Текст книги "Призраки зла"

Автор книги: Роберт Ричардсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

– Это было несколько раньше, – сказала Джейн. – Кэролин никогда мне ничего конкретно не говорила, но однажды, когда позвонил Тед, я их соединила, а когда вошла к ней в кабинет спустя целую вечность, они все еще разговаривали. Точнее спорили. Она говорила, что ей неважно, о каком количестве денег идет речь, развода не будет. Когда вошла я, она сказала ему, что ей надо работать и бросила трубку. Потом она сказала…

– Денег? – перебил Малтрэверс. – В «Скимитер Пресс» есть какой-то капитал, который подлежит разделу в случае, если…

– Нет, – оборвала Джейн. Его «Скимитер» совершенно не касался. Кэролин сама основала издательство и управляла им.

– Но он говорил о деньгах и… минутку, – мысленно Малтрэверс просчитывал варианты, – что, если она умрет? Если он являлся ее единственным родственником, то…

– Нет. – Она моментально поймала ход его мысли. – Полиция проверяла. Они спрашивали, кто ее адвокат, у кого хранится завещание. Я им сказала, что они могут не тратить время на визит, я им все могу сказать сама. Кэролин мне говорила. Единственное достояние Кэролин – «Скимитер Пресс». Ей с Тедом принадлежал дом, в котором они вместе жили, пока не разъехались, потом они его продали, а деньги поделили. Свою долю она вложила в издательство, а жилье стала снимать. Она все собиралась купить квартиру, но не могла себе это позволить. По завещанию бизнесом должны распорядиться ее адвокаты. И, честно говоря, продажа издательства не принесет много денег.

– Но кому же они все-таки достанутся? – настаивал Малтрэверс.

Джейн таинственно улыбнулась ему. Сумма будет разделена на четыре части. Четверть пойдет местной церкви, четверть – Фонду спасения детей, еще одна Теду и последняя… мне. Я думаю, при большом везении ему достанется тысяч двадцать, но это очень оптимистичный прогноз. Основная доля пойдет на церковь и благотворительность, а Тед получит крошки. При его доходах он этого и не заметит.

Малтрэверс, ничего не сказав, вновь наполнил бокалы.

– Вы очень тактичны, – продолжала Джейн Рут. – Полиция была более любознательна. Для меня двадцать тысяч – большие деньги. Но я не глупа и не порочна. И никого не убью за сумму, слегка превышающую мою зарплату за год. Я не убила бы Кэролин и за все деньги, которые когда-либо были напечатаны. Я к ней была очень привязана, и очень горюю, что ее больше нет.

– Извините, – Малтрэверс сочувственно улыбнулся, видя, что говорит она искренне. – Я, разумеется, посторонний, но тоже переживал утраты и знаю, сколько боли они причиняют.

– Еще вопросы?

– Никаких, на которые вы могли бы ответить. Правда, я только что вас перебил. Вы говорили, что, положив трубку, Кэролин что-то сказала. Что это было?

Джейн пожала плечами. – Это не имело никакого смысла, и я почти забыла… Она была очень рассержена. Слова точно не помню. Что-то вроде «Ну и целуйся с ее тетушкой».

– С какой тетушкой?

– Не знаю. – Кэролин сразу же спросила, что мне нужно, – она, очевидно, не хотела об этом говорить.

– Бог знает, что это могло означать, – подвел итог расспросам Малтрэверс. Может быть, у Дафны есть какая-нибудь родственница, которая готова расколоться на дорогой свадебный подарок. Едва ли это повод для убийства Кэролин.

– Насколько вы уверены, что ее убили? Хоть какие-то основания для этого есть?

– Нет, за исключением того, что, как я подозреваю, это может быть связано с той историей с Кершоу, но я не понимаю, чем.

– Если хотите, я могу назвать вам имена людей, которые знали Кэролин дольше, чем я, – предложила Джейн.

– Я уже говорил с Люэллой. Может быть, что-нибудь и выяснится.

