Текст книги "Предательство"

Автор книги: Роберт Лоуренс Стайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Роберт Лоуренс Стайн
Предательство

Генеалогическое древо семьи Файер

Констанция = Мэттью (братья) Бенджамин = Маргарет

(р.1675) (р. 1660) (р.1653) (р.1657)

Мэри (р.1693) Эдвард = Ребекка

(р.1674) (р.1686)

Эзра

(р. 1704)

Деревня Шейдисайд

1900

Пламя шумело, словно буря. Небо, скрытое мрачными тучами черного дыма, освещали зловещие алые всполохи.

Огонь набегал и разбивался, будто морские волны, катился по черным стенам усадьбы, вырывался изо всех окон и взбирался на крышу, пока весь дом не превратился в гигантский огненный шар.

Нора Гуди глядела на бушующее пламя, стоя на вершине невысокого холма и зажав руками уши. И тем не менее вместе с воем огня до нее доносились вопли.

Вопли тех, кто не мог вырваться из пылающей усадьбы Фиаров.

Вопли всех ее знакомых, любимых.

– Даниель, выходи! – закричала Нора. Ее тонкий голос терялся на фоне ужасающих воплей, душераздирающего плача и бесконечного гудения пламени.

– Даниель, я здесь! Я жива! Я убежала оттуда! Я выбралась из огня! – выкрикивала Нора. – Где же ты? Тебе удалось спастись?

Пламя зашумело громче, будто бы в ответ.

Нора вся задрожала от ужаса.

Она прикоснулась рукой к амулету, висевшему у нее на шее на цепочке.

Огонь бушевал уже больше часа. Даниель не выбрался наружу. Никто не выбрался.

Всего через несколько минут после начала пожара добровольная пожарная команда Шейдисайда примчалась со своей цистерной, запряженной лошадьми. Но пламя уже охватило всю постройку.

Население деревни высыпало на близлежащий холм, сбившись в маленькие кучки. На лицах отражались пляшущие языки рыжего огня. Пожарные столпились вместе с зеваками. Они беспомощно глядели на пламя, и в глазах их читались лишь ужас и растерянность.

– Неужели ты не выбрался, Даниель? – произнесла Нора. – И я больше тебя не увижу…

Она зажмурилась. Но даже сквозь закрытые веки пробивались зловещие всполохи красного и желтого пламени.

Нора сжала в отчаянии маленький, но тяжелый медальон и вздохнула. Серебряный амулет с блестящими голубыми камешками, расположенными между тремя металлическими когтями, напоминавшими птичью лапку, подарил ей в знак любви Даниель Фиар.

– Это все, что от тебя осталось, Даниель! – простонала Нора.

Совеем рядом, перекрывая гул пламени, раздавались какие-то голоса. Нора открыла глаза и окинула взглядом перепуганные лица жителей деревни. Они сгрудились вместе, словно опасались за собственную жизнь.

– Все кругом скоро сгорит! – орал бородатый мужчина. Его лицо казалось алым, а в глазах отражался огонь.

– Посмотрите хорошенько на этот дом! – кричали, указывая рукой, напуганная женщина, стоявшая всего в нескольких шагах от Норы. – Он весь охвачен пламенем, но не горит!

– Как будто все небо в огне! – вскрикнули маленькая девочка, пряча лицо в темной юбке матери.

– Я всегда знал, что это нехорошее место, – объявил бородач, прикрывая глаза ладонью. – Я всегда знал, что Фиары плохо кончат.

– Они сгорели заживо в собственном доме, – произнес кто-то.

– Может быть, с ними сгорело и их зло, – добавил другой голос.

– Пожарные даже не попытались кого-нибудь спасти.

– Им не по зубам такой огонь. Это же не обычное пламя. Это огонь преисподней.

– Пламя питает зло, обитающее в доме.

– Этот дом проклят! И место проклято!

– Нет! Пожалуйста… перестаньте! Перестаньте же! – взвизгнула Нора. Не в силах перекричать все эти голоса девушка побежала к дому. Она рванулась с холма в низину, плащ трепыхался у нее за спиной.

