Текст книги "Башни полуночи"

Автор книги: Роберт Джордан

Соавторы: Брендон Сандерсон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 67 страниц) [доступный отрывок для чтения: 24 страниц]

Она собрала ещё несколько чашек; встреча подходила к концу. Кто бы сомневался, что Балвер предложит Айбаре шпионить для него; ей следовало подойти к этому невзрачному человеку раньше и узнать, какой будет цена за его молчание. Подобные ошибки могут стоить трона.

Она замерла с протянутой к чашке рукой. «Ты больше не королева. Перестань думать, как одна из них!»

Несколько недель после своего негласного отречения она надеялась найти способ вернуться в Андор, чтобы помогать Илэйн. Однако чем больше она об этом думала, тем яснее понимала, что должна держаться в стороне. Все в Андоре должны считать Моргейз мёртвой. Каждая королева обязана идти своим путём, и, вернись Моргейз, Илэйн приняли бы за марионетку собственной матери. Кроме того, перед своим исчезновением Моргейз приобрела множество врагов. Зачем она всё это натворила? Её воспоминания о тех временах были туманны, но её возвращение только разбередит старые раны.

Она продолжила собирать чашки. Возможно, ей следовало совершить благородный поступок и убить себя. Если враги трона узнают, кто она, они могут использовать её против Илэйн так же, как сделали бы Белоплащники. Но пока она не являлась угрозой. Кроме того, она была уверена, что Илэйн не рискнёт безопасностью Андора даже ради спасения собственной матери.

Перрин попрощался с посетителями и отдал основные распоряжения на вечер. Моргейз опустилась на колени и тряпкой вытерла грязь с упавшей на землю чашки. Найол сказал ей, что Гейбрил мёртв, а Кэймлин в руках ал’Тора. Это заставило бы Илэйн вернуться, не так ли? Стала ли она королевой? Поддержали ли её Дома, или же выступили против неё из-за того, что натворила Моргейз?

Разведчики могли принести новости, которых жаждала Моргейз. Ей придётся найти причину присутствовать на каждом совещании с их отчётами, возможно, предложив подавать чай. Чем лучше она исполняла свою работу горничной Фэйли, тем ближе она становилась к главным событиям.

Как только Хранительницы Мудрости вышли из палатки, Моргейз заметила кое-кого снаружи. Талланвор – преисполненный чувства долга, как всегда. Высокий и широкоплечий мужчина с мечом у пояса был явно чем-то обеспокоен.

Начиная с Малдена, он практически беспрерывно следовал за нею, и хотя из принципа она жаловалась, но на самом деле была не против. После двух месяцев разлуки он пытался воспользоваться любой возможностью, чтобы побыть вместе. Глядя в эти красивые молодые глаза, она и думать не могла о самоубийстве, даже ради Андора. Из-за этого она чувствовала себя дурой. Разве мало неприятностей доставило ей собственное сердце?

И всё же Малден изменил её. Она сильно скучала по Талланвору. А потом он пришел за ней, хотя и не обязан был рисковать ради неё жизнью. Он был предан ей больше, чем Андору. И по какой-то причине это было именно тем, что ей требовалось. Она пошла ему навстречу, неся блюдца и балансируя восемью чашками на сгибе руки.

– Майгдин, – позвал Перрин, когда она вышла из палатки. Она помедлила, обернувшись. Все, кроме Перрина и его жены, ушли.

– Вернись, пожалуйста, – сказал Перрин. – И ты, Талланвор, тоже можешь войти. Я вижу, что ты там прячешься. Честно. Никто не собирается напасть и выкрасть её прямо из палатки, полной Хранительниц Мудрости и Айз Седай!

Моргейз подняла бровь. Насколько она заметила, Перрин и сам в последнее время почти так же следовал за Фэйли.

Войдя, Талланвор одарил Моргейз улыбкой. Он взял несколько чашек с её руки, и они оба предстали перед Перрином. Талланвор чинно поклонился, что вызвало у неё вспышку раздражения. Он оставался солдатом Гвардии Королевы – насколько она знала, единственным верным ей гвардейцем. Он не должен кланяться этому деревенскому выскочке.

