Текст книги "Токсин (в сокращении)"

Автор книги: Робин Кук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Распахнув ее, Марша оказалась на пороге пустого, холодного помещения. Это был забойный цех. В тусклом свете нескольких лампочек вид у комнаты был зловещий. Цех только что обработали паром, и теперь холодный серый туман укрывал призрачные металлические мостки и свешивающиеся с потолка крюки. Марша подумала, что уборщики должны быть где-то недалеко, и позвала на помощь, но в ответ услышала только эхо своего крика.

Дверь, в которую она вошла, распахнулась, и Марша едва успела спрятаться за каким-то жутким агрегатом, когда раздался громкий щелчок и помещение наполнилось ярким светом. Теперь единственным выходом для нее было выскочить обратно в пожарную дверь. Марша рванулась к ней, повернула ручку и с размаху толкнула плечом. Тяжелая дверь подалась, но Марша вдруг почувствовала, что что-то ее не пускает. Она подняла глаза и увидела у себя на плече руку с татуировкой.

Марша с ужасом посмотрела в холодные черные глаза преследователя.

– Что вам от меня нужно? – закричала она.

В ответ Карлос зловеще улыбнулся.

Марша попыталась проскочить мимо него, но споткнулась и растянулась на полу. В ту же секунду Карлос прыгнул на нее. Марша схватила нож обеими руками, острое как бритва лезвие резануло ей по ладоням. Она хотела закричать, но он зажал ей рот левой рукой и с размаху ударил тяжелой рукояткой по голове. Марша обмякла.

Карлос поднялся. Сложив ей руки на животе, он за ноги поволок Маршу через весь забойный цех к решетке, на которой убивали животных.

Ким гнал как сумасшедший, несмотря на скользкий от дождя асфальт. Он мучился догадками, что же случилось с Маршей в комнате учета «Хиггинса и Хэнкока».

Ким подъехал к главному входу и выскочил из машины. Дверь была заперта. Приставив ладони козырьком ко лбу, он заглянул внутрь, но увидел только слабо освещенный пустой коридор – и еще больше встревожился. Отступив назад, Ким оглядел фасад здания. На стоянку выходило несколько окон, и он попробовал открыть их одно за другим. Все они были заперты. Заглянув в третье окно, Ким увидел картотечные ящики, перевернутые стулья и лежащий на столе темный предмет: должно быть, мобильный телефон Марши. Он выкорчевал из бордюра вокруг стоянки крупный булыжник и швырнул его в окно. За звоном бьющегося стекла последовал громоподобный удар камня о деревянный пол.

Стараясь не порезаться осколками, Ким забрался внутрь и оглядел комнату. В углу под потолком мигал красный огонек сигнализации.

Разглядев оставленный сотовый телефон, перевернутые стулья и разбитое стекло двери, ведущей в главный коридор, Ким пришел к выводу, что Марша звонила ему из этой комнаты. Он обнаружил сбоку еще одну дверь, выскочил в нее и бегом бросился по пустому коридору в направлении столовой. Опрокинутые стулья указали ему на противоположный конец комнаты, и Ким выбежал из столовой, поднялся по лестнице и толкнул пожарную дверь.

Он оказался в помещении с каким-то оборудованием и железными мостками, отбрасывавшими причудливые тени.

– Марша! – завопил он в отчаянии. – Марша!

Ответа не было. Справа от себя Ким заметил пожарный щит с огнетушителем, фонарем и застекленным ящиком, в котором лежал свернутый брезентовый шланг. Он схватил фонарь, включил его и начал осматривать помещение, поводя лучом слева направо.

Через некоторое время свет фонарика выхватил решетку на полу. Ким осветил ее получше и увидел в центре темное пятно. Он подошел и, наклонившись, навел фонарь прямо на него. Нерешительно протянув руку, он коснулся пятна и похолодел. Это была кровь.

Карлос стоял в разделочном цехе, где головы скота очищают от шкуры, перед тем как отправить в дробилку. Отсюда звук камня, брошенного Кимом, был слышен как глухой стук. Карлос отошел от ленты конвейера, идущей в зловещую черную дыру, и выключил свет. Сняв окровавленный белый халат и желтые резиновые перчатки, он бросил их под раковину, поднял нож и прислонился к стене у прохода в забойный цех.

