Текст книги "В погоне за тьмой (в сокращении)"

Автор книги: Роберт Крайс (Крейс)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

8

Мэддакс заехал в тенек, под вяз, но мотор выключать не стал. Дарси был покрупнее, с мясистыми руками и медленными движениями человека, привыкшего все тщательно обдумывать. Мэддакс был другой. Он все время нервно перебирал руками и как будто был чем-то недоволен. Дарси повернулся лицом ко мне, а Мэддакс все оглядывался – будто опасался, что нас увидят.

– Отличный здесь наборчик, да, приятель? – сказал Дарси. – Братья – это нечто.

– Сыпь подростковая.

– Точно. Миссис Репко позвонила нам сегодня утром. Просила нас что-нибудь с тобой сделать.

– И вы делаете?

Мэддакс перестал вертеться и покосился на меня.

– Это мы тут шеи гнули. И вдруг получили приказ прекратить работу. А через неделю Маркс со своими болванами закрыл семь дел.

– Может, болваны лучше вас?

– Ага. И Берда достали у себя из задницы.

Дарси и Мэддакс оба смотрели на меня. Мы сидели в машине в Пасадене, под вязом. Их не должно было здесь быть, и им не следовало со мной беседовать.

– Так вот какой у нас с вами разговор без протокола, – сказал я.

– Вроде того. Мы считаем, что не надо было закрывать дело.

– А если я вам скажу, что дело не закрыто? Если я вам скажу, что оперативники собирали ниточки с одежды погибшей как раз тогда, когда Маркс делал заявления насчет Берда?

– Я скажу – продолжай, – прищурился Дарси.

Сначала я рассказал все про Ивонн Беннет, затем обрисовал Берда, вспомнил про остальные убийства и отметил, чем отличается от остальных убийство Дебры Репко. Дарси и Мэддакс почти ничего не знали о Лайонеле Берде и о других жертвах. Но они работали по делу Дебры Репко пять недель и жаждали со мной поделиться.

Весь день Дебра занималась своей работой в «Левередж», а потом вместе с пятью коллегами отправилась на вечернее политическое мероприятие, где помогала с интервью для СМИ. Как только интервью закончились, Дебра вместе со своей начальницей Кейси Стоукс дошла до парковки, потом каждая села в свою машину. Кейси Стоукс была последней, кто видел Дебру Репко живой.

На следующее утро Дарси и Мэддакс взялись за дело и уже было подумали, что легко справятся с ним.

– Владелец одного из магазинов, рядом с которым было найдено тело Дебры, – рассказывал Дарси, – позвонил и сообщил, что у него осталась запись убийства на камере наблюдения.

– Погодите! Так у вас есть пленка?

– Диск. Запись была цифровая.

Мэддакс махнул рукой, словно отгонял муху.

– Ничего там не было. Этот мужик купил аппаратуру для слежения – детишки по ночам лазили вокруг – и установил ее сам, но что-то напутал. Там вместо изображения одни тени.

– И вы ничего не разглядели?

– Наши техники сказали, что изображения вообще нет, и Дарси отнес диск свояку.

– Он работает в Голливуде, занимается компьютерными спецэффектами. Он обещал посмотреть, но тут у нас появились и другие зацепки.

Мэддакс перебил Дарси:

– Управляющий дома, где она жила, некто Агацци, выглядел вполне подходяще.

Дарси покачал головой:

– Тут мы с Мэддаксом расходимся. Ему нравится Агацци, но одна из соседок по дому, Шейла Эверс, сказала нам, что Дебра Репко встречалась с женатым мужчиной.

– Я лично считаю, она все выдумала, – покачал головой Мэддакс. – Никто больше ни о каких любовниках не упоминал.

– Мистер Репко, – сказал я, – говорил, что Бастилла и Мансон спрашивали про «Левередж».

Дарси с Мэддаксом снова переглянулись.

– Когда мы разговаривали в «Левередж» о том, как Дебра провела вечер, нам все рассказали. Потом появилась версия с возлюбленным. И когда мы сказали, что хотели бы побеседовать с их клиентами мужского пола, они дали задний ход.

– Они отказались сообщить, с кем она работала?

– Нам легко разрешили пообщаться с мужчинами – сотрудниками «Левередж», но когда мы попросили назвать мужчин-клиентов, они отказались. Мы настаивали, но без толку.

