Текст книги "Игра без правил"

Автор книги: Робин Эдвардс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 25 страниц)

42

Возвращаться к жизни вовсе не входило в планы Джун Рорк. Она не видела смысла держаться за жизнь и рассматривала свой удел не иначе, как ожидание последнего часа. Жизнь для нее превратилась в ад. Психотерапевтам она сообщила, что умерла уже давно и лишь попыталась помочь своему телу последовать за душой. Ничего забавного в таких заявлениях не было. Ей рассказали, что время от времени к ней приходили посетители, но она была настолько слаба, что не могла или не хотела никого видеть. Душа Джун была погружена в непроглядную тьму. И она знала: еще немного – и эта тьма поглотит ее целиком.

– Привет, – прозвучал в дверях робкий голос.

Не шелохнувшись, Джун продолжала равнодушно смотреть в окно на серое небо.

– Привет, Джун. – На этот раз голос прозвучал громче. – Можно войти?

Ответа не последовало.

– Джун! Знаю, ты не хочешь никого видеть. Но доктор Тернер разрешил мне заглянуть.

Джун медленно обернулась и посмотрела на посетителя. На пороге в потертых джинсах и ветровке стоял Брайан Кэллоуэй. Он осторожно притворил за собой дверь и направился к ее кровати. Джун продолжала молчать.

Брайан оглядел палату, заставленную вазами с цветами, и нерешительно сказал:

– А у тебя, должно быть, много поклонников.

Молчание.

Он подошел к ней и с улыбкой произнес:

– Доктор сказал, что ты идешь на поправку.

– Доктора говорят, что я выжила только благодаря тебе, – враждебно процедила она.

Брайан не знал, что ответить.

– Я… ну… в тот день… нашел тебя.

– Какой герой. Кто тебе давал на это право?

– Ты, – ответил он. – Каждый день ты вколачивала нам в головы, что никто не имеет права отрекаться от того, чем он дорожит. Что бы ни случилось.

Она с вызовом посмотрела на Брайана.

– Значит, по-твоему, я еще и должна тебя благодарить за то, что ты мне помешал?

– Нет. Но мне хотелось бы думать, что если со мной что-нибудь случится, то и ты придешь мне на помощь. Я, собственно, заглянул, чтобы поговорить.

– У меня нет никакого желания разговаривать, – безучастно прошептала она.

– Ну, тогда просто послушай. – Он придвинул стул к кровати и сел. – Не буду вдаваться в подробности, скажу только, что я и только я виноват во всех наших несчастьях. Прости меня, Джун.

Джун удивленно посмотрела на молодого человека.

– Что-то не пойму…

– Это неважно. Просто я хотел сказать тебе, что ты мне очень дорога, и надеюсь, тебе это небезразлично.

– Безразлично. – Джун опять мрачно уставилась в потолок. – Я не нуждаюсь ни в чьем участии. Кому я нужна? Да и вообще, доброта – лишь средство, которое люди используют, чтобы добиться своего. Я устала играть в эти игры.

– Это грустно. – Брайан закинул ногу на ногу. – Мне всегда казалось, что доброта, сострадание – это единственное, что помогает людям выжить в этом мире.

– Черта с два! Просто ты слишком мало знаешь о жизни, – процедила сквозь зубы Джун. – Доброта – это слабость. Стоит купиться на нее, как ты ослабляешь бдительность и становишься объектом для нападения. Рассчитывать на чью-либо доброту – это глупость.

– Не спорю, – кивнул Брайан. – Только глупцы станут лезть в огонь и вытаскивать ближнего. Я в этом убедился совсем недавно. Но ведь без сострадания сердце другого человека так и останется для тебя закрытым.

– Ну и что? – горько спросила она.

– А то, что без этого не проживешь. Сострадать – это риск, Джун. Да и вся жизнь – это риск. Вспомни молодых ребят, которые приходят к тебе на прослушивания, надеясь, что им повезет. Кого-то замечают, кого-то отсеивают, но все они уверены, что игра стоит свеч.

– Но нельзя же, чтобы тебя всю жизнь отсеивали! – едва слышно проговорила Джун.

– Почему же? Я больше уважаю тех, кто рискует и проигрывает, чем тех, кто сдается, так и не отважившись на попытку.

