Текст книги "Прах любви (СИ)"
Автор книги: Рокси Торн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)
Глава 37
Следующие дни кружились, как картинки в калейдоскопе. Совещания, доклады, беседы, опять совещания. Всю резиденцию заполонили неизвестные или малознакомые люди, декораторы, швеи, повара, слуги, сомнительные личности, приглашённые Артуром. Тень металась по Пределам и не могла найти следов отца, а вот с братом всё было сложнее и проще одновременно.
У Артура в большом количестве имелись подконтрольные ему слуги и чиновники в королевском дворце, поэтому установить местоположение ребёнка проблемой не было, но вот охраняли его на совесть и силами личной гвардии Лиона. Планов подготовили несколько, от силового захвата дворца до диверсии и тайного похищения. И все планы упирались в отсутствие информации об отце.
Я тянула до последнего, слишком велика была вероятность, что при удачном освобождении брата, отцу тут же подпишут смертный приговор. Да и для ребёнка я не просто посторонний человек, а, скорее всего, усилиями Лиона – враг. Готова ли я была пожертвовать отцом ради спасения незнакомого ребёнка? Как бы это жестоко ни звучало, но нет. Да, я обязана попытаться, даже не из чистого человеколюбия, а чтобы забрать возможный козырь из рук врагов, но на чрезвычайный случай был разработан ещё один план, о котором знали только трое: я, Артур и Матс, неотступно следующий за мной. Ребёнка в руках врагов к началу приёма не будет в любом случае.
Откладывая неминуемый разговор с Креем, да и устройство дальнейшей судьбы Маришки, всё так же воющей в недрах княжеских покоев, я хваталась за любые дела. От дегустации блюд для приёма до разговоров с бывшими пленниками и их лечения.
Целители у Северного войска были отменные, вот только далеко не все процессы им были подвластны. А некоторые мужчины оказались настолько измождёнными, что запускать регенерацию было попросту не из чего. В таких случаях вмешивалась я. Это не самые приятные процедуры и для целителя и для пациента, но единственным быстрым способом восстановить узников, было переливание моей крови, напитанной магией и изменённой под каждого индивидуально. Само переливание мог запустить любой целитель, но вот найти универсального донора проблема. Ну и практически бесконечный запас крови в моих венах, тоже играл немаловажную роль. Где ещё найти донора, способного расстаться за сутки больше чем с двадцатью литрами крови? А я могла, пусть и, мучаясь от нескончаемой жажды, но мой костный мозг производил литры идеальной для каждого пациента, крови в час.
А ещё я слушала, и старательно запоминая всё, что говорили освобождающиеся от ментального воздействия пленники. Никто и не сомневался, что в Грозовом Утёсе содержались отнюдь не мелкие аферисты, поэтому я даже не удивилась, когда в одном из бывших узников опознала ректора столичной академии, а в другом главу совета артефакторов, пропавшего несколько лет назад. Думаете, они скупились на эпитеты по отношению к Лиону и скромно отмалчивались о причинах своего заточения? О нет, стоило им вкратце понять произошедшее, как они добровольно и подробно изливали на меня весьма занимательные, а иногда и пикантные детали. А я слушала, с разрешения записывала самые интересные признания и слушала дальше, планируя строительство и академии и гильдии артефакторов. Такими кадрами не стоит разбрасываться, тем более обязанными тебе жизнью и от этого более чем лояльными кадрами.
В перерывах я мучила Арна кадаврами. Генерал, кстати, очень удивлялся моему желанию вмешаться в судьбу великанов, но позавтракав в компании меня и Боли, полдня ходил, задумчиво заглядывая в какие-то бумаги. А когда я выразила желание навестить этаж нежити, генерал уже не выказывал удивления и пристроился в хвост нашей процессии, кажется, будучи искренне заинтересован в результатах моих изысканий.
Боля вышагивал впереди всех, гордо выпятив свою необъятную грудь, и кидал на сидящих в своих камерах других кадавров снисходительные взгляды.
– Почему они в клетках? – не удержалась я от вопроса, рассмотрев грустные рожи нежити.
Они ведь завидовали Боле. Морды разные, но на каждой чётко угадываемая эмоция.
– Они не живые, они существуют только за счёт магии, – как-то заученно ответил Арн, будто процитировал учебник.
– Люди тоже существуют за счёт магии, – напомнила ему.