– Их клиенты политики, Коул. Нам позвонили и сказали, что начальство само разберется и нам сообщит.

– Начальство из Управления полиции? Из Паркер-центра?

– Звонили оттуда, но кто знает, с какого верха это пошло? Через пару недель нам снова разрешили работать в «Левередж», но они уже сами выбирали, с кем нам можно говорить.

– Думаете, в «Левередж» что-то скрывают?

Мэддакс автоматически хмыкнул, но Дарси был более обстоятелен.

– Не знаю, Коул. Может, просто не хотят, чтобы их клиентов впутывали в расследование убийства. Это я понимаю. Но часто убийцей оказывается тот, кто хорошо знал жертву. И сначала нужно изучить ближний круг. Нам не позволили плотно поработать с «Левередж».

– Агацци – тоже ближний круг. Он жил с ней на одном этаже, – сказал Мэддакс.

Дарси вздохнул – ему надоели разговоры про Агацци. Похоже, он так вздыхал с тех самых пор, как они с Мэддаксом стали напарниками.

– Мы знаем, что с ужина она ушла одна, но не знаем, останавливалась ли по дороге домой. Возможно, она кого-то привезла, но мне кажется, этот тип ее ждал.

– Потому что они пошли гулять?

– Вот именно. Если бы она пригласила человека к себе, они бы так и пошли к ней. Я думаю, она приехала домой и увидела, что ее ждут. И тут он или она говорит: пойдем погуляем. Возможно, он, потому что у него уже есть план ее убить, и он ведет ее в нужном ему направлении. В такое время им не было никакого резона идти в южном направлении. Жизнь кипит на севере, на Мелроуз. Я думаю, она знала этого типа, чувствовала себя с ним спокойно, а он привел ее к месту убийства.

Мэддакс криво усмехнулся:

– Можете себе представить, что такая девушка идет гулять с уродом вроде Лайонела Берда?

– Нет, Мэддакс, не представляю, – улыбнулся я.

– Если это совершил Берд, это могла быть только случайная встреча. Если верить в это, придется поверить и в то, что она поздно вечером отправилась на прогулку одна, причем туда, где нет никаких кафе, отправилась на каблуках. Чушь собачья!

Дарси пристально посмотрел на напарника и пожал плечами.

– Вот к каким выводам мы пришли, когда нам велели остановиться. Мы считаем, что она знала убийцу. Может быть, она встречалась с кем-то тайком. Если бы мы продолжали вести это дело, мы бы не отстали от «Левередж».

– А что случилось с видеозаписью?

– Не знаю. Диск забрал какой-то оперативник до того, как мой свояк успел с ним поработать.

– И что они с ним сделали?

– Коул, нам ничего не рассказывают, – сказал Мэддакс.

Дарси взглянул на часы и сказал напарнику:

– Нам пора. Давай отвезем его.

Мэддакс развернул машину, и мы поехали к дому Репко.

– А почему вы все это рассказали мне? – спросил я.

– Репко заслужили право знать, что произошло с их дочерью, – сказал Дарси.

– Вы хотите сказать, что сделали все, что смогли?

– Нам приказали перестать этим заниматься, и мы подчинились. А вы можете делать все, что пожелаете.

– Мне дико хочется натянуть нос этому Марксу, – сказал Мэддакс.

– И это тоже, – согласился Дарси.

Они высадили меня у дома Репко и уехали.

Дарси и Мэддакса отстранили от дела. Пойтраса и Старки тоже. А Чена и других криминалистов заставляли работать вслепую. С людьми, которые могли помочь Марксу и его команде, вели себя так, словно им не доверяли. Интересно узнать, что же такое Маркс не мог им доверить?

Я сидел в своей машине у дома Репко, думал о том, что Маркс забрал диск до того, как свояк Дарси сумел вытащить записанную на нем информацию.

Я пролистал блокнот, нашел телефон Линдо и позвонил. Он мне показался не таким нервным, как в прошлый раз.

– В чем дело, Коул?

– Вы не знаете, что с записью камеры слежения – это в деле Дебры Репко?

– Была запись? – искренне удивился он.

– Хозяин магазина, рядом с которым была убита Репко, отдал ее полиции. Как вы могли об этом не знать?

