Текст книги "Игра без правил"

Автор книги: Робин Эдвардс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 25 страниц)

36

Брайан Кэллоуэй стоял перед дверью квартиры Джун Рорк. Правильно ли он сделал, что пришел сюда? Эта мысль не давала ему покоя. Однако реакция Брайана на звонок Карла Мэджиниса, оповестившего об уходе Джун и прекращении работы над спектаклем, была скорее эмоциональной, нежели рациональной. Вот уже несколько минут он стоял перед дверью Джун и пытался справиться с тревогой, не отпускавшей его с самого утра, пытался найти нужные слова, чтобы убедить Джун не принимать рокового решения. Слишком уж многие связывали с этой пьесой свои последние надежды. Надо было довести дело до конца – донести до мира свою правоту. Лишь немногие успели посмотреть «Точный удар». А он был предназначен для миллионов.

Наконец, собрав в кулак все свое мужество, Брайан постучал. Вокруг, в устланном коврами и ярко освещенном холле, не было ни души. Ответа не последовало. Он постучал еще раз, и опять никто не отозвался. Напряжение последних часов разом сменилось страхом: вдруг ее нет дома? Сам виноват – нечего было являться по столь важному делу без телефонного звонка. И вдруг он различил за дверью какой-то звук.

Музыка.

Так и есть, где-то в глубине квартиры Джун играла музыка. Возможно, она в дальней комнате и просто не слышит его стука. Брайан снова постучал, на этот раз громче, кулаком. Внезапно его охватило смущение: Брайан представил себе, как Джун, рассерженная, вылезает из ванной посмотреть, какому идиоту взбрело в голову так колотить к ней в дверь. Но и сейчас никто не откликнулся на его стук.

Оставалось лишь убраться восвояси. Он в последний раз постучал, подергал ручку… и неожиданно дверь открылась. Даже цепочка не была накинута. Странно. Никто в Нью-Йорке не оставляет дверь незапертой. Брайан с опаской приоткрыл дверь и осторожно заглянул в переднюю.

– Вы дома? Джун! – громко крикнул он, оповещая таким образом о своем приходе. – Это я, Брайан. Где вы?.. Здесь кто-нибудь есть?

Он нерешительно прошел в квартиру. Веселая мелодия доносилась откуда-то из спальни.

Дверь в спальню была приоткрыта на ширину ладони. Ночник отбрасывал слабый свет на деревянный пол. Брайан тихонько открыл дверь.

– Джун, – и он смущенно остановился.

Джун Рорк неподвижно лежала на кровати, свернувшись калачиком. Ну разве не глупо – он, как вор, прокрался в квартиру, в то время как хозяйка дремлет? Она вполне могла бы сдать его в полицию. Брайан уже собрался незаметно изчезнуть, как вдруг его поразила ужасная мысль: почему же дверь оказалась не заперта? Кто же ложится подремать и оставляет двери настежь? Музыка играет не слишком громко. Почему же она не услышала, как он барабанил в дверь, как звал ее? Тревога вновь овладела Брайаном: он вдруг ясно почувствовал, что отмена репетиций – только начало длинной череды несчастий.

Его взгляд остановился на небольшой темной баночке, валявшейся на прикроватном столике рядом с высоким бокалом и пустой бутылкой из-под виски. Баночка оказалась пустым пузырьком из-под снотворного. Одним прыжком Брайан оказался у кровати и резко перевернул Джун на спину, надеясь, что она всего лишь в пьяном забытьи.

– Джун! – закричал он.

Джун не двигалась; сквозь ее приоткрытые веки Брайан увидел остекленевший взгляд и расширенные зрачки; губы пересохли и потрескались; лицо бледное и холодное. Джун не дышала. Он припал к ее груди, надеясь услышать, как бьется ее сердце. Но тщетно. Брайан в отчаянии разодрал на ней майку: с жалостью глядя на маленькие, беззащитные груди Джун, он прижался ухом к ее сердцу, моля Бога хотя бы о слабом признаке жизни. Все напрасно.

