Текст книги "Сексуальность"

Автор книги: Роберт Крукс

Соавторы: Карла Баур
сообщить о нарушении

Текущая страница: 56 (всего у книги 60 страниц)

Педофилы в киберпространстве

До начала эпохи Интернета педофилы большей частью существовали изолированно. Теперь, когда в режиме онлайн начали функционировать несколько «групп поддержки» для педофилов, они получили возможность обмениваться детскими порнографическими фотографиями, обсуждать свой опыт приставания к детям и юридические аспекты деяний друг друга. Кроме того, у них появилось больше возможностей общаться с детьми, преследуя собственные интересы. Эти хищники киберпространства могут пользоваться досками объявлений, размещенными в Интернете, и посещать чаты, созданные специально для детей. Чаты обеспечивают благодатную почву для охоты тем взрослым, которые ищут ничего не подозревающих детишек, нуждающихся во внимании и/или желающих узнать пикантные подробности на тему секса (Durkin, 1997; Trebilcock, 1997).

Как правило, педофил сначала завоевывает доверие ребенка, проявляя искреннее участие и интерес к его делам и проблемам. После этого он старается заполучить электронный, почтовый адрес или номер телефона намеченной жертвы. Затем он посылает ему порнографические материалы, подтверждающие, что сексуальные отношения между взрослым и ребенком совершенно нормальны и естественны. Последний шаг – назначение встречи. Одним из примеров использования такой стратегии было дело 30-летнего инженера из Филадельфии. Он признал себя виновным в том, что в номере мотеля вступал в сексуальные отношения с 13-летней девочкой из Иллинойса, с которой познакомился через Интернет. Вот вам другой пример – 32-летний инженер из Сиетла, воспользовавшийся Интернетом, чтобы завлечь 13-летнюю девочку, которую потом неоднократно насиловал, в феврале 2000 года был приговорен к 23 годам тюремного заключения. В штате Нью-Йорк заявление 15-летнего подростка вывело полицию на целую группу известных горожан, которые систематически подвергали насилию мальчиков, многим из которых не было и 13 лет (West, 2000).

Один из самых отвратительных случаев педофилии в киберпространстве, известных на сегодняшний день, произошел в апреле 1996 года. Тогда 10-летнюю девочку пригласили на «вечеринку в пижамах» к ее другу в Гринфилд, штат Калифорния. Ночью все остальные члены сексуального клуба стали свидетелями того, как отец друга приставал к ней, поскольку наблюдали за происходящим на экранах своих мониторов. Этот пример того, как педофилы с помощью Интернета совершили насилие над ребенком в режиме реального времени, закончился обвинением, предъявленным 16 членам этого клуба. К маю 1997 года 14 из 16 обвиняемых признали свою вину, а руководитель клуба был приговорен к пожизненному заключению (Mintz, 1997).

Такие истории рисуют в воображении фигуры растрепанных мужчин со стекающей слюной в широких плащах, которые уже не рыскают вокруг детских площадок, а прячутся в компьютерных терминалах. Но судя по рассказам, публикуемых в таких средствах массовой информации, как «Ньюсвик» (Stone & Miller, 1999), и статьям в профессиональных журналах, такого упрощенного стереотипа в жизни не существует. Многие преступники, промышляющие в Интернете, – это белые мужчины, принадлежащие к среднему или высшему классу, представители широкого ряда профессий. Они пользуются анонимностью Интернета для экспериментирования со своими педофилическими фантазиями, и, к сожалению, для их реализации (Curry, 2000).

Как же бороться с педофилами в киберпространстве? В сентябре 1996 года Конгресс США издал Акт о благопристойности коммуникаций (CDA), который запрещает распространение непристойных материалов среди несовершеннолетних посредством компьютера. Однако в июле 1997 года Верховный Суд на конституционной основе отклонил этот акт, посчитав, что CDA является нарушением свободы слова (Levy, 1997b).

Популярнейший интернет-провайдер «Америка Онлайн» (AOL) предпринял попытку оградить детей от компьютерных педофилов. Так, к примеру, для отслеживания подозрительных и непристойных диалогов в чатах, предназначенных только для детей, была поставлена специальная «охрана» (Trebilcock, 1997). К сожалению, эти старания оказались малоэффективными, так как приватные сообщения все равно не просматривались. А сообразительные педофилы, прежде чем завязать знакомство, чаще всего ведут разговоры в приватном режиме.

