Текст книги "Хроники Эмбера I-II"

Автор книги: Роджер Джозеф Желязны

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)

4

Спокойнее мне было минуты три, не больше.

Быстро сбежав по лестнице, я успел открыть дверь раньше Кармеллы.

Он ввалился в прихожую и первым делом запер дверь на крюк. На нем не было ни короткой кожаной куртки, ни плаща-накидки. Под его голубыми глазами лежали тени, и ему давно следовало побриться. Одетый в коричневый шерстяной костюм и кожаные ботинки, он держал на руке легкое габардиновое полупальто. Но это был Рэндом, такой же, каким я видел его на карте, только не смеющийся, а усталый и с грязью под ногтями.

– Корвин? – воскликнул он и обнял меня.

Я сжал его плечо.

– Ты в таком состоянии, что рюмка виски тебе не повредит.

– Да. Да. Да… – согласился он, и я подтолкнул его, пропуская вперед. Минуты через три, сидя с рюмкой в одной руке и зажженной сигаретой в другой, он сообщил: – За мной гонятся. Скоро будут здесь.

Флора вскрикнула, но мы не обратили на нее никакого внимания.

– Кто? – спросил я.

– Какие-то бандиты из отражений. Понятия не имею, кто их послал. Человек пять, а может, шесть. Мы вместе летели, но потом я зафрахтовал личный самолет. Несколько раз менял направление, чтобы сбить их с курса, но ничего не вышло, а мне не хотелось отклоняться далеко в сторону. Они потеряли мой след в Манхэттене, но думаю, ненадолго.

– И ты не знаешь, кто их послал?

Он ухмыльнулся.

– Кто-нибудь из наших родственничков, больше некому. Может, Блейз. А может, Джулиан или Каин. А может быть, ты, чтобы заманить меня в ловушку. Хотя надеюсь, это не так. Ведь это не так?

– Увы! – сказал я. – Ты считаешь, положение серьезное?

Он пожал плечами.

– С двумя-тремя я бы справился. Но их слишком много.

Рэндом был невысок ростом, примерно пять футов шесть дюймов, и весил не больше ста тридцати пяти фунтов. Но он не шутил, утверждая, что запросто мог бы справиться с двумя-тремя громилами. Внезапно мне пришло в голову, что я – его брат, а следовательно, тоже должен обладать большой физической силой. Но что значит «большой»? Я чувствовал, что могу встретиться с кем угодно, особо не беспокоясь за себя, но как узнать предел своих возможностей?

Ждать ответа пришлось недолго. Во входную дверь громко постучали.

– Что будем делать? – спросила Флора.

Рэндом рассмеялся, развязал галстук и кинул его на стол поверх габардинового полупальто. Затем он снял пиджак и огляделся по сторонам. Взгляд его остановился на сабле, и в ту же секунду он кинулся к ней и сорвал со стены. Я вытащил из кармана пистолет и щелкнул предохранителем.

– Что будем делать? – повторил Рэндом. – Вполне вероятно, они проникнут в дом. Когда ты в последний раз дралась, сестричка?

– Слишком давно, – ответила Флора.

– Тогда постарайся освежить свою память, потому что времени у нас в обрез. Можешь не сомневаться, ими кто-то управляет. Но нас трое, а их всего шестеро. Не о чем беспокоиться.

– Мы не знаем, из какого они отражения, – сказала она.

– Какое это имеет значение?

– Вот именно, – вставил я. – Может, открыть дверь?

И Рэндом, и Флора едва заметно вздрогнули.

– Лучше подождем, – сказал мой брат.

– Можно позвонить в полицию, – предложил я. Оба они истерически рассмеялись. – Или позвать на помощь Эрика. – Я в упор посмотрел на Флору.

Она отрицательно покачала головой.

– Не успеешь. Можно, конечно, воспользоваться его картой, но когда он ответит, если захочет, будет поздно.

– К тому же их мог послать именно Эрик, – заметил Рэндом.

– Сомневаюсь, – сказала Флора. – Сильно сомневаюсь. На него совсем не похоже.

– Верно, – согласился я, всем своим видом показывая, что прекрасно разбираюсь в ситуации.

В дверь опять постучали, на этот раз значительно сильнее.

