Текст книги "Фантастические рассказы из журнала «Вокруг света» (СИ)"

Автор книги: Роберт Альберт Блох

Соавторы: Север Гансовский,Густав Майринк,Майкл (Майк) Даймонд Резник,Джордж Локхард,Михаил Михеев,Артур Порджес,Дэймон Найт,Виктор Колупаев,Сирил Майкл Корнблат,Джеймс Грэм Баллард
сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 48 страниц)

Наступило летнее солнцестояние, солнце больше на двигалось к северу, а стало перемещаться на юг, сначала почти незаметно. После солнцестояния ветры из пустыни стали дуть чаще; горячие, иссушающие, они всегда несли с собой песок и пыль.

Прошло уже четыре месяца их пребывания на Авроре, когда Кук с мрачным юмором начертил мелом на стене лаборатории огромный календарь: тридцать дней в ширину, пять рядов в длину. Каждый прошедший день он вычеркивал красным мелом, напоминая товарищам о том, что время уходит.

Уже два ряда по тридцать дней каждый были зачеркнуты жирной красной чертой, когда они наконец подобрали первый ключ к секрету, означавшему для них жизнь.

Х-117 был установлен на лабораторном столе: сложное сооружение из катушек и электронных деталей, где в самим центре индуктора висел маленький голубовато-белый алмаз в крошечной коробке. Алмаз висел на длинной нитке, присоединенной к гравиметру с большим циферблатом.

Кук оглядел сооружение со всех сторон, потом откинул со лба пышные волосы и ухмыльнулся остальным.

– Это должно быть тем самым, что мы ищем, – сказал он.

– Ты каждый раз это повторяешь, – напомнил Уилфред.

– Давайте проверим, – нетерпеливо предложил Блейк. – Давление пара на максимуме.

– Ну правильно, давайте покончим с неизвестностью, – сказал Ленсон.

Он замкнул рубильник. Стрелка на измерителе мощности генератора начала медленно подниматься, и все уставились на циферблат гравиметра.

– Двадцать секунд, – Кук переводил взгляд с циферблата на алмаз. – Уже должен быть какой-то результат. Похоже, нас снова постигла неудача.

Все молчали, наблюдая за алмазом, раскачивающимся на длинной нитке. Он был совсем маленький, весом не больше десяти гран. Такая маленькая и ничтожная масса, но, несмотря на все их попытки, ее невозможно было сдвинуть с места.

– Десять секунд, – отсчитывал Кук, – восемь… постучите по деревяшке и помолитесь быстренько!.. три, две – ну!

Алмаз продолжал качаться в крошечном ящике, а стрелка весов оставалась неподвижной. Никто не двинулся, не оторвал глаз от алмаза, даже когда заметно запахло тлеющей изоляцией.

– Он сейчас перегружен, – сказал Ленсон, но не пошевельнулся, чтобы выключить рубильник.

– Дай еще, – приказал Блейк. – Дай полную мощность – убедимся наверняка, а там пусть хоть сгорит, если ему так хочется.

Ленсон щелкнул еще одним переключателем, и вся мощность генератора пошла в установку Х-117. Катушка вспыхнула синим пламенем, и тут кто-то недоверчиво вскрикнул.

На какой-то миг, прежде чем катушка сгорела, алмаз вздрогнул.

– Он пошевельнулся! – торжествующе вскрикнул Кук. – У нас будет двигатель!

На минуту воцарилось всеобщее ликование и все стали говорить наперебой. Блейк вспомнил, что надо выключить машину.

– Наконец-то мы на правильном пути, – уверенно заявил Блейк.

– Сейчас мы совершили то, чего не могла добиться вся наша наука, – сказал Уилфред. – Мы создали антигравитацию.

– Нам еще предстоит долгий путь, – сказал Тейлор. – Мы создали силу, которая подняла алмаз весом десять гран, и для этого потребовалась вся мощность генератора. Но теперь у нас есть надежный результат, который можно развивать, и есть исходная точка для понимания основных принципов.