Ким уже вошел в пожарную дверь. Карлос понятия не имел, кто это такой, но когда мужчина позвал Маршу по имени, понял, что этого типа тоже придется кончать. Карлос осторожно выглянул. Он видел, как незнакомец склонился к решетке, а затем резко выпрямился.

Ким знал, что бойня в этот день работала, так что кровь на полу – вещь естественная. Но это пятно было совсем свежее, не запекшееся.

Оглядевшись в забойном цехе, он решил проверить другие помещения и пошел по единственному открытому проходу. Мгновение спустя он краем глаза заметил сбоку от себя какое-то движение. Инстинктивно Ким метнулся вперед и фонарем парировал удар.

Карлос выскочил из тени, рассчитывая пырнуть Кима в бок и отступить, но промахнулся и только поцарапал ему руку. Ким ударил Карлоса фонарем по плечу и сбил с ног. Прежде чем тот успел подняться, Ким сорвался с места и побежал через маленькую разделочную для голов в главный разделочный цех. Этот цех был тех же размеров, что и забойный, но в нем было темнее. Все его пространство занимал лабиринт конвейерных лент и хромированных столов, на которых мясо отделяли от костей.

Ким отчаянно пытался найти какое-нибудь оружие для защиты от длинного ножа. Он выключил и бросил фонарь, боясь снова его включать. Ким шарил в темноте по столам, но ему не попадалось ничего подходящего. Обернувшись назад, он увидел в проходе силуэт человека с ножом и задрожал от страха.

Резкий высокий звук возвестил о включении электрического оборудования. Вокруг него с шумом заработали конвейеры, помещение залил яркий свет. Ким спрятался за пластиковую бочку, предназначенную для отходов. В просвет под столами ему было видно, как человек с татуировками медленно приближается, сжимая в правой руке рукоять ножа, больше похожего на мачете.

Карлос был уже в нескольких шагах от него, когда Ким резко вскочил и помчался через цех. Проскочив в дальний проход, он оказался в холодной, слабо освещенной комнате, заполненной лесом коровьих скелетов. Оттуда он услышал, как оборудование внезапно выключилось.

Ким рванулся к двери с надписью «выход», но обнаружил на ней цепь с тяжелым замком. Слыша стук каблуков своего преследователя по кафельному полу, он пробрался вдоль стены к другой двери. На его счастье, она подалась, и Ким попал в кладовую.

Войдя внутрь, он снова стал искать какое-нибудь оружие. Единственным подходящим предметом оказалась швабра. Он схватил ее и хотел было выйти, когда вновь услышал шаги – на этот раз совсем близко. Держа швабру обеими руками, он прижался к стене возле двери.

Звук шагов затих у самой двери, и она начала открываться. Кто-то входил! Сердце Кима готово было выпрыгнуть из груди. Он стиснул зубы и взмахнул шваброй. Удар пришелся входившему прямо в лицо, и тот вылетел из двери. Нож упал на пол.

Все еще держа в левой руке швабру, Ким бросился к ножу, но подняв его, обнаружил, что это не нож, а фонарь.

– Стоять! – раздался окрик.

Ким выпрямился и посмотрел на слепящий луч другого фонаря. Он прикрыл глаза рукой и смог разглядеть лежавшего на полу человека: это был не его преследователь, а охранник. Из носа охранника сочилась кровь.

– Брось швабру! – раздался голос человека с фонарем.

Ким выпустил швабру и фонарь, они с грохотом упали на пол. Луч света опустился, и он с облегчением увидел двух полицейских. Один из них целился в него из пистолета.

– Слава богу! – сказал Ким.

– Заткнись! – скомандовал полицейский с пистолетом. – Выйди и встань лицом к стене!

Ким с радостью подчинился.

– Обыщи его, – сказал офицер своему напарнику.

Ким почувствовал, как чужие руки прошлись по его рукам, ногам и туловищу.

– Ничего нет.

– Повернись! – Ким повернулся и прочел на жетонах имена полицейских. Человека с пистолетом звали Дуглас Фостер, а другого – Лерой Макхалверсон. Охранник поднялся, прижимая к носу платок.

– Надень на него наручники, – сказал Дуглас Лерою.

– Нет, подождите, – сказал Ким. – Вы не меня должны арестовывать. Здесь есть еще кто-то: темноволосый, жилистый мужчина, весь в татуировках и с длинным ножом.

