Текст книги "Вкус к убийству. Сборник детективных произведений английских и американских писателей"

Автор книги: Роберт Альберт Блох

Соавторы: Август Дерлет,Лоуренс Блок,Генри Слизар,Уильям Фрэнсис Нолан,Чарльз Бернард Гилфорд,Джон Кольер,Флора Флетчер,Джек Ричи,Мэтью Гэнт,Уильям Линк
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц)

Месть мистера Д.

Когда Беверли Хазард прибегла к услугам управляющего имуществом, для ее мужа Юджина, человека, в пристрастиях столь же цельного, сколь и неразборчивого, это означало конец целой эры в его жизни – восхитительной эры, когда он развеивал по ветру состояние своей жены, выказывая в этом простом занятии незаурядную искушенность, тонкий вкус и полное отсутствие каких-либо угрызений совести.

– Ничего более нелепого я еще не слышал, – заявил Юджин жене. – Оплачивать все наши счета – еще куда ни шло, но ставить меня в положение ребенка, выпрашивающего деньги на карманные расходы, – это уж слишком!

– Мои друзья в восторге от него – небрежно обронила Беверли, прихорашиваясь перед одним из двадцати восьми зеркал в их загородном доме. – Мистер Д. – очень разумный управляющий, они утверждают, это в один голос.

Мистер Д. (его полное имя было Дюпре) оказался настолько разумным, что при первой же встрече нажил в Юджине врага. Он уделил Юджину один беглый взгляд – из-под массивных очков с толстыми стеклами, немного задержал его на пышных светлых усах посетителя и только потом сказал:

– Что значит – мало? Мне всегда казалось, что ста долларов в неделю на карманные расходы достаточно любому мужчине.

– Это зависит от кармана, – надменно произнес Юджин. – Мой – достаточно глубок. И я настаиваю на повышении расценок.

– Сожалею, – ответил мистер Д. твердо. – Но ничем не могу вам помочь.

– Кто давал вам полномочия отказывать мне?

– Мой наниматель, – отрезал мистер Д. – Если вы не против, мистер Хазард, у меня как раз сейчас много срочных дел. Мой секретарь выдаст вам чек на неделю.

Через два дня Юджин позвонил мистеру Д. по телефону и сказал:

– Мне нужна еще сотня. Могу я получить чек?

– На что вы собираетесь их потратить?

– Не думаю, чтобы это близко касалось вас.

– Извините, мистер Хазард, но пока вы не объясните, зачем вам понадобились деньги, я ничего не смогу для вас сделать.

– Счет из бара вас устроит? – сказал Юджин раздраженно. – В моем клубе?

– Я оплачиваю все счета. Распорядитесь в клубе, чтобы их пересылали мне.

– Да как вы не понимаете, что они не будут доверять моим распоряжениям, пока я не оплачу счет!

– Ну что ж, тогда пейте дома, – равнодушно ответил мистер Д.

Юджин внял его совету. Когда Беверли вечером вернулась домой, она застала мужа за необычным занятием: он самозабвенно, и сосредоточенно переворачивал все в доме вверх дном в поисках беспризорных денег, и помешать ему в его настойчивости было невозможно.

Положение ухудшалось с каждым днем. Беверли радовало улучшение материального благополучия семьи, в то время как Юджин находил себя настолько ущемленным в удовольствиях из-за недостатка денег, что поневоле стал вынашивать в голове черные и мстительные замыслы.

Однажды Юджин опустился даже до посещения публичной библиотеки – удовольствия, которое в силу своей дешевизны наверняка встретило бы у мистера Д. полное одобрение. Сидя в читальном зале, он добросовестно проштудировал четыре тома «Общей классификации преступлений», но не вынес из них ощущения, что нашел ответ на свой вопрос.

Удобный случай представился через два месяца. С короткой лыжной прогулки Беверли привезла серьезное воспаление легких. Она легла в постель со всеми театральными ужимками Камиллы, оставив Юджина ощущать на себе все тяготы деятельности неумолимого мистера Д.