Ноги скользили по росистой траве, и вскоре девушка уже ощутила жар огня. В низине лежали странные тени, казавшиеся слишком темными на фоне яркого пламени.

– Даниель, почему над твоей семьей тяготеет это проклятие? – кричала Нора на бегу. – Какое зло привело тебя и твоих близких к столь ужасному концу?

Ее длинные черные волосы развевались поверх плаща. Девушка вытянула руки вперед, словно собираясь обнять пылающее здание.

– Кто это еще?

– Куда ее несет?

– Остановите же ее! – доносились из толпы тревожные голоса.

С. трудом дыша, Нора прикрыла глаза рукой. Девушка чувствовала, как серебряный амулет хлопает по горлу.

– Даниель, ты там? Даниель!

– Остановите ее, кто-нибудь!

– Она помешалась?

– Может быть, она из этой семьи?

Наконец голоса утихли, растворились в реве и треске красно-рыжей стихии.

«Какое пекло, какое пекло!» – пронеслось в голове у Норы. Она скинула плащ и отбросила его подальше.

«Я бегу будто бы внутрь солнца. Теперь я сама тоже словно в огне».

Она остановилась, задохнувшись раскаленным дымом.

«Где я?»

Девушка вглядывалась в пламя и поняла, что стоит возле окна. Возле окна горницы.

Благодаря бушующему пламени, за окном было светло как днем.

– О-о-ой! – простонала Нора в ужасе. Она разглядела лица. Лица за стеной пламени.

Девушка уставилась на темные фигуры за окном, и у нее перехватило дыхание.

Они что там, пляшут? Пляшут вместе с пламенем?

Нет.

Их лица тряслись в агонии. Их темные тела корчились от боли.

Нора разглядела вопящую женщину, с волосами, охваченными пламенем. Увидела искаженные лица молодых людей в горящей одежде и с черными провалами вместо глаз.

«Кто эти люди? – подумала девушка, не в силах оторвать взгляда от кошмарного видения внутри дома. – Зачем они собрались в горнице? Почему огонь все еще не поглотил их? Почему они до сих пор не погибли?»

И тут ее глаза приковала к себе фигура, находившаяся в самом центре трепещущей и вопящей толпы. Молодая девушка, одетая в длинное бордовое платье и старомодный чепчик.

Девушка повернула голову и встретилась взглядом с Норой. Та невольно вскрикнула.

У незнакомки были белые глаза. Точнее, раскаленные добела. Нора отпрянула в ужасе, она видела, как рот незнакомки раскрылся в мучительном крике, крике ярости и нестерпимой боли.

Потом Нора увидела, что руки у девушки связаны за спиной. Связаны вокруг деревянного столба. Девушка была к нему туго прикручена.

Огонь охватил ее платье. Пламя уже подбиралось к лицу, лизало длинные светлые волосы. Затем вспыхнул чепчик.

Несчастная извивалась вокруг столба, а огонь пожирал юное тело.

Потом, с громким треском, пламя поглотило ее всю, закрыв кошмарное зрелище желтой завесой.

Окно задрожало, и стекло разлетелось вдребезги. Наружу вырвался сноп огня.

А Нора все стояла как вкопанная, уставясь туда, где только что видела вопящую девушку, всматриваясь в стену пламени, все глядя, глядя на пляшущий ужас…

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Деревня Уикхем, колония Массачусетс, 1692

Глава 1

Огонь негромко потрескивал. Неожиданно одна из головешек выстрелила целым снопом янтарных искр.

Сюзанна Гуди вскрикнула от неожиданности и отскочила от очага. Искорки погасли у ее ног.

Отряхнув белый передник, надетый поверх тяжелого темно-бордового платья, Сюзанна сдвинула массивную крышку с котла и заглянула внутрь.

За спиной, в маленькой комнатке, вдруг заплакал младенец. Девушка услышала, как громко скрипнула половица – это мать направилась к колыбели, чтобы посмотреть, в чем дело.