– Послушай, а Кармелла не откроет? – спросил я, невольно вздрогнув.

Флора покачала головой.

– Не думаю. Вряд ли она откроет на стук.

– Но ведь ты не знаешь, на что они способны! – внезапно вскричал Рэндом и выбежал из библиотеки.

Я пошел следом, и нам удалось вовремя остановить Кармеллу, собиравшуюся впустить незваных гостей. Мы велели ей запереться у себя и не выходить, что бы она ни услышала.

– Теперь видишь, как силен противник? – спросил Рэндом. – Что происходит, Корвин?

Я пожал плечами.

– Если бы я знал! Но не беспокойся, в данный момент я на твоей стороне. Отойди-ка!

И я открыл дверь.

Первый бандит попытался отпихнуть меня и ворваться в прихожую, но жесткий удар локтем отшвырнул его назад.

Их действительно было шестеро.

– Что вам угодно? – спросил я.

Он молча выхватил пистолет.

Я быстро закрыл дверь и запер ее на крюк.

– Ты не солгал, – сказал я. – Но откуда мне знать, что это не твоих рук дело, брат Рэндом?

– Знать ты, конечно, не можешь, – ответил он, – но я дорого бы дал, чтобы твои слова оказались правдой. Жуткие твари.

С этим утверждением трудно было не согласиться. Наши посетители, столпившиеся на крыльце особняка, явно выступали в тяжелой весовой категории, а широкополые шляпы, надвинутые на глаза, закрывали их лица.

У меня заложило уши, и я понял, что Флора воспользовалась ультразвуковым свистком. Через несколько секунд раздался звон разбитого стекла и глухое рычание.

– Флора позвала на подмогу собак, – сообщил я Рэндому. – Она обзавелась шестеркой волкодавов, которые при других обстоятельствах перегрызли бы нам с тобой глотки.

Он кивнул, и мы побежали на звуки высаживаемых окон.

Двое громил с пистолетами в руках стояли в гостиной на первом этаже. Я убил первого, упал на бок и перекатился по паркетному полу, стреляя во второго. Рэндом перескочил через меня, взмахнул саблей, и голова бандита внезапно отделилась от туловища.

Следующая пара перелезла через подоконник, и я расстрелял все патроны, одновременно вслушиваясь в рычание псов и неумолкающуто пальбу.

Трое убитых громил и такое же количество Флориных волкодавов. Мне стало легче при мысли, что мы разделались с половиной нападающих, и я убил еще одного, причем способом, повергнувшим меня в изумление.

Внезапно, не задумываясь, я схватил тяжелое дубовое кресло, швырнул его через всю комнату, футов на тридцать, и не промахнулся. Позвоночник бандита сломался, как спичка.

Я бросился к двум оставшимся, но Рэндом меня опередил.

Проткнув первого саблей, он отбросил падающее тело псам, и тут же повернулся ко второму. И тот оказался бессилен. Ему лишь удалось убить одну из собак, но это было последнее, что он успел сделать. Маленький Рэндом задушил его голыми руками.

В результате сражения, длившегося несколько минут, двое собак были убиты, одна смертельно ранена. Рэндом избавил ее от дальнейших мучений быстрым ударом сабли, и мы принялись изучать наших бывших противников.

Выглядели они крайне необычно.

В гостиную вошла Флора и тоже принялась рассматривать незваных гостей.

У них были красные, словно налитые кровью, глаза.

Лишний сустав на каждом пальце.

Выдающиеся вперед челюсти (и когда я открыл одному из них рот, то насчитал сорок четыре зуба, значительно больших размеров и острее, чем у человека).

Кожа на их лицах была толстой, серого цвета и твердой на ощупь.

Продолжать не имело смысла. Я понял, что ничего не понял.

– Можешь не сомневаться, они из отражения, – сказал Рэндом, и я кивнул. – Не повезло беднягам. Вряд ли они думали, что мне на выручку придут брат-воин да с полтонны собак. – Он подошел к выбитому окну и выглянул на улицу, а я остался стоять на месте. Негоже мне было вмешиваться в его дела. – Никого, – сообщил Рэндом спустя несколько минут. – Похоже, мы всех уложили.

Задвинув плотные оранжевые шторы, он стал двигать к окну тяжелую мебель, а я тем временем обыскал трупы.