С каждым днем в Юджине крепло желание задушить свою жену. Но сделать это, не оставив следов на шее, было просто невозможно, и здесь Юджин полностью доверял «Общей классификации преступлений». Следовало отыскать другой способ, более простой, безопасный и соответствующий болезни Беверли. И он нашел его, когда листал в библиотеке книгу «Убийства и их расследование» на букве «А» в статье «Асфиксия»:

«…Симптомы асфиксии при удушении, повешении или отравлении газом, а также при некоторых болезнях, таких, как воспаление легких, имеют много общего: лиловато-серый цвет слизистой оболочки, синие или даже черные губы, пальцы и ногти. Во внешности пострадавшего, как правило, не обнаруживается ничего, что бы явно указывало на насильственную смерть. Поэтому при расследовании случаев асфиксии необходимо опираться на другие, более очевидные и точные признаки…»

Вечером в пятницу, когда его жена уже спала в своей комнате на втором этаже, Юджин отпустил прислугу на выходные домой. В субботу утром он сам принес ей завтрак в постель. Беверли встретила мужа недоуменным возгласом:

– Что случилось, Юджин?

Он натянуто улыбнулся:

– Разве ты не хочешь, чтобы я кормил тебя с ложечки, моя крошка?

Беверли хихикнула глупо и счастливо, как новобрачная. Юджин был доволен, что утро, ее последнее утро, получалось таким превосходным.

Он ушел из комнаты в десять часов, дождавшись, когда она приняла все свои лекарства и забылась тяжелым сном больного.

Ему потребовалось всего полчаса, чтобы проверить все окна внизу и наверху. Дверь, ведущая на террасу позади дома, имела у основания широкую щель, через которую в дом проникал свежий воздух снаружи. Юджин заткнул щель полотенцем, потом проделал то же самое с кухонной дверью. Только тогда он подошел к газовой плите, повернул до отказа черные блестящие рукоятки на передней панели и старательно загасил огонь. В нос ему ударил острый запах газа, но он знал, что пройдет еще некоторое время, пока газ-убийца проделает свой путь наверх, к комнате Беверли. Он даст ему это время – целый уик-энд, никак не меньше.

Он покинул дом несколькими минутами позже, унося с собой предусмотрительно собранный накануне вечером портфель, выбрал из двух своих автомобилей тот, что поменьше, и поехал в город, в отель.

Он вернулся к себе поздним вечером в воскресенье. Стоя перед входной дверью, он заботливо затоптал ногами сигарету, открыл дверь ключом и вошел в дом.

Густое и едкое облако газа окутало его с головы до ног. С носовым платком у рта он кое-как добрался до спальни Беверли.

Она лежала точно в том же положении, в котором он оставил ее вчерашним утром. Только теперь возвращение Юджина, уже не могло разбудить ее.

С этой минуты Юджина больше всего волновало отношение окружающих – к смерти Беверли. Тем приятнее ему было встречать со всех сторон вместо подозрений и холодного отчуждения горячее сочувствие и симпатию.

С хором соболезнований и утешений не гармонировало только отношение мистера Д.; но Юджин был готов к этому. Через три недели после похорон управляющий получил, короткое извещение об увольнении. Он позвонил Юджину и сказал:

– Если мне позволено будет заметить, мистер Хазард, сейчас вы нуждаетесь в моих услугах больше, чем когда-либо. Вы должны хорошо все обдумать.

– Я уже все обдумал, – Юджин наслаждаясь своим триумфом. – Вы свободны, приятель.

– Мне нужно примерно месяц, чтобы привести в порядок все дела.

– Ладно, пусть будет месяц. Но запомните, дружище, сейчас я – ваш хозяин. И первое, что я хочу получить от вас, – это чек на пять тысяч долларов.

Деньги были потрачены со свойственными Юджину размахом и изобретательностью. Он предпринял короткую, но запоминающуюся поездку на Бермудские острова. Прилетев туда, он убрал подальше обручальное кольцо, траурную повязку и с головой погрузился в изучение обычаев заезжих богатых холостяков. Стоит ли говорить, что он славно провел время на Бермудах?

Он вернулся домой через две недели, с траурной повязкой на рукаве и обручальным кольцом на пальце. В первый же час своего пребывания дома он был вынужден принять двух визитеров, и оба принадлежали к ведомству окружного прокурора.

– Ничего не понимаю, – сказал Юджин. – Вы хотите, чтобы я прошел с вами? Но зачем?

