Текст книги "Моя жизнь и прекрасная игра"

Автор книги: Роберт Ллойд Фиш

Соавторы: Эдсон Арантес ду Насименто
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)

Глава четвертая

Гетеборг, Швеция – июнь 1958 года

После игры с русскими и до встречи с нашим следующим соперником, командой Уэльса, жизнь сборной шла по привычной колее: тренировки, кратковременный отдых, теоретические занятия, лечение получивших травмы игроков, а для меня ежедневные процедуры с паровыми компрессами (хотя состояние колена и позволяло мне выходить на поле, все же полностью залечить его не удалось). И разумеется, интервью. Победа над русскими вызвала к нам интерес спортивного мира, нас осаждали журналисты, жаждавшие узнать побольше о молодой команде и особенно о самом ее молодом игроке.

Пепе все еще оставался травмированным, но, если бы даже он был в форме, я сомневаюсь, что его поставили бы на игру с валлийцами. Большинство сходилось на том, что глупо вносить изменения в такой хорошо сыгранный ансамбль. Я точно знаю, что эти замечания не произвели на Феолу никакого впечатления. Тренер заменил Ваву, который получил травму в игре с русскими, в строй вернулся Маццола, травмированный в матче с англичанами. В остальном же состав команды остался без изменения.

Тут я должен сказать несколько добрых слов о тех, кто из-за травмы или по какой-нибудь другой причине был вынужден оставаться на скамейке запасных. Мауро, к примеру, был дублером Беллини и считался классным игроком, причем многие утверждали, что он сильнее нашего капитана. Тем не менее он безропотно подчинился воле тренера. То же самое можно сказать о нашем втором вратаре Кастильо, а также о Джалме Сантосе, дублере де Сорди. Я ни разу не почувствовал в них зависти, ревности или раздражения из-за того, что кого-то лишили возможности показать, на что он способен. Что верно, то верно. О себе могу добавить одно: мы все рвались к победе, и я не думаю, что, будучи в хорошей спортивной форме, смог бы спокойно сидеть на скамейке запасных и при этом не испытывать злости по отношению к тому, кто занял мое место на поле.

Настал день встречи с командой Уэльса в четвертьфинале. Нас считали фаворитами. Никто не допускал и мысли, что валлийцы доставят нам много хлопот. Боюсь, дифирамбы, которые расточали нам газеты и другие средства массовой информации, плохо подействовали на нас. Уверенность – это хорошо, без нее нельзя. Но самоуверенность может обернуться неприятностями. Мы ехали на стадион убежденные, что нет оснований для волнений и что игра будет лишь легкой разминкой перед полуфиналом.

Наверное, из-за этой самонадеянности, а может, потому, что команду валлийцев, несмотря на газетные статьи, мы явно недооценили, нам пришлось выдержать самую трудную игру за весь чемпионат. Вратарь валлийцев Джек Келси, хотя и не столь великолепный, как Яшин, неизменно оказывался на пути мяча: ловил его или переводил через перекладину, причем каждый раз со сверхъестественным спокойствием. Мы стали волноваться и упустили немало возможностей для взятия ворот – мяч попадал в боковые стойки или пролетал над перекладиной. Первый тайм закончился с ничейным результатом 0:0.

Нашу озабоченность легко понять. Тут, конечно, вспомнилось, что до сих пор в этом чемпионате никому не удавалось пройти нашу защиту – великолепное созвездие мастеров – Нилтона Сантоса, Беллини, де Сорди, Орландо. Правда, мало кто верил в удачливость валлийцев, но у нас уже была одна ничья – с Англией, вторая ничья перечеркнула бы все наши шансы на выход в финал. Нам нужна была только победа!

Тренер Феола дал нам новые установки на игру. Мы слушали его внимательно, хотя не уловили ничего такого, что реально помогло бы нам переиграть защитные линии валлийцев и взять ворота Джека Келси. Глава нашей делегации доктор Паулу Мачаду дю Карвалью сказал, что во втором тайме несомненно в игре произойдет перелом, он в этом абсолютно уверен. Такую же уверенность высказали Пауло Амарал, наш второй тренер, и все остальные члены технической комиссии, вплоть до массажистов. Единственное, чего они нам не сказали, как пробиться сквозь железобетонный заслон Уэльса!