– Когда мы придем к тому, что нам надо, оно вряд ли будет похоже на это, – сказал Блейк, показывая на сооружение, стоявшее на столе. – Просто уж так вышло, что это был самый легкий способ создать искомую силу. Можно, например, сказать, что самый легкий путь получить электрический разряд – это погладить кота. Но не будете же вы снабжать целый город электричеством, заставив миллион людей гладить миллион котов!

– У меня есть предложение, – оказал Кук. – Раз уж мы узнали немного больше о той силе, которую создали, можно попробовать и что-нибудь другое. Вместо того чтобы создавать антигравитацию, попробуем изменить направление обычной гравитации. Такой метод почти не потребует мощности, ведь нам придется не создавать новую силу, а всего лишь изменить направление существующей. Сколько осталось времени? Может, ваши последние наблюдения прибавили нам хотя бы один день?

Тейлор взглянул на календарь, который Кук начертил на стене.

– Нет, этот календарь по-прежнему остается в силе. Его последний день станет и нашим последним днем.

– Восемьдесят пять дней – не так уж много, – сказал Ленсон.

– Конечно, немного, но с сегодняшнего дня работа пойдет быстрее, – ответил Блейк. – У нас есть над чем работать, мы открыли дверь, которую до нас никто еще не открывал.

– А если за этой дверью находится другая? – спросил Ленсон.

Ему ответил Кук. В его голосе прозвучала твердая уверенность:

– Тогда мы откроем и ее.

Вопрос Ленсона оказался далеко не праздным: за первой дверью действительно оказалась вторая.

Эффект антигравитации, который они открыли, таил в себе ключ к этой второй задаче – как изменить направление гравитационной силы. Но решение ускользало от них, а дни неумолимо бежали. Они повторяли Х-117 и разные вариации его до тех пор, пока записи результатов опыта не дошли до цифры 135. Снова и снова проверяли они гипотезу Кука и не находили ошибки. В то же время невозможно было построить никакую иную теорию, которая соответствовала бы найденным фактам. В конце концов они признали теорию Кука. Никто из них не сомневался в том, что можно изменить направление гравитации с помощью ничтожного количества энергии.

Они были уверены, что добьются успеха, если хватит времени.

Дни летели, и поиски продолжались. Люди работали все дольше и все больше худели. Упрямое выражение на лице Уилфреда становилось все заметнее. Желтая звезда выползала намного раньше их собственного солнца, становясь ярче, а в календаре выстраивались в ряд красные квадраты.

Их решимость все возрастала, а срок, отпущенный им, все сокращался. Они работали молча, сосредоточенно, один лишь Кук сопровождал свои занятия бодрыми рассуждениями о том, какие удовольствия ожидают их по возвращении на Землю.

Блейк не мог понять, действительно ли Кук так твердо уверен в окончательном успехе или это он просто пытается подбодрить не только других, но и самого себя. Красные квадраты заполнили еще два ряда целиком и больше половины третьего, когда Блейк получил наконец ответ на свои сомнения.

Это произошло утром, на следующий день после неудачи с опытом Х-144. Они работали до поздней ночи, чтобы подготовить его, но так и не получили каких-либо заметных результатов. Все ушли, чтобы поспать хоть несколько часов, прежде чем начать опыт Х-145, но Блейк не мог уснуть.

После неудачи с опытом Х-144 оставался последний шанс – опыт Х-145. Теория предсказывала, что Х-145 должен принести успех, но ведь и некоторые прежние опыты, согласно теории, тоже должны были быть успешными, а между тем при испытании всякий раз выявлялись новые, до сих пор не известные факторы. Потратив целый час на размышления и догадки, Блейк понял, что не заснет, и оделся.

