Текст книги "Запретный город Готхэн (ЛП)"

Автор книги: Роберт Джордан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

на диван и заставил девушку встать на колени. Он сделал это без всякой пощады,

но и не грубо. Красавица коротко зарыдала, более напуганная его спокойствием,

нежели гневом Конана. Одна белая рука правителя обхватила её за запястье, а

другая покоилась на голове пленницы, заставляя девушку смотреть прямо в глаза

раджи, хотя её глаза и пытались избежать его взгляда.

– Ты очень молода и очень глупа, – сказал Константинус глубоким и

проникновенным голосом. – Ты пришла сюда, потому что какой-то дьявол

приказал тебе убить меня, – его рука гладила её так, как человек ласкает собаку.

10

– Посмотри в мои глаза, я твой хозяин. Я не причиню тебе вреда, ты будешь

оставаться со мной и любить меня.

– Да, господин, – ответила девушка тихим голосом, как будто в трансе, а её

глаза уже не пытались избегать глаз Константинуса. Они были широко открыты, и

теперь их наполняло странное сияние. Танцовщица поддалась ласкам раджи. Он

ответил ей улыбкой, что сделала его странно красивым.

– Скажи мне, кто ты и кто послал тебя, – приказал правитель, и девушка

послушно склонила голову, к удивлению Конана.

– Меня зовут Ятала. Мой хозяин Анрад Агронда послал меня, чтобы убить

вас, господин. Я уже более месяца танцую в вашем дворце. Мой хозяин выставил

меня на торги, и все было устроено так, чтобы ваш визирь купил меня вместе с

другими танцовщицами. Всё было хорошо продумано, господин. Я пришла

сегодня вечером, и построила глазки охранникам снаружи. Видя, что я маленькая

и без оружия, они позволили мне приблизиться, и я дунула в их глаза тайным

порошком, который заставил их заснуть. Тогда я взяла у одного из них кинжал и

вошла сюда, а остальное вы уже знаете, господин.

Она прижалась лицом к коленям Константинуса, а раджа посмотрел на

Конана с ленивой улыбкой.

– Что ты думаешь сейчас о моей власти над женщинами, Конан?

– Ты – демон, – сказал открыто киммериец. – Я готов поклясться, что

никакие пытки не заставили бы её рассказать то, в чем она в настоящее время

созналась.

– Это правда. Ты познал мою магическую силу раньше, чем я хотел...

Снаружи зазвучали тихие шаги. Глаза девушки расширились от страха.

– Осторожно, господин мой! – крикнула он. – Это Тамур, душитель

Анрада Агронда. Он пришел за мной, чтобы убедиться...

Конан бросился к двери. Когда открылись двери, в них появилась ужасная

фигура. Тамур был выше и тяжелее, чем киммериец. Он был одет только в

набедренную повязку, а его темно-коричневая кожа была обвита узлами

сухожилий и пучками мышц. Его руки и ноги были словно из дуба и стали, но при

этом человек был гибким, как тигр, а его плечи казались невероятно широкими.

На короткой, толстой шее покоилась нечеловеческая голова. Низкий, покатый лоб,

широкие, подвижные ноздри, жесткий оскал рта, маленькие заостренные уши,

обезьяний, выбритый череп – все выдавало в нем человеко-зверя, настоящего

кровопийцу. За его пояс было заткнуто орудие его профессии, зловещий,

шелковый шнур. В правой руке он держал изогнутый меч. Конан быстро окинул

взглядом необычную фигуру и бросился в атаку с характерной варварам

свирепостью. Его меч сверкнул в воздухе, как яркая, синяя молния в то время,

когда киммериец ударил. Ни одна из сторон не колебалась. Они оба прыгнули и

ударили в одно и то же время, вложив все в этом одном ударе. Кривое и прямое

лезвия столкнулись в воздухе с громким лязгом. Сабля распалась на тысячи

осколков, но до того, как киммериец смог ударить снова, душитель отбросил её

рукоять и, как змея, схватил своего белого врага в бешеные объятия.

