355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Роберт Энтони Сальваторе » Отступник » Текст книги (страница 22)
Отступник
  • Текст добавлен: 14 сентября 2016, 23:17

Текст книги "Отступник"


Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе



сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 33 страниц)

Альтон всегда понимал, что он – лишь пешка в интриге между двумя Домами, необходимое звено для Матери СиНафай, чтобы она могла осуществить свои предательские планы. Иногда, впрочем, личная неприязнь Альтона к Дому До'Урден заставляла его забыть о собственной неприглядной роли в этом конфликте. Подняв глаза на решительное лицо СиНафай, он понял, что переступил границы дозволенного. В конце грибной рощи, в южной стене пещеры, которая приютила Мензоберранзан, была маленькая, тщательно охраняемая впадина. За обитой железом дверью находилась единственная комната, используемая только для совещаний восьми правящих верховных матерей. Воздух был наполнен дымом от сотни сладко пахнущих свечей: верховным матерям это нравилось. После почти полувекового изучения манускриптов при свете свечей Альтон ничего не имел против такого света, но он чувствовал себя в этой комнате неуютно. Он сидел на заднем конце паукообразного стола, на простом маленьком стуле, предназначавшемся для гостей совета. Между восемью ворсистыми ножками стола размещались троны правящих верховных матерей, украшенные драгоценностями и сверкающие в свете свечей. Верховные матери зловеще и надменно вплывали в комнату и бросали уничтожающие взгляды на мужчину. Сидящая рядом с Альтоном СиНафай положила руку ему на колено и ободряюще подмигнула. Она не дерзнула бы собрать столь представительное совещание, не будучи уверена в важности того, что хотела сообщить. Правящие верховные матери считали свои места дарованными им от природы почетными наградами; они не любили собираться вместе, за исключением чрезвычайных случаев. Во главе паучьего стола сидела Мать Бэнр, влиятельнейшая фигура в Мензоберранзане, дряхлая и иссохшая женщина со злыми глазами и ртом, не умеющим улыбаться. – Мы все здесь, СиНафай, – сказала Мать Бэнр, когда все восемь верховных матерей заняли свои места. – В связи с чем ты собрала совет? СиНафай ответила: – Чтобы обсудить наказание. – Наказание? – в замешательстве повторила Мать Бэнр. Последние годы в городе Дроу было непривычно спокойно, никаких происшествий после столкновения между Текен'дуис и Фрет. По сведениям, которыми располагала первая верховная мать, не было совершенно никаких действий, которые могли бы потребовать наказания, – и уж, во всяком случае, столь вопиющих, чтобы надо было собирать правящий совет. – Что же это за личность, которая заслужила наказание? – Не личность, – пояснила Мать СиНафай. Она оглядела своих коллег, мысленно оценивая их интересы. – Дом. Дармон Н'а'шезбернон, Дом До'Урден. В ответ, как и ожидала СиНафай, послышались недоверчивые вздохи. – Дом До'Урден? – спросила Мать Бэнр, удивленная, что кому-то удалось уличить Мать Мэлис. По сведениям Бэнр, Мэлис всегда была в милости у Паучьей Королевы, а Дом До'Урден незадолго перед этим имел в Академии двух наставников. – В каком преступлении ты намерена обвинить Дом До'Урден? – спросила другая верховная мать. – Не продиктованы ли твои слова страхом, СиНафай? – вынуждена была предположить Мать Бэнр. Некоторые из верховных матерей проявляли интерес к Дому До'Урден. Известно было, что Мать Мэлис претендует на место в правящем совете, и похоже, что благодаря могуществу Дома ей удастся его занять. – У меня есть веские основания так утверждать. – Похоже, что остальные не уверены в этом. Тебе придется обосновать свои обвинения, причём поскорее, если ты дорожишь своей репутацией. СиНафай знала, что, помимо угрозы репутации, ложное обвинение считается в Мензоберранзане преступлением не меньшим, чем убийство. Она начала: – Все мы помним, как пал Дом Де Вир. Семеро из собравшихся сегодня были членами совета наряду с Матерью Джинафе Де Вир. Мать Бэнр напомнила: – Дома Де Вир более не существует. – И все из-за Дома До'Урден, – резко сказала СиНафай. На этот раз вздохи выражали нескрываемый гнев. Раздались слова: – Как ты смеешь так