Текст книги "Башни полуночи"

Автор книги: Роберт Джордан

Соавторы: Брендон Сандерсон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 67 страниц) [доступный отрывок для чтения: 24 страниц]

Глава 8. Семиполосая Девица

Мэт сидел на обшарпанном табурете, облокотившись на стойку бара из тёмного дерева. Пахло здесь неплохо: элем, дымком и тряпкой, которой недавно протирали столешницу. Ему нравилось. Было что-то успокаивающее в таких вот добрых, шумных тавернах, в которых, к тому же, поддерживалась чистота. Ну, или относительная чистота в разумных пределах. Кому же понравится слишком чистая таверна? Такое место кажется совсем новым, будто ни разу не ношенный кафтан или ни разу не раскуренная трубка.

В правой руке Мэт крутил сложенное письмо, написанное на тонкой бумаге и запечатанное кроваво-красным сургучом. Несмотря на своё недавнее появление, это послание уже превратилось в источник сплошных неприятностей не хуже любой женщины. Нет, конечно, с проблемами, порождаемыми Айз Седай, его не сравнить, но с тем, что можно ожидать от любой другой женщины, письму было вполне по силам потягаться. А этим многое сказано.

Он оставил письмо в покое и шлёпнул им о стойку. Чтоб Верин сгореть за то, что она сделала! Она держала его этой клятвой, словно рыбу на крючке.

– Итак, лорд Кримсон? – обратилась к нему хозяйка таверны. Так в последнее время он представлялся посторонним – лучше перестраховаться. – Вам долить или нет?

Скрестив руки, хозяйка наклонилась к нему. Мэлли Крэб была симпатичной женщиной с округлым личиком и соблазнительно вьющимися рыжими волосами. Возможно, Мэт одарил бы её своей самой очаровательной улыбкой – он ещё не встречал женщины, способной перед ней устоять. Но теперь он женат и больше не может разбивать сердца. Это было бы неправильно.

Впрочем, наклонившись, хозяйка и впрямь продемонстрировала весьма аппетитные формы. Женщина была невысокой, но за барной стойкой пол был специально приподнят. Да, весьма аппетитная грудь. Он прикинул, что если завлечь её в одну из построек позади таверны, она не будет против пары поцелуев. Конечно, Мэт больше не заглядывался на женщин. По крайней мере, не с этой целью. Он и не думал сам целоваться с ней. Скорее он предоставит это Талманесу. Тот был таким зажатым, что хороший поцелуй и крепкие объятия пойдут ему на пользу.

– Ну, так что? – снова спросила она.

– А как бы ты поступила на моём месте, Мэлли? Пустая кружка, истекая остатками пены, стояла рядом.

– Заказала бы ещё, – не задумываясь, ответила она. – И угостила бы всех присутствующих. Это было бы очень щедро с вашей стороны. Всем нравятся щедрые люди.

– Вообще-то я спрашивал про письмо.

– Разве вы обещали его не распечатывать? – спросила она.

– Ну, не совсем. Я пообещал, что если открою, то выполню в точности всё, что там написано.

– Дали слово, верно?

Он кивнул.

Не успел он охнуть, как Мэлли выхватила письмо у него из рук. Мэт потянулся было, чтобы его отобрать, но она отшатнулась, вертя письмо в руках. Мэт подавил желание предпринять новую попытку. Он уже не раз за свою жизнь играл в «а ну-ка отними» и не имел ни малейшего желания выставлять себя шутом. Больше всего на свете женщины любят заставить мужчин подёргаться, и если позволить себе попасться на их уловку, они только усилят нажим.

И всё же он покрылся испариной.

– Перестань, Мэлли…

– Я могу вскрыть его за вас, – ответила она, опираясь спиной о противоположную сторону барной стойки и разглядывая письмо. Посетитель рядом потребовал ещё кружку эля, но она лишь отмахнулась. В любом случае, похоже этому красноносому пора притормозить. Заведение Мэлли было довольно популярным, так что для обслуживания клиентов она могла позволить себе нанять с полдюжины служанок. Одна из них рано или поздно к нему подойдёт. – Могу распечатать, – продолжила она, обращаясь к Мэту, – и рассказать, о чём там речь.