– Сюзанна! – произнесла Марта Гуди ледяным тоном. – Ты снова слишком туго спеленала Джорджа. Бедный малыш чуть не задохнулся!

– Пеленка маловата. Я с трудом его заворачиваю, – огрызнулась Сюзанна, не отрываясь от очага. Ее золотые волосы растрепались и спадали на лицо.

– С пеленкой ничего не поделаешь, – ответила мать. – Лучшая нам не по карману. – Она подняла заходившегося плачем малыша и поднесла к лицу. – Бедный Джордж. Что с тобой натворила сестра?

– Эти бисквиты так долго пекутся, – вздохнула Сюзанна.

Марта Гуди приблизилась к ней. Джордж слегка успокоился, уткнувшись носом в белый передник матери.

– Слишком слабый огонь, – сказала мать, огорченно качая головой. – При этих тлеющих углях у тебя ничего не получится. Подбрось еще полешек, Сюзанна.

Девушка выросла высокой и худощавой. У нее были блестящие голубые глаза, молочно-белая кожа, а когда она улыбалась, на щеках появлялись ямочки.

Всякий раз, когда Марта Гуди заставала Сюзанну глядящейся в зеркало или ухаживающей за своими золотыми волосами, она говорила ей:

– Истинная красота – в делах, а не во внешности, дочка.

Будучи пуританкой, Сюзанна обладала бесконечной скромностью. Она полагала, что все праведные люди прекрасны и равны в глазах Создателя.

Поэтому ей становилось крайне неловко, когда мать заставала ее за наведением красоты. Казалось, будто Марта глядела прямо в глубину ее души и видела там трещины и нечистоты.

Но когда Сюзанне исполнилось шестнадцать, она сама почувствовала, что в душе творится что-то неладное. Девушка ловила себя на мыслях о некоем парне. Иногда она даже грезила о нем наяву во время работы. Девушка ничего не могла с собой поделать и размышляла о том, могут ли ее достоинства затмить в глазах юноши всех остальных деревенских девчонок.

Марта Гуди стояла у огня и тихонько покачивала ребенка.

– Интересно, куда запропастился отец? – сказала она. – Он требовал, чтобы бисквиты поспели вовремя. Однако ему не придется их отведать, если он будет где-то шляться.

– Наверное, отец на площади, с коровами, – предположила Сюзанна.

– Тоже мне коровы – кожа да кости, – проворчала мать. Она бросила печальный взгляд на младенца. – Мы можем выжить только чудом, Джордж.

Сюзанна направилась к дверям

– Я принесу дров и встречу отца. Я так редко куда-то выхожу.

– Сюзанна, пожалуйста, – произнесла мать, сузив глаза. – Прекрати гулять в одиночку. Ты не должна ни в коем случае – слышишь, ни в коем случае! – привлекать внимание посторонних.

Она внимательно оглядела красивую дочь и добавила громким шепотом:

– Ты же знаешь, как стало опасно. Забыла, что творится кругом?

– Но, мама, – ответила Сюзанна с нетерпением. – По-моему, я могу пойти погулять без…

– Прошлой ночью схватили Абигайль Хоппинг и бросили в тюрьму, – сказала мать тихим голосом. – Меня разбудили крики этой несчастной.

Сюзанна вскрикнула от изумления.

– Абигайль Хоппинг – ведьма?

– Так сказал Бенджамин Файер, – промолвила Марта Гуди, тяжело дыша. – Бенджамин обвинил Абигайль в том, что она пела заклинания во время приготовления пищи.

– Как-то не верится, что Абигайль Хоппинг – ведьма, – сказала Сюзанна, качая головой. – А она созналась?

– Сегодня ее допросят в молитвенном доме, – мрачно проговорила Марта.

– О, мамочка! Неужели ее сожгут, как и всех остальных? – воскликнула Сюзанна, не в силах произнести больше ни слова.

Мать принялась качать ребенка и не ответила.