говорить? Другой голос произнес: – Прошло тридцать лет. Всё уже забыто! Мать Бэнр успокоила всех, не дав шуму перерасти в схватку, что было довольно обычным явлением в комнате совета. – СиНафай! – произнесла она сквозь зубы. – Нельзя высказывать такие обвинения! Нельзя открыто обсуждать событие, которое произошло так давно! Тебе известны наши правила. Если, как ты настаиваешь, Дом До'Урден и вправду совершил такое деяние, он заслуживает только похвалы, а не наказания, потому что всё было проделано безукоризненно. Повторяю: Дома Де Вир более не существует. Нет такого Дома. Альтон беспокойно задвигался, испытывая одновременно ярость и отчаяние. Однако СиНафай отнюдь не казалась обескураженной: всё шло именно так, как она предвидела и предвкушала. – О нет, он существует! – ответила она, поднимаясь на ноги, и сорвала капюшон с головы Альтона. – Вот в этом лице. – Джелрус? – спросила ничего не понимающая Бэнр. – Это не Джелрус. Джелрус Ган'етт погиб в ту же ночь, когда погиб Дом Де Вир. Этот мужчина – Альтон Де Вир, он присвоил имя и положение Джелруса, чтобы укрыться от дальнейших преследований Дома До'Урден! Бэнр прошептала какое-то приказание верховной матери, сидящей справа от неё, и подождала, пока та произнесла слова заклинания. Потом она дала знак СиНафай вернуться на своё место и обратилась к Альтону: – Назови своё имя. Альтон ответил, черпая силы в долгожданной возможности открыть своё подлинное имя: – Я – Альтон Де Вир, сын Матери Джинафе. Я был студентом Магика в ночь, когда напал Дом До'Урден. Бэнр взглянула на сидящую справа верховную мать. – Он говорит правду, – подтвердила та. Вокруг паучьего стола поднялся ропот, более всего похожий на ропот удивления. СиНафай поспешила заявить: – Вот почему я созвала правящий совет. – Очень хорошо, СиНафай, – сказала Мать Бэнр. – Прими мои поздравления, Альтон Де Вир, что ты оказался столь находчив и сумел уцелеть. Для мужчины ты проявил большую храбрость и мудрость. Оба вы, конечно, знаете, что совет не может наложить наказание на какой-либо Дом за деяние, совершенное так давно. Да и зачем нам этого хотеть? Мать Мэлис До'Урден в милости у Паучьей Королевы, её Дом подает большие надежды. Если у вас есть особая необходимость наказать Дом До'Урден, вы должны обосновать её перед нами. СиНафай поспешила ответить: – Лично у меня нет такой необходимости. Это событие тридцатилетней давности не должно было бы стать предметом рассмотрения совета. Действительно, Дом До'Урден подает большие надежды, уважаемые коллеги, благодаря четырём верховным жрицам и множеству других средств, не последним из которых является второй сын, Дзирт, лучший выпускник своего класса. Она умышленно упомянула Дзирта, зная, что это причинит боль Матери Бэнр, собственный сын которой, Берг'иньон, последние девять лет уступал талантливому молодому До'Урдену. – Тогда зачем же ты побеспокоила нас? – спросила Мать Бэнр с явным раздражением. СиНафай промурлыкала: – Чтобы попросить вас закрыть кое на что глаза. Альтон стал теперь Ган'еттом, он под моим покровительством. Это он требует отмщения за преступление, совершенное против его семьи, и, как уцелевший член семьи, подвергшейся нападению, он имеет право обвинять! – Дом Ган'етт встанет на его защиту? – спросила удивленная и повеселевшая Бэнр. – Разумеется. Это долг семейства Ган'етт! – Отмщение? – съязвила другая верховная мать, также скорее веселясь, чем негодуя. – А может быть, вами руководит страх? Мне сдается, что верховная мать Дома Ган'етт использует это жалкое создание, Де Вира, в собственных целях. Дом До'Урден претендует на более высокое положение, а Мать Мэлис мечтает заседать в правящем совете, – не угроза ли это для Дома Ган'етт? СиНафай ответила: – Отмщение это или осторожность, но требование Альтона Де Вира должно быть признано законным, к нашему общему благу. – Она улыбнулась и в упор посмотрела на Первую верховную мать. – А возможно, на благо наших сыновей, жаждущих признания. – Правильно, – произнесла Мать Бэнр со смешком, который более походил на покашливание. Война между Ган'еттами и До'Урденами могла стать всеобщим благом, исход её может оказаться совсем не таким, какого ожидала СиНафай. Мэлис была могущественной