– Я же вам говорил, наша группа работала только с альбомом. Кроме этого я ничего не знаю.

– Кто работал по делу Репко?

– Бастилла и Мансон.

Опять этот Мансон.

– А кто такой Мансон?

– Работает в убойном с Бастиллой. Они с Марксом, по-моему, и раньше работали вместе.

– Вы можете их спросить про диск?

– Нет, приятель. Как вы не понимаете, эти люди отдавали нам приказы, в том числе приказали не совать нос куда не следует. Если я спрошу про диск, они очень удивятся.

– Ладно, забудьте о моей просьбе. А не могли бы вы посмотреть материалы по уликам и выяснить, что записано там?

– Физически не могу. Они хранят это в помещении, куда мне нет доступа – поскольку я не работаю по делу Репко. Туда меня пустят только по запросу от моего начальства.

– Линдо, а вам не кажется, что это чересчур?

– Кажется полной дичью, но меня никто не спрашивает. Да вы сами раскиньте мозгами. Если бы на диске было что-то важное, нам бы сообщили об этом в новостях.

– Я не могу понять, почему его забрали до того, как его открыл опытный компьютерщик с киностудии.

– Может, поэтому диск и забрали, Коул? Сколько его там продержали и так и не открыли. Возможно, Маркс послал его в ФБР и все сделали за день. Я бы так поступил.

Мне это не нравилось, но смысл в словах Линдо был. Полиция Лос-Анджелеса не могла обращаться в частную фирму, вернее, могла, но только за деньги, а Дарси не платил – он обратился за помощью к свояку.

Поговорив с Линдо, я стал разрабатывать план действий. Нужно было отправляться в «Левередж» и начинать с того места, на котором остановились Дарси и Мэддакс. Только у сотрудников «Левередж» не было никаких оснований отвечать на мои вопросы. Они, наверное, и на звонки мои отвечать не будут. Так я думал, и тут увидел Майкла Репко. Он стоял у окна и смотрел на меня. Я набрал его номер, увидел, как он полез за мобильным. Можно было зайти в дом, но мне не хотелось встречаться с его матерью.

– Это были Дарси и Мэддакс? – спросил он.

– Да. Им позвонила твоя мать. Они рассказали мне кое-что важное, но мне понадобится и твоя помощь.

– Ладно.

– Мне нужно поговорить о Дебре с Кейси Стоукс, но если я просто так заявлюсь, она меня и слушать не станет.

– Наверное.

– Пусть твой отец скажет, что вы меня наняли. Пусть напустит туману, намекнет, что у вас осталось несколько невыясненных вопросов. Он сделает это, Майкл?

Майкл взволнованно провел рукой по волосам:

– Я могу позвонить. Она была очень любезна во время похорон.

– Нет, Майкл, нужно, чтобы позвонил твой отец. Тогда она почувствует ответственность перед вашей семьей. И согласится со мной поговорить.

– Ну, не знаю… Я спрошу.

– Майкл, очень нужно, чтобы он это сделал. Если я работаю на родственников Дебры, я становлюсь как бы представителем Дебры. В противном случае меня выставят вон.

Майкл стоял и смотрел на меня.

– Получается, вы вроде как на нас действительно работаете.

– Я работаю на Дебру.

– Вы совсем не такой, как я думал.

– Уговори его позвонить.

– Вы уж не сердитесь, что мама позвонила этим ребятам. Я вас не подставлял.

– Ты скажи своей матери, что она была права насчет Дарси и Мэддакса. Они отличные парни. И отлично делали свою работу.

– Они считают, что Дебби убил Берд?

Я впервые услышал, как он называет сестру Дебби.

– Уговори отца позвонить Кейси Стоукс. Я сейчас еду туда, так что дай мне знать, когда он с ней переговорит.

– Постараюсь.

Когда я уезжал, он так и стоял у окна.

Фирма «Левередж» занимала два этажа старого здания в деловом районе, в центре, неподалеку от муниципалитета. Я поставил машину на платной парковке, поднялся на лифте на семнадцатый этаж. Интерьер был элегантный, консервативный. На стене стальные буквы ЛЕВЕРЕДЖ. Я представился секретарю и сел ждать.

