Текст книги "Миры Роджера Желязны. Том 3"
Автор книги: Роджер Джозеф Желязны
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)
Свою машину он оставил на стоянке в нескольких днях пути – и в целых мирах оттуда. Чрезвычайно высокий и худощавый, с пышной прядью темных волос над крутым лбом, в одежде излишне яркой для гор Абиссинии. На нем были парусиновые брюки багряного цвета и багряная же рубашка. Даже ботинки и ремень были сделаны из окрашенной в густой багрянец кожи – так же как и вместительный рюкзак. Несколько перстней с аметистами украшали его необычно длинные пальцы. Неустрашимо покоряющий горные вершины, явно безразличный к холодным ветрам – этакий поэт-романтик, Вильгельм Мейстер в годы его странствий, вот только до девятнадцатого века оставалось еще восемь столетий.
Глубоко впавшие глаза горели на его казавшемся почти истощенном лице. Он поискал взглядом известные ему скрытые ориентиры и нашел их. Он шел без отдыха целый день, даже ел на ходу. Но сейчас остановился, так как два далеких горных пика оказались на одной линии, и конец пути был уже недалек.
В полукилометре впереди тропа расширялась, образуя нечто вроде насыпи, уходившей в сторону гор. Он снова зашагал, уже в том направлении, и, достигнув плоской насыпи, вступил в ущелье. По обе стороны поднимались скалистые стены.
Пройдя немного дальше, он сквозь деревянные ворота вошел в небольшую долину. Коровы щипали траву, у дальнего конца долины виднелось озеро. Где-то на полпути стоял загон для скота, рядом зиял вход в одну из пещер. Перед входом сидел невысокий, лысый, очень смуглый человек – невероятно толстый; его мясистые пальцы нежно касались куска глины, вертевшегося на ножном гончарном круге.
Толстяк поднял голову и посмотрел на пришельца, который приветствовал его по-арабски.
– Да пребудет с тобой мир, – ответил он на том же языке. – Входи и освежись после дороги.
Незнакомец в пурпурном приблизился.
– Благодарю.
Он сбросил рюкзак и присел на корточки рядом с толстяком.
– Меня зовут Джон.
– А я – Мондамей, гончар. Прости меня. Не хочу показаться невоспитанным, но сейчас я не могу покинуть этот горшок. Мне понадобится еще несколько минут, чтобы придать ему надлежащую форму. Тогда я принесу тебе еду и питье.
– Не спеши, – сказал пришелец, улыбаясь, – Не каждому выпадает удовольствие увидеть великого Мондамея за работой.
– Ты слышал обо мне?
– Кто не слышал о твоих горшках – совершенных по форме, украшенных небывалой глазурью?
Мондамей не выказал никаких чувств.
– Ты очень добр, – заметил он.
Немного погодя гончар остановил круг и поднялся на ноги.
– Извини меня, – сказал он.
У него была странная шаркающая походка. Джон, опустив руку глубоко в карман пурпурного одеяния, проводил толстяка взглядом.
Мондамей вошел в пещеру, а через несколько минут вернулся с накрытым подносом в руках.
– Я принес тебе хлеба, сыра и молока. Извини меня за то, что не приму участия в трапезе, так как я только что поел.
Он наклонился – с легкостью и грацией, несмотря на массивное тело – и поставил поднос перед незнакомцем.
– На обед я зарежу козла… – начал было Мондамей.
Рука Джона взвилась с неуловимой глазу скоростью. Невероятно длинные пальцы вошли в плоть Мондамея под правой лопаткой. Проникнув глубже, они вырвали кусок плоти. В это время зажатый в правой руке маленький ключ уже стремительно двигался к обнажившемуся участку блестящего металла. Ключ вошел в гнездо и повернулся.
Мондамей застыл. Где-то в недрах его согнутого туловища послышалась серия быстрых щелчков.
Джон отнял руку, отодвинулся в сторону.
– Ты больше не гончар Мондамей, – сказал он. – Я частично активизировал тебя. Прими вертикальное положение.
Мягкое жужжание и едва слышное потрескивание раздались внутри стоящей фигуры. Мондамей медленно выпрямился к опять застыл.
– Прими первоначальный облик.
