Текст книги "Двойняшки"
Автор книги: Роксана Пулитцер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)
Нервы Декстера не выдержали. Когда же наконец этот ребенок перестанет стенать по своей матери? Прошло уже два месяца. Неделю назад он собирался повезти их обеих на ярмарку. Но Грейси опасалась, что они пропустят звонок матери, – та обещала позвонить в шесть. Декстер взбеленился и оставил Грейси дома – поехал с одной Керри; Керри никогда не ныла, как ее сестра. А Грейси его раздражала.
– А теперь бегите и доделывайте свои уроки, – сказал Декстер и в раздражении махнул рукой.
Он вновь подумал об Энн, и его пронзило желание. Желание снова владеть ею. И желание отомстить ей за то, что она первой подала на развод.
* * *
Энн была в замешательстве, в растерянности. Утром ей позвонил Декстер и предложил поужинать у него и встретиться с дочерьми. Она до сих пор не могла в это поверить.
Декстер проводил ее через холл в гостиную.
– Я подумал над тем, что ты говорила. Что детям будет лучше, если ты будешь встречаться с ними чаще, – сказал Декстер, повернувшись к Энн и обняв ее за талию обеими руками.
Энн глубоко вздохнула и закрыла лицо ладонями.
Между ее пальцев просочилась слеза. Декстер улыбнулся. Он знал, что это слеза признательности.
– А сейчас иди и уложи их спать. Они ждут тебя, – сказал он, вытирая ее щеку кончиком большого пальца. – Потом мы поужинаем. Я кое-кого пригласил на ужин.
Энн озадаченно посмотрела на бывшего мужа.
Посмотрела внимательно, словно пыталась разгадать его замыслы. Она попыталась взять себя в руки. Ее удивило, что будут гости. И все же это очень похоже на Декстера… Какова бы ни была его цель, он всегда добивался ее при свидетелях. На людях он просто расцветал.
Энн высвободилась из его объятий и бросилась в детскую. В дверях, однако, замерла, словно окаменела.
Энн показалось, что она смотрела на детей несколько минут, хотя прошли лишь секунды. Девочки лежали в своей кроватке, лежали, свернувшись в клубочек. Керри обнимала Грейси со спины, а Грейси сосала большой палец сестры. Они то и дело вздрагивали. Грейси тихонько плакала.
– Мои ангелочки, – прошептала Энн.
Она вошла в комнату, присела на кровать и принялась целовать обеих.
– Мама, мы так долго ждали тебя, – проговорила Керри. – Ложись с нами.
Энн прилегла возле Керри и обняла дочерей.
– А вы с папой помиритесь? – с надеждой спросила Грейси. – А что будет с нами, если он умрет?
Мы останемся одни?
– Папа не умрет, – ответила Энн. – А вы никогда не останетесь одни. Даже не думайте о таких вещах.
– Спой нам песенку, мама, – попросила Керри, закрывая глаза.
Дочки уже давно уснули, а Энн все еще пела им колыбельные. Ей не хотелось уходить, но все-таки она встала и бесшумно вышла из комнаты. Направляясь в столовую, она слышала звон бокалов и громкий смех.
Энн испытывала странное чувство, оказавшись вновь в доме Декстера. Во всем этом было что-то неестественное, абсурдное… Она чувствовала себя актрисой, игравшей какую-то роль, но совершенно не знавшей своего текста.
Декстер пригласил на ужин двенадцать человек, и Энн никогда еще не чувствовала такой неприязни к людям, как в тот вечер. Она смотрела, как они пьют, как ковыряют вилками в своих тарелках, как беззаботно сплетничают и громко смеются. Гости наслаждались вином и едой, ничуть не заботясь о том, что в это время чувствуют другие.
Энн ужасно устала. И как ей удалось пережить множество подобных вечеров в прошлом, удивлялась она. Интересно, зачем Декстер устроил весь этот спектакль? Еще более странной казалась реакция самого Декстера на события этого вечера. Он, похоже, наслаждался тем, что Энн испытывала дискомфорт и даже отвращение к его друзьям. Она никак не могла понять, в чем дело. Когда ужин закончился, Энн попыталась задержаться. Но Декстер умудрился выставить ее вместе с другими гостями. Как истинный джентльмен, он поцеловал ее в щеку и улыбнулся той самой улыбкой, из-за которой она когда-то влюбилась в него.