Ждал я недолго. Ко мне подошла симпатичная афроамериканка в сером деловом костюме, протянула с профессиональной улыбкой руку и сказала:

– Мистер Коул, я Кейси Стоукс. Я была начальницей Дебры.

– Спасибо, что согласились со мной встретиться.

– Я удивилась, когда мистер Репко сказал, что остались какие-то вопросы. Я думала, дело закрыто.

– Знаете, когда такое случается, родственников всегда что-нибудь беспокоит. Надеюсь, вы понимаете, – сказал я.

– Да, конечно. Мы можем побеседовать у меня в кабинете.

Она повела меня по коридору, увешанному фотографиями из жизни города. Там были и фотографии Лос-Анджелеса, каким он был много лет назад, и портреты политиков – и республиканцев, и демократов. «Кто есть кто» политической элиты Калифорнии.

– Вы знаете, чем мы тут занимаемся, мистер Коул? – спросила мисс Стоукс.

– Вы проводите различные политические кампании.

Она снисходительно улыбнулась – как учительница туповатому ученику.

– Кампании – это только этапы. Политическая карьера – это путь длиною в жизнь. Мы помогаем делать политическую карьеру.

– Если соберусь стать губернатором, обращусь первым делом к вам.

Она засмеялась. У нее был милый смех и приятные манеры.

Тут у нее зазвенел КПК. Она на ходу взглянула на экран.

– Извините, встречу перенесли. У нас такой непредсказуемый график.

– Я понимаю.

Она напечатала ответ и сунула КПК в карман.

Когда мы проходили мимо переговорной со стеклянными стенами, я увидел, как несколько людей, улыбаясь, пожимают друг другу руки. Далее был общий зал, где сидели мужчины и женщины – кто-то говорил по телефону, кто-то делал записи. В основном это были ровесники Дебры. Одну из девушек, возможно, взяли на ее место.

Кейси Стоукс привела меня в свой кабинет, предложила сесть, сама села за стол.

– Итак, как я могу вам помочь?

– У нас по ходу расследования возникло несколько вопросов.

У нас. Родственники Дебры и ее призрак словно заявились в кабинет Кейси. Она заметно напряглась.

– Я как подумаю о том вечере и о том, что случилось через несколько часов… Это кошмар…

– Да, мэм. Как я понимаю, вы были последней, кто видел ее живой.

– Да. Мы были в «Бонавентуре» на ужине в честь члена городского совета Уилтса. Он – один из наших клиентов.

– Вы все время были вместе?

– Практически. Дебра должна была следить за тем, чтобы перед ужином каждый журналист получил положенные пять минут беседы с членом городского совета. Мы с Деброй занимались этим вместе.

– Она была вашей помощницей?

– Дебра работала у нас первый год. Новички работают понемногу в разных подразделениях, чтобы узнать все аспекты нашей деятельности. В тот вечер я вызвала Дебру, чтобы она поучилась общаться с журналистами. Закончились интервью, закончилась и наша работа. Мы вместе пошли к машинам.

– Дебра не рассказывала о своих планах на вечер?

– Да нет.

– Может, сказала, что собирается к друзьям или заедет выпить?

Мисс Стоукс пристально посмотрела на меня, наклонила голову:

– Какое это может иметь отношение к случайной встрече с маньяком?

– Это имеет отношение к ее личной жизни.

В глазах ее мелькнула печаль.

– Теперь понимаю. Эта сплетня про то, что она встречалась с женатым мужчиной…

– Это не дает покоя ее родителям, особенно матери.

Кейси Стоукс вздохнула:

– Мистер Коул, даже не знаю, что вам сказать. Даже если Дебра встречалась с кем-то – женатым или холостым, – она не рассказывала об этом ни мне, ни другим сотрудникам «Левередж».

У Стоукс зазвонил телефон. Она взглянула на часы, извинилась и ответила на звонок. Пока она разговаривала, я смотрел на переговорную. Там двое мужчин в деловых костюмах проводили презентацию для пятерых человек, сидевших за столом. Во время презентации один молодой человек что-то писал в своем КПК.

Стоукс закончила говорить по телефону и снова посмотрела на часы:

– Извините, что не смогла вам помочь. Прошу вас, скажите ее родителям, что лично я считаю эту сплетню абсурдной.

Она встала меня проводить, но я остался сидеть. Тогда села и она.

