Текст книги "Притяжение. Сборник (ЛП)"

Автор книги: Робин Александер

Соавторы: Джорди Риверс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

   Энн всматривалась в синие глаза, в прекрасные решительные черты. Как всегда изысканная рубашка, застегнутая на все пуговицы. Это была Доминик, но Энн не узнавала ее. Ребенок, уютно устроившийся у де Бург на руках, беззаботно и бесстрашно взирающий в объективы фотокамер, совершенно не вязался у Энн со сложившимся образом Доминик. Зато девушка прекрасно понимала чувства девочки на фото. Как еще себя можно ощущать, если на твоей стороне де Бург.

   – Это подруга Джереми? – спросила Джейн, заглядывая в газету через плечо Энн.

   Та даже не слышала, как Джейн вошла.

   – Это она, – ответила Энн, поднимаясь со стула и увлекая сестру сначала в гостиную, а потом вверх по лестнице в свою комнату.

   – Девочки, верните мне газету, как прочтете, – произнес мистер Мидлтон, обращаясь скорее к себе. Он проводил дочерей внимательным взглядом поверх очков.

* * *

   Подобные сообщения сыпались одно за другим: Доминик с визитом дружеской помощи на Гаити, Доминик выступает против военно-воздушного нападения на Ливию, Доминик в Гренландии привлекает внимание к проблеме исчезновения голубых китов. Это было так странно. Если раньше де Бург предпочитала не появляться в поле общественного зрения, и существовала только для светской хроники, то теперь она превратилась в активного деятеля. Англичане нашли себе нового идола для поклонения. А Энн человека, каждый раз при упоминании имени которого, сердце ее бухало где-то в животе, и волнение мигом пронизывало все тело, заставляя уши гореть.

   Поэтому когда Лиз позвала сестру в поездку по Хартфордширу с посещением Хэтфилдхауза, Энн не могла отказаться. Просто не могла. Она надеялась увидеть Доминик, чтобы извиниться. Если это имело еще хоть какой-то смысл для той.

   Но, оказавшись перед величественным прекрасным зданием, которое выглядело дружелюбно и прятало четыре столетия своего существования за надежными стенами, девушка струсила.

   – Можно, я прогуляюсь? – спросила Энн сопровождающего компанию Лиз и ее друзей молодого человека.

   – Только не заблудитесь в лабиринте, – сказал ей тот, имея ввиду знаменитый лабиринт Тюдоров в саду.

   Энн быстро кивнула и направилась по вымощенной ровным белым камнем дорожке прочь от замка. Она понимала, что шансов встретить Доминик у нее ничтожно мало, потому что де Бург вряд ли появляется в той части замка, которая открыта для экскурсий. И все же меньше всего Энн хотела быть застигнутой с раскрытым от восхищения ртом, оглядывая какой-нибудь роскошный зал.

   Энн обогнула северное крыло и очутилась перед входом в сад. Подняв голову и кинув взгляд перед собой, Энн затаила дыхание, не решаясь поверить в реальность увиденного. Она почувствовала себя Алисой в саду Красной Королевы. Зеленый травяной ковер расстилался перед нею, приглашая ступить на его мягкую коротко стриженную поверхность. По бокам дорожки бежали такого же цвета бордюры, высотой до колена и шириной в полруки. Они начинались и оканчивались фигурными башенками, доходившими ей до пояса. Сад был разделен на несколько квадратов,в центре каждого возвышалась зеленая живая пирамида, окруженная всевозможными цветами. Здесь были и высокие благородные маки, и пушистая скромная лаванда, и раскидистые гордые пионы. Но больше всего в саду было зелени того же самого нежного оттенка, как дорожка и бордюры. Глаз отдыхал. Дышалось легко, и даже кружилась голова от набегающего волнами восторга. Это была сказка.

   Невысокие деревья, чьим кронам была придана идеально круглая форма, выстроились на задней линии сада ровной изгородью, отделяя его от последующего сегмента парка.Заворожено глядя вокруг, Энн прошла вперед, миновала скамейку, также вырезанную из зеленого куста, и оказалась перед началом того самого лабиринта, о котором говорил молодой человек. Энн запрокинула голову, чтобы посмотреть, насколько высоки его стены.