Внезапно ею овладело желание броситься обратно в дом, закричать: «Давай начнем все сначала, давай забудем ужасное прошлое. Давай снова совьем гнездо!» Но ее уже проводили к машине, и Энн осознала: возврата к прошлому не будет.
* * *
Джейн, сидя за рюмкой бренди, ждала подругу у нее в квартире. Постукивая своими высокими каблуками, Энн вошла в комнату и начала подробно рассказывать о событиях прошедшего вечера.
– Совершенно непредсказуемо. Как он и любит, – прокомментировала Джейн. – Пусть все ломают головы. Думает, что это дает ему власть над людьми.
– Он предложил мне приехать завтра снова, – сказала Энн, массируя ступню.
– Будь осторожна, Энн. Он что-то задумал. – Джейн принялась массировать другую ногу Энн.
– А что может быть у него на уме? – поинтересовалась Энн.
К сожалению, Джейн не знала ответа на этот вопрос.
* * *
Теперь Энн проводила в доме Декстера гораздо больше времени, чем у себя. Она была счастлива, что постоянно видит дочерей; девочки же были в восторге от того, что мама снова жила с ними. Однако счастье это омрачалось эмоциональными проблемами.
Прежде всего это были проблемы, появившиеся у девочек в результате развода родителей. Энн всячески старалась исправить положение, наладить жизнь детей. Сестры очень изменились с тех пор, как стали жить с отцом.
Энн всегда настаивала, чтобы они правильно питались, сами заправляли постель и убирали у себя в комнате. Теперь же они просили на обед бутерброды, не отрывались от телевизора и совсем забросили уборку. Энн попыталась убедить Декстера, что им требуется помощь психолога, но тот был категорически против. Поскольку все зависело от него, Энн опасалась проявлять чрезмерную настойчивость. Она и так была очень признательна Декстеру за то, что он разрешил ей проводить с детьми так много времени.
Психическая травма, полученная детьми в результате развода, повлияла и на их отношение к окружающим. Девочки больше не приглашали к себе друзей и не очень-то стремились выходить из дома. Они начали общаться между собой на «секретном» языке, известном только им одним. Теперь сестры ничего не предпринимали, не пошептавшись на своем закодированном языке. Энн не хотела вмешиваться в отношения дочерей, но Декстера их поведение раздражало.
Он всегда стремился вмешаться, считая, что это его, отцовское, право. В результате Грейси стала очень застенчивой. Она не разрешала никому входить к себе в комнату, когда принимала душ или переодевалась.
Керри, напротив, была очень открытой, особенно по отношению к отцу. Декстер всячески баловал ее. Он покупал ей гораздо больше нарядов и игрушек, чем Грейси, гораздо чаще играл с ней. Керри любила сидеть у отца на коленях, обнимать и целовать его; она танцевала для него и демонстрировала ему свои обновки.
Еще одной проблемой для Энн стали ее новые отношения с Декстером, отношения, которые больше не основывались на чувстве любви. Развод и события, последовавшие за ним, казались густой черной тучей, закрывшей последний луч солнца в их жизни, затмившей все чувства, которые Энн когда-то питала к Декстеру. Они снова спали вместе. Декстер, казалось, испытывал к ней физическое влечение. Он с удовольствием ужинал с ней и пил вино. Она же, со своей стороны, научилась имитировать оргазм. Если это дань, которую нужно платить, чтобы видеть детей, то пусть так и будет, решила Энн. Но это было нелегко. Во всяком случае, поначалу. Потом стало проще. Она знала: это не правильно, знала, что ей такая жизнь во вред, но так было лучше для детей. Поэтому, когда Декстер предложил ей переехать обратно в его дом, она согласилась.
В первый же день Энн случайно обнаружила в ящике стола в ванной фотографии обнаженной девушки и золотое сердечко с надписью: «Спасибо за прекрасное время. С любовью, Дениз». Энн ничего не хотела знать о Дениз. Она не хотела знать ничего, что напомнило бы ей о разводе и о том времени, когда она жила отдельно от детей. Она чувствовала себя точно на вулкане, который вот-вот «проснется», и очень не хотела этого «пробуждения». Энн решила, что вполне может обойтись и без любви к мужчине – этого требовали интересы детей. Образовавшийся вакуум заполняли Керри и Грейси.