Он шел по берегу реки, снова и снова восхищаясь красотой этого мира, такого жестокого и бесплодного. Низко на западе сияла желтая звезда, настолько яркая, что от нее на почву ложились тени. А на востоке небо было уже охвачено первыми лучами изумрудного сияния, предшественниками радужных стягов. Скоро взойдет солнце и наступит еще один жаркий день, закрутятся сухие песчаные смерчи, неся с собой низко стелющиеся клубы алмазной пыли. Но ранним безветренным утром у реки было прохладно и приятно. Сомкнувшиеся зеленые кроны деревьев образовали коридор, по которому он шел навстречу изумрудному рассвету, вдыхая свежий запах зеленых листьев.

Через два дня все было готово для проверки Х-145. Он был похож на давным-давно проверенный Х-117: такой же сине-белый алмаз висел на такой же длинной нитке, но сочетание деталей было другим, да и паровой двигатель бездействовал. На этот раз они сконструировали батарею, простую аккумуляторную батарею.

Они волновались гораздо больше, чем во время любого из предыдущих опытов; даже Кук на этот раз никого не подбадривал репликами и улыбкой. Х-145 был действительно решающим испытанием. Если он провалится, значит они зашли в тупик. У них уже не будет времени, чтобы разработать другой метод.

– Кажется, все готово, – сказал Кук.

Блейк подошел к реостату, который контролировал напряжение. Остальные собрались вокруг конструкции под номером Х-145.

– Я буду подавать напряжение постепенно, – сказал Блейк. – Если он хотя бы чуть шевельнется при полном напряжении, у нас в самом деле будет тяга.

Поворачивая ручку реостата, Блейк наблюдал за алмазом. Раздался слабый щелчок, и тотчас Блейк непроизвольно отшатнулся, услышав какой-то хлопок, похожий на пистолетный выстрел: алмаз, нитка и гравиметр исчезли. Что-то со звоном упало на пол, и раздался возглас Кука: "Смотрите – гравиметр!"

Кук бросился туда, где упал прибор, и поднял его, держа так, чтобы все могли увидеть. В гравиметре зияла дыра.

– Какое… какое напряжение ты дал? – спросил он у Блейка.

– Минимальное, – ответил Блейк.

– Минимальное напряжение, – пробормотал Уилфред. – Минимальное напряжение, но и его оказалось достаточно, чтобы алмаз пробил гравиметр.

Пробитый гравиметр переходил из рук в руки, бурные восклицания слились в общий шум.

Кук побежал за другим гравиметром, а Блейк и Ленсон присоединили последовательно еще один реостат, потом еще один. Уилфред торопливо считал на логарифмической линейке.

Кук вернулся с гравиметром и с куском меди.

– Три? – Он удивленно поднял брови, глядя на три реостата. – Если мы сможем сдвинуть с места фунт меди при наличии трех реостатов, то с нашим генератором мы сумеем поднять тысячу кораблей.

Кусок меди подвесили к гравиметру так, чтобы он попал в поле, создаваемое установкой Х-145, и Блейк сказал:

– Я и в этот раз начну с минимального напряжения, хотя, может быть, его теперь недостаточно. Я уверен, на сей раз при таком напряжении спектакль не состоится.

Он повернул ручку реостата на дюйм и, почувствовав легкий щелчок, устремил глаза на кусок меди. В комнате раздался оглушительный воющий рев, и кусок меди исчез точно так же, как и алмаз. Блейка обдало горячим воздухом, и что-то отскочило сверху, сильно ударив его по плечу – это был кусок металла от гравиметра! Уилфред показывал наверх, крича: "Пробил крышу!"

Блейк посмотрел вверх: над их головами в корпусе корабля была маленькая дырка. Именно такую дыру мог проделать кусок меди весом один фунт.

– Три реостата, – рассуждал Кук. – Выходит, мы можем поднять не один корабль, а хоть десять тысяч.

Кук начал быстро считать на логарифмической линейке, и Уилфред последовал его примеру. Блейк, хоть ему не терпелось узнать результаты, понимал, что незачем троим решать одну и ту же задачу, поэтому он просто ждал – вместе с Ленсоном и Тейлором. Тейлор улыбался. Впервые за много дней Блейк увидел улыбку на его лице.