Таким образом, в отсутствие эффективного закона или необходимых процедур для сдерживания деятельности педофилов в киберпространстве ответственность за безопасность детей несут их родители. Подобно тому как большинство из нас не разрешают детям играть без присмотра в опасных местах, мы должны запретить им путешествовать по киберпространству и проводить время в чатах без присмотра. Один из перспективных методов заключается в том, чтобы располагать компьютер в таком месте, чтобы можно было наблюдать за детьми, когда они работают в режиме реального времени. Особенно полезно будет родителям выходить в онлайн вместе со своими детьми и инструктировать их, как узнавать непрошеных гостей. Родители должны научить детей никогда и никому не сообщать личной информации о себе без разрешения родителей – ни номера телефона, ни домашнего адреса. Кроме того, родители должны очень доходчиво объяснить ребенку, что ни в коем случае нельзя встречаться лично со знакомыми из Интернета в отсутствие родителей или кого-нибудь из взрослых, пользующихся доверием. И наконец, родителям, которые беспокоятся о засилии порнографии в киберпространстве, можно посоветовать поставить программу, выполняющую функцию фильтра и предназначенную для блокирования доступа детей к сайтам с непристойными изображениями и вульгарными словами. Такая программа может помочь ограничить просмотр детьми порнографических сайтов, но, к сожалению, служит ненадежной защитой от педофилов, посещающих детские чаты.

Последствия сексуального насилия над детьми

Данные многочисленных исследований свидетельствуют о том, что насилие над детьми является чрезвычайно травмирующим опытом, который наносит существенный вред эмоциональной сфере ребенка и может повлечь за собой негативные последствия для жертвы на всю оставшуюся жизнь (Avery et al., 2000; Dinwiddie et al., 2000; Hanson et al., 2001; Lipman et al., 2001). В разговорах со взрослыми, которым пришлось пережить сексуальное насилие в детском возрасте, нередко приходится слышать воспоминания о детстве, полном страха и смущения. Эти люди рассказывают, что у них отняли детскую невинность, о том, что их нормальное сексуальное развитие было прервано, испорчено, и о пережитом предательстве со стороны члена семьи или близкого друга.

Многие жертвы сексуального насилия, становясь взрослыми, испытывают трудности в установлении близких отношений (Collins, 1994; Felitti, 1991; Rumstein-McKean & Hunsley, 2001). А если им все-таки удается установить отношения, то этим отношениям, как правило, явно не хватает эмоциональной и сексуальной насыщенности (Jackson et al., 1990; Meiselman, 1978; Rumstein-McKean & Hunsley, 2001). Среди тех, кто обращается за помощью в решении сексуальных проблем, немало людей, перенесших насилие в детстве (Kinzl et al., 1995; Sarwer & Durlak, 1996). Кроме того, у людей, в детстве перенесших сексуальное насилие, наблюдаются такие симптомы, как низкая самооценка, вина, стыд, депрессия, отчужденность, недоверие к людям, отвращение к прикосновениям, злоупотребление алкоголем и наркотиками, ожирение, высокий уровень суицидов. Такие люди часто впоследствии становятся объектом разного рода преследований. У них также часто наблюдаются такие хронические заболевания, как, например, боли в области таза и хронические заболевания пищеварительного тракта (Dinwiddie et al., 2000; Hanson et al., 2001; Lahoti et al., 2001; Roodman & Clum, 2001).

Тем не менее данные ряда исследований свидетельствуют о том, что последствия сексуального насилия могут быть менее пагубными. Так, был проведен метаанализ данных 59 исследований с участием студентов колледжей, переживших, по их словам, сексуальное насилие в возрасте до 18 лет. Авторы этого анализа пришли к выводу о том, что сексуальное насилие, по-видимому, приводит к хроническим нарушениям лишь у незначительной части женщин и почти не вызывает таковых у мужчин (Rind, et al., 1998). Местон и его коллеги (Meston et al., 1999) обнаружили, что сексуальное насилие само по себе не наносит такого серьезного вреда будущей сексуальной жизни, как утверждают многие.

Задайте себе вопрос. Проблема вступления взрослых в сексуальные отношения с детьми и подростками вызывает много споров. А какие чувства и мысли по этому поводу возникают у вас?

На авторов этого исследования обрушился шквал взволнованной и возмущенной критики (Ericksen, 2000; LaRue, 1999). Оппоненты выражали беспокойство, что исследования такого рода могут быть использованы для оправдания сексуального насилия над детьми. Кроме того, они утверждали, что у некоторых жертв симптоматика проявляется только спустя некоторое время. Поэтому исследование студентов колледжей может показать более низкий уровень вреда, который был нанесен в результате случившегося, по сравнению с подлинным положением вещей. Однако другие авторы доказывали, что это исследование все же вселяет надежду в людей, уже переживших насилие. Ведь оно подтверждает, что случившееся не нанесло им непоправимого вреда и последствия не будут преследовать их всю жизнь. Более подробно вы сможете прочитать об этом во вставке «Взрослые, вступающие в сексуальные контакты с детьми».

На грани. Взрослые, вступающие в сексуальные контакты с детьми

В 1998 году Американская психологическая ассоциация (APA) – наиболее авторитетный профессиональный союз психологов в стране – опубликовала научную статью Брюса Ринда, Филиппа Тромовича и Роберта Ваусермана под названием «Метааналитическое исследование предполагаемых особенностей сексуального насилия над детьми». Содержание статьи вызвало бурю протестов, направленных на авторов статьи и APA, и даже открытые призывы в адрес Палаты представителей единогласно проголосовать за прекращение исследования.

Статья вызвала столь противоречивые отклики по трем основным причинам.

Во-первых, Ринд и его коллеги в пух и прах раскритиковали предыдущее исследование, посвященное проблеме насилия над детьми (Child Sexual Abuse, CSA; Сексуальное насилие над ребенком). Они утверждали, что обнаружили в нем ряд серьезных проблем методологического характера и расплывчатых определений. К числу таких проблем они относят следующие:

– Перекос выборки, заключающийся в том, что многие врачи и исследователи в области CSA общались только с теми, кому происшедшее причинило существенный вред. Таким образом, негативное влияние CSA в этом исследовании оказалось преувеличенным.

– Расплывчатое определение того, что именно входит в CSA.

– Отсутствие четкой классификации типов сексуальных эпизодов между взрослым и ребенком – например, объединение в одну группу таких действий, как неоднократное изнасилование взрослым 5-летнего ребенка и добровольный контакт 15-летнего подростка с другим взрослым, – мешает разобраться в истинных последствиях CSA.

Второй причиной того, почему работа вызвала такую противоречивую реакцию, стало сделанное авторами парадоксальное заявление. Так, они утверждали, что реально существующие данные не подтверждают точку зрения большинства экспертов о том, что CSA приводит к возникновению огромного числа серьезных психологических проблем, среди которых тревога, депрессии, расстройства питания, злоупотребление психоактивными веществами, низкая самооценка, несостоятельность в сексуальной сфере, агрессия и суициды. Признавая, что CSA действительно коррелирует с возникновением психологических трудностей, они, тем не менее, утверждают, что сексуальное насилие, по-видимому, не оказывает такого выраженного негативного влияния, как насилие в семье в целом, жестокое обращение с ребенком или его заброшенность.

В-третьих, Ринд и его коллеги предложили пересмотреть определения самих терминов, используемых для описания сексуальных контактов между взрослыми и детьми и критерии их оценки. Особенно спорным представляется их предложение по поводу употребления термина «воля» в контексте разговора о сексе между взрослым и ребенком. По их мнению, правомочно говорить о сексуальном насилии над детьми только в том случае, если ребенок говорит, что контакт произошел помимо его воли и доставил ему негативные переживания.

Однако Ринд и его соратники все же признают, что CSA может причинять серьезный вред. Они также выражают беспокойство по поводу того, что отдельные лица или организации смогут использовать их данные для оправдания сексуальных контактов с детьми, преуменьшая потенциальный ущерб, который они могут нанести. Так, эти авторы пишут: «CSA создает потенциальную угрозу для детей из-за их уязвимости перед злоумышленниками. Поэтому нельзя допустить, чтобы приведенные здесь данные интерпретировались непрофессионалами как попустительство насилию над детьми» (р. 245).

Тем не менее авторы утверждают, что тяжесть последствий CSA обычно несколько преувеличивают. Они обеспокоены тем, что если провозгласить, что любой сексуальный контакт между взрослым и ребенком неминуемо повлечет за собой разрушительные последствия, не причинит ли это вреда детям и подросткам, добровольно вступающим в подобные отношения. Возможно, это заставит их думать, что им нанесли непоправимый ущерб, хотя на самом деле это не так.

Целый ряд выводов, предложенных Риндом и его коллегами, получили подтверждение. Результаты одного исследования показали, что жестокое обращение и заброшенность в большей степени детерминирует стрессовые состояния и слабую способность к адаптации, чем наличие или отсутствие опыта CSA (Melchert, 2000). В ходе другого исследования было обнаружено, что сексуальное насилие часто соседствует с насилием эмоциональным и физическим, что перекликается с уже имеющимися данными о том, что насилие в семье оказывает большее влияние на успешность адаптации, чем сексуальное насилие (Meston et al., 1999).

Отдавая должное настойчивости Ринда и его соратников в исследовании этой крайне напряженной проблемы, Джулия Эриксен (Julia Ericksen, 2000) подняла вопрос об использованной ими методологии и об их предложении пересмотреть ряд определений. Принципиальным фактором, на основании которого можно судить, создает ли вступление в сексуальный контакт какие-либо проблемы, является информированное согласие. Но, по мнению Эриксен, авторы попросту замалчивают это аспект. Согласно их определению, действия классифицируются как CSA только в том случае, если ребенка принудили к сексуальному контакту и этот контакт доставил ему негативные переживания. А что, если ребенок, которого насильно не заставляли вступить в половую связь, впоследствии испытывает невыносимое чувство вины за происшедшее? Согласно определению Ринда и его коллег, это не CSA. Более того, что такое «добровольный контакт» между взрослым и ребенком? Если взрослый подкупает шоколадкой пятилетнего ребенка и совершает с ним сексуальные действия, является ли это добровольным контактом? Разве ребенок 5 (или 7-10) лет способен дать информированное согласие?

В своей работе Ринд и его коллеги утверждают, что последствия сексуальных отношений между взрослым и ребенком могут и не привести к хроническим расстройствам. Однако, как отмечает Кэрол Тревис (Carol Travis, 2000), тот факт, что дети могут прийти в себя после перенесенных жестокостей, вовсе не означает, что их нужно ставить перед необходимостью это делать. Некоторые данные действительно свидетельствуют, что многие студенты колледжа, которые, будучи детьми, вступали в сексуальные контакты со взрослыми, не страдают хроническими расстройствами. Однако нам не дано знать, какую боль, возможно, перенесли эти люди до поступления в колледж и какие муки им еще предстоят в будущем.

И наконец, один из выводов, предложенных Риндом и его соавторами, видимо, основывается на ошибочном умозаключении. Вопреки более ранним данным о том, что CSA оказывает приблизительно одинаковое воздействие на мальчиков и девочек, Ринд и его коллеги обнаружили, что сексуальные контакты между взрослым и ребенком наносят мальчикам меньше вреда, чем девочкам. Однако ранее в своем же исследовании они признавали, что девочки, как правило, подвергаются насилию в более юном возрасте, чем мальчики, и что к ним чаще применяют физическую силу. Получается, что сравнение некорректно. Единственное обстоятельство, при котором возможно проводить подобное сравнение, это проследить последствия сексуальных контактов со взрослым у мальчиков и девочек одного возраста, которые перенесли насилие или принуждение примерно в равной степени.

Одним словом, исследования в области CSA следует совершенствовать. Так же как и всегда стоять на защите детей.

Важно отметить, что тяжесть состояния жертвы сексуального насилия определяется целым рядом факторов. В целом, чем навязчивее домогательства, чем грубее ведет себя нападающий, чем дольше продолжаются приставания и чем ближе отношения между преступником и жертвой до этого, тем сильнее негативные последствия и актуальнее необходимость в длительном лечении (Hanson et al., 2001; Krugman et al., 1991; Zweig et al., 1999).

