Текст книги "Умереть молодой"
Автор книги: Роберт Лоуренс Стайн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)
22
«Тигры», вперед!
К победе рвутся!
«Тигры», вперед!
Не сда-ются!
«Тигры», вперед!
Мы хотим еще!
«Тигры», вперед!
РАЗГРОМНЫЙ СЧЕТ!
Гретхен изо всех сил пыталась наслаждаться игрой. Но она не могла подавить разочарования, глядя со скамейки запасных, как выступают другие девушки.
Она старалась не думать о Девре. Та была самой неуклюжей в команде и во время простейшей стойки на бедра чуть не уронила вниз головой Бекку. Но она не могла не заметить ухмылку на лице соперницы, когда та бросила взгляд на Гретхен, одиноко сидевшую на скамье.
Весь день лил дождь. Поле промокло, и прохладный воздух был тяжелым от сырости. Трибуны были забиты почти под завязку, а крики болельщиков звенели неподдельным энтузиазмом: во-первых, это была первая игра в сезоне, а во-вторых, «Тигры» рвали в клочья «Желтых жилетов» из Плизант-Спрингс. Приближался перерыв, «Тигры» вели со счетом 17:3 и угрожали забить еще один тачдаун[7]7
Тачда́ун (англ. touchdown «приземление») – один из способов набора очков в американском и канадском футболе. В настоящее время тачдаун является самым большим возможным набором очков и дает команде, сделавшей его, 6 очков. Чтобы заработать тачдаун, игрок атакующей команды должен доставить мяч в зачетную зону команды-соперника.
[Закрыть].
«Тигры» ревут!
Снова и снова!
«Тигры» ревут!
Снова и СНОВА!
Гретхен беззвучно проговаривала слова вместе с девушками. Она едва подавила порыв вскочить со своего одинокого места на скамейке запасных и самой выступить перед публикой.
Болельщица-мятежница. Она улыбнулась этой мысли.
Кто-то постучал ее по плечу, и Гретхен чуть не подскочила. Обернувшись, она увидела Сида.
– Видишь часы? – указал он. – До перерыва две минуты. Я принес керосин и жезлы.
Гретхен встала. Ей показалось, что он хочет поцеловать ее, но он поспешно отвернулся.
Стейси может увидеть.
Не солгал ли он насчет того, что собирается с ней порвать?
Но думать об этом не было времени.
Трибуны взревели: Кори Вагнер, полузащитник «Тигров», прорвался через линию «Желтых жилетов» в зачетную зону. Гретхен не видела тачдауна. Она осмотрела ведро с керосином, затем развернула тряпку, чтобы протирать жезлы.
Сердце учащенно забилось. Хорошо все-таки покинуть скамью запасных: какой-никакой, а вклад! Взяв жезл, Гретхен повертела его в руках. Предполагалось, что первой факел получит Девра, а уже потом Стейси. Затем они вдвоем пробегутся вдоль трибун, одновременно выполняя упражнения с огнем.
– Сначала Девре, потом Стейси, – повторила Гретхен себе под нос.
Когда футболисты побежали с поля на перерыв, что-то сжалось у нее в горле. Заиграл оркестр «Тигров». Гретхен бросила взгляд на толпу. Многие вставали и потягивались. Публика затопила проходы – люди направлялись к киоску с хот-догами на ученической стоянке.
Оркестр отыграл пару номеров – пора выступать болельщицам. Гретхен еще раз проговорила про себя инструкции. Крепко сжимая в руке жезл, она готовилась окунуть его в керосин.
Может, проверить сперва зажигалку? Но тут она заметила, что тренер Уокер машет ей со скамьи болельщиц. Положив жезл на траву, Гретхен подбежала к ней.
– Что-то случилось?
Тренер Уокер покачала головой.
– Я просто беспокоюсь, готова ли ты, Гретхен. Ты уверена, что у тебя все хорошо? Может позвать на помощь Сида? – Ей приходилось перекрикивать рев оркестра.