– О Господи! – Все смешалось у него в голове. Брайан схватил валявшийся на столике пузырек и прочел надпись на этикетке. Валиум. Кончиками пальцев Брайан нащупал артерию на худой безжизненной шее. Слава Богу, можно было различить еле слышный, медленный пульс, готовый погаснуть в любую секунду. В следующее мгновение он уже набирал номер «Скорой помощи». Сделав звонок, он стянул Джун на пол и уложил на спину. Он обязан поддержать угасающую жизнь в сердце и легких. Нет, он не позволит ей умереть.

– Черт, что же ты наделала! – шептал Брайан.

Он откинул назад ее безвольно упавшую голову, припал ко рту и изо всех сил принялся вдувать ей в легкие воздух. После нескольких попыток грудь Джун начала чуть заметно вздыматься. Тогда он отыскал нужное место на грудной клетке, сцепил руки замком и сделал пять нажатий с равными интервалами.

– Ну, давай, дыши! Слышишь?

Затем опять – искусственное дыхание.

– Нет, ты так просто от меня не избавишься! Ну дыши же, дыши!

И снова пять нажатий в области сердца.

– Ты не можешь так просто уйти. Мы еще не довели до конца самое главное. – По его губам скользнула паническая улыбка. – Господи, тебя-то за что?!

Опять он припадал к ее рту, опять отчаянно поддерживал в ней слабеющее дыхание. От бессилия хотелось плакать.

– Послушай, мне очень нужна твоя помощь. Ты не должна вот так все бросать. Это нечестно. Не по-товарищески!

Брайан ни на минуту не оставлял попыток вдохнуть жизнь в неподвижное тело, пока наконец в дверях не показалась долгожданная помощь. Два дюжих молодца в комбинезонах проворно уложили Джун на носилки. Видавшие виды, они были удивлены: в подобных ситуациях слезы не редкость, но чтобы парень вот так убивался, рыдая над впавшей в кому женщиной, – это было им внове. Должно быть, подруга, подумал каждый из них. В каком-то смысле они были правы. Но ни один из них и не подозревал, что душераздирающие рыдания Брайана относились не только к этой женщине, это были слезы вины и отчаяния – ведь только он нес ответственность за разверзнувшийся ад.

37

– Доктор Аджани, пройдите в операционную. Доктор Аджани, пройдите, пожалуйста, в операционную! – раздался женский голос в репродукторе, подвешенном к потолку. В полном одиночестве Брайан сидел в тихой полутемной комнате для посетителей больницы святого Винсента. Сколько друзей и родственников перебывало здесь, в тревоге ожидая вестей из отделения интенсивной терапии, где решалась судьба их близких и любимых. Восемь часов прошло, а он все сидел и ждал определенности.

– Привет, – еле слышно произнес чей-то голос.

Брайан обернулся и увидел Челси Дюран. Она стояла в дверях, на ней были простенькие потертые джинсы. Брайан узнал их, они были на Челси в тот дождливый день, когда она впервые переступила порог его квартиры. Эти джинсы, как и многое другое, связанное с ней, были ему очень дороги. С Челси явно слетел «звездный» налет. Она выглядела робкой, даже испуганной. Испуганной? К горлу Брайана подступил комок. Но события последних дней внезапно с ужасающей ясностью всплыли у него в памяти. Брайан молча отвернулся и уставился на свои ботинки. Все, хватит. Он не хотел новой боли.

Челси побледнела: он даже не хочет ее видеть! Да и поделом ей после всего, что натворила. Челси нерешительно подошла к нему и опустилась рядом в мягкое кресло.

– Я все знаю. Про Джун сегодня сообщили по радио, – прошептала Челси. – Как она?

– Еще не знаю. Врачи говорят, что делают все возможное, что в их силах, – ответил Брайан, не глядя на нее.

