Текст книги "Бокал звезд"
Автор книги: Роберт Янг
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)
VII
Мы стояли на зеленой вершине холма в теплых лучах ослепительного бело-голубого солнца. Пологий склон спускался в плодородную долину, где виднелись фруктовые сады, виноградники и изумрудные лужайки. Вдалеке, за нежной зеленью молодого леса сверкала извилистая река.
Купол неба над нашими головами был какого-то невиданно чистого, не по-земному лазурного цвета, и по нему карабкалось солнце – ласковое божество. Под этим солнцем, почти у горизонта, висело еще одно, крошечная алмазная точка – настоящая утренняя звезда.
В те первые упоительные мгновения новой реальности мы совершенно позабыли о человеке без лица.
Только оторвав глаза от небывалого неба, мы заметили на земле мертвое тело и поняли, что наш сон закончился и никогда больше не вернется.
Я увидел замешательство в глазах Дианы.
– Актус просто не успел все объяснить, – начал я. – Понимаешь, мгновенное перемещение с Земли на Сириус-9 никак не вязалось с нашими субъективными представлениями. Мы подсознательно рационализировали его, что и вылилось в наш навязчивый сон.
Между Землей и Сириусом приблизительно восемь и две трети светового года. Насколько мы знаем, скорость света невозможно превысить, поэтому ни одно тело не способно долететь до Сириуса быстрее восьми лет и восьми месяцев. Следовательно, чтобы иметь смысл с точки зрения априорного знания, наше перемещение должно было начаться заранее. Все это, разумеется, происходило подсознательно и в виде сна. А наше постоянное ощущение невероятной скорости – скорости света – и убежденность, что мы путешествовали из одной точки в другую, лишь подкрепляют этот вывод.
Каждому из нас пришлось рационально объяснять не только свое мгновенное перемещение, но и своих спутников. В начальной фазе сна мы не пытались увидеть друг друга, как нам казалось. Мы пытались «вспомнить» друг друга – из будущего. Подобный парадокс возможен потому, что истинная реальность, вещь в себе, существует вне времени.
– А как же Дестейл? – спросила Диана.
Я взял ее за руку, и мы спустились к мертвецу. Она отвернулась, но я опустился на колени возле неподвижного тела и заставил себя прикоснуться к безвольному запястью. Оно было еще теплое, но без единого намека на жизнь.
Я встал.
– Дестейл явно умер уже здесь, вот почему он видел сон – только не тот же самый. При телепортации Акту су пришлось передать информацию, что точка нашего назначения – девятая планета системы Сириуса. Поскольку Дестейл, как и все аристократы, сведущ в науках, то наверняка знал, что Сириус в 8,65 световых годах от Солнца. Однако Дестейлу не потребовалось включать в свою априорную рационализацию кого-то помимо него самого, так как он не знал, что мы с тобой тоже участвуем в телепортации.
Так что, по всей видимости, ему снилась лишенная пространства, света и времени пустота, в которой не было ни единой души. А вдобавок к невероятной скорости он ощущал кое-что еще. Боль.
Диана содрогнулась.
– Какой ужас!
Мы долго молчали. Нежный ветерок веял из долины, лаская наши лица. Пели птицы, пахло луговыми травами.
Внезапно Диана опустилась на колени и отщипнула былинку. Протянула ее к голубому солнцу, растерла в пальцах до зеленой кашицы. Вопросительно взглянула на меня.
– Ты доказала лишь, что Актус сумел создать мир идентичный тому, который создало человечество на другой стадии вещи в себе – Земли. Поскольку самому творцу не удалось воспользоваться собственным творением, напрашивается вывод, что движение через вещь в себе возможно лишь посредством разума, непосредственно не участвующего в этом движении и достаточно мощного, чтобы преодолеть априорный фактор.
– Трава совсем как настоящая, – сказала она, глядя на свою ладонь.
– Она и правда настоящая. Субъективно реальная. А кроме субъективной реальности нас больше ничего не должно интересовать, ибо это единственная реальность, которую мы знаем или узнаем когда-нибудь. Девятая планета от Сириуса не менее достоверна, чем третья от Солнца.