– Что еще вы хотите предпринять? – спросила она.

– Я пока что блуждаю в темноте, но я должен скоро увидеть Теда Оуэна и его подругу – моя дама приглашена в ОГМ на презентацию, кроме того, я встречаюсь с неким Джеком Бакстоном. Он…

– Я знаю о Джеке Бакстоне, – перебила Джейн. Кэрри смеялась до слез, вспоминая, как она за ним бегала. Он был певец, правда?

– Да. А что еще она говорила? Это может быть важно.

– Хм, – она с удивлением заметила, что Малтрэверс при этих словах оживился. – Подробностей не знаю, кроме того, что у них двадцать один год назад был роман. Не думаю, что это была большая любовь. Просто одно из милых воспоминаний, которыми Кэролин так дорожила. А почему это так важно? Кэролин была тогда достаточно лихой барышней. Она рассказывала и о нескольких других любовниках.

– Но их не калечили по приказу Барри Кершоу, – мрачно перебил Малтрэверс. – Это гадкая история. Хорошо, что мы кончили есть.

Когда его рассказ подошел к концу, Джейн с отвращением скривилась. – Какой подлец! Теперь я понимаю, почему вы думаете, что Кэролин могла быть причастна к его убийству… Но все равно, это на нее не похоже.

– Люди меняются, – заметил Малтрэверс. – Иногда, оглядываясь в прошлое мы не узнаем и себя. Однако в любом случае происшествие с Джеком Бакстоном и смерть Кершоу так близки по времени, что можно считать второе результатом первого. Тогда выходят на первый план те, кто были близки с Бакстоном, в том числе и Кэролин… а Кэролин мертва.

– Но должны быть и другие, – возразила Джейн. – Кэролин говорила, что их тогда была целая компания, и вы сами сказали, что на дознании лгали многие.

– Правильно – признал Малтрэверс. – Мы говорили только о Кэролин, потому что я знал ее лично. Смерть Кершоу меня не касается. Он умер много лет назад, и, я думаю, заслужил это. Но если из-за этого умерла Кэролин, мне хотелось бы узнать, кто ее убил.

– Мне не хочется об этом думать, – сказала Джейн с видимым спокойствием, но в ее в голосе слышалась злость. – Но если это действительно так, я надеюсь, вы найдете убийцу. Если мне станет что-нибудь известно, я вам сообщу.

– Спасибо. – Он дал ей свой номер телефона. – Я тоже буду вас держать в курсе. – Он заплатил по счету и пошел проводить ее в «Скимитер Пресс».

– Тед Оуэн не появлялся, я имею в виду, с тех пор, как умерла Кэролин? – спросил он.

– Нет. Зачем? – Они остановились около напоминающего эшафот временного заграждения, постоянного атрибута благоустройства в Лондоне. – К компании он не имел никакого отношения, и я не могу вообразить, чтобы он беспокоился о той сумме, которая ему причиталась. – Они подошли к незаметной двери, рядом с которой на стене висела пластиковая табличка «Скимитер Пресс» – шестой этаж». Если хотите еще кофе, можете зайти, но мы находимся на самом верху, а лифта нет. Чувствуешь себя, как доктор на вызовах в старых домах.

– Сейчас я должен идти, может, как-нибудь в другой раз.

Встав на цыпочки, она поцеловала его на прощанье. – Мне хотелось бы, чтобы это был несчастный случай. Это плохо, но не так ужасно, как убийство. Она слишком хорошо относилась к людям, чтобы кто-то оказался с ней таким жестоким.