– Когда вы только присоединились к нам, мне дали совет, – угрюмо сказал Перрин. – Что ж, я думаю, наступило время к нему прислушаться. В последнее время вы двое ведёте себя, словно подростки из разных деревень, которые грезят друг о друге в последний час Дня Солнца. Давно пора вас поженить. Мы можем попросить об этом Аллиандре, или это могу сделать я. У вас есть какие-то обычаи, которые вы соблюдаете?

Моргейз моргнула от удивления. Будь проклята Лини за то, что вложила эту идею в голову Перрина! Моргейз почувствовала внезапный приступ паники, однако Талланвор взглянул на неё вопросительно.

– Пойдите и переоденьтесь во что-то получше, если желаете, – сказал Перрин. – Соберите всех, кого бы вы хотели в свидетели, и возвращайтесь через час. И покончим с этой глупостью.

Она почувствовала, как от гнева её лицо бросило в жар. Глупость? Да как он посмел! Да ещё подобным тоном! Отсылая её, словно ребенка, будто её чувства – её любовь – чем-то его раздражали?

Он сворачивал карту, но Фэйли положила ладонь ему на руку, заставив обратить внимание на то, что его приказ остался не выполненным.

– Ну? – переспросил Перрин.

– Нет, – ответила Моргейз. Ее взгляд задержался на Перрине, она не хотела видеть неминуемое разочарование и неприятие на лице Талланвора.

– Что? – спросил Перрин.

– Нет, Перрин Айбара, – ответила Моргейз. – Я не вернусь сюда через час, чтобы выйти замуж.

– Но…

– Если вы хотите, чтобы был подан чай, или в палатке был наведён порядок, или упакованы вещи, тогда позовите меня. Если желаете, чтобы ваша одежда была выстирана, я подчинюсь. Но я служанка, Перрин Айбара, а не ваша вещь. Я верна Королеве Андора. У вас нет никаких прав отдавать мне подобный приказ.

– Я…

– Да ведь сама королева не потребовала бы такого! Принуждать двух человек пожениться, потому что вы устали от того, как они смотрят друг на друга? Словно двух гончих, которых вы намереваетесь повязать, а потом продать щенков?

– Я не имел в виду ничего подобного.

– Но, тем не менее, вы это сказали. Кроме того, как вы можете быть уверены в намерениях юноши? Вы разговаривали с ним, спрашивали его, беседовали с ним, как и подобает лорду в подобном случае?

– Но, Майгдин, – сказал Перрин. – Он действительно к тебе не равнодушен. Ты бы видела, как он себя вёл, когда ты была в плену. Свет, женщина, это же очевидно!

– В вопросах любви нет ничего очевидного. – Вытянувшись во весь рост, она почти снова почувствовала себя королевой. – Если я решу выйти за кого-нибудь замуж, я приму это решение самостоятельно. Для человека, который утверждает, что ему не нравится командовать, вы, очевидно, слишком любите отдавать приказы. Как вы можете быть столь уверены в том, что мне нужна любовь этого юноши? Вам известно, что чувствует моё сердце?

Талланвор напряжённо замер в стороне. Затем чинно поклонился Перрину и вышел из шатра. Какой он чувствительный. Что ж, пусть знает, что она не даст собой помыкать. Больше не даст. Сначала Гейбрил, потом Валда, а теперь Перрин Айбара? Талланвор был бы сам не рад, если бы заполучил в жёны женщину, которой приказали выйти за него замуж.

Моргейз оценивающе посмотрела на покрасневшего Перрина. Она смягчила свой тон.

– Вы ещё слишком неопытны в подобных вопросах, потому я дам вам совет. Есть вещи, в которых лорд должен принимать участие, но есть такие, которых он никогда не должен касаться. Со временем вы поймёте разницу, а пока, будьте добры, воздержитесь от подобных требований, по крайней мере, пока не посоветуетесь со своей супругой.