– Проблемы энергии для перехода в гиперпространство больше не существует, – сказал Ленсон. – С помощью нашего метода мы можем теперь совершенно иначе совершить этот переход: мы проскользнем через барьер, вместо того чтобы ломиться сквозь него.

– У нас теперь есть возможность поднять корабль в космос и проскользнуть в гиперпространство, – сказал Блейк. – Мы подошли невероятно близко к решению задачи. Но успеем ли мы ее решить?

– Успеем ли? – Ленсон удивился. – Сколько же тебе нужно времени? У нас целых семь дней. Разве этого мало?

Блейк помотал головой:

– Мы не сможем подготовить корабль в такой короткий промежуток времени. Чтобы улететь отсюда через семь дней, нам нужно… разучиться дышать…

Все четверо уставились на него. И по мере того как они осознавали, что он имеет в виду, возбуждение на лицах гасло.

– Корабль, – начал Кук. – Ведь он течет как сито.

– Может, мы успеем за семь дней разрезать корабль на две части, герметически заделать одну половину, да еще и все разошедшиеся швы? – спросил Блейк.

– Нет, – ответил Тейлор. Он сел, сразу постаревший и усталый; прежней бодрости как не бывало. – На это нужно не меньше четырех месяцев – с нашими инструментами и материалами. – Он снова улыбнулся, но без прежней радости. – И все-таки мы были близки к завершению, не правда ли?

– Мы доведем дело до конца, – сказал Блейк. – Это трудный орешек, верно, но мы его разгрызем.

– А что, если окружить корабль достаточно протяженным гравитационным полем, чтобы оно удержало воздух? – предложил Уилфред.

– Насколько же должно простираться такое поле? – усомнился Ленсон.

– Страшно подумать, – ответил Блейк. – Даже в гиперпространстве полет займет у нас шесть месяцев или около этого. Сомневаюсь, сможем ли мы создать достаточно протяженное поле, чтобы сохранить шестимесячный запас воздуха.

– Постепенная утечка воздуха – довольно неприятная смерть, – сказал Кук. – Корабль весь в дырах, и у нас нет времени чинить его. Что же делать? Как мы решим эту последнюю, крохотную проблему?

– За семь дней провернуть четырехмесячную работу, – вздохнул Ленсон, усаживаясь позади Тейлора.

– Похоже, что мы не сможем герметизировать корабль за такой короткий срок. Но должен же быть какой-то выход…

– И он есть! – твердо сказал Блейк.

Боб Редмонд, оператор контрольного радиомаяка на космодроме N_1, был озадачен. Он почесал редеющие волосы и наклонился к громкоговорителю. Говорили внятно, но очень тихо.

– Вы не можете усилить напряжение? – спросил он.

– Нет, – послышался тоненький голос. – Я же сказал – у нас нет усилителя мощности.

– На каком расстоянии вы находитесь? – спросил Редмонд.

– Около миллиарда миль. Вы поняли, что я сказал? Говорит "Стар Скаут". Мы возвращаемся из района Тысячи Солнц. Мы должны были врезаться в звезду…

– Я все знаю, – перебил Редмонд. – Ваша планета приближалась к желтому солнцу. Вы открыли способ, как управлять гравитацией… Создали принципиально новый двигатель для своего корабля. Сейчас вы на расстоянии миллиарда миль от Земли… Но ведь вам требовалось четыре месяца для герметизации корабля, а у вас оставалось всего семь дней. Как же вы успели закончить работу?

– Мы ее и не закончили, – ответил тоненький голосок. – Это я и пытаюсь вам объяснить. У нас не было времени герметизировать корабль, и мы не могли создать гравитационное поле, которое сохранило бы нам воздух в течение шести месяцев.

Редмонд схватился за свои редеющие волосы. Он почувствовал внезапное головокружение.

