел дальше. По Правде налицо нарушение, а по законам княжества мы обязаны сообщить о находке тиуну. Сбор и переработка темных ингредиентов разрешен ограниченному кругу лиц, незаконный сбор карается штрафом и батогами на первый раз, при рецидиве наказание ужесточается вплоть до казни. Общество в целом опасается тех, кто имеет дело с Тьмой. Да, конечно, существует дифференциация – старицы Исцеляющей, к примеру, ежегодно закупают разных травок на сотни или даже тысячи гривен, но претензий к ним нет. Потому как все знают, что травки на лекарства пойдут. Обитель Короткого Шага тоже много чего приобретает, охотно объясняя, с какой целью и даже при необходимости соглашаясь на проверки. Несмотря на открытость, отношение к ним иное…

Мы, порубежники, имеем право собирать, перерабатывать и продавать. Не всё и не всем. Самые убойные составы и драгоценные материалы находятся в монополии казны, которая выдаёт разрешение особо доверенным торговцам и мастерам. Обидно нам? Конечно, обидно. Поэтому подпольный рынок процветает и наша семья, как и соседи, принимает в нём активное участие. Ратибор пожалел незадачливого коллегу, ограничившись уничтожением улик и намекнув, что халява кончилась.

У воинов мастерство считается по ступеням, остальные сословия или профессии, не знаю, как правильно сказать, оценивают степень подготовки кругами. Происхождением терминология обязана оформлению главных залов Обителей. У Испепелителя, мстиславльского Меченосца, белозерского Защитника и прочих силовиков столы-терминалы расположены в виде лестницы, от низших нулевых до единственного девятого, доступ к которому даётся лично настоятелем. Во всех остальных Обителях залы круглые и главный стол находится в центре.

Вполне нормальная ситуация, когда о человеке скажут «бронник четвертого круга, ещё у него вторая ступень есть» или «пятая ступень, целитель первого круга». Чистые воины или чистые мастеровые встречаются редко, разве что в молодости, пока не успели достичь высоких званий. Или в тех случаях, когда сознательно не развиваются ни по одному из божественных путей, сосредотачиваясь, скажем, на административной карьере. Про первую ступень не упоминают никогда, в таком случае говорят, что воин опоясанный.

То, что я пойду по воинской стезе, даже не обсуждалось. Дети здесь следуют по стопам родителей, исключения редки и всегда вызваны особыми обстоятельствами. А вот после получения пояса возможны варианты. Надежды на возрождение рода дед связывает в первую очередь с дядей Милорадом и в меньшей степени с дядей Деяном, отец из трёх братьев младший. Я, получается, второй сын младшего сына, то есть хорошего наследства мне не видать. Это с одной стороны минус, но в то же время от меня ничего особенного не ждут и не требуют, то есть могу сам выбирать, по какому пути идти.

Остромир, находящийся примерно в том же положении, мечтает собрать свой отряд. Не ватагу, состоять в которой может любой желающий, лишь бы приняли, а группу профессиональных воинов, действующих постоянно, уважаемых обществом и продающих меч официально, по ряду. Их много и, как правило, недостатка в работе они не испытывают. Главы крупных отрядов приравнены к сынам боярским, могут подняться до боярского чина, если проявят себя и окажут княжеству весомую услугу.

Устремления брата мне понятны, я их одобряю, но моя цель – совершенно иная. Я хочу достичь девятого круга. Войти не просто в элиту, а в элиту элит, встать на самую вершину, в первую очередь в магическом смысле. Остальное приложится. Немногочисленные «девятки» пользуются в обществе высочайшим влиянием, они на равных говорят с правителями крупнейших держав, к ним за тысячи верст приходят паломники за благословениями. Они, по сути, вне структуры общества, над ним, и в то же время одно их слово способно менять устоявшиеся традиции. Сила, свобода, знания… Мечта столь же прекрасная, сколь и недостижимая. Нужно приложить колоссальные усилия, чтобы достичь хотя бы седьмого круга или ступени, подняться ещё выше тяжелее на порядок. Плюс Обители не торопятся раскрывать свои секреты посторонним, допуская до закрытой части библиотек только тех кандидатов, в чьей преданности не сомневаются.