– Так повелось, – сдался он. – Никто ведь не жаловался.
– Боля не любит кашу, – резко развернувшись и обвиняюще ткнув пальцем в генерала, гневно крикнул Боля.
– А, Боля хоть раз об этом, говорил?! – не стушевался Арн и тоже ткнул пальцем в пластину доспеха кадавра.
– Боля не умел говорить, – насупился мой кадавр.
– Вот о том и речь!
– Боля, так ты один умеешь говорить? – опешила я, вдруг подумав, а не на это ли Матс намекал, когда говорил, что Боля отличается от своих соплеменников. – Только не говорите, что это опять я виновата.
– Боля не жалуется, – возмутился кадавр, а я со смехом потрепала его по руке.
Арн красноречиво промолчал, до такой степени красноречиво, что сомнений в моей причастности к изменениям в отдельно взятом кадавре не осталось.
Вот и что мне с этой информацией делать? Я-то порывалась изменить уклад жизни кадавров, а получается, что не факт, что им самим это нужно.
– Тебе нравится каша? – подойдя к ближайшей камере, в которой сидел кадавр и перебирал какие-то камушки, спросила я у него.
Великан поднял на меня свои горящие огнём глаза и долго смотрел. В момент, когда я уже хотела отвернуться, решив, что он банально не понял вопроса, кадавр замотал головой. Так рьяно, что немного боязно стало за целость оной, но движения прекратились, а голова осталась надёжно закреплённой на шее, которой даже видно не было.
– Хотел бы попробовать что-нибудь другое? – опять обратилась к нему, ожидая, что раздумывать кадавр снова будет долго.
Но, ответ я получила буквально через несколько секунд – кивок, который точно нельзя было перепутать с другим жестом.
– Хорошо, в следующий приём пищи, вам принесут другие блюда, – довольная собой, пообещала я.
Арн отрешённо кивнул, подтверждая мои слова, а я решила пока остановиться на достигнутом результате. Легко отдать кучу приказов, не задумываясь о том, к чему такие нововведения могут привести. Я и так то излишне импульсивна, хоть тут стоит попридержать коней.
– А почему их нежитью называют? – вдруг вспомнила я, когда мы уже отправились в сторону выхода с этажа кадавров.
– А вы не знаете, как они появляются? – остолбенел генерал.
Вот почему они так удивляются любому упоминанию о том, что о кадаврах вообще крайне мало информации? Даже у дипломированных специалистов, что уж в народе про них говорят, даже упоминать стыдно.
– Хочешь увидеть? – загадочно спросил Матс, до этого молча следующий за мной.
И так это интригующе прозвучало, что я, конечно, согласилась. Может, из чистого любопытства, а может, и, поддавшись на хитрую улыбку, но даже не вспомнила о том, что кадавры после ритуала тоже мои подданные, причём в отличие от людей они права выбора не имеют.
Всего великанов в наличии оказалось сто два и ещё два в данный момент «рождались». Процесс долгий и непредсказуемый, а ещё очень зависимый от ресурсов. Что за ресурсы такие помимо магии по дороге мне никто не пояснил, но стоило зайти в зал, как желание задавать хоть какие-то вопросы вообще отпало.
Низкий каменный потолок, глубокая чаша, в которой что-то медленно пульсировало. Хотела бы я ошибиться, о том, что находилось в этом углублении, но запах да и легко узнаваемые части тел, не оставляли простора для воображения.
Да, ресурсами для тел кадавров оказались трупы, предварительно разделённые на составляющие. Неприятно как-то, хотя и объясняло полностью и название, и суть.
– А трупы откуда?
– Госпитали поставляют, – пояснил Матс, опустив в чашу какую-то прибор наподобие длинного градусника.
– Добровольно? – с нажимом спросила я.
– За деньги, – хмыкнул мужчина. – Мы оплачиваем лечение или уход за неизлечимыми больными, а они нам завещают свои тела. Иногда просят компенсацию для родственников.
И как я, проходя много раз практику в госпиталях, даже не слышала о таких предложениях?
– И сколько занимает… процесс? – вглядываясь в пульсацию, напоминающую замедленное сердцебиение, заворожённо уточнила я.
– Около недели, – доставая инструмент из массы внутри чаши, начал рассказывать Матс. – Но, каждый второй экземпляр или нежизнеспособен или не доходит до стадии кадавра.