* * *
Пришло Рождество, и Декстер был просто не похож на себя – очень уж старался угодить ей. Он снова стал внимательным и заботливым. И больше не приглашал своих ужасных гостей – они ужинали дома все вместе, как нормальная семья. В рождественское утро Энн нашла под елкой картину Макса Эрнста – Декстер ухаживал за бывшей женой с большим шиком.
Наступил Новый год, и они снова казались счастливой дружной семьей. Семьей без проблем. Прошлое исчезло, будто по мановению волшебной палочки.
* * *
Грейси помогала кухарке Кларе, старой доброй негритянке, печь шоколадный бисквит. Энн вошла на кухню, вернувшись с занятий йогой.
– Выглядит изумительно, – сказала она, поцеловав Грейси. – Жду не дождусь, когда можно будет попробовать.
– Еще не готово, мама. – Грейси строго погрозила ей пальчиком.
– А где твоя сестра? – поинтересовалась Энн.
– Наверху, с папой. Она перепачкалась горячим шоколадом с ног до головы. – Грейси драматично закатила глаза.
Энн направилась наверх, она чувствовала, что жизнь ее вновь обрела смысл. Она была счастлива и беззаботна – почти забытое ощущение. В комнате она не увидела ни Декстера, ни Керри. Затем услышала голоса, доносившиеся из ванной. Дверь была приоткрыта. Она взялась за дверную ручку – и вдруг замерла на месте. Во рту у нее пересохло.
– Когда ты подрастешь, моя принцесса, мальчикам будет нравиться трогать тебя везде, – послышался ласковый голос Декстера. Он, раздетый, стоял вместе с Керри под душем. Завернул кран. – Но ты не должна позволять всем трогать тебя. Это могут делать только некоторые, а не всякий желающий.
– А кому можно? – с невинным видом спросила Керри.
Декстер сглотнул и принялся намыливать ее гладкую спину. Он представлял Керри молоденькой девушкой, с жемчужно-белой грудью и светло-розовыми сосками. Декстер почувствовал, что в его жилах забурлила кровь. Энн в ужасе заметила, что он возбужден.
– Папочка, я замерзла, – сказала Керри, обнимая его за шею.
Энн стряхнула с себя оцепенение и широко распахнула дверь.
– Декстер, – сказала она, – нам нужно поговорить. – Ее глаза пылали, но она старалась держать себя в руках. – Прямо сейчас, – потребовала Энн.
Она взяла полотенце и открыла стеклянную дверцу душа. – Беги и одевайся, Керри. Я приду через минуту. – Ей вспомнилась сцена – Декстер и Терри в постели.
Керри посмотрела на мать, потом на отца. Девочка не понимала, что произошло, но чувствовала: случилось что-то страшное.
Декстер молча прислонился к стене. В нем зарождалась бешеная злоба.
– Хорошенького понемногу. Я повторю апелляцию, – заявила Энн. – И детей буду воспитывать я.
Декстера душил гнев. В эти мгновения он любил Энн – и ненавидел ее. Гордость заставила его выпрямиться и взглянуть ей прямо в глаза. Он смотрел на нее с таким презрением, словно это она обнаженной стояла в душевой кабине. Энн, почувствовав это, пришла в замешательство. У нее перехватило дыхание. Декстер понял ее состояние и мысленно усмехнулся – впервые в жизни он почувствовал превосходство над Энн. Она боялась его, а он ее – нет.
Декстер с облегчением вздохнул; на губах его заиграла холодная улыбка. Не важно, чего мне это будет стоить, но на сей раз я уничтожу ее, подумал он.
– Увидимся в суде, Энн, – сказал он.
Декстер плотно сжал губы, и лицо его теперь напоминало каменную маску.
Настоящее
На улице бушевал ветер, бросавший брызги дождя на оконные стекла. Вспышки молний прорезали небо; то и дело раздавались громовые раскаты.
Зои потянулась к сигаретам. Закурила. Она думала о том, что лучше надеть ко второму завтраку.
Последние недели были очень тяжелыми для нее.
