Текст книги "Пояс Богородицы"

Автор книги: Роберт Святополк-Мирский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

Невольно всегда получалось так, что он проезжал это место, погруженный в глубокую задумчивость, по-тому что обычно возвращался от маршалка озабочен-ный каким-либо новым поручением, которое, покинув дворец, сразу начинал Обдумывать.

Иногда он слышал веселый, звонкий девичий смех из монастырского сада и уже знал, что здесь находит-ся пансион, где воспитываются будущие придворные дамы – девочки из богатых и знатных семей.

А иногда, проезжая мимо, он замечал одну, должно быть, особо мечтательную девочку, которая всегда стояла у запертой калитки и, ухватившись за прутья, печально смотрела на дорогу.

Всякий раз, видя эту девочку, дочь какого-нибудь князя или вельможи, князь Андрей вспоминал совсем другую ее одногодку – дочь однорукого лесного раз-бойника, с которым его причудливо свела судьба,

и сердце сжималось болью сочувствия при воспоми-нании об этом несчастном полудиком ребенке, выну-жденном жить в окружении преступников и убийц в глухих лесах и болотах. Помнится, он пытался ей по-мочь, учил читать и писать, рассказывал ей что-то об истории… Где-то она сейчас…

– Князь Андрей!

Звонкий, странно знакомый голос заставил его вздрогнуть и остановить коня.

Он медленно повернул голову и застыл в изумле-нии.

Девочка в белоснежном пышном и прозрачном платьице, с длинными волосами, украшенными цвета-ми, как маленькая невеста в подвенечном наряде, стояла у калитки, сжав ручками прутья решетки, и смотрела на него огромными голубыми глазами.

Князь Андрей, как зачарованный, не веря своим ушам и глазам, сошел с коня, уронил поводья, бес-шумно ступая в высоких ботфортах по густой зеле-ной траве, подошел к калитке, встал на одно колено, чтобы его лицо было напротив лица девочки, и про-шептал:

– Господи… Варежка… Ты ли это?

– Это я, князь, – улыбнулась Варежка самой счаст-ливой улыбкой в своей жизни. – А я видела тебя на этой дороге уже девять раз.

– И… давно ты здесь?

– Больше года… Да, сразу после того, как тебя из нашего лагеря увез Медведев, мы и переехали на ли-товскую сторону…

– Подожди, а как же… как ты оказалась… здесь?

– Ты все забыл, – печально сказала Варежка, – а я ведь говорила, что батюшка собирается отдать меня на учебу… Он выправил себе грамотку, будто приехал издалека богатый вельможа – пан Сурожский, вдовец, и устроил меня сюда, чтобы я выросла воспитан-ной и образованной… Раз в месяц приезжает Макс… но ты его не знаешь… Он вроде как мой старший брат…

нет, не взаправду, а так, понарошку… Привозит день-ги за мою учебу и передает гостинцы от батюшки… Батюшка сам два раза приезжал…

– Да… Это… замечательно, а… я видел тут иногда де-вочек, но они, как монашки, одеты в черное…

– Ах, ты об этом! расцвела Варежка, поправляя платье. – Недавно мне исполнилось двенадцать лет, и сегодня я прошла конфирмацию! Вот! Это большой праздник – была специальная служба в нашем косте-ле для меня и других, таких, как я, девочек… Так что я уже взрослая.

– Да… Ты совсем взрослая, я бы тебя не узнал…

– А ты меня и не узнавал, когда проезжал мимо, а я тебя узнавала всегда…

Варежка, не отрываясь, смотрела на него широко открытыми глазами, и Андрей вдруг смутился.

– А как ты… учишься? – спросил он.

– Хорошо. Мне очень помогли твои уроки… Там в лесу… Помнишь?

– Помню, – кивнул Андрей.

– Панна Варвара! Сурожская! – прозвучал издали женский скрипучий голос…

– Мне пора! – Варежка протянула ручку сквозь ре-шетку и прикоснулась к лицу Андрея. – Ты только до-ждись меня! Обязательно дождись!