– Что значит, нежизнеспособен? – вмиг севшим голосом, задала я вопрос. Не уверена, что мне понравится ответ, но знать стоит.
– Некоторые способны жить веками, пока магия их поддерживает, но иногда они просто садятся и засыпают, а после каменеют, – серьёзно ответил мужчина, кажется, поняв причину моего интереса. – Боле это не грозит, он уже взрослый по меркам кадавров, спонтанное окаменение происходит в первый год жизни.
Я даже не скрывала облегчённого выдоха, вот вроде кадавр и кадавр, а привязалась к нему.
В этот момент активировался один из кристаллов Матса и он, быстро проверив послание, повернулся ко мне, собранный и угрюмый.
– Тень вернули из последнего Предела.
И почему я уверена, что и эти новости мне не понравятся?
Глава 38
Тень вернулась ни с чем. Отца не было ни в одном из Пределов, либо он настолько тщательно был скрыт магией, что крысе, даже использовавшей помощников, коих она вербовала из числа обычных животных на местах, найти следы не удавалось. Такая же ситуация была и с информаторами из числа людей. И Артур и Элдены, напрягли все свои связи, но результат был нулевым. Никто ничего не слышал и не видел.
– Завтра вечером прибудут князья со свитами, – почесал подбородок Артур. – Предлагаю мальчика выкрасть под утро, когда Лион уже будет на полпути сюда.
– Как он воспринял запрет на переход? – спросила у сидевшей тихо, как мышка, Эсмины.
– Не очень, – ответила она, тут же встрепенувшись. – Грозились казнить всех, требовали любой ценой устроить туннель, но я всех отправляла к генералу и ссылалась на особые обстоятельства.
– Молодец, ему полезно будет растрясти свою королевскую задницу, – усмехнулась я, увидев, как Эсмина сжалась, от такого неприкрытого пренебрежения в адрес монаршей особы.
– В ночи вся королевская делегация выступает к крайней открытой точке переходов и дальше уже в каретах, – добавил Артур, явно получивший новые сведения из дворца.
– Леди, у нас ещё возникла проблема, которую я не могу решить собственными силами, – замялась Эсмина, теребя записную книжку: – По вашей просьбе, привезли родственников Маришки.
Ещё одна головная боль, моя личная головная боль. Как бы ни хотелось отмахнуться от незначительной, в масштабах происходящего, проблемы, но придётся её решать. И за себя, и за своего муженька, стараниями которого мозги у Маришки потекли. Да и я виновата не меньше, не полезла бы к ней со своей дружбой, она бы так и осталась провинциальной магичкой, пределом мечтаний которой была бы должность штатного мага. Но нет, я ввела её в общество, я показала ей другие грани жизни, я же убедила её, что она достойного большего.
– Завтра я займусь этим и Креем, – отрезала я, подведя итог незапланированному совещанию.
Эсмина всхлипнула, но промолчала. Ну и правильно, мне самой не по себе.
Свою последнюю относительно спокойную ночь я провела одна, если не считать компанию Тени, даже девушек отправила к Артуру, они и так при любой возможности сбегали к нему, так что выдала им официальный выходной. Уж переодеться или помыться я в состоянии сама. Не положено княжне иметь такие плебейские замашки, но мне было плевать. Княжна и за жизнь не должна бороться, и революцию планировать не должна, поэтому самостоятельно расправленная постель – меньшее из моих прегрешений.
А утром, едва проглотив пару булочек, я отправилась в княжеское крыло. Даже Матса оставила за дверьми. Сама не знала толком, что буду делать, ни к чему мне свидетели. Матс неохотно, но всё же отступил, не став оспаривать мою власть.
Княжеские покои встретили меня неприятным запахом и воем. Маришка всё так же пребывала в состоянии безумства и крушила свои покои. Ну как покои, комнату без окон, отгороженную от остального мира массивной дверью, которую она неоднократно пыталась выломать. Дверь не поддавалась, но девушка попыток не оставляла, распугивая немногочисленную прислугу.
Маришку я оставила на потом, в конце концов, в отличие от муженька, она уже понесла своё наказание, а вот Крей, пока был жив и в сознании. И вот от его покоев и исходил ужасный запах, не уступающий темницам Грозового Утёса.
– Вон пошла, дрянь, – остановившись у самых дверей и замерев, взявшись за ручку, услышала я возглас, раздавшийся изнутри.