Мы вышли на поле полные решимости. Но у валлийцев во время перерыва наверняка была такая же "накачка". Их защита играла с не меньшим упорством. Второй тайм получился копией первого. Казалось, время бежит так же стремительно, как и футболисты, даже быстрее, а нам никак не удавалось выйти вперед. Ведь чем ожесточеннее мы атаковали, тем хуже у нас получалось. Шансы забить гол не использовали ни я, ни Маццола, ни Диди, ни Гарринча, ни Загало. Как тут было не впасть в отчаяние! Мы чувствовали: истекают минуты, от которых зависит судьба нашего участия в чемпионате.

И все-таки настал долгожданный момент. Пас в штрафной площадке получил Диди и со свойственной ему потрясающей точностью выложил мне мяч на ход. Я стоял в нескольких футах от ворот. Прежде чем ударить, я увидел чью-то занесенную над мячом ногу. Тогда я лишь слегка коснулся мяча и, как только нога соперника опустилась на землю, откатил мяч на себя. Он подпрыгнул, и я резко ударил. Келси сделал бросок, однако мяч, задев ногу защитника, рикошетом, мимо вратаря, влетел в сетку ворот.

Помню, я бежал, подпрыгивая, и, как безумный, кричал: "Го-о-л!" Мне необходимо было сбросить с себя этот чудовищный гнет, дать выход переполнявшим меня эмоциям, чему-то еще. Я плакал, как ребенок, что-то бессвязно лепетал, а товарищи по команде хлопали меня по спине – от восторга они чуть не задушили меня. Это был мой самый незабываемый гол и, как потом выяснилось, самый нужный. Он позволил нашей сборной продолжить выступление в матчах на первенство мира по футболу.

Чем труднее одержанная победа, тем большую радость она доставляет. Однако, вернувшись после матча в гостиницу, мы прочли в газетах и услышали по радио, что наш выигрыш – чистое везение, наши нападающие играли слабо, только защита спасла нас от поражения. Мне же следовало бы стыдиться забитого гола: его фактически нам подарила команда валлийцев. Мы дико хохотали, и это явилось для нас хорошей разрядкой, потому что до некоторой степени так оно и было. А в общем-то, мы достойно отработали эти девяносто минут почти немыслимого напряжения и в итоге победили! Я сомневаюсь, что в тот момент кто-нибудь из нас задумывался о том, как переживают наши соперники свой проигрыш. У них действительно прекрасная защита и великолепный вратарь. И все же победили мы, а не они. Таков уж футбол, и ничего тут не поделаешь.

В гостинице мы узнали, что французы свой матч тоже выиграли и поэтому через несколько дней станут нашими соперниками в полуфинале.

До игры с русской сборной только бразильские репортеры и комментаторы знали, кто я такой. В беседе со мной их интересовало больше всего, заживает ли мое колено и собираюсь ли я выйти на поле. После игры с русскими и особенно после победы над командой Уэльса все изменилось. У меня стали брать интервью так же часто, как и у более опытных моих товарищей. Признаться, от такого внимания я немного смущался – ведь мне было всего лишь семнадцать лет. Но должен сказать, что мне это нравилось. Я знал, в Бразилии, в Бауру, мои родные и друзья очень внимательно следят за событиями на чемпионате. Приятно было сознавать, что они читают и слушают обо мне. И как хорошо, что им не пришлось краснеть за меня – по крайней мере пока.

Шведские девушки с такими светлыми волосами, какие я видел только у кукол в магазинах, подходили ко мне, чтобы поговорить, попросить автограф, а иногда и потрогать мои руки и лицо. Некоторые при этом не скрывали своего удивления. Им казался странным цвет моей кожи. По этому поводу товарищи по команде подтрунивали: "Скажи им, Пеле, такой цвет никакой дождь не смоет!" Или: "Не бойтесь, девушка, он не линяет". Или "Даже в ванне его не отмыть".

Одна девушка мне запомнилась больше других. Звали ее

Лена. Нам обоим было по семнадцать лет – романтический возраст! Она приходила ко мне в гостиницу, и мы, взявшись за руки, счастливые, испытывая трепетное волнение, шли гулять. Когда мы улетали, она плакала, и я казался самому себе взрослым, потому что такая красивая девушка плакала из-за того, что я ее покидал. Семнадцать лет – чудесный возраст, к сожалению, он быстро проходит.

Между тем в ходе тренировок и ежедневных бесед, которые проводил с нами тренер Феола, мы всерьез задумывались о французской сборной. Мы были наслышаны о Фонтане, Копа, Пьянтони и Венсане – опытных игроках ее линии нападения. Каждый из них представлял огромную опасность для любой команды. Достаточно сказать, что нападающие французов забили больше голов, чем игроки любой другой команды. Феола обращал наше внимание на то, что хотя шансы французской сборной расценивались невысоко, она выигрывала один матч за другим, причем с крупным счетом. Французы не сомневались в своих силах, так что для нас это был крепкий орешек. Тем не менее Феола доказывал нам, что мы возьмем над ними верх – мы дошли до полуфинала и не дадим себя победить ни французам, ни любой другой команде!

Игра была назначена в Стокгольме, на стадионе "Солна". Мы неторопливо выбежали на поле. Я был абсолютно спокоен. Окинув взглядом остальных наших игроков, я почувствовал, что они вышли на игру с таким же настроением. Оттянутый назад Вава должен был поддерживать выдвинутых вперед защитников. Это меня обрадовало: у меня намного лучше получается именно с Вавой, а не с Маццолой, хотя это нисколько не умаляет достоинств последнего. Просто каждому футболисту свойственно устанавливать тесный контакт с играющим рядом для лучшего взаимопонимания на поле, что обычно является залогом результативной игры команды в целом.

В самом начале игры мяч от Диди попадает к Гарринче, а потом ко мне. Получив от меня пас, Вава забивает гол. Это было неожиданно для французской команды. Я подумал тогда, что гол, пропущенный на второй минуте, деморализует французов. Однако произошло обратное. На девятой минуте Фонтэн нащупал брешь в нашей защите, искусно провел мяч по открывшемуся коридору и, когда Жильмар вышел наперехват, вкатил мяч мимо него в сетку ворот.

Пропущенный гол внес замешательство в наши ряды. Мы уверовали, что защита бразильской сборной непробиваема, и вдруг соперник без особого труда доказал обратное.

Пока французы поздравляли Фонтэна, я вбежал в ворота, схватил лежавший мяч и примчался с ним в центр поля.

"Пошли вперед! – кричал я. – Начнем сначала! Не будем терять времени!"

Игроки нашей команды с удивлением смотрели на меня, новичка и самого юного футболиста сборной. Для них мое поведение было чем-то из ряда вон выходящим. Но сам я действовал совершенно бессознательно, машинально. Просто я хотел, чтобы мои товарищи сбросили оцепенение и снова пошли на штурм ворот соперника. Я помнил, что время в футболе не останавливается даже из-за такой мелочи, как забитый гол. Часы как ни в чем не бывало продолжают отсчитывать секунды и минуты.

Минут десять игра у нас не получалась. Передачи попадали к противнику, удары шли мимо ворот, наш дриблинг трудно было назвать профессиональным. Своими финтами мы обманывали только самих себя, а не соперников. Игра абсолютно не клеилась! Дважды у меня был шанс вывести команду вперед, и дважды я ухитрялся не попасть по воротам. Мимо бил Вава, не получался удар и у Гарринчи. Французы, увидев нашу растерянность, обрушили на ворота Жильмара шквал атак.

Когда Гарринча все же забил мяч в ворота соперников и мы закричали от радости, рефери не засчитал гола, показав, что Гарринча якобы бил из положения вне игры! Это был абсурд. Зрители на трибунах выражали свое недовольство, но ни один судья не отменяет своего решения, правильное оно или ошибочное. Я почувствовал приступ холодной ярости, которую, как мне казалось, я уже научился в себе подавлять. Но прежде чем я, как и другие мои товарищи по команде, устремился к судье, чтобы по крайней мере выразить ему свое несогласие, раздался голос Беллини:

"А ну-ка, успокойтесь! Никаких жалоб! Главное – не дать этому типу повода выгнать кого-либо с поля!" Удаление игрока с поля давало сопернику огромное преимущество. Мы подавили свой гнев, но никогда не смогли забыть эту несправедливость. Я и раньше слышал, что европейские судьи не симпатизируют бразильцам – то ли из-за цвета кожи, то ли из-за их мастерства. Это враждебное отношение глубоко уязвляло самолюбие команды в прошлых играх на первенство мира. Незасчитанный гол Гарринчи, казалось, подтверждал сложившееся мнение. Мы так и кипели гневом, но, стиснув зубы, старались излить этот гнев на мяч, из-за чего игра у нас совсем разладилась.

Словно в компенсацию за незасчитанный гол, нам удался великолепный прорыв. Центр полузащиты французов Боб Жонкэ получил травму и покинул поле. Диди воспользовался ослаблением центра и рванулся вперед. Я бежал слева от него, Гарринча справа, а Вава чуть позади. Все рассчитывали, что Диди отпасует мяч кому-либо из нас, поскольку он обладал фантастической точностью в передаче мяча в любом направлении, но Диди обманул всех, решив сам пройти защитников именно в тот момент, когда французы в ожидании передачи бросились прикрывать Гарринчу, Ваву и меня. Вратаря французов Аббеса такая развязка также застала врасплох, и этой нерешительностью Диди воспользовался незамедлительно. Мгновенно последовали финт и удар. Аббес, выгнув тело, пытался броситься за мячом, но он, наверное, сам понял, что неправильно выбрал место.

Го-о-л!

От радости мы чуть не задушили Диди. Теперь уже французы не желают терять времени и требуют возобновления игры. Однако первая половина матча заканчивается со счетом 2:1 в нашу пользу.

Во втором тайме мы наконец обрели уверенность и спокойствие. При нашей надежно играющей защите преимущество в один гол представлялось вполне достаточным, но это вовсе не значило, что нам не хотелось забить еще. И тут Вава послал мяч в штрафную площадку, Аббес выбежал наперехват, но, видимо, чуть замешкался. Я успел протолкнуть мяч в ворота, прежде чем вратарь успел дотянуться до него. 3:1. Это был мой второй гол в играх чемпионата.

Французы прилагали максимум усилий, чтобы вернуть упущенную инициативу, но… безрезультатно. Они проигрывали и, кажется, начали это осознавать. Четвертый гол был копией предыдущего. Вава навесил мяч, Аббес бросился наперехват, и я снова оказался рядом. Чуть-чуть опередив вратаря, я направил мяч мимо него в ворота. 4:1. После такого счета не страшно было даже проиграть.

И тогда один из французских игроков, разозленный нависшим поражением, изо всей силы ударил бутсой по моему залеченному колену. Я упал. Катаясь на траве от боли, я смотрел на ударившего меня игрока с откровенной ненавистью. При счете 4:1 в нашу пользу, когда до финального свистка оставалось несколько минут, я с удовольствием ответил бы ему тем же, даже если бы меня удалили с поля – команда довела бы матч до победы и без меня. Я боялся только, что израненное колено подведет в драке. К месту столкновения сбежались все наши игроки, призывая проклятия на голову ударившего меня футболиста. Однако судья, четко зафиксировавший положение Гарринчи "вне игры", теперь ухитрился не увидеть, что я был сбит с ног!

"Ребята! Мы же их обыграли, – раздался голос нашего капитана. – Но впереди финал. И тут лучше обойтись без травм!"

Мы решили действовать по-другому. Встреча практически была выиграна, и не было смысла рисковать финальным матчем: из-за столкновения или драки на поле ведущие игроки могли оказаться на скамейке для запасных или в больнице. Поэтому вместо того, чтобы атаковать, мы стали просто перекатывать мяч от одного к другому. Французскую команду наша тактика раздражала, ведь таким образом мы сводили на нет все их попытки завладеть мячом. Но мы не оставили им никаких шансов. Я убежден, что по точности передач бразильская сборная образца 1958 года была на порядок выше других команд, а Диди был просто недосягаем на общем фоне. Публике импонировала такая игра, наши спокойные передачи с целью выиграть время вызывали аплодисменты на трибунах.

Но если соперники в спешке ошибались, мы не упускали возможности выйти вперед. Мяч неожиданно попал ко мне, путь к воротам был открыт. Защитник, который так откровенно снес меня, выбежал вперед, готовясь вступить со мной в единоборство. Я навесил мяч у него над головой (в Бразилии такой прием мы называем "шляпным"). Пытаясь сохранить равновесие, защитник поскользнулся, мяч опустился у него за спиной, не успел он коснуться земли, как я ударил по нему ногой. Я не уверен, что даже вратарь увидел, как мяч влетел в сетку. Этот гол доставил мне радость гораздо большую, чем два предыдущих. Вот вам, получайте!

Полностью "сделав" игру, мы снова применили тактику раскатывания мяча. При этом игроки воздерживались от рискованной блокировки соперников, а также от неосторожного и даже прицельного удара по воротам. Все старания французской команды отыграться были тщетны – им никак не удавалось отобрать у нас мяч. И все-таки перед самым финальным свистком Пьянтони сумел завладеть мячом и пробить по воротам мимо нашего Жильмара. Но этот гол мы восприняли без особого огорчения.

Матч закончился со счетом 5:2.

В тот вечер в гостинице нашему счастью не было предела. До цели всего один шаг! И тогда будет покончено с позором и обидами, которые стали уделом Бразилии на прежних чемпионатах мира, когда национальная сборная терпела поражения. Все поздравляли меня с тремя забитыми голами. И хотя после травмы, нанесенной мне французским игроком, колено разламывалось от боли, счастливее меня в тот вечер не было человека и быть не могло. Интересно, знает ли об этом Лена там, в Гетеборге. Я почему-то был уверен, что да. Наверное, повсюду болельщики следят за событиями на чемпионате мира. Меня обуревали странные мысли.

Впереди финальная игра

Станут ли нашей следующей жертвой шведы – хозяева чемпионата?

Ну что ж, покажем, на что способны бедные гости!

Это будет легкая добыча!

Но когда я ложился спать, то пообещал самому себе избавиться от самоуверенности в финальной игре. Мы ведь так были уверены, что и Уэльс будет для нас "легкой добычей". А что получилось? Барьер этот взяли с большим трудом. Ну и, конечно, ни один бразилец никогда не забудет, что в 1950 году Бразилия хоть и пробилась впервые в финал, но на ее пути встала уругвайская сборная, которую тогда тоже называли "легкой добычей"…

Глава пятая

Стокгольм, Швеция – 29 июня 1958 года

Итак, мы в финале, и наш соперник – сборная Швеции. Нас считали фаворитами, что, в общем-то, было естественно, учитывая нашу победу со счетом 5:2 над командой Франции. Нам отдавали должное все, кто относился к нам без предубеждения – шведская печать, радио и, разумеется, шведские болельщики. Но у наших соперников было немало преимуществ – свое поле и толпы почитателей. К тому же у нас не было оснований рассчитывать на особые симпатии судей. Нам уже не раз приходилось испытывать на себе необъективность судейства.

Зато на нашей стороне было другое. Мы представляли футбол, в котором сливались воедино яркая коллективная игра и индивидуальный талант исполнителей. Нами руководило также честолюбивое желание завоевать для Бразилии кубок мирового чемпионата, что, на наш взгляд, было сильнее амбиций любой другой команды.