– Это касается вашей жены, – ответил один из посетителей. – Мы хотим задать вам, мистер Хазард, несколько вопросов относительно причин ее смерти.

Юджин задрожал. Он понимал, что этого делать не следовало, что он выдает себя с головой, но все равно продолжал дрожать. Теперь ему противостоял сам прокурор округа. Юджин не выдержал и сорвался на крик:

– Я не имею ничего общего с ее смертью!

– Никто не сказал, что вы имеете.

– Тогда почему вы преследуете меня?

Гости пожали плечами.

– Мы понимаем, мистер Хазард, вы были на Бермудах.

– Я нуждался в отдыхе.

– Мы слышали, что вы там неплохо отдохнули.

– Может быть, я пытался забыться. И потом, это не ваше дело, чем я занимался на Бермудах!

– Разумеется, вы правы, мистер Хазард! Это не наше дело. Если только за этим не стоит что-нибудь серьезное. Убийство, например.

– У Беверли была пневмония! – закричал Юджин. – Она умерла от воспаления легких! При чем здесь я?

– Были и другие способы показать ей дорогу к праотцам, – уточнил прокурор округа. Он перегнулся через стол и понизил голос до шепота. – И мы знаем, какой избрали вы, мистер Хазард. Вы задушили ее газом, не так ли? Включили газ в плите на всю катушку и обеспечили ей билет на тот свет. Разве не так?

Юджин вдруг начал испытывать симптомы асфиксии. Его губы посинели, горло сдавил резкий спазм, и он потерял сознание. Когда он пришел в себя, он прошептал:

– Ради всего святого, как вы догадались?

Ответ на свой вопрос он получил только после того, как его признание было занесено в протокол и подписано им самим.

– Честно говоря, мы были абсолютно уверены, мистер Хазард. Мы располагали показаниями человека по имени Дюпре, которые уличают вас в убийстве. Вы его знаете?

– Мистер Д.? – Юджин снова задыхался.

– Да, ваш управляющий. Он любезно сообщил нам все, что знал о ваших отношениях с женой. Но дело даже не в этом. Разбирая перед увольнением ваши бумаги, он случайно наткнулся на очень интересный документ.

– Что это было? Что? – крикнул Юджин.

– Ваш счет за газ. Он был непомерно велик. Самый большой счет, который вы когда-либо имели. Что заставило его так подскочить, спросили мы себя? И вы сами подтвердили что мы нашли правильный ответ на этот вопрос.

Перевод: С. Белостоцких

Несчастная Руфь

Звук захлопнувшейся за Ральфом двери раздался в ушах Руфи настоящим взрывом.

Между ними вырастала непреодолимая стена – оба они не хотели этого, но поделать ничего не могли. Они прожили вместе уже почти десять лет и по молчаливой договоренности никогда не ложились спать и не расставались, не решив возникшей проблемы. И все же губы их были холодны, когда Ральф целовал ее перед уходом.

Руфь вздохнула и прошла в гостиную. На телевизоре лежала открытая пачка сигарет. Она закурила, но вкус сигареты показался ей до отвращения горьким, и она тут же загасила ее. Потом прошла на кухню, налила себе еще одну чашку кофе и стала ждать. Руфь точно знала, что случится. Через полчаса Ральф попадет к себе в офис. Через пять минут он уже будет названивать ее матери, чтобы бестактно сообщить о вчерашнем происшествии – третьем за последние двадцать дней. Разговаривая с зятем, та постарается вести себя сдержанно, и голос ее будет звучать ровно, но потом, когда наберет номер Руфи, ей уже трудно будет сдержать слезы, и в первых же словах наружу прорвутся надрыв и боль.

Без десяти десять телефон зазвонил.

Руфь сняла трубку, почти улыбаясь точности своего прогноза.

Разумеется, звонила ее мать, а потому сдавленные слова несли на себе печать горя и сочувствия.

– Мама, пожалуйста, прошу тебя! – Руфь закрыла глаза. – Тебе просто надо свыкнуться с этой мыслью. Да, действительно, я занимаюсь воровством. И ничего не могу с собой поделать. Пойми же, что…

Пошел разговор о докторах, поездке за границу и вообще обо всем таком, что они с мужем никак не могли себе позволить.