Конан отбросил меч, бесполезный в такой тесной схватке, во взаимных

объятиях. В то же время, северянин понял, что борется с опытным и жестоким

врагом. Гладкое, обнаженное тело врага было похоже на большую змею, и столь

же трудное для удержания. Но недаром Конан боролся со своей юности с

борцами. Он блокировал и отразил внезапный удар коленом, а локтем отбил

движение стальных пальцев, пытавшихся провести жестокий, смертоносный

захват. В то же время киммериец напал сам. Тонкий покров цивилизации, что

северянин приобрел, блуждая по миру, исчезла в пылу битвы. Теперь он был

11

просто варваром и дикарем, как хищный зверь, который сражался и ревел в

золотой комнате раджы Зандрагора.

Через плечо Тамура, Конан увидел, что Константинус подходит к мечу,

который уронил варвар. Голубые глаза раджи горели желанием сражения. Варвар

зарычал на раджу, чтобы тот не вмешивался и дал ему закончить бой.

Противники боролись друг с другом, грудь в грудь, двигаясь в железной

хватке взад и вперед. Все это время они были на ногах, один срывая все усилия

другого. Тамур попытался вдавить большой палец в глаз Конана, но киммериец

уткнулся головой в его массивную грудь и сжал врага ещё сильнее, тогда

душителю пришлось отказаться от выдавливания глаза киммерийца и самому

вырываться из его тисков, чтобы спасти свой хребет.

Тамур снова поймал руку Конана в захват, в прорыве сломать её кости.

Локоть треснул бы, как прут, если бы киммериец внезапно не ударил головой в

лицо вендийца. Кровь хлынула потоком, когда голова Тамура откинулась назад, и

Конан, воспользовавшись преимуществом, подставил врагу ногу и толкнул его.

Оба тяжело упали на пол, но душитель извернулся из под киммерийца, который

вдруг почувствовал на своей шее захват, выкручивавший его голову под

тошнотворным углом. Он задохнулся, когда Тамур вбил ему колено в пах. Когда

захват Конана непроизвольно ослабел, темнокожий убийца отпрыгнул,

выхватывая из-за пояса набедренной повязки свой боевой шнур. Конан медленно

поднялся, ослабленный столь подлым ударом. С триумфальным нечеловеческим

криком Тамур вскочил и набросил на него веревку. Киммериец услышал крик

девушки и почувствовал, как сжимается вокруг его горла тонкий змеиный шнур,

который сразу же передавил его дыхание. Но в, то, же время варвар с ужасной

силой ударил вслепую. Его стальной кулак врезался Тамуру в челюсть, словно

таран в борт корабля. Душитель упал, как бревно, а Конан, задыхаясь от удушья,

сорвал веревку и отбросил её. Тамур снова вскочил на ноги с безумием в глазах.

Киммериец прыгнул на него, яростно избивая кулаками. Отражение такой

атаки было не по силам Тамуру. У варваров не было традиций боя на кулаках. Но

Конан приобрел эти навыки в аквилонской армии. Удар пришелся вендийцу прямо

в рот, выбил зубы и залил кровью лицо. Душитель ответил только одним ударом,

который знал: шлепком широко открытой ладони по голове. Конан зашатался, и на

мгновение увидел вокруг себя звезды. Но он тут же ответил страшным ударом по

ребрам, который заставил Тамура, задохнуться и упасть на колени.

Душитель схватил Конана за ноги и потянул вниз. И снова они боролись на

близком расстоянии. Но безжалостный киммериец почувствовал, что его

противник ослабевает, и удвоил ярость атаки, как чувствующий кровь тигр. Он

наклонил своего врага вниз и назад, пока не нашел смертельный захват, которым и

задушил противника. Северянин вдавливал пальцы все глубже и глубже, пока не

почувствовал, что жизнь ускользнула из под них, а извивающееся тело вендийца

застыло. Тогда Конан встал и вытер с глаз кровь и пот. А затем варвар мрачно

улыбнулся загипнотизированному сражением радже, который по-прежнему стоял,

замерев, с мечом в руке.

– Как видишь, Константинус, я был достоин твоей службы. А теперь,

вспомни свое обещание и верни нам корабль и свободу.