– Значит, ты должен вдвойне меня презирать, – вздохнула она. – За то, что я и проиграла, и сдалась.

– Ты ошибаешься. Ты можешь все послать к черту, можешь допустить ошибку, но это совсем не значит, что ты сдалась.

– Почему ты так думаешь? – с сомнением в голосе спросила она.

Брайан наклонился к ней ближе и с улыбкой ответил:

– Потому что твоя входная дверь была не заперта.

Джун повернулась к нему и недоверчиво поглядела ему в глаза:

– Что?

Он облокотился о металлическую спинку кровати.

– А вот что. Ты не могла предполагать, что кто-то придет к тебе на помощь. Но бессознательно ты не хотела сдаваться, оставляя путь к спасению. Вот почему дверь оказалась открытой. Слезы хлынули из глаз Джун.

– У меня нет больше сил, Брайан. Что бы ты ни говорил. Уходи и оставь меня в покое.

Он осторожно дотронулся до ее худенькой руки.

– Джун, послушай. Речь сейчас не о том, что произошло между тобой и Коди. Не думай о том, что он натворил, а просто вспомни, ведь ты же была действительно счастлива с ним, пусть недолго, но ведь это все-таки было? А это чего-то стоит. Ты испытала любовь, а значит – ты жила. Возможно, любовь прошла. Что ж, такова жизнь. Жизнь – это театр, большое шоу. Сперва мы рискуем, потом в один прекрасный день получаем долгожданную роль, а значит, возможность жить и быть счастливыми. Вот занавес поднят, огни рампы зажжены, и на пару часов мы погружаемся в иной мир, полный радости, счастья, аплодисментов, смеха, слез, возбужденных лиц в зрительном зале. Но вот занавес опустился, и все кончилось. Пусть на миг, но мы бываем счастливы. Ничто не может продолжаться вечно, Джун. Но ради этих нескольких счастливых мгновений в свете рампы стоит пойти на риск. Разве я не прав?

Джун облизнула пересохшие губы.

– Откуда тебе все это известно?

– Личный опыт и совет близкого друга, – грустно усмехнулся он. – У меня тоже была девушка. Я думал, что люблю ее. Может, любил, а может, не любил, а может, и до сих пор люблю. Но я точно знаю, что я использовал свой шанс. И был по-настоящему счастлив. Но вот шоу закончилось, я оказался ни с чем, и мне больно. Но никто не может отнять у меня минуты счастья. Вот почему я еще раз рискну и куплю еще один билет.

Джун закрыла глаза, из-под ее ресниц продолжали катиться слезы.

– Мне всегда казалось, что ты, как никто, сможешь понять меня. Ты был с Челси. Я – с Коди. Но они оба предали нас.

Брайан задумался.

– Не совсем так. Просто и Коди, и Челси устремились за новой мечтой, за новой химерой, совсем не заботясь, что теряют по пути. Для Коди она – очередная запись в реестре обольщенных примадонн. Для Челси он – кумир во плоти. Я пытался предупредить ее о том, какие опасности таят в себе слава и деньги, но она не послушала и решила узнать это на собственной шкуре. И насколько мне известно, ей пришлось дорого заплатить за этот урок. Разве не то же произошло с Коди? Он обманулся, поверил в мираж.

В первый раз Джун улыбнулась.

– Мираж, говоришь?

– А разве нет? Даже если я сейчас по уши в дерьме, – уже веселее добавил Брайан, – моя вера помогает мне лучше спать по ночам. А тебе?

– Пожалуй, ты мне нравишься, Брайан Кэллоуэй.

– То же самое я могу сказать и вам, Джун Рорк, – весело согласился он.

На мгновение тень сомнения скользнула по ее лицу, Джун опять улыбнулась.

– Послушай, а не кажется ли тебе, что мы гонялись за иллюзией и в этом наша вина?

Брайан легонько пожал ей руку.

– Вина? Но мы ведь гнались! И в этом смысл жизни. Думаю, именно новая иллюзия тебе сейчас очень помогла бы.

Он почувствовал, как Джун сжала его пальцы.

– А может, ты и прав. Нужно подумать. Я буду рада, если ты еще раз заглянешь.

Брайан склонился и галантно поцеловал ей руку.

– Иначе и быть не может.