Впрочем, до времени, когда меня начнет волновать благосклонность старцев, надо ещё дожить. Сейчас у меня задачи проще. Войти в воинское братство, ближе познакомиться с различными аспектами божественного искусства, получить как можно больше навыков, пусть и на базовом уровне. Я потому и стремился к Синеокому, что он даёт наиболее разностороннее образование.

– Чем занят?

В ответ я показал отцу наполовину готовый артефакт.

– Очиститель. Чтобы от сырой воды живот не пучило, надо вложить палочку в туесок или вовсе в ямку и пропустить через неё силу. Недолго, вздохов десять.

– Дельно, – одобрил Ратибор. – В пути иной раз так прихватит, что не всякий целитель выходит. Видел, как до смерти кровавым поносом исходят. У Синеокого учат?

– В лавке Смирна на десяток блажневых когтей чертеж выменял.

– А когти у тебя откуда?

– Горисвет отдал. Сказал, раз в Березов еду, вдруг пристрою куда. Пристроил.

Можно сказать, обменял нечто ненужное на то, что способно в перспективе пригодиться. Блажни – зверушки пустые, промысловое значение у них имеет одна малая железа, остальное в мусор. Когти иногда собирают, потому что порошок из них отливает перламутром и используется для украшений. Поэтому я продал их ученику артефактора, расплатившемуся за них подробным рассказом об изготовлении малого очистителя воды. Подозреваю, артефакт по сути является источником ультрафиолета, только пока не придумал, как предположение проверить.

Отец полез рукой чесать затылок. Он моё увлечение ремеслом не то, что не одобрял – считал, мне надо сосредоточиться на изучении заклинаний. Будучи опытным воином, он прекрасно понимал удобство и пользу артефактов, но не лежит у него душа к ним. Вот и сейчас спросил:

– Заморозку тренировал?

Я молча указал пальцем на здоровенный валун, с чьих боков ещё не сошли следы инея.

– Отдыхаешь?

– Укрепу держу.

– Ну, если так… К вечеру сил наберись – покажу кое-что.

Ратибор в семье считается лучшим по «телесным наукам», то есть по всему тому, чему учат у Лесного Князя. Усиление органов чувств и укрепление костей, мышц и связок; выращивание дополнительных органов или улучшение работы существующих; регулировка метаболизма и, в далекой перспективе, вмешательство в генотип. По мелочам себя совершенствуют многие, качественных изменений добиваются единицы, потому что путь сложный, требующий выдержки и особого склада характера.

По большому счету, отец прав. С точки зрения выживания в бою, артефакторика менее перспективна, чем заклинания или владение оружием. Всё упирается в энергию. Моя прошлая цивилизация получила два мощнейших толчка, сначала найдя внешние источники – пар, двигатели внутреннего сгорания, электричество – затем научившись эту энергию запасать. Неважно, в материальной форме или в аккумуляторе. Здесь, на данный момент, ничего подобного нет. Источником энергии является только человек и скотина, всякие мельницы принципиально ситуацию не меняют. Носимые на теле артефакты подпитываются от человека, отсюда их изначальная неспособность противостоять более насыщенным энергетическим воздействиям. Поэтому, скажем, Воздушный щит, создаваемый пуговицей у меня на рубахе, удержит одну, в лучшем случае – две охотничьих стрелы; зато такой же щит, сплетенный отцом, играючи отразит полновесный десяток бронебойных боевых. Обычных стрел, не зачарованных.

Причем пуговица стоит половину гривны. Телушку купить можно, или козу, дающую много молока.