– Кругом слишком много зла, дочка, – произнесла она наконец. – Едва началось лето, Бенджамин Файер стал находить ведьм в нашей деревне на каждом шагу. Умоляю, будь осторожна, Сюзанна. Оставайся в тени. Не давай повода подозревать тебя. И даже замечать.

– Хорошо, мама, – кивнула девушка. – Я только схожу за дровами. Обернусь мигом.

Она распахнула дверь, и в темную комнату ворвались яркие солнечные лучи.

– Нет! Стой! – закричала мать.

Сюзанна обернулась, застыв в дверях. Голубые глаза сверкали, на лице было написано нетерпение.

– Ты собралась на улицу простоволосой? – одернула ее мать. – О чем ты только думаешь, милая?

– Извини, – Сюзанна вернулась в комнату, взяла белый чепчик, висевший на деревянном крючке, и нахлобучила поверх своих непослушных волос. – Я скоро вернусь.

Она прикрыла за собой дверь, туг же заслонив глаза рукой от яркого послеполуденного солнца, и зашагала мимо копающихся в грязи кур.

Сюзанна отправилась по тропинке, ведущей к центру деревни. От быстрого шага подол платья весь перепачкался. Проходя мимо дома Хэлси, девушка отметила, что им еще не привезли стекла из Англии. Окна закрывали ставни. Мистер Хэлси был полностью поглощен своим огородом и даже головы не поднял, услышав шаги.

На крыше молитвенного дома возился какой-то человек, устанавливавший латунный флюгер неподалеку от трубы.

Деревенский судья Бенджамин Файер с озабоченным видом входил внутрь здания. Сюзанна сбавила шаг и подождала, пока он скроется за дверью. Девушка вспомнила про Абигайль Хоппинг, и у нее мороз пробежал по коже.

«Я знаю, что Бенджамин Файер хороший и справедливый человек, – подумала Сюзанна. – И все-таки я боюсь его, как и другие жители Уикхема».

Следует заметить, что деревенский судья Бенджамин Файер был наиболее могущественным человеком в селении. А также и наиболее состоятельным. Его изба, самая большая в деревне, располагалась напротив молитвенного дома. Когда Сюзанна проходила мимо, в ноздри ударил доносившийся с кухни аромат жарящегося мяса.

«Ох, и процветают же эти Файеры, – невольно подумала Сюзанна, не в силах скрыть зависти. – У них к обеду всегда найдутся бисквиты и соус. И мясо не переводится».

Сюзанна знала, что братья Файер, Бенджамин и Мэттью, преуспевали сильнее других жителей деревни благодаря своим достоинствам. С самых ранних лет она полагала, что фортуна улыбается самым праведным.

А значит, Бенджамин Файер стал деревенским судьей потому, что был самым мудрым и благочестивым человеком в округе. К тому же, в то время как во всем Массачусетсе осужденных вешали, он предложил заменить эту казнь на священное аутодафе*. А младший брат Бенджамина Мэттью стал самым процветающим фермером опять же благодаря своей праведности и набожности.

Догадаться обо всем этом не составляло труда.

Миновав молитвенный дом и направляясь к площади, Сюзанна поймала себя на том, что думает о сыне Бенджамина Эдварде.

«Где ты сейчас, Эдвард? Вспоминаешь ли обо мне?»

– Ой! – вскрикнула вдруг девушка. Она столкнулась со свиньей чудовищных размеров, розовой с черными пятнами, которая вылезла из лужи на тропинку.

Возмущенная свинья громко захрюкала, но все же уступила дорогу. Сюзанна наклонилась и принялась отряхивать грязь со своего белого передника. «В другой раз не будешь думать о грешном», – упрекнула она себя, поправляя чепчик.

Но разве могут быть грешными мысли о таком парне, как Эдвард?

Вскоре девушка заметила своего отца в дальнем углу площади – большого прямоугольника, находившегося посреди деревни. Отец тщательно ровнял граблями клочок земли и даже не заметил, что дочь машет ему рукой.

