Текст книги "Отважная (ЛП)"

Автор книги: Робин Александер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

Хейли увидела, что крокодил уплывает от берега, и, не задумываясь, побежала в воду. Ей удалось схватить его за хвост, но тут ее предчувствие оправдалось: волна обрушилась на нее и швырнула на дно. Она крутилась и барахталась в воде, пока ее не выбросило на берег. Хейли выбралась из прибоя и упала на песок, по-прежнему сжимая в руках хвост крокодила.

– Теперь ты точно должна покататься на нем, – сказала Фалон, с ухмылкой глядя на нее сверху вниз. – А еще тебе нужно подтянуть шорты.

Хейли схватилась за пояс, который сидел на бедрах опасно низко.

– Спасибо. Ты всегда такая безбашенная?

– Я предпочитаю слово “отважная”, – сказала Фалон с улыбкой. – А вот ты, похоже, нет.

– Ни в каком смысле этого слова, – Хейли передала Фалон крокодила.

– Ты должна жить полноценной жизнью, маленькая Хейли. Разве не об этом ты говорила прошлой ночью? – спросила Фалон и побрела обратно в море.

Хейли села и стряхнула воду с тела.

– Подожди меня! – она вскочила и решительно направилась в прибой, понимая, что в любой момент волна может сбить ее с ног.

– Завяжи поплотнее шнурок на шортах, – предложила Фалон, ожидая идеальной волны, чтобы прокатиться.

Хейли схватилась за шнурок и подтянула шорты, прежде чем завязать узел.

– Сколько тебе лет?

– Тридцать девять, а тебе?

– Тридцать пять, вот почему я делаю это. Я не хочу состариться и потом жалеть, что не поиграла в прибое… во время урагана, – Хейли вцепилась в плечо Фалон, пытаясь устоять на месте, когда ее толкнула очередная волна. – Мы живем на побережье, нам лучше знать, когда играть.

– Да, но ураган не придет сюда, – рассеянно сказала Фалон. – Я вижу хорошую волну. Возьми крокодила.

========== Главы 6 – 10 ==========

Глава 6

– Давай! Живи! – кричала Хейли, делая массаж сердца крокодилу.

– Он уже покинул нас, – сообщила Фалон, глядя, как Хейли делает искусственное дыхание сплющенному резиновому плоту в виде крокодила. – Да упокоится душа его в лучшем из миров!

– Как думаешь, почему он лопнул?

– Я уверена, ты выдернула ручку из его спины, – рассмеялась Фалон. – Тем не менее, мы замечательно покатались на нем, особенно прекрасен тот момент, когда ты прибыла на берег под ним, вверх тормашками. Незабываемое зрелище!

Хейли растянулась на спущенном крокодиле и выглядела довольной собой.

– Солнце, похоже, пытается пробраться сквозь тучи.

– По крайней мере, дождь прекратился, – Фалон лежала на песке, подложив руки под голову. – Ты медсестра.

– Опять ошиблась, – Хейли указала пальцем на Фалон. – Ты бармен, потому что тебе, кажется, нравится веселиться.

– Нет, даже близко не угадала. Моя работа спокойная, но приносит мне большое удовольствие.

Хейли рассмеялась.

– Ты тестируешь секс-игрушки.

– Держу пари, что такие люди действительно существуют, – задумчиво сказала Фалон. – Их, наверное, немного, но они, должно быть, пользуются спросом.

– Чем занималась твоя бывшая?

– Она физиотерапевт, – ответила Фалон.

Хейли посмотрела на нее.

– Я могла бы понять это, посмотрев на твое лицо, мне не стоило спрашивать. Извини, но, если тебе нужно поговорить, я могу послушать.

– У нас с ней было много хорошего, особенно в начале отношений. Она очень консервативный человек, думаю, я просто сводила ее с ума и заставляла злиться.

– Например?