– Да что ты говоришь! – усмехнулся Дуглас.

– Я серьезно, – ответил Ким. – Я сюда приехал из-за женщины. Ее зовут Марша Болдуин, она инспектор из Министерства сельского хозяйства. Она делала здесь кое-какую работу, а я говорил с ней по телефону, в это время кто-то на нее напал. Я услышал звон стекла и грохот, а когда приехал сюда, чтобы помочь, на меня набросился человек с ножом. Думаю, он же подстерег и ее.

Полицейский продолжал ухмыляться.

– Послушайте, я хирург из университетского медицинского центра, – сказал Ким, протягивая свое удостоверение.

– Вроде настоящее, – сказал Лерой.

– Что скажешь, Керт? – Дуглас обратился к охраннику. – Была здесь женщина из министерства или темноволосый мужчина с татуировками?

– За время моего дежурства не было, – ответил Керт, – а я сижу здесь с трех часов дня.

– Извини, парень, – Дуглас повернулся к Киму, – номер не прошел. Надень на него наручники.

– Одну минуту, – сказал Ким. – В том помещении я видел кровь и боюсь, что это кровь мисс Болдуин.

– Это же бойня, – ответил Керт, – здесь всегда кровь.

– Но она была совсем свежая, – не сдавался Ким.

– Надень на него наручники и пойдем посмотрим, – сказал Дуглас.

Ким завел руки за спину и дал защелкнуть наручники у себя на запястьях. Затем он подвел их к решетке, но когда Керт посветил фонарем, оказалось, что крови на ней уже не было.

– Она была здесь, – заявил Ким, – кто-то ее смыл. Подождите. Телефон! Она говорила со мной по сотовому телефону, он сейчас в комнате, где хранятся бумаги.

– Вот что значит творческий подход, – сказал Дуглас. – Ладно, давайте проверим.

Пока Керт вел их к комнате учета, Лерой пошел к машине, чтобы связаться с диспетчером. Когда они вошли в комнату, Ким окончательно упал духом. Стулья стояли на своих местах, и телефона нигде не было.

– Клянусь, он был здесь, – сказал Ким. – А стулья валялись на полу.

– Когда сработала сигнализация, я заходил сюда, – сказал Керт. – Не было никакого телефона, и стулья стояли как стоят.

Вернулся Лерой. На его широком лице играла ехидная улыбка.

– Я попросил их проверить нашего доктора, и угадайте, что они откопали? На него заведено дело: вчера вечером он был арестован за вторжение в закусочную и избиение менеджера. Его выпустили под честное слово.

– Ай-яй-яй, – сказал Дуглас. – Повторное нарушение. Ладно, док, хватит болтать чепуху. Вы едете с нами.

Глава 7

Воскресенье, 25 января

Ким снова оказался в зале суда, у того же судьи. Он сидел за исцарапанным столом рядом с Трейси, а его адвокат и старый друг Джастин Деверо защищал Кима, стоя перед судьей. Разговор был очень тяжелый и длился с самого утра.

Проведя еще одну ночь в камере, в той же одежде, Ким выглядел ужасно.

– Мне не нравится видеть его лицо во второй раз, – с раздражением говорил судья Харлоу. – Он будто издевается над тем, что я отпустил его после первого нарушения.

– Недавняя смерть дочери доктора Реггиса вызвала у него сильнейший стресс, ваша честь, – настаивал Джастин, – что и привело к такому поведению. Это больше не повторится. Как мы уже слышали, доктор Реггис полон сожаления и раскаивается в своих опрометчивых поступках.

Судья Харлоу не мог не признать, что Ким действительно выглядел раскаивающимся и несчастным. Он перевел взгляд на Трейси. Ее присутствие и данные ею показания произвели на него должное впечатление.

– Ну ладно, – сказал он, – я отпущу его под залог. Но убедили меня не ваши напыщенные речи, господин адвокат, а тот факт, что бывшая жена доктора Реггиса любезно согласилась прийти в суд и дать показания в его пользу. Залог пять тысяч долларов и суд через четыре недели. Следующее дело!

Они вышли из здания суда под хмурое утреннее небо.