Проклятый пепел! Если она это сделает, ему придётся следовать указаниям, что бы в этом треклятом письме ни говорилось! А чтобы освободиться, ему всего то и нужно подождать несколько недель. Он мог бы подождать. В самом деле, мог бы.

– Так не пойдёт, – сказал Мэт, резко выпрямившись, когда она просунула большой палец между скреплёнными краями записки, будто собиралась вскрыть его. – Я в любом случае обязан исполнить то, что там сказано, Мэлли. Поэтому перестань. И поосторожнее с письмом!

В ответ она улыбнулась. Её таверна «Семиполосая девица» была одной из лучших в западном Кэймлине. Крепкий эль, игральные кости всегда под рукой, и ни одной крысы. Хотя, возможно, крысы просто не рисковали связываться с Мэлли. Свет, да она одной левой справится с любым мужчиной!

– Вы так и не рассказали, от кого оно, – сказала Мэлли, вертя письмо в руках. – От любовницы, да? Попались в её силки?

Насчёт второй части она вполне права, но Верин – любовница? Это казалось настолько нелепым, что Мэт расхохотался. Целоваться с Верин – всё равно, что целоваться со львом. И даже будь перед ним такой выбор, он предпочёл бы льва. Меньше вероятность быть укушенным.

– Я дал слово, Мэлли, – пытаясь скрыть нервозность, ответил Мэт. – Не смей вскрывать его, слышишь.

– Но я-то слова не давала, – ответила она. – Может, я прочту и не стану вам рассказывать, о чём оно. Просто намекну, чуть-чуть, для воодушевления.

Она улыбнулась пухлыми губками и стрельнула в его сторону глазами. Да, Мэлли определённо хороша. Конечно, у неё не было такой великолепной кожи и огромных глаз, как у Туон. Но всё же она прелестна, особенно эти губки. Женатику не следовало бы на них пялиться, но он одарил её своей лучшей улыбкой. Сейчас это было необходимо, даже если разобьёт ей сердце. Он просто не мог позволить ей распечатать письмо.

– Это не меняет сути дела, Мэлли, – обворожительно произнес Мэт. – Если ты его вскроешь, а я не выполню того, что в нём написано, значит, моё слово не дороже помоев. – Он вздохнул, понимая, что есть единственный способ вернуть письмо. – Мэлли, женщина, которая мне его дала, – Айз Седай. Ты же не хочешь рассердить Айз Седай, верно?

– Айз Седай? – Мэлли внезапно заинтересовалась. – Мне всегда хотелось съездить в Тар Валон, узнать, не могу ли я стать одной из них. – Она с ещё большим интересом взглянула на письмо.

Свет! Эта женщина просто сумасшедшая. А Мэт ещё считал её благоразумной. Следовало бы лучше пораскинуть мозгами. Его прошиб холодный пот. Удастся ли ему дотянуться до письма? Оно совсем рядом…

Мэлли положила письмо на стойку прямо перед его носом, придерживая одним лишь пальцем, как раз посреди сургучной печати.

– Представьте меня этой Айз Седай, когда встретите её снова.

– Если увижу её, пока буду в Кэймлине, – ответил Мэт, – обещаю.

– Можно ли верить вашему слову?

Он бросил на неё раздражённый взгляд.

– А о чём, по-твоему, был весь этот треклятый разговор?

Она рассмеялась и, оставив письмо на барной стойке, обернулась к щербатому клиенту, который по-прежнему требовал добавки. Мэт схватил письмо и аккуратно спрятал его в карман кафтана. Вот проклятая женщина! Единственный способ держаться подальше от интриг Айз Седай – никогда не открывать это письмо. Хотя держаться подальше – сильно сказано, учитывая, что вокруг него полно Айз Седай с их интригами. Айз Седай у него разве что из ушей уже не лезут. И повесить себе на шею ещё одну может лишь полный кретин, с головой, набитой опилками.

Вздохнув, Мэт оглянулся, повернувшись на табурете. В «Семиполосую девицу» набился разношерстный люд. Сейчас в Кэймлине кишело больше людей, чем рыб-львов на месте кораблекрушения. Город практически трещал по швам. В тавернах было не протолкнуться. Несколько фермеров в рабочей одежде с обтрёпанными воротниками метали в углу кости. Недавно Мэт сыграл с ними несколько партий и оплатил выигранными деньгами свою выпивку. Но он терпеть не мог играть на медяки.