Керри не уступала ей ни в чем, и Зои вновь начали одолевать сомнения. Она не могла наслаждаться ролью хозяйки дома – эту роль узурпировала дочь Декстера. Именно узурпировала. Зои нечем было заняться.
Поместьем управляла Керри, и делала это мастерски.
Зои попыталась поговорить об этом с Декстером, но тот молча уставился на нее, точно на идиотку.
Зои с грустью посмотрела в окно, размышляя о том, когда же наконец Керри вернется в Калифорнию.
* * *
Керри зевнула и открыла один глаз. Все тело ныло, и она боялась пошевелиться. Наконец протянула руку к звонку, чтобы вызвать слугу.
После вчерашней попойки ей оставалось лишь радоваться, что она вообще жива. Она смутно помнила, что отправилась с друзьями в ночной клуб «Банана Макс-Юпитер» – выпить и потанцевать. Было весело. Майкл с некоторых пор не разрешал ей развлекаться таким образом. Она покурила травки, побаловалась кокаином – самую малость – и, помнится, флиртовала со всеми подряд. И без конца хохотала – это Керри тоже хорошо помнила. Дальше – провал в памяти. И сейчас голова болела так, словно под черепом у нее установили буровую вышку.
В дверь негромко постучали.
– Мисс Керри, вам что-нибудь принести? – спросила Ирма.
– Закрасьте стекла черной краской и приварите к ним стальные ставни, простонала Керри.
– Хорошо. Что-нибудь еще? – с невозмутимым видом спросила Ирма – в последнее время она не раз видела Керри по утрам не в лучшем виде после обильных возлияний.
– Черный кофе и газету. Спасибо.
Дверь за Ирмой закрылась. Керри поморщилась – в ней проснулось еще одно воспоминание о вчерашней ночи.
Боже, папочкина машина! Теперь она действительно все вспомнила, и эти воспоминания вызвали тошноту.
Она разбила «тестароссу»! Это случилось при повороте на улицу Слоун, когда они с ее старой подругой Кимберли затеяли гонки. Передний бампер любимой машины отца разбит всмятку. Керри смутно помнила полицию и отца на месте аварии. Но тогда она была слишком пьяна, чтобы понять, что происходит.
Керри попыталась спустить ноги с кровати. Пошатываясь, направилась в ванную. Все тело по-прежнему ныло и болело.
Взглянув в зеркало, она вдруг вспомнила, что ночью приезжал доктор Коуп, чтобы оказать ей помощь. На верхней губе и над левой бровью Керри увидела мелкие порезы, а до шеи невозможно было дотронуться. «Наверное, я ударилась о руль, – подумала она. – Папочка будет в бешенстве. И Майкл тоже, когда позвонит вечером. Господи, может, мне и вправду пора домой? Она ополоснула лицо холодной водой. – Да и эта Зои просто сводит меня с ума… Господи, она же моложе меня. И борется со мной за его внимание, точно какая-нибудь падчерица… или что-то в этом роде. Женщины… они приходят и уходят, – размышляла Керри. – В конце концов они все исчезают, как мать. Почему папочка этого не замечает? – Она закапала в глаза визин. Почему же он этого не замечает?»
* * *
Ирма накрыла второй завтрак во внутреннем дворике. Зои посмотрела на свой салат без майонеза и два тоненьких пересушенных тоста и вздохнула: почему Декстер держит ее на голодном пайке?
Ну да ладно, подумала она, зато сегодня вечером будет здорово. Декстера пригласили на обед, который давал член семьи короля Хуана-Карлоса. Зои прежде никогда не встречалась с представителями королевских семей.
– Ирма, а где мистер Портино? – спросила она, взяв с тарелки тост.
– Он в своем кабинете, с мисс Милли. Придет через пятнадцать минут, отрапортовала Ирма.
– Хорошо. Пока я жду его, пожалуйста, принесите мне чай без сахара, со льдом.
– Хорошо, мэм.
Зои окинула взглядом окружавший ее прекрасный пейзаж, и эта картина немного успокоила нервы, хотя полностью избавиться от мыслей о «проблеме Керри» все же не удавалось.