   Они были высоки.

   Затем Энн пошла направо, вдоль стены, вглядываясь в зеленую поверхность.

   – Ищешь вход? – раздался рядом с ней голос Доминик.

   Энн вздрогнула и выпрямилась, едва сдержав себя оттого, чтобы не подскочить на месте. Она повернулась к женщине. Доминик улыбалась. Ее синие глаза сияли. Никогда раньше Энн не видела, чтобы де Бург улыбалась. А чтобы она делала это так легко и открыто – тем более. Руки Доминик как всегда покоились за спиной, но сейчас это не выглядело высокомерно. Сейчас это выглядело как знак уважения к собеседнику и его личному пространству.

   – Привет! – улыбнулась Доминик еще шире.

   Энн же залилась краской и опустила глаза.

   – Привет, – тихо ответила она. – Прости за вторжение.

   Пока Энн мучительно искала слова оправдания нарушению частной собственности, Доминик взволнованно рассматривала ее склоненную голову с копной светлых волнистыхволос, блестящих так, как обычно блестят здоровые волосы даже в отсутствие солнца.

   – Моя сестра здесь с друзьями. У них официальное разрешение на экскурсию, – проговорила, наконец, Энн, неимоверным усилием воли заставив себя поднять на Доминик глаза.

   Какими же глупыми показались Энн собственные слова.

   – Я знаю, – сказала де Бург. – Я сама дала им это разрешение. С тех пор, как Гарри живет со мной, замок закрыт для экскурсий. Но я делаю исключение для, – Доминик сделала паузу, – особых гостей.

   После этих слов покраснела и Доминик. Она поспешила отвернуться. Энн поняла, что подобное поведение давалось ей не легко. Но де Бург быстро взяла себя в руки и вернулась в беседу.

   – Как тебе здесь нравится? – спросила она.

   – Здесь потрясающе! – только и смогла вымолвить Энн, в который раз окидывая взглядом сад.

   – Я бы хотела показать тебе парк, – сказала Доминик.

   Энн торопливо кивнула, не зная, верить ли происходящему. Сердце ее колотилось в груди. Она чувствовала, как краска продолжает заливать лицо, а щеки горят. Де Бург естественным движением предложила ей руку, и Энн бережно взяла ее под локоть, осознав, что делает уже после того, как ее кисть оказалась у Доминик на локте.

   Они в молчании вернулись на дорожку из белого камня, обогнули лабиринт и вышли на тропу, ведущую к озеру. С обеих сторон тропинка была украшена зелеными фигурами зверей различной высоты, выстриженных так же из кустарников. Это было царство зеленого цвета, из которого Энн черпала так необходимое ей сейчас спокойствие. Потому что от волнения у девушки подгибались колени. И только рука Доминик, на которую она опиралась, возвращала ее к реальности.

   Де Бург, как всегда, была в одной из своих знаменитых рубашек. Энн ощущала подушечками пальцем неимоверно нежную ткань. А сквозь ткань горячую кожу руки Доминик. Или может, это пальцы Энн горели. Не возможно было понять.

   Потом к Энн вернулась способность осознавать происходящее, и она поняла, что ее приезд был ожидаемым. Эта мысль позволила зародиться слабой надежде, что Доминик на нее не сердится за все те горькие слова, которые девушка бросила ей в лицо в их последнюю встречу.

   Затем внимание ее опять переключилось на окружающую их природу. Красота Хэтфилдпарка поражала. Она была всеобъемлющей, всепоглощающей. В это место не возможно было не влюбиться. Впереди заблестело озеро. Его гладь слабо сверкала в редких лучах, прятавшегося за тучами солнца. Энн и не заметила, как небо заволокло тучами. Вдалеке раздался глухой раскат грома.

   – Я часто купаюсь здесь, – сказала Доминик, когда они подошли ближе.

   Ни одна из женщин не обращала внимание на надвигающийся дождь.

   – Также ранней осенью, когда вода становится особенно прозрачной, – продолжала Доминик.

   Энн смотрела впереди себя, но она заметила, как хозяйка отвернулась. Энн поняла, что Доминик испытывает неловкость.