– Моим родителям, когда они были женаты, постоянно не хватало денег, но после развода стало еще хуже. Я вместе с матерью, братом и сестрой переехала в маленькую квартирку неподалеку от довольно приличного района, где жили мои друзья. У одного из парней, Шейна, был крутой дом на дереве, и я всегда хотела такой же. У себя во дворе я не могла построить его, а у Линн около дома росло огромное дерево. Как-то раз она уехала на выходные, а вернувшись, обнаружила на том дереве удивительный дом. У меня есть друг, который может построить что угодно, и он любезно согласился возвести дом с настоящими окнами и винтовой лестницей. Но прежде чем сделать это, я не спросила у Линн разрешения, потому что хотела, чтобы дом стал сюрпризом, но она не оценила его так, как я. Она сказала, что я слишком импульсивна, и это правда. Я пыталась сдержать себя, но к тому времени, думаю, вред нашим отношениям был уже нанесен. Ничего из того, что я делала, она не одобряла.

Хейли грустно улыбнулась.

– Не думаю, что домик на дереве – плохая затея.

– Ну, у меня был еще один промах – дорожка для скольжения, которую я сделала из гигантского куска полиэтиленовой пленки и кукурузного масла, смешанного с водой. В результате в нескольких местах погибла трава. Я отправилась купить дерн, чтобы заменить ее. Но оказавшись на ферме по выращиванию травы, я увидела выставленный на продажу внедорожный байк и купила его вместо дерна, – Фалон подняла руку. – Но я действительно сделала заказ в тот день, потому что та трава, которая была мне нужна, росла на другой ферме. Они даже доставили ее сами и уложили на место.

– Все это произошло до того, как ты решила взяться за ум, да?

– Угу, – сказала Фалон, кивнув.

Хейли улыбнулась.

– Расскажи мне про дорожку для скольжения.

– Она была фантастической! – Фалон перекатилась на бок и вытаращила глаза. – Я скользила через весь двор со скоростью, наверное, девяносто миль в час. В результате сломала шесть досок в заборе, и у меня появилось вот это, – она приподняла край шорт на ноге и показала несколько неровных шрамов на бедре. – Мне потребовалось несколько дней для лечения, поэтому я не убрала вовремя пленку, и трава под ней успела погибнуть.

– Ты нарисовала действительно очень живописную картину.

– Да, – со смехом согласилась Фалон. – Это тоже случилось до того, как я решила измениться. Я поняла, что в желании получить все, что упустила в детстве, я была самонадеянной и эгоцентричной. И просто не могла достаточно быстро стать лучше.

– Но ты действительно изменилась, хотя, думаю, что тебе еще есть над чем поработать. Множество людей не хотят перемен, не желают бороться со своими недостатками. А ведь они у всех нас есть.

– Какие у тебя?

– Я совсем не умею прощать, – сказала Хейли. – У тебя уже есть некоторое представление об этом. Я не простила бывшей, что она бросила меня ради другой. Но мой гнев не причинил ей боли. Она продолжила свою жизнь, а моя злоба чуть не разъела меня. В результате я застряла в своих переживаниях. Однако сегодня я в первый раз признаю это вслух.

– Молодец. Это решительный шаг. Я серьезно, – похвалила Фалон, но Хейли посмотрела на нее так, как будто та сошла с ума. – Во мне все стало меняться, когда я призналась – призналась именно вслух – что мне нужно разобраться со своим дурацким поведением. Я сказала себе это на парковке, а потом отправилась обратно в магазин и вернула купленный мотоцикл.

Хейли села.

– Так чем ты занимаешься по жизни?

– Ты должна отгадать, – Фалон рассмеялась. – Подумай. Всякий раз, когда мы встречаемся с кем-то, это первое, что мы узнаем. Мы начинаем формировать свое мнение о человеке, основываясь на его работе или карьере – это естественный инстинкт. Я думаю, что гораздо интереснее выяснить о нем что-то другое, и тогда, узнав в конце концов, чем занимается человек, ты подумаешь: “Да, в этом есть определенный смысл”.

– Детский психолог.

Фалон улыбнулась.

– Нет. Я подозреваю, что твоя работа требует организации рабочего процесса, потому что ты любишь создавать списки.

– А ты разве не делаешь так же? Не записываешь то, что нужно сделать, стараясь не упустить что-то?

– Я составляю список продуктов. Я работаю с человеком, который всегда говорит мне, что и когда нужно сделать. Вот она в полном контакте со своим внутренним сержантом. Ее зовут Дель, сокращенно от Долорес, и она заявила мне, что у нее из-за меня язва желудка. А мне всегда казалось, что я очень исполнительная, и ей особо не о чем беспокоиться.