верховной матерью, и семья её действительно заслуживала более высокого положения, чем ранг Девятого дома. И если действительно случится война, Мэлис, вероятно, добьется места в совете, вытеснив из него СиНафай. Мать Бэнр оглядела собравшихся и по выражению надежды на их липах поняла, что они разделяют её мысли. Пусть Ган'етты и До'Урдены дерутся между собой. Каков бы ни был результат, с угрозой, исходящей от Матери Мэлис для других верховных матерей, будет покончено. Возможно, Бэнр надеялась, что пресловутый молодой До'Урден падет в бою, освобождая дорогу её собственному сыну. И первая верховная мать произнесла слова, которых так ждала СиНафай; их можно было считать молчаливым согласием правящего совета Мензоберранзана. – Вопрос решён, сёстры мои, – объявила Мать Бэнр под одобрительные кивки собравшихся. – Хорошо, что этого дня никогда не было. Глава 19 Обещание славы – Ты нашла след? – прошептал Дзирт, поднимаясь вверх рядом с огромной пантерой. Он похлопал Гвенвивар по боку и понял по расслабленным мускулам зверя, что поблизости опасности нет. – Значит, они ушли, – сказал Дзирт и вгляделся в пустоту прохода. – Брат назвал их злыми гномами, когда мы наткнулись на те следы у пруда. Глупыми и злыми. – Дзирт вложил саблю в ножны и опустился рядом с пантерой на колени, спокойно положив руку на спину Гвенвивар. – Они достаточно хитры, чтобы уничтожить наш патруль. Пантера поглядела вверх, словно понимая каждое его слово, и Дзирт с силой потрепал своего лучшего друга по голове. Он хорошо помнил тот восторг, который испытал, когда, к негодованию Мазоя, Дайнин объявил, что Гвенвивар вместе с патрульной группой будет сопровождать Дзирта. Мазой тогда напомнил Дайнину: – Кошка принадлежит мне! – А ты принадлежишь мне, – ответил командир патруля Дайнин, прекратив тем самым дальнейшие пререкания. При малейшей необходимости Мазой теперь отзывал Гвенвивар с Астрального уровня и посылал пантеру впереди отряда, обеспечивая этим дополнительную безопасность Дзирту, а главное, давая ему бесценного спутника. По незнакомым тепловым следам на стене Дзирт понял, что они вышли за пределы зоны патрулирования. Он сознательно оставил между собой и отрядом большее расстояние, чем предписывалось. Они с пантерой сами позаботятся о себе, а он сможет спокойно расслабиться и отдохнуть, зная, что остальные далеко позади. Эти минуты одиночества позволяли Дзирту разобраться в своих сложных чувствах. Гвенвивар, по-видимому ничуть не осуждавшая его за это, была благодарной слушательницей его рассуждений. – Я начинаю сомневаться в важности всего этого, – прошептал он кошке. Патрули, разумеется, нужны: за одну эту неделю мы уничтожили дюжину чудовищ, которые могли причинить большой вред городу. Но что с того? Дзирт внимательно вгляделся в круглые, широко раскрытые глаза и прочел в них сочувствие. Он видел, что Гвенвивар каким-то образом понимает стоящую перед ним дилемму. – Пожалуй, я всё ещё не знаю, кто такой я и кто такие члены моей семьи. Всякий раз, как я нащупываю путь к разгадке, он заводит меня в такую бездну, что я не могу идти дальше: я боюсь прийти к выводам, которые не смогу принять! – Ты – Дроу, – послышался голос за его спиной. Быстро обернувшись, Дзирт увидел в нескольких футах от себя Дайнина, на лице которого было написано мрачное участие. Дзирт попытался рассеять беспокойство брата: – Гномы бежали перед нашим появлением. – Ты всё ещё не понял, что значит быть Дроу? – спросил Дайнин. – Не понял хода нашей истории, наших перспектив на будущее? – Я знаю о нашей истории то, чему меня учили в Академии, Это были самые первые уроки, которые нам преподали. Однако о нашем будущем, а главное, о том месте, которое мы занимаем теперь, я ничего не узнал. – Ты знаешь, кто наши враги. – О, им нет числа! – с тяжелым вздохом ответил Дзирт. – Они поджидают нас в каждой нише Подземья, чтобы разбить нашу охрану. Но мы не дадимся, и враги окажутся в нашей власти. – Ну, истинные наши враги не кроются в нишах Подземья, – хитро улыбаясь, произнес Дайнин. – Есть другой мир, чужой и злой. Дзирт знал, о чём говорит Дайнин, но заподозрил, что брат чего-то не договаривает. – Волшебный народец, – прошептал Дзирт, и эти слова