– Сначала я боялся, что судья Харлоу не отпустит тебя под залог, – сказал Джастин, – но нам повезло. И все-таки послушай, что я скажу, Ким: постарайся больше не попадать в кутузку, потому что в третий раз ты оттуда точно не выйдешь.

– Я все понял, – сказал Ким, – и буду очень осторожен.

– Теперь скажи мне, что произошло на самом деле, – сказала Трейси, когда адвокат отошел подальше.

– Я тебе все расскажу, – ответил Ким, – но мне нужно забрать свою машину. Ты не подвезешь меня до «Хиггинса и Хэнкока»?

– Конечно, – сказала Трейси.

– Тогда поговорим по дороге.

Они добрались быстро, но Ким успел поведать ей все в подробностях. Трейси сильно испугалась, когда он рассказал про человека с ножом и показал порез на своей руке.

– Думаю, это был мексиканец – во всяком случае, латиноамериканец. Он весь в татуировках.

– Почему ты не рассказал обо всем Джастину? – спросила Трейси.

– Это звучит слишком невероятно и только осложнило бы ситуацию.

– Так ты думаешь, Маршу Болдуин насильно держат на «Хиггинсе и Хэнкоке»?

– Хуже. Если кровь, которую я видел, человеческая, то Маршу скорее всего убили.

– Ты сказал это полицейским? – спросила Трейси.

– Конечно. И они подумали, что я свихнулся. Я хотел показать им кровь, но ее уже кто-то смыл. И даже машины Марши не было на стоянке, когда меня увозили.

– Что ты вообще о ней знаешь? – спросила Трейси.

– Почти ничего, – признался Ким, – кроме того, что она окончила ветеринарное училище.

– Плохо дело. Если б ты точно установил, что она пропала, в полиции тебя бы выслушали.

– Ты подала мне хорошую мысль, – сказал Ким. – Что скажешь, если я обращусь за помощью к Келли Андерсон?

– Мысль неплохая, – кивнула Трейси. – Ты столько от нее натерпелся, что она теперь твой должник. Может, я помогу тебе убедить ее.

Ким с благодарностью посмотрел на бывшую жену.

– Знаешь, Трейс, – сказал он, – спасибо, что ты со мной так возишься после всего, что случилось.

Трейси посмотрела на него. Сказанное было совсем не в духе Кима, но, судя по глазам, он говорил искренне.

– Очень приятно это слышать, – сказала она.

– Я серьезно. Теперь я понимаю, что сделал ужасную ошибку, поставив работу и карьеру выше семьи и нас с тобой. Я был эгоистом и очень сожалею об этом. Прости меня за все эти зря пропавшие годы.

– Ты меня просто поражаешь, – ответила Трейси. – Твои извинения приняты.

– Спасибо, – сказал Ким. Он посмотрел в окно. Они уже свернули с шоссе и подъезжали к «Хиггинсу и Хэнкоку».

– Въезд вот здесь, – показал он.

Трейси подъехала к стоявшей в гордом одиночестве машине Кима. На стоянке были еще две машины, но они находились в самом дальнем ее конце.

Ким показал на окно, в которое вчера влез – его уже забили фанерой.

– И какой у нас план? – спросила Трейси.

– Мне нужно заехать в больницу. – Ким вздохнул. – Том согласился присмотреть за моими больными, но мне тоже надо на них взглянуть. А потом поеду к Келли Андерсон. Я знаю, где она живет.

– Нам надо решить кое-какие вопросы, касающиеся Бекки, – сказала Трейси. – Я знаю, что это тяжело, но нужно готовиться к похоронам.

Ким кивнул, взгляд его был направлен куда-то вдаль. Он повернулся к Трейси, в глазах его стояли слезы.

– Ты права. Но мне нужно еще немного времени. Я знаю, что прошу слишком многого, не могла бы ты сама обо всем позаботиться? Я тебе полностью доверяю.

Трейси побарабанила пальцами по рулю. Первой ее мыслью было отказаться, сказать ему, что он опять думает только о себе, – но потом она передумала.

– Ладно. Только обещай мне, что позвонишь, как только приедешь домой.

– Обещаю, – ответил Ким. Он пожал ей руку и вышел из машины.

Ким был счастлив добраться до раздевалки и избавиться, наконец, от любопытных взглядов. Вынув из карманов удостоверение, несколько бумажек и ручек, он снял халат и швырнул его в корзину.

Взглянув на свое отражение в зеркале, Ким был потрясен. Немытые волосы спутались, на лице темная щетина. Он быстро побрился и залез в душ. Ким как раз подставил голову под струю воды, когда кто-то окликнул его по имени. Он смыл пену и повернулся ко входу в душевую. На пороге стояли доктор Форрестер Биддл, начальник отделения кардиохирургии, и доктор Роберт Рэтборн, начальник отдела кадров.

– Доктор Реггис, – сказал Роберт, – я должен вам сообщить, что вы временно отстранены от работы.

– Интересно, почему надо говорить об этом, когда я в душе? Вы что, не могли подождать пять минут?

– Нам это показалось достаточно важным, чтобы немедленно поставить вас в известность.

– Ну хорошо. А на каком основании? – спросил Ким.

– Основанием послужило ваше вмешательство при попытке реанимации вашей дочери. Три врача и две медсестры подали официальные жалобы.

– Лично я пришел в ужас от твоего решения делать прямой массаж сердца собственной дочери, – добавил Форрестер. – Это переходит все допустимые границы.

– Она умирала, Форрестер, – прошипел Ким. – Непрямой массаж не помогал, зрачки были расширены.

– Там были другие компетентные врачи, – сказал Роберт.

– Но они ни черта не делали! – огрызнулся Ким. – Они даже не понимали, что происходит. Я тоже не понимал, пока не увидел ее сердце, – его голос дрогнул.

– Этот случай еще будет разбираться, – сказал Роберт. – А пока вам запрещено заниматься медицинской практикой в этой больнице.

– Как это мило с вашей стороны, джентльмены, что вы пришли в мой кабинет с такими замечательными новостями! – сказал Ким.

– На твоем месте я бы так не веселился, – предупредил его Форрестер. – Ты можешь вообще лишиться лицензии.

Вместо ответа Ким отвернулся и начал намыливать голову.

Днем ночной клуб «Эль Торо» выглядел обшарпанным и заброшенным – совсем иначе, чем ночью. Дождь и туман только усиливали это впечатление.

Шанахан остановил свой черный «чероки» рядом с дряхлым грузовичком Карлоса. Тот вышел из машины и заглянул к нему в окно. Шанахан протянул сотенную бумажку.

– Не понял! – удивился Карлос. – Ты обещал две сотни. Я позаботился о женщине, как ты и просил.

– Ты все испортил. Доктора тоже надо было убрать. Ты же знал, что он пришел за ней.

– У меня не было времени, – ответил Карлос. – Когда он вломился, включилась сигнализация, и я не успел разделаться с ним до приезда полиции. Мне еще повезло, что я замыл кровь и прибрал ее барахло.

– Что ты сделал с машиной? – спросил Шанахан.

– Она стоит в гараже у моего двоюродного брата, – ответил Карлос.

– Мы заберем ее и отправим на свалку. Я не хочу, чтобы на ней кто-нибудь ездил. Доктор знает, что случилось с женщиной?

– Наверное, – сказал Карлос. – Он видел ее кровь.

– Так или иначе, от него нужно избавиться. Сделаешь дело чисто – получишь вторую сотню и еще триста сверху.

– Когда приниматься?

– Сегодня ночью.

Несмотря на то что его отстранили от работы, Ким навестил своих пациентов. Когда он вышел из больницы, была уже середина дня. Сначала Ким хотел позвонить Келли Андерсон и договориться о встрече, но потом решил, что лучше будет сразу заехать к ней.

Келли жила в престижном районе Кристи-хайтс. Ким остановился у обочины и посмотрел на ее дом. Он подумал, что его приезд к Келли Андерсон походил на сделку с дьяволом.

Дверь открыла Кэролайн, дочь Келли. На мгновение Ким потерял дар речи – девочка так живо напомнила ему Бекки. Потом он услышал, как мужской голос из глубины дома спросил ее, кто пришел.

– Не знаю! – крикнула Кэролайн в ответ.

Эдгар Андерсон подошел к дверям. В шерстяном свитере и массивных очках он был похож на ученого.

– Чем могу вам помочь? – спросил он.

Ким назвал свое имя и сказал, что хочет поговорить с Келли. Эдгар пригласил его в дом и провел в гостиную.

– Я скажу ей, что вы пришли.

Когда Кэролайн вслед за отцом вышла из комнаты, Ким облегченно вздохнул.

– Ну и ну, – пропела Келли, входя в гостиную. – На ловца и зверь бежит. Пожалуйста, садитесь, – она плюхнулась в кресло. – И чем же я обязана столь неожиданному визиту?

Когда Ким начал рассказывать ей про смерть Бекки, напускная веселость Келли вмиг рассеялась. Она была глубоко тронута. Ким рассказал ей обо всем, включая разговоры с Кейтлин Морган и Маршей Болдуин. Когда он закончил, Келли откинулась на спинку кресла и покачала головой.

– Потрясающая история. И страшная трагедия. Но почему вы пришли ко мне?

– Я хочу, чтобы вы сделали об этом репортаж. Люди должны знать правду. И может быть, откликнется кто-нибудь из знакомых Марши Болдуин. Чем больше я думаю об этой истории, тем больше мне кажется, что здесь какой-то заговор.

Келли задумалась над его предложением. Кое-что в рассказе Кима сильно ее заинтересовало, но были в нем определенные минусы. В конце концов она помотала головой.

– Спасибо, что пришли и рассказали мне все это, но репортаж я делать не буду. По крайней мере сейчас.

Ким изменился в лице.

– Можете сказать, почему?

– Конечно, – ответила она. – Хотя я очень сочувствую вам и понимаю, что вы пережили, делами такого масштаба я не занимаюсь. Я снимаю более крупные, значительные события.

– Но это очень значительное событие, – возразил Ким. – Бекки умерла от кишечной палочки 0157:Н7,заражение которой становится глобальной проблемой.

– Действительно, – согласилась Келли, – но это только единичный случай.

– Пока единичный. Боюсь, что случай с Бекки окажется началом большой эпидемии.

– Но эпидемии-то нет, – возразила Келли. – Вы сами сказали, что ваша дочь заболела неделю назад, и больше подобных случаев не было. Кстати, у вас есть какие-нибудь доказательства?

– Пока нет, – сказал Ким. – Я как раз думал, что вы их отыщете, когда будете делать репортаж. Ведь Марша Болдуин что-то нашла.

– Ну конечно, – сказала Келли с иронией, – как я могла забыть? Загадочная инспекторша из министерства, пропавшая, по вашим словам, меньше суток назад. Она наверняка стала жертвой заговора!

– Совершенно верно, – ответил Ким. – Они заставили ее замолчать.

Келли вспомнила, что Кима дважды арестовывали, и подумала, что он может быть опасен. Возможно, это смерть дочери так повлияла на него, в любом случае он вел себя как параноик, и Келли хотела, чтобы он ушел. Она встала.

– Извините, доктор Реггис. Я бы рада, но не могу этого сделать, пока вы не найдете чего-нибудь посущественней.

Ким поднялся с дивана. Он почувствовал, как внутри него все закипает, но сумел подавить гнев: в конце концов Келли можно было понять. Однако встреча с ней прибавила ему решимости.

– Хорошо, – твердо сказал он, – я вернусь к вам с доказательствами.

– И тогда я сделаю репортаж, – подхватила Келли.

Ким вышел из дома и побежал к машине. Он уже знал, что делать дальше. Выехав на шоссе, он набрал номер Трейси.

– Трейс, – сказал он, не здороваясь, – встречаемся в торговом центре.

– Я обо всем договорилась в похоронном бюро Салливана на Ривер-стрит, – не сразу заговорила она. – Похороны во вторник.

– Спасибо, – пробормотал Ким. Слова давались ему с трудом. – Спасибо, что сделала все сама.

– Хочешь узнать подробности? – спросила она.

– Расскажешь, когда встретимся.

– Ладно, – покорно вздохнула Трейси. – Что все-таки случилось?

– Потом объясню. Жду тебя в аптеке «Конноли», приезжай как можно скорее.

Была середина холодного и дождливого воскресенья, машин на улицах почти не было, и Трейси быстро добралась до торгового центра. Избегая смотреть на каток, она прошла в аптеку. Кима она нашла в отделе товаров для ухода за волосами. В руках он держал коробку с ножницами и пакет с одеждой из соседнего магазина.

– А, Трейси, – сказал он, – ты как раз вовремя. Мне нужна твоя помощь. Я решил стать блондином.

Трейси всплеснула руками.

– Все хорошо, не волнуйся, – продолжил Ким. – Просто я хочу изменить внешность. Я был у Келли Андерсон. Она отказалась начать журналистское расследование, пока я не раздобуду убедительных доказательств.

– Доказательств чему? – спросила Трейси.

– Тому, что Кейтлин Морган и Марша Болдуин разоблачили безобразия в мясной промышленности и Министерстве сельского хозяйства.

– И как ты намерен собирать эти доказательства?

– Марша Болдуин говорила, что на «Хиггинсе и Хэнкоке» постоянно не хватает рабочей силы. Нужно, чтобы ты помогла мне как следует изменить внешность.

– Ты серьезно?! Ты хочешь сказать, что пойдешь устраиваться на работу в «Хиггинс и Хэнкок», где тебя чуть не убили?

– Я иду на это ради Бекки. Это сделает ее смерть не такой бессмысленной. – Ким вдруг почувствовал, что вот-вот заплачет. – К тому же я теперь совершенно свободен: меня увольняют из больницы.

– За то, что ты сделал там, в реанимации?

– Ага, – ответил Ким. – Боюсь, только ты одна считаешь мой поступок мужественным.

– Он на самом деле был мужественным, – подтвердила Трейси. Не сказав больше ни слова, она повернулась и пошла по проходу, отыскивая на полках самую лучшую светлую краску для волос.

Карлос выключил единственную работающую фару своего грузовичка и плавно остановился в тени деревьев. Он заглушил двигатель. Отсюда ему был хорошо виден силуэт Кимова дома, выступающий на фоне темнеющего неба.

Карлос подождал в машине минут двадцать, пока не убедился, что можно выходить. Он слышал лай собаки, но она была далеко. Карлос успокоился, достал из-под сиденья один из длинных ножей, которыми пользовался на бойне, и засунул его под куртку.

Припарковавшись у гаража, Ким взял в охапку пакеты и помог Трейси вылезти из ее машины. Дождь лил как из ведра. В полной темноте они прошли по дорожке и вошли в дом. Сняв в прихожей пальто, они отнесли покупки на кухню.

– Знаешь что, – сказала Трейси, поставив свой пакет на стол, – я приготовлю что-нибудь поесть и помогу тебе покраситься, но сначала я должна принять душ и согреться, хорошо?

– Конечно, – ответил Ким, – делай что хочешь, а я пока разведу огонь в камине. Может, в доме станет хоть немножко повеселей.

Трейси пошла наверх, а Ким спустился в подвал за дровами.

Карлос услышал звук льющейся в ванной воды и улыбнулся. Все оказалось проще, чем он полагал. Он стоял в стенном шкафу в спальне, дожидаясь когда войдет Ким, но так, подумал Карлос, даже лучше: из ванной он уж точно не сбежит.

Карлос вышел из шкафа, держа нож в правой руке. Он двинулся вперед, ступая как кошка. В проеме двери ванной комнаты мелькнула рука, бросившая одежду на туалетный столик.

Сделав еще шаг, Карлос увидел, что в ванной не Ким. Карлос встал как вкопанный, а Трейси тем временем повернулась к нему спиной и забралась в душевую кабинку. Закрыв за собой запотевшую стеклянную дверь, она закинула полотенце на перекладину рядом с душем.

Карлос двинулся дальше.

Трейси не нашла мыла в мыльнице и вспомнила, что оно лежит на раковине. Когда она открыла дверь, чтобы достать мыло, ее внимание привлек какой-то отблеск. Она повернулась и не поверила своим глазам. У двери ванной стоял человек, одетый во все черное. Лезвие огромного ножа в его руке отбрасывало блики.

Трейси среагировала первой. Издав оглушительный вопль, она захлопнула дверцу душа и, сорвав со стены перекладину для полотенец, просунула ее под ручки двери так, чтобы дверь нельзя было открыть.

Когда Трейси завопила на весь дом, Ким как раз поднимался из подвала с поленьями в руках. Сердце чуть не выпрыгнуло у него из груди, он уронил дрова и помчался вверх по лестнице. Ворвавшись в ванную, он увидел Карлоса, упирающегося ногой в стеклянную дверь. Заметив нож, Ким понял, что ему снова нечем защищаться.

Не медля ни секунды, он схватил стоявший в коридоре столик и разбил его об пол. Когда Карлос повернулся к нему, Ким уже размахивал ножкой стола, как дубинкой. Карлос сделал выпад, вынудив Кима отступить, и побежал вниз.

Ким последовал за ним. Распахнув парадную дверь, Карлос выскочил на улицу и побежал по лужайке. Ким почти догнал его, но, услышав голос Трейси, остановился и обернулся. Она стояла в дверях, накинув пальто.

– Вернись! – крикнула она снова.

Ким успел рассмотреть спрятанный в тени деревьев грузовик Карлоса. Тот вскочил в машину и унесся прочь.

Ким поспешил к дому и обнял Трейси.

– Это был тот человек, который напал на тебя прошлой ночью? – спросила она.

– Вне всякого сомнения, – ответил Ким.

Трейси вздрогнула и высвободилась из его объятий.

– Я позвоню в полицию, – сказала она.

– Не надо, – остановил ее Ким. – Пустая трата времени – они все равно ничего не сделают: скажут, что это была неудачная попытка ограбления, хотя мы-то знаем, что на самом деле произошло.

– А мы знаем? – спросила Трейси.

– Конечно. Боюсь, с Маршей случилось самое страшное, и теперь люди, стоящие за ее смертью, опасаются меня как свидетеля. Я чувствую чертовскую ответственность: из-за меня погиб человек.

– Я тебя понимаю, – сказала Трейси, – но Марша делала то, что сама считала нужным. Это не оправдывает ее смерти, и твоей вины в этом нет. Я все-таки думаю позвонить в полицию.

– Нет! – настойчиво сказал Ким. – В конце концов, я не хочу, чтобы они помешали мне добыть улики для Келли Андерсон. Они считают, что я псих. Пошли, – позвал он, – возьмем мой пистолет. Я сомневаюсь, что этот тип вернется, не стоит испытывать судьбу.

Трейси поднялась по лестнице вслед за ним.

– Я сильно сомневаюсь, стоит ли тебе продолжать это дело.

– А я нет, – ответил Ким. – Наоборот, теперь я просто обязан довести его до конца.

В спальне он прошел к прикроватной тумбочке, вынул из нее небольшой «Смит-Вессон» тридцать восьмого калибра и положил его в карман куртки.

– Послушай меня, Ким. Давай вообще забудем об этом.

– И что мы тогда будем делать? – спросил он. – Уедем в другую страну?

– Тоже идея, – ответила Трейси.

– Ты что, – Ким невесело рассмеялся, – я же просто пошутил. Ты серьезно согласилась бы уехать в другую страну?

– Да. А перед отъездом сделала бы заявление о ситуации на американском рынке продовольствия. И то, что произошло с Бекки, стало бы достоянием общественности. И риска было бы куда меньше.

– Может, ты и права, – ответил Ким, но подумав, покачал головой. – Это будет слишком похоже на бегство. Ради Бекки я должен идти до самого конца, каким бы он ни был.

– Я все-таки думаю, что наниматься на работу в «Хиггинс и Хэнкок» слишком опасно, – вздохнула Трейси.

– У меня нет другого выхода. Это единственный способ привлечь прессу, а пресса – наша последняя надежда что-то изменить.

– В таком случае я тебя одного не отпущу. Я помогу тебе, даже если для этого мне тоже придется туда устроиться.

– Ты не шутишь? – спросил Ким. Он был поражен.

– Конечно, не шучу. Бекки была и моей дочерью. Может, я пригожусь им в качестве секретаря.

– У меня есть идея получше, – сказал Ким. – Помнишь Ли Кука, который работал со мной в «Самаритянине»?

– Парень, который мог починить любую электронику?

– Точно. После слияния больниц он уволился. Думаю, он может снабдить меня скрытым микрофоном. А ты будешь сидеть в машине и все слушать. Если понадобится, позвонишь в полицию.

– Я могу записывать все твои разговоры на магнитофон, – сказала Трейси. Идея Кима пришлась ей по душе.

– Отлично, – согласился Ким. – Пошли позвоним Ли прямо сейчас. Сними пальто и оденься как следует. А потом прихватим наши покупки и исчезнем отсюда. Если не возражаешь, поедем к тебе – думаю, там будет безопасней.