Фигура медленно подняла руки, коснулась пальцами затылка. На секунду пальцы застыли, потом двинулись вперед и в сторону, стягивая с обнажившейся металлической пирамиды темную псевдоплоть. Пирамида была многоступенчатая, со множеством линз. Потом руки передвинулись к шее, нажали, потянули… Металл. Снова металл. И кабели, и кварцевые окошки, за которыми прыгали и мигали огоньки, и пластинки, и решетки, и сопла…
Через две минуты вся фальшивая плоть была удалена. И тот, кого раньше звали Мондамей, стоял перед высоким худощавым пришельцем, сверкая, помигивая, потрескивая и вспыхивая.
– Открой доступ к Блоку Один, – приказал человек.
Из грудной пластины автомата выдвинулся ящичек, наподобие ящичка магазинной кассы. Джон наклонился вперед, и пальцы, на которых посверкивали аметисты, произвели манипуляции с приборами управления.
– Зачем ты делаешь это со мной? – спросил Мондамей.
– Теперь ты полностью активизирован и должен мне подчиняться. Верно?
– Верно. Зачем ты сделал это со мной?
– Закрой доступ к Блоку Один и займи то место, которое занимал, когда пришел я.
Мондамей повиновался. Джон уселся и начал есть.
– Почему я тебя активизировал? – произнес он через некоторое время. – Потому, – ответил он сам себе, – что сейчас я единственный человек в этом мире, который знает, что ты такое.
– В отношении меня много было совершено ошибок…
– В этом я уверен. Не знаю, существуют ли параллельные миры будущего, но к тому времени, из которого я прибыл, ведет множество вариантов прошлого. Не все они доступны. Когда по второстепенным дорогам никто не ездит, они зарастают. Разве ты не знаешь, что время – это супермагистраль с бесчисленным количеством въездов, основными трассами и обходными путями; к тому же схемы дорог постоянно меняются, и лишь очень немногие могут отыскать въезд…
– Я знаю об этом, хотя не отношусь к числу тех, кто способен не заблудиться.
– Откуда ты знаешь?
– Ты не первый путешественник такого рода, с которым я встречаюсь.
– Да, здесь, в твоем ответвлении, гипотеза, над которой разумные люди в моем мире откровенно смеются, оказалась верной. А именно: в далеком прошлом Землю посетили представители другой цивилизации, оставившие после себя многочисленные предметы. Ты – один из таких артефактов, так?
– Так.
– Далее, мне известно, что ты являешься фантастически изощренной машиной-убийцей. Ты был предназначен для уничтожения чего угодно – от одного-единственного вируса до целой планеты. Так?
– Так.
– Тебя не взяли с собой, оставили здесь. И, поскольку никто не понимал твоей функции, ты принял решение замаскироваться, вести тихую простую жизнь. Так?
– Так. Как тебе удалось узнать о моем существовании и завладеть необходимым командным ключом?
– Мой наниматель – весьма осведомленный человек. Он научил меня законам Дороги. Он рассказал о тебе. Он снабдил меня ключом.
– И теперь, когда ты нашел меня и применил ключ, чего ты хочешь от меня?
– Ты сказал, что я не первый дорожный путешественник, которого ты встречаешь. Знаю. И знаю, кто тот, другой человек. Его зовут Рэд Доракин. Скоро он начнет искать тебя в этом ответвлении. Я нуждаюсь в очень большой сумме денег и получу эту сумму за убийство Доракина. Но в делах, связанных с насилием, я всегда предпочитаю действовать через посредников – Живых или механических. В этом деле моим агентом будешь ты.
– Рэд Доракин – мой друг.
– Мне так и сказали. Тем меньше причин будет у него подозревать тебя в недобром. А ну-ка…
Джон порылся в рюкзаке и вытащил плоскую металлическую коробочку. Он открыл ее и нажал на пару кнопок. Из устройства послышался прерывистый сигнал.
– Недавно ему пришлось заменить ветровое стекло, – продолжал незнакомец, опустив коробочку на камень. – Одновременно в его машине был спрятан миниатюрный передатчик. Теперь мне остается только дождаться, когда Рэд появится в этом ответвлении Дороги. Тогда я выслежу его с помощью вот этого и покончу с ним, когда захочу.
– Я не желаю быть твоим посредником в этом деле.
Джон поднялся, подошел к гончарному кругу и одним ударом сплющил сырой горшок, который перед этим выделывал Мондамей.