Мужчина с грубоватым лицом, сидевший в углу, продолжал пить – рядом с ним уже набралось порядка четырнадцати пустых кружек, а товарищи лишь его подбадривали. В сторонке расположилась компания дворян, с которыми Мэт с удовольствием бы сыграл в кости, но их мрачные рожи могли отпугнуть даже медведя. Видимо в войне за престол они выбрали не ту сторону.

На Мэте был чёрный кафтан с отделанными кружевами манжетами. Лишь немного кружев и никакой вышивки. Жаль, но ему пришлось оставить свою широкополую шляпу в лагере, а также слегка отпустить бороду, которая чесалась, как сотня блошиных укусов, да и выглядел он из-за неё треклятым болваном. Но так его было сложнее узнать. А учитывая, что его портрет мог оказаться у каждого головореза в городе, стоило поостеречься. Если бы то, что он та'верен, могло хоть как-то помочь… Но на это лучше не полагаться. Та'веренство – ни на что не годная штука.

Пришлось заправить шарф поглубже и застегнуться на все пуговицы, так что высокий воротник практически упирался в подбородок. Он был твёрдо уверен, что однажды умирал уже, и пробовать снова совершенно не хотелось.

Мимо прошла симпатичная служанка: стройная, крутобёдрая, с тёмными распущенными волосами. Он слегка подвинулся, чтобы лучше была видна его одинокая опустевшая кружка. И девушка, улыбаясь, поспешила к нему. Мэт одарил её ответной улыбкой и дал ей грош. Он женат и не может сам с ней флиртовать, но для друзей-то присмотреться можно. К примеру, Тому она может прийтись по вкусу. В конце концов, она может отвлечь его от раздумий. Несколько мгновений он всматривался в лицо девушки, чтобы при следующей встрече узнать её наверняка.

Потягивая эль, Мэт не убирал руки с кармана, в котором лежало письмо. Не стоит гадать о его содержании. Только начни, и окажешься в одном шаге от того, чтобы его вскрыть. Он напоминал себе мышь, уставившуюся на кусок засохшего сыра в мышеловке. Ему не нужен этот сыр. Да пусть хоть сгниет, ему плевать.

Весьма вероятно, что это письмо потребует от него влезть во что-то опасное. И постыдное. Айз Седай просто обожают ставить мужчин в глупое положение. О, Свет! Остаётся надеяться, что Верин не оставила ему указаний помочь кому-нибудь выпутаться из неприятностей. С другой стороны, будь это так, она уж точно сама бы за всем приглядела.

Он вздохнул и сделал ещё один глоток эля. Мужчина в углу наконец-то упился и свалился под стол. Шестнадцать кружек. Неплохо. Мэт отодвинул свою и, оставив в качестве платы несколько монет, кивнул на прощанье Мэлли. Он забрал выигрыш по закладу на выпивоху у мужчины с длинными пальцами, который тоже сидел в углу. Мэт ставил на семнадцать кружек и почти угадал. Прихватив трость с подставки у входа, он направился своей дорогой.

Вышибала по имени Берг проводил его взглядом. Лицо у Берга было настолько уродливым, что наверняка заставляло морщиться его собственную мамашу. Громила невзлюбил Мэта с первого взгляда. И взгляды, бросаемые Бергом на Мэлли, красноречиво свидетельствовали о том, что тот решил, будто Мэт строит глазки его женщине. Заверения Мэта, что он как женатый человек больше не занимается подобными вещами, ничего не дали. Некоторые типы продолжают ревновать, несмотря на все доводы.

Несмотря на поздний час, на улицах Кэймлина было людно. Мостовая влажно блестела после недавнего дождя, хотя тучи уже рассеялись, что примечательно, оставив после себя чистое небо. На улице Мэт повернул на север, держа путь к следующей известной ему таверне, в которой играли на серебро и золото. На сегодня у него не было какого-то конкретного плана, просто хотелось послушать сплетни и узнать, чем живёт Кэймлин. С последнего его визита здесь многое изменилось.