После этого она присела в реверансе с чашками в руках и ушла. Ей не следовало с ним разговаривать в подобном тоне. Что ж, и он не должен был отдавать подобный приказ! Кажется, несмотря ни на что, в ней ещё сохранилась некая искра. Она не чувствовала себя такой сильной и уверенной с тех пор, как… да, с тех пор как в Кэймлине появился Гейбрил! Но ей ещё придется разыскать Талланвора, чтобы успокоить его уязвленную гордость.

Она оставила чашки у ближайшей мойки, а затем отправилась через лагерь на поиски Талланвора. Вокруг слуги и рабочие были заняты своими обязанностями. Многие из бывших гай’шайн не перестали вести себя так, словно находились среди Шайдо, – они кланялись и расшаркивались при первом брошенном на них взгляде. Кайриэнцы вели себя хуже всех – они дольше остальных провели в плену, а Айил учили очень хорошо.

Конечно, тут присутствовали и несколько настоящих гай’шайн. Какой странный обычай. Из того, что сумела понять Моргейз, некоторые гай’шайн были захвачены Шайдо, а потом освобождены в Малдене. Они оставались в белом, и это значило, что теперь они вели себя как рабы по отношению к собственным родственникам и друзьям.

Всех можно понять. Но, признала она, возможно, на Айил уйдет больше времени, чем на других. Взять, например, группу Дев, бегущих через лагерь. Зачем им понадобилось отпихивать всех со своего пути? Не было…

Моргейз замерла в нерешительности. Эти Девы направлялись прямо к палатке Перрина. Похоже, у них были новости.

Любопытство взяло верх, и Моргейз последовала за ними. Девы оставили двух часовых у входа в шатёр, но страж от подслушивания был снят. Ощутив укол стыда за то, что она оставила Талланвора наедине с его болью, Моргейз обогнула палатку, делая вид, будто она занята чем угодно, только не подслушиванием.

– Белоплащники, Перрин Айбара, – сообщил изнутри решительный голос Сулин. – На дороге прямо перед нами стоит огромное войско.

Глава 7. Легче перышка

Ночной воздух казался спокойнее, хотя гром напоминал Лану, что далеко не всё в порядке. За недели путешествия с Буленом тучи над ними, казалось, становились все темнее.

После скачки на юг они повернули на восток. Сейчас они были где-то рядом с кандорско-салдэйской границей, на Равнине Копий. Вокруг возвышались выветренные крутые холмы, неприступные, как крепостные стены.

Возможно, они не заметили границу. На дорогах в такой глухомани часто не было пограничных столбов, а горам безразлично, какая страна предъявляет на них претензии.

– Мастер Андра, – окликнул его Булен из-за спины. Лан купил ему верховую лошадь – кобылу грязно-белого цвета. Но его спутник всё так же вел за собой свою вьючную лошадь – Разведчика.

Булен поравнялся с ним. Лан настаивал, чтобы его называли Андрой. Один попутчик – уже хуже некуда. Останься он неузнанным, и никто не стал бы набиваться ему в попутчики. Он должен быть благодарен Булену за непреднамеренное предупреждение о поступке Найнив. Без сомнения, Лан у него за это в долгу.

Впрочем, Булен очень любил поговорить.

– Мастер Андра, – продолжил Булен. – Мы ведь повернём на юг на Перекрестке Берндта, не так ли? Я знаю в той стороне один постоялый двор, где подают отменных перепелов. Мы могли бы свернуть еще восточнее на дорогу к Южному Меттлеру. Этот путь гораздо легче. У моего кузена – того, что со стороны матери – по той дороге есть ферма, мастер Андра, и мы могли бы…

– Нет, мы поедем этой дорогой, – отрезал Лан.

– Но путь через Южный Меттлер гораздо удобней!

– А посему гораздо многолюднее, Булен.

Булен вздохнул, но замолчал. Хадори хорошо смотрелось на его голове, и он удивительно ловко обращался с мечом. Таких талантливых учеников Лан давно не встречал.

Стемнело. В горах ночь наступала очень рано. Здесь было холоднее, чем рядом с Запустением. К сожалению, эти земли были довольно густо заселены. Действительно, примерно через час после перекрестка они подъехали к постоялому двору, в окнах которого все еще горел свет.