– Извините. Мне нечего больше добавить.

– Я говорю с вами потому, что мы кое-что узнали от полиции. Мне неловко об этом говорить, но ее родственники очень переживают. Нам надо все прояснить.

Она молча ждала, и я продолжил:

– Репко недавно узнали, что, когда всплыла эта сплетня про Дебру и женатого мужчину, сотрудники «Левередж» отказались помогать.

Она поджала губы, постучала пальцем по столу:

– Это не совсем так.

– Мисс Стоукс, по-моему, это может быть либо так, либо не так. Без «не совсем».

– Вы должны понять. Дебра, будучи новичком, ходила почти на все встречи с клиентами. Полицейские хотели встретиться с этими людьми. Наши клиенты – люди, которые живут под пристальным взглядом публики, а тут еще полицейские с расспросами про девушку, которую наши клиенты и не запомнили толком. Сам факт расспросов их недоброжелатели могли бы использовать против них.

– Велось расследование убийства. Приходилось задавать вопросы.

Мисс Стоукс заерзала:

– И эти вопросы были заданы. Мы просто проконсультировались с высшим руководством. И наши опасения были учтены.

– С высшим руководством? – удивился я.

– Мы обсудили ситуацию с заместителем начальника полиции Марксом. Он избавил нас от неловких ситуаций.

– Это шло от оперативников?

– Нет, речь о первичном расследовании. Маркс лично следил за тем, чтобы расследование велось тщательно.

Я смотрел на нее так пристально, что она нахмурилась:

– Мистер Коул!

– Замначальника полиции Маркс следил за расследованием?

– Да. Он один из наших клиентов.

Я попытался выдавить из себя улыбку. Сделал вид, что сердечно рад этой новости.

– Он что, собирается податься в политику?

– Он пока что в раздумьях. Мы полагаем, что, когда член городского совета Уилтс уйдет в отставку, Маркс вполне может занять его пост.

Моя улыбка стала еще шире.

– Ну разумеется!

– Так что, прошу вас, объясните мистеру и миссис Репко, что мы сотрудничали с полицией. Просто старались соблюсти конфиденциальность.

У нее снова зазвонил КПК, и теперь она нажала на кнопку, чтобы он замолчал. Эти штуки, кажется, были в «Левередж» у всех.

– Здесь все с такими ходят?

– Мы так поддерживаем связь. С одной стороны, удобно, а с другой – очень достает. Мы носим их с собой круглосуточно.

– У Дебры тоже такой был?

– Был, – сказала мисс Стоукс. – Их предоставляет фирма.

– В тот вечер он был с ней?

Она пожала плечами:

– Разумеется. Мы ими пользуемся и во время интервью.

Снова раздался звонок, но она даже не взглянула на аппарат. Она взяла меня под руку и повела к двери.

– Еще кое-что про эту сплетню. Надеюсь, это утешит родственников. Я не могу утверждать, что у Дебры не было личных отношений, но она никогда ни на что такое даже не намекала, никогда не вела себя как женщина, потерявшая голову. Ни о чем таком не говорила ни со мной, ни с другими коллегами. Я это знаю, потому что спрашивала их. И Маркс спрашивал.

Кейси Стоукс проводила меня, но не попрощалась. Я тоже не попрощался.

Все мои мысли были о Марксе.

9

В машине я просмотрел бумаги, которые мне дал мистер Репко. Среди них была квитанция, которую выдали Дарси и Мэддакс, когда вернули вещи, взятые на экспертизу. В списке фигурировали мобильный телефон и ноутбук, но КПК не было. И в доме Репко я его не видел.

Я нашел визитку Дарси, позвонил ему и спросил, был ли при Дебре обнаружен КПК.

– Это штука вроде «Блэкберри»? – Он что-то спросил не в трубку и вернулся к разговору. – Нет, ничего такого не было. Только мобильный.

– Я только что от Кейси Стоукс. В «Левередж» всем сотрудникам выдают КПК. В тот вечер Дебра пользовалась своим устройством за ужином.

– Мы нашли только мобильный. Даже не знаю, что вам сказать. Может, она просто потеряла эту штуковину?

– Погодите, Дарси! Подумайте: если «Левередж» предоставляет сотрудникам КПК, наверное, они оплачивают счета, которые выставляет компания-провайдер.