XI

Очеловеченный образ мыльного пузырика Бабблз – детище ОГМ, главное действующее лицо в рекламной кампании, призванной убедить британских домохозяек по-иному взглянуть на мытье посуды, стал, благодаря шестимиллионному вливанию, вездесущим. На презентации его безумная улыбка светилась отовсюду – со значков на лацканах пиджаков, со скатертей на буфетных столах. К потолку был подвешен гигантский Бабблз из прозрачного полиэтилена, окруженный, как космическими спутниками, резиновыми надувными Бабблзами меньших размеров, начинающими раскачиваться и кривляться при малейшем дуновении воздуха. В зале толпились стильно одетые рекламщики, сотрудники компании «Перлман Ю Кей», пытающиеся подстроиться под вызывающую у них зависть столичную раскованность в поведении, люди, претендующие на некоторое тангенциальное отношение к кампании, а также неизбежные приятели, любовницы и любители примазаться к подобным сборищам ради дармового угощения. Когда режиссер рекламного ролика, обняв Тэсс, потащил ее знакомиться с исполнительным директором «Перлмана», – мистер Кэллоган, эта леди – голос нашего Бабблза, – Малтрэверс едва не пририсовал усы на физиономии этого назойливого типа у себя на значке. Оставалось только надеяться, что Тэсс поведет себя, как благородная дама, и не выцарапает режиссеру глаза.

Он протиснулся к столу с едой, положил себе на тарелку рулет из семги, феттучини с грибами и анчоусы на начинающем расплываться от жары фрисе из салата. Он как раз решил, что лучше выпить австралийского «шардонея», чем чилийского «каберне савиньон», когда кто-то окликнул его по имени.

Удивившись, что его здесь могут знать, он обернулся и увидел мужчину, лицо которого показалось ему знакомым, но имя этого человека совершенно забылось.

– Подскажите, – попросил он.

– «Уорчестер Ивнинг Экоу».

Малтрэверс на минуту задумался, перебирая в мыслях вереницу событий и связанных с ними знакомств, и его осенило, – Саймон… минутку… Саймон Канклифф. Что ты здесь делаешь? Только не говори, что вышел из дела и занялся рекламой.

– Не совсем так, но я перешел в «Кампейн», что едва ли лучше. А ты почему здесь?

– Давай выберемся отсюда, я тебе все расскажу.

Держа тарелки и бокалы над головами, они лавировали среди жующей и болтающей толпы, пока не нашли свободное местечко у окна. Неудивительно, что Канклифф присутствовал на этом приеме. «Кампейн» для британской рекламы – все равно что еженедельная библия. Он публикует многочисленные, хотя и несколько однообразные новости рекламного бизнеса, оказывающего столь значительное влияние на подсознание и повседневную жизнь западного потребителя; движение многомиллионных сумм, вознесение и падение высокооплачиваемых талантов, создание новых рекламных агентств, которым каждый из учредителей хочет дать свое имя, разработка целых коммерческих стратегий.

Несколько минут они обменивались новостями о себе и сплетнями о коллегах, потом Малтрэверс огляделся – народу в зале набилось, кажется, еще больше.

– Так все-таки почему ты пришел сюда? – спросил он. Приглашениям на такие междусобойчики цена полпенни за сотню.

– Я только что сделал материал о Теде Оуэне, и его секретарша пригласила меня лично, – ответил Канклифф. – Ты знаешь, как это бывает. Мы и так уже освещали начало кампании до тошноты. Не думаю, что из этой презентации можно извлечь какой-нибудь крупный материал. Но я все-таки кое-что наскреб для странички хроники.

– Что? – спросил Малтрэверс без особого интереса.

– У подруги Теда Оуэна на руке обручальное кольцо[7]7
  В Англии принято при помолвке надевать обручальное кольцо, в дополнение к которому при бракосочетании надевают венчальное.


[Закрыть], которому позавидовала бы Элизабет Тейлор. Вон она стоит около двери. В серебряном платье и…

Малтрэверс взглянул в направлении, указанном Канклиффом, и увидел Дафну Джилли. На несколько секунд он лишился слуха и перестал понимать слова своего собеседника. Кэролин Оуэн умерла всего несколько дней назад, а ее муж и его подруга уже демонстрируют, что они помолвлены? Это так бессердечно и омерзительно, что… – Он заметил, что Канклифф говорит о другом.