43

Челси с удивлением обнаружила, что впервые за долгое время красный огонек автоответчика мигал. Кто бы это мог быть? Может, Брайан? С той последней встречи в больнице она не могла заставить себя позвонить ему. Она считала, что сделала первый шаг. И если бы он все еще испытывал к ней какой-то интерес, следующий шаг должен быть за ним. Челси нажала на кнопку автоответчика.

Ровный и профессионально-любезный голос Ронни де Марко сообщил:

– Челси, это Ронни. Меня попросили тебе передать, что сегодня в восемь вечера в театре назначено собрание всей труппы. Это по поводу «Точного удара». Пожалуйста, постарайся не опаздывать. Твое присутствие абсолютно необходимо.

Это было какое-то недоразумение. С чего это она им вдруг понадобилась? Какое отношение она имеет к «Точному удару»? А что, если после ухода Джун снова решили пригласить Челси? Да, пожалуй, дело обстоит именно так. Наверно, с появлением нового режиссера будут восстанавливать первоначальный состав, обеспечивший шоу грандиозный успех первые недели показа. Но почему позвонила именно Ронни? Почему не Карл? Челси тряхнула головой – в конце концов, это не имеет значения. Тем более что часы показывали уже начало восьмого. У нее оставалось меньше часа на то, чтобы принять душ, привести себя в порядок и доехать до театра!

Как ни спешила Челси, но попасть в театр ей удалось лишь к двум минутам девятого. Вся труппа в полном составе разместилась в первых трех рядах. Даже Дино Кастис был здесь, он сидел во втором ряду рядом с Артуром Трумэном и Амандой Кларк. В середине первого ряда Челси заметила Брайана. Одно место рядом с ним пустовало. Она непроизвольно направилась к нему и бесшумно опустилась рядом. Брайан повернул голову и на миг застыл в удивлении. Он собрался что-то сказать, но лишь кивнул и вежливо улыбнулся.

Позади нее раздался голос Дино Кастиса:

– Артур, что здесь вообще происходит? Если тебе нужно было со мной поговорить, почему ты не зашел ко мне в офис?

– Что?! – Артур с удивлением посмотрел на Кастиса, а затем перевел взгляд на Аманду.

Дино раздраженно продолжал:

– Сегодня утром я получил твое сообщение – явиться сюда к восьми вечера. И вот я здесь. В полном замешательстве. По какому случаю здесь вся труппа? Я не меньше твоего удручен всем происшедшим, но к чему устраивать такие фокусы?

Артур покачал головой:

– Я не звонил тебе! Наоборот. Мне позвонили и передали от твоего имени, что я должен явиться сюда к восьми. Так что я здесь по твоей просьбе. Я надеялся, что ты изменил свое решение.

– Так, значит, ты не звонил мне? – с недоверием спросил Дино.

– Да нет же! – устало ответил Артур.

Челси с удивлением прислушивалась к голосам, раздававшимся вокруг: все терялись в догадках, кто же мог всех здесь собрать.

Дино уже собрался было уйти, как вдруг свет в зале погас, а сцена ярко осветилась. Луч прожектора падал на красный бархатный занавес, высвечивая стул, одиноко стоявший на середине сцены. Дино, как и все присутствующие, уставился на сцену, ожидая начала неведомого представления.

В мертвой тишине из-за левых кулис раздались чьи-то шаги, и Брайан увидел высокий прямой силуэт Ронни де Марко, медленно направлявшейся к освещенной авансцене. На ней было элегантное вечернее черное платье, украшенное ниткой жемчуга, туфли на высоком каблуке и длинные белые, до локтя, перчатки. Она остановилась в центре светового пятна вполоборота к ошеломленным зрителям. Спрятав правую руку за спину, Ронни церемонно начала:

– Добрый вечер, дамы и господа! Спасибо вам за то, что пришли. Надеюсь, что сегодняшнее представление не покажется вам слишком скучным. Заранее благодарю всех за внимание и терпение. «Дрожите же все, стар и млад, богач и бедняк. Пусть не будет здесь места слабому духом. Смотрите же, если в вашем сердце нет страха. Мое имя – Александра Антонио Дюмон из рода графини де Некрофильской».

Все, кто находился в зале, замерли, не смея пошевелиться.