Документов я не обнаружил, что, впрочем, было неудивительно.

– Вернемся в библиотеку, – предложил мой брат, закончив постройку баррикады. – Я не успел допить виски. – Мы поднялись наверх, и первым делом он повесил саблю на место, тщательно вытерев клинок. Я налил рюмки. Рэндом выпил. – Будем считать, теперь я в полной безопасности, – сказал он. – Тем более что нас трое в одной лодке.

– Похоже говоришь, – согласилась Флора.

– Господи, у меня крошки во рту со вчерашнего дня не было! – объявил он.

Флора тут же отправилась за Кармеллой, собираясь выпустить ее из заточения и распорядиться накрыть на стол в библиотеке. Не успела дверь закрыться, Рэндом резко ко мне повернулся.

– В каких вы отношениях? – спросил он.

– Стараюсь не поворачиваться к ней спиной, когда мы наедине.

– Она все еще сторонница Эрика?

– Насколько я знаю, да.

– В таком случае что ты здесь делаешь?

– Пытаюсь выманить Эрика. Он знает, что может добраться до меня, только явившись сюда собственной персоной, и мне интересно, насколько велико его желание со мной расправиться.

Рэндом покачал головой.

– Он никогда на это не пойдет. С какой стати? Пока ты здесь, а он там, для чего ему рисковать?

Ведь его позиция сильнее. И если тебе хочется что-то изменить, именно ты должен к нему отправиться.

– Я сам пришел к такому же выводу.

Глаза его сверкнули, на губах появилась знакомая ухмылка, совсем как на карте. Он провел рукой по соломенным волосам и посмотрел мне прямо в глаза.

– Собираешься рискнуть? – спросил он.

– Может быть.

– Не валяй дурака! У тебя на лице все написано! Поверь, меня не придется долго уговаривать. Я ненавижу плохой секс, но Эрика люблю еще меньше!

Я закурил сигарету, обдумывая его слова.

– Ты говоришь себе, – продолжал он. – «Можно ли верить Рэндому? Он хитер, коварен и обязательно предаст, если ему предложат более выгодную сделку». Верно? – Я кивнул. – Подумай, брат Корвин. Я, конечно, никогда не делал тебе ничего хорошего, но и плохого тоже. О, несколько злых шуток, это я признаю. Но согласись, мы лучше остальных членов нашей семьи понимали друг друга, и главное, каждый из нас занимался своими делами и не совал носа в чужие. Подумай хорошенько. Мне кажется, я слышу шаги Флоры или горничной, так что давай сменим тему разговора. Хотя нет… скорее! Надеюсь, у тебя имеется колода наших любимых фамильных карт?

Я покачал головой.

В эту минуту в комнату вошла Флора.

– Сейчас Кармелла накроет на стол, – сообщила она.

Мы выпили за предстоящий обед, и Рэндом подмигнул мне за ее спиной.

На следующее утро трупы неизвестных исчезли из гостиной, на коврах не осталось ни одного пятна крови, окно было как новое, и Рэндом объяснил, что «принял надлежащие меры». Я побоялся спросить, что он имеет в виду.

Мы одолжили у Флоры «мерседес» и поехали кататься. Пригороды Нью-Йорка показались мне до странности незнакомыми. Я никак не мог понять, что в них изменилось, но чувствовал себя неуютно. От нескончаемых мыслей у меня вновь начался приступ головной боли, и я решил ни о чем не думать и воспринимать жизнь такой, какая она есть.

Я сидел за рулем, Рэндом – рядом со мной на переднем сиденье. Я небрежно заметил, что хотел бы опять оказаться в Эмбере, и стал ждать, как он отреагирует.

– Я никогда не мог понять, – последовал ответ, – что тобой руководит. Неужели только месть?

Я, конечно, мог бы промолчать, но мне хотелось завязать разговор, и поэтому я произнес свою коронную фразу:

– Знаешь, кажется, я рискну.

Рэндом повернулся (до этого он смотрел в окно) и бросил на меня странный взгляд.

– Наверное, каждый из нас мечтал о власти – сказал он. – По крайней мере, чего скрывать, мне такая мысль приходила в голову и, хоть я от нее отказался, игра стоит свеч. Я понимаю, ты сейчас спрашиваешь, помогу я тебе или нет. Да, помогу. И пошлю к чертям всех остальных. – Он откинулся на спинку сиденья. – Как ты думаешь, на Флору можно рассчитывать?

