Текст книги "Предательство"
Автор книги: Роберт Лоуренс Стайн
Жанры:
Детские остросюжетные
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)
Глава 4
– Не может быть! – вскрикнул Эдвард громким шепотом. – Не может быть! – Но они ясно видели темную девичью фигуру. Ее голова моталась из стороны в сторону. Руки были связаны за спиной и прикреплены к черному столбу, который уже горел.
Она была в самом центре пламени.
В самом центре.
Сгорала заживо.
С диким криком Мэри подбежала к стене огня. Эдвард кинулся за ней, но чуть не упал – ему сильно мешала повязка.
– Это девушка! – воскликнула Мэри, закрывая лицо обеими руками. Она чувствовала жар пламени.
Эдвард остановился рядом, тяжело дыша.
У Мэри перехватило дыхание. Огонь становился все ярче. И ярче.
Теперь можно было разглядеть охваченную пламенем девушку совсем ясно. Ее рот распахнулся в предсмертном вопле. Длинные распущенные волосы уже занялись огнем. Языки пламени лизали длинное старомодное платье.
Девушка извивалась в огне, стараясь оторваться от столба, и неотрывно глядела на Мэри и Эдварда. Глядела широко распахнутыми безумными глазами. Ее хрупкое тело уже охватил огонь. Но даже сквозь языки пламени она смотрела прямо в глаза Эдварду.
Мэри не сразу поняла, что дикий вопль, который она слышит, издает брат.
Обернувшись," Мэри увидела, что он весь скорчился от ужаса. Его темные глаза глядели на все происходящее с недоверием. Все тело Эдварда тряслось, но совсем не от близкого жара.
– Сюзанна! – завопил парень, наконец узнав пылающую фигуру. – Сюзанна Гуди!
И стоило только выкрикнуть это имя, как видение тут же поблекло и растворилось. Горевшая девушка исчезла.
В лесу было темно и тихо, если не считать тяжелого дыхания Эдварда.
– Вот уже две ночи подряд, как мне снится этот огонь, – сказала Мэри Джереми. – Едва закрою глаза, сразу вижу эту несчастную девчонку, ее связанные за спиной руки, ее вспыхнувшие волосы, ее бьющееся в огне тело. Уже два дня прошло, но я все еще… я… я…
Не в силах продолжать, она обхватила руками твердое плечо парня. Молодые люди сидели рядом на куче соломы, находившейся в дальнем углу поля.
Позади валялось множество кустов и веток, которые Джереми надергал с утра.
Послеполуденное небо было серым и пасмурным. Накрапывал мелкий дождичек, предвещая надвигающуюся грозу.
– Иногда в лесу случаются странные световые явления, – заметил Джереми. Его голос был мягким и задумчивым, а рука обнимала дрожащие девичьи плечи. – Иногда встречается яркое, блестящее отражение, а на самом деле это штучки солнца.
– Это не было солнце, – возразила Мэри твердо. – Это никак не могло быть солнце.
– А порой деревья отбрасывают странные тени, – продолжал парень.
– Джереми! – девушка сердито вскочила на ноги. – Ведь Эдвард узнал эту девчонку! Значит, это не тень! Он узнал ее!
Парень примял солому и потянул Мэри.
– Извини, – сказал он мягко. – А как дела у твоего брата? Он поправляется?
– Эдвард стал очень замкнутым, – произнесла Мэри, садясь обратно на солому, но подальше от парня. – Он не хочет разговаривать о том, что мы видели. И вообще ни о чем не хочет разговаривать. Он как будто где-то далеко. Я… я думаю, у него тоже по ночам кошмары.
Джереми посмотрел на девушку и ничего не ответил.
– Извини, что изливаю тебе все это, – сказала Мэри со вздохом. Ока подняла корзину, которую принесла из дому. – Я, пожалуй, пойду, а ты занимайся своим делом.
В глазах парня промелькнула боль.