Булен с тоской посмотрел на дом, но Лан проехал мимо. Он заставлял их двигаться преимущественно ночью. Лучше оставаться незамеченными.

Перед постоялым двором, покуривая в темноте трубки, сидели трое мужчин. В воздухе на фоне окон постоялого двора вился едкий дым. Лан не обратил на сидящих особого внимания, пока они разом не перестали курить. Потом они отвязали лошадей от изгороди возле постоялого двора.

«Прекрасно», – подумал Лан. Разбойники, высматривающие на ночной дороге усталых путников. Ну, трое большой опасности не представляют. Они рысью следовали за Ланом. Такие не нападут, пока не отъедут подальше от постоялого двора. Лан протянул руку, чтобы ослабить меч в ножнах.

– Милорд, – с чувством произнес Булен, оглядываясь. – Двое из тех мужчин носят хадори!

Лан повернулся, его плащ хлопал на ветру за спиной. Трое мужчин приблизились, но не остановились. Они разделились и объехали их с Буленом.

Лан смотрел, как они проезжают мимо.

– Андер? – позвал он. – Что ты задумал?

Один из троих – худой, опасный на вид мужчина – оглянулся через плечо. Его длинные волосы были убраны назад с помощью хадори. Прошло много лет с тех пор, как Лан в последний раз видел Андера. Было похоже, что он, в конце концов, избавился от своей кандорской формы. На нём был кожаный охотничий костюм, а сверху накинут длинный черный плащ.

– А, Лан, – ответил Андер, и все трое натянули поводья, осаживая коней. – Я тебя и не заметил.

– Уверен, так и есть, – ровно ответил Лан. – И ты тут, Назар. Ты ведь снял свое хадори ещё мальчишкой. А теперь надел?

– Я волен поступать, как захочу, – заявил Назар. Он постарел, волосы побелели. Ему, должно быть, уже минуло семьдесят, но он был при мече – тот был прикреплён у седла.

Третий мужчина, Раким, не был малкири. У него были раскосые глаза салдэйца, и в ответ на слова Лана он смущённо пожал плечами.

Лан коснулся рукой лба и закрыл глаза. Троица ускакала вперёд.

Что за нелепую игру они ведут? «Неважно», – подумал Лан, открывая глаза.

Булен раскрыл было рот, собираясь что-то сказать, но Лан остановил его свирепым взглядом. Он свернул с дороги на юг, срезая путь по небольшой старой тропе.

Вскоре он услышал позади приглушенный цокот копыт. Повернувшись, Лан увидел всех троих, по-прежнему скачущих следом. Стиснув зубы, Лан остановил Мандарба.

– Я не поднимаю Золотого Журавля!

– А кто сказал, что ты поднял? – возразил Назар. Они снова объехали его и ускакали дальше.

Лан пришпорил Мандарба и догнал их.

– Тогда перестаньте следовать за мной!

– Когда я проверял в последний раз, мы были впереди тебя, – заметил Андер.

– Вы свернули на эту дорогу следом за мной, – упрекнул их Лан.

– Дороги тебе не принадлежат, Лан Мандрагоран, – заявил в ответ Андер. Он бросил взгляд на Лана, лицо его было скрыто ночной тенью. – Если ты не заметил, я уже не тот мальчишка, которого давным-давно бранил Герой Салмарны. Я стал солдатом, а солдаты нужны везде. Так что если захочу, я поеду этим путем.

– Я приказываютебе повернуть назад, – сказал Лан. – Ищите другой путь на восток.

Раким рассмеялся. Его голос, несмотря на прошедшие годы, оставался хриплым.

– Лан, ты больше не мой командир. Почему я должен подчиняться твоим приказам?

Остальные ухмылялись.

– Конечно, королю мы бы подчинились, – заметил Назар.

– Верно, – согласился Андер. – Если он прикажет нам, то возможно, мы подчинимся. Но я не вижу здесь короля. Или я ошибаюсь?

– У павшего народа не может быть короля, – произнёс Лан. – Без королевства нет и короля.

– И всё же ты скачешь, – сказал Назар, щёлкнув поводьями. – Скачешь навстречу смерти туда, где, как ты утверждаешь, больше нет королевства.