Ронни обвела взглядом публику и продекламировала:

– «О, коварство и тщеславие, что так глубоко въелись в наши души. Вы, негодяи, порождаете их на белый свет; вы, прелюбодеи, так страстно взращиваете их в темных глубинах своих душ; вы, лицедеи, поддерживаете их искру в наших сердцах. Никого не обошли эти темные пороки».

Челси вздрогнула. Спокойный голос Ронни не обманул ее: в глазах актрисы горели злоба и безумие, которому не было границ. Взгляды десятков пар глаз не отрываясь следили за одинокой зловещей фигурой на освещенной авансцене.

Внезано Ронни нахмурилась.

– Сегодня я разыграю перед вами трагедию. Трагедию, в которой у каждого своя роль. Это история об алчности и ненасытности, о чудесных мечтах и жестоких разочарованиях. – Зловещая гримаса исказила ее лицо. – «Так торжествуйте же, стервятники, ненасытно рвущие плоть, пьющие кровь. Вы бросили вызов всему роду человеческому, и теперь – ваш час! Так что же вы отворачиваетесь в страхе? Смотрите! Пробил ваш час!»

Челси в ужасе почувствовала, как дрожат ее руки.

– Знаете ли вы вообще, что такое добродетель? Где на свете можно нынче отыскать сострадание и справедливость? Нет, друзья мои, нигде, как ни грустно это признавать. Так знайте же, дамы и господа, что все мы были ловко обмануты коварством хитреца. Каждый день мы приходили сюда за своей мечтой. Но эта сцена стала не воплощением мечты, а мрачным пристанищем кошмаров, страданий, подземельем, склепом, чащей, полной смертельных ловушек. Один за другим падали мы жертвой изощренной жестокости. Как марионетки, сменяли друг друга, плясали под его дудку и по его указке с наслаждением раздирали друг друга на части. – Ронни на миг замерла, а затем мрачно продолжала: – Неужели вы не чувствуете, как клыки этого оборотня впиваются в вашу плоть и рвут ее на части?

Брайан в растерянности оглядел сидящих вокруг актеров. Все завороженно внимали каждому слову, произносимому на сцене.

Ронни зловеще расхохоталась.

– Раскройте же ваши глаза. Вы так ничего и не поняли! Вся наша постановка развалилась по одной простой причине. Не потому, что нам не удалось сойтись характерами, и не потому, что нас погубили плотские влечения. Нет. И вовсе не нужны были замены в труппе или совершенствование мизансцен. Я открою вам большой секрет. Мы проиграли, потому что именно в этом и была его цель. Этот провал он задумал с самого начала. Иначе ему – этому негодяю, этому животному, этому лжецу… нашему уважаемому продюсеру… – не удалось бы одурачить всех нас поодиночке, и главное, не удалось бы спрятать от налогов несколько миллионов.

Дино с грохотом вскочил со своего кресла.

– Вздор! Не верьте этой суке! Чистая ложь! Что же вы сидите? Пусть кто-нибудь вызовет полицию!

Но голос Глинды, доброй феи Севера из «Волшебника страны Оз», помешал ему продолжить:

– «О нет, напрасны твои усилия». – В голосе Ронни снова зазвучали зловещие интонации. – Видишь ли, Дино, у меня есть доказательство!

– Доказательство? Ни черта у тебя нет! – Он выбрался со своего места и бросился к сцене. – Этот спектакль слишком затянулся! – Дино повернулся лицом к залу. – Ну что ж, и у меня есть доказательство. Знайте же, эта женщина прямо причастна к нападению на Лилиан Палмер.

Приглушенные возгласы пробежали по рядам присутствующих.

– Именно так! – Дино повернулся к Ронни и в негодовании продолжал: – Почему бы тебе не вспомнить о нашем общем друге, Ронни? Тебе знаком некий мистер Ларамор?

Ронни на мгновение задумалась, а затем решительно просияла, якобы вспомнив.

– Ну конечно! Я его встретила не далее как сегодня. Он, как всегда, хотел заняться любовью. Но, увы, я не была настроена. Он так и не понял, почему я была покрыта листьями. – Нахмурившись, Ронни обратилась к зрительному залу: – Но к делу. Позвольте представить его тем, кто еще не имел удовольствия с ним познакомиться.