– Я хочу разделить с тобой твои неприятности, – сказал он. – Ты совсем не напрасно все это рассказываешь. Кстати, а что у тебя в корзинке?
– Сладкие рулеты, – ответила Мэри. – Я испекла их сегодня утром для Ребекки и сейчас несу ей. Она что-то слишком упала духом в последнее время. Вот я и хочу ее порадовать.
Парень посмотрел на нее умоляющим взглядом. На губах появилась улыбка, а руки сложились вместе, будто бы для клятвы.
– Ладно уж, попробуй, – засмеялась Мэри. Открыв корзину, она достала оттуда большой сладкий рулет.
– Я бы предпочел вот это, – сказал Джереми, ухмыляясь. Он притянул девушку к себе и принялся целовать.
Сладкий рулет выпал у нее из рук на солому, но Мэри даже не попыталась его поднять. Вместо этого она обхватила парня за спину и прижалась к нему крепче.
Закончив целоваться, Мэри вскочила на ноги и принялась отряхивать свой длинный белый передник от соломы. Затем поправила торчащий в волосах гребень и посмотрела на небо.
По серой глади плыли тяжелые грозовые тучи.
– Пойду-ка я все же к Эдварду, – сказала девушка.'
– А ты говорила своему отцу? – спросил Джереми, поднимая свалившийся рулет и разглядывая его. – Говорила ему о нас? О наших чувствах?
– Нет, – Мэри покачала головой. – Нет. Сейчас не время, Джереми. У отца и без того забот хватает.
– А про огонь рассказывала? Про горящую девчонку?
– Да, – кивнула Мэри грустно. В наступающих сумерках ее кожа казалась совсем бледной. – Я рассказала ему о том, что мы с Эдвардом видели. И он отреагировал очень странно.
– Странно?
– Он носит на шее серебряный кружок. И всегда носил. Отцу дала этот медальон его бабушка, еще в Старом Свете. На кружке видны маленькие серебряные когти. И вот, когда я рассказала папе про девчонку в огне, он вскрикнул, будто ему дали под дых, и схватился за медальон.
– А что он тебе сказал, Мэри? – спросил Джереми тихо, внимательно счищая солому с липкого рулета.
Девичье лицо потемнело, словно грозовая туча.
– Вот это самое странное, – прошептала Мэри. – Он не сказал ничего. Ни слова. Так и остался стоять, глядя в окно и сжимая серебряный кружок. И не издал ни звука.
– Действительно, очень странно, – согласился Джереми, с непонятным выражением разглядывая рулет.
– Ну, мне пора, – сказала Мэри с грустью. – Пока гроза не началась.
Она подняла корзину и старательно прикрыла рулеты льняной тканью. Девушка сделала несколько шагов по полю, затем внезапно остановилась и повернулась к Джереми. А тот все так же сидел на куче соломы и глядел вслед подружке, уплетая рулет так, что за ушами трещало.
– А как твой отец? – спросила Мэри. – Ты ему рассказывал про наши отношения?
Вопрос застал парня врасплох. На мгновение он перестал жевать, потом с трудом проглотил кусок.
– Мне хочется увидеть твоего отца, – сказала Мэри игриво. – Просто мечтаю посмотреть твой дом и познакомиться с твоим родителем.
Джереми поднялся на ноги с озабоченным видом.
– По-моему, ничего хорошего из этого не выйдет, – сказал он, потупив глаза. – Мой отец… очень болен. У него сейчас не хватит сил, чтобы принимать гостей.
Мэри не поняла, из-за чего он так разволновался.
– Что ж, похоже, остаток дней нам с тобой придется встречаться в лесу, – произнесла она со вздохом.
Дом Эдварда был небольшим одноэтажным строением, построенным из камней, собранных на здешнем пастбище и окрестных полях. Крыша была покатой и гладкой, а с фасада виднелись два маленьких окошка.
Изба стояла на краю леса. Отсюда был прекрасно виден дом Бенджамина и Мэттью.