Периодически я играюсь с мыслью выступить в роли Прометея и придумать что-нибудь этакое, вроде простейшего парового двигателя. Память подкидывает примерную схему. Останавливают меня несколько соображений. Во-первых, с первого раза не получится точно. Я не был инженером или металлургом, с кузнечным делом знаком крайне слабо, так что эксперименты займут не один год. Где деньги взять? Во-вторых, каждому времени – свой уровень развития. Даже если я построю паровой двигатель, экономически он будет неэффективен и останется забавной игрушкой. Нет, безусловно, куда пристроить готовое изделие найдут, но ручной труд, особенно с использованием магии, на порядок дешевле. И, в-третьих, лучше оставить всё, как есть. Мой прежний мир был далеко не идеален. Возможно, новый сумеет избежать в своём развитии допущенных там ошибок, а собственные обойдутся не столь кроваво.

Глава 8

Березов ещё в дороге встретил нас новостями. Попавшийся на пути в предместьях знакомый Петра с удовольствием рассказал, что, по дошедшим до города верным сведениям, на границе состоялась битва, из которой наши вышли победителями.

– С роднинцами-то наёмных отрядов много пришло, а не помогло им, – с удовольствием пересказывал услышанное худой мужчина в длинном армяке. – Наши тоже хороши, тоже вольных набрали.

– Где встретились?

– Говорят, возле Запах. Там-то поле большое, все десять тыщ поместились.

– Да так уж и десять? – усомнился старшой.

– Мне то Зван-кожевенник сказал, он от Синька-Горбатого услышал, а Горбатый узнал от старца Услада из Короткого Шага!

Ссылка на служителя, имеющего отношение к Обители известных хитрецов, служила чем-то вроде знака качества. Впрямую они действительно врут редко. Впрочем, здесь не принято опускаться до откровенной лжи, потому что социум относительно невелик и репутация значит многое. Но местного варианта «испорченного телефона» никто не отменял, поэтому любые слухи желательно перепроверять.

Остававшийся на подворье Завид, конечно же, был в курсе событий.

– Представляешь, – начал трещать он, едва заметил меня, вылезающего из повозки. – Наши победили! Наш князь тишком мстиславльцев нанял, чуть ли не тысячу, да ещё белозерцев сгоношили, они подмогу прислали!

– Белозерье объявило войну Родне?

– Не, только княжеская дружина пришла.

Вот это похоже на правду. Дружина мобильна и любит влезать в заварухи, вернее, она для того и существует, чтобы влезать в заварухи.

– Зато Берестье войско пошлёт, – выдал сногсшибательную новость Завид. – Тамошний князь заратился, про обиды вспомнил. У них к роднинцам счет большой – обид мно-ого!

Насчет последнего соглашусь. Берестье сильнее нашего страдает от набегов с Родни, у них общая граница длиннее. В другое время их князь, возможно, предпочел бы отсидеться в стороне, однако ситуативный союз с нами и поражение роднинской армии в битве склонило чашу весов. Плюс упоминание о наёмниках из Мстиславля заставляет подозревать, что это княжество оказывает негласную поддержку и на Берестье прямо сейчас нападать не станет.

– Про наших что слышно? Живы?

– Того не ведаю, – развел руками Завид. – Гонец, что вести привез, на княжьем подворье сидит, его не спросишь. Да и что он знает? Сразу после битвы отослали сказать, что победили и дальше пойдут, он, небось, про наших и не знает ничего.

– Птицу с письмом послать не пробовали?

– Не осталось их в городе, разобрали. Проще весточки от войска дождаться.

Быстрая связь осуществлялась двумя способами. Первый, чисто магический, подходил для относительно близких дистанций и требовал немалого опыта, потому что заключался в создании заклятья, ищущего адресата по указанной характеристике. Большой объём сведений в него не вложить, вернее, чем дальше расстояние, тем меньше сведений, иначе заклятье рассыплется. Местный аналог смс-ки. Ещё старцы Лесного Князя вывели полуразумных птиц, тем самым пройдя по грани – Ушедшие запретили творить разум. Учитывая острую необходимость в крылатых почтальонах, на нарушение закрыли глаза, но за плодовитостью самочек следили тщательно.