Стадион "Солна" был переполнен. Зрителей собралось еще больше, чем в матче Бразилия – Франция. Зазвучал Государственный гимн Бразилии. С душевным трепетом стоял я на поле, вслушиваясь в его волнующие звуки. Мыслями я невольно обращался к Дондиньо. Сейчас он наверняка сидит перед радиоприемником, стараясь не пропустить ни одного слова из репортажа. Интересно, что он ощущает в этот момент. Волнуется? Ну конечно же! А может быть, молится, чтобы мы поменьше волновались здесь, на стадионе в шведской столице? Матери сейчас наверняка нет в комнате, но я знаю, что по окончании матча она будет долго расспрашивать отца, не получил ли я травму, как сыграл. Ей нет необходимости слушать радиорепортажи: каждый гол, забитый бразильцами, будет сопровождаться радостными возгласами из передней комнаты, не говоря уже о фейерверках по всему городу. Ну а каждый успех соперников вызовет громкий гул неодобрения, который разнесется по всему дому.

Судейский свисток прервал мои размышления, вернув на футбольное поле, где начиналась игра. Джалма Сантос заменил де Сорди, получившего травму в матче с французами. В остальном состав нашей команды остался без изменения. Я был рад за Джалму. Дело в том, что он чаще любого из нас играл в составе бразильской сборной, но пока весь турнир просидел на скамейке для запасных, оказавшись в роли пассивного наблюдателя.

Шведы удивили нас искусной обработкой мяча. Они ставили наших защитников в трудное положение, то и дело испытывая их на прочность. Кажется, мы недооценили возможностей шведской сборной – ведь она играла у себя дома и ей не пришлось добывать путевку для участия в чемпионате. Но независимо от того, попали шведы в число шестнадцати лучших команд автоматически или нет, для выхода в финал им все равно пришлось одержать немало побед. Они взяли верх над сборными Мексики и Венгрии, добились ничьей в игре с командой Уэльса. Оказавшись победителями в своей подгруппе, они одолели сборную Советского Союза и прежнего чемпиона мира команду Западной Германии, что и вывело их в финал. Видимо, мы чего-то здесь не учли.

Атаки шведов развивались мощно и уверенно, наши же то и дело захлебывались. Мы грешили неточными передачами и никак не могли попасть по воротам. Игроки выглядели вялыми. Прошло четыре минуты, когда полусредний шведской сборной Грен передал мяч центральному нападающему Лидхольму, тот обыграл в штрафной площадке Джалму и Нилтона Сантоса и пробил низом в правый от Жильмара угол ворот. Шведы повели – 1:0!

Такой поворот событий ошеломил нас. На мгновение мы оглохли от взрыва радости на трибунах. Впервые за весь чемпионат мы оказались в роли отыгрывающихся.

Менеджер шведской сборной Георг Рейнор накануне пророчествовал перед журналистами, что если мы первые пропустим гол, то впадем в паническое состояние. Произошло же как раз обратное. Диди подбежал к воротам, вынул мяч из сетки и, повернувшись к нам, крикнул:

"А ну пошли!"

Раздался еще чей-то голос:

"Что же, давайте начнем! Не будем терять времени!"

Это был Вава, но в его призыве не чувствовалось никакой паники. Скорее наоборот. Забитый шведами гол расшевелил нас. Мы начали с центра, и в этот момент я почувствовал, что могу носиться по полю без устали хоть целый день, что способен обыграть любого игрока или даже целую команду, что сумею обойтись без травм. Это было что-то вроде эйфории: странное чувство, которое я никогда ранее не испытывал. Может, это была обычная самоуверенность? Да нет. К такому состоянию обычно не примешивается дух неукротимости. В общем, гол забитый шведами, вместо того, чтобы вызвать "паническое состояние", помог нам прийти в себя.

Гарринча, игравший справа от меня, стал демонстрировать немыслимые финты и дриблинг. Подхватив мяч от Зито на правом краю, он атаковал шведского защитника Парлинга, обыграл его, потом выманил на себя защитника Аксбома и тоже прошел его, рванулся к воротам и отдал мяч Ваве. А тот из крайне неудобного положения сильно пробил по воротам. Шведский вратарь Свенссон даже не увидел, как мяч мимо него влетел в сетку ворот.

Го-о-л!

Мы радостно бросились к Ваве, но тот остановил нас. Ведь мы всего лишь сравняли счет, за победу надо было еще бороться.

"Продолжаем игру! Пошли дальше!" – прокричал нам Вава.