– Я знаю, что это болезнь, – сказала она. – Знаю, что это нехорошо. В наше время лучше быть убийцей или алкоголиком, по крайней мере, больше сочувствовать будут…

Мать на том конце провода плакала.

– Мама, прошу тебя. Так ты мне совсем не поможешь.

Выждав паузу, достаточную для того, чтобы сказать «до свидания», Руфь наконец повесила трубку и вернулась в гостиную.

Ее продолжали мучить безответные вопросы. Как это случилось? С чего началась эта чертовщина? Почему я краду? Может ли доктор – один из техдокторов – помочь мне? Она поежилась. В детстве Руфь была вполне нормальным ребенком. В семье водились деньги, по крайней мере какие-тоденьги. Они жили в двухэтажном доме с видом на залив Сан-Франциско. В школе Руфь была в числе первых: никто в доме не приносил столько отличных отметок, даже те две холодные, надменные девицы, приходившиеся ей старшими сестрами. Кроме того, ее любили.

Впрочем, воровать Руфь начала уже тогда. Первым объектом ее преступного посягательства стал пенал Фенни Риттер – красивая штучка в голубом переплете и с потайными отделениями. Она тогда дурака сваляла – спрятала его дома, и все, естественно, узнали. Все! Она стала воровкой!

Сидя в своей гостиной, двадцативосьмилетняя Руфь Моуди плакала над прегрешениями девочки, которой тогда было тринадцать лет.

Нет, снова решительно подумала Руфь, – впрочем подобные мысли приходили ей в голову и прежде, – прошлое здесь ни при чем. Прошлое было хорошим и вполне невинным.

Однако такое заключение не проясняло положения. Почему она воровала? Зачем взяла в универмаге на Вашингтон-авеню катушку ниток? Или прихватила с собой в магазине одежды на Четвертой авеню вечернюю сумочку? Почему бес попутал ее стянуть с прилавка дешевенькие перламутровые пуговицы? В полиции все сразу поняли и позвали Ральфа: сообразили, что она не обычный магазинный воришка, а женщина, которая попала в беду. Уладить недоразумение оказалось довольно просто: Ральф оплатил стоимость вещей, выписав соответствующий чек.

А ее имя и фамилия, равно как и описание внешности, остались в досье на тот случай, если подобное повторится…

В одиннадцать часов ее разбудил звонок. Руфь бросилась было к телефону, но потом поняла, что звонили в дверь.

Стоявший на пороге мужчина снял шляпу, но, как оказалось, это был лишь жест вежливости. Не дожидаясь приглашения, он вошел в квартиру и закрыл за собой дверь. Роста посетитель был невысокого, загар на лице заставлял подумать о кварцевой лампе.

– Вы Руфь Моуди? – спросил гость.

– Да. – Она испытывала не столько страх, сколько раздражение.

Он улыбнулся, обнажив прокуренные зубы:

– Я хочу поговорить с вами об одном деле, миссис Моуди, – и кивнул в сторону гостиной. – Можно войти?

– О каком деле? Если вы хотите что-то продать…

– Я не продаю, а покупаю, миссис Моуди, – гость хохотнул. – Могу я присесть? – И не дожидаясь ответа, сел, предварительно подтянув на коленях брюки, чтобы не помять острую, как бритва, складку. – Думаю, что вам стоит меня выслушать, – осторожно начал он. – Речь пойдет о вашем муже.

Руфь сжала руки в карманах халата и села напротив него в дальнем углу комнаты.

– Что вы хотите этим сказать?

– Мне кое-что известно про вашего мужа, – проговорил гость. – А о вас я знаю гораздо больше. Соединить все вместе – может получиться большая неприятность. – Он положил шляпу на подушку рядом с собой.

– Миссис Моуди, – продолжал посетитель, – как бы вы отнеслись к тому, чтобы получить тысячу долларов?

– Что? – изумленно спросила Руфь.

– Да, вы не ослышались. У меня к вам небольшое предложение. Если вы согласитесь, то получите по почте тысячу долларов. Если нет… Что ж, в таком случае вашему мужу, видимо, придется изрядно покрутиться, чтобы свести концы с концами. Вы меня поняли?

– Нет!

– Хорошо, тогда я изложу это по-другому. Если бы вы имели на работе в подчинении некоего мужчину и вдруг узнали, что жена его крадет вещи в магазинах…

Руфь закрыла лицо руками.