По пути он невольно все время оглядывался. Эти проклятые рисунки заставляли его нервничать. Многие прохожие казались ему подозрительными. Мимо прошло несколько настолько пьяных мурандийцев, что от их дыхания можно было зажигать факелы. Мэт постарался обойти их стороной. После происшествия в Хиндерстапе он решил, что осторожности много не бывает. Свет, он слышал истории, в которых на людей набрасывались камни мостовой! Если нельзя доверять даже булыжникам под ногами, то чему вообще доверять?

Наконец он добрался до намеченной цели – оживлённого местечка под названием «Дыхание мертвеца». У входа стояли два здоровяка с дубинками, зажатыми в ручищах невероятного размера. Теперь во все таверны нанимали дополнительную охрану. Мэту приходилось тщательно следить за тем, чтобы не выигрывать слишком много. Владельцы таверн не любят тех, кто много выигрывает, потому что это может вызвать драку, если только счастливчик не спустит выигрыш на еду и выпивку. Тогда можешь выигрывать сколько душе угодно, благодарим покорно.

Внутри было темнее, чем в «Семиполосой девице». Посетители склонялись кто над выпивкой, кто над игральными костями, да и выбор блюд тут был не богатый. Одни крепкие напитки. Из деревянной барной стойки чуть ли не на ноготь торчали шляпки гвоздей, цепляясь за рукава. Мэт решил, что они пытаются вырваться и убежать.

Хозяином здесь был Бернхерд – тайренец с вечно засаленными волосами и столь маленьким ртом, что казалось, будто он по ошибке проглотил собственные губы. От него вечно воняло редькой, и Мэт ни разу не видел, как тот улыбается, даже считая деньги. Ради чаевых большинство трактирщиков улыбались бы самому Тёмному.

Мэт терпеть не мог пить и играть там, где одной рукой нужно держаться за кошелёк. Но он решил сегодня выиграть круглую сумму, а тут как раз играли в кости и раздавался звон денег, поэтому он чувствовал себя почти как дома. Кружева на рукавах привлекали внимание. Зачем он вообще их носит? Как только вернётся в лагерь, прикажет Лопину их спороть. Ну, может, не все, а только часть.

В дальнем конце зала Мэт заметил трёх игроков: двух мужчин и женщину с красивыми глазами и золотистыми волосами, одетую в бриджи. Последнее Мэт отметил исключительно ради Тома. К тому же, у неё была полная грудь, а с недавних пор Мэту больше нравились девушки с менее пышными формами.

Через пару минут Мэт уже присоединился к игре и немного успокоился. Он не спускал глаз со своего кошелька, несмотря на то, что тот лежал на полу прямо перед ним. Через некоторое время рядом с кошельком выросла кучка монет, в основном серебряных.

– Не слыхали, что случилось на Кузнечном Лугу? – поинтересовался один из игроков у своего приятеля, пока Мэт тряс стаканчик с игральными костями. – Просто жуть. – Говоривший был высоким парнем с узким лицом, которое, казалось, пару раз прищемили дверью. Он отзывался на кличку Догоняла. Мэт решил, это оттого, что при виде его физиономии женщины разбегались, куда глаза глядят, и ему оставалось только их догонять.

– А что случилось? – спросила Клэр, та самая златовласая девица. Мэт одарил её улыбкой. Ему редко приходилось играть в кости с женщинами, поскольку большинство из них находило эту игру неприличной. Хотя никогда не жаловались, если мужчина покупал им что-нибудь симпатичное со своего выигрыша. В любом случае, играть в кости с женщинами было нечестно, раз одной улыбкой он мог заставить их сердца трепетать, а колени подгибаться. Но больше Мэт так девушкам не улыбался. К тому же, она всё равно не отвечала на все его улыбки.

– Джодри, – ответил Догоняла, когда Мэт готовился бросить кости. – Этим утром его нашли мертвым. Горло начисто вырвано. А в теле ни кровинки, словно в дырявом мехе из-под вина.

Мэт был так ошарашен, что бросил кости не глядя.

– Что? – переспросил он. – Повтори, что ты сказал?

– Да так, – ответил Догоняла, глядя на Мэта. – Просто один наш общий знакомый. Он задолжал мне пару крон.

– Ни кровинки в теле, – напомнил Мэт. – Ты уверен? Ты сам видел труп?

– А что? – поморщившись, спросил Догоняла. – Проклятый пепел, парень! Что с тобой?

– Я…

– Догоняла, – вмешалась Клэр. – Ты только посмотри на это.

Узколицый посмотрел вниз, Мэт следом. Брошенные им кости, все три разом, стояли, балансируя на углах. Свет! Бывало, что подброшенные им монеты вставали на ребро, но такого с ним еще не случалось.

Тут же, совершенно неожиданно, в его голове вновь загрохотали игральные кости. Он едва не подскочил до потолка. «Кровь и проклятый пепел!» Этот шум в голове никогда не предвещал ничего хорошего. И прекращался только, если что-то изменялось. И это что-то обычно не сулило ничего хорошего бедному Мэтриму Коутону.

– Я ещё ни разу… – начал было Догоняла.

– Назовём это проигрышем, – оборвал его Мэт, бросая на кон несколько монет и сгребая остатки выигранных денег.

– А что тебе известно про Джодри? – спросила Клэр. Она потянулась к своему поясу. Её взгляд был красноречив – Мэт готов был поставить золотой против медяка на то, что у неё там спрятан нож.

– Ничего, – ответил Мэт. «Ничего и в то же время слишком много». – Прошу прощения.

Он поспешил к выходу, отметив на ходу, что один из охранявших дверь плечистых бугаёв переговаривается с хозяином Бернхердом, тыча при этом в какую-то бумажку. И хотя Мэт не мог разглядеть, что на ней, нетрудно было догадаться: там его собственная физиономия.

Пробормотав проклятие, он выскользнул на улицу. И там, свернув в первый же замеченный переулок, бросился бежать.

За ним охотятся Отрёкшиеся, у каждого головореза в кармане есть его портрет, а теперь ко всему добавился ещё и обескровленный труп. Последнее может значить только одно: в Кэймлине объявился голам. Казалось невероятным, что он появится здесь так быстро. Правда, однажды эта тварь на глазах у Мэта просочилась в дыру едва ли в две ладони шириной. И, судя по всему, для этой штуки просто не существует ничего невозможного.

«Кровь и проклятый пепел!» – выругался он, втягивая голову в плечи. Нужно забрать Тома и вернуться за город в лагерь Отряда. Мэт устремился в темноту по влажной от дождя улице. Камни мостовой отражали струящийся сверху свет масляных фонарей. Согласно приказу Илэйн, Королевский Бульвар даже ночью был ярко освещен.

Он отправил ей весточку, но так и не дождался ответа. И где же благодарность? Если прикинуть, он дважды спасал ей жизнь. И одного раза должно быть достаточно, чтобы встретить его с распростертыми объятьями и расцеловать, а его даже в щёчку не чмокнули. Не то, чтобы ему сильно хотелось, уж во всяком случае, не от королевы. От них лучше держаться подальше.

«Ты женат на проклятой высокородной шончанке, – подумал он про себя. – На дочери самой Императрицы». Теперь уж тебе никак не избежать королевского общества! По крайней мере, Туон красивая. И отлично играет в камни. И сообразительная, так что с ней есть о чём поболтать, даже если в большинстве случаев она невероятно упряма…

Нет. Не подходящее время думать о Туон.

В любом случае, Илэйн ему так и не ответила. Стоило быть настойчивее. И дело не только в Алудре с её драконами. Проклятый голам появился в городе.

Сунув руки в карманы, Мэт вышел на широкую, людную улицу. В спешке он забыл свою трость в «Дыхании Мертвеца». Оставалось только досадовать на себя. Предполагалось, что оговоренные Верин тридцать дней он будет отдыхать днём, играть в кости в хороших гостиницах ночью и подолгу отсыпаться утром. А вышло вот что.

У него был собственный счёт к голаму. Мало невинных жертв, павших от рук этой твари, пока она разнюхивала в Эбу Дар, но Мэт не забыл Налессина и пять Красноруких тоже убитых ею. Проклятый пепел, за одно это стоит привлечь голама к ответу. А ещё он забрал жизнь Тайлин.

Мэт вытащил руку из кармана и прикоснулся к медальону в виде лисьей головы, как всегда, висящему у него на груди. Он устал бегать от этого чудовища. Под аккомпанемент грохочущих игральных костей, в его голове начал зреть план. Мэт пытался отогнать встававший перед глазами образ королевы, связанной его собственными руками. Её нашли с оторванной головой. Должно быть, там всё было залито кровью. Для голама свежая кровь была источником жизни.

Поёжившись, Мэт снова сунул руки в карманы, и направился в сторону городских ворот. Несмотря на темноту, он мог различить следы недавнего сражения: наконечник стрелы, впившийся в дверной косяк здания слева, тёмные подпалины на стене караульной, отметина на доске под окнами. Тут умер человек. Возможно, он стрелял из арбалета и вывалился из окна, истекая кровью.

Осада была снята и новая королева – правильная королева – заняла трон. Надо же, здесь была битва, и он её пропустил. Эта мысль немного улучшила его настроение. Вокруг Львиного Трона разразилась целая война, но ни одна участвовавшая в ней стрела, лезвие или копьё не целили в сердце Мэта Коутона.

Он свернул направо и пошёл вдоль внутренней стороны городской стены. Рядом с городскими воротами всегда было полно постоялых дворов. Не самых лучших, но, как правило, самых прибыльных.

Свет, лившийся из окон и дверей, раскрасил дорогу золотыми пятнами. Тёмные силуэты толпились практически во всех переулках, за исключением тех, где нанятая владельцами гостиниц охрана отгоняла бедняков. Атмосфера в Кэймлине накалялась. Неиссякаемый поток беженцев, недавняя война и… куча других причин. Истории о ходящих мертвецах, портящихся продуктах и о побелённых стенах, которые в мгновение ока становились закопчёнными.

Гостиница, выбранная Томом для представления, оказалась зданием с острой крышей, кирпичным фасадом и вывеской, на которой было изображено два яблока, от одного из которых остался лишь огрызок. Он был ослепительно белым, а целое яблоко – ярко красным, в цвета андорского флага. «Два яблока» были одним из самых приятных заведений в этой части города.

Мэт слышал доносящуюся изнутри музыку. Войдя, он увидел Тома, сидящего на небольшом помосте в глубине общего зала. Менестрель был облачен в свой лоскутный плащ и играл на флейте. Его глаза были прикрыты, по обе стороны от инструмента свисали длинные белые усы. Том играл привязчивую мелодию «Свадьба Цинни Вейд». Мэт знал её так же под названием «Всегда ставь на верную лошадь» и никак не мог привыкнуть, что менестрель исполняет её в столь медленной манере.

На полу перед Томом уже набралась небольшая кучка монет. На этом постоялом дворе ему разрешили играть за чаевые. Мэт остался у входа и, опёршись спиной о косяк, стал слушать. В общем зале царило гробовое молчание, хотя здесь набилось столько народу, что только из присутствующих здесь мужчин можно было набрать полроты солдат. Все взгляды были устремлены на Тома.

Мэт уже достаточно попутешествовал по свету, пройдя большую часть пути на своих двоих. Он рисковал шкурой в дюжине разных городов и бывал на разных постоялых дворах там и сям. Он слышал разных менестрелей, певцов и бардов. Но, по сравнению с Томом, все они казались детишками, стучащими палками по глиняным горшкам.

Флейта очень простой инструмент. Большинство дворян предпочитают ей арфу. В Эбу Дар один приятель поведал Мэту, что арфа более «возвышенная». Мэт подумал, что, доведись ему услышать игру Тома, тот открыл бы рот и выпучил глаза. Менестрель будто изливал через флейту свою душу. Мягкие трели, печальные ноты и весьма смелые длинные паузы. Какая грустная мелодия. О ком же Том горевал?

Толпа наблюдала, затаив дыхание. Кэймлин был одним из величайших городов мира, и всё же такое разнообразие казалось невероятным: несдержанные иллианцы сидели рядом с дружелюбными доманийцами, хитрыми кайриэнцами, решительными тайренцами и горсткой порубежников. Всем им Кэймлин казался одним из немногих мест, где можно почувствовать себя в безопасности и от Шончан, и от Дракона. И здесь была еда.