заставили его вздрогнуть. Всю свою жизнь он слышал о зловредных родственниках, о том, как они загнали Дроу в Подземье. Погруженный в повседневные заботы, Дзирт редко задумывался о них, но всякий раз, когда мысли о них приходили ему на ум, он произносил имя волшебного народца как заклинание против всего, что ненавидел в этой жизни. Если Дзирт и обвинял наземных эльфов в несправедливости к Дроу, как, по-видимому, обвиняли их все его соплеменники, то с ними же он связывал надежды на лучшее будущее для своего народа. С точки зрения здравого смысла, не стоило принимать всерьез глупые легенды о войне между эльфами, этот бесконечный поток вымыслов. Но в глубине души Дзирт отчаянно цеплялся за эти легенды. Взглянув на Дайнина, он повторил: – Волшебный народец. Кто бы это ни был. На сарказм брата, ставший уже привычным, Дайнин ответил: – Они – это те, о ком тебе говорили в Академии. Никаких особых пороков или сверхъестественных достоинств; это мучители нашего народа, изгнавшие нас в далеком прошлом, вынудившие нас…. – Все эти истории я знаю, – перебил Дзирт, встревоженный истерическими нотками в голосе брата, и оглянулся по сторонам. – Если патрулирование закончено, давай подождем остальных поближе к городу. Это место слишком опасно для подобных споров. Он поднялся и повернул назад, Гвенвивар шла рядом. – Оно не так опасно, как то место, куда я тебя скоро отведу, – с ехидной улыбочкой проговорил Дайнин. Дзирт остановился и с любопытством взглянул на брата. – А я-то предполагал, что ты знаешь, – поддразнил его Дайнин. – Нас выбрали потому, что мы лучшая патрульная группа, и в том, что нас удостоили этой чести, немалая заслуга принадлежит тебе. – Выбрали для чего? – Через две недели мы покинем Мензоберранзан. Путешествие продлится много дней и уведет нас на много миль от города. – Сколько именно дней? – спросил заинтригованный Дзирт. – Недели две, а возможно, и три, но дело этого стоит. Мы будем единственными, мой юный брат, кто хоть как-то отомстит нашим самым ненавистным врагам, кто нанесёт славный удар во имя Паучьей Королевы! Дзирту показалось, что он понял, о чём идет речь, но идея представлялась чересчур ужасной, чтобы в неё поверить. – Эльфы! – продолжал сияющий Дайнин. – Нас выбрали для вылазки на поверхность! Дзирт не испытал такого возбуждения, как брат. Он не был уверен, есть ли смысл в подобной миссии. Но, по крайней мере, он скоро увидит наземных эльфов и поймёт, насколько обоснованы его надежды. Кроме того, его восторг умеряла мысль о многочисленных разочарованиях, уже постигших его. Если правда о наземных эльфах как-то поможет объяснить мрачный мир, в котором живут он и его родня, из жизни всё равно уйдет что-то важное. Поэтому им владели разноречивые чувства. – Поверхность, – задумчиво произнес Альтон. – Моя сестра однажды участвовала в таком набеге. Говорила, что это было удивительное приключение. Он взглянул на Мазоя, не понимая, почему лицо молодого Ган'етта выражает отчаяние. – Теперь твой патруль идёт туда. Завидую тебе! – Я не иду, – объявил Мазой. – Почему? – ахнул Альтон. – Такая редкая возможность! Мензоберранзанцы не совершали набегов на поверхность уже лет двадцать, что наверняка раздражает Ллос. Может пройти ещё двадцать лет до следующей вылазки, а к тому времени ты уже уйдешь из патруля! Мазой выглянул из маленького окна комнаты Альтона во двор Дома Ган'етт. – К тому же, – продолжал Альтон, – там, наверху, вдали от бдительных глаз, может появиться возможность расправиться с обоими До'Урденами. Почему бы тебе не пойти? – Ты забыл решение, принятое не без твоего участия? – спросил Мазой, стремительно поворачиваясь к Альтону. – Двадцать лет назад повелители Магика решили, что маги не должны появляться поблизости от поверхности! – Действительно! – ответил Альтон, припомнив то собрание. Магик казался теперь таким далеким, хотя сам он находился во владениях Дома Ган'етт всего лишь несколько недель. – Мы пришли к выводу, что магия Дроу может неожиданно начать действовать по-иному под открытым небом. Во время того набега двадцать лет назад…. – Я знаю эту историю, – проворчал Мазой и закончил начатую Альтоном фразу:

    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю