сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 33 страниц)
Дом Де Вир был уничтожен всего несколько дней тому назад, так что вызов от верховной матери Мензоберранзана вряд ли можно было считать простым совпадением.
– Каждый Дом знает, – громко ответила Мэлис, не считавшая, что молчание должно быть непременной мерой предосторожности в пределах её собственного дома.
– Неужели улики против нас столь весомы, что правящий совет будет вынужден принять соответствующие меры? – Она пристально посмотрела на Бризу своими темными глазами, попеременно светившимися то красным светом инфразрения, то тёмно-зелёным в нормальном свете. – Этот вопрос мы и должны задать.
Мэлис ступила на балкон, но Бриза схватила её за подол тяжёлого чёрного платья, пытаясь остановить.
– Надеюсь, ты не собираешься идти за этой штуковиной? – удивлённо спросила она.
Мэлис ответила взглядом, в котором читалось ещё большее изумление.
– А ты как думаешь? – ответила она. – Мать Бэнр не стала бы открыто вызывать меня, если бы хотела причинить мне вред. Даже её власть не так велика, чтобы она могла игнорировать законы города.
– Ты уверена, что тебе ничто не грозит? – спросил искренне обеспокоенный Риззен.
Если Мэлис убьют, Бриза станет хозяйкой дома, а Риззен сомневался, что старшая дочь захочет терпеть возле себя мужчину. Даже если эта ужасная женщина действительно пожелает иметь партнера, Риззен не хотел бы выполнять эту роль.
Он не был отцом Бризы, он даже не был одного возраста с ней. Понятно, что нынешний отец дома был очень заинтересован в добром здравии Матери Мэлис.
– Я тронута твоей заботой, – ответила Мэлис, зная, чего в действительности боится её муж.
Она освободилась от Бризы, ступила за перила и стала медленно опускаться, поправляя платье. Бриза презрительно покачала головой и знаком пригласила Риззена следовать за ней в дом, решив, что не следует главам семьи испытывать судьбу, одновременно показываясь на народе.
– Ты хочешь, чтобы тебя сопровождали? – спросил Зак, когда Мэлис села на диск.
– Уверена, что, как только я покину пределы нашей территории, сопровождение найдется, – ответила Мэлис. – Мать Бэнр не будет рисковать, подвергая меня опасности, пока я нахожусь под присмотром её Дома.
– Согласен, – сказал Зак, – но, может быть, ты хочешь, чтобы тебя сопровождал эскорт Дома До'Урден?
– Если бы в этом была необходимость, прислали бы два диска, – ответила Мэлис тоном, не допускающим возражений. Её стало раздражать беспокойство окружающих её домочадцев. В конце концов, она была верховной матерью, самой сильной, самой старой и самой умной, и не любила, когда ей навязывали чужое решение. Обращаясь к диску, она сказала:
– Выполняй свое задание, и покончим с этим! Зак чуть не фыркнул, услышав эти слова.
– Мать Мэлис До'Урден, – из диска донесся магический голос, – Мать Бэнр приветствует тебя. Давненько мы не виделись с тобой.
«То есть никогда», – показала жестами Мэлис Заку.
– В таком случае вези меня в Дом Бэнр! – приказала она. – Я не желаю тратить время на разговоры с магическим ртом!
Очевидно, Мать Бэнр предвидела нетерпение Мэлис, ибо, не сказав больше ни слова, диск покинул территорию До'Урден.
Зак закрыл за ним ворота, потом быстро подал знак своим воинам. Мэлис не хотела, чтобы эскорт сопровождал её в открытую, но шпионская сеть До'Урден будет незаметно следить за каждым движением диска до самых ворот огромной территории правящего дома.
Догадка Мэлис об эскорте была правильна. Как только диск покинул территорию До'Урден, двадцать воинов-женщин Дома Бэнр вышли из укрытия вдоль бульвара. Они образовали защитный ромб вокруг приглашённой верховной матери.
Стражницы, стоящие в вершинах ромба, были одеты в чёрные платья, украшенные на спине изображением большого фиолетово-красного паука, – платья верховных жриц.
«Дочери самой Бэнр», – удивилась Мэлис, ибо только дочери знатной женщины могли получить такой ранг. Какую заботу проявила первая верховная мать, чтобы обеспечить безопасность Мэлис на время поездки!
Рабы и Дроу простолюдины, толкаясь, разбегались врассыпную, чтобы не попасться на пути приближающейся свиты, направлявшейся по извилистым улицам к грибной роще. Только воины Дома Бэнр открыто носили эмблемы дома, и никто не хотел вызвать гнев Матери Бэнр.