– Сомневаюсь, – ответил я. – Если она будет уверена, что мы победим, то, конечно, к нам присоединится. Но сейчас ни в чем нельзя быть уверенным.

– И потом тоже, – заявил он.

– И потом тоже, – повторил я, чувствуя, что мне необходимо с ним согласиться. Я боялся признаться, что потерял память. Мне так много надо было узнать, и не к кому было обратиться. Я сидел за рулем и думал о дурацком положении, в которое попал помимо собственной воли. – Итак, когда начнем? – спросил я.

– Когда скажешь.

Вот я и влип. Теперь уже не отделаться ничего не значащей фразой, но молчать тоже было нельзя.

– Я готов.

Он ничего не ответил и закурил сигарету, по-моему, чтобы выиграть время.

– Хорошо. – Он глубоко затянулся. – Когда ты там был в последний раз?

– Так давно, что не помню.

– Хорошо, – повторил он. – Придётся идти в обход. Сколько у нас бензина?

– Три четверти бака.

– Поверни за следующим углом налево. Может, проскочим.

Я повернул налево, и тротуары внезапно начали сыпать искрами.

– Черт! – выругался он. – Перестарался! Не пользовался этой дорогой лет двадцать.

Я продолжал править машиной, не в силах даже выругаться от изумления… Небо стало зеленым, потом розовым.

Я закусил губу, чтобы не ляпнуть чего лишнего.

Мы проехали под мостом, и небо вновь стало голубым, зато вдоль дороги появились большие желтые ветряные мельницы.

– Не беспокойся, – быстро сказал Рэндом. – Могло быть хуже.

Я заметил, что мы ехали по мощеной улице, а люди, стоявшие на обочине, были одеты более чем странно.

– Сверни направо.

Я молча повиновался.

Пурпурные облака закрыли солнце, стал накрапывать дождь, почти мгновенно превратившийся в ливень. Молния расколола небо надвое, забушевал ветер. Щетки лобового стекла работали на полную мощность, но не справлялись с потоками воды. Я включил фары и сбросил скорость.

Нам навстречу (могу поклясться) попался скачущий всадник, низко пригнувшийся в седле. Он был одет в серый плащ с поднятым воротником и широкополую шляпу, надвинутую на лоб.

Облака рассеялись, и я увидел берег моря. Дождь прекратился, и я выключил щетки и фары. На сей раз дорога была грунтовой, но я окончательно потерял ориентировку. В зеркальце заднего обзора не было видно города, который мы только что проехали. Я почти перестал удивляться и только крепче схватился за руль, проезжая мимо виселицы, на которой болтался повешенный за шею скелет, скрипуче раскачивающийся под порывами ветра.

Рэндом продолжал молча курить и смотреть в окно, а дорога тем временем свернула с берега, заворачивая за невысокий холм. Травянистая равнина без единого деревца расстилалась справа от нас, слева возвышалась гряда холмов. Небо стало темно-голубым, как вода в глубоком прозрачном озере оазиса. Я не помню, чтобы мне приходилось когда-нибудь видеть такое красивое небо.

Рэндом на секунду открыл окно, чтобы выбросить окурок, и ледяной ветер ворвался в машину, продувая салон. Я почувствовал соленый острый запах моря.

– Все дороги ведут в Эмбер, – сказал мой брат как нечто само собой разумеющееся.

И я неожиданно вспомнил, что Флоре не удалось попасть в Эмбер. Рэндом, конечно, мог посчитать меня вероломным обманщиком, не сообщившим заранее важных сведений, но я все равно решил рассказать ему о мытарствах нашей сестры. Безопасность прежде всего.

– Знаешь, – сказал я, – когда ты звонил по телефону, Флоры не было дома, и я уверен, она пыталась попасть в Эмбер, но не смогла. Дорога была закрыта.

Он засмеялся.