– Когда свадьба? – перебил Малтрэверс.

– Чья, Теда и Дафны? Они это держат в секрете, потому что не хотят широкой огласки, но очевидно, достаточно скоро.

– Что ты подразумеваешь под «достаточно»?

Канклифф пожал плечами. – Некоторые полагают, что это вопрос нескольких недель. А тебе что до этого?

– Просто я знал жену Теда, и ее тело едва успело остыть. – Малтрэверс, отвернувшись, выглянул в окно, чтобы не показывать свое отвращение и скрыть от Канклиффа, что к его личным чувствам примешивается профессиональный интерес. Как раз в этот момент кто-то утащил Канклиффа, и тот удалился со стандартным обещанием увидеться позднее, так что Малтрэверс остался в одиночестве и смог беспрепятственно обдумать ситуацию. Пока Кэролин была жива, Тед Оуэн и Дафна говорили, что готовы ждать возможности пожениться сколько потребуется, теперь они торопятся, как на пожар. Почему? Ему пришло в голову только одно объяснение: жена не может давать показания против мужа и наоборот. У него пока не было логичной версии происшедшего, но вдруг возникла уверенность, что смерть Кэролин Оуэн не была случайной, и эта мысль потрясла его. Он снова повернулся лицом в зал и увидел Тэсс в обществе мужчины с конским хвостиком, очевидно, Теда Оуэна. Оставив этот разговор на нее, он решил поговорить с Дафной Джилли. Ему пришлось истратить полчаса на пустые разговоры с другими людьми, прежде чем удалось остаться один на один с Дафной, используя в качестве пароля имя Тэсс.

– Она – прекрасная актриса, – сказала Дафна. – Мы с трудом выбрали лучший вариант из тех пяти, который ока записала разными голосами.

– Какой же голос вы выбрали в итоге, ее собственный? – он решил использовать эту возможность, чтобы извлечь информацию, которая, может быть, успокоила бы Тэсс.

– Нет, мы остановились на варианте, условно обозначенном как «второй пронзительный». Он идеально подошел для наших целей. Мы, наверное обратимся к ней с новым предложением.

– Она сейчас занята, – ответил Малтрэверс, заранее подготавливая Тэсс почву для отказа. – Вы давно в рекламе?

Тривиальный разговор позволял присмотреться к Дафне Джил ли, и Малтрэверс не был очарован тем, что увидел. Судя по жестам и телодвижениям, она привыкла использовать свою внешность как приманку, даже зная, что он связан с другой женщиной, и едва ли пригодится ей при каких-либо обстоятельствах в будущем, она не отказывалась от своей игры. Он тщательно контролировал свою внешнюю реакцию, давая, между прочим, понять, что польщен ее вниманием. В разговоре он выбрал момент, после какой-то шутки, которая заставила ее рассмеяться, и взял ее за левую руку.

– Очень красивое кольцо, – он заставил ее повернуть руку, кольцо сияло. – Оно не из рождественского подарка. Кто же тот счастливец?

Она нежно, но твердо высвободила руку. – Мы с Тедом только что обручились… но мы это не афишируем. К сожалению, в рекламном бизнесе ничего не скроешь.

– А когда свадьба?

– А вот это секрет. – Взглянув через плечо, она кому-то улыбнулась. – Извините, мне надо кое с кем переговорить. Выпейте чего-нибудь.

Такая концовка естественна для заботливой хозяйки, разрывающейся между множеством гостей. Тем не менее, Малтрэверсу показалось, что Дафна Джилли постаралась свернуть разговор как можно быстрее. Он увидел, что Тэсс зажал в углу какой-то молодец из «Перлмана», упершийся рукой в стену, чтобы не дать ей ускользнуть. Малтрэверс мягко осовободил ее, игнорируя его протесты (от выпитого вина молодой человек перешел на родной северный говор, скрываемый в трезвом виде).