Мэлис вертела головой по сторонам, не веря глазам своим и надеясь когда-нибудь тоже получить такую власть.
Через несколько минут, когда группа приблизилась к правящему дому, у Мэлис снова глаза полезли на лоб от удивления. Дом Бэнр состоял из двадцати высоких величественных сталагмитов, соединенных между собой грациозно изогнутыми арочными мостами и парапетами. Волшебные, фантастические огни исходили от тысячи отдельных скульптур, и сотня стражников в богато вышитых мундирах маршировали стройными рядами.
Еще более поразительны были внутренние строения, тридцать малых сталактитов Дома Бэнр, свисавших с потолка пещеры. Некоторые из них соединялись вершинами со сталагмитами, другие нависали над головой, как парящие в воздухе копья. По всей их длине бежали спиральные балконы, напоминающие резьбу винта. И все это было залито волшебным светом.
Магической была и ограда, которая соединяла основания внешних сталагмитов, окружая всю территорию, – гигантская паутина, серебряная на общем голубом фоне остальных сооружений. Кто-то говорил, что это подарок от самой Ллос. Крепкие, как железо, нити паутины были толщиной с руку эльфа Дроу. Если хоть что-то дотрагивалось до ограды, будь это даже самое острое оружие Дроу, оно накрепко прилипало к ней, пока верховная мать не приказывала ограде отпустить жертву.
Мэлис и её эскорт двинулись прямо к симметричной круглой секции этой ограды между двумя самыми высокими внешними башнями. Когда они приблизились, створки ворот закрутились в спираль, потом разошлись в стороны, оставив разрыв, достаточно широкий, чтобы через него могла пройти вся процессия.
Мэлис оставалась сидеть, сохраняя равнодушный вид.
Сотни любопытных воинов наблюдали за процессией, следовавшей к центральному зданию Дома Бэнр – великолепному, сияющему пурпурным светом куполу собора. Простые воины покинули процессию, и только четыре верховные жрицы остались для сопровождения Матери Мэлис внутрь.
Вид, открывшийся с порога собора, не разочаровал её. Над всем господствовал центральный алтарь с рядом скамей, расположенных спиралью по периметру большого зала. На них могли свободно разместиться две тысячи Дроу.
Бесчисленные статуи и идолы заполняли пространство, распространяя спокойный чёрный свет. Высоко над алтарем неясно вырисовывалось гигантское изображение, красно-чёрный мираж, который медленно и непрерывно принимал формы то паука, то красивой женщины Дроу.
– Работа Гомфа, моего главного мага, – объяснила Мать Бэнр со своего высокого сиденья на алтаре, догадываясь, что Мэлис, как и все, кто когда-нибудь приходил в собор Бэнр, испытывает благоговейный страх. – Но даже маги должны знать своё место.
– Знать и не забывать, – ответила Мэлис, сходя с остановившегося диска.
– Согласна, – сказала Мать Бэнр. – Мужчины временами становятся слишком самоуверенными, особенно маги. И все же я хотела бы, чтобы в эти дни Гомф чаще был рядом. Как ты знаешь, он назначен Архимагом Мензоберранзана, и кажется, что он постоянно за работой у колонны Нарбондель или в другом месте.
Мэлис только кивнула, попридержав язык. Конечно, она знала, что главный маг города – сын Бэнр. Все это знали. Все знали также, что дочь Бэнр, Триль, была матерью-хозяйкой Академии – почетное положение в Мензоберранзане, второе после титула верховной матери отдельной семьи. Мэлис почти не сомневалась, что Мать Бэнр и об этом не забудет упомянуть в разговоре.
Прежде чем Мэлис успела сделать шаг к ступеням алтаря, её новый эскорт выступил из тени. Мэлис явно помрачнела, увидев существо, известное под именем иллитида, проницателя. Он был приблизительно шести футов ростом, на целый фут выше Мэлис, с огромной головой. Блестящая от слизи голова напоминала осьминога с молочно-белыми глазами без зрачков.
Мэлис быстро овладела собой. О проницателях, умеющих читать мысли, знали в Мензоберранзане. Говорили даже, что один из них помогает Матери Бэнр. Однако эти существа, более умные и более злые даже по сравнению с Дроу, всегда вызывали отвращение.
– Ты можешь называть его Метил, – объявила Мать Бэнр. – Даже мне не произнести его настоящего имени. Он друг.
Прежде чем Мэлис успела ответить, Бэнр добавила:
– Конечно, Метил дает мне преимущество в нашем разговоре, к тому же ты не привыкла к иллитидам.