– Ты никогда не был моим заключенными и можешь уплывать, а награду я

тебе обязательно выдам, – сказал раджа. – Тем не менее, я предлагаю тебе

службу и хорошую оплату. .

– Нет! – перебил раджу Конан. – Я предпочел бы спешить, как стрела,

сквозь равнины. Почувствовать в волосах морской ветер. Женщины и вино есть

везде. А это все, чего я хочу.

12

– Нет, это не все. Ты не такой, как твои товарищи – вздохнул правитель. —

Ты стремишься к власти, и она у тебя будет. Ты будешь мощным властителем.

Королевство – вот твоя цель.

– Может быть, но и ты не тот, за кого себя выдаешь. Если бы ты захотел, все

твои враги служили бы тебе...

– Хватит! Собери своих людей, и уплывайте.

– До свидания, мой друг, хотя я не знаю, какое у тебя на самом деле имя.

– Прощай, Конан и не поминай меня лихом. Сильный ветер будет дуть в

ваши паруса.

Древняя раса Мантталуса

За то, что варвар помог пиратам выбраться из Зандрагора, они отказались

от своих намерений выдать Конана гиперборейцам. Корсары помогли ему

добраться до Пешхаури, где киммериец и оставался в течение некоторого

времени у своих друзей. Когда северянин покинул Пешхаури, он направился на

запад. По пути, в одном из трактиров в Гори, Конан подслушал разговор двух

таинственных, замаскированных фигур, из которого он узнал, что гирканцы

решили рискнуть и с усиленным войском снова ударить по Турану. Но во дворце в

Аграпуре его словам не было веры, потому что там посчитали, что гирканцы в

равной степени истощены войной, и они не решаться ударить снова в такой

короткий промежуток времени. Конан пообещал представить им

доказательства того факта, что кочевники готовятся к новой войне, которая

будет кровавой и продолжительной, и что армия Гиркании не остановиться в

этот раз на разграблении Гори.

1

Конана разбудил тихий звон металла о камень. В слабом свете звезд он

увидел склонившуюся над ним размытую фигуру с чем-то блестящим в поднятой

руке. Словно отпущенная пружина варвар рванулся в бой. Левой рукой он

остановил падающую, вооруженную руку с кривым ножом, одновременно прыгая

и быстро сжимая и свою правую руку на волосатой шее врага. Нападающий

захрипел. Конан, отразив страшный удар, зацепил ногой за колено соперника,

дернул и опрокинул его. Ни единый звук не нарушал тишины, за исключением

глухого стука столкнувшихся тел. Конан, как обычно, сражался в свирепом

молчании. Ни одного звука не вырвалось также из плотно стиснутых губ

лежавшего под ним человека. Правая рука врага корчилась в тисках Конана, в то

время как левая рука безуспешно боролась с ладонью киммерийца, стальные

пальцы которого все глубже вжимались в раздавливаемое горло. Для ослабевших

и дергающихся пальцев, рука варвара казалась стальными клещами. Конан

неумолимо брал верх, вкладывая всю силу своих мощных мускулистых рук в

удушающее давление пальцев. Он знал, что на кону либо его жизнь, или жизнь

этого человека, который подполз в темноте, чтобы ударить его, киммерийца,

ножом. В этом закоулке гирканских гор, не отмеченных ни на одной карте, каждый

бой был сражением до смерти. Дергающиеся пальцы расслабились. По большому

распростертому под киммерийцем телу, пробежали конвульсивные судорожные

движения, а затем поверженный противник неподвижно замер и обмяк.

Конан затащил труп в глубокую тень, между большими камнями, посреди

которых он спал. Он пощупал за пазухой, чтобы убедиться, что драгоценный

сверток, ради которого воин рисковал жизнью, по-прежнему безопасно покоится

13

там. Да, там он и был – тонкая пачка бумаги, завернутая в промасленный шелк —

которая для тысяч людей означала жизнь или смерть. Северянин прислушался, но,

ни один звук не нарушал тишины. В свете звезд возносились вокруг него

мрачные, черные склоны, изрезанные уступами и усыпанные валунами. Вокруг

была глубокая темнота, обычно предшествующая приходу рассвета. Но варвар

знал, что где-то вокруг есть люди, скрытые среди скал. Его уши, чувствительные и

натренированные за много лет, проведенных в пустыне, ухватывали мягкие звуки,

нежный шелест ткани, трущейся о камень и слабое шуршание обутых в сандалии

ног. Он не мог видеть их, но знал, что для них и сам также был не видим посреди

скопления валунов, которые киммериец выбрал для своего ночлега.