Хриплый, надменный и полный ненависти возглас, произнесённый, несомненно, голосом мужа. Дверь приоткрылась и наружу вылетела красная, заплаканная девушка, судя по форме служанка. Девушка бросила на меня виноватый взгляд и ускользнула с такой скоростью, что я даже окликнуть её не успела. Не то, чтобы я так желала пообщаться с прислугой, но отчего-то хотелось девушку утешить.
– Здравствуй, муж, – заходя в тёмную затхлую спальню, поприветствовала лежащего на постели мужчину.
– Явилась, тёмная тварь, – выплюнул он, силясь совладать с телом.
– Срываешься на прислуге? – не удержалась от колкости я, переступив через оставленный на полу таз с водой.
– Тебе то, какое дело? Это моя прислуга, – огрызнулся он.
– Ты знаешь, зачем я пришла? – проигнорировав выпад, спросила у него.
– Поиздеваться вдоволь? Мало того что приковала меня к кровати?
– Нет, я пришла попрощаться, мне надоело быть твоей женой, – усаживаясь на краешек грязной постели, произнесла я.
Даже голос не дрогнул, хотя внутри от этих слов, будто струна натянулась.
– Ты не посмеешь, стена скоро перестанет сдерживать нежить, – насупился он, искренне веря в свои слова.
– Стена больше не твоя забота, как и нежить, – покачала я головой.
Больно, мне всё ещё было больно. Смотреть на это высокомерное лицо и вспоминать. Смотреть на эти губы и знать, что они не произнесли ни слова правды. Ложь, только ложь срывалась с этих красивых губ.
– Захватила всё-таки власть, – разом сдулся он.
– Я не просила меня сюда тащить, я не просила делать меня пешкой в вашей игре, – не согласилась с ним, а внутри всё сжалось.
Хотелось завыть, как Маришка. Почему? За что он так со мной поступил?
Мне казалось, что за чередой других волнений я забыла уже о предательстве, о той боли, что они мне причинили. Но, я ошиблась, Боля не смог забрать все страдания, а память подвела в очередной раз, сохранив все травмирующие события.
– Будто меня спросили, – буркнул он, разом помолодев лет на десять внешне.
– Ты сам начал, зачем тебе нужна была магия? Зачем ты провёл ритуал над Эсминой? Для чего тебе нужен был мой ребёнок?
– Даже пытать не будешь? – неподдельно удивился он, когда я не подкрепила вопросы магическим воздействием.
Я в ответ только покачала головой, стараясь сдержать рвущиеся наружу слёзы.
– Ответы в обмен на последнюю просьбу, – собрался он.
– Ответы ничего не поменяют, просто удовлетворят моё любопытство, ты в любом случае умрёшь сегодня, – вздохнула я.
– Это и есть моя просьба, дай уйти самому, вылечив Маришку.
– С чего ты решил, что она проживёт дольше тебя?
Почему она? Да что в этой стерве такого, что даже перед лицом смерти он думает о ней?
– Не убивай её, – в отчаянии прошептал он и совсем тихо добавил: – Умоляю. Я так перед ней виноват.
Полюбит ли меня хоть кто-то кроме Тени так? Чтобы переступить через все принципы, через гордость? Пожертвует ли своей жизнью, ради прозрачного шанса на моё спасение? Назовёт ли меня кто-нибудь любимой? Не за титул, не за силу или деньги, а за мои пороки, за мои грехи, просто полюбив меня саму?
– Нет Крей, – сквозь слёзы, ответила я. – Но я могу быть милостива.
В глазах мужа зажглась надежда, словно ему даровали вторую жизнь. Как же тошно от этого.
– Можешь своей рукой освободить её.
Милость ли это? Я не знаю. Стоит ли лёгкая смерть для своей любимой ответов? Я не знаю.
Крей молчал, долго молчал. По лицу проскальзывали разные эмоции, но он молчал, продолжая взвешивать все доводы.
– Я согласен, – наконец-то решился он. – Я погубил её, обрёк на смерть, мой долг избавить её от твоей мести.
Струна внутри лопнула окончательно, освобождая зажатое в тиски сердце. Чудовище, мстительное чудовище, вот кем он меня считает.
– А мою жизнь ты не погубил? Не мою жизнь ты готов был поменять на брата и стену? Убивался бы ты от жалости ко мне, если бы у вас с этой предательницей всё получилось?