Том закончил мелодию и, не открывая глаз, принялся за следующую. Мэт вздохнул, ненавидя себя за то, что вынужден прервать его выступление. К сожалению, пора было возвращаться в лагерь. Они должны обсудить появление голама, и ещё Мэту нужно отыскать способ добраться до Илэйн. Может быть, Том согласится пойти поговорить с ней вместо него.

Мэт кивнул хозяйке постоялого двора, статной темноволосой женщине по имени Бромас. Она кивнула в ответ, сверкнув кольцами серёг. На его вкус она была несколько старовата, но, с другой стороны, Тайлин была примерно того же возраста. Он будет иметь её в виду. Для одного из своих людей, конечно. Возможно, для Ванина.

Мэт пробрался к сцене и принялся собирать монеты. Он даст Тому закончить и…

Что-то дёрнуло руку Мэта, и внезапно его рукав оказался пришпиленным к помосту. Из ткани торчал нож. Тонкое металлическое лезвие слегка дрожало. Мэт взглянул вверх на как ни в чём не бывало играющего Тома. Правда, перед тем как метнуть нож, менестрель приоткрыл один глаз.

Том вернул руку на флейту и продолжил играть. Его губы дрогнули в усмешке. Ворча под нос, Мэт высвободил рукав. Придётся подождать, пока Том закончит мелодию, которая, надо заметить, была не такой скорбной, как предыдущая. Стоило только долговязому менестрелю опустить флейту, зал взорвался аплодисментами.

Мэт же одарил его хмурым взглядом.

– Чтоб тебе сгореть, Том! Это был один из моих любимых кафтанов!

– Скажи спасибо, что я не целился в руку, – заметил Том, протирая флейту и кивая в ответ на приветствия и аплодисменты посетителей. Они просили продолжения, но Том с сожалением покачал головой, убирая инструмент в футляр.

– Я почти жалею, что ты не выбрал этот вариант, – ответил Мэт, подцепляя манжет и просовывая в дырку палец. – Кровь не так заметна на чёрном, а вот зашитую прореху не спрячешь. Если твой плащ состоит из одних заплат, это вовсе не значит, что я собираюсь следовать твоему примеру.

– А ещё утверждаешь, что ты не лорд, – парировал Том, наклоняясь собрать свой заработок.

– Да не лорд я! – воскликнул Мэт. – Что бы там ни говорила Туон, чтоб тебе сгореть. Никакой я не проклятый дворянин.

– Да? А ты когда-нибудь видел фермера, жалующегося, что на его кафтане будут видны стежки?

– Не обязательно быть лордом, чтобы одеваться со вкусом, – проворчал Мэт.

Хлопнув его по спине, Том рассмеялся и соскочил с помоста.

– Извини, Мэт. Я действовал инстинктивно и даже не сообразил, что это ты, пока не увидел лицо обладателя загребущих рук. Но к тому моменту с моих пальцев уже слетел нож.

Мэт вздохнул.

– Том, – мрачно начал он – в городе объявился один наш старый приятель. Тот, который любит оставлять за собой трупы с начисто выдранным горлом.

Том встревожено кивнул:

– Во время перерыва я слышал об этом от одного из стражников. А мы торчим здесь, пока ты решаешь…

– Я не стану вскрывать письмо, – перебил его Мэт. – Верин могла оставить в нём указание идти до самого Фалме на руках, и, проклятье, я буду вынужден это исполнить! Знаю, ты не любишь сидеть без дела, но письмо может задержать нас ещё дольше.

Том неохотно кивнул.

– Давай-ка вернёмся в лагерь, – предложил Мэт.

* * *

Лагерь Отряда располагался в лиге от Кэймлина. Том с Мэтом обычно добирались на своих двоих – пешие привлекают меньше внимания. Да и сам Мэт не потащит лошадей в город, пока не найдет надёжную конюшню. За хороших лошадей сейчас давали баснословные деньги. Он надеялся, что всё изменится, стоит им убраться подальше от Шончан. Но Илэйн скупала для армии каждую приличную лошадь, попадающуюся на глаза, а также большую часть не слишком хороших. Кроме всего прочего, лошади пропадали и по другой причине. Мясо есть мясо, а люди, даже в Кэймлине, находились на грани голода. От всего этого Мэт покрывался мурашками, но с истиной не поспоришь.