– Твои желания не имеют никакого значения, – заверил он. – Ты обязан подчиняться мне.
– Так.
– Я приказываю не пытаться предупредить его каким-либо способом. Ты меня понимаешь?
– Понимаю.
– Тогда нечего спорить. Ты сделаешь все, как я велю, и с полным старанием.
– Сделаю.
Джон вернулся к подносу и продолжил трапезу.
– Я хотел бы отговорить тебя от этой операции, – сказал Мондамей после паузы.
– Не сомневаюсь.
– Тебе известно, почему твой наниматель желает убить Доракина?
– Нет. Это его дело. Меня это не касается.
– Ты, должно быть, человек весьма необычный, если тебя наняли для такого необычного дела.
Джон усмехнулся:
– Меня сочли достаточно квалифицированным.
– Что ты знаешь о Рэде Доракине?
– Я знаю, как он выглядит. Я знаю, что он, вероятно, придет сюда.
– Ты, очевидно, из числа профессионалов, и твоему нанимателю пришлось изрядно потрудиться, чтобы нанять…
– Очевидно.
– Ты не задумывался, почему? Что такого в намеченной жертве, ради чего стоило идти на подобные ухищрения?
– Скорее всего меня выбрали потому, что жертва уже знает о начавшейся охоте.
– Как это получилось?
– Не столь давно в его родной время-линии было совершено первое нападение.
– Почему же оно не удалось?
– Плохая подготовка, неумелое исполнение.
– Что случилось с убийцей-неудачником? Человек в багряном одеянии поднял на Мондамея пылающий взгляд.
– Рэд его убил. Но могу тебя заверить, что между мной и тем несчастливцем нет и не может быть никакого сравнения.
Мондамей промолчал.
– Если ты стараешься меня запугать, намекнуть, что это может случиться и со мной, то напрасно тратишь время. Я вообще мало чего боюсь.
– Это хорошо, – произнес Мондамей.
Джон оставался с Мондамеем большую часть недели, перебив за это время пятьдесят шесть изысканных горшков, прежде чем обнаружил, что это уже не беспокоит его механического слугу. Даже когда он велел роботу собственноручно бить горшки, он не заметил какого-либо эквивалента эмоциональной реакции и поэтому решил отказаться от такого метода причинения боли пленнику.
А однажды утром бибикающая машинка начала издавать резкое жужжание. Джон поспешно настроил ее, снял показания и произвел дальнейшую тонкую настройку.
– Наш объект примерно в трехстах километрах отсюда. Как только я искупаюсь и сменю одежду, я позволю тебе доставить меня к месту его нахождения, дабы покончить с этим делом.
Мондамей ничего не ответил.
Глава 1– Рэд, тот доктор, которого мы встретили в мастерской… Меня несколько тревожит его… Эй! Ты что? Собираешься остановиться и взять попутчика – в то время, когда в нас то и дело стреляют?!
– Новый динамик немного дребезжит.
Он съехал на обочину. Неожиданно пошел дождь. Маленького роста человек с буйной шевелюрой и черным чемоданчиком улыбнулся, сверкнул зубами и открыл дверцу.
– Далеко едете? – послышался высокий голос.
– Примерно на пять В.
– Ну, лучше, чем ничего. Хорошо, хоть от дождя укрылся.
Незнакомец залез в кабину, захлопнул дверцу, пристроил чемоданчик у себя на коленях.
– А вы далеко направляетесь? – спросил Рэд, выезжая на Дорогу.
– В Афины времен Перикла. Меня зовут Джимми Фрезер.
– Рэд Доракин. Не близкий у вас путь… Говорите по-гречески?
– Учил два года. Я давно мечтал туда съездить… Между прочим, я о вас слышал.
– Хорошее или плохое?
– И то, и другое. Вы занимались перевозкой оружия, пока вас не накрыли.
Рэд повернул голову и встретил взгляд темных глаз.
– Так говорят.
– О, простите, я не хотел выпытывать. Рэд пожал плечами:
– Да, пожалуй, это не секрет.
– Наверное, видели немало интересных мест?
– Было дело.
– И странных тоже?
– И странных тоже.
Фрезер пригладил рукой волосы, посмотрелся в зеркало заднего вида и вздохнул.