Своей левой рукой воин поискал вслепую лук и схватил кинжал в правую

ладонь. Этот короткий, смертельный бой вызвал не больше шума, чем тот,

который мог бы быть совершен при убийстве спящего человека ножом. Не было

сомнений в том, что скрывающиеся где-то охотники, ожидали знака от воина,

посланного убить свою жертву.

Конан знал, кто эти люди. Он знал, что их предводителем был человек,

отслеживавший варвара уже многие сотни миль, врага, который был полон

решимости не допустить, чтобы северянин достиг Турана с этим пакетом,

завернутым в шелк. О Конане знали многие от Зингары до Кхитая. Все, кто знал

его, по-настоящему уважали и боялись его. Но в человеке, по имени Турлог,

ренегате и авантюристе, Конан обнаружил противника, равного себе. И

киммериец знал, что это Турлог сейчас скрывался где-то в тени, вместе со своими

головорезами – воинами-уркманами. Они догнали его, в конце концов.

Конан тихо, как большой кот скользнул между скалами. Ни один из жителей

гор, родившийся и выросший среди этих пиков, не смог бы лучше него избежать

осыпающихся камей, настолько тщательно воин выбирал место, куда наступить.

Киммериец направился на запад, потому что там лежала его конечная цель. Он не

сомневался, что враги окружали его со всех сторон.

Мягкие кожаные сандалии не издавали ни малейшего шума, а в темной

одежде горец был практически невидимым. Внезапно, в кромешной тени

возвышающегося пика, варвар почувствовал чье-то присутствие. Он услышал

свистящий голос, звучавший тихо, но говорящий понятные слова:

– Алрон, это ты? Ты убил эту собаку? Почему ты меня не позвал?

Конан быстро метнулся в сторону, откуда донесся голос. Лезвие его кинжала

с хрустом скользнуло чьему-то черепу, а человек застонал и упал. Вокруг

поднялся внезапный шум голосов, обувь зашаркала о скалы. Кто-то начал кричать

громким голосом, с оттенком паники.

Киммериец вскочил, отбросив с дороги скрученное тело, и стал сбегать с

уклона. Следом за собой он услышал крики, когда спрятавшиеся за камнями люди

увидели в звездным свете его бегущую фигуру. Мрак разогнало оранжевое пламя

зажженного факела, но выпущенные в его направлении стрелы вспыхивали

слишком далеко и высоко. Конан был виден только мгновение, а затем тьма вновь

поглотила его. Враги взвыли от гнева, словно разочарованные волки. Еще раз

хищник выскользнул из их рук, будто угорь, и скрылся.

Так думал и Конан, мчась по плато к скоплению скалистых пород. Даже если

его преследовали с помощью горцев, которые могут выследить волка на этих

голых скалах, то им явно было легче найти след волка на них, нежели

киммерийца...

В тот момент, когда варвар подумал об этом, земля расступилась под его

ногами. Даже удивительные рефлексы северянина не смогли помочь ему. Он

попытался схватиться за что-то, но под руками не было ничего, кроме воздуха и

горец упал, ударившись головой с оглушительной силой о землю.

14

Когда варвар пришел в сознание, небо уже выбелил морозный рассвет. Конан

неуверенно сел и пощупал голову, почувствовав большой сгусток запекшейся

крови. Ему повезло, что он не сломал себе шею. Варвар упал в овраг и пролежал

без сознания среди камней на дне всё то время, которое должен был использовать

для бегства.

Киммериец снова нащупал сверток под рубахой, хотя и знал, что тот надежно

закреплен. Обладание этими ценными бумагами было равносильно смертному

приговору, от исполнения которого его могло спасти только собственное

мастерство и интеллект. Когда Конан предупреждал, что в Гиркании один

авантюрист из преисподней мечтает о создании империи, все только смеялись.

Чтобы доказать это утверждение, Конан, в облике гирканского бродяги

отправился в Гирканию. Годы скитаний по всему миру научили его тому, что

северянин мог бы в любой стране очень быстро смешаться с толпой. Он собрал

такие доказательства, которых никто не смог бы отрицать или игнорировать, но, в

конце концов, его разоблачили. Киммериец бежал, чтобы спасти свою жизнь, и

даже больше, чем жизнь. Но Турлог, ренегат, который умудрился уничтожать

целые племена, теперь шел по его следу. Он мчался за Конаном по степям, холмам

и, наконец, горам, где варвар намеревался избавиться, в конце концов, от своего

преследователя. Но он не смог. Гирканец был, словно охотничья собака в

человеческой коже. Кроме того, он был осторожен, так как посылал самых умелых

из своих уркманов-головорезов, чтобы те наносили удары под покровом темноты.

Конан нашел лук и начал подниматься по стене оврага. Под его левой рукой

находились доказательства, что весьма потрясут некоторых сановников и заставят

их принять меры по недопущению реализации чудовищных планов Турлога.

Свидетельством этого были письма к нескольким эмирам и визирям, заверенные

подписью и печатью собственной рукой Турлога. Они обнажали все нити

заговора, человека, что собирался бросить воющие орды фанатиков в сторону

границ западных королевств и снова погрузить мир в пучину войны.

Это был план грабежа ошеломляющих масштабов. Пакет должен достигнуть

Аграпура! Всю свою стальную волю Конан вложил в это «должен». С равной

решительностью и Турлог определенно не собирался этого допустить.

Столкновение этих двух несгибаемых людей сотрясало края, через которые они

следовали, собирая смертельную и кровавую жатву.

Скальная пыль и камни скользили вниз, когда Конан взбирался по крутому

склону оврага. Наконец он поднялся на вершину и быстро огляделся. Варвар

понял, что он оказался на узком плато, в окружении могучих склонов, угрюмо

восходящих ввысь. На юге виднелось отверстие узкого ущелья с крутыми,

скалистыми стенами. Северянин поспешил в этом направлении.

Но он не пошел даже и десяти шагов, когда позади него раздался крик. Конан

упал за валун в то же время, как почувствовал стрелы, летящие над ним. Сердце

его наполнилось чувством беспомощности. Никто был не в состоянии сбежать от

Турлога. Погоня закончится только тогда, когда один из них умрет. В зареве

наступающего рассвета варвар увидел фигуры, перемещающихся между валунами

на склонах в северо-восточной части плато. Он потерял свой шанс сбежать под

покровом темноты, и казалось, что настало время для последнего боя. Киммериец

натянул тетиву. Небольшая надежда на то, что этот выстрел вслепую убьет

Тургола. Этот человек, как кошка, имел, по крайней мере, семь жизней. Стрела в

ответ ударила в камень прямо рядом с локтем Конана. Он увидел тень движения,

указывающую, где скрывается лучник. Северянин начал оглядывать это место и

один раз из-за скалы появилась голова, часть плеча и рука, сжимающая лук, и

тогда Конан выстрелил. Это был далекий выстрел, но нападающий подскочил и

упал, растянувшись на камне, за которым он ранее скрывался.

15

Выпущенные издалека стрелы начали падать на укрытие Конана. Высоко на

склонах, где большие валуны находились в хрупком равновесии, которое просто

захватывало дух, он увидел врагов, роившихся как муравьи, переползающих с

камня на камень. Рассеянные широким полукругом, враги попытались окружить

его снова. У киммерийца не было достаточно стрел, чтобы остановить их.

Варвар решался на выстрел только тогда, когда был уверен, что попадет.

Северянин не смел, и пытаться вырваться, чтобы спрятаться в овраге позади.

Нашпигованный стрелами он выглядел бы, как дикобраз, прежде чем добрался бы

до него. Казалось, что это был конец, и хотя Конан встречался со смертью

слишком часто, чтобы страшиться её, при мысли о том, что эти бумаги никогда не

достигнут своего адресата, его охватило отчаянием.

Стрела, ударившая в камень под новым углом, означала, что противники

спустились еще ниже, и горец вновь начал высматривать стрелка. Он заметил

блестящий шлем высоко на склоне холма, прямо над другими. Оттуда, противник

мог посылать стрелы прямо в укрытие Конана. Киммериец не мог изменить

положения, сразу оказавшись бы под огнем десятка других солдат. Одна из их

стрел настигла бы его рано или поздно. Но один гирканец увидел лучшее, по его

мнению, место для выстрела и рискнул сменить позицию, в надежде, что стрела

Конана не достанет до него с такого расстояния и выпущенная в гору. Он не знал

Конана так хорошо, как Турлог.

Турлог, что был значительно ниже, на склоне, вдруг прокричал приказ, но

гирканец уже понесся с развевающимся халатом к следующему выступу. Стрела

Конана достала его в середине шага.

С диким воплем гирканец споткнулся и упал лицом вниз, уткнувшись в

камень, лежащий там. Удара тяжелого тела было достаточно, чтобы лишить

нестабильного баланса валун. Он покатиться вниз по склону, увлекая за собой

следующие. Позади него широким потоком с грохотом посыпался настоящий

поток из камней и обломков скал.

Люди начали паниковать, выпрыгивая из своих убежищ. Конан увидел

Тургола, бегущего наискось по склону, и спасавшегося от катящихся вниз валунов

и скал. Высокий, гибкий силуэт, даже в гирканской одежде, был безошибочным

узнаваем.

Конан выстрелил, но промахнулся, как и всегда, когда целился в этого

человека, но у него не было времени, чтобы выпустить следующую стрелу. Весь

склон холма был теперь в движении, ибо вниз, ревя и сметая все на своем пути,

мчался поток камней, валунов и глины. Гирканцы и уркманы следовали за

Турлогом с криками и проклятиями.

Конан выскочил из своего укрытия и бросился к выходу из ущелья, не

оглядываясь назад. За собой он слышал рев валунов и страшные крики тех, кого

захватили и разорвали в кровавые клочья тонны ила и камней. Киммериец бросил

лук, теперь учитывая каждый грамм излишнего веса. Оглушающий слух грохот

все еще звучал в его ушах, когда варвар наконец-то добежал до выхода из оврага и

бросился за выступающий скальный выступ. Горец присел, прижавшись к стене, а

сквозь устье ущелья высыпались, взбивая пыль, обломки и подпрыгивающие

глыбы, отскакивающие с оглушающим грохотом от стен, и летящие вниз по

наклонному проходу. Тем не менее, лишь небольшой поток лавины засыпал

ущелье. Большая часть её прошла вниз по склону горы.

Конан оттолкнулся от каменной стены, которая скрывала его. Он стоял

ногами по колено в рыхлой смеси из пыли и щебня. Лицо его было порезано

отлетающими осколками камней. Рев лавины утих, и вокруг опустилась

невероятная тишина. Варвар посмотрел на плато, покрытое огромными

обломками измельченного сланца, камней и почвы. Здесь и там торчали

16

искореженные и окровавленные руки или ноги, указывая те места, где скальный

поток пожрал своих жертв. Вокруг не было и следа Турлога или остальных

выживших преследователей.

Конан, однако, был довольно пессимистичен во всем, что было связано с

этим дьяволом Турлогом. Северянин был уверен, что Турлог выжил, и что он

снова начнет преследовать по его пятам, как только соберет вместе своих

перепуганных воинов. Вполне возможно, что он завербует и туземцев, живущих в

этих горах. Сила, которую этот человек имел над дикими гирканскими племенами,

была почти сверхъестественной.

2

Варвар побежал вниз по ущелью. Лук, мешок с припасами, все ушло

навсегда. Единственное, что на нем осталось – это одежда, в которую горец был

одет, меч и кинжал на его поясе. В этих бесплодных горах, голод был угрозой не

менее серьезной, чем возможность смерти от рук диких племен, населяющих их.

У него был один из десяти тысяч шанс, что воин не встретится с враждебными

племенами, и что сможет выбраться отсюда живыми. Но северянин с самого

начала знал, что это будет отчаянным походом, при этом Конан никогда не зависел

от слепой удачи, как и ранее в Киммерии, так и теперь, в течение уже многих лет,

наемником, где-то на самом краю света.

Ущелье тянулось и извивалось между искривленными стенами. Поток

лавины быстро утратил здесь свой напор, но по-прежнему наклонное дно было

завалено валунами, упавшими сюда с высокого склона. Конан вдруг резко

остановился, подняв меч в руке. Перед ним на земле лежал человек, подобного

которому варвару никогда еще не случалось видеть в гирканских горах или где-

либо еще. Это был очень высокий, сильный молодой человек, одетый в короткие

шелковые брюки, сандалии и тунику, подпоясанной широким поясом, на котором

висел палаш. Конан обратил внимание на волосы лежавшего. Голубые глаза, что

были у молодого человека, не являлись необычными, у киммерийца самого они

были синими. Но волосы у него были совершенно белыми, обвязанными на

висках полоской из красной ткани, а вся его равномерно обрезанная грива спадала

почти до плеч.

Конечно же, он не был гирканцем. Конан вспомнил, что когда-то слышал

историю о живущем где-то в горах племени, но не гирканским и не

иранистанским. Неужели киммериец наткнулся на представителя этого

легендарного народа гигантов?

Молодой человек безуспешно пытался вытащить оружие. Валун, который,

по-видимому, достал его в то время, когда он пытался спрятаться за камнем, и

пригвоздил его к земле.

– Убей меня, и покончим с этим, ты гирканская собака, – сквозь стиснутые

зубы пробормотал тот на гирканском диалекте.

– Тебе не сделают ничего плохого, – сказал Конан. – Я не гирканец и у

меня нет проблем с тобой. Лежи. Я постараюсь помочь тебе, если смогу.

Тяжелый валун придавил ногу молодого человека, таким образом, что тот не

мог самостоятельно вытащить её из-под него.

– У тебя сломана нога? – спросил Конан.

– Я думаю, что нет. Но если переместишь камень, то раздавишь её в кашу.

Конан понял, что молодой человек прав. Полость на нижней стороне камня

спасла ногу, обездвижив человека в то же самое время. Если северянин перекатит

камень, на любую из сторон, он раздавит ногу парня.

– Я должен буду поднять его прямо вверх.

17

– Это никогда у тебя не получится, – сказал молодой человек безнадежно.

– Сам Малаглин с легкостью бы его поднял, а ты даже вполовину не такой

большой, как он.

Конан не тратил время на то, чтобы узнать, кто такой был этот Малаглин, и

на объяснения, что сила не обязательно идут рука об руку с мощным телом. Его

собственные мускулы были подобны моткам веревок, сплетенных из стальных

прутьев.

Тем не менее, киммериец не был уверен, что он сможет поднять валун,

который, хотя и не столь большой, как большинство лежащих в овраге, все же был

достаточно громоздким, так что Конан имел право сомневаться в успехе своей

попытки. Стоя над телом молодого человека, он широко расставил ноги, развел

руки и схватил большой камень. Собрав все свои знания о поднятии тяжестей, и

напрягая усилия во всех мышцах, северянин постепенно усиливал давление все

больше и больше.

Ноги погрузились в песок, вены вздулись на висках, а на перенапряженных

от усилия плечах внезапно выскочили мышечные узлы. Большой камень медленно

приподнялся и лежащий на земле человек, освободив ногу, откатился в сторону.

Конан бросил камень и отстранился, вытирая пот с лица. Молодой человек

поспешно осмотрел свою ободранную и ушибленную ногу, а потом поднял голову

и протянул руку в знак приветствия.

– Я Сидрик из Мантталуса, – сказал он, – я обязан тебе жизнью!

– Меня называют Конан, – киммериец пожал его руку. Они были очень

разными: очень высокий, стройный молодой человек в странном одеянии, со

светлой кожей и волосами, а также киммериец, оказавшийся на голову ниже,

более коренастый с обожженной солнцем кожей, порванной гирканской одеждой с

прямыми черными волосами.