И тут Зои почему-то вспомнила, как она впервые обратила внимание на Декстера. Было безоблачное весеннее воскресное утро. Она и ее университетские подруги прослышали, что принц Чарльз вечером собирается играть в поло в Веллингтоне. Единодушно решив, что надо посмотреть на него, девушки погрузились в «файерберд» Зои и поехали Веллингтон. Они приехали на стадион гораздо раньше начала «мероприятия», поэтому решили: пока надо взять коктейли и поглазеть на высокопоставленных гостей, направлявшихся к центральной ложе. Девушки болтали и хихикали – и тут появился черный вертолет; он на несколько секунд завис над полем, а затем приземлился. Всем присутствующим дамам пришлось придерживать свои шелковые юбки и широкополые шляпки, пока лопасти вертолета не замерли. В это мгновение солнце почти скрылось за облаком, и Зои показалось, что единственный его луч был точно направлен на человека, который спускался по трапу вертолета. Вне всякого сомнения, это был самый привлекательный мужчина, которого Зои видела в своей жизни, как загипнотизированная, направилась она вслед за ним к трибунам.
Вместо того чтобы смотреть, как играет принц Чарльз, Зои не отрывала глаз от этого человека, сидевшего в частной ложе. Она не знала, кто он такой; знала лишь, что непременно должна с ним познакомиться. После матча она очаровала молодого официанта – для нее это было плевым делом, – и тот провел ее в поло-клуб. Этот мужчина оказался там. Остальное было просто: вместе выпили вина, он попросил ее телефон, позже позвонил. Через неделю она была в Кливедене, шикарном поместье в Англии, которое переделали в гостиницу. Прислуга распаковывала ее чемоданы, лакеи в ливреях приносили на тяжелых золотых подносах чай и лепешки. Они поселились в номере леди Астор; окна номера смотрели на Темзу.
Они не выходили из номера целых пять дней. Ужины накрывали официанты в белоснежных перчатках.
И все эти ужины прерывались их почти акробатическим сексом – такого, как Декстер, с ней никто никогда в жизни не проделывал. Он был одновременно нежным и грубым, он желал ее, и в его желании были и извращенность, и само совершенство.
Он возбуждал ее тем, как хватал за волосы и бросал на постель, а потом входил в нее, раз за разом. Даже спустя многие недели он умел возбудить ее – стоило лишь провести пальцем у нее между ног и поцеловать в затылок.
– Ваш чай, мэм, – прервала ее воспоминания Ирма.
– Спасибо. – Зои вернулась к действительности.
Она поднесла руку к затылку. Намотала на палец пряди волос. Она ожидала, что вот-вот вновь испытает то самое чувство, чувство вожделения, но оно не приходило. Осознав это, Зои очень расстроилась.
* * *
– Милли, соедините меня с Бобом Хатчем из полицейского участка Палм-Бич, – прорычал Декстер, нервно постукивая концом авторучки по столу.
– «Палм-Бич моторе» доставит новый «ламборджини» для Керри к шести вечера, как раз к началу коктейля, мистер Портино, – ответила Милли, набирая номер. – Красного цвета, кабриолет, внутренняя отделка из бежевой кожи с красным. Все, как вы хотели, – продолжила она, прикрыв рукой трубку. – Начальника участка Хатча, пожалуйста.
Декстер подождал, пока за Милли закрылась дверь.
– Здравствуй, Боб. Как дела?
– Прекрасно, Деке. А у тебя?
– Спасибо, что твои парни привезли Керри домой. Особенно спасибо за то, что они не стали подавать рапорт.
– А как у нее сейчас дела? – осведомился начальник участка.
– Хорошо, спасибо. – Декстер по-прежнему постукивал по столу авторучкой. – Но я звоню не поэтому, Боб. Я хотел тебе сказать, что решил подарить городу новую машину «скорой помощи». Мой секретарь оформит все уже сегодня вечером.
– Очень щедро с твоей стороны. Спасибо. – Боб Хатч улыбнулся, удовлетворенный исходом дела.
– Это самое меньшее, что я могу сделать, – сказал Декстер. – Если смогу быть еще чем-то полезен – поставьте меня в известность. И я буду ждать приглашения на полицейскую благотворительную ярмарку. Пожалуйста, не забудьте меня.
– Не беспокойся, не забуду. – Боб посмеивался про себя. – Всего доброго, Деке.
Декстер поднялся из-за стола и вызвал Милли.