Гонца можно послать, умеющего в трансе бежать сутками на высокой скорости. Только их мало. Тело подготавливать к нагрузкам долго и в одиночку путешествовать опасно, поэтому народ предпочитает зарабатывать иными способами.

– А вообще, что говорят? Потери большие?

– Да всякое говорят, – вильнул взглядом в сторону друг. – Кто одно, кто другое.

Скорее всего, народу полегло немало. Войска с обеих сторон нагнали много, причем бойцы сильные, опытные, высоких ступеней. У нас в поход ушли дружины, белозерцы тоже прислали элиту, роднинцев поддерживают южные наёмники, горячие в сече. Иными словами, много воинов, способных использовать площадные заклятья… Вся надежда на медиков. Здесь, если сразу не убили, очень высокий шанс выкарабкаться, от ран и осложнений мало кто умирает.

На наше с отцом счастье, долго мучиться неизвестностью не пришлось. Уже на следующий день начали появляться птицы с письмами, одна из которых прилетела на двор к соседям. Те передали, что в десятке дяди все живы, но не совсем здоровы, многих серьёзно потрепало, как и во всей их сотне. Поэтому вглубь Роднинской земли они не пойдут, останутся в полевом лагере выздоравливать. У отца явственно отлегло от сердца, лицо сразу смягчилось, из черт исчезла острота. Плевать, что добычи меньше возьмут – главное, живы остались.

Снова потекли будни… Назвать их унылыми язык не поворачивается. Работа, занятие найдётся всегда и каждому, от самых маленьких до самых старых. Это не цивилизация после энергетического перехода, тут надо шевелиться, чтобы обеспечить себе более-менее устойчивый и комфортный образ жизни. Скучать и предаваться тоске нет времени, особенно если ты – отрок, то есть на почти низовом уровне иерархии подворья. Холопов у нас нет, всю тяжелую работу сваливают на нас с Завидом. Хорошо хоть, что со скотиной возится Услад, муж Томилы, вместе с их сыном Блудом. Эта семья бежала от внезапного набега орды на северные земли и четыре года назад, потеряв всё имущество, осела в сотне на подворье, выполняя разную работу за кров и хлеб. Копят деньги на собственное жильё и сейчас радуются, что повременили с выбором – присмотренный ими дом сгорел во время недавних беспорядков.

Помимо работы, нагрузки добавляли постоянные тренировки и учеба в Обителях. Первым занимался отец, недовольный моими сомнительными успехами в работе с оружием, у Синеокого меня дрючила Весела Желановна. Некоторые методы противодействия морокам, показанные Волком, опирались на физиологию и требовали более хорошего знания медицины, чем я владел на данный момент. Опять же, Ратибор, при всех своих талантах, педагог не самый лучший и его объяснения способов усиления организма не всегда понятны. Советы целительницы были кстати.

У Завида свободы оставалось побольше, потому что в Березове присматривал за ним старший двоюродный брат, парень ответственный, но не особо настойчивый. К тому же Завид очень общителен, знаком с половиной города и всегда может сказать, что убежал по делу. Справедливости ради – приносимые им новости старшими сотни ценились, фактически, пацан выполнял функцию доморощенного информационного агентства, за что на его отлучки закрывали глаза. Правда, в последнее время он сваливал с подворья слишком часто и старательно помалчивал, чем занимается. С ним вообще что-то странное творилось. Ходил хмурый, иногда застывал с глупой улыбкой, потом вздыхал, встряхивался и снова напускал на лицо выражение вселенской печали. Влюбился, что ли?

Как оказалось – да, влюбился.

Имя объекта его душевных терзаний я узнал при обстоятельствах слегка анекдотичных. Можно сказать, шаблонно-хрестоматийных. Мы вдвоём возвращались с занятий в Обители, когда дорогу нам заступили четыре незнакомых отрока. Судя по жестам и движениям, явно не о ценах на торгу спросить хотели.