– Такова моя судьба.

Все трое мужчин пожали плечами и тронулись в путь .

– Не глупите, – мягко сказал Лан, останавливая Мандарба. – Этот путь ведёт к смерти.

– Смерть легче перышка, Лан Мандрагоран, – крикнул Раким через плечо. – Если впереди только смерть, тогда путь будет легче, чем я думал!

Лан заскрипел зубами, но что он мог поделать? Избить всех троих до потери сознания и оставить у дороги? Он чуть пришпорил Мандарба.

И где прежде было двое, там стало пятеро.

* * *

Галад завтракал, когда заметил, что Чадо Байар пришел поговорить с ним. Завтрак был простым: овсянка с горстью изюма. Обычная солдатская еда, завидовать нечему. К столу некоторых Лордов Капитанов-Командоров подавалась еда намного лучше, чем ели их подчиненные. Но Галад был не из таких. Особенно сейчас, когда в мире столько голодающих.

Чадо Байар ждал официального приглашения внутри шатра. На тощем мужчине со впалыми щёками был белый плащ и табард поверх кольчуги.

Наконец Галад отложил ложку и кивнул Байару. Солдат подошёл к столу и снова встал по стойке смирно. В шатре Галада не было лишней мебели. Его меч, точнее, меч Валды, лежал прямо на столешнице за деревянной миской. Он был немного вытащен из ножен. Из них выглядывала цапля, а на отполированной стали отражалась фигура Байара.

– Говори, – разрешил Галад.

– У меня есть новости о той армии, милорд Капитан-Командор, – произнес Байар. – Они почти точно там, где указали нам пленники. В паре дней пути отсюда.

Галад кивнул.

– У них поднят флаг Гэалдана?

– Вместе с флагом Майена. – В глазах Байара сверкнула искра истового рвения. – А также знамя с волчьей головой, хотя мне доложили, что вчера поздно вечером они его убрали. Златоокий там. Наши разведчики в этом уверены.

– Он и в самом деле убил отца Борнхальда?

– Да, милорд Капитан-Командор. Я уже знаком с этой тварью. Он со своими войсками явился из местности под названием Двуречье.

– Двуречье? – уточнил Галад. – Как странно, но в последнее время это место на слуху. Не оттуда ли появился ал’Тор?

– Говорят, оттуда, – ответил Байар.

Галад потёр подбородок:

– Там выращивают неплохой табак, чадо Байар, но я не слышал, чтобы они собирали урожай из армий.

– Это темное место, милорд Капитан-Командор. Мы с Чадо Борнхальдом провели там некоторое время в прошлом году. Оно кишмя кишит Приспешниками Тёмного.

Галад вздохнул.

– Ты рассуждаешь, как Вопрошающий.

– Милорд Капитан-Командор, – настойчиво продолжил Байар. – Милорд, пожалуйста, поверьте мне. Я не просто предполагаю, тут совсем другое.

Галад нахмурился. Потом махнул в сторону второго табурета, стоявшего у стола. Байар сел.

– Объяснись, – приказал Галад. – И постарайся рассказать все, что тебе известно о Перрине Златооком.

* * *

Перрин мог вспомнить время, когда его устраивал простенький завтрак из сыра и хлеба. Но теперь все было иначе. Быть может, повлияла его связь с волками, или просто его вкусы со временем изменились. Отныне ему хотелось мяса, особенно по утрам. Это получалось не всегда – вот и отлично. Но, как правило, просить ему не приходилось.

Так случилось и сегодня. Он встал, умылся и увидел входящую служанку с огромным куском окорока, ароматным и сочным. Никаких бобов, никаких овощей. Никакой подливки. Просто окорок, натёртый солью и подрумяненный на огне. И пара вареных яиц в придачу. Служанка поставила еду на стол и вышла.

Перрин вытер руки, пересекая шатер и вдыхая запах мяса. Какая-то часть его сознания чувствовала, что надо бы отказаться, но он был не в силах. Особенно теперь, когда мясо оказалось прямо под носом. Он сел, взял нож с вилкой и вонзил их в окорок.