Гретхен помотала головой:
– Все хорошо, тренер Уокер. Я разберусь!
Тренер показала большой палец. Гретхен повернулась и побежала обратно.
Оркестр закончил вторую песню. Крики и смех неслись над трибунами, люди, разбившись на небольшие группы, болтали с друзьями, поглощали хот-доги и газировку.
– Ну, пора, – пробормотала Гретхен. – Понеслась.
Она опустила жезл в керосин. Обмакнула один конец. Прошлась тряпкой по середке. Обмакнула второй. Хорошо. Хорошо. Теперь держать осторожно. Щелчок зажигалки. Язычок пламени. Занялся один. Вспыхнул второй. Да. Да.
Теперь передать Девре.
Гретхен сунула ей пылающий жезл. Но к ее удивлению, Девра отступила на шаг и схватилась за живот.
– О-о-о-о-ой, – простонала она.
В чем дело?
Закатив глаза, Девра отмахнулась от протянутого жезла.
– Я… меня тошнит, – проговорила она. – Ой, мамочки, как скрутило! Что ж такое-то! – Она замахала на Гретхен рукой. – Отдай Стейси. Мне хреново.
Выставив жезл перед собой, Гретхен повернулась к Стейси. Запах горящего керосина так шибанул в нос, что глаза заслезились. Перед ними вдруг все поплыло.
Она сунула жезл в руку Стейси. Та ответила улыбкой, повернулась и, медленно раскручивая его, побежала вдоль трибун.
Барабанщики начали выбивать громовую дробь. Стейси повернулась к зрителям на трибунах и завертела жезлом быстрее. Яркое пламя металось и танцевало.
Гретхен начала погружать в керосин второй жезл. Оглянулась на Стейси – и в ту же секунду огонь вдруг перекинулся на рукав девушки. Сперва на одну руку. Потом на другую.
Языки пламени вскарабкались по ее рукавам и охватили грудь. Они приплясывали и закручивались, рассеивая желтым светом пурпурные сумерки.
Стейси зашлась криком, душераздирающим воплем ужаса, хриплым, нечеловеческим. Рухнула на колени, и пламя взметнулось выше, окутав ее корчащееся тело трепещущим ореолом.
Голова Стейси запрокинулась, из перекошенного рта вырывался нескончаемый вой. Трескучий рев пламени заглушал ее крики. А потом раздался отчаянный вопль Кортни:
– Помогите, кто-нибудь! Стейси горит! Кто-нибудь! Помогите ей! Стейси горит!
Часть вторая
23
– Мы просто хотим поговорить, – произнес Олифант. Он указал Гретхен на кожаное кресло напротив его стола, рядом с тренером Уокер, и тщательно закрыл дверь кабинета.
Гретхен опустилась в кресло и вытерла холодные мокрые ладони о штанины джинсов. Тренер Уокер уткнулась взглядом в стену позади директорского стола. Казалось, она избегает смотреть Гретхен в глаза.
Гретхен прочистила горло. Во рту внезапно пересохло. Она смотрела, как Олифант сдвинул стопку бумаг к краю стола, прежде чем грузно плюхнуться в кресло.
– Холодно тут, – пробормотала она, снова потирая ладони о джинсы.
Тренер Уокер кивнула, но не ответила.
Гретхен заметила пятно на лацкане серого директорского пиджака. Может, кетчуп? Олифант снял очки, протер стекла красным платком. Без очков его глаза показались ей маленькими, слишком маленькими для квадратной физиономии.
Все трое молчали, пока Олифант протирал очки. Из коридора до Гретхен долетел звонкий девичий смех. Ей захотелось туда, к ним.
Дело было в понедельник, через два дня после роковой игры. Выходные, полные печали и напряжения, остались наконец позади. Гретхен почти все время провела, запершись в своей комнате и врубив музыку на полную громкость – чтобы не подпускать маму и заглушить собственные мысли, исполненные чувства вины.