Хейли поджала губы и задумалась.

– Итак, у тебя есть административный помощник.

– Она обычно работает с документами, но чек с ее зарплатой подписываю я.

– Ты владелец бизнеса, – сказала Хейли, кивнув. – Теперь я должна выяснить, чем занимается твоя фирма. Я вроде бы сама себе хозяйка, но мне все-таки приходится соблюдать правила, установленные тем… с кем я работаю.

– У тебя действительно очень красивые глаза. Они ни светлые, ни темно-синие, а что-то среднее, – Фалон заметила удивленное выражение на лице Хейли и быстро добавила: – Я не пристаю к тебе, просто констатирую факт. Уверена, многие обращают внимание на твои глаза, и ты часто получаешь комплименты. Кто из родителей несет ответственность за них?

– Мой отец, и спасибо, – Хейли пару секунд смотрела на Фалон и отметила ее челюсть, большие темные глаза и тонкий нос. – У тебя… экзотические черты. В твоей семье нет итальянцев?

– В моей семье смешана кровь многих народов. Дед со стороны матери самоанец, а женился он на ирландке. Со стороны папиной семьи есть шотландцы, итальянцы, французы и вроде бы даже американские индейцы.

– Ты близка со своей семьей? – спросила Хейли, разглядывая одну из царапин на ноге.

– Нет, мы почти не общаемся. Другие родители проводят время со своими семьями, по крайней мере, на праздниках, но мои не такие. Никто из них не звонит мне, да и я не пытаюсь связаться с ними. Раз в несколько лет я разговариваю с братом и сестрой.

– Ты сказала это как-то… небрежно, – Хейли посмотрела на Фалон. – Неприятная тема?

– Иногда я думаю, что бы случилось, если бы у меня была более тесная связь с любым из них. Когда родители развелись, папа расстался с нами со всеми. Мама все время работала. Обо мне с сестрой заботился старший брат, я имею в виду, именно он перед сном убеждался, что мы находимся в своих постелях, – Фалон улыбнулась. – Я вижу печаль на твоем лице. Не надо меня жалеть. В моей жизни появились удивительные люди и оказали на меня большое влияние. Я считаю себя очень везучей. У Анжелы большая семья, но после того, как они все вместе собираются на семейные мероприятия, она злится, если не может вернуться домой достаточно быстро. Я думаю, что из нас двоих я удачливее.

Брови Хейли взлетели.

– Я точно так же думаю. Не пойми меня неправильно, я люблю своих родителей, но могу воспринимать их только в малых дозах. Мой отец убежден, что все вокруг может убить или ранить меня. Мне тридцать пять, но, если бы я позволила ему, он засунул бы меня в какой-нибудь защитный пузырь, где я бы существовала. Я не шучу, на входной двери моего дома установлены четыре замка различных систем и в доме родителей тоже. Наша система безопасности достойна Форт-Нокса.

– Ты единственный ребенок?

– У меня есть две сводные сестры от предыдущего брака отца. Он почти на двадцать лет старше моей матери, и она лишь на чуть-чуть старше его дочерей. Она им не нравится. Они несколько пренебрежительно отзывались о моей маме, так что излишне говорить, что я не близка с ними.

– Когда ты назвала меня экзотической, ты имела в виду, что я странно выгляжу? – спросила Фалон с едва заметной улыбкой.

– О нет! – Хейли покачала головой. – Сейчас, когда у меня нет желания ударить тебя палкой, я могу признаться, что ты… на самом деле… весьма симпатичная. У тебя очень большие глаза, я хочу сказать, на редкость большие. И хорошая кожа.

– Ладно, хватит, – рассмеялась Фалон. – На работу ты надеваешь деловой костюм?

– Э… нет. Думаю, можно сказать, что обычно я ношу деловую одежду, но не слишком модную. А ты что носишь?

– Все, что захочу, и всегда одеваюсь неформально, – Фалон пальцами выкопала ямку в песке. – Как правило, никто не видит меня, поэтому мне не приходится беспокоиться о впечатлении, которое я произвожу. И вот это мне действительно нравится.

Хейли покачала головой.

– Ты меня совершенно загнала в тупик.