Челси опустила голову. Она столько раз порывалась найти Брайана, увидеться с ним после того, как вышла из больницы. Но так и не смогла решиться на это. Она понимала, что им необходимо поговорить – она должна рассказать ему обо всем, что случилось, попросить прощения, – но не могла найти подходящих слов. Вот и сейчас, сидя рядом с ним, она не была уверена, что у нее получится.

– Брайан, – чуть увереннее заговорила она. – Все это так ужасно! Бедная Джун… Послушай, я… м-м-м… много думала в последнее время… – Челси с надеждой взглянула на Брайана: неужели он не захочет ее выслушать, неужели не поймет?

Он не отрываясь смотрел в пол. Нервно сглотнув, она продолжала притворно-интимным тоном:

– Знаешь, ведь я тоже подумывала о том, чтобы утопиться.

– Неужели? – мрачно буркнул Брайан. – Ты же теперь знаменитость. Звезда первой величины. Всякий желает тебя заполучить.

Она почувствовала, как слезы навернулись ей на глаза.

– Я знаю, что ты мне не поверишь… но я действительно проклинаю себя. Понимаю, что тебе уже нет до меня сейчас никакого дела, но… – Она с трудом перевела дыхание. – Ты был прав. Ты предупреждал меня, а я не желала слушать. Так мне и надо.

– Ну надо же! – откликнулся он с холодным сарказмом.

Челси смахнула слезу.

– Даже Аманда и та предупреждала. Она говорила, что сцена – это как «русские горки» – вверх-вниз… – Челси виновато улыбнулась. – Не думала, что моя езда так быстро закончится.

Брайан откинулся на спинку кресла, по-прежнему избегая встречаться взглядом с Челси.

– У тебя-то только остановка. А вот ее поезд, – Брайан вспомнил о Джун, – сошел с рельсов. К сожалению, на этом пути можно переломать себе все руки и ноги. Тебя, наверное, не учили этому в колледже. – Он пристально посмотрел в ее мокрые от слез глаза. – Жаль, что тебе не говорили, что театр – это жестокий, кровавый спорт.

Челси надеялась увидеть в его глазах хоть искру сочувствия. Но тщетно. Внезапно помрачнев, она холодно ответила:

– Я знаю, что такое кровь. Я сама выписалась из больницы несколько дней назад.

В его взгляде мелькнуло недоумение.

– В больнице? Нервное расстройство?

Силы изменили ей, от волнения стало нечем дышать. Она встала и, уже не сдерживаясь, обрушила на Брайана беспощадные слова:

– Нет. Кровотечение со вторичной инфекцией. Меня нашел почтальон в луже крови, в двух шагах отсюда. – И, собрав остатки сил, она с достоинством закончила: – Выкидыш. Это был выкидыш. На десятой или двенадцатой неделе. Думаю, тебе это будет небезынтересно узнать.

– Выкидыш… – ошеломленно пробормотал Брайан.

Но Челси уже выскочила вон из комнаты.

Брайан не знал, что и подумать. Боже, возможно ли? У нее был выкидыш? Ну конечно! Ему тотчас припомнились ее дурное самочувствие, ее приступы рвоты, слабости. Он бессильно откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Ему захотелось догнать ее, удержать, успокоить. Но он так и не смог пошевелиться. Испытания последних двух дней придавили его, парализовали, полностью лишили сил. Удар был слишком сильным. Ведь Челси потеряла их ребенка!

Он понимал, что ему никуда не деться от собственной совести: что он сделал для того, чтобы облегчить ей боль, ее страшную потерю? Может, он должен был силой удерживать ее около себя, следить за каждым ее шагом? А может, ему следовало поговорить с Коди? Ждал ли ее кто-нибудь в комнате для посетителей, когда она была в операционной? Все плохое, что было между ними в последнее время, вдруг разом померкло, уступая в его сердце место лишь самым приятным воспоминаниям: вот они в первый раз репетируют у нее в квартире; их первый поцелуй, который застал ее врасплох; ее светящиеся глаза, когда он подолгу рассказывал ей что-нибудь забавное; ее смех, улыбка, объятия…

– Мистер Кэллоуэй?