Кроме того, одно из недавних исследований выявило половую дифференциацию последствий сексуального насилия в детстве. В частности, было обнаружено, что вероятность возникновения сексуальных дисфункций у мужчин, перенесших в детстве насилие, ниже, чем у женщин (Sarwer et al., 1997). Однако было проведено и другое исследование. В нем выборку составили 1500 молодых людей в возрасте от 12 до 19 лет, половина из которых подверглась насилию в детстве. Это исследование показало, что мужчины, ставшие жертвами сексуального насилия, испытывают значительно более серьезные эмоциональные и поведенческие проблемы, чем женщины, оказавшиеся в такой же ситуации (Garnefski & Diekstra, 1997). Среди мальчиков, подвергшихся насилию в детстве, 65 % (по сравнению с 38 % девушек) сообщили о наличии проблем в самых разных сферах жизни. Некоторые половые различия, также упомянутые в этом исследовании, мы приводим в следующих категориях:

1. Склонность к суициду (суицидальные мысли или попытки) в 5 раз чаще наблюдается у женщин, ставших жертвами сексуального насилия в детстве, чем у тех, кто никогда не подвергался насилию, и почти в 11 раз чаще у мужчин, переживших насилие в детстве, чем у их благополучных сверстников.

2. Эмоциональные проблемы, в 2,5 раза чаще встречающиеся у женщин, в детстве подвергшихся насилию, по сравнению с остальными, наблюдаются у мужчин-жертв насилия в 6 раз чаще, чем у других представителей сильного пола.

3. Агрессивное/противоправное поведение и поведение, создающее риск формирования зависимости, среди жертв насилия в детском возрасте намного чаще наблюдается у мужчин, чем у женщин.

На сегодняшний день разработано немало подходов, направленных на то, чтобы помочь жертвам сексуального насилия разрешить проблемы, связанные с перенесенной травмой и ее эмоциональными последствиями (Courtois, 1997; Elliott, 1999; Hack et al., 1994; Wolfsdorf & Zlotnick, 2001). Методы лечения используют различные подходы – от индивидуальной и групповой терапии до семейного консультирования с участием самой жертвы и ее/его партнера. К тому же в большинстве столичных городов Соединенных Штатов Америки функционируют группы самоподдержки для жертв сексуального насилия в детстве. (Если вам нужна более подробная информация о том, каким образом обратиться за профессиональной терапевтической помощью, в главе «Сексуальная терапия и совершенствование сексуальных отношений» вы найдете советы по этой теме.)

Предупреждение сексуального насилия над детьми

Все усилия по снижению уровня сексуального преследования детей сводятся к наказанию виновных в насилии, защите от них детей и обучении детей принципам самозащиты. Как видно из данной работы, несмотря на многочисленные научно-исследовательские проекты, программы лечения не дают устойчивых результатов в области профилактики рецидивизма среди людей, совершивших насилие над детьми (Dewhurst & Nielson, 1999). Поэтому критические оценки существующих правовых санкций оправдывают ужесточение мер наказания для лиц, осужденных за подобные преступления (Vachss, 1999). Так, в некоторых штатах был принят закон, требующий обязательной регистрации лиц, освобожденных из тюрьмы после отбытия срока за педофилию, а также оповещения широкой общественности. Требования о регистрации и оповещении часто называют «законом Меган» (Megan's law) по имени Меган Канка (Megan Kanka), семилетней девочки из Нью-Джерси, которая в 1994 году была изнасилована и убита ранее осужденным преступником, переехавшим в дом напротив. Хотя конституционная правомерность таких законов вызывала у некоторых сомнения (Johnston, 1998), их оппоненты заявили, что эти законы символизируют фундаментальный сдвиг нашего отношения к таким преступлениям. Суть его заключается в переходе от попыток «излечить» преступников к защите общества от их деяний (Simon, 1998).

Большую часть преступлений, связанных с сексуальным насилием над детьми, совершают люди, знакомые с жертвой. Вот почему некоторые специалисты утверждают, что во многих случаях детям удастся избежать преследования, если проводить с ними обучающие мероприятия. В рамках таких программ следует рассказывать им о праве говорить «нет», о том, чем «нормальные» прикосновения отличаются от «ненормальных», и о том, как противостоять попыткам взрослого принудить их к нежелательному интимному контакту.