– Я-то по Дороге не много ездил – все между Кливлендом 1950-х и Кливлендом 1980-х.
– Чем занимаетесь?
– В основном держу бар. А еще прикупаю вещички в пятидесятых и продаю в восьмидесятых.
– Что ж, разумно.
– И денежно… У вас случались неприятности с угонщиками?
– Практически никаких.
– Должно быть, на вашей машине стоит какое-нибудь хитрое вооружение.
– Ничего особенного.
– Я бы сказал, вам без него никуда.
– Порой люди ошибаются.
– А что вы станете делать, если внезапно напоретесь?
Рэд раскурил сигару.
– Может, умру. Фрезер хохотнул:
– Нет, в самом деле?
Рэд вытянул правую руку вдоль спинки сиденья.
– Слушайте, если вы угонщик, вам не повезло: сейчас я иду пустой.
– Я? Какой же я угонщик?!
– Ну так прекратите задавать эти проклятые теоретические вопросы. Откуда, черт побери, мне знать, что я буду делать в какой-то гипотетической ситуации? Я реагирую на обстоятельства, вот и все.
– Простите. Я увлекся. Просто вы ведете такую романтическую жизнь… Откуда вы, первоначально?
– Не знаю.
– Как это?
– А так: не могу найти пути назад. Когда-то место это располагалось по основному пути, потом переместилось на боковой, потом вообще растворилось в туманных пространствах, которые уже и в летописях-то не встречаются. Наверное, я слишком поздно начал поиски. Занят был. Теперь даже легенды не осталось.
– Как оно называлось?
– Вам не кажется, что пахнет горелым?
– Это ваша сигара.
– Моя сигара!.. Где она, черт возьми?
– Я не… Вот. Упала мне за спину.
– Вы не обожглись?
– Обжегся? Нет, не думаю. Разве только пиджак немного обгорел.
Рэд принял потерянную сигару, осмотрел спину пассажира.
– Вам повезло. Прошу прощения.
– Так вы говорили…
– Рэд! – вмешалась в беседу Цветы. – Полиция! Фрезер вздрогнул.
– Что это?
– Через минуту ты их увидишь. Рэд посмотрел в зеркало.
– Поискали бы какую-нибудь аварию, что ли, – пробормотал он и подозрительно взглянул на Фрезера. – Если только это не подставка…
– Какое-то волшебство?..
– Сейчас они появятся в зеркале.
– Рэд! Откуда этот голос?
– Не отвлекайте меня. Черт побери!
– Демонам нельзя доверять! – воскликнул Фрезер и принялся чертить в воздухе знаки. Огненные линии поплыли из-под его пальцев.
– Рэд, что он задумал? – спросила Цветы. – Мои оптические сканеры…
Рэд резко свернул вправо и выехал на обочину, тормозя.
– Прекратите загромождать мою машину заклинаниями! – приказал он. – Вы вовсе не из основного В-20! Чего вы пытаетесь добиться?
Полицейский автомобиль пронесся мимо, затормозил и остановился впереди. Стояли сумерки, и снег усыпал ветви в лесу справа от Дороги.
– Еще раз повторяю… – начал Рэд.
Но Фрезер уже открыл дверцу и вылез из кабины.
– Не знаю, как это вы сделали… – начал он. Рэд узнал офицера, который вышел из автомобиля, но не мог вспомнить его имя.
– …однако сейчас вы совершили ошибку. – Фрезер смотрел на приближающегося полицейского. – Впрочем, я, пожалуй, тоже… – добавил он.
Дверца кабины захлопнулась. Грузовик захрустел шинами по гравию, выруливая задним ходом. Мотор взревел, мимо пронеслись призрачные силуэты, и вот он уже мчался по Дороге, сквозь бледный день, под небом с золотистой аркой.
– Цветы! – сказал Рэд. – Зачем ты взяла управление?
– Оценка ситуации по балансу показала большую степень опасности. С вероятностью более шестидесяти процентов я только что спасла тебе жизнь.
– Но это были настоящие полицейские…
– Тем хуже для них.
– Он был настолько опасен?
– А ты подумай сам.
– Думаю. И никак не пойму, что он такое. Интересно, где Чедвик его раскопал?
– Фрезер не из них. Он в игру не входит, Рэд.
– Почему ты так считаешь?
– Его бы проинструктировали соответствующим образом. Ведь он даже не знал, кто такая я. Чедвик не настолько глуп, чтобы посылать неподготовленного человека.
– Ты права. Нам нужно вернуться.
– Я бы не советовала.
– Сейчас решаю я. Поворачиваем у ближайшего разворота, идем по другой стороне, затем снова разворачиваемся. Я должен разобраться.
– Зачем?
– Делай, что велено.
– Как скажешь…
Свет начал пульсировать, когда грузовичок замедлил ход. Рэд, нахмурившись, перерисовал в блокнот зависшие в воздухе огненные знаки.
– Да, – произнес он, когда пикап уже ехал в обратном направлении.
– Что «да»?
– Жизнь становится все интересней. Давай быстрее.
– Ты уверен, что хочешь снова увидеть этого типа?
– Его там уже не будет.
– Это пустые догадки.
Они снова съехали по спуску и через туннель выехали на Дорогу с противоположной стороны.
– Еще несколько минут. Ага! Вот они. Машина полицейских на том же месте. Ты по-прежнему хочешь остановиться?
– Останавливай!
Они съехали с Дороги и затормозили рядом с каплевидным автомобилем.
Рэд вылез и подошел поближе, еще за несколько метров почувствовав запах горелой плоти и горелой обшивки. Правая дверца полицейской машины была открыта и слегка погнута. Внутри все было тщательно выжжено. На переднем сиденье распростерлось обугленное тело полицейского – револьвер зажат в руке, бляха почернела. Останки второго офицера лежали на земле перед автомобилем. Шины оплавились, в районе багажника зияла дыра.
Рэд несколько раз прошелся вдоль погибшей машины. Чемоданчик Фрезера лежал на куче припорошенной снегом листвы. При падении он раскрылся, и содержимое его высыпалось наружу: презервативы, несколько дилдо – искусственных пенисов, наручники… Вдруг они задымились, начали таять и испаряться. Рэд пробовал отыскать отпечатки подошв, но ничего определенного не обнаружил. Сев в свой пикап, он объявил:
– Ну хорошо. Давай в В-11. В двенадцатом я возьму управление сам.
– Я вижу и отсюда. Какая-то бомба, очевидно. Куда он делся? Никаких следов?
– Нет.
– Тебе повезло.
– Не совсем.
– Что ты хочешь сказать?
– Ладно, двигай.
– Я считаю, что повезло.
Рэд глубже надвинул бейсболку и сложил руки на груди.
Глава 2Тимьин Тин работал в саду монастыря, выпалывая сорняки и при этом извиняясь перед каждым стеблем. Невысокого роста, с обритой головой, отчего еще труднее было определить его возраст, он трудился с большим подъемом, резкими точными движениями. На нем был свободный халат, складки которого время от времени беспокоил прохладный ветер со снежных вершин.
Он редко смотрел на горы – слишком хорошо их знал. Однако мгновенно почувствовал приближение другого монаха – хотя и не поднял головы, пока тот не остановился в конце обрабатываемой грядки.
– Тебя зовут, – промолвил подошедший монах. Тимьин Тин кивнул.
– До свидания, мои друзья, – сказал он растениям и направился к сараю, чтобы очистить инструменты от земли и положить их на место.
– Сад растет хорошо, – заметил второй монах.
– Да.
– Мне кажется, тебя зовут для встречи с посетителями.
– Разве? Я слышал звук гонга, возвестившего о прибытии путешественников, но никого не видел.
– Некие Сандок и Тоба. Они тебе известны?
– Нет.
Два монаха зашагали к главному зданию, задержавшись ненадолго у изваяния Будды. Второй монах вошел в келью, исполнив соответствующий ритуал, и обратился к настоятелю монастыря, старому морщинистому человеку:
– Он пришел, о достойный.
Затем вернулся к дверям, бросив случайный взгляд на двух незнакомцев, сидевших на циновках и пивших чай.
– Можешь войти, – сказал монах, покидая келью.
Тимьин Тин вошел.
– Вы посылали за мной, высокочтимый? Прежде чем заговорить, настоятель несколько секунд смотрел на него.
– Эти господа хотели бы, чтобы ты сопровождал их в путешествии, – наконец сказал он.
– Именно я, высокочтимый? Многие братья знают окрестности гораздо лучше.