Мужской голос неожиданно вывел его из задумчивости.

– Да, это я.

Доктор в белоснежном халате сел рядом с ним.

– Вы родственник мисс Рорк?

– Да, – солгал Брайан. Но про себя решил, что не такая уж это и ложь. Все они были одной семьей.

Доктор кивнул:

– Можете пойти домой и отдохнуть. Не скрою, у нас были некоторые опасения насчет мисс Рорк, но сейчас все позади. – Заметив обрадованный взгляд Брайана, предупредил: – Но она по-прежнему в коматозном состоянии. Ей просто повезло, что вы оказались поблизости. У мисс Рорк крепкое сердце. И если все пойдет благополучно, думаю, ей удастся обойтись без последствий. Она пробудет в реанимации еще пару дней до тех пор, пока ее состояние не стабилизируется.

Брайан кивнул, боясь перебить врача.

– Надеюсь, вы понимаете, что для таких случаев существует специальная психологическая программа реабилитации, которую она должна будет пройти. Таково правило. Мы должны быть уверены, что с ней это больше не повторится.

Хорошие новости немного успокоили Брайана. Итак, за Джун можно больше не беспокоиться. Так что теперь, пожалуй, он отправится домой и как следует выспится. А после будет решать, как поступать дальше.

Через полчаса, сидя в вагоне метро, Брайан не мог думать ни о чем другом, кроме Челси. Между ними все так прекрасно начиналось, а закончилось сломом и разочарованием. Что же может теперь им помочь? Да и нужно ли ей это? А ему?

На скамье напротив какой-то парень в кожаной куртке кайфовал под разрывавшийся на всю катушку магнитофон. Напористый ритм рвался наружу из грязного, пропахшего мочой вагона. Хотелось спрятаться от этой грохочущей музыки, и Брайан вышел на остановке, где жила Челси.

Он принял решение.

Не помня себя, он бросился к ее дому, не дожидаясь лифта, взбежал по крутой лестнице и что есть силы забарабанил в дверь. Ронда, соседка Челси, сказала, что она еще не возвращалась. Брайану не хотелось идти домой. Он должен разыскать Челси. Он должен выговориться.

Уже на улице, пройдя пару кварталов, Брайан заметил, что начал накрапывать дождь. Дождь! Он с радостью подставил лицо под первые дождевые капли.

38

– Лилиан, все так запуталось… – Брайан поставил тонкую фарфоровую чашку с чаем на кофейный столик и взглянул на Лилиан Палмер.

Лилиан задумчиво помешивала сахар. Она еще не оправилась от потрясения, вызванного сообщением Брайана. Но, как бы то ни было, Лилиан была рада его приходу: за последние несколько недель он единственный пришел ее навестить. Старинная поговорка «С глаз долой из сердца вон» начинала приобретать смысл: пылкие поклонники и близкие друзья, казалось, забыли о ее существовании. Зато она приобрела одного настоящего друга – Брайана Кэллоуэя. Она знала, что он доверяет ей самые заветные тайны. Об отце, о смерти матери, о роскошной нью-йоркской квартире, о его любви к Челси Дюран и их разрыве, о выкидыше, его работе. Лилиан ценила это доверие выше всего. Она была благодарна судьбе за эту дружбу, пусть и доставшуюся ей такой дорогой ценой.

– Ну почему, – недоуменно говорил Брайан, – почему все те, кем я дорожу больше всего на свете, в конце концов плохо кончают? Иногда мне кажется, что все, чего я касаюсь, тут же увядает и гибнет.

Лилиан тепло улыбнулась.

– Ты же знаешь, что это совсем не так. Чистое совпадение, в котором нет твоей вины. Каждый цветок увядает в свой срок.