– Я понимаю, к чему вы клоните, Коул. Если бы это дело вел я, я потребовал бы от них список звонков и отправился к провайдеру, через которого она посылала электронную почту и эсэмэски. Но это не мое дело. Это дело Маркса, а он его закрыл.

– А вам известно, что Маркс – клиент «Левередж»?

Дарси молчал.

– Дарси!

– Вы что, шутите?

– Пока в «Левередж» старались от вас отделаться, они тайком вели переговоры с Марксом. Он держал их в курсе и делал все, чтобы их клиенты не попали в заголовки газет.

– Вот сукин сын.

Потом я связался с Майклом Репко. Он вспомнил, что у сестры был КПК, но где он, понятия не имел. Пообещал спросить у родителей и братьев. Пока я с ним разговаривал, позвонила Пэт Кайл. Я закончил с Майклом и переключился на Пэт.

– Ну что, я самая лучшая? – спросила она.

– Я твержу это много лет, и не только чтобы позлить твоего муженька. Ты нашла Томасо?

– Пусть злится, это ему полезно. Томасо работает с рекламным агентством «Фигг-Харрис». Фигг пытался с ним связаться и узнать, можно ли дать нам его координаты, но парень не выходит на связь. Так что мне пришлось надавить.

– Понятно. И каковы результаты?

– Вот его мобильный.

Она назвала номер телефона и адрес в Северном Голливуде. Я поблагодарил ее и позвонил Анхелю. На пятом гудке включился автоответчик. «Привет, это Энди, будущая звезда. Оставьте свои координаты, и я вам перезвоню».

Координаты я оставил, но не стал дожидаться, когда будущая звезда мне перезвонит, и отправился на север.

Около часа дня я съехал с автострады и остановился в кафе перекусить. Съев четыре тако, я свернул на тихую улочку между озером Толука и Студио-Сити. У дома с огромной верандой и вывеской «Продается» я вышел из машины. За дом вела узкая дорожка к бывшему гаражу. Туда я и направился. Гаражные ворота были заменены стеклянной дверью, занавешенной жалюзи. У входа стояли столик и несколько кресел. Я постучался.

– Анхель! Это Элвис Коул.

Анхель не отвечал. Я снова постучал, обошел гараж. Сбоку были два окна и дверь. Двор от соседей закрывал сетчатый забор, заросший бугенвиллеей.

Боковая дверь оказалась заперта, окна занавешены. Я снова вернулся к стеклянной двери и подергал за ручку. Одна створка была закрыта, но вторая поддалась. Гараж был переоборудован в студию с дешевеньким столом, телевизором и раскладным диваном. На столе лежали мобильный, бумажник, ключи. На полу – книги по актерскому мастерству и режиссуре, на стенах – киноафиши. Обстановка была скудная, но Анхель хотел показать, что это – жилище актера. Жаль только, что Анхелю больше не суждено было его увидеть. Анхель Томасо лежал ничком на диване, с окровавленной головой. На нем были футболка и шорты. Руки и ноги были залиты кровью. Кто-то написал на стене неровными алыми буквами: «У нас была любовь».

Я прислушался, но было понятно, что кроме Анхеля здесь никого нет. В крошечном помещении стояла тишина, только жужжала одинокая муха. Но пока я стоял в дверях, к ней присоединились другие.

Я подошел к телу. Его несколько раз ударили по голове чем-то тяжелым. На потолке остались капли крови. Того, чем его убивали, на месте преступления не было.

Надпись на стене на первый взгляд была сделана кровью, но, присмотревшись, я понял, что это губная помада. Ни окна, ни двери взломаны не были. В квартире ничего не разбросано. Я постарался не оставить отпечатков пальцев, ничего не передвинуть. В его бумажнике было шестьдесят два доллара. На буфете лежало нераспечатанное письмо от тетки. Я с грустью подумал, что, будь у него такая возможность, он бы его прочел.

Полицию я решил вызвать со двора. Сел в кресло и вдыхал аромат бугенвиллеи. В помещении с трупом пахло совсем не так. Дверь можно было закрыть, но этого я делать не стал. Он и так долго пробыл один.

Я сидел, пока не появились двое полицейских. Увидев через распахнутые двери тело Анхеля Томасо, они велели мне поднять руки вверх.