– Об этом мне известно, но им, кажется, нужен не просто проводник. Я оставлю вас наедине для прояснения дела.
С этими словами настоятель поднялся и вышел из кельи, унося свою переметную суму, позвякивавшую и постукивающую.
Оба незнакомца поднялись с циновок, когда Тимьин Тин повернулся к ним лицом.
– Я Тоба, – произнес бородатый мужчина с очень темной кожей. Он был мощного сложения и на голову выше Тимьин Тина. – Моего товарища зовут Сандок. – Бородатый указал на высокого медноволосого человека с белой кожей и голубыми глазами. – Он владеет местным диалектом средневекового китайского не так хорошо, как я, поэтому я буду говорить от лица нас обоих. Кто ты, Тимьин Тин?
– Не понимаю, – ответил монах. – Я тот, кто стоит перед вами.
Тоба засмеялся. Секунду спустя засмеялся и Сандок.
– Прошу извинить нас, – сказал Тоба, – но кем ты был до того, как попал сюда? Где ты жил? Чем занимался?
Монах развел руками.
– Не помню.
– Здесь ты работаешь в саду. Тебе это нравится?
– Да, очень.
Тоба покачал головой.
– Как пал великий, – проговорил он. – Ты думаешь…
Второй мужчина вдруг шагнул к монаху и выбросил вперед кулак.
Тимьин Тин, казалось, только чуть-чуть переместился в сторону, но кулак Сандока прошел мимо цели. Пальцы левой руки монаха лишь едва тронули проходивший мимо локоть, туловище немного повернулось. Его правая рука исчезла за спиной Сандока.
Сандок был брошен через всю комнату. Он врезался головой в стену и рухнул на пол, потеряв сознание.
– Пр… – начал Тоба – и тоже оказался на полу Когда мир вновь приобрел очертания в глазах Тобы, монах стоял у дверей кельи, наблюдая за ним.
– Зачем вы напали на меня?
– Это была только проверка, – выдохнул Тоба. – Все теперь позади, ты ее прошел. У вас здесь обучают таким приемам?
– Некоторым. Но я помнил многие… раньше.
– Расскажи мне про это «раньше». Где это было? Когда?
Тимьин Тин покачал головой.
– Не знаю.
– Может быть, в другой жизни?
– Может быть.
– Ведь вы тут верите в такие вещи – перевоплощение после смерти?
– Да.
Тоба поднялся на ноги. В другом конце комнаты заворочался и простонал Сандок.
– Мы не желаем тебе ничего дурного, – произнес Тоба. – Совсем наоборот. Ты должен сопровождать нас в путешествии. Это очень важно. Настоятель монастыря дал согласие.
– Куда мы направимся?
– Названия этих мест пока ничего тебе не скажут.
– Что я должен буду там делать?
– Сейчас ты этого тоже не поймешь. Твое иное «я» – более раннее воплощение, – оно бы поняло. Ты задумывался когда-нибудь над тем, кем ты был раньше?
– Задумывался.
– Мы восстановим твою память!
– Каким образом я был ее лишен?
– Путем тонких химических и неврологических процессов, которые тебе не понять. Видишь, даже эти слова тебе кажутся бессмысленными.
– Вы знаете, кем я был раньше?
– Да.
– Тогда расскажите мне.
– Будет лучше, если ты сам это поймешь. А мы тебе поможем.
– Каким образом?
– Сделаем тебе серию уколов… Ты еще не знаешь, что такое РНК, но мы введем в тебя твою собственную РНК из образцов, взятых до перекройки твоей личности.
– Это вещество вернет мне знание о моем раннем «я»?
– Мы так думаем. Сандок – очень искусный врач. Он займется этой процедурой.
– Я не знаю…
– Что именно?
– Я не знаю, следует ли мне знакомиться с этим человеком, с моим ранним «я». Вдруг он мне не понравится.
Сандок, который уже поднялся на ноги и теперь потирал ушибленную голову, усмехнулся.
– Я могу открыть тебе секрет: первое изменение твоей личности произошло против твоей воли, – сказал Тоба.
– Кому понадобилось превращать меня в другого человека?
– Узнать это ты можешь только одним путем. Ну, каково будет твое решение?
Тимьин Тин пересек комнату и налил себе чая. Он сел на циновку и посмотрел на пиалу. Отпил глоток.
Через некоторое время Сандок и Тоба тоже присели на циновку.
– Да, это пугает, – произнес наконец Тоба, тщательно подбирая слова. – Дело в… неуверенности. Ты довольно хорошо приспособился к здешней жизни. Тут приходим мы и предлагаем все переменить, и не говорим, что получится в конце. Это не наш злой умысел. В нынешнем своем обличье ты просто не сможешь понять того, что мы тебе скажем. Мы просим тебя принять этот дар – твое собственное прошлое, – потому что нам нужно поговорить с тем человеком, которым ты был когда-то. Возможно, все вспомнив, ты не захочешь иметь с нами дело. Тогда, естественно, ты волен идти своим путем. Но дар этот мы уже не сможем принять обратно.
– Самосознание – вот чего я жажду, – ответил Тимьин Тин. – И восстановление памяти о прошлых воплощениях – важный шаг по этому пути. Поэтому я должен был бы сказать «да» немедленно. Но я долго размышлял об этом раньше. Предположим, я получу сведения о своем прошлом воплощении. Не отдельные сведения, а полное знание. Предположим, этот человек не только не понравится мне, но и окажется более сильной личностью, и, вместо того чтобы влиться в мое существование, я вольюсь в его? Что тогда? Разве это не поворот Великого Колеса в обратную сторону? Принимая знание из источника, мне непонятного, не подвергаю ли я себя такой опасности?
Ни один из гостей не ответил ему, и Тимьин Тин отпил еще один глоток.
– Но почему я спрашиваю вас? – сказал затем монах. – Ни один человек не может ответить другому на этот вопрос.
– Да, – кивнул Тоба, – вопрос справедливый. И я, конечно, не могу на него ответить. Предположу лишь, в рамках твоих собственных верований, что одно из твоих будущих воплощений задастся таким же вопросом относительно тебя. Что бы ты мог сказать?
– Очень хорошо, – внезапно засмеялся Тимьин Тин. – «Я» человека всегда стремится быть центром вещей, так?
– Вот именно.
Монах допил свою пиалу, и, когда он поднял глаза, в его лице произошла перемена. Трудно было объяснить, каким образом это получилось, но в легкой полуулыбке, в слегка прищуренных глазах ясно читались теперь дерзость, храбрость и безрассудство.
– Я готов принять новое знание. Начинайте.
– Вероятно, это займет несколько дней, – осторожно произнес Тоба. – Потребуется целая серия процедур.
– Тогда начнем первую, – сказал Тимьин Тин. – Что я должен делать?
Сандок взглянул на Тобу. Тот кивнул.
– Хорошо, начнем сейчас. – Сандок поднялся и прошел в угол кельи, где было сложено его снаряжение. – Когда ты сможешь выступить с нами в поход?
– У меня не много мирских вещей, – ответил монах. – Как только мы закончим разговор, можно отправляться.
– Хорошо, – повторил высокий мужчина, открывая коробку, в которой лежал шприц и несколько ампул. – Хорошо.
В ту ночь они остановились на отдых в горах высоко над монастырем – на удобном склоне, укрывавшем от завывающего ветра. Мелкие снежинки кружили над небольшим костром, словно души, спешившие превратиться в пар и вернуться на небеса – перевоплощенными, как думал Тимьин Тин, наблюдавший за снежинками еще долго после того, как остальные заснули.
Утром он сказал Тобе:
– Я видел непонятный сон.
– Что именно?
– Мне снились несколько человек внутри незнакомого мне движущегося экипажа. Я находился в здании, следил за экипажем. Когда тот остановился и люди начали выходить, я направил на них оружие – трубку с ручкой и маленьким рычажком, и нажал на рычажок. Люди были убиты. Мог ли этот сон относиться к моей прошлой жизни?
– Трудно сказать наверняка, – ответил Тоба, собирая и упаковывая вещи. – Возможно. Пока тебе не стоит слишком критически относиться к подобным вещам. Пусть кусочки картины сами встанут на свои места.
Тимьин Тин получил укол перед тем, как они покинули место стоянки, и еще один – предыдущим вечером, после многочасового перехода по горным тропам.
– Я чувствую, что происходит нечто, – сказал он. – Сегодня мои мысли несколько раз странно… путались.
– Каким именно образом?