Затем, видя, как у Мэлис отвисла челюсть от удивления, она отпустила иллитида.
– Ты прочла мою мысль, – запротестовала Мэлис.
Немногие могли прорваться сквозь ментальные барьеры верховной жрицы, чтобы прочитать её мысли, и это было самым большим преступлением в обществе Дроу.
– Нет! – возразила Мать Бэнр, мгновенно заняв оборону:
– Прошу прощения, Мать Мэлис. Метил читает мысли, даже мысли верховной жрицы, так же легко, как ты или я слышим слова. Он телепат. Даю слово, я и не поняла, что ты подумала это, а не произнесла вслух.
Мэлис подождала, пока иллитид покинет зал, потом поднялась по ступеням к алтарю. Она невольно то и дело поглядывала на призрачного паука-женщину.
– Как поживает Дом До'Урден? – спросила Мать Бэнр с притворной вежливостью.
– Довольно неплохо, – ответила Мэлис, в тот момент больше заинтересованная изучением своей собеседницы, чем разговором.
Они были одни наверху алтаря, хотя, без сомнения, дюжина священнослужительниц прятались в затенённых уголках большого зала, держа под контролем происходящее.
Мэлис сумела не показать презрения, которое чувствовала к Матери Бэнр.
Мэлис была стара, ей было почти пятьсот, но Мать Бэнр была просто дряхлой.
Глаза её видели начало и конец тысячелетия, хотя Дроу редко живут дольше семи и ещё реже – восьми столетий. Хотя обычно по виду Дроу нельзя определить их возраст (Мэлис оставалась такой же красивой и полной жизни, как в свой сотый день рождения), Мать Бэнр выглядела старой и морщинистой. Складки вокруг её рта напоминали паутину, ей уже трудно было держать глаза открытыми, тяжёлые веки с трудом подчинялись ей. «Мать Бэнр должна быть уже мёртвой, – подумала Мэлис, а она ещё живёт».
Но находясь уже далеко за пределами своего срока жизни, Мать Бэнр была, тем не менее, беременна и должна была родить всего через несколько недель.
И в этом отношении Мать Бэнр попирала все нормы темных эльфов. Она родила двадцать детей, в два раза больше, чем любая другая в Мензоберранзане, из них пятнадцать были женщины, каждая из которых стала верховной жрицей! Десять детей Бэнр были старше Мэлис!
– Сколько сейчас воинов под твоим началом? – спросила Мать Бэнр, с интересом наклоняясь ближе к Мэлис.
– Триста, – ответила Мэлис.
– О-о, – протянула высохшая старуха, приложив палец к губам. – А я слышала о трехстах пятидесяти.
Мэлис невольно состроила гримасу. Бэнр дразнила её, имея в виду воинов, которых Дом До'Урден приобрёл после нападения на Дом Де Вир.
– Триста, – повторила Мэлис.
– Ну разумеется, – ответила Бэнр, откидываясь назад.
– А Дом Бэнр имеет тысячу? – поинтересовалась Мэлис, просто чтобы быть на равных в разговоре.
– Да, и уже в течение многих лет. Мэлис вновь удивилась, почему эта дряхлая старуха все ещё жива. Несомненно, не одна из дочерей Бэнр мечтает о положении верховной матери. Почему бы им не сговориться и не покончить с Матерью Бэнр? Или почему бы любой из них, особенно тем, которым уже очень много лет, не отделиться своим собственным домом, как это принято у знатных дочерей, которым переваливает за пятьсот? Пока они живут при Матери Бэнр, их дети даже не будут считаться аристократами, их отнесут к рангу простолюдинов.
– Ты слышала о судьбе Дома Де Вир? – прямо спросила Мать Бэнр, так же устав от пустой болтовни, как и её собеседница.
– Какого Дома? – нарочно переспросила Мэлис.
Сейчас в Мензоберранзане не было такого явления, как Дом Де Вир. По мнению любого Дроу, Дом не только больше не существовал – Дома никогда не было.
Мать Бэнр захихикала.
– Конечно, – ответила она, – теперь ты верховная мать Девятого дома. Это большая честь. Мэлис кивнула.
– Но не такая большая, как быть верховной матерью Восьмого дома.
– Да, – согласилась Бэнр, – однако Девятый всего на одну позицию отстоит от места в правящем совете.
– Это действительно было бы честью, – ответила Мэлис.
Она начинала понимать, что Бэнр просто дразнит её, одновременно поздравляя и подталкивая к дальнейшим завоеваниям. При этой мысли Мэлис просияла. Бэнр была фавориткой Паучьей Королевы. Если она довольна восхождением Дома До'Урден, значит, довольна и Ллос.
– Не такая уж это честь, как ты думаешь, – сказала Бэнр. – Мы – это группа старых женщин, сующих всюду свой нос, постоянно придумывающих новые способы наложить руку на то, что им не принадлежит.
– Город подчиняется вам.
– А у него есть выбор? – засмеялась Бэнр. – И все же дела Дроу лучше оставлять верховным матерям отдельных Домов. Ллос не потерпела бы совета, который хоть отдаленно напоминал бы абсолютное правление. Неужели ты думаешь, что Дом Бэнр давным-давно не завоевал бы весь Мензоберранзан, если бы на то была воля Паучьей Королевы?
Мэлис гордо вскинулась в кресле, потрясённая такой заносчивостью.
– Не теперь, конечно, – поспешила объяснить Мать Бэнр. – Город за последнее время слишком разросся. Но раньше, ещё до твоего рождения, Дому Бэнр совсем нетрудно было бы совершить это. Впрочем, нам это не подходит. Ллос поощряет различия. Ей нравится, что Дома уравновешивают друг друга, готовые сражаться бок о бок в общей беде. – Она помолчала немного, и вдруг её сморщенные губы раздвинулись в улыбке:
– И готовые наброситься на любой Дом, впавший у неё в немилость.
Ещё одно прямое упоминание Дома Де Вир, заметила Мэлис, на этот раз непосредственно связанное с волей Паучьей Королевы. Мэлис расслабилась и с удовольствием предалась длительной – полных два часа – беседе с Матерью Бэнр.
И все же, когда Мэлис покидала Дом Бэнр, проплывая на диске над самым великолепным и самым сильным домом во всем Мензоберранзане, она не улыбалась, вспоминая открытую демонстрацию власти. Она не могла забыть, что Мать Бэнр, вызвав её, преследовала двойную цель: неофициально и скрытым образом поздравить её с успехом и ясно дать ей понять, чтобы она умерила свои амбиции.
Глава 5
Знакомство с жизнью
Пять долгих лет почти всё своё время Вирна отдавала заботе о малыше Дзирте. В обществе Дроу это было не столько периодом воспитания, сколько периодом знакомства с правилами и принципами. Ребёнок должен был научиться ходить и говорить, как дети всех разумных рас, но эльф Дроу, кроме того, должен был вызубрить заповеди, которые объединяли это хаотичное общество.
С ребенком мужского пола, в данном случае с Дзиртом, Вирна тратила бесконечные часы, вдалбливая ему, что он по положению стоит ниже Дроу женщин.
Поскольку почти всю эту часть жизни Дзирт провёл в семейном соборе, он не видел мужчин, кроме как во время общих служб. Даже когда все в доме собирались для чёрных церемоний, Дзирт молча стоял возле Вирны, покорно устремив глаза в пол.
Когда Дзирт подрос и стал понимать приказы, Вирне стало легче. И все же она много трудилась над обучением своего младшего брата. Сейчас они изучали замысловатые движения лица, рук, тела, которые составляли безмолвный язык.
Однако частенько она заставляла Дзирта и убирать собор. Это помещение едва составляло пятую часть большого зала в Доме Бэнр, но оно могло вместить всех тёмных эльфов Дома До'Урден, и ещё сто мест оставались бы свободными.
«Не так уж плохо быть матерью-наставницей», – думала Вирна, но всё же ей хотелось больше времени уделять своим собственным занятиям. Если бы Мать Мэлис назначила воспитательницей ребёнка Майю, Вирна уже сейчас была бы посвящена в верховные жрицы. Ещё целых пять лет Вирне предстояло заниматься с Дзиртом, и Майя могла стать верховной жрицей прежде неё!
Вирна отмела эту возможность. Нельзя позволять себе беспокоиться об этом.
Осталось всего несколько лет. Когда Дзирту исполнится десять, его назначат младшим принцем семьи, и он будет служить своему дому наравне с другими. Если результаты работы Вирны не разочаруют Мать Мэлис, Вирна может рассчитывать на награду.
– Поднимись на стену, – дала задание Вирна, – и почисти эту статую.
Она указала на скульптуру нагой женщины на высоте около двадцати футов над полом. Маленький Дзирт в смятении посмотрел на статую. Вряд ли он сможет добраться до неё и почистить, цепляясь за незаметные щели в стене. Однако Дзирт знал, что неповиновение – и даже нерешительность – строго наказывается, поэтому он протянул руку вверх, ища, за что можно ухватиться.