Вся команда вдруг ощутила прилив сил. В том, как начинались и развивались атаки на ворота шведов, чувствовалось, что мы абсолютно уверены в себе. Забитый шведами гол подействовал на Жильмара. Но теперь самообладание вернулось и к нему. Он гасил все прорывы наших соперников, перекрывал их выходы на ворота, ободрял игроков, когда шведские нападающие приближались к штрафной площадке. В общем, игра вратаря помогала нам обрести себя. Победный исход зависел сейчас только от нас – надо было забивать голы.

Темп игры не спадал. Перевеса не было ни у той, ни у другой команды, и все же мы чувствовали, что победим. Мы прибавляли в своей игре, в то время как шведы выдыхались. Тем не менее счет оставался без изменения: прибавление активности само по себе еще не приносит победы. И вот Гарринча повторил свою комбинацию, только на этот раз уже на левом фланге. Снова последовал удар Вавы – и мы повели в счете. Вава одновременно и плакал и хохотал, как безумный. На этот раз он уже не пытался останавливать накинувшихся на него со всех сторон товарищей по команде. Так закончился первый тайм.

В раздевалке во время перерыва Феола дождался, пока мы немного успокоимся.

"Мы выиграем этот матч, – сказал он, – и завоюем Бразилии звание чемпиона мира". И добавил: "Если только не проиграем".

Озадаченные, мы посмотрели на него. А он спокойно продолжал:

"Я хочу сказать, что шведы не смогут победить нас. Единственно, кто способен сейчас победить нас, это мы сами. Поэтому давайте этого не допустим".

Мы выходили на поле под впечатлением слов нашего тренера.

Шведскую сборную продолжали поддерживать толпы болельщиков. Игра шла под оглушительный рев трибун. Думаю, что если бы в тот момент мы ошиблись и позволили сравнять счет, игра приняла бы совсем другой оборот, и не исключено, что шведам даже удалось бы вырвать у нас победу (впрочем, такой исход представлялся мне маловероятным). Мы хорошо понимали это и были настороже.

Убежден, что обе команды пропустили голы из-за того, что не смогли справиться с волнением. Бразильская сборная упорно делала ставку на атаку. Такая тактика рано или поздно должна была закончиться голом. Мы катали мяч по полю, но на этот раз не для того, чтобы потянуть время, как в матче с французами, а для того, чтобы не подпустить к мячу шведов и начать при первой возможности комбинацию с выходом на ворота. Даже Нилтон Сантос играл одновременно и как защитник, и как нападающий. Его мускулистые ноги мелькали то в одном, то в другом конце поля. В матче с командой Австрии он забил наш второй гол – случай довольно редкий для защитников в играх на первенство мира по футболу. И вот теперь из зоны шведских нападающих он сделал длинную высокую передачу прямо в штрафную площадку. Я остановил мяч бедром, сыграл в воздухе, чуть подыграл себе и пробил по воротам. Свенссон предпринял отчаянное усилие перехватить мяч, но, видимо, неправильно выбрал место. Эффектная сцена: вратарь лежит на земле, вытянув руки, а мяч вкатывается в ворота.

Пронзительно крича "го-о-л!", я бежал по полю, подпрыгивал, рассекая рукой воздух. В тот момент я ощущал какое-то немыслимое облегчение. Потом я оказался в окружении своих товарищей. Они душили меня в объятиях, кто-то неистово колотил по спине, словно хотел переломить позвоночник, кто-то прыгнул на меня сзади, обхватив руками шею, отчего я чуть не задохнулся. Но я ни на кого не был в обиде. Я ничего не чувствовал. Главное, что забитый гол гарантировал нам победу. Бразилия – Швеция 3:1.

С трибун неслось: "Самба! Самба!" Это бразильские болельщики на несколько секунд перекричали шведов. А мы чуть не катались по полю от какого-то истерического счастья.

"Наша взяла! Им конец! Теперь-то мы обязательно станем чемпионами мира!" Но в нашем безумном крике улавливалась и чуть тревожная нотка: а мыслимо ли это? Не сон ли?