– Никак не пойму, как ты можешь есть подобное на завтрак, – заметила Фэйли, выходя из умывальной комнаты их шатра и вытирая руки куском полотна. В их огромном шатре было несколько отделений, разделенных занавесками.

На Фэйли было одно из её скромных серых платьев. Идеальный выбор, потому что оно не отвлекало от её красоты. Оно было подпоясано добротным черным ремнем – Фэйли приказала избавиться от всех золотых поясков, даже самых изысканных. Он предлагал поискать для нее другой, который пришелся бы ей по вкусу, но она в ответ прямо-таки побледнела.

– Это же еда, – сказал Перрин.

– Вижу, – фыркнула она, рассматривая себя в зеркале. – Ты полагаешь, мне показалось, что это что-то иное? Например, камень?

– Я имел в виду, – произнес Перин, прожевав очередной кусок, – что еда есть еда. Почему меня должно волновать, что я ем на завтрак, а что в другое время?

– Потому что это странно, – ответила она, надевая шнурок с маленьким голубым камнем. Фэйли изучала свое отражение, затем повернулась, взмахнув свободными, по салдэйской моде, рукавами своего платья. Она остановилась около его тарелки, скривившись.

– Я завтракаю с Аллиандре. Непременно пошли за мной, если будут новости.

Он кивнул, глотая. Почему человек должен есть мясо в обед, но отказываться от него на завтрак? Это бессмысленно.

Он решил остаться около Джеханнахского тракта. Что ещё ему оставалось делать, когда прямо впереди расположилась и преградила ему путь в Лугард армия Белоплащников? Его разведчикам требовалось время, чтобы оценить опасность. Он много размышлял о своих странных видениях – о гонящих овец в пасть чудовища волках и об идущей к обрыву Фэйли. Он не мог понять их смысла, но вдруг они связаны с Белоплащниками? Их появление беспокоило его больше, чем он хотел признаться себе, но всё же Перрин питал слабую надежду, что они окажутся незначительной помехой и не слишком его замедлят.

– Перрин Айбара, – донесся голос снаружи. – Ты дашь мне позволение войти?

– Входи, Гаул, – позвал он. – Моя прохлада – твоя.

Высокий айилец шагнул внутрь.

– Спасибо тебе, Перрин Айбара, – сказал он, бросив взгляд на окорок. – Целый пир. Ты что-то празднуешь?

– Ничего, кроме завтрака.

– Великая победа, – заметил Гаул, смеясь.

Перрин тряхнул головой. Айильский юмор. Он уже не пытался найти в нём смысл. Гаул уселся на землю, и Перрин, мысленно вздохнув, взял тарелку и сел на ковёр наискосок от Гаула. Поместив тарелку себе на колени, Перрин продолжил завтракать.

– Тебе не обязательно ради меня сидеть на полу, – сказал Гаул.

– Я делаю это не потому, что считаю это обязательным, Гаул.

Айилец кивнул.

Перрин отрезал ещё кусок. Насколько проще было бы схватить руками всё целиком и отрывать куски зубами. Волкам есть проще. Посуда. Какой в ней смысл?

Подобные мысли приводили его в замешательство. Он не былволком и не хотел мыслить как один из них. Возможно, стоит, как советовала Фэйли, начать есть на завтрак фрукты. Он нахмурился и вернулся к еде.

* * *

– В Двуречье мы обнаружили троллоков, – сообщил Байар, понизив голос. Забытая овсянка Галада остывала на столе. – Несколько дюжин свидетелей в нашем лагере могут это подтвердить. Я сам собственным мечом прикончил пару этих тварей.

– Троллоки в Двуречье? – сказал Галад. – Это же в сотнях лиг от Порубежья!

– Тем не менее, они там были, – ответил Байар. – Должно быть, Лорд Капитан-Командор Найол подозревал что-то подобное. Нас направили туда именно по его приказу. Вы знаете, что Пейдрон Найол не разбрасывался по мелочам.

– Да. Согласен. Но чтобы Двуречье?