– Не хотите же вы сказать…

– Вот именно! Мы просто прихватили с собой всю планету!

Джон КИФОВЕР
КАМНЕХОД

Когда старый Керби Несон начал в первый раз рассказывать тем, кто хотел его слушать, что камни, эти здоровенные валуны, двигаются сами по себе по поросшей кустарником пустоши, никто, конечно же, не поверил ни одному его слову – за Керби и раньше водились чудачества. Но вскоре об этом заговорил весь город. Однако в первый день Керби отказался везти кого-либо туда, где, как он уверял, наблюдалось это движение. Он гордился теми странствующими камнями, будто с ними происходило то, что, по его мнению, давно должно было случиться. А нам он говорил об этом очень осторожно: дескать, он всего лишь убедился в том, что камни передвинулись с места на место. Уверял, что подобное происходило не раз. Сказал, может объяснить, почему считает, что они сдвинулись с места – некоторые камни он пометил мелом и измерил расстояние от них до колышка, который воткнул в землю. Снова измерив это расстояние через несколько дней, обнаружил, что камни изменили положение. Керби даже показал Берту Колодзе и Фреду Ноттсу как он это сделал. Он в конце концов свозил их туда после того, как они измучили его своим недоверием. Керби был уверен: стоит Берту и Фреду сказать кому-нибудь, что камни движутся, каждый начнет повторять это за ними, и постепенно поверит весь город. В данном случае смущало одно обстоятельство: ни Берт, ни Фред не знали прежнего местоположения камней, поэтому убедить кого-либо в правоте Керби оказалось довольно непростым делом. Отметины, нанесенные Керби на камнях, они, конечно, видели, обратили внимание, что там ровное место, впрочем, характерное для этой части Техаса, – поблизости ни одного холма, с которого могли бы скатиться камни, да и размеры у них приличные: каждый весил по меньшей мере несколько сотен фунтов. Вот только следов своего передвижения они не оставили, в чем, однако, не было ничего необычного, если учесть тот факт, что почти постоянно дул ветер и мог замести любые следы. К тому же накануне шел дождь – он часто идет в эту пору.

Керби предложил, чтобы Берт и Фред оставили на камнях свои отметки – скажем, написали собственные инициалы и отмерили расстояние до колышка, который он воткнул в землю. Он посоветовал даже сделать лопатой узор вокруг колышка, чтобы не говорили потом, будто он, Керби, передвинул камень. А как только станет заметно, что камни переместились, он тут же привезет их на место.

Но если фокус не удастся, пусть он пеняет на себя, сказали они. Вообще-то любопытно все это проверить. Да, они охотно приедут посмеяться над ним или же убедиться в его правоте. Хотите верьте, хотите нет, но старый Керби внушал уважение, когда начинал говорить о своем "единении с Природой". Он сказал Берту с Фредом, что камни двигались потому, что Природе осточертело вмешательство людей в ее тайны – атомная бомба, полеты на Луну и тому подобное, поэтому она и выражает свой гнев "игрой каменных мускулов". По крайней мере, так он это излагал, втайне восхищаясь собственной прозорливостью.

Конечно, в известной мере сам факт движения камней был вторичным по сравнению с тем, откуда они вообще там взялись. Именно это заинтересовало Берта с Фредом в первую очередь. Ведь в этой местности нет валунов столь большого размера. Правда, один-другой могут попасться, но никак не десяток сразу. Здесь встречаются мескитовое дерево или кактус, редкая поросль дубняка, а в январе-феврале, когда идут дожди, появляются клочки жесткой травы. Но уж зато ветры в этих краях – ничто не устоит перед их напором, если не привязать покрепче, хотя сдвинуть с места камни подобной величины ветру, конечно, не под силу.

Как бы то ни было, Берт с Фредом обещали сюда вернуться – до города было миль тридцать, – как только Керби даст им знать. Сам он обитал где-то неподалеку, но где находилась его лачуга, он не говорил, не желая, чтобы случайные посетители помешали его общению с Госпожой Природой.