– Не знаю, Алекс, я ничего не чувствовал к тебе никогда, даже жалости. Ты просто кукла, воспитанная, дорогая кукла.
Больно? Нет. Только обида, на себя, на Крея, на Лиона с князьями, но боли больше не было.
И он начал свой рассказ. И отчего я решила, что его любовь к Маришке настолько сильна, что он готов пожертвовать собой? Искупление, вот чего он хотел добиться, ведь всё, что он сделал в жизни, было направлено только на себя. Всё ради магии, ради долгой жизни, ради удержания власти. Всё ради себя.
Орхусы оказались хоть и древним, но угасающим родом, в котором очень давно не появлялось сильных магов. Крей же оказался исключением, с рождения наделённым огромным резервом. Он был надеждой рода, единственным шансом обрести былое величие. С самого раннего детства именно эту идею закладывали в его голову, всё ради силы и власти. Со временем идея восстановления рода трансформировалась в личное величие, и Крей не считаясь с потерями, тянул всё, что можно. Убить на дуэли и выкачать чужую магию – легко. Подставить друга и увеличить свой резерв – не задумываясь. Так, он стал князем, так он оборвал все связи с другими Пределами, так он нажил себе врагов в лице Лиона и серых кардиналов.
Ошейник на Эсмине всего лишь эксперимент. Он всё лишь хотел проверить, получится у него выкачать магию незаметно или нет. Он убивал её долгие годы, ради того, чтобы знать: возможно ли это. Потом ему подсунули меня, и следующий ошейник должен был затянуться на моей шее, но я вдруг оказалась тёмной и стена, питавшая все эти годы его, начала выдавать только тёмную магию. Много, очень много убивающей его магии.
Родовая библиотека Орхусов хранила в себе много запретных знаний, и ритуал передачи резерва в том числе. Вот только это были голые знания, без практических опытов. А Маришка очень хотела стать сильной, самой влиятельной, самой-самой. Идеальный кандидат на следующий опыт. В случае успеха она бы получила желаемое, а Крей бы получил не только рабочий ритуал, но следующую покорную жертву. А потом затянул бы поводок на шее нашего ребёнка, выкачивая крохи магии, а когда сила раскрылась бы полностью – забрал и его резерв.
А пока ребёнка не было, Крей довольствовался донорской магией, которую под зельем я сливала в него подчистую. А стена в ответ на примесь моей магии в нём, продолжала отчасти функционировать, сохраняя видимость власти в его руках.
– Пошли, – выжигая магические каналы и возвращая подвижность телу, приказала я Крею, пока решимость сдержать слово не оставила меня.
Орхус неловко поднялся, и неуверенно ступая онемевшими за неделю неподвижности ногами, направился за мной.
– Тёмный резерв нельзя отделить от тела мага, а магию можно отдать только добровольно, – бросила я и почувствовала, как отчаяние захлестнуло мужчину.
Что ж, хотя бы это принесло небольшое удовлетворение. Не все знания есть в родовой библиотеке Орхусов.
Глава 39
Пожалуй, я сломала Крея окончательно. Новость о том, что он остался бы ни с чем, его фактически раздавила и к поджидающим у выхода из его покоев воинам с Матсом во главе, он еле вышел.
– Приведите родителей Маришки, – приказала воинам.
– Зачем? – апатично поинтересовался Крей.
– Они имеют право знать, кто и по какой причине лишил их дочери.
Крей только кивнул, отрешённо разглядывая Матса, старающегося попасть в поле моего зрения. Вот что он хочет? Понять, почему Крей на ногах? Угадать, что я задумала? Или может пожалеть наивную дурочку, а заодно и затащить её в постель?
– Ты на меня злишься? – вдруг поинтересовался Матс, оказавшийся слишком близко.
– С чего такие выводы? – опешила я, невольно покосившись на мужа.
Стыд? А вот перед кем? Сама уже запуталась, что и к кому чувствую, и что стоит чувствовать, а что нет.
– Ты меня избегаешь, – не спуская с меня взгляда, ответил мужчина.
– Я всех избегаю, – покачала головой, старательно контролируя собственное дыхание.
Ну а чего от него так вкусно пахнет? Морозом, парфюмом, ещё и тепло это, вечно его сопровождающее. На фоне того, чем я вынуждена была дышать в спальне Крея, божественный аромат.
– Он, – выразительно посмотрев на муженька, выделил Матс, – тебя чем-то расстроил?