– Ну вот, вы поняли, что я хотел сказать? Ведь вам это небезразлично, не так ли? В наше время мужчине не так просто отделить семейную жизнь от его работы. Приходится думать о репутации фирмы и прочем. Вы же понимаете меня, правда?

– Откуда вы узнали? – потерянным голосом спросила Руфь. – Кто вам сказал?

– Ну зачем вам это знать, мисс Моуди? Допустим, у меня есть свои источники информации. Но расстраиваться не надо. Это ведь болезнь – вроде пневмонии или сенной лихорадки. И вы можете помочь себе, если…

Руфь напряженно смотрела на сидящего напротив мужчину.

– Сколько вы хотите?

Он замахал руками.

– Не нужны мне ваши гроши, миссис Моуди. Я ведь сказал вам, я пришел к вам, чтобы купить.

– Что купить?

– Ваши услуги. Все, что от вас требуется, – подыграть нам, и за это вы получите тысячу долларов. Поверьте мне на слово – вам ничего не грозит.

– И что мне надо будет сделать? – спросила Руфь.

– Сейчас я не могу вам открыть это. Но у меня есть друг, вы понимаете? Он сообщит вам все детали. А теперь я вам советую надеть пальто и шляпу и поехать со мной. Мой друг изложит вам все самым обстоятельным образом. Поверьте мне, задача покажется вам совсем простой. Вы нисколько не пожалеете…

Она встала.

– Никуда я с вами не поеду!

– Как вам будет угодно, – ее слова не произвели на него никакого впечатления. – Не так уж и нужна нам ваша помощь, миссис Моуди. Просто нам захотелось помочь вам. – Он вздохнул, взял шляпу с дивана и встал. – Но раз вы отказываетесь подыграть нам…

– Вы этого не сделаете.

Он улыбнулся, полез во внутренний карман пиджака и вынул визитную карточку.

– Отто Мавиус и компания, – прочитал он надпись. – Пятая авеню, 420. Ведь ваш муж работает именно там?

– Но я не одета! – в отчаянии воскликнула Руфь. – Я не могу сейчас поехать с вами!

– Я могу и подождать, миссис Моуди. Мне спешить некуда.

Какое-то мгновение они смотрели друг на друга, потом Руфь резко повернулась и бросилась в спальню.

Через полчаса они сидели в такси, и загорелый мужчина назвал таксисту адрес скромного отеля за городом. Руфь съежилась в своем углу и, не глядя на спутника, пыталась унять бившую ее дрожь. Мужчина также не проявил склонности к разговору и задумчиво поглядывал в окно. Когда же машина подкатила к неказистому подъезду отеля, он снова оживился.

Перед входом в номер 408 он проговорил:

– Расслабьтесь, миссис Моуди. Вам понравится мой друг. Настоящий джентльмен!

На джентльмене был парчовый халат, и он курил турецкую сигарету. Похоже, ему неплохо было в номере, хотя вся обстановка в комнате свидетельствовала о том, что ему часто приходилось уходить. Он восседал на довольно-таки прогнутом диване перед продолговатым кофейным столиком, использовавшимся им, видимо, под письменный стол, и что-то быстро писал на одном из разбросанных перед ним листов бумаги, от напряжения даже высунув кончик языка.

Хозяин номера поднял взгляд на вошедших и весь как-то вдруг просиял. Быстро закончив писать, отложил ручку и пригласил их пройти.

– Вы, очевидно, Руфь Моуди, – приветливо проговорил он. – Проходите, садитесь на диван. Пожалуй, во всем номере это единственное удобное место. – Он взглянул на ее спутника. – А почему бы вам не угостить миссис Моуди напитками?

– Непременно. Что бы вы желали, миссис Моуди?

– Немножко кофе, если можно.

– Разумеется, – проговорил джентльмен и кивнул загорелому – тот вышел. Затем хозяин приблизился к столу, все еще заваленному остатками завтрака.

– Итак, миссис Моуди, – он сел и откинулся на спинку стула, – мой друг подробно изложил вам наш план?

– Нет.

– Это хорошо. Позвольте сделать это мне. Все очень просто, – продолжал хозяин игриво, глядя, как вернувшийся напарник ставит на стол чашку кофе. – Получилось так, что мы, миссис Моуди, узнали про ваши… э… наклонности… Ну-ну, не надо, не расстраивайтесь по этому поводу. Ни у меня, ни у моего друга нет ни малейших сомнений в том, что вы не преступница. Мы с пониманием относимся к вашему недугу. Так ведь? Загорелый кивнул.

– Потому и решили сделать вам небольшое предложение. Надеемся, вы не откажетесь, поскольку в противном случае…

– Гарри, я сказал ей.

– Отлично. Стало быть, нет нужды тратить время на пустые разговоры. Важно, миссис Моуди, другое, а именно: что бы ни случилось с вами, вы в полной безопасности. Это вы понимаете? Вас не могут арестовать за то, чего мы от вас добиваемся.

Она судорожно вздохнула.

– Арестовать?

– Да. Вы же понимаете, что по закону не отвечаете за свои маленькие кражи. Да вы и сами уже успели это заметить. Вы крадете, потому что не можетене красть – в этом лишь причина. Ну, а схватят вас, что ж – вы просто вернете украденное, вот и все.

– Я что-то не понимаю, – голос ее неожиданно зазвенел, но Руфь постаралась сдержаться.

– Позвольте мне объяснить. Нам известно, что вас задерживали уже три раза.

Она отхлебнула остывающего кофе – рука предательски дрожала.

– Итак, миссис Моуди, будем считать, что диагноз – клептомания – вам уже поставлен! И в полиции, и в магазинах о вас знают. И если вы украдете что-то еще… я бы сказал – нечто более ценное, нежели катушка ниток…

Глаза ее округлились, и второй мужчина коротко хохотнул.

– Кажется, сейчас вы уже понимаете нас, миссис Моуди. А теперь мне хотелось бы изложить наш план в деталях.

Он взял с кофейного столика лист бумаги.

– Вот что вам надо сделать. Завтра в пятнадцать минут первого вы войдете в магазин, который называется «Трэвелз», на Сорок седьмой улице. Возможно, вы не знаете его – довольно изысканные драгоценности, пожалуй, не – «Тиффани», но все же кое-что. Подойдете к одному из прилавков – я точно укажу его вам на схеме – и привлечете к себе внимание продавца. Попросите его показать вам подставку с драгоценностями – ее я вам тоже опишу – а потом, секунду-другую спустя, в магазине поднимается небольшой переполох.

Коротышка довольно рассмеялся.

Между тем джентльмен продолжал:

– Нет сомнений, что продавец оставит вас наедине с подставкой – ведь дело-то будет происходить буквально рядом. В любом случае внимание его будет отвлечено на какое-то время, которого вам хватит, чтобы незаметно извлечь нужную булавку. Вы просто зажмете, ее в руке и выйдете из магазина. Вот и все.

Руфь почувствовала, что вся взмокла.

– Но только не бегите, запомните это. Выходите спокойно. Снаружи сразу увидите мужчину с желтой банкой, который будет собирать взносы для Детского фонда. Вам надо будет просто опустить булавку в его банку и спокойно пройти за угол. Там на стоянке вас будет ждать такси. Сядете в него и назовете свой домашний адрес. – Он улыбнулся. – Вот и все.

Руфь не могла проронить ни слова и лишь бесцельно переводила взгляд с двери на окно и обратно. Пригубив кофе, она нашла его безвкусным и совсем остывшим.

– Я не могу пойти на это, – прошептала она. – Не могу!

– Но я ведь уже говорил, миссис Моуди, – вкрадчиво произнес джентльмен, – что вам нечего терять – вы в полной безопасности. Если вас задержат еще до выхода из магазина, ни в коем случае не сопротивляйтесь. Когда они узнают, кто вы такая и что с вами, то не причинят вам ни малейшего вреда. Вы и сами это знаете. Ну, накатило еще раз, вот и все.

– Я не смогу! Мои нервы не выдержат!

Джентльмен снова улыбнулся.

– Нервы, говорите, миссис Моуди? Ну что вы! – Он посмотрел на напарника-коротышку.

– Так где, ты сказал, работает мистер Моуди?

Загорелый ухмыльнулся и полез в карман пальто.