– Там полно Приспешников Темного, – сказал Байар. – Борнхальд рассказал вам про Златоокого. В Двуречье этот Перрин Айбара поднял флаг древней Манетерен и собрал армию фермеров. Опытные солдаты поднимут на смех крестьян, насильно загнанных на военную службу, но собери их много – и они могут представлять опасность. Некоторые из них отлично владеют посохом или луком.

– Я в курсе, – спокойно сказал Галад, с досадой припомнив один преподанный ему весьма поучительный урок.

– А этот человек, Перрин Айбара, – продолжил Байар. – Он Отродье Тени, и это ясно как день. Они называют его Златооким, потому что у него действительно золотистые глаза – такого оттенка не бывает у обычных людей. Мы были уверены, что Айбара сам привел троллоков в Двуречье, чтобы заставить людей вступить в его армию. В конце концов он сумел нас оттуда прогнать. И вот он прямо перед нами.

Совпадение или нечто большее?

Байар, по всей видимости, подумал о том же.

– Милорд Капитан-Командор, возможно, мне следовало упомянуть об этом ранее, но я и до Двуречья встречался с этой тварью Айбарой. Около двух лет назад он убил двоих Детей Света на заброшенной дороге в Андоре. Я путешествовал тогда с отцом Борнхальда. Мы встретили Айбару в лагере в стороне от дороги. Он, как дикарь, бегал с волками. Он убил двоих прежде чем мы смогли его скрутить, а потом, после того, как мы его пленили, ночью он сумел вырваться и скрыться. Милорд, его следует вздёрнуть.

– Есть кто-то ещё, кто мог бы это подтвердить? – спросил Галад

– Да, чадо Оратар. И чадо Борнхальд может подтвердить то, чему мы были свидетелями в Двуречье. И Златоокий также был в Фалме. Уже за то, что он сотворил там, его следует предать суду. Все предельно ясно. Сам Свет привел его к нам в руки.

* * *

– Ты уверен, что среди Белоплащников наши люди? – спросил Перрин.

– Я не видел лиц, – ответил Гаул, – Но у Илайаса Мачиры глаза очень зоркие. Он утверждает, что точно видел Базела Гилла.

Перрин кивнул. Золотистые глаза Илайаса были столь же зоркими, как и у Перрина.

– Сулин и её разведчицы докладывают о том же, – продолжил Гаул, принимая кружку эля, наполненную из кувшина Перрина. – У армии Белоплащников большой обоз, очень похожий на тот, что мы послали вперед. Она обнаружила это рано утром, но попросила меня передать тебе новость, когда ты проснёшься: она знает, что мокроземцы очень вспыльчивы, если их беспокоят по утрам.

Гаул, очевидно, даже не подозревал, что его слова могли звучать оскорбительно. Перрин был мокроземцем, а все мокроземцы вспыльчивые, по крайней мере, по мнению Айил. Так что Гаул просто констатировал общепринятый факт.

Перрин тряхнул головой, пробуя одно из яиц. Переварено, но съедобное.

– Смогла ли Сулин кого-нибудь узнать?

– Нет, хотя она видела нескольких гай'шайн, – сказал Гаул. – Тем не менее, Сулин – Дева, так что, возможно, нам следует отправить кого-нибудь, чтобы подтвердить ее слова – кого-нибудь, кто не станет пользоваться случаем, чтобы перемыть нам косточки.

– Проблемы с Байн и Чиад? – спросил Перрин.

Гаул скорчил недовольную гримасу.

– Клянусь, эти женщины сведут меня с ума. За что мужчина должен так страдать? Лучше заполучить в качестве гай'шайн самого Затмевающего Зрение, чем этих двоих.

Перрин ухмыльнулся.

– В любом случае, пленники выглядят целыми и невредимыми. В отчёте есть ещё кое-что. Одна из Дев видела, что флаг, развевающийся над лагерем, выглядел необычно, поэтому она перерисовала его для вашего секретаря, Себбана Балвера. По его словам, такой флаг означает, что вместе с армией находится сам Лорд Капитан-Командор.

Перрин посмотрел на последний ломоть окорока. Плохие новости. Он никогда не встречал Лорда Капитана-Командора, но однажды сталкивался с одним из Лордов-Капитанов Белоплащников. Это случилось в ночь, когда умер Прыгун. В ту самую ночь, которая преследовала Перрина в кошмарах в течение двух лет.