– Хорошо, – улыбнулась Фалон. – Какой работой ты не хотела бы заниматься?

– Я не хочу быть проктологом. Ну, знаешь, тем, кто работает с толстой кишкой, – Хейли покачала головой. – Эту работу я никогда не смогла бы выполнять. Каков твой выбор?

– Все, что требует долгого сидения за компьютером в офисе. Я лучше канаву выкопаю, – Фалон слепила из влажного песка индейский дом, иглу, и сделала сбоку маленькую дверь. – Какая из твоих черт характера нравится тебе меньше всего?

Хейли в тот же миг уставилась на Фалон.

– Ты пытаешься определить, в чем заключается моя работа или кто я?

– Все сразу.

– Сначала ты скажи мне, – Хейли смотрела, как Фалон действительно погрузилась в игру с песком.

– Я слишком доверчивая, так, по крайней мере, говорит Анжела. Дель считает, что мои решения поспешные и неосторожные, а затем я отказываюсь от них, и больше никогда не смотрю на этого человека. Например, мы разговаривали с женщиной, которую хотели принять на работу. Отвечая на вопросы, она всегда смотрела мне в глаза, у нее был представительный вид, и казалось, что она хорошо разбирается в составлении счетов. Я думала, что из нее выйдет хорошая управляющая. После интервью мы с Дель обсудили эту женщину: я хотела ее нанять, но Дель была категорически против. Она сказала, что что-то в ней кажется подозрительным, поэтому она позвонила по тем номерам, которые та оставила, но ответившие люди никогда ничего о ней не слышали. Дель копнула поглубже, и оказалось, что на женщину был выдан ордер на арест за нападение со смертельным оружием. В Миссисипи она гонялась на автомобиле за своим последним начальником. Если бы не Дель, я уже могла бы быть мертвой.

– А что ей показалось подозрительным? – спросила Хейли, нахмурив брови.

– Дель сказала, что у той женщины совершенно сумасшедшие глаза, – Фалон пожала плечами. – Я не заметила безумных глаз и считала, что она действительно сосредоточилась на нашем разговоре, потому что ни разу не моргнула. Пару раз она ударила ручкой по блокноту, но я решила, что она так ставит точки.

– Она не моргала? – спросила Хейли, нахмурившись.

– Ни разу.

– Это же… ненормально. И у тебя не появилось никаких подозрений? – спросила Хейли.

– Нет, я думала, что она моргает одновременно со мной, – ответила Фалон и, разрушив песчаный иглу, начала строить его снова. – Так какая черта твоего характера тебе не нравится?

– Ну… я полагаю, что моя черта противоположна твоей. Мне очень трудно доверять людям. Мой отец – натуральный параноик, человек, который всегда думает, что с нами случится самое худшее. Я выросла с ним, и он всегда говорил мне, что каждый захочет ударить меня в спину, если у него появится шанс. Я давно поняла, что это неправда, но эта мысль всегда появляется в моей голове, когда я встречаю кого-то.

– Я заметила это прошлой ночью, потому что, когда ты закрыла дверь в спальню, я услышала, как ты защелкнула замок на двери, – сказала Фалон, собирая купол из песка.

– Зато ты спала, широко открыв двери, а ведь ты совсем не знаешь меня. Я могла бы зайти в твою комнату и задушить тебя подушкой.

– Даже когда ты чертовски разозлилась, ты не ударила меня палкой, так что я еще тогда поняла, что с тобой я в безопасности, – рассмеялась Фалон. – Ты не убийца. Ты побелела как лист бумаги, когда Маркус сказал, что мы должны были избить грабителя камнем. И я не убийца. Просто знай, я очень чутко сплю, а твои ноги слишком громко топают.

– Если судить по твоим словам, ты уделяешь мне гораздо больше внимания, чем хочешь показать, – подозрительно сказала Хейли и поежилась, когда ударил порыв ветра. – Который час?

Фалон посмотрела на часы.

– Чуть больше четырех, я голодна.

– В самом деле? Мы даже еще не обедали. У меня появилась странная тяга к спагетти и фрикаделькам. Наверное, потому, что я видела их в одном из пунктов меню.