– Хорошо, – проговорила Руфь, – повторите, что я должна сделать.

Фасад магазина отличался весьма изысканным, но без вычурности оформлением. В каждой витрине был выставлен лишь один драгоценный камень, но не требовалось ни глаза эксперта, ни лупы ювелира, чтобы оценить его по достоинству. Одетая в свое лучшее платье, в новом пальто и шляпе, Руфь прошла через главный вход, чувствуя себя воровкой, которой ей и предстояло стать.

Она сразу же узнала обстановку в помещении – джентльмен достаточно подробно описал ей интерьер, магазина. Пятнадцать-двадцать прилавков, за каждым из которых стоял вежливый продавец в темном костюме и серебристо-сером галстуке; своды, способные соперничать с кафедральным собором и требовавшие благоговейного молчания при осмотре. Человек двенадцать посетителей, почтительно склонившихся над выставленными драгоценностями.

Руфь прошла к прилавку, на который ей было указано. Продавец чуть поклонился и спросил, чем он может ей услужить.

«Боже, помоги мне!» – про себя взмолилась Руфь.

– Пожалуйста, вот эту подставку, – тихо проговорила она, руками ухватившись за край прилавка, чтобы хоть как-то унять дрожь в теле. – Да, на второй полке. Могу я взглянуть на нее?

– Ну, конечно, мадам! – продавец отреагировал так, будто ее выбор свидетельствовал о самом изысканном вкусе. Отперев соответствующее отделение, он извлек из него бархатную подставку, ослепительно сверкающую бриллиантами.

– Едва ли не самые прекрасные камни в нашей коллекции, – восторженно проговорил он. – Что привлекло ваше внимание, мадам?

– Я даже не знаю… – Руфь скользнула взглядом по переливающемуся всеми цветами радуги верхнему ряду. Что же сейчас произойдет? – спросила она себя.

Ответ последовал почти тотчас же. Стоявший метрах в трех от нее мужчина в пальто с бархатным воротником и фетровой шляпе с жемчужно-серой лентой неожиданно воскликнул что-то отдаленно напоминавшее «о, Господи!». Однако голос его сразу же потонул в резком и пугающем звуке разбившегося стекла. Она заметила, как побелело при этом лицо продавца: человек в шляпе держал в руках зонтик с тяжелой металлической ручкой – очевидно ненароком взмахнул им и разбил стекло.

– Извините меня!..

Продавец на секунду замешкался, явно собираясь забрать из рук Руфи подставку с драгоценностями, но затем проворно бросился к месту инцидента. Она почувствовала всеобщее возбуждение, но лишь по прошествии нескольких секунд вспомнила, что должна сделать. Рука ее потянулась к массивной булавке для галстука, украшенной крупным бриллиантом, в правом верхнем углу подставки. Быстро сунув булавку в карман пальто, она двинулась к выходу.

Всего каких-то десять-пятнадцать метров, но силы почти оставили ее к тому моменту, когда за ней захлопнулась дверь. Улица, по которой деловито сновали прохожие, была залита солнцем. Руфь слышала смех, стук женских каблучков и массу других звуков, вернувших ей прежнюю уверенность в себе. И все же она испытывала страх. Увидев знакомое загорелое лицо и услышав позвякивание монет о стенки железной банки, она почувствовала облегчение, даже некую благодарность к этому человеку.

– Не хотите ли помочь детям, леди? – он улыбнулся ей.

– Да… конечно, – словно во сне произнесла Руфь и опустила в банку свой «взнос».

– Машина за углом, – тихо сказал мужчина, потряхивая банку. – Возвращайтесь домой, миссис Моуди.

– Хорошо, – кивнула Руфь.

Повернувшись, она успела заметить, как пожилая дама опустила в банку четверть доллара и загорелое лицо мужчины озарилось благодарной улыбкой.

Руфь забралась в такси, но адрес свой смогла вспомнить, лишь когда они проехали едва ли не половину пути.

Вернувшись в тот вечер домой, Ральф застал жену в слезах.

– Дорогая, что с тобой? Что-нибудь случилось?

– О, Ральф…

Лицо его потемнело.

– Опять? Что на этот раз?

Руфь с несчастным видом качала головой.

– Что случилось? – спросил он, старательно сдерживая нарастающий гнев. – Что ты взяла?