Это была ночь, когда он впервые убил человека.

* * *

– Какие еще доказательства вам нужны? – Байар наклонился ближе, запавшие глаза сверкали истовым огнём. – У нас есть свидетели, которые видели, что он убил двоих наших! И мы позволим ему просто пройти мимо, словно он невиновен?

– Нет, – ответил Галад, – Во имя Света, нет, если то, что ты поведал, правда, мы не можем просто повернуться спиной к этому человеку. Наш долг нести справедливость.

Байар воодушевлённо улыбнулся.

– Пленники утверждают, что королева Гэалдана дала ему клятву вассальной верности.

– Это может стать проблемой.

– Или же – шансом. Быть может, Гэалдан – именно то, что нужно Детям Света. Новый дом, возможность вернуть утраченное. Вы, милорд Капитан-Командор, говорили про Андор, но сколько они станут нас терпеть? Вы говорили про Последнюю Битву, но до неё ещё может быть много месяцев. Что если мы оказались тут именно для того, чтобы освободить целый народ из-под длани ужасного Приспешника Тёмного? Можно не сомневаться, что королева или её наследник будут перед нами в неоплатном долгу.

– Это при условии, что мы сможем одолеть этого Айбару.

– Мы сможем. Наши силы меньше, но большая часть его армии фермеры, а не солдаты.

– Как ты только что заметил, фермеры могут быть очень опасны, – возразил Галад. – Не стоит их недооценивать.

– Да, но я знаю, как их разбить. Они могут быть опасны, это верно, но они склонятся перед натиском Детей Света. На сей раз Златоокому не спрятаться за деревенскими укреплениями или за спинами этого сброда – его союзников. Больше никаких отговорок.

* * *

Неужели это из-за того, что он та’верен? Неужели Перрину не уйти от той ночи, случившейся несколько лет назад? Он с отвращением отставил тарелку.

– С тобой всё в порядке, Перрин Айбара? – спросил Гаул.

– Просто задумался.

Белоплащники не оставят его в покое, и Узор – испепели его Свет! – будет продолжать вплетать их на его пути, пока Перрин с ними не разберётся.

– Насколько велика их армия? – спросил Перрин.

– У них двадцать тысяч солдат, – ответил Гаул. – И несколько тысяч тех, кто, похоже, никогда не держал в руках копья.

Слуги и маркитанты. Гаул сдерживал удивление в голосе, но Перрин все равно его чуял. Среди Айил практически каждый мужчина – все, кроме кузнецов – способен держать копьё, чтобы защититься в случае нападения. Тот факт, что многие мокроземцы не в состоянии защитить себя, одновременно сбивал айильцев с толку и приводил их в ярость.

– Их силы огромны, – продолжил Гаул, – но наши больше. И у них нет ни алгай'д'сисвай, ни Аша'манов, ни других способных направлять людей, если Себбан Балвер не ошибся. Кажется, он много знает об этих Белоплащниках.

– Он прав. Белоплащники ненавидят Айз Седай и считают, что любой, кто может использовать Единую Силу, является другом Тёмного.

* * *

– Значит, мы выступаем против него? – спросил Байар.

Галад встал из-за стола.

– Выбора нет. Свет сам отдает его в наши руки. Но нам нужно больше информации. Возможно, мне следует самому отправиться к этому Айбаре и сообщить, что мы удерживаем его союзников, а после бросить ему и его войску вызов на бой. Мне нужно выманить его в поле, чтобы использовать кавалерию.

* * *

– Чего ты хочешь, Перрин Айбара? – спросил Гаул.

Чего он хотел? Хотел бы он знать ответ на это…

– Отправьте ещё разведчиков, – сказал Перрин. – Найдите нам более удобное место для лагеря. Нам придётся предложить переговоры, но никогда, во имя Света, я не оставлю Гилла и остальных в руках Белоплащников. Мы дадим Чадам шанс вернуть наших людей. Если они откажутся… Что ж, тогда посмотрим.