Диана вдруг смущенно усмехнулась.
– В одном отношении, пожалуй, даже достовернее.
– В каком же? – Я озадаченно взглянул на нее.
– Здесь мы точно знаем, что Творец существовал.
Мы похоронили Дестейла на склоне холма, затем, держась за руки, стали спускаться в долину к синеве реки. Я чувствовал в себе новые жизненные соки, радостно ощущал силу подаренной Актусом здоровой ноги. Воздух искрился, солнце пригревало. Полевые цветы у подножия холма расступались перед нами, буйная зелень садов скользила навстречу. Долина была истинным райским садом, ослепительной многоцветной поэмой новой жизни.
Диана остановилась под пышным деревом и сорвала спелый красный плод. Мне вдруг вспомнились слова Акту-са, что альтернативная реальность должна быть продумана вплоть до мельчайших деталей и содержать вариации или дубликаты всех объектов восприятия, возникавших в массовом поле идей как в прошлом, так и в будущем.
И тут я заметил обвившего дерево змия.
Я выбил плод из руки Дианы, не дав донести до губ. Скорее всего, хомо сапиенс II окажется таким же ковачом[12]12
Имеются в виду потомки библейского Каина. «Цилла также родила Тувалкаина, который был ковачом всех орудий из меди и железа». (Бытие, 4:22).
[Закрыть]орудий, как и хомо сапиенс I, но пускай хотя бы начнет жизнь с чистой совестью!
БЕГЛЕЦЫ
И сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю.
Книга Бытия 1:28
В очереди Уоррен кожей ощущал на себе чей-то взгляд, но поворачиваться не спешил. Только выложив перед электронным кассиром покупки и продуктовую карточку, опасливо глянул по сторонам. Никто вокруг не обращал на него внимания. Внезапно он встретился глазами с управляющим робомаркета, наблюдавшего за происходящим сквозь крохотное окошко в узком, словно гондола, кабинете.
Страх как рукой сняло. Менеджер обязан следить за клиентами. Электронного кассира одурачить нелегко, а ограбить еще трудней, однако прецеденты были и наверняка будут. Уоррену почудилось, что следят за ним. На самом деле смотрят за всеми.
На парковке тревоги развеялись окончательно. Просторная площадь в два акра была сплошь уставлена «шутками», «прибаутками», «штучками», «дрючками», «охами» и «ахами». Словом, одна мелочь. Даже за городом, где они с Дианой недавно обосновались, не водили ничего крупнее карет.
Взять хотя бы его «штучку» – приземистая, с гладким корпусом и отдельными сиденьями. Пошлая роскошь, но не пошлее, чем передвигаться на своих двоих. Прошагав триста метров, Уоррен бросил покупки на сиденье, сам устроился рядом и, примкнув к веренице других карет, порулил к выезду. Пять минут спустя он уже мчал по автостраде к апартмотелю, где ждала Диана.
После ночной смены по телу разливалась приятная усталость. В жизни не думал, что с таким удовольствием будет работать в ночь, но когда подвернулась вакансия инженера-наладчика в боулинг «Бомар», он не раздумывая согласился. Горький опыт подсказывал: чем меньше вокруг народу, тем меньше шанс, что тебя опознают. Уоррен давно забыл свой натуральный цвет волос, простился с усами, которыми так гордился. Стараниями федеральных каналов его физиономию не знали только какие-нибудь отшельники – по ящику то и дело крутили интервью из вестибюля больницы, когда ушлые репортеры загнали их с Дианой в угол. Из-за этого супругов уже дважды разоблачали, и удавалось спастись только благодаря расторопности полиции.
С другой стороны, Уоррен не жалел, что пришлось бежать из Девятого Мегалополиса – жизнь в Пограничье пришлась им с Дианой по душе. И почему он раньше не додумался переехать за город! Какой простор – на сотню метров ни единого здания. Изредка даже возникает ощущение свободы, недоступное в мегалополисе. Как там у Вордсворта?
Здорово подмечено. Как будто строчки писались совсем недавно, а не три столетия назад.
Час и двадцать километров спустя, припарковав «штучку» на автодереве, Уоррен уселся за накрытый стол. Пока завтракал, Диана разбирала покупки. Брюнетка, а в прошлом ослепительная блондинка, она уже сменила три имени: Эвелин, Глория, Ивонна. Уоррен не отставал, успев побывать Уэйном, Эвереттом и Теодором.
– Познакомилась сегодня с соседкой. – Диана высыпала пятьдесят граммов песку – недельную норму – в сахарницу. – Она чуть позже заглянет – будем учиться готовить свинятину как по телевизору.
Страх ледяными пальцами стиснул горло.
– По-моему, не лучшая идея…
– Нельзя вечно жить отшельниками, – парировала Диана. – Особенно за городом. У людей сразу возникнут подозрения. Тем более, Мейбел такая веселая, общительная, дружелюбная.
– В прошлый раз толпу науськала отчаявшаяся домохозяйка.
Диана осеклась, побледнела.
– Даже слышать не хочу!
– Понимаю, милая. – (Спустя столько времени с языка так и норовило сорваться «Ивонна»). – Только учти, страсти еще не улеглись. Сейчас Мейбел не признала в тебе Еву. Но а вдруг заметит сходство, начнет вспоминать, где и когда тебя видела… да ты и сама знаешь. А когда вспомнит, нам снова придется бежать.
– Да, но ее муж – сыщик. Ради него Мейбел будет молчать.
Однако Уоррена по-прежнему мучали сомнения.
– От этих домохозяек всего можно ожидать. Она ведь из отчаявшихся? Детей-то в округе нет.
– Они с Биллом пытались, но получили отказ.
При любом упоминании о детях на глаза Дианы наворачивались слезы. Слезы и страх с оттенком вины. Уоррен страдал не меньше, но никогда не выказывал своих чувств, а тему детей затрагивал только в самом крайнем случае.
Как, например, сейчас.
– Добреньких нужно опасаться в первую очередь.
– Знаю, – вздохнула Диана. – Но дни и ночи здесь тянутся бесконечно, а она такая приветливая, Уэйн… то есть, Уоррен. И потом не забывай, ее муж – детектив. Думаю, с ними можно завести знакомство.
Уоррен сдался. Может, она и права, а он просто становится затворником – порыв естественный, но далеко не самый лучший.
– Ладно, подруга так подруга. Какие еще новости?
Он проспал весь день и проснулся только в пять, когда прохладное августовское утро сменилось душным полднем. Рокот карет на трассе заглушало ленивое стрекотание саранчи. Во дворе апартмотеля висело знойное марево.
Завернувшись в халат, Уоррен прошествовал на кухню, где застал жену вместе с Мейбел. Диана не обманула: от соседки буквально веяло праздником. Маленькая, задорная, с буйной россыпью темных кудряшек, она легко сошла бы за девчонку, если бы не тяжелая грудь и налитые бедра.
– Ну прямо как мой Билл! – воскликнула Мейбел, едва Диана представила их друг другу. – Тот за восемь часов сна обрастает как медведь.
Уоррен потер щетину на щеках, подбородке и ухмыльнулся.
– Уговорили. Пойду приведу себя в божеский вид.
– Ни в коем случае! – засмеялась соседка. – Обожаю небритых. По-моему, это символ зрелости. Диана, признавайся, твой созрел?
Вопрос был задан шутливым, наигранно-простодушным тоном, однако возымел обратный эффект. Диана вспыхнула, потом побледнела, губы у нее затряслись. Но каким-то чудом женщина сумела взять себя в руки.
– Еще как созрел! Живи мы в давние времена, расплодились бы почище мартышек.
– Все-таки надо побриться. – Пунцовый от смущения Уоррен поспешил в ванную.
Через двадцать минут он вернулся чисто выбритый, в слаксах и рубашке. За столом Диана и Мейбел горячо обсуждали преимущества свинятины и недоговядины. Их болтовня создавала приятную атмосферу уюта, будничности и товарищества, которой так недоставало маленькой квартирке. Может, новая подруга и впрямь пойдет Диане на пользу – и ему заодно. Оставаясь только наедине друг с другом, они обречены помнить. Хотя, бог свидетель, настало время забыть. Полгода бесконечных угрызений совести с лихвой искупают злодеяние… да какое там злодеяние! Так, ошибку, совершенную даже не ими!