__________________________________________________________________________________

* Аутодафе – торжественное оглашение приговора инквизиции, а также само исполнение приговора (главным образом публичное сожжение

Мистер Франклин, кузнец, стоял у наковальни возле дверей своей кузницы и бешено молотил по куску раскаленного металла. Проходя мимо, Сюзанна улыбнулась его помощнику, молодому парню по имени Артур Кент. Он раздувал меха, вдвое превышавшие размерами рост юноши.

Позади кузницы шумел зеленый лес. Деревню окружали заросли тополей и буков. А в самой чаще можно было встретить дубы, сосны и клены.

Общественная поленница находилась на самой границе леса. Но Сюзанна смотрела сейчас не на нее, а на кроны деревьев.

Солнце пробивалось сквозь листву, заливая всю землю светом. И в этом свете кружились черные с золотом бабочки-данаиды.

«Прогуляюсь-ка я немного по лесу», – решила Сюзанна.

Насколько же здорово было вырваться из темной лачуги и удрать подальше от кухонной духоты и бесконечных воплей младенца!

Подальше от разных запретов и от строгого взгляда матери.

Подальше от страха, воцарившегося в последнее время в деревне. Сюзанна вошла в лес, сухие ветки захрустели под тяжелыми черными башмаками. Как только деревня скрылась из виду, девушка сдернула чепчик и распустила волосы.

Она неторопливо прогуливалась, подставляя лицо ярким лучам солнца. Платье зацепилось за куст ежевики. Девушка отцепила его и пошла дальше.

Легкий шорох заставил ее обернуться. Она увидела бурого с белым бурундука, возившегося на куче палых листьев.

Сюзанна закинула назад свои длинные волосы и глубоко вздохнула. Воздух казался терпким и сладким.

«Но мне не должно быть хорошо в лесу», – подумала вдруг девушка, и чудесное настроение начало таять. Ведь Сюзанна верила, что в лесу скрывается зло.

И словно в подтверждение ее мыслей, деревья разом потемнели, солнечный свет погас. Наступал вечер.

Сюзанна была уверена, что в лесной чаще, вдали от людей, обитает Нечистый и его приспешники. Туда собираются на шабаш деревенские ведьмы и пляшут при лунном свете со своим господином и его слугами. Нечистый и его приспешники живут глубоко под землей, в норах, замаскированных листвой и толстенными корнями. Сюзанна полагала, что, если она поздно ночью слишком удалится от деревни, вся нечисть набросится на нее и утащит в подземный мир, исполненный мучений и мрака.

Воздух свежел. Откуда-то с дерева, прямо над головой Сюзанны, горлица испустила леденящий душу стон.

Девушка вздрогнула.

– Как здесь темно и холодно, – произнесла она вслух. – Пора возвращаться.

Но стоило ей двинуться в сторону деревни, как из-за спины протянулись чьи-то сильные руки и схватили ее.

– Нечистый! – завопила девушка.

Глава 2

– Изыди! – выкрикнула Сюзанна.

К ее удивлению, руки тут же разжались.

Девушка обернулась с расширившимися от страха глазами. И увидела смеющееся лицо Эдварда Файера.

–. Разве я похож на Нечистого? – спросил он.

Сюзанна почувствовала, что заливается краской. Она бросила на парня сердитый взгляд.

– Да ты, наверное, и есть Нечистый, раз шляешься по лесу в такое время! – сказала она.

– Я просто шел за тобой следом, – ответил парень с невинным видом.

Эдвард был очень высок и хорош собою. Он носил широкополую черную шляпу. Сейчас он надвинул ее на глаза, полностью спрятав свои каштановые волосы. Его серый камзол был пошит из лучшего холста. Безупречно отглаженные манжеты на рукавах сверкали белизной.

Синие флотские бриджи опускались чуть ниже колен, а дальше следовали серые чулки. Обут парень был в туфли голландского фасона, сделанные из темной кожи.

Никто из деревенских ребят не мог сравниться с Эдвардом в умении одеваться. Он относился к своему гардеробу так, будто это была одна из самых важных вещей в жизни. Многие даже за глаза ставили ему в вину это щегольство, обвиняя в грехе гордыни.