Через несколько дней Керби снова появился в городе и сообщил Берту с Фредом, что можно ехать, и те, прихватив с собой еще несколько человек, тотчас же направились туда. Берт вынужден был признать, что камни, помеченные им, на самом деле переместились, причем один из них – на целых две сотни футов, а ведь весу в нем было никак не меньше пятисот фунтов. Да еще на этот раз – и это отметили все – остались следы их движения: накануне шел сильный дождь, и ветер еще не успел подсушить землю и замести их. Если бы Керби вздумал сдвинуть эти камни с места при помощи своего пикапа или же какие-нибудь шутники решили забавы ради столкнуть их, навалившись целой группой, сохранились бы следы. А камня такой величины, чтобы его можно было сдвинуть в одиночку, там вообще не нашлось – к тому же Керби был слишком стар и немощен, чтобы справиться с подобным делом. Короче, следы могли оставить только сами камни. Напомню, было их около десяти, и каждый весил сотни фунтов.

И вот теперь, когда Берт с Фредом, вернувшись в город, подтвердили, что Керби говорил правду, к их словам отнеслись совершенно иначе. И тот и другой были солидными людьми и внушали к себе уважение. Им сразу поверили. Правда, каждый захотел увидеть все собственными глазами. Но день был уже на исходе, и поездку решили отложить.

В тот же вечер в город заявился Керби, важный как павлин, точнее, как облезлый павлин. Но едва узнав, что назавтра почти все хотят ехать за город, будто сошел с ума. "Оставьте камни в покое! – орал он. – А не то кому-то достанется!"

Кто-то из горожан шутки ради спросил, не думает ли он, что камни набросятся на людей. И это окончательно вывело его из себя.

– Но если ты не хочешь, чтобы мы туда ехали, зачем тогда болтал обо всем этом? – напрямик спросила его Сью Уайбахер. С тех пор как три года назад от подагры умер ее муж, она возглавляла местное почтовое отделение.

– Да потому что раньше я не знал того, что знаю сейчас, – неистовствовал Керби.

– А именно?

Керби не стал отвечать. Он вскочил в свой разбитый пикап и помчался прочь из города к любимым камням.

А вскоре у нас в городке появился Эд Ферроу, редактор еженедельника в Джилрое. Он измучил Берта и Фреда всевозможными расспросами и все порывался поговорить с Керби, а тот как нарочно не появлялся. И тогда Эд, Берт, Фред и еще несколько человек, включая меня, отправились на то загадочное место. Эд сделал несколько снимков. Само собой, он не знал Фреда с Бертом так, как их знали мы, к тому же был по натуре подозрительным, а поэтому отказывался поверить, что камни могут двигаться сами по себе. Он все расспрашивал о Керби, но тот не появлялся, и, конечно же, как я уже сказал, никто не знал, где находится его лачуга.

И вот в следующем выпуске газеты Эда на первой странице появился красочный рассказ под названием "Загадка движущихся камней Прогресс" – так называется наш городок, в котором, конечно же, никакого прогресса не наблюдается. Рассказ был написан в ироничной манере и точно таким же образом подан двумя днями позже в Хьюстонской газете, которая, после того как там прочли материал Эда, выслала на место корреспондента и фотографа. Что, в свою очередь, через несколько дней повлекло за собой выезд геолога из космического центра. Дождь в упомянутые дни лил не переставая. Все это происходило в то время, когда стали прибывать первые пробы скальных пород с Марса, – вот в центре и оказалось несколько геологов.

И этот, вновь приехавший, тоже ничему не поверил, чего, впрочем, и следовало ожидать, по крайней мере на первых порах. Но он решил кое-что проверить. Во-первых, собственноручно пометил камни – сделал на них насечки; во-вторых, измерил расстояние между ними и все сфотографировал, чтобы зафиксировать на пленке их местоположение. Потом с помощью какого-то устройства определил их вес и подтвердил, что передвинуть подобную тяжесть вручную невозможно, а если бы здесь побывали мощные механизмы, это было бы заметно.