Однако пять часов спустя, по пути на работу, лавируя в бурном потоке карет, Уоррен снова уверился, что дружба с кем-либо – предприятие по меньшей мере опасное. Во-первых, всегда есть риск сболтнуть лишнего, во-вторых – угроза ненароком выдать себя. Расслабляться нельзя ни на секунду.
Впрочем, Диана – стреляный воробей.
«Прибаутка» и впрямь села ему на хвост или водитель попросту зазевался? Минуты три назад, на обгоне, Уоррен уловил вспышку узнавания в его взгляде. Может, померещилось? Словно в подтверждение этой мысли, «прибаутка» перестроилась в другой ряд и вскоре скрылась за поворотом.
Хуже нет, когда твою физиономию крутят по ящику – оправдан буквой закона, виновен в глазах людей. Всюду, куда ни пойдешь, чудится слежка – и нет гарантии, что это не так.
Парадокс, но убежать от толпы сложнее, чем от полиции. Толпа повсюду, от нее не спрячешься. Единственный вариант – раствориться в ней, смешаться с людской массой, уповая на короткую память соседа. Уповая, что в один прекрасный день кошмар закончится, минует опасность, перед которой практически бессилен даже закон.
Наутро он познакомился с мужем Мейбел. У Билла выдался выходной, и они собрались в Девятый Мегалополис, на шестичасовое сенсорное шоу. Диану с Уорреном пригласили с собой. Билл, мускулистый ирландец с проницательными голубыми глазами, совсем не походил на копа. Уоррен мгновенно проникся к нему симпатией.
Однако его по-прежнему терзала тревога.
– Я пас. Нужно поспать перед работой.
Он покосился на Диану в надежде, что та откажется ехать. Но она молчала, только смотрела на него умоляющим взглядом.
Уоррен вздохнул.
– Поезжай.
Домой она явилась, сияя от счастья.
– Фантастика! Сроду не испытывала ничего подобного! Шесть часов ярких эмоций. Я словно заново родилась. Жаль, что ты не смог вырваться!
Перерождение вернуло ей здоровый румянец, зажгло веселые искорки в глазах. Уоррен вдруг захотел остаться на ночь дома, с женой, ощущая гладкую теплоту бедер и умопомрачительную мягкость груди. Он с удивлением осознал, что по-настоящему желает ее – впервые с тех пор, когда… впрочем, неважно. Главное, они оба воспылали давно забытой страстью. Может, теперь все наладится.
В дверь постучали, и в комнату заглянула Мейбел.
– Диана, совсем забыла – завтра у меня шоппинг, нужно наведаться в робомаркет. Составишь мне компанию? Ненавижу шляться по магазинам в одиночестве!
Диана вопросительно посмотрела на мужа; ее сияющее лицо убеждало лучше всяких слов. Приносят ей прогулки такую радость – значит, пусть гуляет, и плевать на риск. В конце концов, разве не опасность двигатель прогресса? Если сидеть тише воды, ниже травы, вся жизнь пройдет мимо.
– Поезжай, милая, – кивнул Уоррен. – Попробуешь для разнообразия отовариться в сельской лавке.
Диана хихикнула.
– Я только поглазею, пока Мейбел закупается.
– Решено, завтра в половине десятого. – Соседка вдруг заговорщически подмигнула. – Все, убегаю. После шоу Билл у меня любит попроказничать. Диана, увидимся утром.
Она исчезла за дверью.
– Мне тоже пора. – Уоррен с опаской глянул на часы. – Рад, что ты хорошо провела время.
Диана шутливо надула губки.
– Я бы провела его еще лучше, будь рядом со мной ты. Такие шоу приятней ощущать вместе с мужем.
– Завтра у меня выходной. А в субботу мы…
Диана бросилась ему на шею и крепко поцеловала.
– Пойдем на шоу! Я не прочь испытать все заново. Тем более, с тобой каждый раз как первый. Возьмемся за руки, словно…
– Словно влюбленные.