Но люди не решались сказать что-нибудь подобное в открытую. Потому что Эдвард был сыном Файера, Бенджамина Файера. И никто не мог и слова произнести против судьи или его сына.

Кроны деревьев зашумели от легкого прохладного ветерка. Карие глаза Эдварда глядели на Сюзанну в упор.

– Нельзя шутить такими вещами, – сказал парень громко. – Мой отец говорит, что рабы Нечистого наводнили нашу деревню.

– Мне… мне так страшно в последнее время, – выдавила девушка, опустив глаза. – Недавно мне приснилась Фэйз Уорбартон. Она… она была моей подругой, – Сюзанна смешалась.

– Я знаю, – произнес Эдвард мягко.

– Ее обвинили в колдовстве… из-за того, что она заплетала в волосы красную ленту. И сожгли на костре… – Рыдания не дали продолжить.

Эдвард положил руку на дрожащее плечо девушки.

– Я знаю, что моему отцу приходится арестовывать твоих подружек за колдовство. Конечно, он кажется жестоким, но ведь отец старается для людей, Сюзанна.

– Нам нельзя оставаться здесь вместе. Мы должны прекратить тайные свидания. Для меня они очень опасны, – сказала Сюзанна тихо.

– Ничего тебе не угрожает, – ответил Эдвард. – Я… я хотел тебе кое-что сказать, Сюзанна. Я хотел…

И прежде чем девушка успела отстраниться, юноша обвил ее руками, приблизил к ней лицо и начал целовать.

Шляпа упала с его головы, а он все сильнее впивался: в девичьи губы, жадно и страстно.

Вырвавшись наконец, Сюзанна никак не могла отдышаться.

– Ты… ты чуть меня не задушил! – воскликнула она, затем положила руку ему на плечо. – А что если за нами наблюдает Нечистый?

К ее удивлению, парень отстранился при прикосновении. Глаза сверкнули с неожиданной злостью.

– Я же говорил тебе, не шути насчет Нечистого!

– Но, Эдвард, – начала было девушка. Горячность парня сбила ее с толку.

– Ты же знаешь, что я не выношу богохульства, – произнес Эдвард громким и твердым голосом.

Они тайно встречались уже несколько недель. Улучив момент, скрывались за амбаром или же на речном берегу. Сюзанну поражала серьезность Эдварда и его самостоятельные суждения о некоторых вещах.

Девушка пробовала шутить, но вскоре поняла, что ее кавалер лишен чувства юмора.

И с чего это он ее так сильно волнует? Отчего она думает о нем днем и ночью? Отчего она мечтает о том, чтобы никогда не расставаться с ним?

Оттого, что он ей необходим. И она ему вроде бы тоже.

Но сейчас девушка бросила на парня колючий взгляд.

– Оставаться вдвоем в лесу – это преступление против устоев нашей деревни, – произнесла она. – Что бы сказал об этом твой отец?

Эдвард поднял упавшую шляпу, но не надел ее сразу.

– Встречаться с тобой, Сюзанна, – не преступление.

– Почему же это? – поинтересовалась девушка.

Парень вздохнул и посмотрел на собеседницу пристально, словно пытаясь проникнуть в глубь ее мыслей.

– Потому, что мы любим друг друга, – произнес он наконец.

И прежде чем Сюзанна успела сообразить, они вновь сжимали друг друга в объятиях.

«Я останусь здесь, – думала девушка счастливо. – Останусь с Эдвардом в этом темном лесу. Мы будем жить в самой чаще вдвоем, вдалеке от деревни, вдалеке от всех».

Она прижалась к нему изо всех сил, и, к ее удивлению, лицо парня оказалось таким же горячим, как ее собственное.

Неожиданный шум заставил Сюзанну вскрикнуть и отстраниться.

Голоса!

– Эдвард! Кто-то идет сюда! – воскликнула девушка, в ужасе схватившись за голову. – Мы попались!