– Не нервничайте зря. Я как раз собирался вас вызвать.

– Мы это тыщу раз слышали, – сказал тот, что постарше.

Их звали Джарди и Силберман. Джарди был старшим, а Силберман новичок. Оба посмотрели на мою рожу, но про синяки не спросили.

Я назвался, сказал, что при мне есть оружие, и объяснил, почему я здесь.

Наручники они на меня не надели, но проверили мое удостоверение личности, забрали пистолет, и мы втроем подошли к дверям.

– Ого! – сказал Силберман.

– Его звали Анхель Томасо, еще – Энди Том. Три года назад он был свидетелем по делу об убийстве.

– Вам не стоит ничего говорить без адвоката, – предупредил Джарди.

– Джарди, я просто рассказываю. Я пытался его отыскать. Конни Бастилла из убойного отдела все про это знает.

Силберман снова посмотрел на мои синяки и спросил:

– Вы с ним подрались, после чего убили?

Джарди велел ему помолчать. Он доложился начальству и повел меня к патрульной машине – ждать опергруппу. Силберман остался в бывшем гараже.

– А как вы, ребята, здесь оказались? – спросил я.

– В участок поступил анонимный звонок. Это были вы?

– Нет. Я уже сказал, я как раз собирался вам звонить.

– Это расскажете детективам. Они сейчас будут.

Приехали еще две полицейские машины. Сержант приказал оцепить улицу, и тут прибыли детективы. Среди них был и Кримменс.

Джарди встретил их на подъезде, показал на меня. Кримменс не сводил с меня глаз. Когда Джарди закончил, Кримменс подошел ко мне.

– Там в самом деле Томасо?

– Сами посмотрите.

– Это вы его убили?

– Когда я приехал, он уже был мертв.

– Это мы посмотрим.

– Жаль, я не приехал сюда на прошлой неделе, когда вы с Бастиллой не смогли его отыскать. Он мог бы остаться в живых.

– Не рассуждайте, Коул. Вам придется побыть здесь.

Кримменс отправился осматривать труп, а Силберман вернулся и сел со мной рядом.

– Это вы его убили? – спросил Силберман.

– Разумеется, нет.

– А по-моему, вы.

Следующие двадцать минут Силберман молчал. Кримменс с напарником вернулись к своей машине. Приехал коронер, и они снова пошли к телу, теперь втроем. Кримменс почти тут же вышел – подъехала полицейская машина с начальством. Оттуда вылезли Бастилла и Маркс. Маркс покосился на меня, но тут подъехал очередной автомобиль. Оттуда вышел высокий детектив пятидесяти с лишком лет. Они с Марксом перебросились парой слов и подошли к Бастилле и Кримменсу. Этот новый, наверное, был Мансон. Маркс и Мансон наконец отправились дальше, а Бастилла с Кримменсом подошли ко мне.

– Для группы, которая уже расформирована, вы, ребята, многовато времени проводите вместе.

Бастилла встала передо мной, скрестив руки на груди.

– Как вы его нашли?

– Его бывший сосед по квартире дал мне телефон родственников Томасо в Техасе. Они мне сказали, что он вернулся сюда и снова решил попробовать стать актером. Этот адрес дал мне его агент.

О Пэт Кайл я без ее разрешения упоминать не хотел.

– Вы с ним разговаривали?

– Я приехал, когда он уже был мертв. А почему вы с Марксом здесь? Я думал, дело закрыто.

– С чего вы решили, что бедняга имел какое-то отношение к делу?

Я пристально на нее посмотрел, но по выражению лица ничего прочитать не смог.

– Потому что вы с Кримменсом его искали, а теперь он мертв. Потому что он был главным свидетелем в деле Беннет и мы уже не сможем ничего у него узнать.

– Вы видели, что написано на стене? Судя по всему, это была любовная ссора. Вы входили в квартиру?

– Вы что, издеваетесь? Мы искали этого человека неделю, он мертв, и вы считаете, что это любовная ссора?

– Вы туда входили или нет?

– Нет. Я заглянул в дверь и понял, что он мертв. – Если бы я признался, что входил, она бы имела полное право меня задержать.

– Вы кого-нибудь подозреваете?