Однако игра еще не закончилась. У нас активнее заиграли Зито и Диди, в атаку устремились Джалма Сантос, Вава и я. Расшатывая защиту соперников, мы передавали мяч друг другу, не позволяя шведам перехватить инициативу. Неожиданно Загало оказался впереди. Вава сделал ему передачу. Загало обыграл сначала Бёрьессона, затем центрального защитника Бергмарка и точно пробил по воротам. Это был красавец-гол, забитый мастером своего дела. 4:1.

После достигнутого успеха наш наступательный порыв замедлился, и шведам удалось сократить разрыв. Однако этот гол не произвел на нас никакого впечатления. Победа была обеспечена. Мы лишь плотнее стали играть в защите. Передавали мяч назад и вперед, не подпуская к нему упавших духом шведов. За несколько секунд до финального свистка Загало навесил мяч в штрафную площадку. Дуэль со шведским защитником в воздухе выиграл я: прыгнул выше шведа и головой направил мяч мимо вратаря. Это был заключительный гол финального матча.

После свистка, означавшего окончание игры и чемпионата, я не мог отделаться от странного чувства, что нахожусь в каком-то полуобморочном состоянии. Все наконец закончилось! Мы победили! Мы стали чемпионами мира! Я почувствовал, что у меня подкашиваются ноги. Товарищи подхватили меня на руки, подняли на плечи и понесли по полю. Все мы плакали, у меня же слезы текли просто ручьем.

Жильмар сильно сжал мою ногу:

"Не стесняйся, плачь. Так тебе будет легче!"

В этот момент никто не мог сдержать слез – Беллини, Вава, Загало, Джалма Сантос, Диди, Нилтон Сантос. Добрый Марио Америко, обжигающие компрессы которого позволили мне выйти на поле, влетел в ворота и схватил мяч. Судья яростно свистнул и направился к нему. Однако наш массажист уже исчез в туннеле с мячом в руках. Марио кричал судье по-португальски:

"Попробуй отнять у меня этот мяч. Только попробуй!"

На поле ринулись все – репортеры, фотокорреспонденты, радио– и тележурналисты, болельщики с трибун, которых уже не могла сдержать полиция. Стражи порядка делали все, чтобы толпа не раздавила нас. Беллини, наш капитан, поднял руку.

"Давайте совершим круг почета!"

Откуда-то появился шведский флаг. Беллини подхватил его и понес во главе нашей команды мимо переполненных трибун. Болельщики стоя приветствовали нас. Бразильцы размахивали бразильскими флагами и распевали: "Бразил! Бразил!" Целая армия репортеров и фотокорреспондентов, пристроившись к колонне, старалась запечатлеть каждый шаг круга почета. Снова прозвучал Государственный гимн Бразилии, и мы увидели, как над стадионом взвился бразильский флаг. У нас снова потекли слезы, оставляя следы на лоснящихся от пота лицах.

На футбольное поле спустился король Швеции Густав VI Адольф. Он пожал руку каждому из нас, поздравил с победой. Не сомневаюсь, что в тот момент он остро переживал проигрыш сборной страны, но ничем не обнаружил своего волнения. Замечу еще, что из всех стран, где нам приходилось выступать до этого чемпионата и после, именно в Швеции самые объективные и доброжелательные болельщики. Они, конечно, поддерживают свою сборную, но они способны отдать должное и другим командам, если те того заслуживают. К сожалению, этого нельзя сказать о болельщиках многих стран.

В раздевалке, куда мы наконец попали, творилось невообразимое. Глава бразильской спортивной делегации доктор Паулу Мачаду дю Карвалью крепко обнял каждого из нас. По его щекам текли слезы. Его заместитель Карлос Насименту, второй тренер Пауло Амарал, главный тренер Висенто Феола, Марио Триго, Марио Америко, доктор Гослинг – все одновременно что-то кричали, плакали и смеялись. Сквозь заслоны в нашу раздевалку пробились несколько русских журналистов, чтобы вручить мне, самому юному участнику чемпионата, кубок. Здесь уже были установлены телекамеры, которые фиксировали все происходящее. Фотокорреспонденты слепили нас вспышками блицев, следуя за нами даже в душевые.