– Слова… образы… Сандок пододвинулся ближе.
– Какие именно образы? – спросил он. Тимьин Тин покачал головой.
– Слишком быстрые, мимолетные. Я не могу их воссоздать.
– А слова?
– Слова на незнакомом языке, хотя они казались привычными. Я не могу вспомнить ни одного слова.
– Думаю, это добрый знак, – сказал Сандок. – Лечение начинает оказывать действие. Сегодня опять тебя могут посетить странные сны. Пусть они тебя не беспокоят. Лучше просто запоминать и наблюдать.
В тот вечер Тимьин Тин не предавался медитации.
На следующий день в его поведении появилось что-то новое. Когда Тоба задал вопрос относительно снов, он ответил коротко:
– Отрывки.
– Отрывки? Какие именно?
– Не могу вспомнить. Ничего особенного. Ну, будем делать утренний укол, а?
– Ты отдаешь себе отчет в том, что последнюю фразу сказал не по-китайски?
Глаза Тимьин Тина расширились. Он посмотрел в сторону, потом вниз на свои ноги, потом снова на Тобу.
– Нет. Это само собой получилось. – Его глаза наполнились слезами. – Что со мной происходит? Кто победит во мне?
– В конечном итоге победишь ты, потому что вернешь потерянное.
– Но, может быть… – Внезапно на лице его появилось иное выражение. Глаза сузились, линии скул смягчились, уголки губ слегка раздвинулись. – Конечно, я вам благодарен. Далеко ли еще идти?
– Трудно объяснить, – сказал Тоба, – но мы должны покинуть эти горы через три дня. Через неделю мы доберемся до главного пути, по которому отправимся дальше. После этого будет уже легче, хотя куда конкретно мы направляемся станет ясно, когда мы получим информацию во время последней остановки на большом пути. Позволь сделать тебе укол, и двинемся дальше.
– Очень хорошо.
Вечером и на следующий день Тимьин Тин ничего не рассказывал о воспоминаниях, которые, возможно, открывались ему. На вопросы он отвечал неопределенно. Сандок и Тоба не слишком настаивали.
На следующий день, после полудня, когда они спускались по проходу к подножию горы, Тимьин Тин привлек их внимание, потянув обоих за рукава.
– За нами следят, – прошептал он. – Продолжайте идти, как будто вы ничего не заметили. Я догоню вас позже.
– Подожди! – сказал Тоба. – Я не хочу, чтобы ты рисковал. У нас есть оружие особого рода, о котором ты даже не имеешь представления. Мы…
Он замолчал, потому что на устах маленького монаха играла улыбка.
– Неужели? – спросил Тимьин Тин – Вы в этом совершенно уверены? Увы, боюсь, ваше особое оружие не поможет, если сверху обрушится шквал стрел. Как я уже сказал, я догоню вас позже.
Он повернулся и исчез среди скал с правой стороны.
– Что будем делать? – спросил Тоба.
– То что сказано: продолжать идти дальше, – ответил Сандок – Этот парень знает, что говорит.
– Но рассудок его выведен из равновесия.
– Он явно вспомнил гораздо больше, чем поведал нам Мы должны ему доверять. В конечном итоге у нас нет иного выбора.
Они продолжали спускаться. Прошел почти час. В проходе дул ветер, и отзвуки шагов ног в подкованных горных ботинках эхом перекатывались в скалистых лабиринтах.
Тоба дважды порывался вернуться и поискать их подопечного, и Сандок его дважды отговаривал. Оба горбились несколько больше обычного.
– Если мы его потеряли, – произнес Тоба, – нас по головке не погладят.
– Не потеряли, не потеряли, – отвечал второй, но в голосе его не слышалось уверенности.
Они продолжали путь по склону, когда какой-то предмет упал на тропу немного впереди, отскочил, потом покатился, словно камень. Стало заметно, что на нем имеются волосы. Чуть позже сверху упало туловище Секундой спустя последовали два нерасчлененных тела.
Сандок и Тоба инстинктивно натянули поводья, когда где-то наверху взвился пронзительный крик. Подняв головы, они увидели Тимьин Тина на вершине скалы справа от дороги. Он помахал им саблей, швырнул ее на землю и начал спускаться по скальной стене.
– Я же говорил, что мы его не потеряли, – сказал Сандок.