– Стоило тебе сказать о них, и у меня появилось такое же желание, – сказала Фалон, встала и подала руку Хейли. – Мы должны сходить в открытый душ и смыть весь песок.

– А еще мы должны похоронить Зеленого в мусорной корзине, – Хейли подняла спущенного крокодила.

– Твоя работа связана с медициной, потому что то, как ты делала искусственное дыхание, выглядело правильно.

– Ты частично права, – улыбнулась Хейли и отправилась вместе с Фалон в сторону гостиницы.

Фалон расхохоталась.

– А еще ты можешь быть пастушкой, потому что не дала крокодилу сбросить тебя.

– Дело в том, что я восседала на нем, как босс, – Хейли затолкнула порванного крокодила в первую попавшуюся на пути мусорку.

– Подожди, разве мы не должны отправить его в переработку? – спросила Фалон.

– Он из полихлорвинила, так что – нет.

Фалон развернулась и обнаружила прогуливающегося с сигаретой Маркуса.

– Привет, Маркус.

– Здравствуйте, дамы, – ответил он, кивнув.

Хейли улыбнулась.

– Привет, Маркус… мы тут подумали о спагетти с фрикадельками из…

– Нет, – Маркус покачал головой. – Только не из меню в вашем номере. Оно ужасное. Я знаю другое место и позвоню сам. Вы обе хотите спагетти с фрикадельками?

– Да, сэр, – ответила Фалон.

– А что насчет десерта? – спросил Маркус, глядя на них.

– Маркус, ты пытаешься сделать нас жирными? – спросила Хейли. – Мы до сих пор еще не съели вчерашние десерты. Они стоят в холодильнике.

– Вы обязательно должны попробовать канноли и не спорьте! – Маркус погасил сигарету о пепельницу, установленную поверх урны. – Я пойду и закажу.

– Спасибо! – крикнула ему вслед Фалон и улыбнулась Хейли. – Я думаю, он очень милый, но не хочет, чтобы кто-нибудь знал об этом.

– Ладно, как скажешь. Ты думаешь, что он милый, но для меня он выглядит и говорит как гангстер, так кто из нас прав?

– Возможно, он милый бандит, – пожала плечами Фалон.

– Что? Ты думаешь, он погладит тебя по голове, прежде чем засунет дуло в задницу?

Фалон усмехнулась.

– Я вставлю тебе! – она изобразила, будто держит в руках пистолет. – Я всажу пулю прямо в твою задницу! Это означает, что я пристрелю тебя.

– Думаю, сунуть дуло в чью-то задницу – уже звучит довольно дьявольски, – Хейли высоко подняла голову и зашагала прочь.

*******

– Еда уже здесь, – закричала Хейли из гостиной.

Фалон собиралась после душа высушить волосы, но вместо этого только пригладила их рукой. Она натянула одежду и, примчавшись в гостиную, уставилась на бутылку вина, стоящую на журнальном столике. – Ее мы тоже заказывали?

– Новый подарок от Маркуса. Я проверила счет, ее там нет. Он даже вытащил пробку и послал свои извинения, что нам придется пить из поддельных фужеров, – засмеялась Хейли и подняла вверх нечто похожее на бокалы. – Они из пластика.

– Ну, спасибо тебе, милый бандит Маркус, – с ухмылкой сказала Фалон и села на диван. – Я должна оставить ему благодарственный отзыв.

Хейли тут же поставила перед ней контейнер с едой и разлила вино по бокалам.

– Какую музыку ты любишь?

– Обычно я во всех жанрах могу найти то, что мне нравится, – усмехнулась Фалон. – Я думаю, что ты предпочитаешь старые произведения в стиле мягкого рока, такие, как AirSupply.

– Нет ничего плохого в AirSupply, – ответила Хейли, немного оправдываясь. – Ты видишь во мне… ванильку, не так ли? Мягкую такую, нежную, совсем без стервозности.

– В этом нет ничего плохого.

Хейли несколько мгновений сидела тихо.