– Закажите две дюжины белых роз в комнату Керри. Приложите записку: «Надеюсь, чувствуешь себя лучше. Рад, что у тебя все в порядке. С любовью…» – ну и все такое прочее. Я приведу ее сюда, когда она проснется, чтобы обсудить наши светские планы на следующие недели.
– Хорошо, – ответила Милли, быстро делая пометки в блокноте.
– Позвоните в салон «У Марты» и попросите Линн подобрать для Зои новый гардероб, восьмой размер.
Пусть все привезут сегодня до шести, когда ее не будет. Да… И закажите цветы для нее тоже. – Удовлетворенный своим последним указанием, он вышел из кабинета.
* * *
Стоя перед зеркалом в ванной первого этажа, Декстер ощупал широкий эластичный хирургический пояс, стягивавший его талию. Приподняв ярко-розовую футболку, ослабил пояс – хотелось отдышаться. Он внимательно осмотрел результаты последней операции. Его друг, доктор Соммерс, провел на днях двухчасовую операцию в своей частной клинике в Майами-Бич. Декстер посмотрел на кусочки пластыря, закрывавшие ранки на бедрах.
Затем, осмотрев себя еще раз, он удовлетворенно кивнул. Складки на боках практически исчезли.
Никто и не догадается, подумал он. Только придется некоторое время не загорать в плавках. Никто, кроме Зои. Декстер поморщился, застегивая слишком тугой, стеснявший дыхание пояс, который ему придется носить еще четыре недели.
– Черт возьми, даже в душе! – пробормотал он, распахивая стеклянную дверь, ведущую во внутренний дворик.
Зои сидела скрестив ноги за витым металлическим столом со стеклянной поверхностью. На ней были черные колготки и черная в обтяжку футболка.
Господи, какое у нее чудесное крепкое тело, подумал восхищенный Декстер. Ему нравилось опекать ее – все было в его руках. Декстер знал, что Зои никому и никогда не обмолвится о его операциях. Не посмеет. Самодовольная улыбка заиграла на его губах.
– Дорогая, – произнес он и поцеловал ее в губы.
Зои посмотрела на него с немым восхищением, забыв на мгновение о своих проблемах, поддавшись тому странному влиянию, которое Декстер всегда оказывал на нее.
– Я соскучилась без тебя, – взволнованно проговорила она.
– Стейк с соусом «тартар» и салат, – сказал он, взглянув в тарелку, которую поставила перед ним Ирма. – Великолепно. Я просто умираю от голода.
– Я тоже, – сказала Зои, глядя голодными глазами в тарелку Декстера. Она вдруг просияла. – Не могу дождаться вечера – так хочется взглянуть на принцессу! – воскликнула она.
Декстер поперхнулся. Выпрямившись на стуле, взял девушку за руку.
– Что-то случилось? – спросила она. – Мы разве не едем?
– Я, кажется, говорил тебе, что приглашение только на двоих.
Зои не сразу поняла, что имеется в виду.
– Говорил. А что?
– А то, что Керри – старая знакомая королевской семьи. – Декстер старался говорить как можно мягче, чтобы Зои не обиделась. Однако на глаза ее навернулись слезы.
Он посмотрел на нее невинным взглядом младенца; обычно под таким взглядом она начинала таять. У Декстера промелькнула мысль о том, что неплохо бы привязать ее за руки и за ноги к спинкам старинной кровати.
– Но это же я – твоя подруга, – пробормотала Зои дрожащим голосом. Не Керри, а я!
– Кажется, здесь обсуждают мою персону? – раздался голос Керри, появившейся словно из ниоткуда.
На ней были потертые джинсы, белая майка с глубоким вырезом и теннисные туфли. – Что-то не так? – спросила она, усаживаясь на стул слева от отца.
– Вовсе нет, – с улыбкой ответил Декстер. Зои подумала о том, что ей он никогда так не улыбался.
– Я прочитала каталог путешествий в парк «Золотые ворота», – сказала Керри. – А еще хочу заказать для нас пятимильную прогулку в горах, «Золотые ворота»? – спросила Зои.
– Да, – ответила Керри. – А разве ты ей об этом не говорил, папочка?
Декстер отрицательно покачал головой. Прошло несколько секунд, прежде чем он снова решился поднять глаза на Зои.