Ей хотелось, чтобы пришел Сид. Он мог бы успокоить ее, убедить, что она ни в чем не виновата, неважно, так оно или нет. Сид мог бы обнять ее и остановить дрожь, колотившую ее тело, прогнать озноб, не выпускавший ее из своей ледяной хватки.
Но он прислал сообщение, что находится в Шейдисайдском госпитале со Стейси и ее родными. В субботу он написал, что Стейси перевели в палату интенсивной терапии и что врачи не могут определить, насколько сильно она пострадала. В воскресенье сообщил, что она «в стабильном состоянии», что бы это ни значило. Он написал, что ее перевели в отдельную палату.
Но Гретхен не могла просто облегченно выдохнуть. Она подожгла Стейси. Непонятно как, но она подожгла ее, возможно, разрушила всю ее жизнь – если она вообще захочет жить.
Если захочет жить…
От этой мысли у Гретхен так скрутило живот, что она с трудом удержала обед внутри.
А потом позвонил директор и попросил зайти к нему в понедельник после уроков. Слава богу, мамы не было дома. Звонок вызвал у Гретхен множество тревожных вопросов. Вдруг ее отстранят от занятий? Или вообще исключат из школы? Нет, будь это так, маму бы тоже вызвали.
А будет ли полиция? Вдруг родители Стейси выдвинули обвинения?
Например, в покушении на убийство?
Станет ли Олифант обвинять ее? Неужели кто-то думает, что все было подстроено?
Гретхен поняла, что сама себя запугивает. Олифант сказал, что проводит разбирательство. Он не говорил, что в чем-то обвиняет ее.
И вот она сидела перед ним, сгорбившись в кресле и вцепившись холодными руками в колени до боли в пальцах.
Олифант выдавил улыбку.
– Гретхен, не смотри так испуганно, – мягко произнес он. – Мы здесь не для того, чтобы назначить виновника. Нам лишь нужно точно выяснить, что произошло. – Он почесал щеку. – Родители Стейси тоже хотят это знать.
– К-как она? – проговорила Гретхен. – Вам что-нибудь известно?
– Судя по тому, что я слышал, она в стабильном состоянии, – ответил Олифант.
– Слава богу, – пробормотала тренер Уокер.
– У нее серьезные ожоги рук и груди, – продолжал Олифант, пристально глядя Гретхен в глаза. – Главный вопрос, сможет ли Стейси пользоваться правой рукой. Она сильнее всего пострадала.
У Гретхен вырвался всхлип.
– Какой ужас… то есть…
– Ожоговое у нас оборудовано по последнему слову техники, – вмешалась тренер Уокер, взглянув на Олифанта. – Мой двоюродный брат обгорел в машине, так они сотворили чудо.
– Рад это слышать, – промолвил директор. Он взял карандаш и принялся катать его в пальцах. Затем, прищурившись, посмотрел на Гретхен.
Страх сдавил ей горло. Она почувствовала, что задыхается.
– Есть догадки, как это случилось? – осведомился директор.
Она сглотнула.
– Э-э… Нет. Правда нет. Ну то есть… – Ее голос задрожал. Неужели он звучит так, будто она лжет? – То есть… Я ничего не понимаю. Я была очень осторожна. Это был мой первый раз, я все хотела сделать без сучка без задоринки. – Гретхен вздохнула. Теперь уже и тренер Уокер не сводила с нее глаз.
– Я все делала пошагово, – продолжала Гретхен. – Я сосредоточилась на том, чтобы все сделать как надо. Я… я не понимаю… – Ее голос дрогнул.
– А ты не видела, чтобы еще кто-нибудь подходил к жезлам или ведру с керосином? – спросила тренер Уокер.
Гретхен крепко задумалась. Покачала головой.
– Нет, ничего такого не помню. Я… я все время там находилась. Хотя… – Она кое-что припомнила. – Вы подзывали меня, тренер Уокер, помните? Спрашивали, нужно ли мне помочь, я сказала, что нет. Но это заняло всего пару секунд, и я сразу побежала обратно.
Кивнув, тренер Уокер потерла подбородок, пригладила рукой волосы. На лице ее застыло хмурое выражение.
– Гретхен, ты точно не заметила ничего необычного? До того, как случилось несчастье?
Гретхен снова задумалась.
– Ну-у… был один момент. – Она замялась.
Олифант уронил карандаш и подался вперед:
– А именно?
– Может, мне бы не следовало говорить… – пробормотала Гретхен.
– Гретхен, любая твоя догадка может нам пригодиться, – заявила тренер Уокер. – Не нужно никого выгораживать. Неважно, что ты не на сто процентов уверена. Случилось ужасное. Мы должны знать, что к этому привело.
Гретхен снова сглотнула. Во рту было сухо, словно его протерли наждачкой.
– Ну… меня немного удивила Девра.
– Девра Далби? – Олифант выпрямился в кресле и сощурился на Гретхен сквозь очки. – Что ты хочешь сказать насчет Девры?
– Первый жезл полагалось отдать Девре, – сказала Гретхен. – Но, когда я протянула его ей, она прямо шарахнулась. Сказала, что ей нехорошо. И чтобы я отдала его Стейси.
– Я это заметила, – вмешалась тренер Уокер. – Девра осталась на месте, и Стейси побежала выступать без нее.
– Я… э-э… н-не хотела бы обвинять Девру, ничего такого, – промямлила Гретхен, – но… она как будто знала, что с жезлом что-то не так. Хотя откуда ей было знать, если она и в руки его не брала?
Слова Гретхен повисли в воздухе, создавая тяжелую, напряженную тишину.
Тренер Уокер снова потерла подбородок, не сводя глаз с доски объявлений за спиной у директора. Олифант постукивал карандашом по столу. Он выглядел отрешенным, погруженным в свои мысли.
Я должна была это сказать, подумала Гретхен. Уж больно странно, что Девра отказалась брать жезл. Это не могло быть совпадением.
– Мы поговорим с Деврой позже, – нарушил затянувшееся молчание Олифант. Он нацелил карандаш на Гретхен. – Нам известно, что вы с Деврой враждуете. Мы знаем…
– Враждуем? – перебила Гретхен.
– Да уж не лучшие подруги, мягко говоря, – вмешалась тренер Уокер. – Ты уже обвиняла Девру.
Олифант повелительно поднял руку.
– Дайте мне закончить. Мне очень неприятно задавать тебе этот вопрос, Гретхен, но я обязан. Тренер Уокер рассказала мне, как ты отчаянно хотела попасть в команду. И, чего уж там, мы все в курсе, что Девра попала туда не вполне честным путем. Скажи мне вот что… – Он замялся.
У Гретхен екнуло сердце. Она вцепилась в кожаные подлокотники.
– Ты ведь не пыталась вручить Девре опасный жезл в надежде на то, что место в команде освободится?
Гретхен ахнула. Не помня себя, она вскочила.
– Нет конечно! Это ужасно! – вскричала она. – Вот, значит, что вы думаете? По-вашему, я убийца?!
У нее вырвался всхлип, она уже не могла сдерживаться. Слезы хлынули по щекам. Откинувшись на спинку кресла, она разревелась, шумно всхлипывая, ее плечи заходили ходуном.
Тренер Уокер хотела погладить ее по плечу, но Гретхен оттолкнула ее руку.
Олифант беспомощно смотрел на нее, покусывая губу и качая головой.
– Прости, но я должен был задать этот вопрос, – произнес он.
Гретхен едва слышала его сквозь рыдания. Она несколько раз втянула в себя воздух и наконец перестала плакать. Мокрые щеки горели. Она вытерла глаза ладонями.
– Я никогда себя не прощу, – наконец выдавила она, не глядя на собеседников. – Никогда не прощу за то, что случилось со Стейси. Никогда.
* * *
Тяжелые шаги Гретхен эхом разносились по длинному безлюдному коридору, когда она спешила к выходу. Она задерживала дыхание, изо всех сил стараясь снова не расплакаться. На стоянке она полезла в сумочку за ключами от машины и уронила ее. Она смотрела, как все вываливается на асфальт.
– Ладно, хуже уже все равно не будет, – пробормотала Гретхен, наклонилась и сгребла все обратно в сумочку.
– Ой! – удивленно вскрикнула она, увидев Сида. И кинулась к нему в объятия.
– Я даже не буду спрашивать, как все прошло, – сказал он. – По лицу вижу, что хреново.
– Спасибочки, – проворчала она, но прижалась щекой к его груди, слыша ровный стук сердца. Интересно, сможет ли ее сердце когда-нибудь биться так же спокойно и размеренно?
– Меня считают убийцей, – проговорила она, подняв на него глаза.
– Не может быть, – возмутился Сид. – Ты же это не всерьез?! Не могут они так считать.
Гретхен вздохнула.
– Я не знаю, что у них на уме. Неизвестность пугает больше.
– Я только что из больницы, – сообщил Сид.
Гретхен отступила на шаг.
– И?
Он пожал плечами:
– Ожоги третьей степени груди и обеих рук. Это какой-то кошмар. Она замотана бинтами, как мумия.
– Ты с ней разговаривал?
Сид покачал головой:
– Нет. Она еще не очнулась.
Гретхен не выдержала. Слезы снова хлынули у нее из глаз.
Сид шагнул вперед и крепко обнял ее.
И тут позади них раздался резкий голос:
– Молодец! Быстро же ты отжала у Стейси парня!
24
Гретхен резко отвернулась от Сида и увидела Кортни, подружку Девры, одетую в полосатую тенниску и белые теннисные шорты. В руке она держала ракетку. Ее короткие черные волосы блестели от пота, серебряное колечко в носу посверкивало на солнце.
– Кортни, я… – Гретхен не находила слов.
– Как дела? – спокойно осведомился Сид, как будто ничуть не смущенный ее обвинениями. – Хорошо сыграла?
Кортни не обратила на него никакого внимания, продолжая испепелять Гретхен взглядом.
– Я заметила вас оттуда, – она указала на теннисный корт позади стоянки, – и просто хотела кое-что тебе сказать.
Гретхен прищурилась:
– Что именно?
– Ты теперь в команде, верно? После того, как бедная Стейси поджарилась?
Гретхен ахнула.
– Ты меня обвиняешь?
– Вовсе нет, – сказала Кортни. – Просто говорю.
Гретхен выпятила подбородок, готовая обороняться.
– Говоришь ЧТО?
– Ты теперь член команды, так что вам с Деврой придется много времени проводить вместе. А ты наверняка знаешь, что Девра – моя добрая подруга.
– И что? – с вызовом спросила Гретхен.
– Вот я и хотела тебя предупредить, что с Девры уже хватит.
– Да ты издеваешься? – взорвалась Гретхен. – Ты в своем уме? Это с Девры-то хватит?!
– Послушай, Гретхен…
– Девра надо мной издевается! – выкрикнула Гретхен. – Ломает мою жизнь!
– Неправда! – Кортни стукнула ракеткой по столбу. – Неправда! Неправда!
– Нельзя ли потише? – возопил Сид. – Мои бедные ушки!
– Да чихать она на тебя хотела! – рявкнула Кортни, по-прежнему игнорируя Сида. – Ты ее вовсе не интересуешь. Она лишь хочет, чтобы ты прекратила вешать на нее всех собак. Это ненормально.
– А посылать угрожающие эсэмэски нормально? – завопила Гретхен. – А стекломой у меня в бутылке? А нормально тараканов напихивать в форму? И это я после всего ненормальная? – Она со злостью шагнула к Кортни. – На себя погляди.
Кортни попятилась и уперлась в крыло машины.
– Ты заблуждаешься, Гретхен. Ничего Девра тебе не сделала. Я правду говорю. – Она взмахнула ракеткой. – Слушай сюда. Ты знаешь о лагере для болельщиц?
– Естественно, знаю, – огрызнулась Гретхен. – Будем неделю жить в хижинах в лесу.
– Девра просила передать, что, когда мы туда приедем, ты просто держись от нее подальше, и все будет хорошо.
Гретхен подбоченилась.
– Она мне угрожает?
– Ничего подобного! Она просто хочет мира. Перемирия. Понимаешь? Она ничего тебе не сделала. Она клянется. Так что просто оставь ее в покое. – К концу своей речи Кортни тяжело дышала, и ее волосы еще сильнее блестели от пота.
Гретхен тяжело вздохнула.
– Кортни, она же бессовестная лгунья. Неужели ты ей веришь?
Кортни не удостоила ее ответом. Она бросила брезгливый взгляд на Сида, махнула ракеткой, словно отгоняя его, и, отвернувшись, пошла прочь.
Гретхен провожала ее взглядом, пока Кортни не скрылась за теннисным кортом. В голове не укладывается. Если за всеми этими кошмарными выходками стоит не Девра… то кто?
Кортни лжет. Как пить дать лжет. Недаром они с Деврой подружки.
Но зачем ей лгать ради Девры?
25
За ужином Гретхен с матерью почти не разговаривали. Миссис Пейдж была не сильна в готовке, так что жареная курица у нее получилась местами сыроватой, а запеченная картошка – слишком твердой.
Но у Гретхен так и так не было аппетита. С того рокового матча она почти ничего не ела. Желудок будто завязался тугим узлом, есть не хотелось совсем.
В доме было так тихо, что Гретхен слышала, как за стеной тикают часы на каминной полке. «Не знаю, что хуже, – подумала она, – вымученный разговор с мамой или эта жуткая тишина».
– Ну что я могу сказать? – беспомощно проговорила миссис Пейдж, словно прочитав ее мысли. Она отложила вилку. – Извини за курицу. Знаю, ее надо было подержать в духовке подольше. Я прошляпила.
– А… ничего страшного, – пробормотала Гретхен.
– Ты не можешь себя винить, – неожиданно сменила тему мать. – Дорогая, это была ужасная случайность. Но именно случайность.
Гретхен вздохнула.
– Как будто от этого легче, мама.
– Что я могу сказать? Ты как могла старалась быть осторожной. Я знаю, что старалась.
Гретхен стиснула зубы.
– Я старалась недостаточно. – Она отодвинула тарелку. – Ты права, мама, не надо поднимать эту тему. Все это слишком ужасно, чтобы обсуждать.
– Это надо оставить в прошлом, – проговорила миссис Пейдж, облизнув губы.
Гретхен терпеть не могла мамину привычку облизывать губы. Что, так сложно купить увлажняющую помаду, раз они постоянно пересыхают? И что за бред – «оставить это в прошлом»? Разве не тупость? Нашла что сказать…
Гретхен открыла было рот, чтобы попросить маму просто помолчать. Но не успела сказать ни слова, как зазвонил телефон, лежавший перед ней на столе. Она взяла его и посмотрела на экран. Звонила Мэдисон.
Гретхен вскочила.
– Мам, я должна ответить.
Миссис Пейдж нахмурилась.
– Я десерт приготовила. В смысле, пирог купила.
– Потом, – отмахнулась Гретхен и убежала в свою комнату.
Она плюхнулась на край кровати, прижала телефон к уху.
– Мэдисон, где ты была? Я тебя всю неделю вызваниваю.
– Моя кузина Эмма родила ребеночка, – ответила Мэдисон. – Та, что живет возле Гроув-Сити, помнишь? Мама очень хотела помочь, вот мы на всю неделю туда и отправились. А телефон у меня там не ловит, связи нет, наверное. А у Эммы нет вай-фая. Так что я оказалась вне досягаемости.
– Ого, ничего себе. А мне позарез нужно с тобой поговорить. Я…
– Мне тоже нужно, – перебила Мэдисон. – Я, Гретхен, должна кое-что тебе рассказать. Нечто реально кошмарное.
Тут Гретхен услышала, как мама поднимается по лестнице. Она что, шпионить пришла?
– Кошмарное? О Господи, Мэдисон, что там?
– Я… мне нужно заниматься на скрипке, – пробормотала Мэдисон. – Завтра утром выступление. Но… я не могу сосредоточиться. И вообще едва соображаю. Я… я просто убита.
– Мэдисон, что там? – повторила Гретхен.
– Приходи сама. Скорее. Это не телефонный разговор.
Комната вдруг закружилась перед глазами Гретхен. Она зажмурилась, чтобы унять дурноту. Что там может быть такого ужасного?
– Это насчет Стейси? – спросила Гретхен дрожащим голосом. – Так?
– Просто приходи скорее, – сказала Мэдисон.
Гретхен дала отбой, сунула телефон в карман и скатилась по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Но не успела она распахнуть входную дверь, как дорогу ей преградила мама.
«Как ей это удается? – подумала Гретхен. – Стоит мне куда-то собраться, она уже тут как тут! Как же она достала!»
– Я к соседям. – Она попыталась протиснуться мимо матери.
– Зачем? – спросила миссис Пейдж, не сдвинувшись с места.
– Мэдисон хочет мне что-то сказать.
– Извини, – покачала головой миссис Пейдж, уперев руки в бедра, – но ты забыла о своем обещании.
Гретхен моргнула.
– Обещании?
– Кто-то обещал мне помочь сегодня с фотоальбомами. Не делай вид, что этого не было.
– Ну мам… – взмолилась Гретхен, не сводя глаз с дверной ручки. Такой близкой и такой далекой.
– Альбомы в полном беспорядке. Там сам черт ногу сломит. Ты обещала помочь, Гретхен. Сегодня вечером. И никаких отговорок!
– Нет, я правда не могу, – ответила Гретхен, стараясь говорить спокойно, не повышая голоса. Но она понимала, что вот-вот взорвется. – Мэдисон…
– Ты же знаешь, Гретхен, что эти альбомы не дают мне покоя с самого переезда. Они шли следующим номером в моем списке, и я хочу разделаться с ними сегодня.
Гретхен разочарованно застонала.
– Мама, как ты достала! Мэдисон нужно срочно что-то мне сказать. А дурацкие альбомы подождут до завтра!
– Не смей на меня кричать. Думаешь уломать меня, если будешь капризничать, как ребенок? Нет уж. Никуда ты не пойдешь. Что бы ни хотела тебе рассказать подруга, это как раз и подождет до завтра. А ты останешься дома и поможешь мне. Обещания, милая, надо выполнять.
Миссис Пейдж стояла перед дверью как вкопанная, напрягшись всем телом и скрестив на груди руки.
– Мам, клянусь…
Но Гретхен видела, что против лома нет приема.
Неужели у нее самая доставучая мама в мире? Она невыносима. Невыносима!
Ее плечи поникли. Она закатила глаза.
– Ну ладно, мам. Альбомы так альбомы. Если это тебя порадует.
Может, управимся с ними пораньше, подумала она. И я еще успею смотаться к Мэдисон. Или придется поговорить с ней завтра, после выступления.
А потом в голове у нее пронеслась череда вопросов.
Что Мэдисон так отчаянно хотела мне сказать?
Что-то насчет Девры?
Что там может быть такого ужасного?