Она быстро направилась к занавесу. Зрители ахнули и подались вперед. Ронни вытолкнула на сцену стул, на котором сидел молодой мужчина с упавшей на грудь головой. Его тело, руки и ноги были туго привязаны к стулу с помощью тонкого нейлонового жгута. И прежде чем зрители успели что-либо понять, она схватила мужчину за волосы и подняла его лицо к свету прожекторов. У него во лбу зияло ужасное пулевое отверстие, сочившееся кровью.

– Дамы и господа! Прошу любить и жаловать, мой самый горячий поклонник, мистер Ларамор.

Крики ужаса заглушили ее последние слова. Дино в страхе отшатнулся от сцены. Ронни, внимательно следившая за каждым его движением, неожиданно вывела из-за спины руку, и все увидели, как в ней зловеще сверкнул револьвер. Дуло было направлено на Дино Кастиса.

– Всем сидеть! – приказала Ронни. – Все только начинается! Ведь не хотите же вы пропустить самое интересное?

Присутствующие замерли. И в гробовой тишине прозвучал еще один приказ:

– Ты, Дино, сейчас поднимешься на сцену.

Он не пошевелился.

Улыбка исчезла с лица Ронни.

– Или мне придется разнести твою башку сейчас же, твои мозги долетят до семнадцатого ряда.

Не сводя глаз с револьвера, Дино начал осторожно подниматься на сцену.

– Брось, Ронни. Отдай мне эту игрушку. Думаю, тебе нужна помощь, и мы все что-нибудь придумаем…

Она отвела дуло чуть в сторону.

– Я не нуждаюсь в помощи. И заруби себе на носу – меня зовут Александра. – Она указала револьвером на стул. – Садись. Теперь твой выход. Если не наделаешь глупостей, обещаю, что ты уйдешь отсюда целым.

Дино беспомощно посмотрел в зал. Но не увидел ничего, кроме темноты.

До него донесся голос Коди Флинна:

– Делай, что она говорит, Дино. Так будет лучше.

На лбу Кастиса выступили крупные капли пота. Он приблизился к пустому стулу и опустился рядом с неподвижным телом Моргана Ларамора, от которого он старательно отводил взгляд.

– Отлично, Дино, – сказала Ронни и с улыбкой прижала дуло револьвера к правому виску Дино Кастиса. Она положила свободную руку ему на плечо и с удовольствием ощутила его дрожь. – А теперь, приятель, расскажи этим славным людям, как ты их всех ловко одурачил. О, это удивительная история! Думаю, вам всем она понравится.

Дино упрямо молчал, уставившись перед собой в темноту зрительного зала.

– Думаю, можешь начать с тех четырех миллионов, о которых ты мне говорил.

– Что за чепуха! Какие миллионы! – рявкнул он.

– Сам прекрасно знаешь какие. – Подобно молнии, револьвер блеснул в лучах прожекторов, и оглушительный грохот выстрела прокатился по залу. Фонтан щепок взметнулся у ног Кастиса. От ужаса он втянул голову в плечи, его барабанные перепонки чуть не лопнули от грохота. Он вскрикнул. В следующее мгновение хромированное дуло пистолета снова уперлось ему в висок. Ронни продолжала улыбаться как ни в чем не бывало: – Пошевели мозгами, Дино, может, вспомнишь, как было дело. Ну, давай же рассказывай!

– Ладно, ладно, – простонал Кастис. Его голос срывался от страха. – Да, это я провалил пьесу. Но… понимаете… у меня были проблемы с налоговой инспекцией. Ну, мой бухгалтер обещал устроить мне фальшивую бумагу, что я потерпел убытки, превысившие расходы… В общем, все это было не очень сложно.

– Не очень сложно? – Ронни, казалось, была искренне потрясена. – И ты смеешь это говорить! Ты, видно, забыл, сколько людей пострадало ради твоей несложной махинации. Кто-то получил по заслугам, кто-то стал просто невинной жертвой… Впрочем, давайте дослушаем до конца!