– Вот тьма! – тихо, сквозь зубы прошипел Завид.

– Знаешь их?

– Да, они ко мне. Сзади никого?

Я оглянулся. Пусто. Только пара каких-то девок остановилась и с любопытством наблюдала за готовящейся дракой.

– Никого.

– Убежим, если что, – довольно кивнул друг.

Убежать, конечно, можно. Их вдвое больше, так что позора нет. Но я торопился домой, отец ждал, это раз, а два – стоявший первым незнакомый подросток открыл рот и то, что он сказал, мне не понравилось.

– Что, Завидка, долго бегал от нас? Сказано тебе было, чтоб духу твоего рядом с двором не было?! Ща мы тебе насуем за непонятливость! И тебе, и дружку твоему, чтоб знали, где место ваше, да из лесов своих не вылазили! Чурки темные!

Не останавливаясь, я мерным шагом подошёл к нему и молча врезал в лобешник.

Последующий ступор можно объяснить только состоянием всеобщего охренения, наступившего у остальных, включая Завида. Так не делается. Своим поступком я нарушил все существующие правила. Подростковые драки начинаются и проходят по негласному канону, включающему чуть ли не ритуальный обмен оскорблениями для зачина. Подойти и без слов сходу врезать – это полный слом шаблона. Очень удачный для меня, потому что я успел развернуться и другой, левой рукой приложить стоящего рядом второго. Тот был высокий, удар пришелся в грудь, отрок отшатнулся и я, с очередным шагом, очень удачно прописал ему в челюсть.

Врукопашную здесь не дерутся. Свободный человек обязательно ходит с оружием, хотя бы с ножом, взрослые мужчины почти всегда владеют боевыми заклинаниями, поэтому необходимости уметь драться голыми руками нет. Кому нравится силой меряться, те для развлечения борьбой занимаются. Поэтому мою привычку каждый день минут десять колотить кипу бересты, прибитую к стенке сарая, родные считали блажью. Но не мешали. Вреда нет, от важных дел не отрывает, в качестве разминки перед серьёзными упражнениями с мечом или копьём сойдёт. Я и сам не особо усердствовал, тренируя всего один удар, короткий прямой.

Дальше рефлексы взяли своё, ступор прошел, третий незнакомец наскочил сбоку, метя мне в голову слева и сверху. Пришлось уворачиваться. Краем глаза я заметил, что первый, будущий гордый обладатель шишки на лбу, лежит на земле, схватившись руками за голову, второй тоже временно выведен из строя, а Завид дерется с оставшимся. То есть можно не волноваться и сосредоточиться на своём противнике, что я и сделал. Тот уже восстановил равновесие и снова попытался ударить правой. Я подшагнул вперед, опять проводя свой коронный удар – лучший, потому что единственный.

Попал в скулу. Лицо, по сути, это одна сплошная болевая точка, парня повело, развернуло и я вдогон врезал ему с левой в ухо. Противник сгорбился и отбежал, прикрывая голову от возможных ударов, но я не собирался его преследовать. Подскочил к обнявшейся и тяжело сопящей парочке, за шкирятник рывком оторвал от Завида его новую любовь, попутно приложив куда-то в район почек, и отшвырнул в ближайший забор. На адреналине бросок получился очень сильным, тело чуть ли не по воздуху пролетело.

Поставил друга на ноги, рявкнул, перекрывая поднявших вой ящеров:

– Ходу!

Продолжать драку я не видел смысла. Их по-прежнему больше, кто такие, непонятно. Вдруг им дурь подростковая в голову ударит и начнут заклинаниями швыряться? К тому же я, в каком бы теле не находился, ментально являюсь взрослым мужчиной и от желания кому-то что-то доказывать давно избавился. Избивать отроков до потери сознания, самоутверждаясь, не хочу.