– Он сказал правду, – зачем-то ответила ему. – Я глупая, мстительная кукла, которая недостойна даже жалости.
Вот кто меня просит душу изливать, ещё и при войске? К чему эти откровения?
– Хочешь, он будет желать смерти, долго и мучительно?
Крей на это заявление истерически хохотнул и опустился на пол.
– Ты опоздал, сотник, – сквозь смех произнёс Орхус. – Эта тёмная тварь уже отняла у меня всё, мне осталась только жизнь, которая ничего не стоит.
Театр абсурда какой-то, Матс буравил Крея тяжёлым взглядом и сжимал кулаки, Крей, сидя на полу ухохатывался, давясь проклятиями в мой адрес, воины старались слиться со стенами и сделать вид, что их тут вообще не было. Собственно, в этот момент солдаты привели родителей Маришки.
В коридоре повисла неловкая пауза, даже Крей стал икать более деликатно, а я пересилив растерянность, шагнула к ним навстречу. Огромный хмурый мужик, старался прикрыть своим телом потерянную и очень бледную женщину, не уступающую ему габаритами.
– Алексия? – вглядываясь в моё лицо, пробормотал мужчина и получил удар в бок от жены.
– Простите, княжна, – попыталась рухнуть на колени женщина, но мужчина её поймал у самого пола, не дав коснуться каменных плит.
– Она уже сгубила дочь, не смей унижаться, – прошипел он на всхлипывающую мать.
Вот так, не Крей, не интриги, не жажда обрести положение в обществе, а я сгубила Маришку. Как же мерзко.
– Вы уверены, что все беды от меня? Не боитесь, что я выставлю счёт? – раздосадовано бросила я.
– Умоляю, княжна, пощадите, – взмолилась женщина, сумевшая упасть всё-таки на колени и тут же поползшая в мою сторону.
– Меня никто не жалел, в первую очередь ваша дочь, – отрезала я, отвернувшись от них.
– Довольно, – преграждая дорогу матери Маришке и закрывая меня собой, отрезал Матс. – Не стоит опрометчиво кидаться обвинениями.
Матс вкратце обрисовал ситуацию, не щадя ничьих чувств. Женщина залилась слезами, кузнец же хмурился всё сильнее, но чаще задерживался взглядом на Крее, чем на мне.
– А ещё князь, надежда мира, – плюнул он на голову муженька, всё ещё истерично улыбающегося.
– Что ты хотела сделать? – шёпотом спросил Матс, когда всё внимание родителей сосредоточилось на Орхусе.
– Милосердие, – криво ухмыльнулась я.
По моему взмаху, дверь в камеру Маришки распахнули и она кинулась наружу, не разбирая дороги. Маришка, не изменившаяся с нашей последней встречи и выглядящая бабушкой своей матери, кидалась на всех подряд. Выла, кусалась, старалась нанести удары воинам.
Один из стражей ловко поймал её, и зафиксировав руки за спиной, прижал к себе, выжидающе замер со своей добычей.
– Вот твоя милость, – кинула под ноги Крею нож.
Кожей чувствовала, как напрягся Матс, ожидающий подвоха со стороны муженька.
– Княжна, да что же это?! – подражая Маришке, завыла её мать и постаралась броситься мне в ноги.
– Это часть сделки, и её расплата, – отчеканила я, делая шаг назад.
Да, малодушно, но я была уверена, что стоит женщине коснуться меня, и воины убьют её на месте. Слишком напряжённые и собранные они были, да и от Матса сострадания к родителям моей мучительницы ожидать не стоило. А вот я оказалась не готова к такой гнусной расправе, это не в порыве самозащиты убить неприятеля и не на эмоциях отомстить обидчику. Мне не хватало расчёта, отрешённости, да банальной веры в справедливость.
– Не смотри, – загораживая меня от тяжело встающего на ноги Крея, поправляющего сползающие пижамные штаны, напряжённо предложил Матс.
Я только покачала головой в ответ и надавив на стальное плечо, сдвинула не очень-то и сопротивляющегося мужчину в сторону. Хочется, не хочется, но я должна сполна получить свой урок. Это моя расплата за жалость, за слабость, за желание обрести близких. Это мой урок, как бы противно мне ни было.
Крей, с трудом поднявшись, не выпустив из рук кинжал, медленно приближался к Маришке, игнорируя её родителей. Бормоча что-то себе под нос, он неумолимо сокращал расстояние.