– Я истинная ванилька, но… я не хочу ею быть. В течение очень длительного периода времени я чувствовала себя так, будто всю свою жизнь прожила в клетке. Мои родители были очень успешными, и я чувствовала, что мне тоже придется чего-то добиться, чтобы оправдать их ожидания. Во время учебы в школе моя фотография постоянно висела на доске почета, в колледже я была лучшей в списке декана. Когда начиналась моя карьера, я снова захотела стать лучшей, быстрее вырасти. Единственное, что для меня было важно, – достижение результата. А когда тот парень остановил нас, я на секунду подумала, что прямо сейчас умру, и поняла, что по-настоящему еще никогда не жила. Весь мой жизненный опыт состоит из учебы и работы. Иногда… я чувствую, что внутри меня сидит дикая девчонка, но я боюсь ее выпустить.

– И что бы эта девчонка сделала, если бы ты ее выпустила? – спросила Фалон, открывая крышку на своем контейнере.

– Что-нибудь безумное, но не настолько, чтобы отправиться в тюрьму, – Хейли поморщилась. – Я не знаю. Вот дерьмо!

Фалон рассмеялась и попробовала спагетти, а немного пожевав, вытаращила глаза и с удовольствием набросилась на ужин.

Хейли взяла кусок хлеба из коробки, стоявшей между ними, и взглянула на Фалон.

– Ну как, вкусно, да? – она откусила кусочек и прикрыла рот рукой. – О, это нечто!

Пока они ели, ни одна из них не произнесла ни слова. Фалон замедлилась только после того, как съела большую часть своего ужина. Она допила вино из бокала и сказала:

– Я не осознавала, насколько голодна, пока не попробовала.

– Я тоже, – согласилась Хейли, но продолжала есть с такой скоростью, как будто все еще была голодна.

Фалон улыбалась, наблюдая за ней.

– Нам нужно что-нибудь придумать для твоей плохой маленькой девочки.

– Что именно?

– Оторвать все метки с матрасов, на которых написано, что снимать их нельзя, – предложила Фалон и рассмеялась, когда Хейли уставилась на нее.

– А как насчет татуировки?

Фалон указала на нее пальцем.

– Эй, это пожизненное обязательство, не следует так легкомысленно относиться к нему!

– Говорит женщина с черепахой на лодыжке.

– Я люблю морских черепашек. Мне не стыдно признаться в этом или показать ее, – Фалон гордо подняла голову. – А если нарисовать тебе маленького пони?

Челюсти Хейли перекосились от возмущения.

– Эй! Не трогай пони!

– Ну да, если ты собираешься стать крутой, ты не можешь носить на себе пони. И ни в коем случае не подойдет череп с костями. Тебе нужно что-то, что отражает тебя.

– Отражает – что? – спросила Хейли, нахмурив брови.

– Тебя… твою внутреннюю плохую девочку. Именно это пытались сказать те, кто придумал татуировки. Так о чем хочет заявить миру Хейли 2.0? Возможно есть лирическая песня, которую ты отождествляла бы с собой.

– О! Это “Моя любовь умерла” группы AirSupply! – радостно сообщила Хейли.

– Что? – Фалон посмотрела на нее с болью во взгляде – Ты не всегда будешь одинока. Что подумает женщина, которая придет к тебе на свидание и увидит это? Она любит кого-то, для меня нет никакой надежды. Хейли, выкинь AirSupply из головы. Крутой женщине, конечно же, может нравиться одна из их песен, но она никогда не признается в этом, и тем более не напишет ее слова на своем теле.

– Черт, я думала, это хорошая идея, – Хейли покачала головой. – Проблема в том, что я не знаю, чего хочет Хейли 2.0.

– Подумай об этом. Ты не должна принимать решение прямо сейчас. Анжела решила, что хочет тату, и через час уже была в тату-салоне, не зная, что именно хотела бы сделать. Теперь она ходит с зеленым попугаем на правой ягодице. А ей даже не нравятся птицы.

Хейли отпила глоток вина.

– Анжела – это блондинка в синей бейсболке, которая вошла в автобус прямо перед тобой?

– Нет, то была Мэнди, ее новая подруга. У Анжелы длинные светло-каштановые волосы и зеленые глаза. Ее мать родом из Южной Кореи, а у отца тоже светлые волосы и зеленые глаза. Теперь у Анжелы – как кое-кто из нас считает – весьма экзотический внешний вид. Она очень красивая.

– Так… вы двое… когда-нибудь… ходили на свидание?