Примерно через неделю он вернулся, и мы, быть может, ни о чем бы не узнали, не остановись он по дороге из Хьюстона в нашем городке. Он хотел, чтобы Фред показал ему дорогу к месту, которое он, по его словам, не мог отыскать сам. И вот, когда он, Фред, еще кое-кто и я в том числе приехали туда, все сразу убедились в том, что камни передвинулись, причем некоторые из них на сотни фунтов, но следов их передвижения мы не обнаружили. Еще мы увидели, что кто-то, скорее всего Керби, замазал цементом насечки, сделанные на камнях геологом. Однако сам он по-прежнему не показывался. Никто не видел его с того самого дня, как он побывал здесь с Бертом и Фредом. И это не удивительно, ведь он обычно ведет скитальческий образ жизни.

Геолог измерил расстояние, которое проделали камни, заглянул в свою книгу, сверился с картами и произвел расчеты, патом пустил в ход какие-то приспособления, закончив, заявил, что камни передвигает ветер.

– Дует здесь, как в аэродинамической трубе, – сказал он и добавил, что мы находимся на дне высохшего озера и камни, которые в нем залегли, почти незаметны, ибо сливаются с поверхностью грунта. – Почва здесь песчаная и более твердая, чем в остальной части округи. Когда она размокает от дождя, грунт становится скользким, и при соответствующих условиях камни начинают двигаться.

Вот так он все это объяснил. Кто-то ему поверил, кто-то нет. Среди этих последних, конечно, был Керби.

Он подлетел на скорости в тот момент, когда все садились в машины, чтобы ехать обратно, и, взвизгнув тормозами своего старого пикапа, остановился. Выскочив из машины и увидев на борту белого новенького грузовика голубой знак НАСА, он разразился руганью и проклятьями.

– Убирайся отсюда к чертовой матери! – орал он на парня из Хьюстона.

– Ничего вам, ублюдкам, не свято – ни Луна, ни Марс. Везде вы наследили, напачкали, везде все поотбивали и поотламывали. Притащили камни Вселенной туда, где им вовсе не место. Но уж эти, земные камни, вам придется оставить в покое!

– Послушайте, сэр, – сказал геолог, сделавшись таким же белым, как его грузовик, – я ведь даже не притронулся к камням. Лично я ни на дюйм не сдвинул их с места – это все сделали ветер с дождем.

– Ветер с дождем! – воскликнул Керби. – Ветер с дождем! Природа – вот кто сделал это. – И он указал рукою на небо. – Природа! Бог!

Окажись тогда в руках у Керби оружие, и он, я думаю, застрелил бы приезжего на месте. Он бросился вдруг к своему пикапу, и все, словно по сигналу, стали разъезжаться. Когда мы, выехав на дорогу, посмотрели назад, он, кажется, держал в руках свое старое ружье.

В последующие дни мы с Фредом продолжали разъезжать по округе – как-то не верилось, что старый придурок начнет по нас стрелять. Но мы его ни разу не встретили. Однако в том, что камни движутся, сомнения у нас не было. Это происходило во время дождя – сезон дождей еще не завершился – от сильного ветра, что лишь подтверждало слова геолога.

Камни двигались в том же направлении, в каком дул ветер, но в то, что ему под силу такие громадины, мы отказывались верить. Однако, в отличие от Керби, никогда бы не согласились с тем, что это сделал Бог.

Удивляться пришлось после. Однажды, приехав в то место, мы заметили, что камни движутся и при слабом ветре. Правда, накануне прошел дождь. В следующий раз мы обнаружили, что камни способны передвигаться даже и в безветренную погоду. Один из них отъехал аж на четверть мили, хотя дождя не было почти неделю и ветра тоже. Причем это был самый большой из камней – таким можно дом развалить, и он переместился на такое расстояние за столь небольшой промежуток времени! Я не случайно говорю небольшой промежуток, потому что в течение этих двух дней мне пришлось наблюдать за камнями: проезжая мимо, я каждый раз сворачивал с дороги и вновь убеждался в том, что они не остались на месте.