– «Трэвелз», – всхлипнула она.

– Что?!

– «Трэвелз», ювелирный магазин…

– Нет, Руфь, только не драгоценности!..

Ты не понял. Я не взялаих. Я украла,Ральф. Ты Разве не понимаешь? Я украла!

Немного успокоившись, он услышал все подробности.

– Я была так напугана, – рассказывала Руфь. – И не знала, что мне делать. – Она вцепилась в его рукав. – Ральф, я согласна сделать то, о чем говорили ты и моя мать. Я пойду к доктору.

– Боюсь, лечиться уже поздно, – ответил Ральф. – Это ведь не катушка ниток или сумочка. Это ценная вещь, и один лишь Бог знает, насколькоценная…

– Но они заставили меня! Они шантажировали меня!

– И именно это мы скажем полиции?

– Полиции?

– А кому же? Мы должны сообщить им, Руфь, разве ты не понимаешь?

– Но почему? Почему мы должны?

– Потому что может быть еще хуже. Если тебя опознают, если продавец сможет описать твою внешность, тогда уже ничего не поправишь, неужели не ясно?

Когда он набирал номер полиции, Руфь спросила:

– Ральф, а что если они не поверят мне?

Капитан Сэмюель Райт, интеллигентного вида полицейский с сединой на висках, оказался не таким уж недоверчивым человеком, хотя следовало признать, что совет, который он дал, выслушав рассказ Руфи, не особенно обнадежил ее.

– Послушайте, миссис Моуди. Если вы что-то скрываете от меня, прошу вас как следует подумать. Я не утверждаю, что ваша история – сплошная выдумка. Более того, скажу, что мне она кажется слишком уж нелепой, чтобы сойти за побасенку. Впрочем, я могу и заблуждаться, сильно заблуждаться. Если бы вы могли опознатьэтих людей…

– Но зачем ей понадобилось лгать вам? – запальчиво возразил Ральф. – Какая ей выгода?

Капитан покачал головой.

– Не буду спорить. Она могла не устоять перед соблазном украсть бриллиант, цена которому, вероятно, от восьми до десяти тысяч долларов. Могла попробовать обмануть своих сообщников. Или заранее придумать, на случай, если ее застукают в самом магазине, всю эту нелепую историю. – Он жестом попросил не прерывать его. – Не стану утверждать, что все было именно так. Но ведь не я сижу в кресле судьи, мистер Моуди. Я лишь полицейский.

– Но это правда, – с грустью в голосе произнесла Руфь. – Самая настоящая правда, поэтому вы должны помочь мне.

– Ограбление – такая чертовщина, – покачал головой капитан. – Да вы и сами понимаете. Как, по-вашему, много людей поверит вам? – Он выразительно пожал плечами. Затем прошелся по комнате.

– Если бы вы могли подробнее описать их… Ведь мы не знаем ничего, кроме того, что один из них был загорелый. Согласно вашему описанию выглядели они вполне заурядно.

– Но вы проверили тот отель, установили, что они действительно жили в том номере?

– Мы установили, что кто-тожил там, миссис Моуди. Кто-то, писавшийся в регистрационной книге как мистер Фред Джонсон из Кливленда. А сейчас, когда он съехал оттуда, мы не можем утверждать, настоящее это его имя или нет.

– Но разве это не доказывает…

– Ничего это не доказывает. Они могли перекрасить волосы, изменить внешность. Загар, например, держится не так уж долго.

– Он сжал губы.

– Тысяча долларов! – Ральф щелкнул пальцами. – Они обещали, что перешлют их по почте, если Руфь согласится помочь им. Разве это не доказывает хотя бы того, что моя жена невиновна?

– Не особенно рассчитывайте на эту тысячу, мистер Моуди. Если ваша жена действительно рассказала нам всю правду, вы больше никогда не услышите об этих молодцах. – Капитан сел на стул, лицо его напряглось.

– Впрочем, возможно, вы и правы. Возможно, это их лучшая находка. Вполне вероятно, что они возьмут на вооружение подобный прием в силу его «безопасности». Может быть, один из них работает где-то в универмаге и таким образом располагает доступом к информации об известных клептоманах…

– А разве нельзя проверить магазины? Наконец – личности их сотрудников?