– Я сразу потеряла разум, увидев ее в первый раз, – она входила в соседнюю квартиру, – призналась с улыбкой Фалон. – Но все изменилось, когда мы встретились и мгновенно стали друзьями. Вскоре после этого мы решили отправиться в поход по Флориде, хотя даже толком не знали друг друга. Просто обе в один из выходных захотели поехать куда-нибудь, но понятия не имели, куда именно, поэтому поехали вместе. Погода оказалась плохой, и нам пришлось спать в машине. Было жарко, влажно и совершенно нечем дышать. Мне тогда было двадцать с чем-то лет, но я чувствовала себя на девяносто и, проснувшись на следующее утро, была уверена, что она возненавидит меня, потому что эта поездка была моей идеей. А она сидела, поедая печеньки, с широкой улыбкой на лице, с мокрыми от пота волосами и сказала мне, что я пропустила самый красивый восход солнца, какой она когда-либо видела. Я прямо тогда влюбилась в нее, но не в романтическом смысле. Я просто знала, что она должна быть в моей жизни.

Хейли опустила вилку в пустой контейнер.

– Почему ты не подумала о ней в романтическом смысле?

– Потому что мы обе признались, что, когда познакомились, сразу почувствовали друг в друге родственную душу – признали сестринскую связь. Ну, ты понимаешь, что я имею в виду?

– Да не совсем. Может, у меня нет такой интуиции, плюс я обычно бываю очень насторожена, когда встречаю кого-то нового, – сказала Хейли. – Мне не понравилась моя лучшая подруга Синди, когда я встретила ее впервые. С Терри, девушкой Синди, мы были друзьями, потому что ходили вместе в одну школу. Подруга Авы, моей бывшей, устроила вечеринку, и мы отправились на нее. Терри и Синди тоже оказались там, и Терри познакомила нас. Синди едва поговорила со мной и все время осматривала с ног до головы. Я посчитала ее снобом, который не одобряет меня. На следующей неделе я встретила Терри на работе, и она рассказала мне, что Синди считает меня великолепной, ей понравился тот наряд, что я надела на вечеринку, а еще она хотела знать, где я купила свои туфли. Она также рассказала, что Синди болезненно стесняется, когда впервые встречается с людьми, поэтому я пригласила их в свой дом на ужин. Чем чаще мы с Синди встречались, тем больше нравились друг другу – у нас оказалось много общего.

– У нас с тобой совершенно разные подходы к людям. Я веду себя как щенок: “Я люблю тебя, ты мне нравишься, я люблю тебя!” А твое поведение больше похоже на “дай мне сначала понюхать тебя”, – рассмеялась Фалон.

Хейли смотрела, как Фалон ест ужин, и понимала, что уже позволила себе открыться перед ней. А еще она мысленно призналась, что Фалон очень привлекательна, и это удивило ее, потому что Фалон не принадлежала к ее типу. Хейли предпочитала женщин, обладающих более консервативным стилем, таким, как ее собственный.

– Мне нравится, как лежат твои волнистые волосы, когда ты позволяешь им высохнуть на воздухе. Очень красиво, – вдруг сказала она.

– О, они просто сводят меня с ума, – нахмурилась Фалон. – Вот почему я их так обрезала, – она погладила ту сторону, которая была подстрижена коротко. – По крайней мере, хоть эта часть послушна мне. Один раз я состригла их полностью, но выглядела при этом просто ужасно. Эта прическа компромисс. Но спасибо за комплимент.

– У тебя есть еще татуировки?

– Помимо черепахи, еще одна, – Фалон положила вилку, приподняла левый край футболки и стянула шорты вниз по бедру.

Хейли уставилась на слова, написанные черным курсивом вокруг тазовой кости Фалон.

“Обращайся со мной хорошо, и я навсегда останусь твоей”, – прочитала вслух Хейли.

Фалон опустила рубашку.

– Я сделала ее после особенно бурной ссоры с Линн. Живя с ней, мне пришлось очень измениться, и все друзья в моей жизни признавали это, но только не Линн. Она продолжала упрекать меня из-за всего, что я сделала неправильно за первые восемь месяцев нашей совместной жизни, и меня это просто бесило. Я не только изменила себя в том, что она считала неправильным, я поменяла многое, чтобы просто удовлетворить ее, и перестала быть самой собой. Я чувствовала, что мне придется стать копией Линн, чтобы просто иметь возможность любить ее и сделать счастливой. Мне придется идти против своего естества и потерять по пути часть себя, – она выдохнула. – Однажды я просто поняла, что больше не хочу жить с тяжестью ее ожиданий, взваленных на мои плечи.