Но самое главное, все до одного, камни увеличились в размере. Вначале я подумал, что это мне кажется, но через несколько дней, когда я уговорил Берта с Фредом поехать со мной туда, они сказали то же самое, но, как и я, не хотели этому верить.

К тому же камней стало больше. Ведь первое, что мы сделали, когда Керби привез нас сюда, пересчитали их. В самом начале их было четырнадцать, теперь стало двадцать три. Откуда взялись остальные?

А потом случилось нечто сверхъестественное. Мы поехали туда в начале марта. Дождя уже давно не было, но камни – теперь их оказалось тридцать семь – передвинулись почти на три четверти мили. Оставленные ими следы не успело занести песком – ветра не было совсем. Конечно, на сырой от дождя почве они были бы более заметны, но даже так они бросались в глаза: широкие и глубокие, настоящие борозды – камни-то огромные. Но больше всего меня поразило то, что они изменили направление движения. Сейчас их курс был прямо противоположным тому, которого они держались несколько месяцев подряд – все камни двигались против ветра.

Мы тут же позвонили геологу в космический центр, и он сказал, что приедет на следующий день.

Когда мы прибыли на место, камни исчезли. Все до единого. И исчезли, вероятно, не так давно, потому что еще виднелись следы, прочерченные ими на сухой земле, а ветер в тот день был довольно сильным. Следы вели туда, откуда он дул.

Мы забрались в драндулет Берта и двинулись по следу. Мы решили, что парень из Хьюстона поймет, где нас искать.

Однако мы все ехали и ехали, а камни на глаза не попадались. Берт начал сильнее нажимать на газ, и вскоре мы, подпрыгивая, стукались головами о крышу. Вокруг, насколько хватал глаз, простиралась пустыня. Прошло минут десять или пятнадцать, а камней все не было. Но следов от них было очень много. И тянулись они со всех сторон. Вдруг мы услышали странный шум, похожий на грохот, сопровождаемый треском, и тут же увидели перед собой тучу пыли. Туча все росла, шум становился все громче. Земля под колесами дрожала.

Не прошло и минуты, как мы увидели, по крайней мере, хвостовую часть каменного потока. Берт прибавил газу, и мы стали различать последние камни катящейся массы, однако при скорости около сорока миль в час едва поспевали за ними. С каждым мигом их становилось все больше, и счет уже, пожалуй, шел на тысячи. А двигались они по направлению к Прогресс.

Берт, вероятно, подумал то же, что и я, потому что когда я крикнул: "Давай на дорогу!", он уже крутанул баранку влево и направил пикап к шоссе в надежде попасть в город раньше камней и предупредить всех об опасности. Но каменный поток уже перевалил через дорогу и был так велик, что его очертания терялись вдали.

И тут меня пронзила ужасная мысль. Я взглянул налево, патом назад и увидел, что сотни каменных монстров катятся в нашу сторону, прямо на нас. Указав на них пальцем, я крикнул Берту, чтобы он сворачивал направо и жал на всю железку.

Он так и сделал. Но теперь камни, которые были впереди нас, покатились быстрее, увеличивая расстояние между нами, а те, что сзади нас, почти догнали, и через минуту-другую могли раздавить, как тараканов.

Вдруг, словно по команде, поток изменил направление – и спереди, и сзади нас. Камни стали разделяться – одни взяли левее, другие правей. Я понял, что происходит – они окружали Прогресс, но, видимо, проворонили нас. Город был спасен, потому что мнение камней разделилось.

Как мы позднее узнали, миновав город, они все-таки соединились и устремились со все возрастающей скоростью и массой к космическому центру в Хьюстоне.