– Вот именно. – В голосе Брайана зазвенело отчаяние. – Беда в том, что я не умею вовремя уйти.

– Брайан, я тебя не узнаю, – перебила его Лилиан. – Прекрати сейчас же. Тебе незачем винить себя в том, что случилось со мной, с Джун, с Челси. Ведь не ты переплел наши судьбы, а пьеса.

Он бессильно сжал кулаки.

– Да черт бы побрал эту пьесу! Клянусь, Лилиан, если бы я знал, сколько горя и страданий принесет с собой эта проклятая пьеса, я бы никогда ее не написал. – Глаза Брайана расширились от ужаса: сам того не желая, он открыл свою тайну.

Лилиан была поражена не меньше, чем Брайан.

– Что ты сказал?! Ты не написал бы эту пьесу?

В замешательстве Брайан не знал, что ответить.

– Я имел в виду… – с трудом подбирая слова, говорил он.

Он лихорадочно придумывал спасительную отговорку. Наконец он глубоко вздохнул. Сейчас уж Лилиан знает о нем почти все, почему же не довериться ей до конца?

– Несколько лет назад я написал одну пьесу, ну… что-то вроде автобиографической истории. Я очень хотел, чтобы ее поставили, но никто на нее даже не взглянул. Я был пустым местом. Никому не известный актер и никому не известный драматург. Все начиналось и заканчивалось титульным листом. И вот в один прекрасный день меня осенило. Мне нужно было имя. И я нашел его – когда-то громкое, но уже порядком подзабытое. Артур Трумэн. Я пришел к нему и предложил сделку. Обыкновенную сделку. Его имя – моя пьеса. И оба довольны. Он согласился.

Лилиан с сомнением покачала головой, однако что-то подсказывало ей, что это правда. Слишком уж не похож был «Точный удар» на предыдущие произведения Артура Трумэна. Кроме того, речь Брайана с ее сравнениями, оборотами, юмором чрезвычайно напоминала стиль пьесы. И Лилиан поверила.

– Так, значит, «Точный удар» – твоя биография? – Она хотела услышать не просто «да» или «нет», а более подробные объяснения.

Брайан поднялся с дивана и прошелся по комнате. Остановившись у камина, он задумчиво снял с каминной полки статуэтку «Тони».

– Даже больше. Я рассчитывал остаться неузнанным под женским именем главной героини. Дэниэл Фрэнкс – мой отец Фрэнк Кэллоуэй, а Кэсси Фрэнкс, его дочь, – ваш преданный слуга. Как видишь, я никому не желал зла. Все, чего мне хотелось, так это показать страдание и как с ним справиться.

Лилиан задумчиво поставила чашечку на стол.

– В пьесе ты пытаешься показать, что отец ответствен за смерть твоей матери. Верно?

– Верно.

– Что-то вроде возмездия?

Брайан водворил статуэтку на прежнее место.

– Но только воздалось-то мне – затея обернулась сплошным кошмаром.

– Ты не виноват ни в чем, Брайан. – Лилиан уже сняла с лица повязки, и только бледные шрамы напоминали о страшных ранах, которые изуродовали ее лицо той роковой ночью. – Ты должен был рассказать свою историю, она очень правдива. Вот почему люди приходят и смотрят ее раз, другой, третий. И рукоплещут. Ты же сам это видел! Каждому близка твоя боль, боль быть вышвырнутым за борт, оказаться покинутым и забытым, замурованным в свое одиночество. Но суть заключается в другом – в том, как побороть эту боль и выйти победителем, уметь прощать и идти дальше. Меня, по крайней мере, пьеса научила именно этому.

Он посмотрел в ее полные сострадания и понимания глаза.

– Ты действительно считаешь, что моя пьеса помогла тебе?

Лилиан кивнула, откинув за плечи рыжеватые волосы.