   – Оно прекрасно, – сказала Энн, перенося и вторую свою руку на локоть Доминик. Она так хотела поддержать ее.

   Энн повернулась к де Бург всем телом, всматриваясь в ее профиль. Никогда Энн не видела де Бург такой беззащитной. Крупные капли дождя упали на темные прямые волосы женщины, оставляя длинные влажные бороздки. Доминик повернула голову к Энн. Их взгляды встретились. Дождь становился сильнее, раскаты грома чаще. Капли падали на пиджак Энн, оставляя темные пятна на темной же ткани. Пятна стремительно росли в размерах. Доминик уронила на них взгляд. Затем она вложила правую руку Энн в свою левую и разворачиваясь в сторону замка бросила:

   – Бежим!

   Энн с Доминик вбежали в замок через северное крыло. Оказавшись в помещении, они остановились, чтобы перевести дух. Энн была готова к тому, что жилище Доминик покажется ей необыкновенным. И она была права. Стоя посреди огромного зала, сложно было чувствовать себя иначе, нежели маленькой восторженной девочкой, внезапно попавшей в сказку о прекрасном принце. Энн любовалась высокими лепными сводами. У нее вполне могла закружиться голова от увиденного, если бы присутствие Доминик и неотступное ощущение, что та следит за каждым ее движением, не значили бы для Энн больше.

   – Лиз! – вдруг воскликнула девушка, вспомнив о сестре.

   Доминик кивнула и направилась к двери в противоположном конце зала.

   – Я провожу тебя, – сказала она.

   Энн похолодела. Продолжения не будет. Сейчас де Бург поможет ей найти сестру, проводит их до автомобиля, и все. Они никогда больше не увидятся. Энн поняла, что за те несколько минут, что они общались в саду, маленькая несмелая надежда успела зародиться в ее сердце. Надежда на то, что Доминик сохранила к ней чувства. Ведь женщина была такой открытой и внимательной.

   Но теперь, следуя за де Бург по длинным, поражающим роскошью своего убранства залам, с фамильными портретами на стенах, теперь, не имея сил оторвать взгляд от прямой спины де Бург, обтянутой влажной тканью промокшей от дождя рубашки, Энн отчетливо видела всю призрачность и несбыточность своих надежд. Девушка удивилась тому, что успела привыкнуть к присутствию Доминик за такое ничтожно малое время. За несколько взглядов. За пару прикосновений.

   Поэтому когда они оказались в следующем зале, где Лиз с друзьями уже ждала ее, Энн не сразу вернулась к реальности, желая побыть в той, сказочной еще мгновение. Поэтому же до нее не сразу дошел смысл произнесенных де Бург слов. Она только увидела огромные удивленные глаза своей сестры и услышала ее вопрос:

   – А где Доминик? – спрашивала Лиз заговорческим тоном, косо поглядывая на де Бург.

   – Вот, – ответила Энн, кивая на нее же. Холодные капли скатились ей за шиворот, но она не чувствовала их.

   – Где настоящая де Бург? – поправилась Лиз, и добавила шепотом, наклонившись к уху Энн. – Эта приглашает нас на обед.

   Энн в этот момент рассеянно смотрела на Доминик. Та в ожидании стояла рядом, сложив по обыкновению руки за спиной, с самым спокойным выражением лица наблюдая за сестрами. Доминик с Энн встретились взглядами. Волосы де Бург влажным черным потоком лежали на одном плече. Доминик улыбнулась глазами.

   – Извини, я прослушала, что ты говорила, – призналась, наконец, Энн, понимая, что в голове абсолютная пустота.

   – Я попросила тебя и твоих друзей присоединиться к нам с братом за обедом. Я бы очень хотела тебя с ним познакомить, – ответила Доминик, не двигаясь с места. – И еще я должна предложить тебе сухую одежду.

   Наконец, Энн все поняла. Им не надо пока уезжать. Это было самое главное.

   Когда Энн вошла в огромную светлую гостиную после переодевания, все сидели за столом. Лиз со своими друзьями, которых было трое, Доминик в сухой рубашке и юноша с красивыми серыми глазами, своей наивностью напомнивший Энн Джереми. Эти глаза удивленно и радостно взирали на Энн. Она невольно улыбнулась ему.

   – Мисс Энн Мидлтон, – раздался рядом с ней голос дворецкого, которой и проводил ее сюда из той комнаты, где Энн переодевалась.

   Девушка вздрогнула от неожиданности, но не подпрыгнула.

   – Мистер Киссингер просил начинать без него, – невозмутимо продолжал дворецкий, глядя куда-то поверх головы Доминик, – мистер Тейлор просил передать, что уехал в город и вернется к ужину.

   «Киссингер!» – молнией пронеслось в голове Энн. На вторую фамилию девушка совсем не обратила внимания, слишком увлеченная возможностью увидеть Джереми.

   – Энн! – произнесла Доминик.

   Женщина и юноша поднялись из-за стола. Что-то было в них схожее. Несмотря на всю разницу во внешности. Дом была выше брата чуть ли не на две головы. Она выглядела серьезно, даже когда улыбалась. Юноша же, наоборот, смотрелся безобидным ребенком. И все же некоторая синхронность в действиях, в том, как они одинаковым образом отодвигали стул, выдавали в них родных людей.

   – Разреши представить тебе моего брата Гарри, – сказала Доминик.

   И сероглазый юноша энергично пожал ей руку, сам, заливаясь при этом краской.

   – Я очень рад! – сказал он, застенчиво взирая на нее. – Я так много о Вас слышал!

   – Мне также невероятно приятно с Вами познакомиться, хотя я и не могу сказать, что Доминик рассказывала о Вас что-либо, – сказала Энн, мягко отвечая на его рукопожатие.

   – Энн! – раздался позади девушки радостный возглас.

   И через секунду уже другой прекрасный молодой человек сжимал ее руку в своих.

   – Джереми! – с теплотой произнесла Энн, только сейчас понимая, что за те несколько дней прошлого года, что они провели вместе, она успела сильно привязаться к доброму и открытому Киссингеру.

   – Как же я рад тебя видеть! – продолжал он, не сводя с нее сияющих глаз. – Все ли здоровы? – спросил он, запнувшись, и улыбка дрогнула на его губах, чуть угаснув.

   – Да, все. Спасибо, – ответила Энн. – Ты ведь помнишь мою сестру Лиз? – спросила девушка, поворачиваясь к сидевшим за столом.

   Когда приветствия были закончены, все уселись за стол.

   – Я не представляю, что Вы сейчас уедите, – сказал Гарри.

   Энн посмотрела почему-то на Джереми в этот момент. И в глазах его увидела столько затаенной боли, что в горле у нее тут же образовался ком, вызывая все те горькие воспоминания, связанные с историей почти годичной давности.

   Он, Энн и Джереми разговаривали, стоя втроем около камина в гостиной. Гарри боролся со смущением, но мужественно участвовал в разговоре. Доминик в этот момент показывала гостям ту часть замка, которая была закрыта для экскурсий. Энн уже перестала обращать внимание на то, что де Бург вела себя совершенно не свойственным ей образом. Точнее Энн казалось, что раньше она просто не представляла, какой именно образ поведения свойственен Доминик.

   – Я прошу Вас остаться хотя бы на день! – попросил Гарри и опустил глаза. – Я понимаю, насколько моя просьба звучит странно, но она искренна, поверьте мне.

   – Но… – хотела, было возразить Энн, переводя взгляд с Джереми на младшего де Бурга.

   – Мы все были бы счастливы, провести в твоем обществе еще день! – горячо согласился с Гарри Киссингер.

   В этот момент в гостиную вернулась Доминик с восторженными гостями. Лиз без умолку что-то говорила своему молодому человеку. Де Бург подтверждала ее слова легким кивком головы. И опять Энн могла поклясться, в этом движении Доминик не было прошлой надменности. Определенная сдержанность, объяснимая ее положением, да. Но ни капли высокомерия.

   – Гарри пытает тебя высшей математикой? – спросила де Бург, имея в виду растерянное лицо Энн.

   – Я прошу Энн оказать нам честь и погостить еще день, – объяснил Гарри, опять краснея при мысли о том, какие неудобства вызвала его просьба.

   Доминик замерла на ходу.

   – Пожалуйста, – тихо сказала она, обретя дар речи. – Я сама не осмелилась бы просить тебя об этом.

   – Хорошо, – выдохнула Энн.

   И не успела она произнести эти слова, как де Бург повернулась к молодежи и пригласила их тоже переночевать в замке. Лиз была неимоверно удивлена таким предложением, но отказалась. Мотивируя свой отказ тем, что их маршрут не предвидел остановок. Сегодняшняя ночевка у них была запланирована в Броксбурне, где их ждал парк дикой природы и птиц.

* * *

   Вечером решено было играть в твистер. Гарри недавно вернулся из Северной Америки и был без ума от этой игры. Доминик не могла ему отказать. Джереми был рад любому предложению. Энн сгорала от любопытства, не веря до конца, что Доминик может оказаться на ковре с цветными кружками и поставить себя в смешное положение. Но ее сомнения не подтвердились.

   – Я буду ведущим, – сказал Гарри. На щеках его горел румянец. Он уже предвкушал грядущее веселье.

   Джереми с Энн переглянулись, хихикая. За прошедший день оба успели понять, что многомесячный перерыв в общении не изменил их теплого отношения друг к другу. Бывает,люди любят друг друга только за то, что их связывает кто-то третий, который обоим очень дорог. И в каждом добром слове, учтивом жесте Джереми, Энн видела его трепетное отношение к себе.

   Вообще, надо сказать, что она прекрасно чувствовала себя у де Бургов.

   Все трое (Киссингера она тоже отнесла в категорию хозяев) были к ней очень внимательны. Гарри же вообще весь день не сводил с нее восхищенного взора.

   – Джереми, правая нога, синий! – торжественно произнес младший де Бург, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не смотреть в центр гостиной, где на игровом ковре трое застыли в самых трудновообразимых позах. Потом он все же посмотрел туда и тут же согнулся пополам от смеха.

   Киссингер легко перенес ногу на синий кружок и выдохнул. У него было самое завидное положение из всех троих. Он один располагался почти на половине ковра. На второй же половине ютились Энн с Доминик.

   – Дом, левая рука, желтый! – сказал Гарри, обозначая следующий ход.

   Доминик прикрыла глаза. То ли игра складывалась таким образом, то ли Энн настолько сильно притягивала ее, что с каждым новым движением де Бург все больше занимала ту часть, откуда Энн начинала игру.

   – Прошу простить меня, – отчетливо произнесла Доминик, перенося свою левую руку через туловище Энн так, что девушка теперь оказалась под ней.

   Энн смотрела в синие глаза Доминик в нескольких сантиметрах от своего лица. Обе не дышали.

   – Энн! – позвал ее Гарри, видимо не в первый раз.

   – Что? – она постаралась повернуть к нему голову. Тщетно.

   – Правая рука, красный!

   Облегченно вздохнув, Энн выскользнула из-под Доминик. Верхняя половина ее тела оказалась справа от де Бург. Ноги ее по-прежнему оставались перекрещенными с длинными ногами Доминик.

   – Джереми, левая нога, зеленый! – продолжал Гарри.

   Чтобы переместить свою ногу на свободный зеленый кружок, Киссингеру требовалось практически перевернуться в воздухе. Смех сотрясал его. Он не решался пошевелиться.

   – Я очень люблю голубых китов, – вдруг сказала Энн. – Почему ты занялась этим?

   Доминик услышала ее. Она посмотрела девушке в затылок. Короткие золотистые завитки колыхались от ее дыхания.

   – Мне хотелось обрести качества, которые смогли бы тебя привлекать, – очень серьезно ответила Доминик. – Хотя бы одно.

* * *

   Утро следующего дня началось с непринужденного завтрака на балконе. Солнце только поднималось над холмами. Дул приятный ветерок, лаская кожу. Энн переводила взгляд с Доминик на Гарри, с Гарри на Джереми, с Джереми на озеро. С балкона открывался прекрасный вид на парк. С озера обратно на Доминик. В полном умиротворении девушка наслаждалась утром в обществе тех людей, которые когда-то казались ей чужими и невыносимыми. Это было удивительно.

   В этот момент раскрылись двери, из гостиной на балкон шагнул дворецкий.

   – Мисс Мидлтон, Вам звонила сестра. Мисс де Бург, мистер Тейлор будет к обеду.

   – Лиз? – Энн взволнованно встала из-за стола.

   –Ваша старшая сестра. Она просила Вас связаться с ней, как только это будет возможно.

   – Джейн?!

   Джейн не стала бы звонить просто так. Энн поняла, что ожидает самых плохих новостей. Извинившись, она исчезла в гостиной.

* * *

   Доминик нашла ее в слезах в той комнате, где Энн ночевала. Девушка собирала свои немногочисленные вещи.

   – Что случилось? – спросила она.

   Энн вытерла ладонью слезы, но ничего не ответила, застегивая сумку.

   Де Бург ждала.

   – Джейн сказала, что завтра торги, – наконец, проговорила Энн, поднимая на Доминик заплаканные глаза. – Они планировались на октябрь. У нас еще было в запасе время,чтобы найти инвесторов или взять кредит. Но все изменилось. И Милн способствовала этому.

   Энн замолчала, беспомощно глядя сквозь Доминик. Та помрачнела. Лицо ее стало непроницаемым. В этот момент Энн пожалела, что осталась в замке. Пожалела, что Доминик видит ее слезы. Она решила, что той это было неприятно.

   – Джереми отвезет тебя домой, а мне надо идти, – внезапно сказала де Бург, развернулась и ушла.

   Теперь точно все было конечно.

   Несмотря на общее тягостное состояние, дорога с Джереми домой была приятной. Он ничего не говорил, чтобы ее утешить, но когда он смотрел на Энн, она видела в его ясных глазах поддержку и участие. Его улыбка утешала. Он сочувствовал ей и все понимал, не испытывая при этом всех тех противоречий, которые были написаны на лице Доминик, когда женщина узнала новость. По крайней мере, Энн так казалось, что Доминик опять вернулась к своим былым противоречиям в отношении семейства Мидлтон, когда узнала, что те банкроты. И это было хуже всего. Тот взгляд Доминик, которым она окинула Энн на прощание. Он был ледяным. А Энн уже отвыкла оттого, что де Бург может так смотреть на нее.

   Джереми же ничуть не изменился в отношении ее. Он был по-прежнему открыт и доброжелателен. За эти два дня Энн успела полюбить его еще больше. Она была бы неимоверно счастлива за Джейн, если бы… Если бы…

   Серебристый кабриолет въехал в Чичестер. Ветер ласково трепал светлые кудри Джереми. Тот ободрял Энн дружеской улыбкой. Светило солнце. И если ни о чем не думать, картинка была бы очень похожей на счастье.

   – Можно, я позвоню тебе завтра? – осторожно спросил Джереми, когда они свернули на ту улицу, где жили Мидлтоны.

   – Я буду рада слышать голос друга, – ответила Энн.

   Она посмотрела в сторону своего дома. Солнце заливало дорогу. На каменных ступенях крыльца сидела Джейн. Увидев кабриолет и Киссингера за рулем, она невольно встала. Джереми тоже увидел ее. Вот теперь он переменился. Но не как Доминик. Если та тут же принимала бесстрастный вид, то все чувства Джереми были написаны у него на лице. Он не мог отвести от Джейн глаз. Он смотрел и смотрел на девушку. Забыв о дороге, забыв о себе, забыв обо всем на свете. Очнулся Джереми только тогда, когда колеса автомобиля врезались в высокий бордюр, отделяющий пешеходную дорожку от проезжей части.

   Джереми вздрогнул от неожиданности, заглушил мотор, помог Энн выйти из машины. Энн поднялась к Джейн. Они обнялись. Джереми в нерешительности стоял на полпути между автомобилем и сестрами. Если бы Джейн смотрела на него, как несколько минут назад, он бы смог подойти и заговорить с ней. Но сейчас все ее внимание было отдано сестре. И Киссингер чувствовал себя лишним. Не желая доставлять Мидлтонам неудобства, становясь свидетелем их семейного горя, Джереми опустил голову и вернулся к машине.