По пути через поле, на котором работал Джереми, Мэри почувствовала первые крупные капли дождя. Вспомнив об отце, девушка прибавила шагу.
«Нужно бы рассказать ему о Джереми, – подумала Мэри с грустью. – Но в последнее время на папу свалилось столько дурных новостей».
Затем ее мысли перекинулись на дядю Бенджамина. Дело в том, что нынче несчастный старик переполошил всю семью громким криком посреди ночи.
Мэри первой вбежала в комнату, за ней – перепуганные отец с матерью. Сначала они решили, что Бенджамину приснился кошмар. Но старик кричал отнюдь не во сне.
Оказалось, что ночью у него отнялась и правая нога. Теперь дядя Мэри мог двигать лишь головой и правой рукой.
Мэттью стал еще более отрешенным и замкнутым, погрузился в свои собственные мысли. Эдвард сделался печальным и молчаливым. А Ребекка… Ребекка еще больше ослабела и состарилась, как будто каждый день отнимал у нее по году жизни.
С корзинкою в руке, Мэри приблизилась к дому брата.
– Ребекка! – позвала девушка.
Ответа не было.
– Ребекка! Это я, Мэри!
Снова никакого ответа.
Грозовые тучи все сгущались. Теперь с неба падали уже очень крупные капли.
Мэри постучалась в переднюю дверь.
«Какая странная тишина, – подумала девушка, ставя корзинку на землю. – Обычно еще издалека слышны крики Эзры. Почему он молчит сейчас?»
Она вновь постучала.
Не дождавшись ответа, Мэри открыла дверь и вошла в дом.
– Ребекка! Эзра!
В передней было на удивление светло. В настенных канделябрах и на маленьком дубовом столике возле очага горели свечи. Да и в самом очаге вовсю полыхали дрова.
– Ребекка!
«Куда она запропастилась?» – ломала голову девушка.
– Ребекка! Ты дома?
Поставив корзину на пол, Мэри услышала негромкий скрип. Она прислушивалась несколько секунд, пытаясь понять, что это за звук.
Затем разглядела какую-то темную тень, ходившую по полу взад-вперед.
Удивленная девушка стала следить за движениями тени на полу, прищурив глаза.
Скрип. Скрип.
Этот тихий ритм сопутствовал движениям тени.
Затем Мэри подняла глаза и, увидев то, что отбрасывало тень, громко завопила.
Глава 5
– Ребекка! – только и смогла она выдавить наконец. Тело женщины раскачивалось у нее над головой. Дрожа от ужаса, Мэри увидела толстую веревку, привязанную к стропилам и обхватывавшую шею Ребекки.
Мэри видела, что руки женщины безжизненно повисли вдоль тела.
Видела, что лицо и вся кожа Ребекки потемнели, а глаза выкатились из орбит.
Скрип. Скрип.
– Ребекка! Нееет! – заорала Мэри и повалилась на колени. Пол ушел у нее из-под ног. Она была близка к обмороку.
Девушка зажмурилась и принялась трясти головой, пытаясь отогнать ужасное зрелище.
Но даже с закрытыми глазами Мэри видела, как Ребекка раскачивается на веревке, словно огромный, спелый плод.
«Что здесь произошло? Ребекка повесилась? Или ее убили?» – теснились в голове у девушки жуткие вопросы.
Открыв глаза, она увидела прямо над своим лицом колышущееся платье покойницы.
– Не могу… не могу этого видеть… – произнесла Мэри. – Не могу… не могу…
Ее начало рвать, все тело вздрагивало, и за конвульсией следовала новая конвульсия.
Потом она плакала. И вопила.
Затем поднялась на ноги.
Выскочила наружу и побежала куда глаза глядят.
Дождь уже припустил вовсю. Ледяные струи ударили девушке в лицо, сбили волосы, до нитки промочили платье.