– Могу я спросить, ты ей… изменяла в те восемь месяцев, о которых упомянула?

– Нет, ни разу! – Фалон подняла правую руку. – Клянусь! Она просто не могла мне простить ту историю с уткой.

– С уткой? – медленно произнесла Хейли.

– Для своей работы я… чтобы держать разум открытым для новых идей, я изучаю все вокруг. Однажды я отправилась на озеро, возле которого есть большое болото, и обнаружила уголок с какими-то отходами. Я не знаю, откуда они взялись. Мама утка и ее детишки так перепачкались, что едва могли двигаться. Я поймала их всех и принесла домой, потому что не знала, кому позвонить. Я положила их в ванну и начала отмывать с помощью мыла, которым обычно моют посуду, а отмыв, отпускала на пол ванной комнаты. Да, они все везде обгадили, но, закончив мыть птиц, я же собиралась навести порядок. Когда Линн пришла домой с работы и увидела, что я делаю, она чуть не сошла с ума и так никогда не простила меня за это.

– Ладно, – кивнула Хейли. – Могу я спросить, почему ты не занялась этим снаружи?

– На улице мне не в чем было их мыть, и не думаю, что кованые железные ворота смогли бы удержать вымытых утят, пока я отмываю остальных. У меня не было клетки! – Фалон вскинула руки. – Линн всегда хотела сумочку из крокодиловой кожи, и однажды во время одного из своих исследований я наткнулась на место, где выращивают крокодилов на мясо и там же их разделывают. Они продают шкурки, но хозяин компании отдал мне одну бесплатно, потому что я вызвалась помочь им упаковать уже переработанное мясо. Та шкурка, что он мне дал, была уже сухой и не выглядела так, как будто ее только что содрали с аллигатора. Я принесла ее домой и взволнованно показала Линн, сказав, что найду кого-нибудь, кто сошьет из этой шкурки сумочку, а она обозвала меня безумной сумасшедшей.

– Что еще ты натворила? – спросила Хейли, широко раскрыв глаза, прежде чем сделать глоток вина.

– Я сделала свой собственный канат для джампинга, – Фалон покачала головой и вздохнула. – Никому эта идея не понравилась, поэтому я так и не смогла испытать его. Мне нельзя ранить руки, это намёк на работу.

Хейли уставилась на Фалон, постоянно моргая.

– Что ты прекратила делать, пойдя против своего естества?

– Те импульсивные поступки, которые я совершала и которые были плохо продуманы. Я перестала претворять их в жизнь, но признаю, что, если я когда-нибудь снова найду грязных уток, я все равно отыщу способ вымыть их. Забыв про свое естество, я просто ходила на работу и возвращалась домой – и все. Я прекратила изучать природу, потому что Линн дергалась каждый раз, когда я говорила ей, чем собираюсь заняться, и читала мне лекции о том, что я уже не ребенок и должна сидеть дома.

– Ты эколог? – с улыбкой спросила Хейли.

Фалон покачала головой и широко улыбнулась.

– Нет. Можно сказать, что я украшаю праздники.

– Ты владеешь магазином праздничных украшений!

– Нет, но ты движешься в правильном направлении, – сказала Фалон и откусила еще кусок от своего ужина.

– Вы с Линн, похоже, совершенно противоположные личности. Что тебя привлекло в ней?

Фалон вытерла губы.

– Мы обе сначала думали, что хорошо подходим друг другу. Я принесла в нашу жизнь радостное волнение, она – стабильность, потому что очень организованная и чрезмерно правильная. В конце концов оказалось, что мы совершенно не понимаем друг друга, мы были так разочарованы, что никто из нас не хотел пробовать что-то новое. Я хочу встретить кого-то, похожего на Анжелу, но привлекательного для меня сексуально. Она очень рассудительная и при этом любит приключения, – Фалон указала пальцем на Хейли. – Как ты считаешь, какая женщина нужна тебе?