   Наконец, сестры выпустили друг друга из объятий. Они обе спустились вниз. Киссингер стоял молча. Его прекрасные голубые глаза, обращенные сейчас на Джейн, были красноречивее всяких слов. Джейн мягко улыбнулась и протянула ему руку.

   – Спасибо, что привез мою сестру, – мягко сказала она.

   При звуках ее голоса Киссингер невольно улыбнулся. Они ласкали его сердце. Он пожал руку Джейн, ни на секунду не задерживая ее в своей ладони дольше положенного.

   – Я был рад, – ответил он.

   Ему так хотелось, чтобы Джейн сказала сейчас еще что-нибудь. Но она молчала.

   Джереми учтиво поклонился, попрощался и уехал.

   Торги проходили в здании городского суда в Чичестере. Помимо отеля Мидлтонов с молотка должны были уйти еще несколько средних предприятий Сассекса. Джейн и Энн поехали с отцом. Лиз с матерью осталась дома. Присутствие миссис Мидлтон, которая вела себя бы слишком эмоционально, было излишним.

   Мелисса Милн была там. Она окинула Мидлтонов победным взглядом, снисходительно улыбаясь одним уголком рта. Сейчас в ней не было и тени того дружелюбия, которое так понравилось Энн в момент их знакомства. Сейчас Милн выглядела как хищница, которая вот-вот должна настигнуть свою добычу.

   Энн вспомнила слова Мартины «Посмотри на них. Ты должна увидеть разницу».

   Ведущий торгов объявил их лот. Не забыл упомянуть прекрасное расположение отеля и другие его преимущества. Мелисса тут же вступила в борьбу. У нее была табличка с номером «23». Время от времени она бросала в сторону Мидлтонов взгляд, в котором можно было прочесть «такова жизнь». А вслед за этим вновь поднимала свою табличку, перебивая чужую цену.

   Но вскоре самодовольное выражение лица Мелиссы, которое уже более не казалось Энн красивым, переменилось. Она занервничала. Что-то шло не так, как она предполагала.Стоимость лота уже в два раза превысила прогнозируемую на выходе, а торги все не заканчивались. Номер «30» никак не хотел уступать Милн отель Мидлтонов. Энн и Джейн посмотрели в сторону приятного молодого человека в деловом черном костюме. Он приветствовал их легким поклоном.

   – Что здесь происходит? – спросила Энн.

   – Я бы тоже хотела знать, – согласилась с нею Джейн.

   Мелисса уже не смотрела в их сторону. Теперь она метала яростные взгляды в сторону тридцатого номера. Темноволосый мужчина оставался невозмутим. Ровным спокойным движением руки он поднимал свою табличку, каждый раз после хода Мелиссы повышая стоимость лота Мидлтонов на пятьдесят тысяч фунтов. Лицо Милн побагровело. Тягаться с незнакомцем ей становилось все труднее.

   И вот уже Энн взирала на нее со снисходительной улыбкой. Джейн, как и их отцу, было не подобных игр. Энн же не хотела лишать себя единственного, остававшегося ей в данной ситуации удовольствия. Пару раз она перехватила темно-карий взгляд молодого человека с номером «30» на табличке. Казалось, он полностью понимает ее игру и больше того, поддерживает ее. Потому что в ответ на злобное фырканье Милн, вызванное поведением Энн, на лице его появилась легкая полуулыбка.

   – Шесть миллионов сто пятьдесят тысяч фунтов стерлингов раз, – произнес ведущий названную тридцатым номером цену.

   Милн молчала, сверля соперника ненавидящим взглядом. Видимо она знала с кем имеет дело.

   – Шесть миллионов сто пятьдесят тысяч фунтов стерлингов два, – повторил он.

   От досады Милн что есть силы сжимала рукоять своей таблички. Но она ничего не могла поделать.

   – Шесть миллионов сто пятьдесят тысяч фунтов стерлингов три! Продано молодому человеку с номером «30»! – воскликнул ведущий и ударил молоточком по подставке.

   Глядя строго перед собой, Мелисса покинула зал торгов. А номер «30» продолжил свое участие в отношении следующего лота.

   Мистер Мидлтон не разделял восторга Энн по поводу победы незнакомца. Он не видел разницы в том, кому достанется дело его жизни. Джейн разрывалась между двумя родными людьми. Она понимала чувства обоих.