– Я охотился в горах, – начал рассказыватьл Сидрик. – А затем услышал

крик, и пошел посмотреть, что случилось, когда обрушилась с ревом лавина, и

овраг заполнился летящими скалами. Ты не гирканец и называешь себя Конаном.

Пойдем в мою деревню. Ты выглядишь усталым и израненным.

– Где твоя деревня?

– Там, внизу оврага позади этих пиков, – Сидрик указал на юг.

Вдруг он закричал, глядя через плечо Конан. Конан яростно обернулся.

Высоко на краю наклонной стены ущелья появилась голова в шлеме. Вниз

смотрело смуглое, дикое лицо. Конан с проклятием выдернул меч, но в этот

момент лицо исчезло, и варвар услышал только сердитый голос, что-то громко

кричавший по-гиркански. Другие голоса отвечали ему разными голосами, среди

которых киммериец признал также и резкий акцент Турлога. Погоня вновь

наступала ему на пятки. Нет сомнения в том, что враги заметили, как он прячется

в ущелье, и вскоре, после того, как перестали катиться валуны, они подошли к

краю скалы, где имели бы преимущество перед человеком, находящимся в ущелье

ниже.

Но Конан не терял времени на размышления. Как только голова исчезла,

варвар повернулся, бросая товарищу короткую команду, и бросился в сторону

следующего поворота. Сидрик последовал за ним немедленно и без лишних

вопросов, скача и приволакивая пораненную ногу. Конан слышал крики погони,

добегающие с обрыва, с горы, а сзади, звуки врагов, продирающихся через

низкорослые кустарники. Сверху начали падать мелкие камушки, сброшенные я

ногами бегущих людей, одержимых одним желанием – ни на что, не обращая

внимания, выследить, наконец, свою добычу.

Преимущество количества людей гнавшихся за ними беглецы уравнивали по-

своему. Они были в состоянии двигаться по слегка наклонному дно ущелья

18

гораздо быстрее, чем те сверху, по неровному, скальному гребню, с рваными

краями и торчащими выступами. Тем пришлось подниматься и даже ползти на

четвереньках, и Конан услышал, как их проклятия становились все отдаленнее.

Когда они вместе с Сидриком вырвались из ущелья на противоположной стороне,

изуверы Турлога остались далеко позади.

Конан знал, однако, что это спокойствие было недолговечно. Он огляделся.

Узкий овраг открывался на тропу, ведущую по хребту скалы и резко

обрывающейся на глубине множества футов, к глубокой долине, расположенной в

полных пещер глубинах, и окруженной стремительно растущими в небеса

горными великанами.

Далеко внизу Конан увидел ручей, извивавшийся между густо растущими

деревьями, а дальше что-то, что выглядело, как стоящие посреди улицы, каменное

здание. Сидрик указал на строение.

– Это моя деревня, – сказал он с оживлением. – Если мы доберемся до

долины, то будем в безопасности. Этот путь ведет к перевалу на южном краю

долины, но это в семи милях отсюда!

Конан покачал головой. Путь шел именно по хребту и не давал никакого

укрытия.

– Если идти по этому пути, они нас выследят и перестреляют, как крыс!

– Есть еще один путь! – воскликнул Сидрик. – Вниз по скале, вон в том

месте. Там есть секретный путь, которым никогда не ходит никто, кроме моего

народа, и даже мы, также, используем его только во время беды. В скале вырезаны

ступеньки. Будешь ли ты в состоянии там пройти?

– Я буду стараться, – Конан поправил свой меч.

Идея спуститься с этих возвышающихся скал, казалась самоубийством, но

попытка избежать стрел Турлога, продолжая путь вдоль открытого гребня, была

фатальной. В любой момент варвар ожидал, что гирканец и его люди выйдут из

укрытия.

– Я пойду первым и поведу тебя, – быстро сказал Сидрик, сбрасывая

сандалии и исчезая за краем обрыва. Конан сделал то же самое и пошел по его

стопам. Цепляясь по крутому склону, он увидел ряды маленьких отверстий,

продырявивших скалу. Северянин начал свой медленный спуск, прижимаясь к