Она резко повернулась и побежала, не оборачива-ясь, по песчаной дорожке.

Князь Андрей, оглядываясь, побрел к своему коню, сел в седло и со странно трепещущим сердцем в глу-бокой задумчивости продолжил свой путь.

Но сегодня, возвращаясь из дворца маршалка двой-ного, он впервые думал вовсе не о политике Великого Литовского княжества, не о московских делах и даже не о короле, который с нетерпением ждал его донесе-ний.

Он думал о том, почему вдруг так хорошо и сладко стало у него на душе и чего, собственно, он теперь должен обязательно дождаться…

…– Здесь! – сказал Антип Русинов и, сделав широкий жест культей руки, глубоко вдохнул. – Здоровый сосно-вый воздух! Прекрасно! Вокруг неприступные болота, а в центре лес! Озеро, в котором полно рыбы! Место глу-хое, ближайшее сельцо – Томаши – в пяти верстах, и то там пять домов, а все его жители скоро перебегут к нам. Дорогу через болота знаем только мы, благодаря вон на-шему новичку Нечаю Олехно! Молодец, Нечай, место хорошее!

– Благодарю, хозяин, поклонился крепкий моло-дой человек с длинными усами. – Да только чего мне! Я ж тут вырос, с детства охотился, каждую тропку в ок-руге знаю – нас тут никто не найдет!

Отряд из трех десятков вооруженных мужчин вер-хом и двенадцати женщин с детьми на пяти подводах остановился.

– Мы столько плутали, что я уже не соображаю, где находимся, – сказал принц» Максимилиан фон Кар-лофф, озираясь.

– Примерно посредине между Кобрином и Бере-стьем, – ответил Антип. Отсюда всего десять верст до основной дороги на Варшаву, по которой ежеднев-но шныряют набитые золотом повозки, кареты с бога-чами и купеческие караваны. Я думаю, мы здесь задер-жимся подольше и отлично поработаем!

– Ах, Ко-о-обрин! – воскликнул Макс. – Не тут ли живет та старушка с дочерью? Помнишь, Антип, они прошлой осенью везли огромный сундук золота, а ты не позволил мне освободить их от этой тяжести?!

– Не надо! Тебе помешал вовсе не я, а князь Оль-шанский, от которого ты позорно сбежал!

– Еще бы! Ты же не разрешил брать оружие, а тут смотрю – средь бела дня, откуда ни возьмись, вылета-ет целый отряд вооруженных до зубов рыцарей в ла-тах – прямо будто привидения какие…

– Ну что же, теперь ты рядом с заветным сундуком, и если разработаешь хороший план, то, может, мы и рискнем ради половины приданого княжны Анны за-

хватить сам стольный город княжества Кобрин, поче-му бы и нет!

– Непременно разработаю! И вот идея первая– может, мнепросто-напросто надо всего лишь же-ниться на красотке-княжне и дело с концом. А что – -чемя для нее не пара – сын самого короля Карла! Вот бы гульнули на свадьбе!

– Боюсь, что ты слегка опоздал, – улыбнулся Ан-тип, ловко расседлывая коня одной рукой. – Я слы-шал, что у нее уже есть жених. И это не кто другой, как наш старый знакомый князь Федор Бельский.

– А-а-а, помню, мы отлично порезвились в замке его братца Семена, а заодно выручили твоего старого. приятеля… как же его… такая лесная фамилия…

– Медведев, – сказал Антип.

– Да-да, верно! Славный парень.

– Да. Очень славный, – улыбнулся Антип. – Он в одиночку перебил на Угре половину моего отряда!– И скомандовал: – Будем располагаться здесь основа-тельно! Возможно, до следующей весны. А потому ко-пайте теплые землянки, стройте вышки и начинайте рубить оборонные просеки!

Антип вдруг вспомнил старый лагерь на Угре и Медведева, так легко проникшего через все эти непри-ступные просеки…

Да-а, жалко, что Василий служит не тому, кому надо… Вот был бы теперь с нами. Так нет же… Си-дит там, небось, на своей Угре и татар ждет… Ох и тяжко ему придется…

Антип надел на культю руки специальный нарукав-ник,открыл клетку, вынул оттуда охотничьего сокола, снял с головы колпачок, и сокол взмыл высоко вверх, в бесконечную высь голубого неба.

Антип, задрав голову, наблюдал за соколом, а сокол, поднимаясь все выше и выше, наблюдал за окрестно-стями.

Зорким соколиным оком он разглядел вдали дорогу и одинокого всадника на ней.

Антип смотрел на сокола.

Сокол смотрел на Медведева.

Медведев смотрел вперед.

Час назад он выехал из Кобрина, где не застал кня-зя Федора.

Как сказала Медведеву по большому секрету невес-та князя, Федор отправился в ее загородный дом, на-ходящийся в принадлежащем ей сельце Жабинка на берегу реки Мухавец. «…Это в двадцати верстах отсю-да, как раз на полпути между Кобрином и Берестьем, направо от варшавской дороги, – сказала, обольсти-тельно улыбаясь, очаровательная княжна Анна. Там у нас очень красиво, и после свадьбы мы непременно будем жить в этом доме, а потому Феденька захотел показать его своим любимым братьям князьям Ивану Ольшанскому и Михаилу Олельковичу, которые вчера к нему приехали».

Теперь Медведев торопился в Жабинку и как раз сворачивал с варшавской дороги, но только в другую сторону – прямо противоположную болотам, где ре-шил обосноваться Антип, который только что вспом-нил о нем.

Хотя Медведев и Антип не видели друг друга, сокол видел обоих, однако люди его совершенно не интере-совали.

Сокол был занят своим делом.

Сокол высматривал добычу.

Каждому – свое…

Глава пятая
ЗАГОРОДНЫЙ ДОМ КНЯЖНЫ КОБРИНСКОЙ

…И снова, как год назад, ноги в мягких, расшитых узорами сапогах увязали в при-брежном песке, большое и красное солнце нетороп-ливо выплывало из-за реки в утреннем мареве, так же, как тогда, над водой, громко крича, носились чайки, и князь Федор Бельский снова сидел у воды, глубоко задумавшись.

Только сидел он теперь не на валуне, а на сухой ко-ряге, и не быстрые воды узкой, змеистой Ипути мча-лись мимо, чтобы, смешавшись чуть ниже с водами Сожа, влиться затем в Днепр и устремиться на юг к большому и теплому Черному морю, а величаво и плавно текли у его ног воды гораздо более широкого Мухавца, который уже совсем скоро, недалеко отсю-да – в Берестье – сольется с Бугом и устремится дальше и дальше, чтобы, соединившись с водами Вис-лы, впасть в иное, тоже большое, но холодное Балтий-ское море в прямо противоположной стороне.

…Не так ли и моя судьба текла вчера в одну сторону, а нынче повернула совсем в другую… причиной ли тому нападение каких-то разбойников, сломанная коляска и в результате – моя встреча с Анной? Или причина во мне самом и в моем вечном страшным одиночестве? А может, и вовсе нет никакой причи-ны – а лишь все мы исполняем.предначертанную за-ранее волю Всевышнего?

Да, многое изменилось, и не мрачноватый, посерев-ший от времени деревянный охотничий терем, зате-рянный где-то в глубинке Великого Литовского кня-жества, находился теперь за спиной князя Федора, а белоснежный, каменный и весь разукрашенный цвета-ми большой загородный дом его невесты, княжны Кобринской, расположенный под ее сельцом Жабин-кой, на полпути до Берестья, откуда совсем уже неда-леко до границы с Польским королевством, и потому дом отражает и в своей архитектуре, и в убранстве другой, уже европейский стиль, другую моду, другой вкус…

Впрочем, одна немаловажная деталь остается со-вершенно неизменной в обоих пейзажах.

И там и тут берег, реку и дом окружает густой вы-сокий лес…

В утренней тишине раздался глухой стук копыт по траве, и из-за дома, оттуда, где находились конюшни, неторопливо выехал на своем Малыше Медведев в од-ной белой кружевной сорочке и обтянутых кожаных штанах и направился к берегу.

Федор обратил внимание на то, что теперь Медве-дев, находясь на землях Великого Литовского княже-ства, всегда одевался так, как здесь принято, и если он еще немного поработает над своим выговором (и так уже многому научился по сравнению с первыми при-ездами в прошлом году!), вовсе никто не признает в нем московита…

Медведев приехал вчера с очередным письмом ве-ликого московского князя, и это письмо испортило Федору Бельскому все настроение.

…Он снова зовет всех нас отложиться со своими землями от Литвы и примкнуть к Москве, обещая тут же пожаловать каждого его же имениями, что-бы никто ничего не потерял да еще добавить москов-ских половину того… Торопит… Видно, Ахмата боят-ся и хочет короля остановить, чтоб тот хану не по-мог… Конечно, еще бы/ Перейди мы сейчас – тут в Литве такое поднимется, — какая уж там помощь

чужим – свою державу спасать надо будет; ведь на-верняка, увидев наш отход, сразу же и другие право-славные вельможи взбунтуются, придется ослаблять нажим римской церкви, идти на уступки православ-ным… Ах, если бы не Анна и не намеченная на осень свадьба… Но я не могу без нее… Не могу/ Значит, при-дется великому князю подождать, пока мы тут свои дела как-то устроим да с королем по-братски, то-ржественному побеседуем за свадебной чаркой… А ну, глядишь, вдруг ещевсе и образуется…

Медведев спустился с высокого берега к воде, про-ехал по самому краю, высматривая место поглубже, по-том взобрался обратно, отъехал шагов на двадцать и со, всего разгону прыгнул вместе с конем с обрыва как можно дальше, точь-в-точь как он это делал каждый день у себя на Угре, когда бывал дома.

Князь Федор Бельский, близоруко щурясь, смотрел, как Василий, хохоча и фыркая, отвечая веселому ржа-нию Малыша, бултыхался и дурачился, играя с конем, относимый мощным течением все дальше и дальше, и с завистью думал о том, что он тоже может так же ра-зогнаться и так же прыгнуть и даже так же легко пла-вать, но он уже никогда, никогда, никогда не сможет так весело, беззаботно и непринужденно смеяться, с той далекой поры, когда погибла, умирая на его руках, маленькая рыжая лошадка по имени Кася…

…Видел Медведева через окно своей огромной (са-мой лучшей в доме спальни и князь Михаил Олелько-вич, только что поднявшийся с постели и мучимый, как обычно, по утрам сухостью во рту и неутолимой жаж-дой, в силу чего зрелище купания не вызвало его особо-го интереса. Он лишь отметил про себя, что, когда встретился вчера в коридоре с этим нынешним купаль-щиком – каким-то очередным странным гостем брат-ца Федора, ему вдруг смутно показалось, что он его уже где-то когда-то видел, при этом перед внутренним взо-ром его памяти краткой вспышкой промелькнула картинка пустынной Стародубской дороги, но он тут же отогнал от себя это тревожное и неприятное воспоми-нание, связавшееся неизвестно отчего со странной и таинственной гибелью его пятерых людей, почему-то посланных им спьяну за какими-то дурацкими кружева-ми в город Гомель…

Олелькович шумно вздохнул и огляделся в поисках какого-нибудь лекарства от утренней болезни, назы-ваемой здешним народом «кац», но в спальне ничего такого не было.

Не желая привлекать к себе излишнего внимания в столь ранний час, Олелькович босиком, на цыпочках, осторожно вышел в коридор и, тихонько приоткрыв дверь, заглянул в ближайшую комнату. Это оказалась библиотека, уставленная вдоль стен полками с книга-ми, но посредине стоял большой стол, на нем – тол-стая раскрытая книга и рядом – какая удача! – кубок и она! – он сразу узнал ее – пузатая большая бутыль зеленого стекла – точно из такой же наливал ему вче-ра Федор очень приличный, хорошо настоявшийся мед.

Олелькович присел, взял нетвердой рукой тяжелую бутыль, налил полный кубок меда и, залпом выпив, по-сидел немного с закрытыми глазами. Сразу полегчало. Он открыл глаза, уже твердой рукой наполнил кубок вторично, теперь неторопливо, с наслаждением отпил глоток.

И тут его взгляд упал на раскрытую книгу.

Он машинально прочел первые строки и очень за-интересовался.

Это была копия какого-то старинного дарственно-го документа, подписанного Ягайло (между прочим, его двоюродным дедом) еще в бытность его великим князем литовским, но Олельковича, впрочем, совер-шенно не интересовало содержание документа – ко-му, что и за что дарил великий князь – его умилила сама возвышенная и красивая форма пожалования:

«Мы, Ягайло, Божьей милостью великий князь литов-ский, и жмудский, и русский, и…», ну и так далее… Олелькович вдруг представил себя в короне, со ски-петром и державой в руках, произносящим торжест-венно: «Мы, Михайло, Божьей милостью великий князь…»

Выпив еще глоток, Олелькович прикрыл глаза и по-вторил про себя текст пожалования, как вдруг запнул-ся и обнаружил, что забыл, чего он великий князь сна-чала, а чего – потом, просто очередность перепу-тал…

…Э нет, так не годится/Хорошенькое дело, вели-кий князь во время пожалования и вдруг запинается или путается… Эдак и засмеять могут… Надо будет все это как следует выучить…

Олелькович допил кубок до дна, не долго думая, ре-шительно вырвал страницу, не забыв открыть книгу в другом месте, и, сунув скомканный твердый лист за пазуху, выглянул за дверь.

Обнаружив, что в коридоре еще пусто, он прихва-тил бутылку с кубком и быстро вернулся в спальню…

В проеме стоял маленький сгорбленный старец-«вещий Иона», как с любовью называл его князь.

– Что случилось, Иона? Отчего ты встал так рано? Иона присел на лавку.

– Он снова здесь. Я чувствую это.

– Кто?

– Тот, кто приехал вчера в полдень. Тот, кто был в тереме на Ипути. И потом в замке Горваль… Я сразу почуял его. А сейчас он где-то там… – Иона указал на окно.

Мурашки пробежали по коже князя Ольшанского.

– Медведев? – почему-то шепотом спросил он.

– Я не знаю его имени, – ответил Иона, я только знаю, что и моя судьба, и твоя будут связаны с ним…

– Как?

– Ты его не послушаешь и сделаешь роковую ошибку, а я отдам ему все самое дорогое, что у меня есть…

– Иона, я знаю, что у тебя дар видеть грядущее, только умоляю тебя, не говори загадками… Скажи пря-мо, в чем я должен его послушаться? Что ты ему от-дашь – у тебя ведь ничего, ну просто ничегошечки нет?

– Я не знаю… Ты, Иван, приведи его ко мне… Я хочу к нему прикоснуться…

– Ладно, постараюсь. Тем более он каждый раз благодарит меня при встрече, что я его когда-то выру-чил, позвав к нему отца Леонтия, и утверждает, что он мой должник. Вот и вчера тоже сказал снова…

– И скоро, уже совсем скоро, он захочет тебя от-благодарить, но ты не примешь его услуги…

Ольшанский долго смотрел на Иону, потом вздох-нул:

– Иона, иди к себе и помолись за мою грешную ду-шу, ладно. Я приведу к тебе Медведева, как только бу-дет случай. А пока позволь мне укрепить мою левую руку. Я хочу добиться того, чтобы двуручным мечом левой рукой я мог бы одним ударом снести голову…

Он отвернулся, набрал полные легкие воздуха и взмахнул мечом.