[89]89
  Используя куклы, специалист рассказывает третьеклассникам о том, что такое насилие над детьми


[Закрыть]

Вероятно, наилучшим подходом к снижению высокого уровня сексуального насилия над детьми в нашем обществе является разработка эффективных программ, реализуемых на ранних этапах обучения ребенка. Как мы отмечали в главе «Сексуальность в детском и подростковом возрасте», родители зачастую избегают обсуждать со своими детьми проблемы секса. Поэтому было бы излишне оптимистично предполагать, что совершенствование коммуникации между родителями и детьми поможет защитить последних от насилия. Более того, нередко случается, что насилие совершают сами родители. Приводимые ниже рекомендации, которые мы заимствовали из работ целого ряда специалистов в области изучения сексуального насилия над детьми, направлены на предотвращение насилия. Они могут оказаться полезными для родителей, преподавателей и других категорий людей, работающих с детьми:

1. Поскольку возраст около 25 % жертв сексуального насилия составляет меньше 7 лет (Finkelhor, 1984a), чрезвычайно важно подготовить наглядные материалы для маленьких детей. Проследите, чтобы присутствовали и мальчики, ведь они тоже могут подвергнуться насилию.

2. Родителям и преподавателям удастся добиться много большего, если они будут выражаться просто и «переведут терминологию из области сексуального насилия на язык, понятный любому ребенку» (Finkelhor, 1984b, p. 3)

3. Говоря о сексуальном насилии, избегайте чрезмерного запугивания. Хотя немаловажно, чтобы дети были достаточно обеспокоены опасностью стать объектом насильственного поведения взрослых, тем не менее необходимо, чтобы они были и достаточно уверены в своей способности, случись что, избежать такой ситуации.

4. Не поленитесь обстоятельно объяснить, чем нормальные прикосновения (похлопывания, объятия, соприкосновения) отличаются от «ненормальных», создающих у ребенка ощущение дискомфорта или смущения. Можно объяснить, что «ненормальные» прикосновения – это когда кто-то касается того, что скрыто под трусиками, купальником или плавками. Обязательно объясните и то, что ребенку тоже не следует трогать взрослого в этих местах, даже если взрослый говорит, что в этом нет ничего страшного. Кроме того, полезно рассказать ребенку о нежелательных поцелуях (длительное соприкосновение губ или введение языка в полость рта).

5. Убедите детей, что у них есть права – право распоряжаться своим телом и право говорить «нет», когда прикосновения к их телу доставляют им неприятные ощущения.

6. Побуждайте детей сразу же рассказать кому-нибудь, если взрослый человек будет прикасаться к ним неподобающим образом или делать что-то неприятное для них. Особенно подчеркните, что не будете сердиться на них и что все будет в порядке, пускай даже этот человек сказал, что если они не сохранят случившееся в тайне, им несдобровать. Важно, чтобы дети поняли: что бы ни случилось, это будет не их вина и им нечего будет стыдиться. Кроме того, предупредите, что, возможно, не все взрослые им поверят. Убедите их обращаться ко взрослым снова и снова до тех пор, пока не найдется кто-нибудь, кто поверит их словам.

7. Обсудите с детьми, какими приемами, возможно, будут пользоваться взрослые, чтобы вовлечь их в сексуальные действия. Например, научите их верить собственным чувствам если им покажется, что что-то не так. Пускай даже взрослый – их друг или родственник – будет утверждать, что все в порядке и что он «научит» их чему-то полезному. Учитывая, что многие взрослые прибегают к стратегии «это будет наш секрет», чрезвычайно полезно объяснить детям, чем секрет (что-то, что они никогда никому не расскажут, – неудачная идея) отличается от сюрприза (превосходная идея, так как, рассказав о нем чуть позже, можно сделать кому-то приятное).

8. Обсудите способы, с помощью которых можно избежать неприятных или опасных ситуаций. Объясните, что нет ничего постыдного в том, чтобы отчаянно завопить, закричать, убежать или воспользоваться помощью друга или доверенного взрослого.

9. Убедите детей, что следует четко и ясно сообщить взрослому, который прикасается к ним неподобающим образом, что они расскажут о происшедшем конкретному взрослому человеку. Из интервью, проводившихся с преступниками, совершившими насилие над детьми, стало известно, что многие из них отказались бы от своих замыслов, если бы ребенок предупредил, что расскажет об этом какому-то определенному взрослому (Budin & Johnson, 1989; Daro, 1991).

10. Возможно, самое важное, что должно прозвучать в этой профилактической беседе с детьми, особенно если ее проводят родители, – это идея о том, что когда они вырастут и встретят любимого и дорогого им человека, они откроют для себя, насколько нежными и приятными могут быть такие интимные прикосновения. Если не затронуть в беседе позитивные аспекты сексуальной жизни, мы рискуем спровоцировать формирование у ребенка ярко негативного отношения к любым сексуальным контактам между людьми, независимо от природы этих взаимоотношений.