Наконец девушка повернула к своему дому через поле, и туфли громко зашлепали по влажной земле.
– Эдвард! Где же ты, Эдвард!
«И где Эзра? – подумала она вдруг. – Как я им скажу о случившемся? И как избавлюсь от этой страшной картины? Как? Как? Как?»
Даже самый сильный дождь не мог вымыть из ее сознания ужасающее видение – голову Ребекки, висящую под непривычным углом, и все тело, тихо раскачивающееся под потолком.
Дождь не мог смыть ни почерневшую кожу, ни выкатившиеся глаза.
Не мог смыть и тихий скрип, с которым качалась покойница.
– Эдвард! Папа! Мама! Помогите!
Мэри бежала по дождю, вытянув руки, будто в призыве о помощи. Бежала, не слыша собственного голоса.
«Ребекка, ты не могла умереть. Пожалуйста, окажись живой. Окажись живой, Ребекка».
Девушка уже пробежала половину пастбища, скользя по мокрой траве. Дождевые струи прибили ее волосы и сбегали по лицу, застилая глаза.
Впереди вырос дом, серый на фоне низких черных туч.
– Эдвард! Где ты? Эдвард! Папа! Папа!
Нога поскользнулась, и девушка тяжело бухнулась в холодную грязь, приземлившись на руки и колени.
– Ой!
«Может быть, я не смогу подняться. Может, останусь здесь навеки. А может быть, я буду лежать здесь до тех пор, пока потоки воды не поднимут меня и не унесут куда подальше»,
С отчаянным криком она вскочила на ноги. Платье перепачкалось в земле, волосы налипли налицо.
Сделав пару шагов, девушка остановилась, потрясенная.
Что это?
Посреди пастбища неподвижно стоял незнакомец.
Одетый во все черное, он напоминал саму смерть.
«Мне это чудится?»
Мэри обеими руками откинула назад налипшие на лицо волосы и стряхнула с ресниц воду.
Нет.
Он стоял все на том же месте.
Кто бы это мог быть?
«Почему он торчит здесь под проливным дождем и пялится на меня?»
Девушка окликнула незнакомца.
Но темная фигура стояла все так же неподвижно.
Глава 6
Мэри снова окликнула незнакомца.
Деревья, росшие вдоль пастбища, трепетали и гнулись под порывами ветра.
Но черная фигура стояла как ни в чем не бывало.
Дрожа как осиновый лист от холода и от ужаса, Мэри сделала осторожный шаг в его сторону. Ветер накатывал на нее, словно студеные океанские волны.
С каждым шагом ботинки все сильнее вязли в грязи.
«Он стоит все так же и не шевелится, – заметила девушка сквозь густую пелену дождя. – Он неподвижен, словно статуя».
Статуя?
«Это же пугало», – поняла наконец Мзри.
Ну конечно. Поэтому оно и не движется.
Пугало.
Подойдя поближе, девушка разглядела, как сбегает вода с полей его черной шляпы, увидела темные рукава его длинного пальто, летящие по ветру.
«Но кто поставил здесь это страшилище?» – удивилась Мэри.
Следующая мысль заставила ее остановиться: «Для чего нужно пугало посреди заросшего травой пастбища?»
Девушка прикрыла глаза рукой и тяжело вздохнула.
И шагнула навстречу. И еще раз.
И затем, сквозь струи дождя, она узнала лицо под черной широкополой шляпой.
– Дядя Бенджамин!
Уже второй раз за день Мэри глядела в застывшее лицо мертвеца.
Пугалом оказался Бенджамин Файер.
Он стоял примерно так же, как и обычно. Но руки безжизненно висели по бокам.
Его лицо было ярко-багровым. Волосы выбились из-под шляпы, налипли на кожу.
Он смотрел на Мэри побелевшими глазами, смертельно белыми глазами с закатившимися зрачками.
– Дядя Бенджамин!
Ветер крепчал, раскачивая тело так, что руки болтались во все стороны.