– Эта женщина начисто лишена воображения. Естественно, дорога сейчас закрыта. От нас потребуются все силы и умение, чтобы попасть в Эмбер, и в конце концов придется идти пешком. А Флора, видимо, решила, что ей, как принцессе, усыпят путь розами. Она набитая дура и к тому же дрянь, которая не должна жить на свете. Но это не мне решать. К сожалению… На перекрестке сверни направо…

В чем тут было дело? Я понимал, что экзотические перемены вокруг происходили благодаря каким-то действиям Рэндома, но ведь он ничего не предпринимал, только курил и смотрел в окно. Как мне узнать его секрет, ни о чем не спрашивая? А может, спросить? Но тогда он немедленно поймет, что у меня нелады с памятью, и я окажусь в полной его власти. Я свернул направо. Над нашими головами загорелось розовое солнце. Голубая пустыня простиралась на многие мили, куда хватало глаз. Ловкий фокус.

Мотор закашлял, чихнул, вновь заработал плавно.

Рулевое колесо поменяло форму, приняв вид полумесяца. Сиденье отодвинулось, автомобиль приобрел низкую посадку, а лобовое стекло чуть приподнялось.

Я опять промолчал, тем более что на нас обрушилась песчаная фиолетовая буря. Но когда она промчалась, мне не удалось сдержать возгласа изумления.

Примерно в полумиле от нас образовалась огромная пробка из машин, и я слышал, как шоферы непрерывно сигналили друг другу.

– Скинь скорость, – сказал Рэндом. – Первое препятствие.

Я скинул газ, и поднявшийся ветер вновь принялся швырять в машину тучи песка. Фары я включить не успел. Буря мгновенно улеглась, и я несколько раз моргнул, пытаясь убедиться, что не сплю.

Машины исчезли, гудки умолкли. Пустыня сыпала искрами, совсем как тротуары в Нью-Йорке, а Рэндом невнятно ругался, проклиная неизвестно кого и что.

– Злость берет, когда думаю, что поменял направление, как ему хотелось, – сказал он. – Дураку ясно, что иначе я поступить не мог.

– Эрик? – спросил я.

– Может быть. Что будем делать? Попробуем идти в обход или поедем дальше? Я не знаю, что нас ждет впереди.

– Давай поедем дальше, – предложил я. – Рискнем. В конце концов, первое препятствие мы преодолели.

– Хорошо, – пробормотал он. – Кто знает, каким будет второе?

Второе препятствие оказалось существом, другого слова мне подобрать не удалось. Оно – существо – было похоже на плавильную печь с руками, которые шарили по дороге, подбирая автомобили и отправляя их в пасть. Я ударил по тормозам.

– В чем дело? – спросил Рэндом. – Не останавливайся. Как ты собираешься проехать?

– Извини, не ожидал увидеть такую жуть, – ответил я, и он бросил на меня странный взгляд, а за окнами вновь разыгралась песчаная буря.

Я понял, что сморозил глупость.

Когда небо посветлело, мы опять катились по пустынной грунтовой дороге. В отдалении сверкали купола башен.

– По-моему, я его надул, – сказал Рэндом. – Пришлось закрутить несколько отражений в одно, этого он никак не мог предвидеть. Нельзя закрыть все дороги в Эмбер.

– Что верно, то верно, – согласился я, пытаясь несколько сгладить впечатление, которое произвела на него моя неосторожная фраза.

Я стал думать о Рэндоме. Несмотря на тщедушный вид, он обладал огромной силой, и не только физической. В чем она заключалась? О каких отражениях он все время говорил? Я не сомневался, что в настоящий момент мы путешествовали по этим самым отражениям и что Рэндом, спокойно куривший сигарету, был виновником перемен, происходивших вокруг. Изредка он бормотал себе под нос, что где-то надо прибавить, а где-то отнять, как будто Вселенная была одним большим уравнением, и неожиданно я понял, что Рэндом действительно оперирует пространством, надеясь очутиться в удивительном мире под названием Эмбер. Более того, я твердо знал, что когда-то обладал той же силой, которая вернется ко мне не раньше, чем я вспомню свое прошлое.

Но я не мог вспомнить.

Дорога резко вернула, пустыня закончилась: мы ехали вдоль полей, заросших высокой голубой травой. Через некоторое время показались холмы, и у подножья третьего из них грунтовая дорога перешла в проселочную – ухабистую грязную и с колючим кустарником по обочинам.

Прошло еще полчаса, и мы очутились в загадочном лесу квадратных деревьев с огромным дуплами и причудливо изрезанными пурпурными листьями. Начал накрапывать мелкий дождик, сгустились сумерки. От мокрой земли поднимался пар. Справа от нас завыл какой-то зверь.

За короткое время руль поменял форму три раза, в последнем варианте превращаясь в деревянный шестиугольник. Автомобиль стал большим и высоким, а на его капоте неведомо откуда появилось украшение в виде фламинго. На сей раз я воздержался от каких-либо высказываний и молча подвинул неудобное сиденье вперед. Рэндом, однако, неодобрительно посмотрел на руль, покачал головой, и неожиданно деревья стали выше, ветви опутала паутина, гроздья лиан опустились до самой земли, а машина приобрела почти прежний вид. Я посмотрел на датчик бензина: осталось меньше половины бака.

Ухабистая дорога превратилась в асфальтовое шоссе. Рядом с ним текли искусственные каналы с грязной водой, по которой плыли листья, ветки и разноцветные птичьи перышки. Внезапно я ощутил непривычную легкость во всем теле, у меня закружилась голова, и в ту же секунду я услышал голос Рэндома:

– Дыши медленнее и глубже. Я попробую пойти напрямик, так что атмосфера и гравитация изменятся. Нам везет до неприличия. Будем ковать железо, пока горячо, и попробуем подъехать как можно ближе к Эмберу.

– Неплохо придумано, – согласился я.

– Как знать, – задумчиво произнес он. – По крайней мере, игра стоит све… Осторожнее!

На вершине холма показался грузовик, несущийся нам навстречу по правой стороне дороги. Я резко свернул влево, пытаясь избежать столкновения, но шоферу грузовика, видимо, пришла в голову та же мысль, и мы одновременно оказались на встречной полосе движения. Мне пришлось вывернуть руль до упора. «Мерседес» влетел в кювет, и я едва справился с управлением: еще чуть-чуть, и машина свалилась бы в канал.

Грузовик завизжал тормозами и остановился. Я попытался дать задний ход, чтобы выбраться на шоссе, но колеса прочно застряли в мягкой грязи и даже не пробуксовывали. Затем послышался звук хлопнувшей дверцы, и разъяренный водитель выскочил из грузовика с правой стороны, а это означало, что аварийную ситуацию создал я, и никто другой. Само собой, в Соединенных Штатах не было левостороннего движения, как в Англии, но я давно уже не сомневался, что покинул землю, которую знал.

Грузовик оказался автоцистерной, на борту которой большими красными буквами было написано ГУНОКО, а внизу, буквами помельче, «Мы ездем по всиму мира». Я вышел из «мерседеса» и попытался извиниться перед подошедшим шофером, но на меня обрушился поток брани. Он был здоровенным детиной, почти с меня ростом, но гораздо шире в плечах, и в руке держал большой гаечный ключ.

– Послушайте, я ведь извинился, – сказал я. – Что еще надо? Люди, кажется, не пострадали, и машины тоже.

– Таких, как ты, нельзя подпускать к рулю на пушечный выстрел! – заревел он. – Из-за тебя…

Дверца «мерседеса» распахнулась, и к нам присоединился Рэндом. В руке он держал пистолет.

– Убирайся! – коротко бросил он, глядя на водителя грузовика.

– Спрячь пистолет. – Я посмотрел на Рэндома, но он не обратил на мои слова ни малейшего внимания и щелкнул предохранителем.

Несчастный шофер побледнел как полотно и, бросив гаечный ключ, повернулся и побежал со всех ног, а мой брат тщательно прицелился в удаляющуюся спину. Я едва успел ударить его по локтю, когда раздался выстрел. Пуля ударилась об асфальт и рикошетом отлетела в сторону.

Лицо Рэндома побелело от гнева.

– Черт бы тебя побрал! – воскликнул он. – Я мог попасть в бак с бензином!

– Ты мог попасть в шофера.

– Ну и что? Вряд ли мы воспользуемся этой дорогой раньше, чем у них сменится несколько поколений. Этот ублюдок осмелился оскорбить принца Эмбера! Когда я стрелял, то думал о твоей чести!

– Я сам в состоянии защитить свою честь! – холодно ответил я, почувствовав ни с чем не сравнимую ярость, и внезапно услышал свой голос как бы со стороны. – Потому что он был мой, и в моей власти было решать, казнить его или миловать.

И Рэндом опустил голову.

– Прости меня, брат, – еле слышно сказал он. – Прости, что осмелился вмешаться в твои дела. Но я не сдержался, когда услышал, как он с тобой разговаривает. Я понимаю, что должен был подождать или по крайней мере спросить твоего разрешения, прежде чем действовать.

– Хорошо. – Я помолчал, прислушиваясь к шуму мотора удаляющегося грузовика. – Давай попробуем выбраться на шоссе и, если получится, поедем дальше.

Задние колеса увязли в грязи примерно до середины дисков, и пока я смотрел на них, пытаясь что-нибудь придумать, Рэндом меня окликнул.

– Порядок. Я взялся за передний бампер, а ты берись сзади. Только не забудь поставить машину на левую полосу движения.

Он не шутил.

Правда, Рэндом что-то говорил о меньшей гравитации, но она практически не ощущалась. К тому же, хоть я и чувствовал себя достаточно сильным, мысль о том, что «мерседес» можно поднять за задний бампер, казалось мне дикой.

Однако иного выхода не было. Рэндом мог потерять терпение и спросить, почему я мешкаю, а. мне все еще не хотелось говорить ему о странных провалах в моей памяти.

Так что я наклонился, ухватился поудобнее, выдохнул воздух и напряг мускулы ног. С чавкающим звуком задние колеса вырвались из мокрой грязи. Я держал задний конец машины примерно в двух футах над землей! Это было тяжело, черт побери! Это было тяжело, но оказалось возможным!

С каждым шагом я увязал в грязь дюймов на шесть, но тем не менее я нес машину, и Рэндом тоже.

Мы поставили ее на шоссе, и кузов качнулся на амортизаторах. Затем я снял ботинки, вылил из них воду, вытер пучком травы, выжал носки, отряхнул и закатал манжеты брюк, бросил ботинки с носками на заднее сиденье и сел за руль босиком.

Рэндом устроился рядом и хлопнул дверцей.

– Послушай, – сказал он. – Я еще раз хочу принести извинения за…

– Прекрати, – перебил я. – Инцидент исчерпан.

– Но мне не хочется, чтобы наши отношения испортились.

– Они не испортятся. Но впредь постарайся сдерживать свой пыл, если тебе захочется кого-нибудь убить в моем присутствии.

– Я обещаю! – торжественно заявил он.

– Тогда поехали дальше.

Мы промчались по каньону, окруженному высокими скалами, и очутились в городе, который, казалось, был выстроен из стекла или стеклозаменителя. Высокие здания выглядели хрупкими и непрочными, а жители – прозрачными, и розовое солнце высвечивало их внутренние органы и остатки недавних обедов. Они останавливались и глазели на машину, собираясь толпами на перекрестках, но ни один не попытался остановить нас или перейти улицу.

– Так рождаются легенды, – заметил Рэндом.

Я кивнул.

Дорога закончилась, превращаясь в гладкую поверхность, похожую на сплошной лист силикона, который постепенно сузился и вновь превратился в шоссе, пролегающее вдоль болот – топких, бурого цвета и вонючих. Могу поклясться, что в одном из них копошился диплодок, укоризненно посмотревший нам вслед. Затем над машиной, громко хлопая крыльями, пронеслось нечто похожее на огромную летучую мышь, а на бирюзовом небе засверкало золотое солнце.

– У нас осталось четверть бака бензина, – сказал я.

– Хорошо, – Рэндом откинулся на спинку сиденья. – Останови машину. – Я нажал на тормоз и вырулил на обочину. Он молчал довольно долго и лишь минут через пять-шесть удовлетворенно кивнул. – Вперед! – Мы проехали по шоссе около трех миль, и путь нам преградила стена из отесанных бревен, которую я стал объезжать, пока не уперся в большие ворота. – Посигналь, – уверенно произнес Рэндом. – Здесь мы будем в полной безопасности.

Я посигналил, и вскоре деревянные ворота заскрипели на ржавых железных петлях и распахнулись настежь.

Я въехал внутрь и увидел слева от себя бензоколонку, ничем не отличающуюся от тех, которыми много раз пользовался при менее загадочных обстоятельствах. Из небольшого служебного домика вышел человек, толстый, как пивная бочка, с широченными плечами и носом, похожим на клубничину.

– Бензин? – лаконично спросил он.

– Да, – Я кивнул. – Стандартный. Залейте полный бак.

– Поставьте машину к этой колонке. – Толстяк махнул рукой.

Я повернулся к Рэндому.

– Послушай, а наши деньги здесь примут?

– А ты взгляни на них. – Я открыл бумажник и увидел, что он туго набит оранжевыми и желтыми купюрами с римскими цифрами по углам и буквами Д. Р. Рэндом ухмыльнулся. – Не беспокойся, я ничего не забыл.

– Прекрасно. Между прочим, я проголодался.

Мы стали оглядываться по сторонам, и почти сразу же я увидел рекламный щит с изображением человека, продающего жареного цыпленка, и указателем, как проехать в кафе. Реклама горела неоном.

Земляничный нос вынул шланг из бака, демонстративно подождав, пока немного бензина плеснет на землю, подошел к нам и сообщил:

– Восемь Драхм Регумз.

Я покопался в бумажнике и протянул ему одну бумажку в V Д. Р. и три по I Д. Р.

– Спасибо. – Он сунул деньги в карман. – Проверить масло и воду?

– Да.

Он долил в радиатор немного воды, сказал, что уровень масла в норме, протер лобовое стекло грязной тряпкой и ушел в свой домик.

Мы отправились в кафе под названием «Кенни Руа», где нам подали «Тонкее часьте жариных ципляч» и большой кувшин пива. Затем мы помылись прямо на улице и, вновь усевшиеь в машину, поехали к воротам, которые открыл человек с алебардой через левое плечо.

Силиконовая дорога уходила вдаль, и, проехав несколько миль, мы увидели динозавра. Он неодобрительно на нас посмотрел, остановился в нерешительности и свернул налево. Над машиной пролетели еще три птеродактиля.

– Мне больно отказываться от неба Эмбера, – произнес Рэндом, и я утвердительно кивнул, хотя понятия не имел, о чем он говорит. – Но я боюсь рисковать. Нас может разнести в клочья.

– Ты прав, – согласился я.

– С другой стороны, здесь мне тоже не нравится.

Я опять кивнул, и мы продолжали ехать вперед, а силиконовая дорога кончилась, уступив место мощеной.

– Что ты собираешься предпринять? – рискнул спросить я.

– Небо у нас есть, теперь попробую изменить местность.

И мощеная дорогая исчезла. Под каменистой равниной изредка проглядывала черная земля. Еще через несколько минут на нашем пути стали попадаться островки зелени. Их было совсем немного, но такую ярко-зеленую траву я видел первый раз в жизни.

Островков становилось все больше и больше, и вскоре появились первые деревья, а затем показался лес.

Но какой лес!

Я и представить себе не мог, что на свете существуют деревья такие могучие и величавые, изумрудно-зеленого цвета с вкраплениями золота. Они подавляли своим присутствием, царили над окружающим миром. Я увидел огромные сосны, дубы, клены и множество деревьев, названий которых не знал. В их ветвях шелестел ветерок, и, чуть приоткрыв окно, я почувствовал фантастически нежный, приятный аромат, который хотелось вдыхать, не переставая. Я опустил стекло до конца.

– Арденнский лес, – сказал человек, который был моим братом, и я знал, что он говорит правду, и по-доброму завидовал его знаниям, не имея возможности пользоваться своими.

– Брат, ты все делаешь правильно, – невольно вырвалось у меня. – Даже лучше, чем я ожидал. Спасибо тебе.

Мои слова привели его в некоторое замешательство, и мне показалось, что для него в диковинку слышать слова благодарности от кого-либо из родственников.

– Я делаю все, что в моих силах, – ответил он, – и обещаю всегда помогать тебе, чем могу. Пока что нам неслыханно везет, даже не верится! У нас есть и небо, и лес! Осталось меньше половины пути, а мы не встретили ни одного серьезного препятствия. Ты дашь мне регентство?

– Да, – твердо сказал я, не понимая, о чем идет речь, но чувствуя внутреннюю потребность удовлетворить любую его просьбу, если это будет в моей власти.