– Знаешь, когда со мной все это случилось, мне казалось, что моя жизнь кончена. Все, чего я добилась с таким трудом, рухнуло в одно мгновение. Несколько раз я даже порывалась, как Джун, выпить пузырек снотворного. Но я не сдалась. Не сдалась, потому что слишком хорошо помнила мужественную женщину по имени Кэсси Фрэнкс. Кэсси нашла в себе силы восстать против матери и победила. – Лилиан на секунду замолчала и внимательно посмотрела на Брайана. – Ты не представляешь, как много ты для меня сделал. Правда. Пусть даже я была этой женщиной всего неделю. Шоу не может продолжаться вечно. Но пока горят огни рампы, мы можем что-то изменить в сердцах людей. Ты отважился сказать правду. Эта игра стоит свеч.

Брайан опустился на колени перед сидящей в инвалидном кресле Лилиан. Она прижала к груди его голову и погладила по непокорным волосам. Он наслаждался ее теплыми руками: они так напоминали руки матери. Только сейчас Брайан по-настоящему понял, как дорога ему эта женщина.

Он поднял голову и заглянул ей в глаза:

– Спасибо, Лилиан. Я так нуждался в твоей поддержке.

Лилиан с нежностью посмотрела в его взволнованное лицо.

– Еще не все потеряно, Брайан. Ни для тебя, ни для меня. За эти несколько недель одиночества я почувствовала себя сильнее. – Она приложила руку к сердцу. – Вот здесь эта сила. И я буду бороться за то, во что верю, – за право на счастье. – Лилиан положила руку ему на плечо. – И ты тоже должен будешь бороться. Постарайся не разочаровать меня, Брайан. Тебе известна истина. Иди и сражайся за нее. Пусть тебе не удастся восстановить отношения с отцом. Но где-то есть девушка, твой Эван Чэмберс, которым нужна твоя помощь… Конечно, ты можешь и проиграть. Но разве оно того не стоит?

Брайан склонился к Лилиан и благодарно поцеловал ее в щеку.

– Ты просто чудо. Слышишь?

Она с гордостью улыбнулась и сказала:

– То же и я говорю себе. – Она взяла Брайана за руку и легонько подтолкнула его к столику, приглашая допить чай. – Например, на этой неделе я даже отважилась позвонить Стивену Маршу.

Брайан улыбнулся.

– Ну и что он сказал?

– Во-первых, я была просто благодарна ему хотя бы за то, что он меня еще вспомнил, – ответила она. – А уж как я обрадовалась, когда он согласился со мной пообедать на будущей неделе! Интересно будет поболтать о том о сем, о нас…

Брайан ободряюще кивнул.

– Даже самые неразрешимые ситуации иногда счастливо кончаются.

– Вот именно, иногда, – согласилась Лилиан. – Потом расскажу.

– Дай Бог, чтобы и мне так же повезло.

Лилиан нахмурилась:

– Кэллоуэй, повторяю тебе еще раз. Если уж ты считаешь своим долгом брать на себя боль и страдание каждого из нас, почему бы тебе не разделить с нами и наши победы? Если бы не твоя пьеса, не это ужасное несчастье, я так никогда бы и не нашла времени, чтобы разобраться в себе. Ты, Брайан, научил меня, как найти выход из самой безвыходной ситуации. Ты объяснил мне, что после каждой выбоины на дороге следует снизить скорость, чтобы на следующей было не так больно. Теперь я никуда не спешу. И мне это нравится. Недавно я переговорила со своим агентом и теперь знаю, как буду жить в ближайший год. Сперва окончу лечение, потом буду навещать друзей, путешествовать – в общем, наслаждаться жизнью. Мне кажется, я это заслужила. И это ты дал мне такую возможность.

Брайан не нашелся, что ответить.

– Надеюсь, среди тех, кого ты собираешься навестить в ближайшее время, окажусь и я?

Она улыбнулась:

– Если Стивен и Челси дадут нам отходную, обязательно возьму тебя с собой в путешествие.

Брайан рассмеялся:

– Если это случится, можешь на меня рассчитывать.