Шаг, ещё один, оскал Маришки, тяжкий вздох Крея, его последнее тихое «прости» и удар ножом под ребро. Противный скрип ножа, задевшего кость, и влажное хлюпанье, с которым клинок медленно погрузился в плоть.
Рыдание матери, скупые слёзы отца и булькающий последний выдох Маришки. Нож провернулся в печени, забирая остатки жизненных сил, и девушка затихла, повиснув в руках стража.
Последняя струна лопнула внутри, отпуская на волю горечь от предательства. Я во все глаза смотрела на тело бывшей подруги, девушки, клявшейся в вечной дружбе, и не чувствовала больше ничего. Не было секретов и планов на будущее, не было ночных посиделок за бутылкой вина и пьяных смешков. Не было и ненависти в её глазах, не было презрения в моих. Больше ничего не было.
Неожиданно Крей выхватил из тела нож и с размаха вонзил его в свой живот.
– О нет, дорогой супруг, не так быстро, – усмехнулась я, стягивая стенки желудка, в который этот идиот попал, заодно и вышвыривая наружу кинжал.
У него оставались ещё сутки в запасе, пока клятва не начнёт его убивать. Но легко отпустить его я была уже не готова.
– Да пусть сдохнет, ирод, – запричитала женщина, имени которой я так и не удосужилась узнать.
– Ты достойна такой же участи, как и этот убийца! – кинулся на меня с кулаками мужчина и осел рядом с женой.
– И это ваша благодарность? – удивилась я. – Я подарила вашей дочери лёгкую смерть, а вас не сгноила в темнице, я не покрыла ваше имя позором и не спалила дотла ваш дом. Этого мало?
– Ты убийца, а не целитель, убила невинную девочку, – заорала женщина.
– Вы так ничего и не поняли, – швырнув к ногам родителей Маришки увесистый мешок с деньгами, покачала я головой и поманила стражу, уже схватившую Крея, за собой.
Да я могла их убить на месте за оскорбление, даже не княжны, просто аристократки. Но, я опять смалодушничала. Им нужен объект ненависти, нужен повод жить ради второй дочери. Им нужен смысл, центром которого стала я. Возможно, позднее, они смогут осознать историю, рассказанную Матсом, а, возможно, и нет, но они будут жить. Хоть как-то в отличие от Крея, в жалости к которому меня напрасно обвинили.
– Зачем это тебе? – спросил Элден, когда мы отошли на приличное расстояние, оставив безутешных родителей над телом изуродованной дочери.
– Чтобы помнить, – отстранённо ответила я, и уже тише добавила: – И чтобы больше не допускать ошибок.
– Хочешь сказать, что отныне никаких привязанностей, никаких чувств, только расчёт и долг? – горько хмыкнул он, ухватив меня за локоть.
– Разве не такую княжну вы хотели видеть на троне? – вырывая руку из захвата, едко поинтересовалась я.
– Нет, Лекси, сила не в ненависти и злобе, – покачал он головой.
– Забыл, что я тёмная тварь? – выплюнула я, отворачиваясь от мужчины.
Слёзы, грёбаные слёзы, так не вовремя хлынувшие из глаз.
– Не стоит ненавидеть весь мир, из-за нескольких уродов, – мягко повернул он меня и уткнул моё заплаканное лицо себе в грудь.
Легко говорить тому, кто всегда знал, где его место в жизни. Не сомневался в том, где правда, а где ложь.
– Их слишком много, каждый хочет меня использовать, что-то получить взамен, кому нужна я без силы, без титула, без денег? – зарывшись в одуряюще пахнущую рубашку, рыдала я. – Кому нужна я сама? Артур? Нет, это взаимовыгодное сотрудничество. Даже отец и тот, просто старается искупить вину. Подруги, друзья? Нет никого. Только Тень и Боля, но даже им нужна моя сила.
Матс не стал меня ни в чём убеждать, ласково гладя по голове, пока я выплёскивала ему в рубашку всю скопившуюся обиду.
В пространственном кармане дёрнулся артефакт связи, и я неохотно отстранилась от такого тёплого и дарящего покой, мужчины:
– Сохраните жизнь Орхусу до ночи.
– Как скажешь, княжна, – вытирая влажные дорожки со щёк, улыбнулся он, а я взяла и улыбнулась в ответ.