   – Разрешите представиться, – раздался позади них мужской голос.

   Мидлтоны как один обернулись.

   Перед ними стоял номер «30».

   – Меня зовут мистер Тейлор, – мужчина протянул руку мистеру Мидлтону и пожал ее. – Мистер Мидлтон, у меня к Вам деловое предложение.

   Энн нахмурила брови. Она определенно слышала его имя. Хотя никогда раньше с ним не встречалась. В этом Энн была уверена.

   Карие глаза мистера Тейлора внимательно смотрели на нее. Больше всех остальных этот человек смотрел на нее. Будто бы в этом был ответ на какой-то заданный им самим себе вопрос. Он разговаривал с ее отцом и с Джейн предельно уважительно. Но когда он поворачивался к ней, вся поза его менялась. В облике его появлялось что-то рыцарское, преданное. Энн вспомнила, где она слышала его имя.

   Услышав «деловое предложение» мистера Тейлора, девушка полностью утвердилась в своих подозрениях.

   – Мисс де Бург, это Вас.

   Дворецкий Доминик вошел в гостиную и передал сидящей в кресле женщине телефонную трубку.

   – Энн Мидлтон, – ответил он на немой вопрос Доминик.

   Она поднялась, обменялась с Джереми взволнованным взглядом и вышла на балкон.

   – Энн? – спросила Доминик, спрятав руку в карман брюк.

   – Здравствуй, – сказала в трубку Мидлтон. Голос ее звучал почти резко. – Это ты?

   – Это я, – растерянно ответила Дом.

   – Я про мистера Тейлора. Это ведь тот самый мистер Тейлор, который не явился ни к обеду, ни к завтраку?

   – Тот самый, – призналась Доминик. Обманывать Энн она не хотела. – Это мой управляющий.

   Де Бург услышала в трубке глубокий прерывающийся вздох Энн.

   – Ты плачешь? – спросить она.

   – Если только от невозможности выразить тебе всю свою благодарность, – последовал ответ.

   – Значит, ты будешь мне рада?

   – После всего, что ты сделала для моей семьи? Да, я буду всегда тебе рада.

   Эти слова не обрадовали де Бург. Она кивнула сама себе.

   – Я прошу тебя не говорить об этом своей семье. Я бы не хотела, чтобы они чувствовали себя обязанными мне хоть в чем-либо. Я сделала это только из-за тебя.

   – Но… – попыталась возразить Мидлтон.

   – Обещай мне, Энн.

   – Хорошо, – тихо ответила девушка.

   Доминик сухо попрощалась и повесила трубку. «После всего, что ты сделала для моей семьи». Эта фраза звучала в ее голове, раня сердце. Как бы ей хотелось, чтобы Энн испытывала к ней больше, чем благодарность.

* * *

   – Джейн! Энн! У нас гости!

   Лиз со всех ног неслась наверх к сестрам.

   Джейн встречала утро за составлением плана работ по реконструкции нового отеля в Брайтоне, ведение которого входило теперь в обязанности семейства Мидлтон. Мистер Тейлор возвращал принадлежащий семье бизнес, обогащенный значительными финансовыми влияниями, в обмен на их опыт и знания в раскрутке другого отеля, также приобретенного им на торгах. Энн музицировала на синтезаторе в комнате Джейн. Они едва перевели дух после недавних событий, которые казались невероятными всем. Даже Энн, которая единственная из Мидлтонов знала, что произошло на самом деле, едва могла поверить в случившееся.

   – Кто это может быть? – взволнованно спросила Джейн, поднимаясь из-за стола.

   Она устремила на сестру растерянный взгляд своих прекрасных серо-зеленых глаз. Энн подозревала, что после той встречи с Джереми, когда он привез ее из Хэтфилдхауза, Джейн, не отдавая себе в этом отчета, ждала его приезда. Любящему сердцу не запретишь надеяться на чудо.

   Энн взяла сестру за руку и повела вниз. В коридоре они столкнулись с Лиз, которая тут же возбужденно запрыгала вокруг них, хлопая в ладоши. Она так многозначительно смотрела на Джейн, что напугала ее тем самым еще больше.