– Возможно, это сделал тот, кто убил семерых женщин. А что с Айви Казик? Вы отыскали мужчину, которого она видела, когда приходила к Берду?

Бастилла поджала губы и покачала головой – будто бы с сожалением. А потом отступила и кивнула Кримменсу. Он поманил меня пальцем – мол, выходи из машины.

– Идемте.

Кримменс развернул меня лицом к машине.

– Встаньте как положено.

– Что это вы делаете, черт подери?

– Хотим убедиться, что вы ничего не взяли с места преступления, – сказала Бастилла. – Если вы откажетесь сотрудничать, вас арестуют за незаконное проникновение в жилище и по подозрению в убийстве.

Кримменс обшарил мои карманы, мои бумажник и мобильник выложил на капот машины. Блокнот он тоже забрал. Пока Кримменс меня обыскивал, Бастилла полезла на заднее сиденье, где только что сидел я. Интересно, что она там искала?

– Проверь его носки и ботинки.

Маркс и Мансон вернулись и стояли рядом, пока Кримменс меня обыскивал. Затем они втроем о чем-то посовещались, Мансон пошел к своей машине, позвонил по мобильному. Кримменс закончил, и Маркс с Бастиллой обернулись к нам.

– Босс, он чист.

– Оставьте нас. Когда я закончу – он ваш.

Кримменс и Бастилла отошли к машине детективов.

– Так вот как ваше дело закрыто, Маркс, – сказал я.

Маркс, поджав губы, рассматривал меня.

– Вам должно быть стыдно, Коул, – процедил он.

– За то, что я делаю вашу работу?

– За то, что вы нарушили даже тот покой, который удалось обрести семье Репко. В какую игру вы играете? Хотите заработать гонорарчик, рассчитываете, что родственники погибших вас наймут?

– Я пытаюсь набрать голоса и баллотироваться на должность. Мне нужны деньги, чтобы нанять «Левередж». Вы их рекомендуете?

– Полегче, Коул, – сказала Бастилла.

– Маркс, я отлично знаю, что вы с ними работаете. Это они вам посоветовали закрыть дело Берда? Чтобы была возможность сообщить радостное известие?

Маркс густо покраснел:

– Вы хам и мерзавец!

– А семье Репко известно, что вы вмешались в расследование по делу их дочери, чтобы защитить тех, кому вы обязаны?

– Садитесь в машину, Коул, – велела Бастилла.

Маркс вернулся к Мансону, Бастилла пошла за ним. Около машин начальства они посовещались, и Мансон уехал. Бастилла села в машину к Марксу, и они тоже уехали. Меня держали на заднем сиденье у Джарди почти два часа, сначала Кримменс с напарником, потом то один, то другой, потом вместе. Они расспрашивали меня про Томасо, про все, что я увидел на месте преступления. Я рассказал, что проверил, не были ли вскрыты двери и окна – понимал, что они найдут мои отпечатки пальцев, но отказался признать, что входил в помещение. Про все остальное я не врал. Вопросы были уместные – их задали бы каждому, кто оказался на месте преступления. Подошел криминалист, взял у меня отпечатки пальцев. Мы пошли по третьему кругу, и тут Кримменсу позвонили на мобильный. Он выслушал звонившего и сказал:

– Разумеется, шеф. Мы все еще его допрашиваем. – Он послушал еще и протянул трубку мне. – Это Маркс.

Я взял аппарат.

– Слушайте меня внимательно, Коул, – сказал Маркс. – Лейтенант Пойтрас сказал, что вы с ним друзья. Насколько я понял, вы – крестный одного из его детей.

У меня это вызвало раздражение и почему-то страх.

– Это вас не касается, Маркс!

– Я дал лейтенанту приказ опечатать дом Берда и не отвечать ни на какие вопросы по делу. Однако вы, штатский, оказались на месте преступления, причем в сопровождении лейтенанта, что было прямым нарушением моего приказа, да еще на глазах у свидетелей. Вы меня слышите?

Я почувствовал железный привкус во рту.

– Слышу…

– Я мог бы доложить о поведении Пойтраса в комиссию по административным наказаниям. И это положило бы конец его карьере.

– Чего вы добиваетесь, Маркс?

– Держитесь подальше от Репко. Держитесь подальше от порядочных людей из «Левередж» и от моего дела. Вы меня поняли?