Задайте себе вопрос. Как, по вашему мнению, следует поступать с людьми, совершившими преступления на сексуальной почве, после их освобождения из тюрьмы?

Когда дети говорят

Гипертрофированная эмоциональная реакция со стороны родителей может только усугубить травму, переживаемую ребенком в результате сексуального контакта со взрослым (Davies, 1995). Рассказывая родителям о происшедшем, дети зачастую просто передают ощущение дискомфорта от того, смысл чего они так до конца и не поняли. Если родители приходят в состояния полного смятения, что вполне понятно в такой ситуации, реакцией детей может стать усугубление негативных ощущений. Они могут почувствовать эмоциональное отвержение, у них также может возникнуть ощущение, что они причастны к чему-то ужасному. Нередко они чувствуют себя бесконечно виноватыми за то, что участвовали в происшедшем. Бывает, что дети считают себя виноватыми, даже если родители не выказали признаков стресса, поскольку чувствуют вину пристававшего к ним человека.

Очень важно, чтобы родители адекватно реагировали на известие о сексуальном насилии над их детьми. Такие инциденты нельзя замалчивать! Получив такое известие о собственном ребенке, родители, по возможности сохраняя спокойствие, должны предпринять все меры предосторожности и проследить, чтобы ребенок больше не оставался наедине с обидчиком. Зачастую дети многократно подвергаются приставаниям со стороны одного и того же человека, что заставляет их чувствовать свою вину и ответственность. Немаловажно убедиться, что ребенок застрахован от возобновления приставаний. Поскольку весьма вероятно, что ваш ребенок – не единственная жертва этого преступника, обязательно нужно сообщить о нем в полицию и тем самым уберечь других детей.

Вопрос для критического размышления. Если ребенок стал жертвой сексуального насилия, какие шаги нужно предпринять, чтобы, по возможности, облегчить нежелательные последствия происшедшего?

Сексуальные домогательства

Сексуальные домогательства широко распространены во всех сферах американского общества, будь то промышленность, армия или образование. Сексуальные домогательства – это больше, чем просто требование сексуальной благосклонности. Если действия окружающих создают враждебную или напряженную рабочую обстановку и имеют сексуальную подоплеку, они также могут характеризоваться этим термином. Вот рассказ одной женщины:

«Я была первой женщиной, принятой на такой высокий пост. Я гордилась достигнутым и смотрела в будущее с оптимизмом, но все оказалось сложнее, чем я ожидала. Меня поражали отвратительные шутки и невероятно оскорбительные замечания, которые отпускали в мой адрес некоторые мужчины. Они забрасывали мой электронный ящик гадкими письмами, а по голосовой почте мне ежедневно приходили непристойные сообщения. Я поделилась со своим шефом и рассказала ему, насколько это меня обижает, но он ответил, что мне нужно стать «командным игроком» и что ребята таким образом просто приветствуют мое появление в коллективе. Может быть, мне не следует так волноваться, но происходящее сказывается на моей работе. Мне трудно сконцентрироваться, и я съеживаюсь каждый раз, когда прослушиваю пришедшие мне сообщения.» (Из авторских архивов)

Сексуальные домогательства. Нежелательные сексуальные ухаживания, требования сексуальной благосклонности и другие вербальные или физические проявления сексуального характера на рабочем месте или в учебных заведениях.

В начале 90-х годов сексуальные домогательства стали объектом самого пристального внимания со стороны общественности в результате двух инцидентов, широко растиражированных средствами массовой информации. Одно из них – это заявление преподавателя юриспруденции Аниты Хилл о том, что она подвергалась сексуальным домогательствам кандидата в Верховный Суд Кларенса Томаса. Второй – это скандал «U.S. Navy's Tailhook», когда следователи из Пентагона обнаружили, что многие женщины подвергались нападениям и сексуальным домогательствам пьяных летчиков. Кроме того, получил широкую огласку иск с обвинением в сексуальных домогательствах, предъявленный Паулой Джонс президенту Биллу Клинтону. В этом разделе мы приводим определение сексуальных домогательств и обращаем особое внимание на специфику их проявлений на рабочих местах и в учебных заведениях.