– Я подумал, что следует свозить Керри на минеральные воды, – медленно произнес он. – Свозить до того, как она вернется в Калифорнию.
– А когда вы уедете? – спросила Зои.
– На следующей неделе, – сказал Декстер.
– Это будет семейная неделя, – улыбнулась Керри.
Зои встала, резко отодвинув стул.
– Извините, – сказала она, стараясь держать себя в руках.
Когда Зои уже входила в дом, она все же не удержалась – на ее глаза навернулись слезы.
– Что все это значит? – спросила Керри. Декстер промолчал. Он провожал взглядом Зои. Дочь заметила, что отец, положив ладонь на край стола, собирается встать. – Утром звонил Майкл, – неожиданно добавила Керри.
Декстер остался сидеть.
– Чего он хотел?
– Меня. Он хочет, чтобы я вернулась.
– Кажется, мы с тобой это уже решили. Грейси все еще…
– Я знаю, знаю. С тобой решили, а с ним – нет.
Когда я сказала ему, что останусь здесь до Рождества, с ним едва не случился сердечный приступ.
Декстер молчал.
– Папочка… – Керри улыбалась.
– У меня для тебя есть подарок, – проговорил наконец Декстер.
– Еще подарок? Папочка, не стоило, правда…
Майкл редко дарит мне подарки. Он считает, что я и без них очень избалована.
– Иди посмотри у выезда из дома, – сказал Декстер.
Керри в волнении помчалась к воротам. Вернулась с восторженным криком:
– Господи! «Ламборджини»! Наверное, мне нужно разбивать машины каждый день!
– Не слишком увлекайся, – улыбнулся отец.
– Папочка, я люблю тебя. Я думала, что ты будешь в бешенстве. А ты… Я люблю тебя.
Она уселась к нему на колени и обвила руками его шею.
– Я тоже тебя люблю, – выдохнул Декстер. – Больше всего на свете.
Воцарилось молчание – неловкое для обоих. Их лица находились всего лишь в нескольких дюймах одно от другого.
* * *
Зои смотрела на них из окна гостиной. Увидев, что Керри заметила ее, отступила на шаг. Керри же победно улыбнулась. Не отрывая глаз от Зои, она наклонилась ближе к отцу. Зои увидела, что она поцеловала его. Потом Керри, улыбаясь и все еще глядя на соперницу, обняла отца. Ее губы чуть приоткрылись. Она еще крепче прижалась к нему…
Зои отвернулась. Ей сделалось не по себе. Казалось, что эти двое вбили в ее сердце стальной клин.
Матери Зои всегда не нравился Декстер.
– Самые сильные чувства – не обязательно самые лучшие, – говорила она. – Но они часто самые недолговечные – они рождаются, а когда мы из-за них меняем свою жизнь, исчезают.
Декстер, бесспорно, изменил жизнь Зои. Неужели он теперь исчезнет? К горлу Зои подкатил горячий комок – она задыхалась.
Точно сомнамбула, Зои направилась к лестнице.
Поднялась и стала бесцельно расхаживать по кабинету Декстера.
«Я напишу письмо и положу ему под подушку», – решила она. Усевшись за стол эпохи Людовика XIV, Зои открыла верхний ящик и достала ручку. Отодвинув в сторону льняное покрывало, попыталась отыскать чистый лист бумаги – такой, на котором не было бы монограммы Декстера. В глубине левого верхнего ящичка она нашла несколько фотографий. Машинально взглянула на них. Это были фотографии Керри и Грейси, а также Декстера и очень красивой женщины, которую Зои раньше не видела. Девушка грустно улыбнулась. А Декстер выглядит все так же великолепно, поразилась она.
Укладывая фотографии на место, Зои заметила, что из-под запертой шкатулки торчат пожелтевшие газетные вырезки. Аккуратно вытащив их, она прочитала заголовки: «В Палм-Бич похищены двойняшки», «Скандально известная дама из высшего общества отправлена в тюрьму».
Зои раскрыла рот.
– Что ты здесь делаешь?! – раздался резкий окрик Декстера; его глаза метали молнии.
Зои вздрогнула от неожиданности.
– Господи, как ты меня напугал! – выдохнула она.
Декстер пристально смотрел на девушку. Зои физически ощущала нараставшее напряжение.