Бенджамин качнулся навстречу девушке. Его рот раскрылся, словно он хотел что-то сказать. Но Мэри могла расслышать лишь шум ветра.
Девушку снова затрясло в конвульсиях непереносимого ужаса. Она отшатнулась от страшной фигуры, и вокруг закачалась густая влажная трава. Мэри снова начало выворачивать наизнанку, но рвать уже было нечем.
«Ребекка. Бенджамин. Они оба мертвы. Мертвы. Мертвы. Мертвы».
Это повторяющееся слово подействовало на сознание Мэри, словно холодный дождь.
Словно холодный, холодный дождь, омывавший дядину шляпу. Холодный, как смерть.
«А что, если все кругом умерли? Неужели моя семья уничтожена?»
Мэри оглянулась на дом. Теперь он казался очень далеким. Далеким и темным. Он находился с другой стороны грозы.
«Неужели все убиты? – терзалась Мэри. – Неужели нес?»
А потом пришла мысль: «А что если теперь мой черед?»
Глава 7
Назавтра дождь прекратился, но небо оставалось таким же пасмурным и облачным. А еще через день хоронили Ребекку и Бенджамина.
Могилы вырыли на краю того самого поля, которое расчищал Джереми. В изголовье поставили обычные для этих мест белые валуны, поскольку достать других камней было негде.
Стоя у незарытых могил и слушая надгробное слово священника, Мэри глядела на одетых в черное плакальщиков.
Кое-кто пришел выразить соболезнование с соседних ферм и из деревни. Но на их лицах было написано скорее любопытство, чем скорбь.
Мэри быстро оглядела соседей и перевела взор на членов своей семьи. Глядя на них, она перестала слышать слова священника.
Прошедшие два дня стали настоящим кошмаром в большом каменном доме, еще недавно заполненным смехом. Теперь лица всех членов семейства были бледными и осунувшимися, глаза обведены красными кругами и наполнены слезами, вокруг ртов пролегли морщины от скорби и… страха.
Дальше всех стоял Эдвард Файер, опустив плечи и склонив голову. Руки он сложил на груди.
Сперва Эдвард не поверил в смерть отца и жены. Он яростно тряс Мэри за плечи и кричал, чтобы она прекратила молоть всякий вздор, изо всех сил стараясь спрятаться от ужасной действительности.
Но громкие всхлипывания сестры убедили Эдварда, что она не бредит. С отчаянным воплем парень выскочил на улицу, под проливной дождь, и, размахивая перед собою перевязанной рукой, побежал навстречу кошмару.
После этого Эдвард стал молчаливым, из него нельзя стало и слова вытянуть. Юноша целыми днями молился про себя. Его глаза были пустыми и печальными. Эдвард ходил по дому молча, словно живой труп. Констанция плакала без перерыва и пыталась приласкать Эзру. Поскольку сын покойного почти что потерял дар речи, всеми приготовлениями к похоронам занимался Мэттью.
Эзра немедленно почувствовал, что произошло что-то ужасное. И пришлось объяснять ему, что его мать больше никогда не вернется.
Рассказать мальчику обо всем выпало Констанции. Мэри в это время глядела в угол комнаты, противоположный очагу.
У Констанции беспрерывно бежали по лицу слезы. Она посадила Эзру к себе на колени и стала объяснять ему, что мать отправилась на небеса.
– А можно и мне с нею? – спросил мальчик неожиданно.
Женщина пыталась сдержаться, но эти слова заставили ее зарыдать еще сильнее, и Мэри пришлось увести мальчика.
С Эзрой, как и обычно, было больше всего мороки. Все то время, пока готовились похороны, он вертелся рядом со взрослыми и начинал реветь в голос, стоило только кому-то сказать неосторожное слово.
«Бедный малыш», – думала Мэри, глядя на него, казавшегося таким крошечным и покинутым в своих черных бриджах и куртке. Черная шляпа была ему велика на несколько размеров, поэтому все время съезжала на уши.
Священник продолжал бормотать. Мэри перевела взгляд на отца. Мэттью стоял совсем рядом, и его огромный живот колыхался от каждого вздоха, а глаза сузились и уставились куда-то вверх.
Его реакция на известия о двух смертях была наиболее странной. Мэри ожидала, что он сильно расстроится и будет переживать, особенно из-за потери брата.
Однако Мэттью лишь испугался. Он прищурил глаза, нервно заходил по комнате, словно пытаясь отыскать кого-то чужого.
Затем, схватившись за свой амулет, выскочил из комнаты.
Поздно ночью, когда дом погрузился в скорбную тишину, Мэри застала отца в его комнате, сидящим возле письменного стола. Лицо его скрывала тень. Держа медальон перед собой обеими руками, Мэттью громко повторял, словно песню, надпись на амулете: «Dominatio per malum».
Мэри заинтересовало значение этих слов.
Может быть, это какая-то молитва?
Но девушка не знала латыни.
На следующий день Мэттью снова выглядел скорее испуганным, чем грустным. Его глаза так и бегали из стороны в сторону, будто в поисках незваного гостя.
Мэри хотела поговорить с отцом обо всем случившемся, но он отворачивался каждый раз при ее приближении. И девушке пришлось почти все время потратить на то, чтобы успокоить свою мать.
Священник продолжал читать молитвы. Один за другим два сосновых гроба опустили в могилы.
Вдруг среди толпы крестьян Мэри разглядела Джереми. Он был одет в черные бриджи и рубаху навыпуск, На голове красовалась старая замусоленная шляпа с разорванным полем.
Несмотря на печаль, девушка невольно улыбнулась. Она никогда прежде не видела этой шляпы.
Мэри не встречала Джереми в эти два дня. Почти все хозяйственные дела на ферме застопорились, и работника отправили домой.
Мэри не ожидала, что парень придет на похороны. Их глаза встретились, и девушка попыталась понять, о чем он думает.
Джереми опустил взгляд с озабоченным видом.
После того как могилы закидали землей, священник и крестьяне быстро удалились. Констанция и Мэттью повели Эзру домой. Эдвард остался стоять, глядя на холмики.
Мэри увидела, что Джереми медленно зашагал к сараю, стоявшему в конце огорода. Она набрала полные легкие воздуха и помчалась вдогонку.
– Джереми, подожди!
Девушка нагнала его только у самого сарая и буквально бросилась к нему в объятия.
– Джереми. Ох, Джереми. Мне… Мне тебя так не хватало. Ты необходим мне. Правда.
Схватив парня за руки, она потащила его за сарай, чтобы не было видно из дома, и поцеловала, притянув его голову к своей.
К ее изумлению, парень стал сопротивляться и мягко отстранил ее.
– Джереми, это было так ужасно! – воскликнула девушка. – Целых два дня продолжался сплошной кошмар. Я…
Она резко оборвала фразу, увидев на лице парня озабоченное выражение. Мэри снова кинулась к нему, но он отступил на шаг.
– Джереми, что такое? – спросила девушка с неожиданным испугом. – Что случилось? Почему ты на меня гак смотришь?
Парень взглянул ей прямо в глаза.
– Мэри, я должен тебе кое-что сказать, – произнес он тихим дрожащим голосом.
Девушка открыла было рот, но слова застряли у нее в горле. Она уставилась в глаза Джереми, пытаясь найти ответ в их голубой бездне.
– Джереми, я…
– Пожалуйста, позволь мне сказать, – оборвал он ее резко. – Это трудно. Очень трудно.
– Что? – спросила девушка шепотом.
– Я… я знаю, кто убил Ребекку и Бенджамина, – сказал Джереми.
У Мэри пробежали по спине мурашки. Она почувствовала, как наваливается тяжкий ужас.
– Кто? – прошелестела девушка.