Всю обратную дорогу они с Томом обсуждали голама. Толком ничего не придумав, они решили, что необходимо предупредить остальных, а также что Мэту не стоит спать две ночи подряд в одной и той же палатке.

Оказавшись на вершине холма, Мэт оглянулся. Весь Кэймлин был ярко освещ`н огнями фонарей и факелов. Отсветы создавали над городом похожий на туман ореол. Великолепные шпили и башни были залиты светом. К нему явилось воспоминание из другой жизни: он помнил этот город и его штурм задолго до того, как Андор стал самостоятельным государством. Кэймлин всегда был крепким орешком. И Мэт не завидовал дворянам, которые пытались отбить город у Илэйн.

Том встал у него за спиной.

– Кажется, будто прошла целая вечность с тех пор, как мы покинули его в прошлый раз, не так ли?

– Да, чтоб мне сгореть, – отозвался Мэт. – И зачем только мы погнались за этими бестолковыми девицами? В следующий раз пусть спасают себя сами.

Том внимательно посмотрел на него:

– А чем, по-твоему, мы займёмся, когда полезем в Башню Генджей?

– Тут другое. Не можем же мы оставить её там с ними. Эти змеи и лисицы…

– Да я не жалуюсь, Мэт, – сказал Том. – Просто размышляю.

Похоже, в последнее время Том размышлял слишком много, тоскуя и без конца теребя потертое письмо Морейн. Это было всего лишь письмо.

– Ладно, – сказал Мэт, двигаясь дальше. – Ты вроде бы собирался рассказать мне, как попасть к королеве?

Том нагнал его на тёмной дороге.

– Я вовсе не удивлён, Мэт, что она не ответила на твоё письмо. Скорее всего, у неё полно дел. Ходят слухи, что в Порубежье вторглись большие силы троллоков, а Андор всё ещё раздроблен из-за войны Наследования. И Илэйн…

– Том, а хороших новостей у тебя нет? – спросил Мэт. – Ну, хотя бы парочка. Я бы не возражал.

– Если б только «Благословление Королевы» не было закрыто. Гилл всегда мог поделиться чем-нибудь интересным.

– Так что насчёт хороших новостей? – напомнил Мэт.

– Ну, ладно. Башня Генджей именно там, где говорил Домон. Мне это подтвердили три разных капитана. Она находится сразу за равниной в нескольких сотнях миль к северо-западу от Беломостья.

Почесав подбородок, Мэт кивнул. Ему казалось, что он может припомнить эту башню. Странное серебристое строение вдалеке. А ещё путешествие на корабле, волны, бьющие о борт судна, и заметный иллианский акцент Байла Домона…

Образы были очень смутные. В воспоминаниях о тех днях пробелов больше, чем в оправданиях Джори Конгара. Байл Домон мог бы рассказать им, где найти башню, но Мэту хотелось удостовериться. От того, как Домон кланялся и расшаркивался перед Лильвин, у Мэта начиналась чесотка. К тому же ни один из них не выказывал к Мэту особой симпатии, даже несмотря на то, что тот спас их шкуры. Ему, конечно, и даром не нужна никакая симпатия от Лильвин. Целоваться с этой женщиной – всё равно что целоваться с каменным дубом.

– Как думаешь, описания Домона будет достаточно, чтобы кто-нибудь смог открыть туда переходные врата? – спросил Мэт.

– Понятия не имею, – ответил Том. – И если подумать, это второстепенная проблема. Для начала скажи, где нам взять того, кто способен создать переходные врата? Верин-то исчезла.

– Я что-нибудь придумаю.

– Если у тебя не получится, на дорогу до нужного места уйдут недели, – напомнил Том. – А мне не хочется…

– Я найду нам врата, – твёрдо ответил Мэт. – Может быть, Верин вернётся и освободит меня от треклятого обещания.

– Уж лучше держаться от неё подальше, – заметил Том. – Я ей не доверяю. Что-то с ней не так.

– Она – Айз Седай, – ответил Мэт. – С ними со всеми что-то не так. Они будто игральные кости, на которые не нанесены очки. Хотя уж если говорить об Айз Седай, то Верин мне почти нравится. А я, как ты знаешь, хорошо разбираюсь в людях.