Не в состоянии пошевелиться, Коди Флинн следил за разыгравшимся действием. Даже после того, как Дино Кастис под дулом револьвера признался во всем, Коди не мог поверить. Внезапно открывшаяся правда казалась ему театральным вымыслом. Но, справившись с оцепенением, Коди понял, что должен немедленно что-нибудь предпринять. Но что? Внезапно его осенило. Он вспомнил беспомощное лицо Кастиса, когда тот смотрел в зрительный зал, ища поддержки. Коди быстро сообразил, что яркий свет заливает авансцену, стало быть, все происходящее в зале скрыто от глаз Ронни. Надо постараться незаметно взобраться на сцену и вырвать у нее эту игрушку, пока она не нажала курок. Главное – неожиданность.

Брайан видел, как Коди Флинн поднялся со своего места и, стараясь ступать как можно тише, двинулся к сцене. Да что же он, с ума сошел? Так, незамеченным, Коди удалось добраться до самой рампы, пока Ронни выуживала из Дино перед разинувшими рты зрителями все детали его коварных интриг. Время от времени она поглядывала на зал, но так и не заметила, что в темноте, всего в нескольких шагах от нее, притаился Коди Флинн. Он быстро влез на сцену и замер, ожидая подходящего момента.

– Ну что, друзья мои? Впечатляет? – усмехнулась Ронни. – Что вы ответите тому, кто стал причиной всех наших бед и страданий, кто действовал исключительно ради собственной выгоды, кто посягнул на искусство и пытался сломить и уничтожить нас самих?

В зале воцарилась гробовая тишина.

– Думаю, его надо наказать. Тебе, Дино, придется заплатить за твое преступление. Здесь и сейчас. За то, что ты так незаслуженно обидел бедную Веронику. А ведь мог бы ее полюбить, и она со временем полюбила бы тебя. Но, увы, теперь нам придется с тобой распрощаться.

– О Господи, Ронни, подожди! – плаксивым голосом взмолился Кастис. – Бери у меня все, что захочешь.

– Что угодно? – торжествующе переспросила она.

– Что угодно, – немеющим языком пролепетал Кастис.

– Если так, то мне нужна твоя кровь!

С сухим треском щелкнул затвор.

«Пора!» – мельнуло в голове у Коди, и он быстро загородил собой Дино.

– Нет, Ронни!

Оглушительный грохот выстрела пронзил мрак зрительного зала, мгновенно потонув в хаосе толчеи и истерических криках. У Челси Дюран перехватило дыхание: она в ужасе вскочила со своего места в первом ряду, силясь понять, что же произошло. Все, кто находился на сцене, замерли. Челси знала, что дурацкий героизм Коди может стоить ему жизни.

Замерев, Брайан не мог оторвать глаз от сцены. Вот Коди сделал еще один шаг и замер, его руки беспомощно повисли как плети. Брайан понял: во что бы то ни стало он должен оградить Челси от этого кошмара. Он уже собирался загородить собой ужасающее зрелище на сцене, но… Боже, что же там все-таки произошло? То ли Коди получил пулю в грудь, то ли Дино Кастису снесло выстрелом полголовы.

Но… на сцене произошло движение.

У Коди подкосились ноги, и он с глухим стуком брякнулся на деревянный пол. По рядам пробежал вздох ужаса. Лицо Дино, все еще целого и невредимого, заливала мертвенная бледность. Не выпуская револьвера, Ронни застыла, прижав к груди руки. В ее расширившихся, остекленевших глазах были страх и отчаяние. В следующее мгновение она рухнула на пыльную сцену лицом вниз. Из ужасной раны в виске сочилась темная струйка крови, образуя большую алую лужу.

Отчаянный крик Челси привел Брайана в чувство. Он крепко обнял ее, стараясь защитить от этого ужаса. На ее щеке он заметил алую капельку крови. Как он ни старался, но Челси, казалось, пребывала в трансе, продолжая отчаянно вопить от ужаса. Брайан крепче прижал ее к себе. Краем глаза он видел, как мертвенно-бледная Аманда Кларк без чувств лежит в объятиях Артура Трумэна. Оставалось надеяться, что силы уже давно изменили пожилой даме и ей не пришлось увидеть чудовищный финал. Карл Мэджинис и два осветителя со всех ног бросились вон из зала звонить в полицию и вызывать «Скорую помощь». Брайан попытался усадить Челси в кресло.

– Нет, Брайан, прошу тебя! – Она прижалась к нему еще крепче. – Умоляю, обними меня. Обними! И никогда больше не оставляй одну!