– Пошли отсюда, – пробормотал он. – Хватит с меня этого праздника.

Выйдя на улицу и оставшись вдвоем во влажном вечернем воздухе после духоты переполненного помещения, оба с облегчением вздохнули.

– Мне ничего не удалось узнать, – сказала Тэсс. – Я сказала, что знала подругу Кэролин и выразила сочувствие по поводу ее смерти, но ему, очевидно, не хотелось говорить на эту тему, а настаивать было неудобно. А у тебя есть какой-нибудь улов?

– Да, я кое-что разузнал, но не могу решить, что мне делать дальше. – Нахмурившись, Малтрэверс оглянулся направо и налево. – Где мы запарковались?.. а, вот она. Я тебе все расскажу в машине, потому что сейчас надо заехать к Люэлле, поговорить, если она дома. Кстати, этот Бабблз будет говорить чужим голосом.

– Знаю, это первое, о чем я спросила Теда Оуэна.

Дом Люэллы, стоящий на краю террасы эпохи короля Эдуарда, выходил окнами на Клэпхэм Коммон. Когда она его купила, такой адрес мог вызвать только сочувственное удивление, зато сейчас символизировал благополучие и престиж. Люэлла провела Малтрэверса и Тэсс в гостиную, такую элегантную, словно она сошла со страниц журнала «Дом и сад», по которому, кстати, и действительно была заказана. Люэлла выслушала новости с чувством тревоги, граничащей с отвращением.

– Я знала, что Тед может поступать по-свински, но не думала, что Джилли – такая дрянь. Если она осмелится появиться на похоронах Кэролин, я ее убью.

– Возникает вопрос, убили ли они Кэролин, – заметил Малтрэверс. – Я до сих пор не вижу оснований, чтобы так спешить со свадьбой.

– Им теперь ничего не помешает, вот и решили сразу же пожениться, – предположила Тэсс. Эта фраза прозвучала неуверенно.

Малтрэверс покачал головой. – Если бы они подождали год, ну хотя бы шесть месяцев, все выглядело бы иначе. Но поскольку они держат дату бракосочетания в секрете, я думаю, что оно состоится гораздо раньше. И они сознают, что оскорбляют всех друзей Кэролин. Если они на это идут, то, наверное, имеют серьезные основания.

– Может быть, им просто наплевать, – предположила Люэлла. – Но они ведут себя так, как будто стараются шокировать людей.

– Но должен же быть какой-нибудь повод? – Малтрэверс взглянул на Люэллу. – По дороге сюда я раздумывал над этой загадкой, и каждый раз спотыкался на том, что эта история, по-видимому, берет начало на вечеринке у Кершоу. И Дженни, и Кэролин были там, и могли быть причастны к убийству. По вашим словам, Теда там не было, он не общался с Кершоу, но ведь вы можете не знать, что они когда-то встречались и были знакомы. В этом случае все действующие лица оказались бы между собой связаны.

– Хорошо, ну и что из этого? – перебила с раздражением Люэлла. – Это же было в 1968 году. Мы с Кэролин давно перестали говорить о Барри Кершоу, а Тед, безусловно, никогда его не упоминал. Единственное событие последнего времени – это просьба Дженни Хилтон убрать его имя из материала, который вы готовили о ней. Когда его напечатают?

– Завтра – и о Кершоу там не будет ни слова. Беда в том, что он умер, но дух его витает среди нас. Зло, которое порождают отдельные люди, может их пережить.

– Да, его зло не сгорело вместе с его костями, – едко заметила Люэлла. – Мне удалось разыскать пару старых знакомых, – прежняя тусовка рассеялась по всему городу. Они были заинтригованы, но не высказали никаких предположений. Я не пыталась связаться с Джеком Бакстоном, потому что вы сами к нему собираетесь.

– Да, мы едем к нему завтра.