– Точно! Все будет как прежде: взберемся на высокую гору, заночуем в живописном шале, спустимся по чистой реке к морю. Наведаемся к лунным кратерам, выпьем по бокалу вина на Марсе. Прощай, Земля! Мы улетаем к звездам.
Они чмокнулись на прощанье. Забрав с автодерева «штучку», Уоррен порулил на работу.
Всю ночь, возя чистящий агрегат по дорожкам для боулинга, он не переставая думал о жене. А утром застал ее в том же чудесном расположении духа. Для похода в магазин она надела розовое платье-разлетайку. Подол туманом вился вокруг ног, пока Диана накрывала на стол, сквозь прозрачный лиф виднелась грудь. Уоррен притянул ее к себе поцеловать, и в этот момент нагрянула соседка.
– Надо же, милуются ни свет, ни заря!
Диана демонстративно уселась мужу на колени.
– А что такого?
– Да в прежние времена вы бы расплодились как мартышки. Ладно, не смею мешать, подожду в карете.
– Две минуты. – Покончив с сервировкой, Диана поцеловала Уоррена и отбыла.
– Нас пригласили на ужин, – объявила она с порога. – Мейбел получила дополнительный паек. (Зни с управляющим добрые друзья.
Уоррену вспомнился пристальный взгляд, устремленный на него из окошечка тесного кабинета в понедельник. Страх ледяным кубиком проник в желудок.
– Ты и с управляющим познакомилась?
– Конечно. Милейший человек, обещал помочь с продуктами. Излишки все равно накапливаются, грех не поделиться.
Кубик льда растаял, испарился. Уоррен принял душ, побрился, сменил влажную от пота одежду, и ровно в половину шестого они с Дианой стучались к соседям. Жара стояла адская, в довершении с юга дул невыносимый, обжигающий ветер. Благо, Мейбел предусмотрительно распахнула окна, и в гостиной царило подобие прохлады. Соседские гостиные были точной копией друг дружки. Как и все апартмотели в округе.
– Билла срочно вызвали на работу, вернется чуть позже, – сообщила Мейбел. – Садитесь, сейчас принесу вам выпить.
Гости повиновались. По телевизору шла какая-то передача, Уоррен без интереса покосился на экран и стал наблюдать, как за окном дрожит и колеблется марево. Несмотря на духоту, из соседних квартир высыпал народ. Мужчины, женщины сбились в кучу и живо обсуждали что-то, но их слова тонули в рокоте автострады.
На кухне весело звякали кубики льда. Мейбел вернулась в гостиную, неся поднос. Что-то в ней неуловимо изменилось. От нехорошего предчувствия по спине Уоррена пробежал холодок.
Мейбел вручила всем высокие стаканы.
– Ваше здоровье.
Они выпили. Ледяные кубики звенели, словно китайские колокольчики. Уоррен осторожно выглянул во двор. Перед домом затормозили несколько карет, их водители присоединились к группе соседей. Та стремительно разрасталась.
Скоро здесь будет толпа…
Содрогнувшись, Уоррен исподлобья глянул на телефон. Скольким Мейбел успела растрезвонить? Наверное, двум-трем. Чтобы запалить шнур, достаточно пары звонков.
– Билл ведь не придет, верно?
Мейбел и глазом не моргнула.
– С чего ты взял?
– Он бы не допустил.
– Ты о чем, милый?
Уоррен вскочил и рывком поднял Диану на ноги. Добраться бы до «штучки» и на шоссе, там ничего не стоит оторваться от преследователей.
– Скорее, Диана, уходим!
Отбросив притворство, Мейбел схватила со столика пистолет – «борхардт-люгер», допотопный, но в боевом состоянии, а главное заряженный.
– Сядь на место, кролик! – скомандовала она. – И ты, крольчиха.
Оба безропотно подчинились. К Диане вернулся затравленный взгляд, боль от осознания, что тебя ненавидит весь мир. Уоррен хорошо знал это чувство, но на сей раз отчаяния не было. На сей раз он почти обрадовался – почти, если бы не Диана. Как надоела вечная беготня, надоело прикидываться, что завтра все будет иначе, надоели люди. Даже бояться надоело.