Огромный меч рассек воздух с глухим и зловещим порохом.

Иона перекрестился и вышел.

Он шел по коридору, глубоко задумавшись.

Что же мне напоминает этот свистящий шорох? Нечто такое я сделал… И видел… Нет, не в реальности… Ага… Вот! Вспомнил… Это было видение… дав-ным-давно… Да-да, точно так же свистнула секира палача, когда отрубала руку Антипу… Я встречался с ним один-единственный раз, когда он был еще ма-леньким мальчиком, но когда, много лет спустя, мне сказали, что теперь он без руки, а я ответил, что видел, как ее отсекали…

…И еще один человек в доме хоть и не видел Медве-дева, но как раз в это самое время выводил его имя пе-ром на бумаге, хотя и в зашифрованном виде, потому что писал тайнописью.

В отличие от тех обитателей дома, которые уже встали, отец Леонтий еще не ложился.

Он всю ночь работал над переводом с латинского языка одного важного документа, изданного в Риме для внутреннего употребления служителей латинской церкви,и очень торопился, поскольку этот документ содержал весьма любопытные сведения, касающиеся методов борьбы со всевозможными еретиками, а все-ми этими вопросами крестник и тайный патрон отца Леонтия, Иосиф, игумен Волоцкий, весьма интересо-вался.

Торопился старый священник потому, что сегодня утром один из слуг князя Федора отправлялся в замок Горваль с каким-то княжеским поручением и отец Ле-онтий хотел успеть к его отъезду, чтобы вручить ему попутно и это письмо, якобы для своего помощника-дьячка, который остался в замке. Кроме обыкновен-ных торговых счетов, написанных обычным языком,

плотная кожаная сумка для перевозки ценных бумаг содержала только что законченную обширную руко-пись перевода латинского церковного документа, а также написанное тайнописью короткое письмо, в ко-тором-то и упоминалась фамилия Медведева.

С тех пор как однажды Медведев, находясь под стражей князя Федора, попросил отца Леонтия пере-дать Иосифу какие-то странные слова, похожие на шифр, священник аккуратно сообщал игумену Волоц-кому о каждой встрече Медведева с князем Федором, полагая, что Иосифа это может интересовать, и судя по ответным благодарностям игумена, поступал пра-вильно. Вот и сейчас он написал о том, что Медведев прибыл вчера и, должно быть, не случайно здесь же собрались одновременно братья князя Федора, что оз-начает только одно – они снова взялись за старое. И хотя дело их, возможно, и правое и доброе, но, как истинный христианин, он, отец Леонтий, противник всякой лжи и тайных сговоров, которые чреваты дур-ными и порой непоправимыми последствиями, кото-рых он и опасается.

Старый духовник семьи Бельских, немало повидав-ший на своем веку, каждый раз не упускал случая на-помнить своему крестнику о необходимости руково-дствоваться евангельскими заповедями Господа наше-го Иисуса Христа во всех светских делах, с чем Иосиф неизменно вежливо соглашался, но видно было, что его гораздо больше интересуют факты, сообщаемые отцом Леонтием, а не его моральные и этические воз-зрения.

Отец Леонтий облегченно вздохнул, запечатал письма, аккуратно уложил в сумку и, прежде чем лечь и немного отдохнуть перед заутреней, отправился ра-зыскивать гонца князя, который, должно быть, уже го-товился в путь.

Отец Леонтий прикинул в уме, что гонец доедет до Горваля дня за три, дьячок немедля передаст сумку ко-му надо, и вскоре она будет в Гомеле, оттуда ее доста-вят в монастырь Преображения на Угре, сразу же за

рубежом Великого Московского княжества (поблизо-сти от того места, где они в прошлом году весной встречались с Иосифом в каком-то заброшенном, со-жженном дворе – вспомнил вдруг Леонтий), а там уж напрямик до самого Волоколамска…

Не пройдет и месяца, как Иосиф получит посла-ние…

Хотя месяц – это, конечно, большой срок..

Многое может случиться за это время…