Завершение презентации было заранее тщательно спланировано. Рядовых сотрудников «Перлмана», которые решили обследовать Сохо, ошибочно предполагая, что столичные злачные места предлагают более широкий ассортимент непристойностей, доставили в заведение, где им продали дрянное шампанское по две сотни за бутылку, что их сильно разочаровало. Председателя правления с супругой проводили в «Ток ов де таун». Ресторан оказался приличным, напитки недорогими, а вечер в целом оставил у них приятное впечатление.

Покидая ОГМ в обществе Джилли, Тед Оуэн приказал одному из своих сотрудников проследить, чтобы перед тем, как закрывать здание, из него выпроводили всех перепившихся гостей. С облегчением опустившись на переднее сидение «мерседеса» и закрыв глаза, Дафна сказала: – Цинция ушла вместе с Дадли, Линда и Мик исчезли через полчаса после начала, Софи только что не раздевала Элана по пути к лифту, а Дэнис целый вечер не спускал глаз с Пола. Все, кажется, меняют постели.

Вывернув на Юстон Роуд, чтобы поехать с Вест Энда до Ричмонда хоть и длинным, но зато более спокойным путем, Оуэн прибавил скорость, чтобы проскочить на желтый свет. – Тэсс Дэви разговаривала с тобой?

Дафна слегка повернула голову. – Нет, а что?

– Она меня расспрашивала о Кэролин.

– Что ее интересовало? – Дафна мгновенно выпрямилась, от ее расслабленности после изнурительного вечера не осталось и следа.

– Ничего особенного. Она только сказала, что знакома с Люэллой Синклер, старой подругой Кэролин, и Кэролин редактировала роман ее Друга. Как его зовут, Гай?

– Гус. Гус Малтрэверс. Он подходил ко мне.

– Он упоминал Кэролин?

– Нет, но он заметил у меня на пальце обручальное кольцо, спросил, когда будет свадьба. Что ты сказал Тэсс Дэви?

– Козел. – Оуэн резко затормозил, чуть не наехав на подсекший его доставочный фургончик, их обоих качнуло вперед. Он зло мигнул дальними огнями. – Я ничего не сказал. Исполнил этюд на тему страданий по утраченной супруге и переменил разговор. Странно, что она заговорила о Кэролин, я никак этого не ожидал в таких обстоятельствах.

Дафна снова расслабилась. – Просто дежурное выражение сочувствия. Беспокоиться не о чем.

– А расспросы Малтрэверса о свадьбе?

– Того же рода, – равнодушно ответила она. – Не он один любопытствовал. – Она вытянула руку, расставив пальцы. Свет уличных фонарей отражался в бриллианте оранжевыми искорками. – Может быть, следовало выбрать что-нибудь менее вызывающее. Но теперь остается только держать фасон.

Тэрри Кершоу позвонили из сыскного агентства.

– Пока пусто. Мы справлялись в «Дейли мейл», но там говорят, что не знают ее адреса. Больше спрашивать негде. Я распорядился навести справки в театре, и мы опрашиваем всех таксистов в округе. Может быть, кто-то ее подвозил. Но это иголка в стоге сена. Когда вам нужна информация?

– Как можно скорее, – ответил Кершоу. – Если я наткнусь на что-нибудь полезное, то позвоню. Держите меня в курсе. Пока.

Начав розыск Дженни Хилтон, Тэрри чувствовал, что сообщить ее адрес матери означало бы стимулировать ее помешательство. Он не мог решить, как ему поступить, разрываясь между доводами совести, извращенной сыновней преданностью и искушением нанести ответный удар жене. Наконец он решил сначала попытаться добыть информацию, а уже потом подумать, как ею распорядиться. Окончательное решение зависело от того, кто будет манипулировать Тэрри на момент его принятия. Он был удачлив в бизнесе и популярен среди друзей, но в душе терзался своей слабостью и страдал от неумения справиться с ней. Даже сознание, что жизнь женщины может быть поставлена на карту, не могло укрепить его силы и заставить противостоять сторонним влияниям.