– Я… Я просто хотела найти чистый лист бумаги, – пробормотала она. И наткнулась на эти вырезки.
Извини. Мне просто стало интересно, о чем это…
– Впредь постарайся сдерживать свое любопытство. – В голосе Декстера звенел металл. – Это не имеет к тебе никакого отношения. – Он вырвал вырезки из рук Зои.
Девушка в испуге молчала.
– Я вижу, что ты расстроена, – сказал Декстер. – Но у тебя нет причин для огорчений.
– Нет, – кивнула она, вздрагивая всем телом. – Конечно, нет.
– Завтра мы что-нибудь придумаем вместе… Только мы вдвоем. Это будет чудесно, правда?
– Да, – согласилась она, – чудесно. – Зои не знала, почему, но ей еще ни разу в жизни не было так страшно.
Декстер неожиданно улыбнулся и коснулся плеча девушки. Затем накрутил на палец ее локоны. Голова Зои откинулась назад.
Другой рукой Декстер расстегнул свой пояс. Брюки упали на пол. Он провел пальцем по ее шее, по груди. «Господи! – подумала она. – Я хочу его. Прямо сейчас. Я хочу его!»
Декстер повалил ее на пол. И тут же улегся на нее.
Зои хотела что-то сказать, но не смогла, потому что он уже вошел в нее, и она забыла обо всем на свете; ей хотелось лишь одного – доставить ему удовольствие.
Несколько минут спустя Декстер, не говоря ни слова, оделся и вышел из кабинета.
Зои, тяжело дыша, лежала на полу.
Она думала: «Тюрьма? Похищение? Что же это за семья? Куда я попала?»
Настоящее
– Извини, сестренка, я опять опоздала. Ну правда, извини. – Волосы Керри рассыпались по плечам пышными, волнистыми прядями.
– Не говори глупости, – ответила Грейси. Но она была действительно расстроена. Она видела, что за последний месяц Керри очень изменилась – в ней появилась какая-то слишком уж очевидная безответственность, невоздержанность во всем…
– Я решила остаться здесь до Рождества, – внезапно объявила Керри. Грейси промолчала, и Керри продолжила:
– А ты не рада?
Грейси в испуге посмотрела на сестру.
– А как же Майкл? – спросила она.
– Папочка сказал, что тебе я нужна больше, чем ему. Ему лучше знать.
«Нужна, – подумала Грейси. – Папочкин безотказный трюк». Она с грустью смотрела на сестру.
– А как же твоя собственная семья?
Казалось, Керри не знает, что ответить. Позже Грейси поняла, что та не может сказать ничего ни о своих детях, ни о муже.
– С Зои я совершенно не могу поладить, – нашлась Керри. Она прижалась лбом к холодному оконному стеклу и посмотрела на живописную лужайку внизу.
Грейси молчала. Она давно привыкла к тому, что отец в затруднительных ситуациях всегда менял тему разговора – такова была его тактика. Но Керри никогда раньше так не поступала.
– Я в общем-то и не знаю ее толком, но я не оставила ей ни малейшего шанса.
Улыбка сожаления появилась на красивых губах Грейси:
– Она ни в чем не виновата. Просто молоденькая девушка, влюбившаяся в отца.
– Знаю, знаю, – с усталым видом кивнула Керри. На ее лице вдруг появилось грустное выражение. – Грейси, что со мной? – спросила она.
– А ты сама как думаешь?
Керри не ответила.
– Ты должна понять, – проговорила Грейси, – что никто и никогда не отберет у тебя любовь отца.
Она слишком велика. И безусловна. У тебя нет причин для ревности.
Керри снова отвернулась к окну. Задернула шторы, чтобы прикрыть комнату от яркого солнечного света.
– Пожалуйста, обещай мне, что поговоришь с Майклом, прежде чем принимать решение, – попросила Грейси. – Обещаешь?
– Обещаю, – ответила Керри, взяв в руки свою сумочку. – А сейчас закрой глаза – у меня для тебя сюрприз. – На губах Керри заиграла озорная улыбка, обнажившая жемчужно-белые зубы; она с гордым видом извлекла из сумочки большой черный вибратор с большим красным бантом на конце и положила его посередине кофейного столика. Вокруг она разложила массу всяких приспособлений к нему. – Готово, открывай глаза.