– Управляющий постарался, да, Мейбел? Увидел меня в понедельник, взял у кассира адрес, выяснил, что ты живешь по соседству. Меня он сразу узнал, но хотел взглянуть на Диану, чтобы удостовериться, а потом сдать нас с потрохами. Ты втерлась к ней в доверие, повела за покупками, не вызывая лишних подозрений. А после сдала.
– Умница, кролик!
– Ты не понимаешь, что творишь! – воскликнула* Диана. – Мы не виноваты, генетически ничего не предвещало, все случилось по недосмотру врачей. Их объявили виновными, не нас. Нас полностью оправдали.
– Закон может и оправдал, но не люди. Мы никогда не простим!
Забыв на мгновение про Уоррена, Мейбел обращалась только к Диане. Лицо соседки исказила гримаса жгучей ненависти. Налет благопристойности исчез, обнажив подлинную сущность во всей красе.
– Пристрелить бы тебя, да народ обидится. Из-за тебя они все лишились самого дорогого, пусть хоть полюбуются, как ты корчишься в муках. Ты и твой кролик-муженек!
Диана заплакала.
Уоррен снова повернулся к окну. Кареты все прибывали, толпа росла как на дрожжах. Вдобавок, она обрела голос – приглушенный, ропщущий. И до боли знакомый.
Кто-то из мужчин перебросил веревку через свободную ветку автодерева, будто темная полоса прорезала багровое августовское небо.
Очередная карета въехала во двор, из нее выскочила знакомая фигура и бросилась к злополучному апартмотелю. Билл. Он вихрем ворвался в комнату и с порога накинулся на жену.
– Я сразу догадался, что ты затеяла! Отослала меня под дурацким предлогом, а сама! Мейбел, ради всего святого, неужели тебе совсем наплевать на мою работу? – Бледный, как полотно, он вырвал пистолет у нее из рук.
– Очнись! Они же Кролики! – взвизгнула жена.
– Понял, когда увидел толпу. Идиотка! Теперь мне их спасать.
Мейбел потянулась к «люгеру», но Билл оказался проворней и залепил супруге пощечину. Женщина рухнула в кресло. Не мешкая, Билл поволок Уоррена с Дианой к двери.
– Скорей, пока они окончательно не озверели.
С «люгером» и полицейским значком наперевес он принялся расчищать путь. Затравленная чета следовала за ним по пятам. Люди напирали со всех сторон. Ропот перешел в зловещий гул. Билл взмахнул пистолетом.
– Эти люди под моей защитой. Не смейте приближаться, иначе буду стрелять.
Толпа нехотя отступила.
Перебежками троица добралась до автодерева. Билл спустил с ветки «штучку» Уоррена.
– Забирайтесь, живо. И проваливайте.
– Грязные твари!
– Расплодились, Дионны[14]14
В 1934 году канадская семья Дионнов прославилась на весь свет рождением пятерняшек. Однояйцевых близнецов, девочек, в первые же дни отняли у родителей и поместили в специальный питомник, впоследствии превратив в национальную достопримечательность для заработка денег.
[Закрыть] проклятые!
– Прикончим их! Прикончим!
– Пошевеливайтесь, чего вы ждете! – рявкнул Билл.
Диана уже рыдала в голос.
Уоррен помог ей забраться в карету, сам сел на водительское кресло и хотел поблагодарить своего спасителя за смелость. Однако ненависть в глазах соседа остудила его пыл. Мотор взревел, «штучка» рванула на трассу, где ее поглотил поток карет и грузовиков.
Ночь застала опальных супругов в дороге. Диана больше не плакала, глядя, как за окном мелькают огни заправок и кафе.
– Мои малыши, – повторяла она. – Отдайте мне моих малышей.
Они снова переедут и начнут все заново. С помощью правительства сменят имена, страховку – втайне, чтобы никто не узнал. Обоснуются в новом апартмотеле, Уоррен найдет работу. А дальше – только ждать, когда уляжется шумиха и ненависть сойдет на нет. Ждать в надежде, что их, наконец, оставят в покое и вернут близнецов. А пока придется прятаться, затаиться там, где их никто не найдет. В толпе, среди людей.
